Текст книги "Зимний крокус (СИ)"
Автор книги: Лёна Лазарева
Соавторы: Лола Балалар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– А я бы без тебя… просто не смогла бы жить, – прошептала Холлэ. – Я не знала бы, как жить… и зачем.
Йэг смотрел на девушку и думал, что он – совершеннейший слепец, раз не заметил сразу… не понял, не разглядел… И чуть было не упустил. Она такая… такая!
«Теплая! Я не ошибся!!! Но как я мог не увидеть в ней этого сразу?! Кретин! Почему столько лет не смотрел в сторону истинного света? Глупый слепыш… разве такой достоин Ее?»
Он протянул руку, чтобы коснуться ее щеки – так не хотелось, чтобы она продолжала сейчас грустить из-за несбывшейся неприятности! И… сразу же отдернул смущенно. Прикосновение этого вороха бинтов и тряпок, в который превратилась его кисть, вряд ли обрадует Холлэ хоть сколько-то… Скорее, наоборот.
– Олэ, не надо. Не думай об этом. Ты же… ждала меня. Поэтому все и получилось. Не могло не получиться.
«Спасибо Тёрнеду, если бы не этот его ураган, я бы так никогда и не узнал… ты слишком хорошо хранишь свои тайны, сокровище мое! А так… ты испугалась и проговорилась… и я узнал. И буду распоследним глупцом, если упущу тебя, светлая моя Холлэ! Так что… я найду ему самого лучшего наставника, твоему братишке. Если только… если только ты позволишь мне это. Когда все узнаешь… Но первым я рассказывать не буду. Не буду! А то получается, что я не то ябедничаю, не то хвастаюсь…»
– Это был какой-то необычный ураган, я боялась, что с дома крышу сорвет, – призналась Холлэ. – Наверное , и сорвало бы, если бы не ты?
Она проводила взглядом его поднявшуюся было руку, а потом… наклонилась и прижалась головой к его плечу. Благо, скамеечка, на которой она сидела, была низкой.
– Какую-то точно сорвало…Во всяком случае, что-то большое мимо нас там пролетело, кажется, – вспомнил он, замерев, как замер бы, чтобы не спугнуть олененка, скажем, или белочку… Хотелось погладить Холлэ по волосам, но… придется ждать, пока руки заживут. – Кстати, Олэ… Тёрнед сказал, что тут еще люди живут. Я-то просто думал тебя с твоей няней с острова вывезти. Но все бы в ялик не поместились, пришлось вот так… разбираться. Я это к тому, что… не знаешь, все живы? Пострадавшие есть? а то… я – представитель дяди тут, я могу… говорить от имени Короны. Если что. Вдруг что-то нужно?
– То, что было нужно – ты сделал… – проговорила Холлэ, тихо, еле заметно поглаживая его плечо. – Увел ураган… или остановил… я даже не знаю! – сказала она сокрушенно. – И… я надеюсь, никто не пострадал – разве что старые сараи разметало, это уж наверняка… вещи какие-то могло унести, что снаружи были… но ведь это всё ерунда. Ты успел. Я сейчас схожу, узнаю… ещё только одну минутку побуду тут…
– Не уходи, – выдохнул Йэг. – Не уходи, Олэ… Пусть Тёрнед сходит, он сказал, что знает этот остров… И… это дело именно для него. Я так считаю.
– Какое дело? – услышали они ломкий голос мальчишки, старающегося говорить по-взрослому, угрюмо и басом. – Куда надо сходить?
И, видно, увидев, как вздрогнула и приподнялась Холлэ, а может быть, предположил Йэг, среагировав на то, как сестра покраснела, мальчишка сказал:
– Я сейчас только вошел. Хотел… узнать, как ты тут. Я и не знал, что вы… дружите.
Холлэ смутилась. Она умела держать себя в руках и сейчас даже не дернулась, но Йэг чувствовал, как задрожал воздух в ее легких… чувствовал, да. Воздух – его стихия.
– С нами все хорошо, – негромко ответил Айдесс. – Просто… есть работенка как раз для тебя. Мне так кажется. Ты как считаешь, не следует ли тебе узнать, не пострадал ли кто на острове?
Вот так, мягко и доброжелательно. Давить на парня ему не хотелось. Равно как не хотелось отпускать от себя Олэ. Слишком уютно она тут сидела рядышком. Да и… кому же он ею и обязан – сам ведь недавно об этом думал.
– Да. Надо узнать. Я схожу, – ответил Тернед с еле заметной запинкой.
Потом Айдесс часто думал, что зря он отослал мальчишку. Не вовремя. Пораньше бы… или попозже – в самый раз пришлось бы, а так…
Впрочем, пораньше он бы и не смог – без сознания валялся, потом еще и соображал с трудом. А попозже… а вдруг помощь кому срочно нужна была? Нет, он все сделал правильно. Просто… неудачно, да.
Они пришли через полчаса после того, как Тёрнед оделся и убрел в предрассветные сумерки.
Герцог Линдергрэд с челядью и старшим сыном, высоким мужчиной с аккуратной бородкой по последней моде и могучим разворотом плеч. Распахнули дверь и встали посреди комнаты, и зябкий холодок разбежался от них по полу во все стороны.
Старый герцог, увидев Холлэ, чуть нахмурился и пробурчал:
– Здравствуй, дочка. Отойди-ка в сторонку, будь добра. Нам тут… поговорить надобно.
– Папа… Почему ты так странно говоришь? Кто-то пострадал от урагана? – растерянно и тревожно спросила Холлэ. А потом обратилась к Йэгу:
– Мне уйти? Ты хочешь, чтобы я ушла?
Он тяжело повернул к ней голову:
– Это ничего не изменит, госпожа моя Холлэ, но я бы предпочел, чтобы ты осталась. Но ты можешь уйти, если сама хочешь этого.
Потом он посмотрел на Линдергрэда и холодно произнес:
– Я слушаю Вас, герцог. Говорите.
Герцог выпрямился. Он услышал в словах Айдесса именно ту нотку, которая и должна была прозвучать. Голос Наследника Северного Предела, голос человека, чьи Имена дозволяли и требовали говорить именно так…
– Я, герцог Тэфге Андру Линдергрэд, призываю Ваше Высочество к ответу. На три моих вопроса.
Йэг застонал. Очень громко, но мысленно, поэтому никто не услышал. Ответ. На три вопроса. И ведь не отвертишься, черт бы побрал эти замшелые традиции! То есть отвертеться бы можно было бы – если бы не Холлэ. Холлэ, которая у него – у него, не у отца! – спросила, хочет ли он, чтобы она ушла… Конечно, ответить ему не сложно. Сложно то, что отвечать придется только на прозвучавшее. Без комментариев, так сказать. Эта штука и задумывалась от излишне говорливых, так сказать… чтобы спрашивающего не запутывали. От этой практики отказались уже очень давно, слишком велика была вероятность отправить к праотцам невиновного…
– Я отвечу на Ваши вопросы, герцог.
– Правда ли, что Ваше Высочество жестоко избили моего племянника, не ставшего еще взрослым мужем? – глаза герцога чуть сузились. Удар был выверен и точен. Герцогу не нужно было доказывать, правда ли это… и по тому, как построен вопрос, Йэг понял: тому нужно возмездие, а не справедливость. Иначе ему бы дали возможность оправдаться…
– Правда, – коротко ответил он. Потому как действительно ведь правда, не отопрешься.
Краем глаза заметил (а может, просто почувствовал), как вздрогнула Олэ, как качнулась вперед, чтобы вмешаться…
«Не надо, милая. Через это придется пройти. Не защищай меня перед отцом своим…»
– Могу ли Я теперь задать вопрос? – звонко и неожиданно прозвучал голос Холлэ. Как прозрачная ломкая льдинка…
– Потом, дочка, – решительно мотнул головой Тэфге Андру. – Сначала с ним закончу я. Второй вопрос, Ваше Высочество. Где юный Тёрнед?
Йэг сощурился.
– Где-то на этом острове, не знаю точно, где.
Старший брат Холлэ тут же возбужденно зашептал что-то отцу.
– … похитил! А сам тут…
– Это потом!
– Нет, сейчас! А вдруг он ее..?
– Погоди, Хэрфу, – голос Холлэ стал и вправду ледяным – ледяным и стойким, как… айсберг. Неивестно откуда взявшаяся сила заставила замолчать даже ее отца…
– Тебе не кажется, что, возможно, ты несправедлив прежде всего ко мне? И принимаешь меня за кого-то другого?
Слова хлестнули и рассыпались холодным искристым крошевом. Не ожидая ответа от брата, Холлэ повернулась к Айдессу и сказала – очень тихо и спокойно:
– Ты сказал, что это – правда. Тогда скажи мне… не требую – прошу. Это действительно было нужно?
Айдесс улыбнулся устало, взгляд его метнулся к опешившему герцогу:
– Это – третий вопрос, герцог. Да, это было нужно.
– Тебе не надо было вмешиваться, Олэ, – угрюмо буркнул ей отец. – Мало ли, что нужно… Убийца тебе тоже всегда скажет, что так было нужно, как он поступил.
– Мы собираемся обвинить его перед Короной в истязательствах и похищении, – резко встрял Хэрфу, видимо, обиженный прохладным приемом сестры.
– А тебе не кажется, что прежде чем обвинять, нужно как минимум выслушать… пострадавшую сторону? – бросила Холлэ таким тоном, словно сидела в кресле Главного Судьи. – Очень жаль, что Тера сейчас здесь нет… мы послали его узнать, не нужна ли кому-нибудь помощь. Надеюсь, что вам это тоже небезразлично. Ведь если бы не Айдесс, неизвестно, что осталось бы от нашего островка!
Воцарилось молчание. Йэг иронично усмехнулся, донельзя довольный происходящим. Вот она какая бывает еще! Неприступная и ледяная, и жесткая… и от этого словно бы даже еще красивее стала… И она, эта женщина – его защищает, она на его стороне и ему верит! Его женщина! Которую он, вообще-то, должен защищать и беречь. Йэг был восхищен и очарован, и уже почти не думал, чем это все закончится.
– Олэ, ты что это? – наконец проговорил старый герцог. – Твоя матушка сама, своими глазами видела, как Его Высочество Тёрнеда избивал. Пока добежала, пока остановила… А потом пропали оба…
– И почему ты вообще его защищаешь?! – возмутился Хэрфу, которого, похоже, этот момент задевал сильнее всего.
– Могу назвать тебе две причины… довольно с тебя и двух! – бросила Холлэ с коротким ломким смешком. – Первая… это то, что не было никакого похищения. Тернед пришел сам, ничего мне не сказал и сам же вызвался помогать Айдессу усмирить ураган! Ты понял? А вторая… я счастлива сообщить вам – Айдесс мой нареченный супруг. Со вчерашнего дня! Есть ещё и третья причина, и четвертая… но довольно пока и этого, мне кажется!
И гордо повела плечом, между прочим положив ладошку на руку Йэга.
Откуда-то из дальнего угла раздался тихий смешок – это нянюшка… За воспитанницу порадовалась. А отчего за нее не радоваться, когда она вон какая грозная? Как богиня. Морская Пастушка прямо…
На этот раз молчание длилось дольше. Холлэ явно не собиралась дополнять свою речь, ее родичи переваривали новость, старая Миррэ вмешиваться не собиралась вообще, а Йэг… Йэг просто лежал. Голова слегка кружилась, кости ныли, словно от сильного жара, отчаянно зудели ободранные пальцы на руках…
– Так что… ты выходишь замуж, дочка? – тихо и как-то совсем потерянно спросил наконец герцог.
– Да, отец. Я счастлива была ответить согласием и принять дар… Я уверена, что всё выяснится, – тут она бросила на Йэга почти умоляющий взгляд, не совсем согласующийся с царственным ее тоном. – И свадьба будет зимой… когда мой любимый выздоровеет.
«Любимый…» – Йэг вдруг понял, что тихо млеет и вообще не думает ни о чем и ни о ком, кроме Холлэ. – «Она зовет меня любимым. Ну не удивительно ли?!»
Тут дверь открылась, и довольно бодрый и юный голос провозгласил:
– Тинке с семейством в порядке, и Гулясси тоже, а в распадок я не смог пройти, там завалы, надо разбирать… ой. Дядя?!
– Тернед! – голос Холлэ взлетел вспугнутой птицей. – Скажи нам… Тёрнед Линдергрэд… Виновен ли присутствующий здесь Айдесс Йэгге… в похищении и истязательствах? Ответь мне, брат!
Тишина в комнате стала плотной, почти твердой. Слышно было, как пыхтит Хэрфу и как тревожно перевела дух няня.
– А чего… – баском произнес мальчик. – Ничего я… Никто меня не похищал. Я сам поехал. Он меня брать не хотел.
– Ты хотел отомстить, да? – не очень уверенно, но настойчиво спросил Хэрфу. – За избиение? Потому что… это-то ты не сможешь отрицать, Тёр!
«Не сможет… да и не станет. Интересно, что все-таки из него получится, из парнишки? Впрочем, вру. Сейчас мне это ни капельки не интересно! Вот Холлэ… Я ведь так мало знаю о тебе, душа моя, отрада сердечная! Вот мог ли я подумать, что ты будешь так сражаться за меня? Да с кем – с родными своими! Как это странно и непривычно – быть не защитником, но защищаемым. И… приятно, надо признать. Не очень сильно, потому что сопрягается с беспомощностью и не очень радостной ситуацией, но… Ох, Холлэ, что же ты со мной делаешь, свет моей судьбы?!»
– Я хотел помочь, – не сразу, угрюмо сообщил мальчик. – С ураганом.
И, не иначе как услышав, как Айдесс усмехнулся, поправился:
– Вернее, справиться с ураганом… Остановить.
«Договаривай уж теперь, деточка», – с легкой ехидцей, но безо всякой злобы подумал Йэг, по-прежнему хранивший молчание (его ведь больше ни о чем не спрашивали, да и силы как-то быстро кончились). – «Раз уж начал… Или спасай – до конца, или наоборот. Но нельзя останавливаться, нельзя, надо до конца, мальчик. До какого-нибудь. Ты должен быть уверен в том, что ты делаешь…»
– А почему – ты? – вдруг заговорил герцог. Враждебности в нем заметно поубавилось, осталось настороженное любопытство. – Почему ты стал помогать тому, кто чуть тебя не искалечил?
«А Его Светлость умеет задавать вопросы… Если все сладится, он станет моим тестем. Хха! И теща у меня появится – которая видела, как я избиваю ребенка… Вот черт!»
– Никто меня не калечил, – буркнул Тёрнед и совсем по-детски шмыгнул носом. – Это был мой ураган. Я его сделал. Он должен был меня послушаться! Я хотел дать урагану свою кровь… но он сказал, что нельзя…что ветер меня просто убьет… а сам…потом тоже… – сбивчиво проговорил мальчишка, глядя не на дядю, а на сестру и Айдесса.
«Угу, ты сейчас из меня героя сделаешь ненароком… Может, стоит вмешаться? Хотя нет… еще не время. Сейчас спрашивают они. А мы… мы помолчим. Опасности для меня почти нету, а лезть в разговор непрошенным некрасиво…»
– Твой… ураган? – переспросил старый Линдергрэд. – Любопытно. Значит, Его Высочество опасался за твою жизнь? Тогда зачем он тебя бил, а, Тёрнед?
– Что?! Кто? – жалобно пискнул Тернед, переводя взгляд с Холлэ на дядю и Айдесса. – Его вы… Ой…
А потом, вжавшись в стену с явным желанием просочиться куда-нибудь и исчезнуть, он выпалил:
– Да потому что иначе меня разорвало бы на клочки к черту! И не только меня! Вот как… его руки чуть не разорвало…
И тут неожиданно первый раз в его голосе прозвучали слезы. Холлэ шагнула к мальчишке и прижала его к себе, давая выплакаться.
«И такая еще тоже… ты – совсем разной можешь быть, госпожа моя Холлэ…»
И снова молчание. Потом герцог, по-стариковски кряхтя, уселся на торопливо подставленную сыном табуретку, и вдруг спросил у Айдесса:
– Отчего же Вы так торопливо… сбежали, Ваше Высочество, а? Что помешало Вам остаться и все толком объяснить?
– Это как один вопрос считать? – не удержался от сарказма Йэг.
– Я снимаю обвинения, – тут же спохватился Линдергрэд. – Но хотелось бы все же разобраться… Так почему Вы нас так быстро покинули, Ваше Высочество?
– Ураган… – начал объяснять Йэг и раскашлялся. Уняв кашель довольно быстро, он хрипло продолжил:
– Дело в урагане. Я приехал в Линдари-доу почти пустым. Заставить слушаться чужой ветер мне было уже не по силам – во всяком случае, в тот момент, когда стихия была в гневе и бешенстве. Я спустил его в море, думал, что на воде буря долго не продержится. Так часто бывает в подобных случаях. А потом… когда госпожа Адаис защищала от меня этого вашего юного мага… она очень похожа на Холлэ. Я вспомнил, что Вы говорили вечером, Ваша Светлость. Про остров. Я просто испугался, что буря свернет к острову. Подумал, что если успею догнать, то… смогу вывезти отсюда и Холлэ, и почтенную ирстэ Миррэ…
«Я не знал, что тут еще люди есть. Всех я бы увезти не смог. И сам бы сдох, и людей бы погубил, и Линдари это стало бы плохим подарком – наш драгоценный Хорт Уффур недаром ест свой хлеб, его люди перевернули бы здесь все, но наследного принца бы отыскали. На дне морском. И мало бы не показалось никому…»
– Мне говорила сестра, что племянника надо учить магии… – словно бы про себя заметил герцог, но его прервал ещё не до конца остывший Хэрфу:
– И как же тогда… вашему высочеству удалось остановить ураган? – спросил он, явно пытаясь говорить вежливым тоном, но получалось не очень хорошо.
Йэг посмотрел на свои руки и усмехнулся:
– Сам удивляюсь. И как это у меня вышло? Может, оно само как-то рассосалось, а? как вам такая мысль, господа?
– Само, да… У тебя на руках ни одного целого клочка кожи не осталось! – с силой выдохнула Холлэ. Она подняла голову, не отпуская плечи брата. Прильнувший к ней Тёрнед, уже вытерший слезы, глядел неожиданно серьезно и взросло.
– А ещё полное магическое истощение, мелкие кровоизлияния и, самое главное… ты просто зачерпнул своей жизни. Быть может, этот ураган стоил… нескольких лет! – вырвалось у нее с болью.
Старший и младший Линдергрэд нерешительно переглянулись, и в этот момент заговорил мальчик:
– Простите меня, – сказал он медленно, как будто выталкивать слова изо рта ему было больно. – Я не знал… Я слишком поздно вспомнил то, что было в книге… А сродниться с ветром – было так здорово!
Он вздохнул и обратился непосредственно к Йэгу:
– Простите… ваше высочество. Я всегда мечтал… что вы… что я увижу… Но лучше бы я не видел… В общем, я знаю, что виноват.
– Я уже простил, Тёрнед, – спокойно улыбнулся Айдесс. – И… я просил называть меня Йэгге. Забыл, что ли, штурман?
– Забыл… нет, не забыл… я же не знал, что вы… это вы, – сказал мальчишка. – Хотя… теперь уже…
– А что – теперь? – полюбопытствовал Йэг, даже не удивляясь, почему молчит герцог и все остальные.
– А теперь вы не возьмете меня в ученики, – всё-таки договорил, еле слышно, Тёрнед.
Принц растерялся. Не то чтобы он такого совсем-совсем не ожидал, но как-то непривычно было, что его кто-то рассматривает как потенциального наставника. Тем более мальчишка, у которого еще гематомы не сошли от близкого знакомства с тяжелой рукой кёорфюрста. Хм…
– Ты даже не представляешь, чего хочешь, – вздохнул Йэг. – Из меня учитель, как из прутика – весло. Давай лучше я со своим наставником поговорю, может, он согласится на еще одного ученика. Хотя, когда мы виделись с ним в последний раз и на эту тему зашла речь, подавляющей его реакцией было «ни за что и никогда больше!!!»…
– Пожалуй, мы зря приехали сюда, Хэрфу, – тихонько произнес старый Линдергрэд. – С другой стороны, столько всего интересного узнали! И маг у нас тут под боком растет, и дочка замуж за кёорфюрста собралась… спасибо, хоть сказала старику…
Кажется, он был обижен. Или обескуражен. Или просто глубоко растерян.
– Замуж?! – изумленно выдохнул Тернед. – А говорила – вы дружите…
– А разве муж с женой не должны дружить, Тёр? – логично осведомилась Холлэ, чем ввела брата в окончательный ступор.
– Хорошо, что вы приехали, папа, – сказала Холлэ с неколебимым спокойствием. – Мы с Мири напекли много пирожков… А ещё вы поможете доставить на материк Айдесса и тех жителей, что захотят перезимовать в Линдари. И знаете что, папа и Хэрфу? Не хмурься, брат, я знаю, что ты не страшный…
– Что? – спросили они почти в один голос.
– Я очень счастлива, – ответила она почти шепотом. И кинула взгляд на него. На своего нареченного.
Холлэ Линдергрэд. Линдари, замок
В тот день многое… да что там многое! почти всё – было впервые.
Впервые я не была рада, увидев отца. Нежно меня любящего.
Впервые я разговаривала таким тоном… каким никогда не позволяла себе говорить раньше. Да что там, мне и в голову не могло придти ТАК говорить! С моими близкими.
Впервые… на какие-то несколько мгновений, таких длинных и страшных… я усомнилась в том, кого любила.
Наверное, это только прибавило смелости тому, что я говорила потом – я словно с горы летела, и остановиться уже не получалось. Вот только чувствовала это я одна… падение своё и свист в ушах. А со стороны была спокойна, я знала… И знала, каким холодом дышит каждое моё слово. Холодом и властью – да я же НЕ УМЕЮ так! А вот сумела…
Я видела, что брата избили. Известно, что у мальчишек бывает всякое – и драки, и состязания, которые по сути от драк ничем не отличаются, а то, что они с Йэгом приехали вместе, как-то не вязалось с тем, что мой любимый мог иметь к этому отношение!
Но вот когда отец заговорил… во мне всё остановилось. Как будто даже кровь течь перестала. Избить мальчишку? За что?! Да за любую вину… разве можно – так?! Не дать пощечину или просто шлепнуть, а бить… видя, как после твоих ударов течет кровь… нет! невозможно! Что… внезапное умопомешательство? Приступ неконтролируемой ярости? Но никто никогда не говорил, чтобы наследник этим страдал… Что же это? Я поняла с ужасом, что моя жизнь разрывается напополам… на то, что было со мной до того, как я об этом узнала, и после… что я никогда больше не смогу относиться к Айдессу, как раньше.
И мой бедный братишка всегда теперь будет стоять передо мной немым укором, навсегда… нет!
Этого не может быть!
Я не могла быть настолько слепа. Не чувствовать, что есть в человеке изъян, что он способен на… такое. Никогда, ничем, ни единого раза Айдесс не наводил на мысль, что он может быть жесток. Никогда. А значит… всё должно выясниться. Неважно, как. Но он не может…
И тогда я просто спросила его. А потом – всё стало как прежде. И даже брат мне стал ещё ближе, да потому что Айдесс его спас!
Впервые… я чувствовала себя драгоценным сосудом, и каждое мгновение, каждый жест и взгляд Айдесса прибавляли ощущение счастья.
Если бы он только не был ранен и болен! Если бы…
Но я твердо знала: я сделаю всё, чтобы он поправился как можно скорее. Вся моя сила, все травы и эликсиры, всё-всё… а ещё тепло, потому что – мне трудно было сперва поверить – ему просто не хватало тепла. Душевного тепла….
Ну конечно, зачем, казалось бы, красавцу принцу, кумиру девушек, лучшему магу Северного Предела – просто доброе слово? А оказывается, он изголодался…. По искренности и теплу. Он слишком рядом со властью, чтобы те, кто рядом, были искренни! Не все, конечно же, но тем не менее.
И это волшебное ощущение, то, что я помнила каждое мгновение: я – нареченная! Да я и мечтать не смела! Почему-то мне всегда казалось, что Айдесс выберет жену далеко от дома. Какую-нибудь южную наследницу. Но теперь… его улыбка, сияющий в воздухе цветок… только бы не забыть. Я не должна это забыть. До самой смерти.
И разве я могла быть прежней – помня об этом каждое мгновение?
Да я была пьяной, совершенно пьяной своей любовью и счастьем, и тревогой за Айдесса, которая тоже была счастьем, ведь мне удалось немного ему помочь! А в следующий раз, быть может, получится не хуже?
Как оказалось, я была… несколько самонадеянна.
И наступившие вслед за тем дни помнятся мне яркими-яркими картинами. Отрывочными. А вот между ними – провалы… пустота.
… Утро… Изменившийся пейзаж… Один дом всё же разметало – хорошо, что в нем сейчас никого не было… Черные точки всюду на снегу – веточки, обломки какие-то… мусор… несобранные, оставленные в зиму ягоды…
И как ягоды, кровь Айдесса – застывшая, на снегу, прямо на крыльце… И не только.
Мы едем в имение. Вместе с нами уезжает Мири (по моему настоянию, она конечно же, хотела остаться!) несколько женщин и двое подростков. Остальные бодро восстанавливают пострадавшие сараи, собирают раскиданные ураганом по всему острову дрова… радуются обещанным деньгам. Мы с отцом пообещали. Не помню, кто был инициатором… может быть, и я… Но тогда выходит, что отец – послушал? Не споря, принял моё предложение?
Айдесс, как-то вдруг осунувшийся, пытается даже шутить, пытается двигаться…
Каким-то образом жители острова узнали, кому обязаны тем, что ураган ушел, оставив только небольшие разрушения. Я подозреваю, что рассказал это Тёр – у него здесь есть свои друзья. И теперь нет отбоя от желающих помочь нести принца и водворить на корабль. Хотя Айдесс как раз строго запретил всем нам говорить жителям острова, кто он такой… Но им было достаточно того, что он их спас.
Из дома он вышел сам. И даже переодеться умудрился с помощью Хэрфу, который с неожиданным вниманием отнесся к этой проблеме и старательно помогал с поиском подходящей одежды и застежками… Но, выйдя во двор, Айдесс почти сразу сел на первый попавшийся чурбан. А потом и лег – на подставленные носилки. Сам лег, без уговоров и намеков… И… бледный такой…
– Олэ… – позвал он меня. В голос его вплетался какой-то невнятный, еле различимый присвист. – Олэ, я тебе настоящих цветов подарю… каких захочешь! Самых красивых… Веришь?
– Конечно, верю! – с жаром подтвердила я. – Но ты главное… подари мне себя… чтобы выздороветь поскорее. А я тебе вышью куртку, можно?
– Весь твой, свет моего сердца, – выдохнул Айдесс. – Весь твой. Все, что есть во мне моего – отныне твое… И куртку… хочу. Вышей рыбок… как они плавают…
– И рыбок тоже… Айдесс… любимый. Это же я вся твоя… уже давно… ты ведь догадался? Наверное, с тех пор, как увидела…
Какое счастье, что именно в тот момент люди отошли от нас, чтобы приготовить трап! А может быть, они не случайно отошли… Кажется, Тёр и об этом сказал – что я выхожу замуж.
– Ты… – он смотрел на меня, не отрываясь. – Госпожа моя Холлэ… я сейчас слабый и плохо соображаю. Но… хотел сказать… спасибо, что поверила мне… не усомнилась…
– Я усомнилась, – ответила я честно и почувствовала, как задрожали мои губы. Глаза Айдесса, огромные и блестящие, совсем больные, смотрели в упор. – Я усомнилась… на несколько мгновений… и это были самые гадкие мгновения в моей жизни. А потом… вспомнила, что я же знаю тебя… и что ты… просто на это не способен. А значит, есть объяснение!
Зрачки его расширились, и Айдесс восхищенно выдохнул:
– Ты усомнилась и… не отказалась от меня? я помню… ты даже шага назад не сделала… не отшатнулась… Олэ, ты… мне кажется, я не достоин такой, как ты…
– Ерунда какая… не смей так говорить!
Я присела на корточки рядом с носилками – Айдесса положили на большую скамью у берега.
– А мне казалось, что ты и не посмотришь никогда на меня, – призналась я шепотом, гладя его по плечу. – И женишься на какой-нибудь южной принцессе.
Сейчас, когда он был так близко, я очень отчетливо услышала хрип у него в груди и более шумное дыхание – как после бега.
На мгновение мне захотелось прижать его к себе до боли, как, я видела, прижимает ребенка мать в случае опасности. Обнять и спасти от беды и болезни… да вот только никакого толку ему от моих объятий! Ему нужно лечение – настоящее…
И я просто прижалась головой к его плечу… Волосы наши соприкоснулись, и мне показалось, что пролетела искра.
– Ты хоть видела их, принцесс этих? – прошептал он в ответ, пытаясь меня обнять сам. Получалось не очень, но он старался. – Я вот ни одной так и не углядел. А ты… ты же самая красивая девушка в Северном Пределе, Олэ… Один раз я посмотрел – так Дядя знаешь какую выволочку мне сделал? Сказал, что я только и делаю, что на красоток смотрю… дела не делаю, толку с меня… Я и перестал. Чтобы, значит, толк был…
– Ты на меня посмотрел? А я не знала…
Я гладила и гладила его бедную руку, избегая дотрагиваться до бинта. Волосы… какие же у него волосы красивые!
– А дядя… будет рассержен, что мы… что ты…?
Я даже приподнялась – чтобы видеть его глаза.
– Он будет в ярости, – бледно усмехнулся Айдесс. – Но не из-за тебя, конечно. А просто потому что я вообще в гости свернул, не предупредив. Ему нравится, когда все под контролем. А тебе он обрадуется. Я знаю…
Он закашлялся и сдавленно проговорил:
– Давно не болел… Все-таки свалил меня холод… Посмотришь вот на меня, когда я такой, и не пойдешь замуж… – усмешка его стала еще бледнее. – Скажешь, на кой мне муж… ноющий… на ногах не стоящий…
– Не замечала, чтобы ты ныл, – отозвалась я. – Значит, говоришь, будет рад? Айдесс, милый… я меньше всего на свете хотела бы быть причиной размолвки между вами! И когда же это ты смотрел на меня…
Мне хотелось прикасаться к нему всё время. Хотя бы тихонько и еле заметно. А ещё… я гнала от себя страх. Старалась не замечать затрудненного дыхания, горячей сухой кожи… кашля…
– Смотрел… весной было… ты… читала что-то, – Айдесс устало закрыл глаза. – Серая обложка с голубым… Платье синее было… и в волосах одуванчики… Ты смотрела в книгу. Не будет размолвки, Олэ… не бойся.
А я и не боялась. Ни его дядю, ни… службу его безопасности, ни демонов подземных! Никого! Я только болезни боялась в тот момент. Она во сто крат страшнее.
А ещё пыталась вспомнить: что же я читала ТОГДА? И что было бы, если бы я поймала – смогла поймать – взгляд Йэгге Айдесса, такой выразительный, что даже его дядя заметил. Но про книгу я так и не вспомнила, не смогла – потому что подощли наконец жители Голого острова, и папины матросы, и Айдесса погрузили на корабль. Я опять была с ним рядом – хоть и не так близко, и неловко было бы прижиматься, как недавно, щекой к его плечу.
Закрытые глаза, щетина на щеке, расслабленная неподвижность тела. Казалось, он забыл обо всем, погрузившись в какие-то размышления… или, скорее всего, он просто уснул? Не будить же мне его… Сон лечит. А Айдессу сейчас нужна любая помощь. Ничего не будет лишним.
Поэтому я сидела рядом, неудобно примостившись на каком-то свернутом канате, и первый раз в жизни пыталась плести своё кружево, не закрывая глаз… всё-таки народу кругом было слишком много. Да ещё и Тёрнед присел рядом и прижался ко мне боком. Иногда он глядел на меня – по-взрослому, молча и как будто говоря: «всё будет хорошо, положись на меня!» Синяки уже изменили цвет, ссадины поджили – я ведь и братика тоже подлечила потом, после Айдесса... Но Тёр как будто и забыл про свои ушибы и травмы.
А кеорфюрст выглядел совсем больным. Или тяжелораненым. И я довольно скоро и о привычке своей забыла, о стеснительности – когда поняла, что он попросту без сознания. И тогда я закрыла глаза и сосредоточилась – но мало что получилось у меня. Разве что снизить жар немножко… А потом был дом, и суматоха, и мама, и тетя, и ненужные вопросы, и пустые фразы… много чего.
……И ещё одна яркая картина – толпа на берегу… Они ждали нас, ждали вестей от тех, кто оставался на острове, а некоторые (спасибо моему отцу, их было всего несколько человек!) – ждали ещё и того, чем мог разрешиться конфликт между гостем, избившим мальчика, и хозяином дома…
Мама и тетя, и мой младший брат, и несколько старых слуг были непривычно суровы. Но отец первым начал – он коротко осведомил всех о том, что произошло на Голом Острове, не объясняя, откуда, собственно, произошел ураган, и… и всё. А после этого Айдесса вынесли на берег – и двое держались за носилки и не отходили от них: Тёр и я. Причем, быть может, даже выражения лиц у нас были похожи.
Айдесс, милый мой, бедный! Один раз только – его несли как раз в дом – я смогла тихонько дотронуться до него. Он как будто ждал, открыл глаза и попытался улыбнуться… А потом опять закрыл глаза. Ушел. Вот тут мне стоило огромных усилий в голос не заплакать. Кажется, я кривила губы в приветственной, ободряющей улыбке – а по щекам всё равно лились слезы, и надо было их смахивать, делая вид, что ты поправляешь волосы…
Впрочем, большинство людей не встречали его холодом, как мои родные. Почти все слуги, жители близлежащих хуторов – они, кажется, даже гтотовы были радостно поприветствовать принца, но когда его выесли… Я встречала сочувственные взгляды и слышала вдохи и шепот… но от этого было ещё только хуже, словно они считали, что Айдесс не выживет!
