Текст книги "Зимний крокус (СИ)"
Автор книги: Лёна Лазарева
Соавторы: Лола Балалар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
– Я готов, – быстро отозвался мальчишка угрюмым баском.
– Молодчина! – тепло сказал я. – Сейчас… всю силу – на плетение, а потом – на острие! Потом, под конец… если останется что… просто сырую силу, ну ты понимаешь…
Мгновенное замешательство в глазах – и он понял. Кажется, очень много понял. Вправду талантливый мальчишка! Как хорошо, что он тут…
– Тер, возьми меня за руку и стисни покрепче, – попросил я мальчика. – Обеими руками. Холлэ, и ты – за другую… Пожалуйста. Крепче. До боли.
Я сел поустойчивее, чтобы не упасть раньше времени, и пока девушка старательно выполняла мою просьбу, с силой провел кинжалом по ладоням.
Что? Мало?! Но нет… обе руки разом залило горячим, и я, откинув одеяло, прижал ладони к груди Айдесса.
Какой острый нож… и не больно почти, больно бывает потом… хорошо, что глубоко… так крепче.
Я старался прижать как можно сильнее, представить себе, что мои руки и его тело стали одним целым. А кровь пусть работает как клей… нет, не так… она будет силой, магией... чтобы впитаться скорей… Пусть всё моё станет твоим. А вернее – нету моего, теперь вся магия и вся сила моя – тебе.
Меня начало захлестывать – я почти физически ощущал жгучую, сверкающую струю, проходящую через меня. Плечи, руки трясло… но это была иллюзия, на самом деле они были неподвижны. Этой волне еле-еле хватало места у меня в груди, сердце стало колотиться и ныть – наверное, ему пришлось потесниться…
А ещё я слышал гул и отдаленный звон колокола. Я никогда ещё не чувствовал себя таким сильным… Сейчас, кажется, я мог почти всё…
Меня переполняла чужая магия и свой собственный транс.
Простое лечебное плетение, поддерживающее сердце, очищающее кровь да и просто прибавляющее сил – я, не жалея, распространил его на всё тело Айдесса, вовремя вспомнив про израненные руки. Регенерация в ускоренном темпе, вот сюда – не жалеть! И легкие… усталые, сжавшиеся, начинающие умирать…
Всё, что могу – сюда. И магию, и силу… а ещё вот это – как хорошо, я чуть его не забыл, а это магическое плетение само закрепится внутри и будет отслеживать, где болит – по крайней мере ближайшие три дня.
Вот! А теперь сила… много силы… моя и моих друзей, что стали сейчас ближе, чем родные, чем кто бы то ни было…
Сила Тёра была как холодная волна или влажный весенний ветер, пряный и завораживающий. А Холлэ я чувствовал тоже – как… как причал. Крепкий, на века сделанный, и волна этот причал огибала, ласково облизнув доски. И можно было опереться на него, на этот причал…
Волна омывала его – и уходила в меня. А потом в Айдесса.
Друг ты мой… Только сейчас я понял, как ты мне дорог. Какая боль и пустота гнали меня сюда – а я всё не желал верить и злился на свою мнительность! Как страшно видеть тебя без сил – мне всегда казалось, что нету тебя ярче и сильней… Но главное даже не это. Главное – твоя доброта. И справедливость… Потерпи немного, сейчас будет лучше…
Рукам моим было… странно. Они действительно прилипли к груди друга, и я чувствовал, что она теплая и живая – а ладоням было холодно, и вспоминалось ощущение прикосновения к железу на сильном морозе.
Кровь стекала по груди принца, и я всё время напоминал себе, что она – моя, и Йэгге не ранен… и с облегчением усиливал поток магии Тёра, добавляя своей – всё что было, изо всех уголков сознания.
«Ещё! Скорее! Выздоравливай же!» – говорил я про себя. И новая, ещё более сильная волна уходила в его тело через мои руки. А сердце его теперь и вправду билось ровно и сильно!
– Фес… – тихо выдохнула Холлэ, не отпуская, впрочем, моей руки. – Не надо… может хватит?
– Конечно же нет! – рассмеялся я. Голова кружилась, так мерно и приятно, как от выпивки… И руки уже не болели… А самое главное – я знал, что у меня получилось. Даже не знаю, откуда, но знал. Может, я чувствовал, что жар уже не сжигает Йэгге, как ещё недавно? Что его тепло – обычное, нормальное тепло живого тела, и всё?
Мальчик смотрел на меня – очень серьезно, закусив, как от боли, губы. Я подмигнул ему – было так легко, и тело тоже стало невесомым, словно я готовился взлететь… И всё было хорошо, и невеста у друга – самая лучшая девушка на свете, самая умная!
Это было – как полет, как занятия любовью, это было – как будто я и вправду был сильным магом, ещё сильнее, чем Айдесс… Вот какой эффект, оказывается, дает тройное усиление – когда магия направлена не на боевое заклятье, а на жизнь, на исцеление!
Тепло и дрожь… я сам был как парус под ветром, как натянутая, чуткая бархатная кожа на шее лошади… Я чувствовал, как почти вздрогнуло что-то у принца в груди, а поток заряженной магией крови омыл легкие. Теперь дыханию ничего не будет мешать!
Как я мог это чувствовать?! Особенно учитывая, что руки почти до плеч стали как будто отмороженными, не своими? Я не знал. Но мне было хорошо. Никогда ещё не было так легко и тепло на душе…
Я был легким… как листочек… как паутинка на ветру… а ветер нес меня и нес. В какой-то момент я вдруг увидел со стороны и Холлэ, обеими руками стиснувшую мое предплечье – она закусила губу и смотрела, не отрываясь, на Айдесса; и мальчишку Тёра – тот тоже вцепился старательно, а смотрел то ли на ладони мои, то ли на стекающую по простыне кровь… А как странно было видеть себя самого! Какая дурацкая у меня физиономия, растерянная и счастливая…
Как странно быть невесомым и невидимым. Сам я прекрасно видел хмуро сдвинутые брови мальчика и даже побелевшие костяшки его пальцев, вцепившихся в мою руку. Ресницы Айдесса задрожали… он глубоко вздохнул… но не открыл глаза, только повернул голову на подушке. И в этот момент мое тело меня подвело – я видел. Со стороны, словно это и не я совсем…
Я упал. Вернее, ткнулся головой куда-то в край кровати. Тело не могло сидеть – потому что сам я летал где-то в стороне. А руки так и остались лежать на груди принца, только уже не прижимались к нему…
– Фес! Ох, нет!!! Что с тобой?!
Это Холлэ. Смотрит на меня с ужасом и явно не знает, что делать. Не то за лекарем бежать, не то за могильщиком, не то просто мне по щекам надавать.
«Да ничего страшного, просто я пока не могу вернуться туда», – хочу ответить я и не могу. Тело не двигается, а слова мои не слышны. Совсем.
– Тёрнед! – выдохнул Фрохтэ, каким-то образом подхватывая меня подмышки и оттаскивая от кровати кёорфюрста. – Беги скорей за лекарем вашим… Что ж его вечно ждать-то приходится!
– Сейчас! – мальчишка вихрем вылетел прочь.
– Что с ним, ирстэ? – спросил гардекор у Холлэ. Бедняжка явно разрывалась между нами.
Айдесс повернул голову и что-то пробормотал, словно во сне. Холлэ с бесконечной нежностью дотронулась до его волос и со страхом оглянулась на мою тушку, которую Фрохтэ уложил в кресло.
– Он… не знаю! Я же не лекарь! Но… мне кажется, он слишком много отдал… у нас с Тёром он почти не брал сейчас…
– А… эффект есть? мне почему-то кажется, что есть… – Фрохтэ оглянулся на Йэгге.
– Есть! – твердо заявила девушка. – Айдессу лучше стало! Я это даже и в своей опорной точке почувствовала!
Она склонилась над моим телом и послушала пульс.
В этот момент в комнату вошел пожилой дядечка, степенный и умудренный. Довольно проворно он подошел к нам, но смотреть первым делом стал не меня, а принца. Хвала богам!
– Дифрэ! – неожиданно вмешалась Холлэ. – Айдессу уже лучше. И он… дышит хорошо… Вы вот Феса посмотрите… Фессу. Его Сиятельство, то есть… Что с ним? Я боюсь, что он… слишком увлекся. Мы лечили кёорфюрста вместе, и он… был на острие…
– Погодите, ирстэ, не все сразу… Вы лечили? Втроем?
– Да! да посмотрите же! Он просто… осел вдруг и… и все. У него сердце бьется, только он ни на что не реагирует!
Тот, кого она назвала Дифрэ, подошел поближе ко мне, какое-то время всматривался, пытаясь разобраться в происходящем… Поднял одну руку, потом другую, нахмурился. А потом тяжело вздохнул и выпрямился.
– Распорядитесь, пожалуйста, чтобы ему выделили комнату, ирстэ, – сказал он, обратившись к Холлэ. – Он молод и рано или поздно силы свои восстановит, но мы ему вряд можем помочь чем-то, кроме как обеспечив ему полный покой. Его Сиятельство действительно слишком много потратил самого себя. Как и… Его Высочество. Хорошо хоть, что не настолько глубинно… если можно так выразиться.
Холлэ неуверенно кивнула, еще раз оглянулась на Айдесса и умчалась все организовывать. Совсем скоро в комнате появились двое дюжих парней с носилками, на которые меня и водрузили со всем почетом. И когда уже носилки с моим телом подняли и двинулись к выходу, с кровати донеслось слабое, но вполне различимое:
– Фес… Фес, где ты?
Я рванулся к нему – откуда-то сверху… если можно так сказать о сущности без тела. И увидел, как у моего друга медленно открылись глаза. Ура! Он пришел в себя!
Йэгге смотрел сквозь меня, изо всех сил старающегося прикоснуться к нему. Очень трудно было оставаться на месте – наверное, все-таки имело значение, что тело мое успели унести. Но я всё-таки попытался хлопнуть его по плечу… и, может, это было хорошо, что не было сейчас здесь моей оболочки? Мне показалось, что я плачу. Хотя – нечем было.
«Ты вернулся», – хотел сказать я. Но, конечно же, не прозвучало ничего.
– Фес? – неуверенно и испуганно прошептал Йэгге, пытаясь найти меня взглядом. – Фес… ты… что же с тобой?
– Его здесь нет, орссэ, – тихо проговорил приблизившийся Фрохтэ. – Он… отдыхает. В другой комнате. Спит.
– Милый мой!
Холлэ встала на колени у постели и прижалась головой к его подушке. – Как ты? Скажи…
– Олэ, – чуть улыбнулся Йэг. – Я что-то устал немного. Но… мне лучше. И силы возвращаются… кажется. Что стряслось-то? Ты совсем побледнела… и… Фес… где он? Мне показалось сейчас… будто он тут. Но я его не вижу.
– Он… перенапрягся. И упал в обморок. Сейчас с ним Дифрэ…
– В обморок? – еле слышно отозвался Йэг. Его глаза потемнели, и он попытался приподняться.
– Не двигайтесь, орссэ! – встревожено подался вперед гардекор.
– Я же чувствовал его здесь! – неожиданно выдохнул принц и осекся, разглядев, наконец, живописное полотно, в кое превратилась его постель. Ну и он сам заодно… – Кровь? Олэ, откуда тут столько крови?
– Это Фес… Он хотел… усилить передачу… – тихо сказала Холлэ.
"Да не обращай ты внимания! Не так уж и много, просто на белом слишком… красиво ", – воскликнул я. – "Я ведь и вправду тут… ты разве не чувствуешь?"
Принц вздрогнул. Он не слышал моих слов, но, кажется… и впрямь что-то почуял.
– Это Фес… – тихо повторил он и вздохнул. – Вот, значит, как… Не послушал меня. Жизнью своей рисковал… кровью вот… поделился. Как же мне теперь, а, Олэ?
И он… встал. Покачнулся, как пьяный, отмахнулся от Фрохтэ, который попытался уложить своего подопечного обратно.
Холлэ жалобно простонала – но не посмела остановить принца. Наверно, что-то такое было у него в глазах. Она только подставила плечо, бережно закинув его руку на себя.
А дальше я не видел. Перед моим взглядом становилось темно, и я не знаю, что было потом…
Все-таки меня притащило в ту комнату, где находилось тело. Не знаю, сколько прошло времени…
Просто из темноты, где я находился в каком-то полусне, вдруг стала появляться комната – незнакомая, там я ещё не был. И там лежало мое тело на кровати, аккуратно укутанное и забинтованное. То есть руки были забинтованы. На совесть. Правда, почему-то на свежих повязках уже были пятна.
Целитель Дифрэ сидел рядом на стуле, хмурый и недовольный, как будто я его чем-то обидел. Время от времени он проводил ладонью у меня надо лбом, потом над грудью, но результат его, повидимому, не удовлетворял.
Мне вдруг захотелось потрепать его по плечу, уж больно старик был хмур и серьезен! Почует он меня, как Айдесс, или нет?
– Не получается у вас, да, Ваше сиятельство? – неожиданно грустно вздохнул он. – Или не хотите просто в тело возвращаться? Так ему сейчас не очень больно. Руки вот только, но и это можно потерпеть…
Он что, думает, я боли боюсь? Обидно даже как-то. Чай, не перебитые кости…Йэгге было в сто раз больнее…. Как-то он? А я даже не знаю, куда рвануться, чтобы увидеть его…
Но никуда и не получилось «отойти». Как только я попытался выглянуть в коридор из комнаты, возникло ощущение, что я падаю в какой-то черный колодец, а лежащее на кровати тело вдруг выгнулось и схватилось за горло… Пришлось вернуться. Всё-таки это вместилище успело стать мне родным!
«Наверное, всё-таки я дурак…» – подумалось мне, и я попытался ощутить тело, руки и ноги… Не вышло.
Дифрэ придерживал меня за запястье, даже не пытаясь снять приступ.
– Значит, все-таки не получается. Ну да, первый раз… да еще без подготовки… Эх, молодежь, молодежь… Кто ж так на острие-то стоит? А якорь себе сделать, а? А страховочку хоть какую натянуть? Ждите вот теперь, пока тело само позовет…
«Точно дурак», – подумал я. О натягивании страховки я понятие имел самое приблизительное. Ну я же не знал, ЧТО мне пригодится!
И всё равно – я не жалел. Ни в малейшей степени.
– Что ж, Ваше Сиятельство, пойду я, пожалуй… Помочь мне Вам нечем, вернуть Вас я не могу… Думаю, что надо бы прислать к вам кого-нибудь… Надеюсь, Тёрнед не откажется с Вами посидеть тут, пока Вы… витаете. А как вернетесь, тогда и отдыхать будете. Так-то – какой отдых?
«Зато ты можешь отдохнуть как следует!» – неслышимо огрызнулся я. Мне-то не жалко, пусть хоть тут прямо разляжется… но неужели нельзя было не доводить Йэгге до такого состояния?! Если не тройное усиление, то хоть ещё что-нибудь… Всё же он профессионал, а не как я – дубиной по мухе. Что ж делать, если я кроме дубины ничего в руках держать не умею!
Если бы я мог, то сейчас непочтительно фыркнул ему в лицо. Невзирая на заботу, которую он проявил ко мне. Целитель еще раз при поднял мою забинтованную руку и вгляделся в большое пятно на белом бинте. Потом положил руку на место, и только приподнялся, как дверь отворилась. Рывком.
И в комнату шагнул Айдесс…
Шагнул так резко, что быть может упал бы – его явно шатало. Но с одной стороны любимого поддерживала Холлэ, закинув себе на плечи его руку, а с другой – бедняга Фрохтэ, явно против желания самого принца… Но он стойко держался и не отходил.
Темные глаза кёорфюрста тяжело глядели на лекаря, от чего тот не на шутку распереживался.
– Что? – отрывисто спросил Йэгге.
В этом коротком вопросе было все. В смысле, все всё сразу поняли.
– Как только он вернется обратно в… в себя, кровотечение можно будет унять, – торопливо ответил Дифрэ. – Его Сиятельство будет жить, я не вижу причин для волнений.
Айдесс чуть сощурился, словно в сильный ветер.
– Почему не перетянули жилы, раз у него кровотечение? – ровно, с трудом взяв себя в руки, спросил он.
– Так ведь… забинтовали, Ваше высочество, – стал объяснять Дифрэ. – Он как в себя придет, кровь тут же уймется. Она сейчас... загустевает медленней, чем всегда. Я ждал с минуты на минуту, что Его Сиятельство очнутся, но… возможно, вы правы, и надо наложить жгут.
– Накладывай, – велел Йэгге. – Прямо сейчас.
«Так его! Чтоб не расслаблялся!» – засмеялся я, с радостью вглядываясь в Айдесса. Ох, и вид был у него… Серое, худое лицо с огромными глазами в пол-лица, которые запали и казались синими. И рубашка – вся в крови. Хорошо я ее угваздал. Но глаза – жили! Ещё как! Он был ещё слабый и больной, но это был настоящий Йэг… Властный, стремительно соображающий и тут же принимающий решения. Боги, как же я рад!
– Я помогу, – мягко сказала Холлэ. – Он скоро очнется. Айдесс… Он живой… Видишь – он улыбается!
«И есть от чего!» – неслышно поддержал я, попытавшись коснуться волос друга. Почувствует ли он мой невидимый подзатыльник?! Какого черта ты притащился, чучело?! Я что, до конца тебя вылечил?! Сейчас вот упадешь – и что? Я зря, что ли, старался?!
Почувствовал… Дернулся нервно так и тут же закаменел весь…
– Не вижу, – чуть резче, чем обычно, ответил Йэгге. – Ни черта он не улыбается. Он вообще не здесь! То есть…
Дифрэ, перетянувший мне руки жгутом, возразил:
– Он здесь, Ваше Высочество, я уверен в этом. И, возможно, даже слышит нас всех. Просто ответить пока не может.
– Слышит? – принц вдруг задумался и осторожно опустился в кресло, стоявшее в изножье кровати. – Олэ, свет мой, ты всесильна, я знаю… Сделай так, чтобы я тут один побыть мог… Уведи отсюда всех, а?
– Я буду рядом… Позови, – тут же послушалась Холлэ и ТАК посмотрела на Фрохтэ и целителя, что они только поклониться и решились. И вышли.
А она легким таким движением поцеловала Йэгге в щеку. По-моему, от этого у него даже плечи расправились! И тихо выскользнула.
– Смотри-ка… и Фрохтэ ее послушался, – тихонько пробормотал Айдесс, глядя ей вслед. – А ведь не должен был бы… гардекоры подчиняются только хранимым, и то не всегда. Удивительная женщина!
Он перевел взгляд на меня, то есть на мое тело, и все так же задумчиво и ровно произнес:
– Какого хрена, а, Фес? За каким таким чертом ты так рискуешь собой? Ты – один из тех, чья гибель способна разбить мой мир вдребезги… неужто ты этого не понимаешь?
«Вдребезги»? Неужели весь твой мир, дружище?
Мне даже показалось, что я сказал это вслух. Захотелось обнять его… хотя бы вот так, незримо и незаметно. Как после очень долгой разлуки. Ведь я и вправду… готов был не вернуться.
Он помолчал и вдруг вздохнул:
– Впрочем, может быть, что и не понимаешь… Откуда бы тебе об этом знать, в самом деле? Если уж я самому себе в таком признаюсь с трудом, то еще кому-то дать понять…
Кёорфюрст откинулся в кресле, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза.
– Знаешь, – почти прошептал он, – тебе вообще нельзя умирать. Ни тебе, ни Холлэ… Это государственное дело, между прочим… душевное здоровье наследников всегда было государственным делом. Конечно, человек – такая скотина… ко всему привыкает. Я бы тоже привык… Но что-то не нравится мне тот человек, которым я бы стал, если бы ты… если б с тобой что-то стряслось. Я и сейчас-то не очень…
Он оборвал сам себя и довольно долго молчал. Я уж было подумал, что он уже ничего не скажет, но он все-таки заговорил:
– Не смей умирать, слышишь меня?! Ты обещал петь на нашей свадьбе! И когда у меня родится сын… или дочь… тебе тоже придется петь! К тому же тебе и самому бы не помешало детьми обзавестись. Я совру, если скажу, что не смогу без тебя жить. Смогу. Куда я денусь из своей клетки? Только… без тебя это будет не очень радостная жизнь, Фесса Роггери. Не обрекай меня на это. Я знаю, я сейчас… жалок, наверное. Все о себе и о себе… эгоист. Правильно она за меня не пошла… То, что за меня Холлэ идет, вообще странно… только по любви так можно. Да и то я боюсь, что разочаруется она и… и все.
Тут он грустно усмехнулся:
– Ну вот, опять… Черт, до чего же самолюбив человек… даже в такой ситуации… Фес, возвращайся. Пожалуйста. Если уж ты так рисковал ради меня, то просто обязан вернуться, слышишь? А то я расстроюсь и буду плакать. Горько!
Я так и не понял, насколько серьезно это было сказано – насчет слез. Не видел я слез у Йэгге никогда. Сильный он, мой друг… Только, может быть, когда ты сильный, тебе ещё больнее? Потому что боль раздирает изнутри, а показать ее нельзя.
А вот то, что он чувствует себя жалким… и что без меня его жизнь будет нерадостной… я не ожидал. Нет, я знал, что он ко мне привязан… но чтобы так…
«Открой глаза! Я хочу тебя видеть!» – хотелось мне сказать. Посмотреть, каков он сейчас, мой друг? Когда он почти наедине с собой, и даже не уверен, что я его слышу?
А Йэг опустил голову… ведь если мне не удастся вернуться, он и в самом деле себе этого не простит! И даже свадьба его будет отравлена…
Надо просто очень постараться… Якорь? Ведь читал же когда-то… А что если так?
Медленно, громко, внятно… мне надо говорить. Очень громко. Почти кричать…
– Плакать, говоришь? – произнес я. – Можешь начинать. Из-за меня не плакали ещё…
Слов не вышло, и ладно… глупые были слова и несмешная шутка. Но зато вышел какой-то хрип, или стон. Якорь! Вот же он!
Я уставился на друга так пристально, словно хотел прожечь в нем дырку своими глазами… и он, против ожидания, исчез. Перед глазами стало темно. Что такое?
Я напрягся… и открыл глаза. И теперь Йэгге был выше, а не где-то внизу подо мной. Потому что я валялся на кровати.
– Она не разочаруется, – сказал я хрипло.
Наши взгляды встретились. Мой друг тихо выдохнул и проворчал:
– Знаток женщин… с чего вдруг такая уверенность? – Айдесс несколько секунд беззастенчиво меня разглядывал и вдруг сказал, улыбнувшись. – Фес… спасибо тебе. Я тут, правда… сержусь еще на тебя. Или скорее – дуюсь… но все равно. Ты спас мне жизнь – мне почему-то так кажется. Только… больше не рискуй так. Хорошо?
– Как выйдет, – усмехнулся я. – Теперь я немножко больше умею… А вдруг ты опять полезешь какой-нибудь ураган унимать?
– Так ведь, понимаешь, какое дело… – кёорфюрст вернул мне мою же усмешку, щедро приправив ее сарказмом, – ураганы – это моя работа. Обязанность. Так же как и защита от них жителей Северного Предела. А твоя работа – ну никак уж не мою жизнь спасать. Твоя задача – с душами работать. Благо, таланта тебе не занимать.
– Да боги с ним, с моим талантом, – сказал я. – Я тоже эгоист, Йэгге… Потому что… не жалею, что вырубился. Зато я услышал… что моё отсутствие может разбить твой мир. Услышал, что нужен тебе.
– Тебе недоставало этого, да? – Айдесс был серьезен, как… как не знаю что. И ответил на свой вопрос сам и сразу:
– Да. Недоставало. Я не слишком щедр со своими друзьями – наверное, поэтому у меня их не очень много. Прости, Фес. И кстати… как ты себя чувствуешь? Думаю, что стоит позвать Дифрэ обратно, пусть посмотрит, что тут у тебя и как…
– Да ничего… – я хотел приподняться на локтях, но почему-то не вышло. – Побудь ещё тут со мной… Только…сними, пожалуйста, это с руки… а то я уж и не чувствую их почти.
– А, да. Но именно поэтому и нужно кого-то позвать. Я пока еще никому ничего снять не могу, – Йэг посмотрел на свои руки и начал вставать. – Сейчас, Фес. Придет Дифрэ и все сделает.
– Прости… Я не соображаю ничего… Не двигайся, Йэг! Я вообще… не знаю, как ты дошел сюда…
– Стеная и охая, – буркнул принц, поставив себя, наконец, на ноги. – Знаешь, как хорошо мне сейчас охается? Ох… ни у кого так не получится. Черт, как же я хочу в море… С тобой, с Олэ, на «Тени Полуночи» уйти в открытое море и пить вино. И песни петь… Так ведь не дадут. Лежи тихо, дружище! Не дергайся. Сейчас лекаря позову. Не дергайся, говорю тебе! А то в море не возьму!
Дурак я… если бы не забыл на миг, что руки у Йэгге ранены и не действуют, не сказал бы про жгут! Лучше бы посидел он тут со мной, ведь еле же стоит!
Жгут-то закрутили мне на совесть, ну не отвалились бы чай руки…
– Фрохтэ! – попытался крикнуть я. Ведь наверняка ж он тут рядом. Некуда ему деться.
А Айдесс открыл дверь и позвал:
– Олэ! Позови, пожалуйста, Дифрэ – Фес очнулся!
Они ворвались одновременно, Холлэ и Фрохтэ. На мгновение я даже увидел мальчишку Тёра, но судя по всему, именно ему было дано задание привести целителя.
Холлэ сразу усадила принца обратно в кресло, очень быстро, ловко и неощутимо. И вот он уже сидит, а девушка… я даже не знаю, как это назвать. Она обвилась вокруг него, как стебелек вьюнка… и одновременно почти не прикасалась. Как это возможно?! На мгновение ладошка на его локте… ее локон на плече Айдесса… отчаянная улыбка… она же кричала, Холлэ… только беззвучно.
«Я не смогла бы жить без тебя! Не отпущу…» – вот каков был этот безмолвный крик. Это длилось всего лишь мгновение, а потом Холлэ сказала:
– Фес… какой же ты молодец. Айдесс ругал тебя? – она еле слышно прикоснулась к его руке. – Правильно ругал… мне даже представить страшно, что было бы, если бы ты… но ведь ты спас его. Именно ты, Фес! Ты вспомнил и догадался… и всё сделал как надо. Спасибо тебе, милый… и прости, что я так называю тебя… простите вы оба.
Она улыбалась, а долго сдерживаемые слезы вылились из глаз, и Холлэ быстро смахнула их.
Тем временем Фрохтэ, молча и деловито, снимал с моих рук жгуты – мне было достаточно лишь протянуть ему свою конечность. Что значит воин! Опыт есть опыт.
– И ничего я не ругал, – пробурчал вдруг засмущавшийся кёорфюрст. – Не было такого. И вообще… может, нам пож… пожевать чего-нибудь? А? Кто-то в гости приглашал, рыбой угощать собирался…
И он с лукавой нежностью поглядел на девушку.
– А я вот хочу не пожевать, а пожрать! – радостно провозгласил я, вдруг поняв, что это правда. – Да простят меня окружающие и ты… Холлэ… дорогая моя ирстэ Холлэ. Ты ведь простишь? И накормишь остатками непутевого меня?
Кажется, я был пьян… только вот не знаю чем. Полетом над собственным телом? Успехом? Радостью, что смог – я! Ничего толком не умеющий! – вытащить друга? Или это от потери крови?
– Рад тому, что слышу, – в дверях показался целитель, впрочем, он был как всегда нетороплив. – Вы и в самом деле везунчик, Ваше Сиятельство… и если у вас проснулся аппетит, то ничего и желать более не надо. А как вы, Ваше Высочество? Не могу не сказать, что всё-таки зря вы встали…
Холлэ и мне решила уделить своей плещущей через край нежности: на мгновение покинув Йэга, она, как маленького, погладила меня по голове, и мне захотелось мурлыкнуть и прижаться щекой… Стоп! Ещё не хватало тут заставлять дергаться друга.
Айдесс усмехнулся, взглянув на нас, и повернулся к лекарю.
– Может, и зря, орсэ Дифрэ. Может, и зря… А может быть, и в самый раз. Я так ко второму варианту склоняюсь. В любом случае мне пора заняться делами, что я и намерен сделать. Например, поговорить с нашими «воронятами»…
– Дружище… – тихо позвал я. – А твой разговор секретный? Потому что мне не хотелось бы, чтобы ты отсюда уходил… Я слишком рад видеть тебя живым и активным. Но вставать тебе лучше не надо пока. Правда, уважаемый Дифрэ?
– Пожалуй, – вздохнул тот, явно осознавая, что уже теперь-то принц вряд ли станет кого-то слушаться. – С другой стороны, Вам, Ваше Сиятельство, я вообще покой прописывал. Какой может быть покой, если эта комната превратится стараниями Его Высочества в проходной двор?
Йэгге ухмыльнулся, но промолчал.
– Я не хочу покой! – жалобно воскликнул я.
– А кто тебя спросит? – заговорщицки вздохнул Йэгге.
– Фрохтэ, дорогой, – распоряжалась Холлэ, – пожалуйста, пусть принесут носилки. Кое-кому не стоит больше разгуливать. Я распоряжусь, чтобы принесли еду… И сюда, и тебе, – она опять нежно прикоснулась к принцу. Казалось, что ей это просто нужно, как нужна вода высохшему растению. – И рыбки… Я сама выберу, – это было сказано, как сохраняемый секрет. – Фес, я скоро приду… зайду к тебе…
– Можно, я посижу с вами? – вдруг хмуро и басовито прозвучало из угла, где неслышно нарисовался Тёрнед.
– Конечно, – обрадовался я, – садись!
Мальчик протиснулся бочком и сел на маленькую скамейку у кровати, предназначенную скорее для ног. Но, похоже, ему на ней было даже уютнее, – он сжался в комочек и уставился на меня исподлобья.
Тем временем началась суета – пришли слуги с носилками, слуги со столом, слуги с подносами… Как они не столкнулись? Унесли Йэгге, который кинул мне комически-жалобный взгляд и тихо сказал «Не прощаюсь!»… На столе расставили еду. Пахло одуряюще! Я даже не понимал, чем. Похоже, перемешалось несколько блюд сразу…
– Вам помочь с едой? – тихо спросил парень, когда все ушли, и в комнате наконец стихло…
– Помоги, пожалуйста, – согласился я. Даже не потому, что не владел руками. Уж кое-как я бы смог, правда, повязки испачкались бы. Но руки уже кое-как отошли: они бесперывно ныли, но на подвижность это не влияло.
Дело было в другом. Мне показалось, что мальчику это нужно. Он чувствовал себя неприкаянным – а ведь его вину ещё не забыли! Я и сам, когда приехал, честно говоря, в первый момент, когда увидел Айдесса, с огромным удовольствием выпорол бы этого мажонка!
Но злость погасла, и сейчас мне было его жаль.
Он завозился с посудой, потом спросил:
– Вам чего больше хочется? Тут есть рыба, и паштет вот еще… Баранина по-пайжарски… кажется. Даже кашу принесли – вдруг захотите? С маслом…
– Всё хочу! – с энтузиазмом отозвался я. – Ну наверно… баранинки сначала.
Тем более, подумал я, она жирная и с овощами – я один точно всё перепачкаю.
– И сам тоже кушай. Мне кажется, тут как раз на двоих, не меньше…
– Я ел недавно. И баранину не люблю.
Тёрнед положил в красивую серо-золотистую мисочку баранины, подумав, добавил туда подливы с морковью и черносливом, вооружился куском хлеба и устроился рядом со мной, приготовившись меня кормить.
– Я уже почти научился кормить, – проинформировал он меня. – Кажется, я всю эту неделю последнюю то и дело чему-то учусь…
– Так это же хорошо! Ну и как, получается… учиться? – спросил я, откусывая толстый ломоть домашнего хлеба.
– По-всякому, – он чуть пожал плечами. – Управлять воздухом – нет, не получилось. То есть… сначала казалось, что вышло, а потом… Зато я вроде бы научился править судном в шторм… И еще – стоять рядом, – тут Тёрнед чуть вздрогнул. – Кормить вот еще учусь – вроде неплохо выходит… Бояться научился еще. И кашу варить. Мне Олэ показала – ничего сложного.
– Кашу?! – удивился я. Мне было показалось, что парень очень горд, и подобное занятие будет считать типично женским. – Молодец! А у меня каша плохо получается. Всегда комками…. Мне ее перемешивать лень… А вот стоять рядом… иногда, наверное, это самое трудное.
Тёрнед помолчал, потом, отправляя мне в рот очередную порцию баранины с подливой, произнес:
– Это – единственное, чем я горжусь. Что он позволил… А Вы… я думал, что Вы – Певец… а Вы – целитель.
– Да какой я целитель! – вздохнул я. – Я даже и не очень маг. Меньше, чем ты, если быть откровенным… Просто я последние два года много читал. А на самом деле я действительно всего лишь певец… Позволил… ты имеешь в виду – Йэгге… Его Высочество то есть?
Тёрнед угрюмо кивнул.
– Он мне велел называть его по имени. Я тогда не знал, что он – кёорфюрст. Теперь вот знаю, и называть его по имени – трудно… Но он ведь не менял своего решения. Так что в глаза – Йэгге, а так просто – Его Высочество. А позволил… я не очень точно выразился. Он сказал, что если я не боюсь, то могу встать рядом с ним. Я видел, как он… как ураган его…
Голос мальчишки дрогнул и умолк.
– Как ураган… что? – жестко спросил я. – А ведь я так и не знаю ничего толком! Но знаешь, Тёр… я почувствовал, когда ему… стало плохо. Потому и приехал…
Я не сказал, что пару раз в дороге мы становилось страшно: не доеду… Не застану. Что я ругал себя последними словами и не желал верить, и молился, чтобы всё это было ошибкой… просто ни на чем не основанным страхом нервного глупого барда.
– Ох, это хорошо, что приехали! – совершенно искренне выдохнул парень. – А ураган… если честно, я не знаю, что там происходило. Просто не понял ничего. Но выглядело это, как будто ураган его жрал. Начал с рук и ими же ограничился. Очень страшно.
