Текст книги "Зимний крокус (СИ)"
Автор книги: Лёна Лазарева
Соавторы: Лола Балалар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Кто тут у нас привык дело иметь с магическими ветрами? Даже и спрашивать не нужно… Йэгге! Неужели это он тут с ураганом баловался? Но зачем?! Защищался? От кого? Или он хвастался? Ну да… на замковой стене… Да и не в его это манере… я и вообще не помню, когда Йэгге хвастался своими умениями играть с ветрами…
Я уже почти добрался до господского дома, когда обратил внимание на людей. То есть…. ну, день же. Всегда найдется куча дел, которые можно и нужно делать не в доме, а во дворе. У нас в это время садовник возился с больными деревьями и остатками мусора, слуги подметали дорожки в господском парке, очищая их от снега… в общем, шевеления всякие… А тут – ровно вымерли все. Причем в доме-то люди есть, а вот…
Во дворе тоже люди есть. Точнее, один человек. Стоит у ворот, щурится, внимательно вглядываясь в подъехавшего к воротам путника.
– Ваше Сиятельство, – человек поклонился мне спокойно и привычно. Кажется, он не очень удивился моему появлению. Более того – он меня узнал.
И тут только я узнал его и сам. Это же один из людей Уффура! Айдесс же нас знакомил… показывал мне этих ребят! Значит, они здесь, и Йэгге под присмотром!
Облегчение накатило теплой волной и тут же пропало.
Человек Ворона Престола стоит на воротах Линдари-доу. И все люди поместья заперты в доме… Так делается, когда идет расследование… кажется. Какое расследование могут вести «воронята» Уффура в герцогском доме? Только связанные с безопасностью наследника престола, который тут… гостит…
– Что с его высочеством? Он здесь? – отрывисто спросил я.
Тот медлит с ответом, смотрит… изучающее. Потом кивает:
– Его Высочество здесь, да. Вопрос в том, откуда Вам это известно, Ваше Сиятельство…
– А мне это и неизвестно! – бросил я. – Я только предполагал. Я почувствовал… мне казалось, что я почувствовал его – как маг. У нас с ним и раньше такое было. Он… нездоров?
– Мягко говоря, – хмыкнул «вороненок», заинтересованно глядя на меня. – Но… боюсь, я не в праве докладывать Вам подробности. Думаю, Ваше Сиятельство может попробовать спросить у Его Высочества, что здесь произошло и как он себя чувствует.
– Обязательно спрошу. Если кто-нибудь меня к нему проводит, – сказал я, спрыгнув с коня и одновременно ободряюще похлопав его по шее. – И пожалуйста… я долго ехал – пусть позаботятся о моем Морже.
– Я отведу его на конюшню, конюхи сделают все необходимое. Думаю, он обрадуется старой подружке, – «вороненок» ласково погладил Моржа по храпу и, перехватив повод, угостил кусочком сахара. – А к Его Высочеству Вас обязательно кто-нибудь да проведет – если он в сознании сейчас. Это его собственное распоряжение – он принимает всех, кто захочет с ним потолковать.
– В сознании?.. А что… – бросил я уже на ходу и осекся. « А что, он может быть без сознания?» Идиотский вопрос, можно его не задавать. Понятное дело, может, раз об этом тем более знает стоящий у ворот Вороненок! Об этом знают все в доме! Да что ж такое?! «Я не вправе вам докладывать…» И почему Йэгге распорядился пускать всех к нему, кто захочет? Если он болен, то больному нужен покой… или он боится, что потом уже будет поздно?!
Подумав о возможной причине такого распоряжения, я взлетел по лестнице, далеко опередив вышедшего навстречу слугу. К счастью, я уже чувствовал близость друга – как еле слышный звон или биение. И безошибочно устремился к нужной комнате…
Биение… или это сердце у меня так стучит? Боги, только бы не… Пожалуйста…
Дверь открылась бесшумно, петли хорошо смазаны, значит… Черт! Конечно, смазанные петли – это сейчас самое главное!
Я увидел все сразу. Не по кусочкам, а целиком. И ложе с лежащим на нем кёорфюрстом, и низкий столик, распространявший вокруг себя запах лекарств, и стул, на котором сидел Фрохтэ Тэбер, гардекор Йэгге…
В тишине, царившей в комнате, слышно было трудное, нехорошее какое-то дыхание принца. Фрохтэ в упор смотрел на меня, но узнал, видимо, сразу, негромко сказав:
– А, это Вы, Ваше Сиятельство! А я думаю, кто там бежит по лестнице…
– Я так громко бежал? – невесело усмехнулся я. – Фрохтэ, друг мой… скажи скорее. Что случилось, черт побери?!
Мне хотелось кричать. Бросить что-то тяжелое и вышибить окно. Или запустить шаром огня…
Но надо было говорить тихо. Йэгге спал… или был без сознания?! Но кричать при нем я не стал бы.
– Ураган случился, – грустно отозвался Фрохтэ, оглядываясь на своего господина. – А у него после… Леса… истощение. Да Вы сами знаете… помните же, как оно бывало. Он потом сутками спит… а тут даже лечь не успел. Людей спас, успел, ураган погасил… а сам – вот. Два дня уже между жизнью и смертью болтается. Кабы не Ее Светлость, так и… не стало б у нас кёорфюрста.
– Ее светлость? – шепотом удивился я.
При чем тут вообще ее светлость? Что-то не помню я, чтобы герцогиня Линдергрэд была целительницей!
– Но неужели… разве от магического истощения умирают?! – запротестовал я. – Как же так…
– Так у него пневмония скоротечная… В море, под шквальным ветром, да когда это клятое истощение уже в наличии… и потом еще в снегу лежал… Он бы так-то просто не заболел, а когда все сразу навалилось… – Фрохтэ махнул рукой. – Орссэ сказал, что Ее Светлость его еще там спасла. На острове. Но она – целительница необученная, трудно ей… только и хватает, чтобы смерть не пускать слишком близко. Да и то, мне кажется, чудо – что и вообще получается.
«Значит, что? Значит, в любой момент может… перестать получаться?!» – хлестнула мысль.
– А как же целитель герцога? – не выдержал я. – Почему же он…
– А он не справляется… они тут затеяли вместе лечить – госпожа ирстэ Холлэ с братом своим, Дигрэ – это лекарь герцогский – попытался тоже… а потом отступился, говорит – слаб слишком, чтобы третью опорную точку держать…
Тут Фрохтэ вдруг выпрямился, взгляд его, на меня направленный, сделался задумчивым и испытующим…
– Послушайте, орссэ Фесса… Вы же ведь тоже маг… Может, Вы сильнее Дигрэ, а? может, Вам сил достанет эту клятую опорную точку удержать?
– Я?! Сильнее герцогского мага?!
И вдруг я вспомнил – ведь и правда… В том, редком случае, когда маги объединяют свои усилия именно для лечения, а не для боевого, скажем, заклятия, действительно главным становится не умение и не опыт, а зачастую именно выносливость… в общем, грубая сила.
А герцогский маг, если я что-то помню, уже пожилой!
– Я неумелый, – честно ответил я и закусил губы. Горько было это сознавать. Причем те тренировки, которыми я занимался, чтобы немного поднять свой магический уровень, почти никогда не касались целительства… Разве что само то, что я всё-таки «раскачивал» свою магию, могло помочь. – Но всю силу, что есть, я отдам! Только бы получилось… Погоди, ты сказал – Холлэ?!
– Сказал, – Фрохтэ неожиданно усмехнулся, и в усмешке этой была какая-то непонятная мне растерянность. Радостная почему-то… – А, Вы же не в курсе… Вот поправится Его Высочество, окрепнет, и будут у нас неделю по всему Пределу огни пылать по ночам. Свадебные. Как Вам такой поворот, орссэ Фесса?
– Ты серьезно? – только и смог пробормотать я.
– Серьезнее не бывает, – кивнул гардекор. – Благородная ирстэ Холлэ – нашего кёорфюрста невеста нареченная, он, когда про нее говорит, светится весь, хоть и болен…Так что… будет у нас фюрстэйе вскорости. Если, конечно, он… выживет…
Последние слова Фрохтэ почти прошептал. Еле слышно.
– А где она? – решительно спросил я. – И где этот… целитель герцога? Я готов…
Йэгге женится! Не представляю. Вернее, я не удивился бы, если бы он сказал, что оставил своё сердце в Гезонге… виделось мне что-то такое. Но Холлэ, знакомая с детства, льдинка, кусок хрусталя, кристалл… твердый, четкий… далекий и холодный… Не может быть.
– К чему ты готов, Фес? – тихо и слабо прозвучал вдруг голос, который я привык слышать сильным и звучным… – И… откуда ты тут взялся?
– Прискакал! На Морже. Помнишь Моржа? Он какой-то ещё более мохнатый стал. Мне кажется, он когда из конюшни выходит и видит снег, у него тут же начинается срочный массовый вырост шерсти… – стал я объяснять, больше всего на свете боясь, что мой так называемый юмор будет фальшивым и натужным.
– Йэгге, ты что это тут?! Вот и отпускай тебя одного… – сказал я тоном заботливой тетушки, осторожно кладя руку ему на плечо. Во-первых, хорошо бы услышать пульс, причем желательно, чтобы это было не очень явно. А во-вторых… я попытаюсь, совсем немножко, передать ему силы – плохой я маг! знаю! – но хотя бы чуть-чуть… Мне казалось сейчас, что сила эта, уже не магическая, а просто моя, обычная, человеческая, бурлит и переливается через край – а никому оно не надо. Хоть кричи.
Только бы Холлэ и кто-там-ещё смогли меня задействовать!
Я улыбался ему и чувствовал, как моё собственное сердце начинает биться быстрей и быстрей. Потому что я ни разу не видел друга таким осунувшимся.
И почему он прячет свои руки? Так было бы куда удобнее – хоть немножко энергии передать через пожатие. И спросить язык не поворачивается. Не хочется, чтобы он сосредотачивался на том, что у него болит…
– Клянусь, этого больше не повторится! – улыбнулся мне Айдесс. – И не вздумай сейчас качать в меня силу, Фес. Потратишься только зря…
– Ну в кого ты такой умный! – досадливо произнес я, не сразу, правда, отнимая руку. И самое обидное, что он был прав – будь я сильным магом, можно было бы не так экономить мою силу, но мы имеем то, что мы имеем. И надо вправду подождать остальных.
Теперь, когда я знал, что НЕЛЬЗЯ, мне просто нестерпимо хотелось что-то сделать. Казалось, что даже воздух заискрил возле руки.
– Йэгге! Мы тут сплетничали… прости. Это я виноват. Но мне сказали, что ты… женишься? Пусть поговорит об этом – если Фрохтэ прав и моему другу действительно приятно об этом думать. Вот и пойму заодно… уж на таком-то расстоянии точно!
Лицо его просветлело, улыбка сделалась совершенно дурацкой и… беззащитной.
– Ох, Фес! Прости, что узнал не от меня! Но – сам видишь… я сейчас совершенно не в форме, – виновато произнес он и тут же сказал, – а насчет свадьбы – чистая правда! Фес… ты зажжешь ночные огни на нашей с Олэ свадьбе? Про песни не спрашиваю, ты без песен, как я – без ветра…
– И зажгу и спою… если, конечно, она захочет… – пробормотал я машинально, вглядываясь в потемневшие его глаза, ошеломленный и недоумевающий.
Я был уверен, что помолвка эта – либо дипломатический ход во имя укрепления государства и дружбы с одним из старейших и славных родов Предела, либо… либо Фрохтэ что-то напутал и Йэг просто благодарен девушке за лечение.
Но я видел и чувствовал!
Незамутненную, почти детскую радость, чистую и сильную. Гордость. Восхищение Благодарность. И – да… любовь. Откуда это всё?! Так стремительно?! Но если это правда – это замечательно.
– Представляешь, – Йэг шевельнулся под простыней, которой был накрыт. – Я ей крокус подарил… идиот… да еще и иллюзорный… а она даже не рассердилась.
– А почему это она должна была рассердиться?! – ревниво вскинулся я.
Мне всегда казалось, что более открытого и доброго отношения к девушкам, чем у Йэгге, я не встречал. Сердиться! Вот ещё! Ну и что, что иллюзорный? Где он ей настоящий крокус в начале зимы найдет? Погоди… иллюзорный?!
– У тебя же было магическое истощение. А ты… цветуечки изготавливаешь, балбес! – возмутился я, из-за чего некоторая часть лексикона моего папаши всплыла просто машинально.
А потом всё-таки добавил, мягко:
– Но ведь он красивый был? Правда ведь?
– Ну ведь мы же обручились! – шепотом воскликнул Йэг. – И целовались! Как же можно, чтобы без цветка?!
– Никак нельзя, – согласился я. – И я уверен, что у тебя получился очень красивый крокус, Йэгге… Но ты скажи… Как она?
«Любит ли она-то тебя, дружище?! Ценит ли ту преданность и безоглядность, с которой ты кинулся в эту любовь?!» – мне хотелось воскликнуть. – «Достойна ли тебя?»
– Она… – он запнулся, а потом совершенно серьезно сказал со вздохом, – она плакала, Фес. Надо мной еще никто так не плакал.
– А ещё? – тихо спросил я.
– Еще? – Йэгге внимательно посмотрел мне в глаза, помолчал и вдруг проникновенно эдак выдал, – тебе, друг мой Фесса, я свою душу до дна вскрыть готов. Надо будет – забирай и разглядывай. Но ее душа – не моя, ее на погляд выставлять я не вправе. Так что… впрочем, вот тебе… еще. Про это все одно разговоры будут…
Тут Айдесс вздохнул, тяжело и как-то угрюмо, что ли…
– Ты вот помнишь, как наставник, батюшка твой, уму-разуму меня учил? Рожу в кровь, четыре зуба выбил, ребра трещали… Помнишь?
– Помню, конечно… Разве такое забудешь!
– Ну вот… и как это со стороны смотрится, тоже ведь помнишь, сам же тогда на защиту кинулся, – взгляд кёорфюрста заметно потеплел, хоть и до того холодом не обдавал. – А тут так сложилось, что мне самому пришлось… и выглядело это ничуть не лучше, чем тогда. Его Светлость устроил мне… три вопроса. Чуть не обвинил в истязательствах, официально. И это все – при ней. А она же и следы видит, и вопрос так поставлен, что не оправдаться, да и знать не знает, как это у… мальчишек-воздушников… – речь Айдесса стала прерывистой, видно, что говорить трудно и дыхания не хватает. – Да, говорю, избил. А Олэ… поверила мне. В меня. Понимаешь? Даже не отшатнулась. Она просто… подумала и решила, что я на такое не способен… Она поверила мне, Фес. Не из жалости, не потому что я… наследник и кёорфюрст, не ей, дочери Линдэргредов, на знатность или положение в обществе заглядываться… Так-то.
– Поверила… Но, Йэгге, ведь всякий, кто тебя знает, разве может представить, чтобы ты избил кого-то без веской причины! Постой… ты сказал – мальчишка-воздушник. Так тебе мальчишку вразумлять пришлось? Значит, и ураган… это не ты, это он…
Йэгге на миг утвердительно прикрыл глаза.
– Верно, Фес… У меня бы сил на него не хватило, на такой ураган. Не после… Белого Безмолвия. А по поводу того, что ты вначале сказал… А много ли таких, которые меня знают, а? Ты вот знаешь. Фюрст-мой-отец… тоже… надеюсь… Еще человека четыре, может, наберется. А ей откуда меня знать настолько, чтобы уверенной быть? Мы и виделись-то… изредка. Да и то такие разы были, что… как на балу. На балу человека не узнаешь… А вот когда ты лежишь в снегу, и над тобой звезды, а вокруг – твоей же шкуры клочья… с мясом… а тебя девушка на себе… на плечах своих… тащит…
Он закашлялся. Измученно облизал обветренные потрескавшиеся губы и выдохнул:
– Форт… будь другом… воды подай, пожалуйста…
Фрохтэ мигом сорвался со стула, чтобы спустя пару мгновений сесть наклониться над Йэгге и осторожно поить водой из серебряного кубка. Айдесс пил жадно, но при этом даже не попытался взять кубок в руки.
А мне по-детски стало обидно, что не меня он попросил воды подать. Словно из моих рук вкуснее было б!
Фрохтэ, должно быть, и ловчее, чем я. Воин всё-таки…
Я пододвинул стул поближе и сел, сжав ладони между коленями. Руки – довольно ловкие мои руки – были совершенно бесполезны, и от этого было больно. Кажется, что-то промелькнуло в уголке сознания – память, черт побери, как у старой бабушки, когда не надо!
Что-то я читал… думал, что не пригодится…
Руки.
– Йэгге, – мягко проговорил я, – что у тебя с руками, дружище?
Он досадливо скривился в ответ.
– Ураган обкорнал мало не до костей, напился кровушки. Спасибо, гнить не начали. Левая так еще и зудит ужасно, с ума сводит, иной раз хоть волком вой…
«Напился кровушки»… вот оно! Я вспомнил! Как соединить силу магов… как увеличить проводимость, передать всю магию, сырую силу, до конца – в крайнем случае! Да уж куда крайнее… Сейчас, когда Йэгге говорил со мной, было не так страшно – но я же помню своё ощущение, когда он лежал с закрытыми глазами. И слова Фрохтэ тоже не забыл.
Вот это я могу. И сделаю. И пусть только кто-нибудь попробует меня удержать!
Правда, при этом – я читал, кажется – наступает магическое истощение сродни тому, что сам Йэгге получал после Леса. А вернее, хуже… Я же слабый маг…
Но я тут не один, а значит, могу и потратиться! А тем временем, быть может, герцогский целитель восстановится… или что там с ним такое…
– Я не буду лезть тебе в душу, Йэгге, – сказал я и даже удивился – грустно это прозвучало. Может, я ревную?!
– Разве бы я мог?! Просто… я так хочу, чтобы ты был счастлив! Хочу, чтобы тебя любили. Потому что ты этого заслуживаешь!
– Все этого заслуживают… – чуть задыхаясь, ответил мне Йэгге. – Ты вот… разве не меньше меня заслуживаешь любви? И я бы тоже… хотел, чтобы ты… счастлив был… Но твоему желанию суждено сбыться раньше. Я… уже счастлив. У меня самые лучшие друзья. И самая прекрасная возлюбленная. Чего еще можно желать… глупому принцу?
– Ничего! Ты прав, как всегда. А теперь надо сделать так, чтобы ты был здоров! – весело говорю я, словно это примерно так же просто, как расколоть несколько поленьев для печки…
Взгляд его сделался лихорадочно-настойчивым.
– Я… буду здоров… уже… почти… – Айдесс подавился собственным кашлем, после чего обессилено выдохнул, – я должен жить… буду… жить… Мне нельзя умирать, Фес. Помоги мне… Я приму… все. Кроме твоей жизни, дружище… Вот о чем прошу… не плати за мою жизнь… своей собственной. Обещай… что не станешь…Что ничего необратимого… Пожалуйста, Фес!
– Я и не смог бы, дружище, – ответил я, пытаясь вспомнить: насколько в том случае, что я задумал, может и вправду произойти смерть? Может. Но вряд ли. Не помню! И не хочу думать об этом. Всё равно я уже решил!
Йэгге, бедняга… Первый раз за то время, что я тебя знаю, ты просишь о помощи… Просишь ТАК.
Ты сильный, куда сильнее меня! И физически, и как маг, и воля твоя сильней…
Это ты мне всегда помогал и вытаскивал, и защищал… так вот теперь моя очередь. Наконец-то – моя.
Прости, Айдесс, пожалуйста. Прости, если сможешь… Как бы ещё сделать, чтобы ты не винил себя, ежели вдруг что…
– Не смог бы, – повторил я. – Потому что не умею…
– Обещай! – в голосе Йэгге появилась непреклонность и… мольба. – Фес! Пожалуйста…
– Йэгге, – сказал я, глядя в его больные, блестящие глаза, – разве я тебя когда-нибудь обманывал? Конечно, обещаю.
И если у меня всё получится, то и не буду больше обманывать…
– Если и обманывал, то очень хорошо, ибо мне об этом неизвестно, – усмехнулся Айдесс, слегка ободрившись. – Но не думаю, если честно. Ты не любишь этого делать. А вот умолчать… недоговорить ты можешь. Этим искусством в совершенстве владеют все, кому претит ложь. Но, Фес… я не хочу, чтобы ты… не хочу тебя потерять. С некоторых пор я научился бояться. За тех, кого люблю. Поэтому я так… прости. Я не подвергаю сомнению твое слово, Фес.
О боги, как больно! Оказывается, обманывать доверие – это очень больно. А ещё улыбаться при этом? И смотреть в глаза того, кто верит? Боги, дайте мне сил. Пожалуйста.
– Вот видишь, – сказал я, чтобы произнести хоть какие-то слова – иначе, боялся, лицо меня выдаст, – до сей поры я думал, что ты нужен нашей стране и твоим близким… В частности и мне… А оказывается, ты нужен прекрасной девушке.
… И может, это гораздо важнее, – продолжал я, чувствуя, что меня понемногу отпускает то холодное, что болело внутри. Не уходит, но хотя бы прячется поглубже. – Важнее, чем даже корона!
– Причем тут корона? – чуть поморщился Йэг. – Не в ней дело. В случае чего дядя объявит конкурс на наследника, и – та-дам! – новая династия. Муторно и чревато нехорошим, но вполне решаемо.
– Ну о чем ты говоришь! – возмутился я. – Замолчи! Я же о чем и толкую, что когда тебя любят… когда рядом прекрасная девушка – это лучше чем корона… и я не желаю слушать ни о чем плохом! Надеюсь, это не лекарь здешний на тебя такое паршивое настроение навевает? Так я его прибью и тебя заодно!
– Меня нельзя, мне жениться надо! – улыбнулся Айдесс. – И его нельзя – он ни в чем не виноват. Прости, Фес, меня швыряет из крайности в крайность… наверное, это потому, что магии во мне сейчас ни ложечки крохотной не осталось… держать нечего… вот и шарахаюсь туда-сюда.. Забавное, надо сказать, ощущение… Форт, что… кто там?
– Кажется, мальчишка идет… один, – Фрохтэ чуть изменил положение тела, прислушиваясь к неслышным еще для нас шагам. – Тёрнед… Впустить?
– Конечно… я же сказал… всех, кому нужно… – Айдесс посмотрел на меня и пояснил, – Тёр – как раз и есть тот мальчишка… воздушник. Сильный маг будет – если доживет.
– Так это он устроил тут ураган?! И зачем, интересно? – процедил я.
– Чтобы почувствовать стихию… Фес, я тоже это делал, но не помню, чтобы ты смотрел на меня с таким презрением… тебе же отец потом говорил, что у таких, как я, здорово сносит черепушку… когда мальчишки еще… Вот и он… Фес, он не враг мне! Слышишь? Ни мне, ни тебе.
– Слышу, – пробурчал я, потому что открылась дверь и вошел паренек. Маленький, худенький… но видно, врееедный!
Ведь это из-за него мой друг лежит тут… Такой… Нет, он не умирает! Да я просто его не отпущу! И пусть сейчас Айдесс не похож на себя – он вернется. Ему нужно просто дать силы. Поделиться. А этот… что ж… возможно, он и понимает уже, что натворил...
– Здравствуйте, – мальчишка посмотрел на меня и тут же уставился на Айдесса, встревоженно и вопросительно. – Й… орссэ Йэгге, как вы?
– Все хорошо, штурман… все хорошо, – тихо и устало отозвался Йэг. – Друг вот ко мне приехал, знакомься… Фес, это Тёрнед, я тебе говорил о нем. Тёр… это Его Сиятельство Фесса Дэрге Роггери. Ты наверняка слышал о нем, верно?
Парень вскинул на меня глаза, изумленно и чуть ли не с восторгом. Только сейчас я заметил следы того самого избиения, о котором упомянул Йэг.
– Я слышал о Вас, Ваше Сиятельство! – неуверенно улыбнулся мальчишка.
– Я о тебе тоже… – ответил я, стараясь говорить ровно и доброжелательно.
Тёрнед перестал улыбаться и, чуть побледнев, произнес:
– Я… догадываюсь, что именно.
Он повернулся и Йэгге и спросил:
– Мне позвать Олэ? Мы можем попробовать еще раз… Она, наверное, отдохнула уже…
– Только если она уже проснулась, Тёр. Будить не надо, хорошо?
– Говорят, ты будешь сильным магом, – сказал я, смотря ему в глаза. Во-первых, Йэгге действительно это говорил. А во-вторых, мне нужно, чтобы парень верил в себя и в то, что он СМОЖЕТ!
Тёрнед довольно дерзко посмотрел на меня и ответил:
– Может быть. Если я доживу.
Айдесс хрипло смеется его словам, но почти сразу же начинает кашлять.
Тёрнед вздыхает и исчезает за дверью, ворча что-то по поводу легкомысленности.
– Растет мальчик, – усмехается отдышавшийся принц. – Растет… вот уже и ворчать научился…
– Тогда тебе срочно нужно научиться ворчать… – говорю я с показной озабоченностью. – Может, тебе дать пару уроков? Я хорошо помню отцовские поучения. У меня должно получиться!
– А мне-то зачем? У меня для этого куча народу есть, кто ворчать умеет. Даже вот и ты, оказывается…
– У меня вообще много скрытых талантов! – продолжал паясничать я. – Вот только ворчу я совсем не тогда, когда нужно. Тут ведь… к умению ворчать нужно присовокупить умение делать это вовремя, согласись?
– Не соглашусь. Из принципа просто, хоть ты и прав, наверное… Но если с тобой постоянно соглашаться, ты избалуешься, – строго отозвался Йэг, но не выдержал и улыбнулся. – К тому же я так и не понял, для чего мне-то это умение нужно. Может, объяснишь?
– Ну как для чего?! Чтобы не избаловались… подданные. А то ишь!
– Ну вот будут подданные, тогда и научусь. А сейчас у меня только друзья, мне без надобности…
Я хотел что-то сказать… не знаю что. Наверное, что-то глупое. Мне просто важно было, что он говорит. Что он шутит. Возражает…
Но в это время вошла Холлэ Линдергрэд, а за ней давешний мальчишка.
– Айдесс! – с порога выдохнула Холлэ, устремляясь к больному. И только после этого заметила меня, запнувшись на мгновение:
– Фесса… Ты… Добро пожаловать. Я рада.
«Рада» – прозвучало как-то жалобно. Мало радости было в ее облике и в выражении лица.
– Ирстэ Холлэ…
Я встал и застыл – такая она была… другая. Отстраненная, звенящая льдинка Холлэ – куда-то делась. А эта девушка – была взрослее, красивее той. И ещё она была безумно усталой… или больной… мне показалось вдруг, что если я дотронусь до нее, ей будет больно. Словно она вся была – боль или ожог.
– Олэ, – прошептал Йэгге, просияв ей навстречу. – Как ты? Отдохнула хоть немножко? Измучил я тебя…
– Айдесс, – еле слышно повторила она.
Она не подбежала к кровати – комната была большой, и я так и не понял, как двигалась Холлэ. Она стремительно прихлынула. Как волна. И села рядом.
– Ну что ты говоришь, – ласково произнесла она, – я прекрасно себя чувствую!
И тихо положила руку поверх одеяла, глядя больному в глаза. Они смотрели друг на друга. Долго. Если бы я мог исчезнуть, я бы исчез. Но сейчас это было бы слишком нарочито…
Лишь потом, нескоро, Холлэ повернулась ко мне и спросила:
– Какими судьбами, Фес? Хорошо, что ты здесь…
Ее лицо не успело измениться, и отблеск того света, что доставался Йэгге, попал на меня. Боги, как это было… хрупко. И одновременно – столько силы!
«Она же жизнь отдаст за него», – вдруг понял я – не знаю как…
– Я соскучился, – ответил я деревянным голосом. – И подумал: а вдруг я пригожусь?
– Пригодишься, – заверила меня Холлэ. – Конечно. Может быть, именно тебя нам и не хватало… – сказала она почти бездумно, но потом, возможно, ее посетила та же мысль, что меня?
Не мудрено – она ведь тоже любит моего друга. Теперь я это видел.
– Холлэ, – сказал я, – а мне Йэгге сказал… Что вы… Я могу сделать вид, что ничего не знаю! – с жаром исправился я, потому что лицо у нее дрогнуло. – Только скажи! Но я… так рад за вас, правда…
– Я тоже, – сказала она. – Я счастлива. И я горжусь тем, что Айдесс позвал меня замуж… Я люблю тебя, мой дорогой! Сердце моё… – произнесла она одними губами, и я даже задохнулся на мгновение.
Это была такая нерассуждающая, почти осязаемая ласка! Даже крохи, даже тень от нее меня обожгли. Другая девушка, наверное, не стала бы вот так, при мне, при Фрохтэ, так откровенно… Только мне стало страшно: неужели эта безоглядная искренность, отставившая и этикет, кажется, и все женские уловки – из-за того, что моему другу так плохо? Или просто я ещё не сталкивался с настоящим чувством? Грустно, конечно… Пожалуй, второе тут было справедливо в любом случае.
– Не убивайся ты так, – прошептал Йэгге, с какой-то грустной нежностью глядя на свою невесту. – Теплая моя… не печалься. Все пройдет. Мне уже лучше, я скоро поправлюсь… И тебе придется меня кормить рыбой еще очень и очень долго…
Последнее было похоже на шутку. Наверное, оно ею и было…
Но сейчас он врал.
Фесса Роггери. Продолжение
Я слабенький маг. Но эмпатия – не самая слабая моя сторона…
Йэгге было плохо. Очень плохо. Но он изо всех сил хотел успокоить девушку, и ответная нежность была слышна в голосе. Да ради того, чтобы он смог наконец взять ее на руки и засмеяться с прежней силой, я всё сделаю!
– Конечно, поправишься, – сказал я с силой. – Потому что я сейчас покажу тебе, чего я смог достичь. Я тут два года тренировался с магией, а теперь наконец у меня есть кто-то для опытов!
– Ну должна же и от кёорфюрстов быть хоть какая-то польза, – рассмеялся он. Смех был совершенно искренним, даже веселым… и оборвался, разом перейдя в рвущий горло кашель. Сухой, болезненный…
Фрохтэ дернулся к своему господину, сжимая в одной руке кружку с отваром чего-то лекарственного, а другой нащупывая пульс на запястье, и вдруг побледнел:
– Орссэ… Ваше Высочество! Нет! Айдесс, мать твою! Не смей!
Он резко обернулся – почему-то ко мне – и с отчаяньем воскликнул:
– Орссэ Фесса! Сделайте что-нибудь! Пожалуйста… он же умирает… вот сейчас прямо…
– Я… не… ум-рру… – с трудом прохрипел Йэг.
– Конечно, не умрешь! Попробуй только. Ты у меня ТАК получишь! – яростно сказал я. – Йэгге, дыши! Давай! Помнишь, как на тренировке? Верхнее дыхание… тихо… спокойно.. У тебя здоровое сердце, и нам с ним плевать, что у тебя в легких!
Айдесс криво улыбнулся и все так же хрипло отозвался:
– Дышу я… дышу… уж как получается… Экий ты грозный… дружище… оказывается…
– Давай. Тихонько. Ты же умеешь. Ты всё можешь, – с нажимом сказал я. – Постарайся… а я сейчас тебе помогу.
– Помоги. Только… Ты… обещал… мне, – еле слышно напомнил Йэг… и закрыл глаза.
Тихо звякнула чашка – это Фрохтэ поставил ее на стол. Дрогнула рука, наверное. Гардекор смотрел на меня с надеждой и болью, которую тщетно пытался скрыть. Растерянно озираясь, Фрохтэ опустился на корточки возле кровати, вгляделся в принца…
– Он без сознания… – почти простонал Фрохтэ. – Фесса! Ох… Ваше Сиятельство… пожалуйста…
– Разумеется, – ответил я как только мог веско. – Сейчас начнем. А ну-ка, Фрохтэ, дай мне ножик!
Фрохтэ машинально протянул мне с пояса свой нож, вернее, маленький кинжал – это было хорошо. Острый…
Теперь мне надо раздеться.
– Прошу меня простить, ирстэ Холлэ… так надо… – проговорил я с улыбкой циркача, стоящего больной ногой на туго натянутом канате. Право, кому какое дело до неодетого меня! Но всё же перед Холлэ я не раздевался… а тем более она теперь невеста Йэгге…
Я сорвал с себя легкую куртку, а потом рубашку. Остался только в безрукавке на голое тело. Теперь передача будет не через одежду – так вернее. И сильнее.
«Ты обещал мне…» – прозвучал в ушах тихий голос. Да, обещал! А знаешь, Йэгге, я ведь и самому себе обещал. Давно это было. Обещал заслонить тебя, помочь – не важно, когда и как, но встать между тобой и бедой… Так что – моё обещание старше!
– Холлэ, ты ведь читала, наверное? – проговорил я с удивившим меня самого оживлением, словно рассказывал сюжет интересной книги. – Ты ведь наверняка очень много читала… Передача – старый способ боевой магии, тройное усиление… только мы его направим на Айдесса.
– Хорошо… Я помню, Фес… Я готова, – отозвалась Холлэ высоким и ломким голосом.
– Ну вот и хорошо… Зря, что ли, я силу копил! И даже по дороге не расплескал… И тренировался… – бормотал я.
Холлэ разогревала руки и, кажется, даже делала что-то вроде дыхательной гимнастики – молодец! Главное – не дать ей придти в отчаяние. Главное – чтобы она верила…
При том виде тройного усиления, о котором я прочел, трое магов отдают свои силы заклятью – но основная нагрузка падает на того, кто на острие, как наконечник стрелы. Ему становится доступно то, что могло не получаться раньше. Вне зависимости, может он это выдержать или нет. Чисто боевая связка – обычно это было последним средством, когда маги прикрывали отступление.
Я не целитель… но самое простое лечебное «плетение» и передача сырой силы – это именно то, что сейчас нужно.
Или то единственное, что может нам помочь. Ничего более сильного придумать я не могу.
– Я буду верхушкой! – быстро сказал я, чтобы ей, не дай боги, не пришла в голову такая же мысль. – Не спорь! Я знаю…
– Хорошо, – ее почти белые губы попытались улыбнуться. Ты – верхушка… у меня – вторая точка. А Тёр… он нам и силы добавит и будет третьей опорой. Тер, приготовься, лови момент!
