Текст книги "Зимний крокус (СИ)"
Автор книги: Лёна Лазарева
Соавторы: Лола Балалар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Когда двери были уже близко, рядом с носилками возник незнакомый мне человек. Высокий, плотно сложенный, но почему-то… не очень заметный. Он бестрепетно протянул руку и нащупал жилку на шее кёорфюрста, и ни у меня, ни у кого другого не нашлось слов, чтобы отогнать его.
– Вот черт! – выдохнул он, нимало не заботясь присутствием кого бы то ни было. – Орссэ, вашу ж мать! Какого, спрашивается, а?!
Тут он повернулся ко мне и негромко сказал:
– Благородная ирстэ Холлэ, прошу прощения за мою казарменность. Дозвольте поинтересоваться, что уже было сделано для моего господина? И… что еще потребно, по-вашему?
– Травы, отвары… противовоспалительные и укрепляющие… и магическая помощь, насколько это было возможно, – тихо призналась я. – У него пневмония, по всей видимости – и крайнее магическое истощение.
– У вас здесь есть маги? – цепко спросил он, поймав мой взгляд. – Кто может оказать ему магическую помощь? Или лучше везти в столицу?
– Не надо его сейчас никуда везти, – ответила я. – Хуже будет. Ему покой нужен. А маг у нас есть… наш домашний. За ним послали уже. А вы кто, орс? Вы… его друг?
Он внимательно посмотрел на меня.
– Фрохтэ Тэбер, благородная ирстэ. Его Высочество Кёорфюрст называет меня своим гардекором. Жаль только, что он так усложняет мою работу.
– И часто… это с ним случается? – спросила я со слабой улыбкой. Утешительно было бы думать, что с Айдессом такое не впервые, и всё опять будет хорошо…
– Такое – впервые. Но охранять его… бывает иной раз очень тяжело.
– Он себя не бережет, – тихонько сказала я. Не спросила – а отметила.
Тэбер шел рядом со мной, не забывая поглядывать по сторонам.
– Я слышал, Его Светлость говорил про ураган на Голом… Это все так и было? Его Высочество действительно усмирил бурю?
– Да, Фрохтэ! Он спас всех нас. Он его… погасил, ураган. Погасил собой.
Мой голос прозвучал неожиданно звонко, и сзади раздались приглушенные голоса и перешептывание.
– Верно говорил Фюрст – его нельзя оставлять без присмотра! – в сердцах проворчал Фрохтэ, с беспокойством вглядываясь в принца. – Я ведь был уверен, что он спать пошел. Он всю дорогу мечтал о теплом доме и постели. И тут – такое…
Да уж… вместо теплой постели – ледяные волны и ветер, снежная крупа в лицо… И ураган. Снег в крови… Его, Айдесса, крови.
Я следовала за носилками, как привязанная. Тернеда утащила мать, какими-то дикими глазами посмотрев на меня и моего любимого… Знала бы она, насколько мне безразличны ее взгляды!
И только у дверей комнаты, куда собирались поместить принца, я остановилась, услышав где-то на краю сознания слова «переодеть». «умыть» или что-то похожее. И его унесли… Фрохтэ тоже пошел туда… а я осталась стоять в коридоре родного дома – заплаканная и неприкаянная.
Лишь через час меня в моей комнате нашла служанка и сказала:
– Госпожа, мне вам передать велели… вас кёорфюрст зовет… прийти к нему просит очень!
– Конечно!
Я не спрашивала ни о чем, не приводила себя в порядок, только шаль схватила на бегу… старую… первую, что в руки попалась. В коридорах было холодно… Несколько раз я косилась на служанку – что ж ты идешь-то та медленно, копуша! И боролась с желанием спросить «как он?» Но сейчас я и сама его увижу… он пришел в себя, он звал… ах вот… да, конечно, именно сюда его и поселили.
Я вошла быстро… ворвалась… пришлось сдержаться даже… негоже так носиться дочери герцога.
– Айдесс!
– Олэ, ты – как ветер ласковый, – улыбается он мне с ложа. Его переодели и умыли и даже побрили. Голос хриплый, прерывистый, а глаза живые, только блеск в них какой-то лихорадочный, что ли. – Знакомься, это мой верный страж Фрохтэ Тэбер. Форт, это Холлэ, она согласилась стать моей женой. Полагаю, что она и фюрстэйе с легкостью сделается – дай только шанс. Олэ, ты как? Я, наверное, здорово утомил тебя… ты же меня лечила…
– Ну что ты, какое утомление! Лучше скажи, как ты сам. Вот как врачу и скажи!
Я испугалась, что слова мои прозвучали слишком требовательно и холодно. Тоже мне, нашлась великая целительница! Но мы были не одни… Я только уже почти привычным жестом положила тихонько свою руку ему на плечо.
– Но ты же – моя невеста! – укоризненно выдохнул Айдесс, накрывая мою ладонь своей забинтованной рукой. – Что ж я, жаловаться тебе должен? Не буду. Тем более, что почти и не на что. Не бойся за меня, тепло моей души, теперь-то я точно не пропаду!
"Почти что не на что" – кроме сжигающего жара, слабости и боли в груди, – подумала я. И с надеждой покосилась на гардекора – быть может, он скажет мне что-нибудь, о чем не желает говорить Айдесс?
Он едва заметно улыбнулся в ответ и сказал со всем доступным ему сарказмом (который был направлен, к счастью, не на меня):
– Ирстэ Холлэ, не переживайте. Орссэ Йэгге выздоровеет скоро, и все будет хорошо. Вот он с воспалением легких справится, силы восстановит, с сосудами разберется до конца, ручки заживит – тогда и выздоровеет.
– Ну откуда столько яда в одном отдельно взятом гардекоре? – сокрушенно вздыхает Айдесс и поворачивается ко мне, жалуясь на Фрохтэ. – И вот так с того момента, как я очнулся. Прям хоть в себя не приходи!
Глаза его, в противовес возмущенному голосу, смеются.
– Я кашляю просто, а остальное – ерунда. Даже и руки… Единственно, очень раздражает невозможность что-то взять. Ни чашку, ни карандаш, ни меч…
– Меч-то вам тут зачем? – ворчит Тэбер.
– Да я так просто… для примера. Олэ, садись рядом, пожалуйста.
Конечно же, я села. Хорошо хоть, не мимо скамейки! И хорошо, что она была низенькой… так удобно, и мы так ближе, когда я сижу на низком… Наверное, когда я стояла и возвышалась – а мой любимый лежал в кровати, ему стало неуютно. Сильному мужчине, должно быть, чувствовать себя слабым тяжелее вдвойне.
– Меча предложить не могу, – сокрушенно сказала я, – а вот покушать… Ты кушать хочешь? Нет, три порции копченой рыбы тоже не дам! Может быть, одну. Маленькую. Если будешь хорошо себя вести…А ещё могу тушеную… с овощами… ты не пробовал ещё такой.
Ой, что я болтаю? Глупости какие-то… не умела я кокетничать никогда.
– Вот и верь после этого людям, – вздохнул Айдесс. – Обещала три, а результат? Одна порция, и та маленькая. Да еще условия какие-то… Нет, я так не играю.
– А ты правда хотел бы? – ласково сказала я. – Кстати, я не оговаривала, в течение какого времени будут поданы эти порции! Можно разом, а можно в течение дня или двух… выбирай.
– Ты – моя целительница, тебе и решать, как меня кормить, – улыбается мне Айдесс.
– Ну надо же! – ухмыляется его гардекор, устраиваясь неподалеку на стуле. – Иногда вы можете вести себя разумно, орссэ!
– И вправду язва, – согласилась я, улыбнувшись Фрохтэ: тот явно старался поддержать бодрый настрой. – Мой брат похож на него… ты позволишь мне покормить… помочь тебе… мой Айдесс?
Поцеловала бы. Обязательно. Если бы мы были здесь одни… Как же ты смотришь на меня! Мне дико представить, каким же я тебя считала когда-то далеким…
– Ох, да! Лучше ты, чем Форт. К тому же ему по службе не положено отвлекаться на занятие, которое так связывает руки. А тебе, наоборот, надо меня кормить, – Айдесс смеется. – Все женщины кормят своих мужчин, Олэ. А мужчины их защищают. Верно, звезда моих ночей?
– Ты уже защитил нас всех… И меня, и Мири… И Тёра… Попей сейчас, пожалуйста, – я с радостью обнаружила на столике именно такой отвар, который приготовила бы ему и сама. – Тебе нужно пить побольше. Тем более у тебя потеря крови… вот.
– Хорошо, – он сделал несколько глотков и вздохнул. – Кажется, я устал… что-то быстро. Ваш лекарь сказал, что поставит меня на ноги дней за пять…
Фрохтэ Тэбер шумно вздыхает.
– Да, Форт, знаю – много. И быстрее не выйдет – тоже знаю. Надо дать знать в столицу – где я и что живой… А то того и гляди гости пожалуют. Еще более незваные.
Его послушность и то, что он сам чувствовал, что раньше пяти дней не получится – мне очень не понравились. Лучше бы он спорил и отказывался пить лекарство!
Хотя, может быть… просто это характер? Чувство долга?
– Конечно, ты устал, – сказала я, тихонько погладив его по голове. Еле заметно. – Мы же только недавно приехали… Давай, ты сейчас поспишь немножечко, а я пойду и сама приготовлю тебе всяких вкусностей? Ты ведь поешь то, что я сама тебе приготовлю, правда?
Помимо воли это прозвучало у меня как-то жалобно.
– Обязательно, – Айдесс не сводил с меня глаз. – Только то, что ты приготовишь. И… да, я посплю… отличная идея, вообще-то…
Уснул он мгновенно. Словно только моего предложения о сне ему для этого и не хватало.
Фрохтэ встал, подошел поближе и покачал головой в удивлении:
– Надо же! да вы – волшебница, благородная ирстэ! Он после этого Леса спать хочет жутко. может проспать дня три или четыре, сосенки те больно жадные до сил человеческих… Но вот заснуть часто не может. Подолгу так… А вы вон… легко так!
И гардекор обезоруживающе улыбнулся мне, давая понять, как он рад, что у меня получилось такое чудо.
А я всё не могла заставить себя отойти – и ласкала спящего взглядом. Не руками, не губами, только взглядом. Длинные ресницы, неожиданно темные, как и брови – такой контраст при его платиновых волосах… забинтованные руки… шрамик на лбу… Показалось мне, или лицо осунулось – по сравнению со вчерашним днем?
А я стою тут и любуюсь… Бегом. Готовить еду и лекарства!
– Я скоро вернусь! – сообщила я очевидное неподвижно стоявшему Фрохтэ.
Холлэ, поместье Линдари – продолжение
Его любимая рыбка… И одна, и другая… одно копчение, но разные рыбы… эта жирнее, та более пряная… Тушеная рыба, и овощи, и ещё салат – вдруг пригодится, с ветчиной и копченой дичью. Сыр, туда чеснока немного… он полезный. Я снова и снова добавляла в корзинку мисочки и чашечки с вкусностями для Айдесса. Один раз я же готова была ему их принести – но принц так крепко спал, что у меня рука не поднялась его будить… Я вернулась и приготовила ещё кое-чего. Каша… нежная, рассыпчатая, с жареным луком и мясом… что ещё?
От разглядывания съестных припасов меня отвлек двоюродный братик. Тернед вошел на кухню и встал поодаль, наблюдая за моими действиями и явно не зная, с чего начать. Вид его был какой-то… удрученный.
Наконец ему надоело стоять молча, и он тихонько позвал:
– Олэ… ты… Я тут подслушал – ты только старшим не говори, ладно?
– Что такое? – подняла я голову. – Садись, посиди со мной… Кажется, раньше ты не подслушивал, Тёр!
– Так вышло, – пробормотал он. – Я случайно, честно. Неловко было уходить, пришлось дослушать… Там… дядя с Дифрэ говорил. А Дифрэ… он сказал, что кёорфюрст сейчас – в трех шагах от могилы. Это правда? ты что-нибудь знаешь?
– Нет…
Я отставила тарелку и уставилась на брата, не сразу заметив, что сжимаю в руке ножик… и, наверное, что-то у меня на лице было такое, раз Тернед посмотрел с опаской и на меня и на него. – Говори! Что он сказал, точно? Ты не ошибся, Тёрнед?
– Ну… я думал, ты лучше знаешь… – неуверенно пробормотал он и на всякий случай сделал шаг назад. – Дифрэ что-то говорил о лихорадке и что силы вроде бы на исходе – я не понял. Еще сказал, что сложно будет вернуть орссэ Айдессу здоровье, потому что он за сутки сгореть может, если нам не повезет. А дядя сказал, что нам теперь вовек не отмыться, и если кёорфюрст умрет в Линдари, то Ворон Престола растерзает наш род в клочья. И сказал еще, что странно, что люди Ворона до сих пор сюда не заявились. Вот я и подумал… если вдруг он действительно умрет, мне лучше самому признаться, да? Чтобы Линдари не трогали…
– Ты уже признался… – прошептала я. «А что толку!» – хотелось мне добавить, но я промолчала.
– Ну я же… вам только признался. А надо – Фюрсту, – Тёрнед закусил губу и еле слышно спросил, – меня повесят, да, Олэ? Как ты думаешь?
– Ну что ты! Боги с тобой, Тёр…
Отшвырнув ни в чем не повинный ножик, я шагнула к своему глупенькому, отважному братцу и обняла его.
– Разве вешают того, кто случайно уронил лампу, и масло вспыхнуло? Если бы у тебя был наставник по магии – мог бы пострадать наставник... но самое главное, Тёр… он выздоровеет, слышишь?!
– А если нет? – всхлипнул Тёрнед. – А если Дифрэ прав, и он… за сутки…?!
– Вот мы и должны сделать так, чтобы этого не произошло… Ты бы хотел, чтобы он был здоров? Забудь о фюрсте и о людях Ворона… представь, что они никогда ничего не узнают?!
– Конечно, хотел бы, – чуть обиженно пробормотал он. – Просто… мне просто стало страшно… немного.
– Мне тоже, – прошептала я. – Тёр… мне очень страшно… знаешь, только тебе одному и скажу. Раньше я боялась, что он не обратит на меня внимание… совсем… и я даже не смогу поговорить с ним, просто подружиться… хоть немножко… А теперь… страшно, что всё то хорошее… что было, это – только сон, злая шутка… и его слова, и его цветок… шутка судьбы… и за то, что мне было так хорошо… теперь я могу его потерять…
О боги. Что я творю, что говорю?! И кому?!
Я отстранилась от Тёрнеда – оказывается во время своего монолога я судорожно прижимала его к груди.
– Прости, – сказала я, – не обращай внимания…
Я вдруг подумала, что даже не знаю, как мои домашние относятся к тому, что я собралась замуж. Как ни странно, об этом пока говорили только мы с Айдессом. И ещё он со своим гардекором…
Он смотрел на меня так серьезно, словно ему было не тринадцать, а все тридцать.
– Это же не из-за тебя так случилось. Это из-за меня. Поэтому… у тебя все должно быть хорошо, сестрёнка. И… ты скажи, если я могу чем-то помочь, ладно?
– Главное, чтобы у него всё было хорошо… Пойдем к нему, Тёр? – попросила я. – А ты мне поможешь нести. А скажи, – мне вдруг пришла в голову простая такая мысль – лучше поздно, чем никогда! – ты не умеешь делиться магией? Ну… понимаешь, я немножечко лечить умею… но я не умею делиться просто сырой силой.
Тёрнед задумался, потом сказал:
– Знаешь, не могу сказать, что умею. Но… мне кажется, у меня должно получиться. Я как-то… не дал умереть одной кошке… И мне кажется, что это оно самое и есть. Я имею в виду – лечить-то я точно не умею. Значит, силой и поделился. Просто… орссэ Йэгге же – не кошка.
– Он… очень большая кошка, – невольно улыбнулась я. – Снежный барс… Похоже, правда? Пойдем…
Я не хочу думать о плохом! Не буду! Я просто буду бороться. А заранее сдаваться – это трусость! И вообще…
В комнате, где положили Айдесса, было полно народу. Там был и папа, и Дифрэ, и гардекор Фрохтэ, и пара служанок… Сам Айдесс лежал совершенно неподвижно, и если бы не едва заметное движение ресниц, можно было бы подумать… Нет. Ни за что!
– … и я утверждаю, что и так делаю все, что от меня зависит! – это маг. Он у нас старенький и на моей памяти крайне редко повышал голос… Что же тут случилось?
– Я и не пеняю вам, господин маг, – холодно произнес гардекор кёорфюрста. – Я просто хочу, чтобы было сделано чуть больше. Позовите других специалистов, если вы так неуверенны в своих методах.
– Успокойтесь, орс, – резко произнес папа. – Господин Дифрэ – прекрасный специалист. И я склонен верить его словам… Неужели вы считаете, что здесь есть кто-то, кто желает дурного Его Высочеству?! Любой из нас сделает все, что в его силах, чтобы орссэ Айдесс встал на ноги как можно быстрее.
– Уж наверное, – едко отозвался Фрохтэ.
И тут заговорил сам Айдесс.
– Господа, уймитесь.
Голос его был слаб и плохо слышен, и все же замолчали все. Разом.
– Лечение орссэ Дифрэ меня удовлетворяет, Форт. Не волнуйся так. Все будет хорошо.
Айдесс старался говорить короткими предложениями, словно ему не хватало дыхания на длинные фразы.
– Ваша Светлость… прошу Вас позаботиться о моих людях. Я пока что… не в состоянии сделать это самостоятельно. Орссэ Дифрэ… я бы предпочел обойтись без кровопусканий. Но если вы считаете это необходимым… Вы – специалист, вам виднее.
Тут он увидел меня и улыбнулся:
– Олэ, светлая моя… ты пришла!
– Я пришла. А он мне помогал, – я отшагнула чуть в сторону и показала на Тёрнеда, который совсем стушевался и, кажется, рад был бы спрятаться за корзинку с провизией, да жаль, ее размер не позволял. – Сейчас ты будешь кушать! И никаких кровопусканий. Орссэ Дифрэ, дорогой вы наш, вы не видели, а я видела… – продолжала я, обаятельно улыбаясь нашему целителю… и одновременно давая ему понять своим тоном, что я дочь герцога, и он, Дифрэ, у нас на службе! Да, вот такая я властная стерва!
– Его высочество и так потерял много крови, давайте не будем усугублять! Сейчас и здесь от кровопускания станет только хуже.
Странным образом я слышала и свой звенящий льдинками голос, и сокрушенный вздох Фрохтэ, и перешептывания служанок, и хрипы… хрипы в груди у Айдесса.
– Сейчас я буду тебя кормить, – я подошла вплотную к его кровати, зная, что остальные просто расступятся. – Я ведь обещала? Ты готов? Надо будет потрудиться… ваше высочество. Но я надеюсь, это не будет слишком тяжким трудом? Я обязательно помогу. И Тёрнед… ставь вот сюда… он тоже поможет. Хорошо пахнет?
Мой тон и слова стали неожиданным контрастом с тем, что звучало здесь только что. И у Айдесса, кажется, появилась на губах слабая улыбка.
– Конечно, – отозвался он. – Вкусные запахи. Форт, сходи на кухню… перекуси тоже. Господа, давайте продолжим беседу в другой раз. Я устал.
– Герцог мой отец, – меня уже несло, и почему бы мне и отца не включить в эту круговерть? – прикажите, прошу вас, принести сюда бутылку нашего лучшего красного вина… того, сладкого, урожая *** года… Девушки, надеюсь, вы справитесь вдвоем? Одна будет держать лампу… Встряхивать бутылку нельзя. Правильно, папа? Пусть подбросят побольше дров в печку, а вот окно я чуть-чуть приоткрою, чтобы вольный воздух был, а то мне самой тут дышать тяжело…
Папа, казалось, был ошарашен таким моим деятельным участием в происходящем. Но ни слова возмущения у него не вырвалось. Он лишь растерянно моргнул, но тут же меня поддержал:
– Конечно, дочка, сейчас все устроим. Девы, вы чего замерли? Давайте шустренько за вином, да возьмите бутылку с того краю, что ближе к меду. Да, и меду тоже захватите, пригодится.
Девчонок как ветром сдуло – вот что значит вышколенная прислуга.
– Орс Дифрэ, идем, пусть они тут сами пока… И вы, орс Фрохтэ, идите-ка действительно на кухню. Даже гардекорам надо же кушать иногда. А за Его Высочество не волнуйтесь, тут у него теперь охрана такая, что…
И он смешливо мне подмигнул.
Угу. Я – охранник, да! Я страшная и грозная. Всем прятаться по углам!
И я присела опять на скамеечку, уже почти родную.
– Рыбка, Ваше Высочество! – лукаво посмотрела я на него. – И не протягивайте руку… я сама… разве вы мне не доверяете?
– Это машинально, Олэ, сама понимаешь, что дело не в доверии, – Айдесс чуть заметно пожал плечами. – Просто привычка. Скажи, ты сбиваешься на холодное обращение тоже по привычке или что-то изменилось?
– Это не холодное обращение, – обескуражено ответила я. – Что ты! И ничего не изменилось. Это я… пробую на вкус… новое свое положение, быть может… и мне страшновато. Боюсь дяде твоему не угодить, и вообще… не соответствовать. Вот меня и… повело на этикет.
В страхе, что он и вправду решит, что я к нему изменилась, я прикоснулась к нему… осторожно… каким же красивым он сейчас был! И что же это за чушь, о чем говорил наш целитель?! Вот как глаза горят…
– Хм… ты же не за дядю замуж пойдешь, а за меня, – мягко попробовал меня успокоить Айдесс. – Он тут совершенно не при чем. Вот если ты хочешь поскорее стать фюрстэйе – тогда да, тут его слово значит много. Но это не к спеху, я думаю. Так что ты не бойся ничего, Олэ. Я никому тебя в обиду не дам. Клянусь ветром!
– Я тоже, – прошептала я, думая, что наизнанку вывернусь, собой заслоню, но не пропущу дальше болезнь. Он выздоровеет! И скоро!
А наш милейший Дифрэ вообще паникер. Это у него не отнять. То ли затем, чтобы потом излечение вызывало большее восхищение и радость, то ли затем, чтобы в случае чего снять с себя ответственность и сказать «но я же предупреждал…» А вот пусть Тёр меня научит лечить! Пускай даже он вылечил всего лишь кошку. Но метод-то должен быть похож!
Копченая рыба, ложка тушеных овощей с пряными травами, нежный сыр, булочка только что из печи…
В самый первый момент Айдесс явно стеснялся – наверное, последний раз его кормил из ложечки, когда ему был год! Мне подумалось, что уже в полтора года он скорее всего ел сам… такой, наверное, был самостоятельный малыш… А тут вдруг я. С ложкой.
Но потом он втянулся – надеюсь, не последнюю роль играло то, что еда хорошо пахла и действительно была вкусной, а кроме того, я почти после каждой ложки старалась тихо-тихо, еле заметно, ласково прикоснуться к нему… и он стал этого ждать.
Вот только самые мои первые движения, когда я прикоснулась к его руке, ко лбу… напрочь разбили мою спокойную внутреннюю уверенность, что всё будет хорошо и Дифрэ ошибается.
Всё и вправду было плохо. Очень.
Сухой горячий лоб, блестящие, запавшие глаза, которые казались ещё больше… Кашель… Еле-еле заметно он поморщился – значит, кашлять ещё и больно… немного затруднено дыхание, если приглядеться… в общем всё как и полагается при остром воспалении легких. Только обычно это не происходит так быстро! Он так растратил себя на борьбу с этим ураганом, что на сопротивление болезни уже и не осталось. И с такой же ураганной скоростью наступала болезнь.
– Олэ, я устал, – очень тихо произнес Айдесс, отворачиваясь от очередной ложки. – Давай попозже… я отдохну немножко, и…
Конечно, устал. Ему и нельзя много и плотно есть… Хорошо, что я принесла в основном легкую еду и давала маленькими порциями! А то увлеклась… Ему, правда, тоже было приятно… кажется.
– Пожалуйста, проглоти вот это, а потом обязательно выпей клюквенного отвара, – попросила я. Тут очень кстати служанки принесли вино, и надо было его чуть-чуть разбавить, а им поручить обернуть его ноги специальной материей с уксусом, а потом маленькой пуховой периной…
– Олэ, я устал, – очень тихо произнес Айдесс, отворачиваясь от очередной ложки. – Давай попозже… я отдохну немножко, и…
Конечно, устал. Ему и нельзя много и плотно есть… Хорошо, что я принесла в основном легкую еду и давала маленькими порциями! А то увлеклась… Ему, правда, тоже было приятно… кажется.
– Пожалуйста, проглоти вот это, а потом обязательно выпей клюквенного отвара, – попросила я. Тут очень кстати служанки принесли вино, и надо было его чуть-чуть разбавить, а им поручить обернуть его ноги специальной материей с уксусом, а потом маленькой пуховой периной…
– Потом… позже. Я уже сыт, просто устал…
Он попытался увернуться от ложки, но голова лишь бессильно мотнулась по подушке. Пришлось таки проглотить. Тогда он виновато улыбнулся и вздохнул… и жестоко закашлялся. Казалось, кашель рвал его на части.
– Тёр! – воскликнула я. Мне почти физически больно стало… потому что я видела, что больно ЕМУ.
Братишка так и сидел в уголке, привычно сгорбившись и насупившись. Но мне как-то вдруг стало легче, совсем немножко, когда он подскочил – и мы вместе приподняли изголовье, подставили новую подушку, чтобы больному стало легче дышать.
– Мне попробовать? – неуверенно спросил он, с тревогой глядя на изможденного кёорфюрста.
– Что… попробовать? – задыхаясь, уточнил Айдесс.
– Сделать так, чтобы ты немного подремал… отдохнул, – сказала я. Почему-то не сказала правду…
– Закрой глаза… Тебе надо поспать немножечко. А я никуда не уйду…
Мне подумалось… а может, он не хочет, чтобы я уходила? Или ему уже так плохо, что уйду я или нет – всё равно? О боги…
Но всё-таки я добавила:
– Я буду тут. Посижу тихонько… разведенного вина выпью… Буду твой сон охранять. А сейчас вот…
И, намочив кусок полотна, я свернула и положила ему на лоб. Такой горячий!
В горле застрял ком, но я с усилием его проглотила и забормотала:
– Ты поспишь… И будешь видеть во сне… как мы идем с тобой по лугу… пахнет травами, шмели жужжат… На кочке ягоды краснеют…
И поцеловала в щеку своего нареченного.
Фесса Роггери, Певец Севера. Замок Линдари
Я ехал по дороге, ведущей в Линдари. Мне повезло – всего-то сутки потратил на поиски. А ведь мог проплутать тут и неделю. И даже больше. Но какими длинными оказались эти два дня!
Хорошо, что я знал, куда именно предпочитает ездить Йэгге, чтобы общаться с лесом. И, прочесывая ведущие в лес (нет! в Лес, вот так) дороги, я постарался употребить все свои способности, и магические, и просто умения охотника, идущего по следу.
Счастье, что не так много в округе мест, куда можно было бы завернуть. И Линдари казалось самым вероятным прибежищем, удовлетворяющим всем условиям, кроме одного…
Йэгге ни разу не говорил мне, что собирается туда поехать! И к кому? К старому герцогу? Зачем? Нет, спору нет, он человек достойный, но от политики и войны далек, он просто хороший хозяйственник… И маг не из сильных… К Холлэ и ее матери? Красавица-ледышка со строгими и – я разглядел однажды – печальными глазами?
Кстати, непонятно, откуда печаль – но мало ли, быть может, кто-то из ее близких болен, а может, и сама в тот раз, когда я был рядом, чувствовала себя плохо… Хотя выглядела здоровой.
Но, в конце концов, принц обязан время от времени навещать своих подданных, особенно таких известных и достойных, как герцог Линдергрэд. И больше тут деваться было некуда – когда я напал на следы, это вызвало огромное облегчение. На самом деле, Йэгге мог и просто куда-нибудь по бездорожью отправиться, и на побережье, и по краю Леса – вот это-то как раз и тревожило меня. Я видел, что кеорфюрст мается, как сокол в клетке. И не мог понять, а где же клетка? Как сломать ее? Как помочь?
Один раз я даже попытался устроить банальную совместную пьянку, как в бытность учениками Магической Школы. Но окончилось всё довольно грустно, в смысле, не окончилось ничем. Йэг не пьянел – почти совсем, он сидел и смотрел на меня. Как? Я не понимал. Но мне не нравился этот взгляд. Йэг попросил меня спеть – как всегда, он любил слушать, да и не только он – многие и очень многие готовы были ехать издалека, чтобы послушать, как я пою. Я это знал и уже даже почти привык, хотя вначале это доставляло столько радости!
А вот сейчас ему было нерадостно, да и слушать мой друг почему-то хотел только невеселые песни. Что-то мучило его – но он ещё не был готов этим поделиться.
«Я потом расскажу тебе…» – сказал он. И всё.
Заговор? Ох, я знаю, что есть люди, которые его могут увидеть почти во всем…Йэг был не таким. Но, быть может, он потому и маялся, что не хотел верить в измену кого-нибудь из уважаемых людей? Вопросы, вопросы… Ну почему он не взял меня с собой!
Хотя – ясно же, почему. Путь неблизок и тяжел, Лесу нужен один только Йэгге, а остальные только для охраны и на крайний случай. Да и то… он же всех отпускает, когда туда приезжает. Только Фрохтэ его и ждет, а в Лес Йэг идет вообще один. А от меня ни магической поддержки, ни охраны… Я, конечно же, и подраться могу, но уж всяко те, кто поехал с принцем, дерутся лучше. И это нужно честно признать.
А магия… Я, Фесса Роггери – универсал. Редкий для Северного Предела – я владею и ментальной, и целительской магией, и даже немного магией Огня. Но – слабо. Чуть-чуть.
Мало кто знал, что, оставаясь один, я продолжаю заниматься и совершенствовать то немногое, что дала мне природа, и развил собственный отец, бывший наставником нам обоим – и мне, и кёорфюрсту. Конечно, по сравнению с Дахом Фёрэ я – очень слабый маг. Тем не менее, принц не упускал случая подчеркнуть, что не умеет того, что умею я, пусть и не в совершенстве, а также – что сильнейший поток магии, бушующий в самом принце, не является его личной заслугой. Это всего лишь дар природы. Древняя кровь. Могло бы быть и лучше…
А я никогда не завидовал Йэгге. Наверное, должен был. Но как можно завидовать ветру или орлу? Они просто такие, какие есть... Я всегда им восхищался, а он говорил, что это, мол, всё ерунда, просто по наследству досталось, а зато он петь не умеет – вот какая жалость!
И ещё – я его чувствовал. Не всегда, конечно, но…
Сейчас вот я знал, что с Йэгге что-то не так. Что-то очень нехорошо… А что – непонятно, вот ведь в чем беда!
Я утешал себя надеждой, что смерть друга я бы почувствовал в любом случае, а ничего такого пока не было… что можно было бы истолковать подобным образом.
Но потом я напоминал себе, что не терял ещё близких, и мне элементарно не с чем сравнить…
И тогда я подгонял лошадь, снова радуясь, что хватило ума взять не любимую светло-серую Чайку, тонконогую и изящную, а мохнатого Моржа, которому, казалось, даже сугробы были нипочем.
Друзья посчитали мой порыв блажью. Родители – решили, что я просто соскучился по другу. И неужели, мол, нельзя было подождать, пока кеорфюрст вернется?!
Правда, отец всё же взглянул внимательно – но он никогда всерьез не воспринимал ни мои ментальные способности, ни эмпатию, ни предчувствия тем более.
Просто, наверное, вид мой был красноречивый – ведь и вправду тревожно. Очень. И не было никакого желания это скрывать. Всё казалось ерундой по сравнению с тем, что друг в беде. А ему было больно, это я точно знал!
Боль… крайнее напряжение сил… потом изнеможение. Йэгге, что с тобой, дружище?!
Но я не чувствовал страха или горя, или гнева… Словно наряду с болью у него было прямо-таки безоблачное настроение! Но это же ерунда…
Наверное, эмоции потерялись под болью, тем более что он даже терял сознание, я был почти уверен!
И я торопил, торопил довольно-таки флегматичного Моржа, радуясь, что теперь уже точно ясно, куда мне нужно – в герцогство Линдергрэд.
Замок Линдари произвел на меня двойственное впечатление. С одной стороны, величественное и чуть мрачноватое (это свойство почти всех северных замков) здание царило над ландшафтом, приковывало внимание, притягивало взгляд. Заслуженно, в общем-то – во всей округе не было более заметного строения, да и вообще Линдари считался одним из самых красивых замков в Северном Пределе. А с другой стороны… что-то с ним было не так, с этим замком. Словно бы… незавершенность какая-то. Или неправильность в линиях? А еще… еще он был темен. Безлюден. Тих. Нежилой это был замок. А я и забыл, что герцог Линдэргред осенью и зимой предпочитал ледяному величию уютную простоту теплого дома.
И только подъехав чуть ли не вплотную, я вдруг понял, что не так было с линиями замка. Стена… неровная, словно бы погрызенная кем-то очень большим… Несколько каменных блоков вывернуто и валяется прямо на земле, на некотором расстоянии от стены… Что же тут произошло?
Морж недовольно прянул ушами, протяжно фыркнул. Идти через замковые ворота он решительно отказывался, и, в конце концов, я принужден был объезжать всю эту каменную громаду. Это прибавило еще не меньше получаса к моей дороге, зато чуть-чуть прояснило ситуацию с замком. Морж очень не любил стихийную магию. И из его поведения можно было почти безошибочно сделать вывод, что замковую стену погрыз чей-то ураган. Магический.
