Текст книги "Зимний крокус (СИ)"
Автор книги: Лёна Лазарева
Соавторы: Лола Балалар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Я вспомнил, – ответил Тёрнед не сразу. – Мне говорили… Ты ведь не просто так меня бил. Ты хотел показать ветру, что наказываешь меня. А то… могло быть хуже, да?
– Могло, – пропыхтел кёорфюрст, одолев очередной валун. Сверху слышался противный свист, видимо, очень узкая щель и очень сильный поток воздуха… Да уж, конечно, он сильный! Вон там, за следующим камушком, поговорить уже не получится. И сейчас-то это было не очень удобно… – Вот нет чтобы вспомнить об этом раньше… как бы мне сейчас хорошо спалось!
– Ты можешь побить меня ещё раз, – уныло предложил виновник бури.
– Как будто это что-то изменит… Все, молчи. А то снега наглотаешься…
Они поднялись на плато, и ветер тут же постарался затолкать в них как можно больше снега. За шиворот, в уши, в рот и в нос, в отвороты сапог и в рукава… Вился он и впрямь больше возле мальчишки, чем рядом с Айдессом. Хотя вряд ли парень это заметил… Вот новый порыв, куда сильнее предыдущего, сбил Тёнреда с ног и поволок обратно к краю. Йэг схватил парня за плечо, швырнул вперед, сам скакнул следом, чуть не упав… Вздернув мальчишку на ноги и с трудом отплевавшись от очередной пригоршни мокрого снега, он рыкнул:
– Вперед! На свет! Шевелись же!
– Аа… ааю… – простонал парень – звуки срывало с губ и уносило вдаль, перекрутив и разорвав их по дороге. Кажется, «я стараюсь…»
Минуту спустя Йэг понял, что если он сейчас же ничего не предпримет, то до света они просто не доберутся. Прослойка из ледяной крошки… сформировать «киль» из нее и обернуть его воздухом… И так… да, так можно двигаться. Медленно, конечно.
Тёнред вскрикнул – мимо них с воем прогромыхало что-то темное, показавшееся Айдессу крышей. Значит, уже и крыши срывать начало… Вот черт! Крыша (если это была она) с грохотом разбилась о темное (видимо, хозяйственное) строение, обдав все вокруг осколками черепицы.
Под защитой «ледяного киля» они худо-бедно, но смогли добраться до дома, столь призывно светившего им щелями между старыми ставнями. Йэгге, почти зажав уставшего и обессилевшего ребенка под мышкой, побухал кулаком в дверь. Подумал и на всякий случай позвал:
– Есть кто живой там? Госпожа Холлэ, вы там?
В окружающем мире ничего не изменилось, только ветер взвыл еще ожесточеннее и свирепо швырнул в них целым снежным комом. Чертыхнувшись, Йэг поглубже запихал своего измученного штурмана в образовавшийся на крыльце сугроб и на ощупь, вдоль стены двинулся к ближайшему окну. Кричать в ставни он не стал, голос почти сел, а он ему еще будет нужен… Просто помолотил кулаками – вдруг все-таки услышат? Вдруг там есть кому его услышать? Иначе придется ломать дверь…
– Кто там?
Ему чудится или там действительно спросили? Йэг подождал, привалившись к стене… и опять, о радость:
– Кто тут? Есть здесь кто-нибудь?
– Есть… – шепотом, просто так, произнес он в ответ. Естественно, обитатели дома его не услышали, и тогда он еще пару раз грохнул кулаком в ставню.
Он добрался обратно до крыльца как раз в тот момент, когда Тёрнед вместе с сугробом ввалился в сени. И сам закрыл за собой дверь, потому что своим появлением совершенно выбил Холлэ из колеи. Бедная девушка стояла и смотрела на него, и он почему-то вместо того, чтобы толком объяснить происходящее, совершенно смутился и не смог поначалу ничего сказать вообще. Хорошо еще, няня у Холлэ оказалась очень сообразительной женщиной. И горячего дала, и молчание это мучительное разрушила. От горячего чая в животе потеплело и слегка заурчало, и вообще он начал оттаивать. Вон, целая лужа с волос и одежды натекла, как с морского котика… Хорошо еще, Олэ дала ему одеяло.
Девушка явно нервничала, но почему-то ему казалось, что совсем не из-за урагана. Скорее, это его визит причиной послужил… ну да, пришел тут, братика притащил избитого, сам весь всклокоченный, мокрый и в сосульках, и глупости всякие говорит, вон, в глазах ровно тень мелькнула… Напугал, поди… И еще еды потребовал, кёорфюрст, мать его… образец для подражания, хха! Видели бы его придворные… Видел бы его дядюшка!
За собственными переживаниями Йэгге чуть было не забыл, зачем он вообще сюда заявился, но тут буря решила напомнить о себе. Жалобно тренькнуло стекло, ставни глухо охнули, и стихия с ворчанием заглянула в окно. Йэг стремительно (куда только делась давящая усталость?) вскочил и, недолго думая, стряхнул заклинание. Старая еще почти детская заготовка. Слабенькая – потому что детская. Наивная, но выполненная на удивление добротно. Впрочем, с его наставником мэтром Лигго иначе и быть не могло. Под его присмотром добротно делалось вообще все. В общем, пригодилась поделочка. Делалась-то как раз для таких вот случаев – в помещениях, находящихся под напором ветра, применять самое оно. Жаль только, силы в этом заклинании маловато, надолго не хватит…
Похоже, эта демонстрация силы со стороны бури напугала Холлэ. Во всяком случае взгляд ее стал… да, именно испуганный. Йэг надеялся только, что это не он этот испуг вызвал. А потом… потом она спросила, чем может помочь… как будто того, что она уже сделала, было мало…
«Жди меня…»
Как, чем объяснить эти слова, сорвавшиеся с его языка? Он не знал. Он только подумал, что как было бы здорово, если вот такая женщина ждала его… где-нибудь… Но он не собирался, не хотел говорить этого вслух!!!
А она в ответ сказала… что же она сказала? Что-то такое… что-то…
Он смотрел на нее потрясенно и мысленно повторял, как последний идиот: «Не может быть… Не. Может. Быть. Она меня ждала? Она?! Нет… не может такого быть…»
Сокровище, упавшее в руки… Тепло неожиданно встреченного костра… Горячий эль после нескольких дней мерзлого одиночества… С чем еще можно сравнить такое?! Пайжарцы бы сравнили с глотком воды, подаренным в пустыне умирающему от жажды путнику… А Золотой герцог из Шеннерти – с ветром, наполнившим паруса в беспросветный штиль…
«Мне не повезло с одной женщиной… Но почему я решил, что она – единственная, о ком можно мечтать? Почему не увидел другую, ту, что много ближе и роднее? Вывод один, принц Йэгге, ты – круглый дурак!»
И он дал ей обет моряка. Может, он ей нужен, как рыбе седло, этот обет, может, она сама уже пожалела, что призналась… Не важно. Она будет ждать. А он будет к ней возвращаться. Вот это важно. Если, конечно, они выживут…
Он вздрогнул и поторопил Тёрнеда, одевавшегося слишком медленно. Вряд ли мальчишка жаждал выходить обратно в буйство стихии. Скорее всего, он с большим удовольствием остался бы тут, в тепле, с женщинами. Но… чувствуется стержень в парне, он все-таки хочет помочь разобраться с тем, что сам же и породил. Молодец. Из него выйдет хороший маг – если, опять же, останется в живых.
Все. Пора. Медлить дальше нельзя, просто преступно. Может быть, он уже стал виной гибели людей – из-за того, что потерял время…
И Йэгге, уже не думая о том, следует ли мальчишка за ним или нет, бросился во двор. Чтобы тут же задохнуться ветром и снегом, и рухнуть на колени, чтобы не снесло к скалам. К скалам ему не нужно совершенно, ему и тут…
Плюнув на внешний вид – кого он тут волнует вообще, внешний вид кёорфюрста? – Йэг пополз на четвереньках к относительно открытому месту и подальше от зданий. Как бы еще не ошибиться с этим местом… а то зашибет какой-нибудь сарай… Хотя… черт с ним, с сараем… Лишь бы не пострадал никто…
Решив, что вот этот сугроб ничем не хуже остальных, Айдесс медленно встал, зачем-то отряхнулся и нащупал рядом Тёрнеда. Тот точно так же полз за ним и сейчас очумело мотал головой, потеряв ориентацию в пространстве.
Теперь они стояли рядом. Йэг отвернулся от парня, моментально забыв о нем. Тряхнул головой и вытянул руки вперед, с силой сжав кулаки на… снежинках. Секунду спустя вверх и вниз из его сжатых пальцев стали расти две ледяные жерди. Росли они очень быстро и уже через пару минут достигли длиной его роста. Он тяжело, с надрывом ххекнул и вонзил обе жерди в снег. Ветер взвыл в предвкушении, бросился к принцу – и с размаху налетел на блестящие палки. Айдесс закусил губу, слизнул кровь, снова потекшую из носа. В руках поселилась боль. Он делал так однажды, давно… года четыре назад. Тогда в его распоряжении была вся его сила, он был сытым и выспавшимся, и за его плечами стоял наставник, который мог вмешаться в любую минуту. Сейчас… все было иначе. Совсем иначе.
Пальцы, казалось, сломаются сейчас, как сосульки. В ушах звенит, и барабанные перепонки наверняка лопнут к тому моменту, как он закончит. А на ледяных палках, которые он держал, свился гигантским змеем магический ураган. Хорошо, что Тёрнед рядом – его ветер чует мальчишку и сам тянется сейчас к нему, не приходится прикладывать для этого дополнительных усилий. Стихия стягивается сюда вся – и это значит, что не рушатся сейчас камни в остальных частях острова, и люди не гибнут нигде по вине урагана. Он весь здесь, этот ветер. И нужно просто продержаться… удержать на палках эту бурю, пока не утихнет она сама по себе…
Йэг стоял и держал. Жерди дрожали все сильнее, рвались из окоченевших пальцев, глубже и глубже уходя вниз, в снег, в землю, в камни… Истаивали под бушующим воздухом и становились короче и короче… Когда от жердей остались одни огрызки, и упирать их в землю стало бессмысленно, Йэг собрался с духом и очень мягко, почти нежно произнес:
– Успокойся. Вот тебе кровь Йэгге Айдесса, и именем моим прошу тебя – уймись.
Ему не было нужды вскрывать себе вены или рвать запястья зубами – ветер и сам все прекрасно сделал. Руки его, державшие огрызки от ледяных палок, были истерзаны, и кровь с ошметками кожи разлеталась во все стороны уже минуты три как…
«Эдак он мне до костей все обметет», – отрешенно подумалось Айдессу.
А в следующий миг все вдруг стихло. Ураган исчез, словно его и не было вовсе, только остаточный ветерок ласково и чуть виновато погладил принца по щеке. И – все.
Йэг моргнул и зачем-то прохрипел вслух:
– Получилось, однако… Надо же!
Мир закружился в глазах, мелькнуло бледное лицо юного штурмана, потом в затылке взорвалась боль – это он с размаху соприкоснулся с камнем… Сознания, однако, Йэгге не потерял, просто двигаться уже не получалось и думать тоже не очень.
Холлэ Линдергрэд. Голый Остров
Я сидела у постели моей старой доброй Миррэ. Нянюшка то и дело старалась улыбнуться, и чем чаще она старалась, тем больше екало сердце: она как будто заранее утешала меня перед неизбежным… И в улыбке мне чудилась глубоко запрятанная спокойная, мудрая печаль. Но я не желала ее видеть, и старалась лечить, и поить, и кормить, и даже рассказывать какую-нибудь ерунду – только бы эта улыбка из ласковой и почти страдальческой сделалась веселой. Ну хоть немножко!
Мне удалось… не сразу. Боль в ее сердце отступила, дыхание и сон стали спокойнее. Мне уже пора было домой, но… а что меня там ждет, ради чего мне торопиться?
Вот именно. Ничего срочного и ничего такого, чтобы стоило покидать милую мою Миррэ. Тем более сегодня она, хвала Доброй Матери, совсем хорошо спала. И – о радость! – в голосе ее появились ворчливые нотки. Совсем как когда-то.
Она уже не хотела лечиться, она прогоняла меня обратно в Линдари, в замок, она считала, что я и так слишком долго тут загостилась.
Ну, быть может, и долго. Но ей следовало ещё пару дней попить трав, тех, что я привезла… а у меня совершенно не было уверенности, что Миррэ будет это делать. Наоборот, я почти уверена была, что все привезенные мною лекарства тут же будут уложены в шкафчик с мысленным напутствием «вот и хранитесь тут до тех пор, пока совсем худо не будет…» И даже если ей и вправду станет плохо, нянюшка не сочтет это достаточным основанием, чтобы трогать драгоценные капли, травы и настойки. Они же стоят здесь, чтобы смотреть да Олэ вспоминать! Вот так. А она переживет, ничего страшного, всякое бывало… Я почти слышу ее всегдашние объяснения. Так что побуду тут ещё…
Она задремала – тихим и легким, но спокойным сном. А я подошла к окну и стала смотреть …
Свет из нашего окна освещал калину, что пышно разрослась возле дома. Кое –где ещё оставались ягоды… Кустов здесь было много. Миррэ любила цветы, а кроме того, сажала и любовно ухаживала за всеми возможными ягодами, которые только можно было вырастить. Это она меня научила варить варенье.
Ветка калины стукнула в окно, словно просясь в тепло и уют. Днем была хорошая, довольно теплая погода, напомнившая о недавней тихой осени, а вот сейчас на душе у меня стало тревожно – так на меня действовал ветер. Всегда.
То, над чем не властен, не может не тревожить… Хотя чего мне бояться? Дом крепок, крыша прочная, даже и ливень нам тут не страшен… А последний ураган проносился здесь давным-давно, кажется, ещё до рождения моих родителей.
Всё стихло, и в комнате слышалось лишь тихое посапывание Миррэ и потрескивание фитиля масляной лампы.
Но вдруг засвистел ветер, неприютная ветка опять стукнула в окно – да сильно так! А вслед за этим в толстое оконное стекло, специально привезенное мною для нянюшки и з столицы, кто-то словно швырнул горсть снежной крупы. Со всей силы швырнул. И тут я услышала вой ветра. Всё изменилось буквально за несколько мгновений.
– Олэ, девочка моя, что там? – тихо спросила Миррэ, открыв глаза.
– Ветер усилился, – ответила я. – Не знаю, с чего бы… И снег, кажется.
– Для зимних штормов рановато, – озабоченно пробормотала она. – Боюсь, как бы не занесло нас тут… Зря ты приехала, славная, не пропасть бы тебе тут со старухой…
– Ну как это зря! – возмутилась я. – Когда это я боялась ветра! Я так соскучилась по тебе, а ты говоришь – зря? А пропадать будем вместе. И вообще пропадать я не собираюсь. Дом крепкий, дрова есть… чего ещё надо?
Сказала я это… и в тот же момент поняла, что вру.
ЭТОГО ветра – я боялась. Мне очень не хотелось признаться себе в этом, но хотя магом я была слабым, магическую природу бури я чувствовала безошибочно!
Тоска и ком в горле, желание всхлипнуть, а ещё лучше – кинуть в окно, в стену что-нибудь тяжелое… Мерзкий ком под ложечкой, словно я съела что-то несвежее. Ветер – это была не моя стихия. Вот если бы земля или даже огонь…
Айдесс! Мой любимый, мечта моя далекая… Вот он бы заткнул этот ветер и эту пургу, словно нашкодившего мальчишку.
– Страшно-то как воет… ровно зло срывает, – задумчиво произнесла Миррэ. – Такого я на своем веку и не слыхала. Дай-кось я ставни проверю. На всякий случай.
И принялась медленно вставать, оперевшись на локоть.
– Нет! Подожди, – всполошилась я, – я сама проверю! Ты лежи пока…
И, надевая старый, но крепкий плащ, добавила строго:
– Ещё чего не хватало!
Сапоги тоже пришлось натянуть – под ногами вместо вчерашней инеистой травы была ледяная слякоть. Но самое главное творилось в небе!
Туча, приближающаяся к острову, казалась зловещей даже сейчас, ночью, и чем-то неуловимо отличалась от обычных дождевых и грозовых туч. Я бы не смогла сказать, чем именно, но…
Раздумывать было некогда – воздух был настолько напоен мокрым снегом, что в первое мгновение мне показалось, что мне в лицо швырнули – да с силой! – целую лопату этого снега. Снег сразу набился под плащ, сорвал капюшон, он был всюду – а ветер ещё только набирал силу.
Ничего. Не растаю же я, в самом деле…
Держась за перила крылечка, а потом за стену дома – так мне казалось надежней, как будто отпусти – и унесет, – я закрыла ставнями окна. Простое вроде бы дело – но дерево было холодным и скользким, ставни казались тяжелыми, как будто то были не ставни, а целые ворота! Я несколько раз прищемила пальцы, сломала пару ногтей и, когда поняла, что стала вся мокрая, до пояса, неожиданно успокоилась. А возможно, тому причиной была вышедшая из-за облака луна, которая равнодушно взирала на это безобразие.
Это само по себе было странно – лунный свет и снежные вихри, не дающие вздохнуть как следует, ледяные и колкие… Как будто они существовали отдельно – луна и эта буря.
Впрочем, что же это я! Конечно… Это же не настоящая буря. Ещё и поэтому мне не по себе, и сердце сжимается от какого-то нехорошего предчувствия…
Наконец последнее окно было закрыто, и я, ежась и начиная трястись от озноба, впала в сени, а затем в теплую комнату. Засов на двери я закрыла изнутри, будто буря могла начать ломиться в дом… так было спокойней.
Миррэ, пока я была на улице, уже встала и даже оделась. Хорошо, что я вернулась! Промедли я дольше, старушка пошла бы туда, в бурю…
– Быстро ты, Олэ, – одобрительно улыбнулась мне Мири. – Но, раз уж я встала, давай я хоть земляничного листа заварю, вроде осталось. Попьем с тобой горяченького-то…
– Нет-нет! Я сама! – воскликнула я. – Садись, я всё сделаю!
И не удержалась от упрека:
– И вот куда ты, спрашивается, собралась идти? На улицу? Неужели я бы не справилась..
Мири только улыбнулась – да я и знала, что разговоры наши на эту тему будут всегда. Старушка не желала мириться с тем, что сил у нее становилось меньше, и очень часто ставила перед собой трудновыполнимые задачи… Ещё и поэтому я старалась приезжать к ней чаще.
Горячий травяной чай с вареньем почти заставил меня забыть о том, что творилось кругом, но вот снаружи раздался грохот, как будто в ледоход столкнулись две огромные льдины. Так что я даже вскочила и бросилась к окну… а потом только вспомнила, что ставни сама же и закрыла!
И как же я потом радовалась, что подбежала к окну. Потому что только это позволило мне различить, что кто-то стучит. Не в то окно, у которого я стояла, в дальнее – но это несомненно был стук.
– Кто тут? – вскинулась я, а Мири засомневалась:
– Да боги с тобой, деточка… Почудилось, наверное… Кто там может быть, подумай!
Я оглянулась на нее, и меня вдруг зазнобило… Что-то необъяснимое вызвало сильнейшую тревогу, и я почти закричала:
– Кто тут? Есть здесь кто-нибудь?
И кинулась в сени. Что толку спрашивать, не в окно же впускать путника!
– Плащ накинь, Олэ! – полетел мне в спину страдальческий голос Миррэ, прекрасно понимавшей, что тратить время на плащ я не стану. – Застудишься же, девонька!
Авось не застужусь, чай, не в Пайжаре выросла!
Засов выскальзывал из рук. А руки почему-то дрожали. Уже в сенях было холодно, как в самый разгар зимы! Снаружи ревело и выло…
В раскрытую мною дверь внесло огромный сугроб – когда только он успел образоваться?! Я даже отшатнулась, тем более колкие снежинки заткнули мне рот и попали в глаза… И не сразу поняла, что кроме снега, в сени впал ещё и человек.
Кто-то не очень большой и не слишком высокий завозился, пытаясь высвободиться из снежного одеяла, и пару секунд спустя на меня смотрели голубые глаза Тёнреда. Изрядно, надо сказать, потрепанного, словно на него разбойники напали.
– П-привет, – стуча зубами, выдохнул он.
– Олэ, кто там? – встрепенулась в комнате нянюшка.
– Это Тёр! – крикнула я, щурясь и не веря. Откуда ему тут взяться?! И почему он мокрый, в крови и ссадинах?! Сорвался со скалы?
– Тёр, братишка…
Я прижала его голову к плечу, другой рукой пытаясь закрыть дверь.
Он дернулся, словно бы протестуя… И тут же хорошо знакомый голос из снежного бурана хрипло спросил:
– Можно, я тоже войду?
По-моему, я вскрикнула… или пискнула… Первая мысль была: мне это чудится. Магическая буря, в воздухе творится боги знают что… И если всё время думать о человеке, неустанно представлять его себе… вот он и почудится.
– Олэ, я не призрак, честное слово… И ужасно замерз. А ты, между прочим, звала меня в гости. Не рада, что ли?
– Ай – десс… проговорила я чуть ли не так же хрипло, как и он. Не сдержавшись, положила руку на плечо – о боги! Мокрое, ледяное…И не сразу я почувствовала живое тепло его тела. Мне бы обнять, согреть его! Прижать к себе, отдавая даже самую мельчайшую частичку тепла…
Он вздохнул, неуклюже развернулся и захлопнул дверь. Сразу стало тихо, отчетливо теперь слышалось тяжелое сиплое дыхание Тёрнеда. Айдесс стоял передо мной без шапки, в каком-то подобии куртки на волчьем меху (куртка выглядела примерно так же, как мой братишка), волосы свисали сосульками… По сути они и были сейчас сосульками. И глаза – запавшие, усталые и… смешливые.
– Так что, хозяйка, горячего есть чего хлебнуть? На рыбке не настаиваю, знаю, что без предупреждения явился.
– Айдесс… – повторила я как заклинание. – Это действительно ты?!
И – да пусть оно всё пропадет! Сегодня буря! Я не дома, и мне всё можно! – положила вторую руку ему на плечи, забыв на какое-то время о Тёрнеде, о Мири и вообще обо всём. Я так мечтала стоять и смотреть в его глаза… такие родные, необыкновенные глаза… Отважные и насмешливые, а ещё огромные, в пол-лица… И я стояла и пила этот взгляд, как погибающий от жажды человек пьет воду.
Айдесс не шевелился. Тоже смотрел мне в глаза, молчал и даже, кажется, не моргал. Только чуть улыбнулся, нетерпеливо и почему-то смущенно.
Молчание, воцарившееся на несколько бесконечных мгновений, разрушила Миррэ. Она степенно (куда делась ее болезненность и скованность движений?) поднесла замершему кёорфюрсту чашу с горячим чаем, окутанную терпким ароматом лета и ягод. Мягкий и добрый голос няни, забавный говор выходцев с острова Солнца, иногда прорывавшийся у нее последнее время…
– Отпей с метели, молодец. Дозволишь ли попотчевать тебя? Припасов в достатке, и мы всегда рады гостям.
Улыбка Айдесса стала чуть шире, и он благодарно поклонился:
– Благодарю тебя, добрая хозяюшка! Горячий чай – то, что надо в такую погодку. Да и от снеди какой не откажусь – но только то, что можно быстро съесть. Время уходит. Вон, крыши уже летают вовсю…
Тут только я начала приходить в себя и, наверное, страшно покраснела. Оторвавшись от Айдесса, я зачем-то поклонилась (хотя какой уж тут теперь этикет!), обняла за плечи Тёра, который, кажется, готов был прилечь прямо тут, в сенях, но каким-то чудом еще держался…
– Прошу прощения, – пробормотала я, метнулась в дальнюю комнату и, схватив одеяла, вручила одно Айдессу, а во второе завернула дрожащего Тёрнеда. И стала хлопотать, с трудом заставляя себя отводить глаза от кёорфюрста.
Подбросить дров… Открыть пошире печную дверцу… Чугунок, сковородку, кувшинчик – на огонь! Хлеб, сыр и колбасу – на стол… Привычные, необходимые движения давали возможность придти в себя и успокоиться. Я даже вдруг поймала себя на том, что каким-то чудом успеваю двигаться так, чтобы это выглядело не суетливо, а изящно… Хотя кому это сейчас нужно, кто на меня глядит?! Уж конечно, не мокрым, иззябшим путникам… что с ними вообще случилось? Откуда здесь взялся Айдесс? Но я не задала ни одного вопроса – всё потом. Если бы было что-то, что я должна знать немедленно, Айдесс сказал бы… наверное.
– Я в гости приехал, – ответил вдруг на мои мысли кёорфюрст. – А тебя нет. Пришлось, видишь, отправиться на поиски… Этот вот юноша помог мне… отправиться в плавание. Сейчас он чуть-чуть отдохнет, и мы займемся погодой.
– В гости? – улыбнулась я Йэгге, почти не веря, что он тут – из-за меня. Наверняка какие-то дела были у него с родителями! Но как же хорошо… как хорошо было бы… если бы он просто приехал ко мне! Я даже на миг забыла о буре. Что буря! Она уйдет… И эти минуты, когда он так рядом, они тоже уйдут бесследно. А он, кажется, собирается что-то делать с этим ураганом?!
– Ты хочешь остановить ураган?! – спросила я, вздрогнув, когда что-то с размахом ударилось в стену дома возле окна.
– Не то чтобы я жаждал, – проворчал Айдесс и почему-то покосился на подозрительно тихого Тёрнеда, – но – да, собираюсь предпринять что-нибудь насчет него… Но честное слово, Олэ, я просто заехал в гости. Поболтать и выспаться. Ты бы показала мне что-нибудь замечательное, мы бы половили вместе рыбу, и ты же обещала угостить меня тремя порциями! Помнишь?
– Помню… – прошептала я, подавляя желание снова и снова повторять его имя. Неужели правда? И он приехал просто ко мне, просто поболтать? И выспаться… я-то не буду мешать его сну, да…
Маленький укол – но по сравнению со всем остальным почти и не больно.
– Ты получишь три порции, – сказала я, со страхом осознавая, что говорю это таким тоном, словно руку свою отдаю в храме, а не угощаю… кстати говоря, рыбой, которой тут нет и до которой нужно ещё добраться. – Или четыре. Или пять. Пять видов я точно найду, и они будут разными! Но, к сожалению, это только там… на материке. Всё равно – добро пожаловать, Айдесс… и я…
Я хотела сказать, что готова благодарить ураган, что принес их сюда, но что-то меня удержало. Его усталые, больные глаза? Или мне почудилось?
– … и я угощу тебя хотя бы этим, – тихо добавила я и поставила на стол пирожки.
– Хотя бы! – воскликнул Айдесс. – Да ты мастерица преуменьшения! У меня иногда тоже получается, но не так хорошо. И вообще, почтенные хозяйки, присядьте-ка за стол тоже А то я, выходит, вас на ногах держу, будто невежа какой из Пайжары…
– Нет. Ты не похож, – робко пошутила я, садясь напротив. Знойный черноволосый пайжарец с глазами, как сливы, в ярких шелках, с брюзгливой физиономией… Не знаю, насколько верно было моё представление – я же видела только тех, что жили у нас в столице. Дипломаты. Но более яркого контраста невозможно было бы найти, как ни старайся!
Как же он хорош был сейчас, Северный Принц, Айдесс Йэгге! И неважно, что волосы спутались и кое-где ещё слиплись от влаги, а местами распушились, что на руках были пятна от смолы, а на щеке царапина… Он был – настоящий. И совсем рядом!
Тем временем Айдесс мигом сжевал два пирожка и выхлебал весь чай, как самый что ни на есть деревенщина. И строго посмотрел на Тёрнеда:
– Ешь давай. Если ты хочешь… постоять рядом, то для этого нужны силы.
– Я ем, – послушно отозвался мой братик и зажевал с удвоенной силой. Что же они собираются делать? Это же опасно, наконец! И кстати… откуда вообще этот ураган? Он же не совсем естественный…
– Айдесс, – начала я нерешительно, – это ведь.. не совсем обычная буря?
Он не успел ответить, как дзинькнуло стекло в окне – треснуло? Вроде нет… а в следующий момент, несмотря на закрытые окна и ставни, я услышала рев, как будто сотню или тысячу голодных медведей кто-то поднял из берлоги.
Айдесс мгновенно оказался на ногах, встряхнул рукой, словно разворачивая невидимый свиток, и шум слегка утих. Он взглянул на брата.
– Идем, Тёрнед. Если ты не передумал, конечно. Только не вздумай влезать со свей кровью, размажет в лепешку. Понял?
Я тоже вскочила. Не раздумывая. Мне бы удержать его – но ведь не получится! Я сняла со стены плащ – толстый, старый, теплый, для рыбалки зимой или поздней осенью:
– Возьми… Тёр… он должен тебе помочь? А я не могу… ничем помочь?
Айдесс вскинул на меня почему-то потяжелевший взгляд и тихо-тихо сказал:
– Можешь. Жди меня, ладно? Очень хочется, чтобы кто-то ждал.
Я перевела дух… потому что сердце, кажется, остановилось на мгновение. Мне стало страшно. Вот только сейчас.
И я поняла: то, что он собирается сделать – очень опасно. Он может погибнуть. А сейчас, перед самым расставанием, перед тем, как идти в ураган, Айдесс приоткрыл мне душу…
Я ещё буду перебирать каждое его слово, как драгоценность… но сейчас я заговорила, не думая:
– Я буду ждать… Я всегда тебя ждала. Всегда. И теперь… я дождусь тебя… что бы ни случилось… откуда угодно… так и знай.
Мой принц – ах, как чудесно звучит это «мой принц»!, даже если и не соответствует действительности – посмотрел на меня так, словно я сейчас ему вторую жизнь пообещала.
– Всегда? – прошептал он чуть слышно, не отрывая от меня завороженного взгляда. – Меня?..
Шальная улыбка вспыхнула на его обветренном лице. Он медленно прижал ладонь к груди – там, за ладонью сейчас билось его сердце.
– Тогда я вернусь, – все тем же шепотом сказал Айдесс, и в простых этих словах его послышалось торжественное обещание, если не Клятва. – К тебе – вернусь. Откуда угодно.
И тут же в полный голос, обернувшись к моему потрепанному брату:
– Тёрнед, готов? Идем. Ждать больше нельзя, ветер сходит с ума…
Он вышел – а я так и осталась стоять посреди комнаты. Хотя больше всего мне хотелось бежать следом. Только я даже сейчас понимала, что это было бы неимоверно глупо, и я только помешаю…
Что сказал он?! Он вернется – ко мне… Не просто вернется, а ко мне! Боги, если бы так!
Но ведь это… это похоже…
Это похоже на мою мечту. Но этого просто не может быть…. это слишком хорошо, чтобы быть правдой…
Я сама сказала ему «я дождусь тебя, откуда угодно». И он ответил! Может, я вынудила Айдесса так сказать? Заставила… неужели заставила?
Я прижала кулаки к щекам – они, наверное, пылали…
Айдесс… Каково ему там сейчас?! Это же хуже, чем в бурю на корабле… Он один – против неба и ветра. Против урагана. Тёрнед… чем он может помочь! Не знаю…
Почему-то я не боялась за двоюродного брата. Он один, и я ничего не могу сделать! Только ждать…Он хотел, чтобы я ждала… Но ведь здесь и нету больше никого! Не старенькая же Миррэ!
И всё-таки – неужели правда? Я боялась думать. Случайно или намеренно его слова, и особенно жест напомнили мне старинную Клятву моряков – она до сих пор входит в брачный обряд жителей Островов.
– Олэ, девонька, что с тобой? – сухая и теплая ладонь Миррэ тихонько легла мне на руку. – Кто это был?
– Это?
Против воли у меня вырвался нервный смешок. Моя нянюшка не видела наследника престола, хотя, безусловно, слышала о нем. Да ей и незачем было…
– Это, Мири, его высочество Айдесс Йэгге Дах Фёрэ, кеорфюрст и наследник Северного престола, – произнесла я то ли со смехом, то ли со всхлипом… И обнаружила, что меня трясет. Руки дрожали…
– Ох ты ж! А с виду такой… простой совсем, – няня погладила меня по голове и сказала, – а ведь он тебе пообещался сейчас… Неужто замуж пойдешь скоро, а, Олэ?
– Замуж! – прошептала я и обняла руками плечи. Озноб не проходил. Может, это из-за урагана?
– Мири, ты видела его, – умоляюще проговорила я. – скажи мне, ради светлой Богини… Что это значит? Это… я вынудила его, да?
– Да чем же ты могла его вынудить, девочка моя? – мягко, успокаивающе произнесла Миррэ и потянула меня к скамье. – Садись вот, чаю попей… Чего ты боишься? Что он посватается потом? Так ведь не заставят же тебя, коли не люб. Или… люб все-таки?
– Я боюсь… что не посватается, – еле слышно призналась я. – Или… что я подтолкнула его к этому, а он… не хотел. Я боюсь… что этого всего не было… что мне послышалось.
– Нет, Олэ, не послышалось. И не толкала ты его, сам он к тебе потянулся… как к избавлению. Видать, нужна ты ему шибко, коли ему плевать было, что другие это тоже слышат. Так-то морячки такое только на ушко своим женщинам говорят, на людях стесняются… Ну, не куксись, дочери твоих родителей не пристало так себя вести. Все хорошо у тебя будет, у вас обоих. Я-то вижу!
– Почему, Мири?
Я обеими руками сжала ее маленькую худую ладонь. Она была такая горячая! А мои руки, наверное, ледяные. – Почему ты так думаешь?
