Текст книги "Там мой брат! (СИ)"

Автор книги: Лёна Лазарева

Соавторы: Лола Балалар
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Совсем ничего! – резко возразила Натка. – Ты думай, что хочешь, Леммель, а я верю и знаю – он им ничего не сказал. Совсем.

– Дура ты, – необидно отозвался лекарь, звеня склянками. – И уши у тебя дурацкие. Не обязательно говорить, чтобы что-то выдать… Если он сказал, что охотник, а они не поверили, значит, изначально прокололся на чем-то… Так-то ведь похож же… отчего бы ему охотником не быть? Так ведь все равно… вишь, как поспрашали… Это во-первых. А во-вторых, ежели у них хоть один умный был, так все одно какие-то выводы, да сделал. Даже и из молчания можно выводы сделать… Просто если молчать глухо и вообще ничего не говорить, то и выводы будут куцыми. Вот я об том и толкую. Мало чего от него добились.

– Вечно ты… мудришь, – проворчала девушка и с неожиданной нежностью погладила меня по щеке. – Ты, Эдан, не обращай внимания, Леммель вечно такой… А я знаю, что ты ничего не сказал. Хочешь еще водички? Лем, его можно поить еще?

– Можно, можно…

– Хочу, – ответил я неожиданно звонким голосом. Как будто лекарь вместе с грязью и кровью смыл то, что мешало мне говорить. – Дай… Пожалуйста.

Энатали радостно подхватилась, подставила кружку с водой, и соломинку еще воткнула, чтобы мне не нужно было поднимать голову.

– Пей, только осторожно, не поперхнись…

– Оу! – неожиданно протянул Леммель. – Вот это да!

– Что там? – вскинулась девушка.

– Говоришь, мастер тебя бил, а? – что там лекарь обнаружил такого? – Гляньте-ка, до кости камчой своей достал! Вот курий потрох! И надкостницу ободрал, гнида – теперь ныть будет еще месяц, не меньше…

Вот почему там, на боку, так больно было…

Возмущенный лекарь как будто ждал от меня какой-то реакции, и я пояснил:

– А мастер… он там был не один.

– Вон оно что… Выходит, огнем тебя другой побаловал, да? Эх ты, бедолага… Досталось тебе, конечно… А с ногой что?

– Стрелой, похоже, пробило, – мрачно отозвался Горди, продолжавший меня обтирать мокрой губкой. – Хорошо еще, кровяной жилы не задели, а то бы там и схоронили…

Тут он осекся, сообразив, что в таком случае никто бы меня нигде хоронить не стал.

– Ох… такая кровопотеря… Хоть они, кажется, и перевязывать пытались, но… – Леммель сокрушенно вздохнул. – Ожог этот еще… Надо ж было тебе к ним попасться! Как ты еще и удрать-то смог?! Про кошку эту твою я ни беса не понял, признаться…

– Давай про это потом, Лем, – тихо произнесла Натка, глядя на меня чуть ли не с мукой. – Ему же говорить тяжело, пожалел бы… Он столько выдержал, а ты ему тут снова… допрос устраиваешь…

– Кошка – это мой друг, – стал я объяснять девушке и с огорчением понял, что голос опять куда-то делся. Кажется, он застрял где-то в спине, и это плохо, потому что если я его оттуда достану, то могу и разбудить тех раненых. Попросту закричу. Ну а если шепотом, тогда можно попробовать… – Вернее, мне ее подарил мой друг. Это нож, и в нем душа… живая, настоящая… Она меня и вытащила…

Страдание в глазах Энатали сделалось совсем явным. Она грустно вздохнула и прикрыла ладонью мои пальцы.

– Как же тебе больно… и плохо… Ничего, скоро все пройдет. Мы тебе поможем, и все пройдет. Заживет и болеть не будет… А Миррус тебе свой лук обещал, он у него классный, я видела… оба классные, не знаю, какой он отдаст. Наверное, зеленый, с красным он сам последнее время ездит… И ты поедешь с нами и всех там победишь, всех-всех. И тех, кто это с тобой сделал – тоже.

Милая, милая! Какая же она добрая… И успокаивает, как маленького… когда-то давно, в другой жизни, меня так успокаивал отец. Когда я совсем крохой был… И насчет того, кто когда-нибудь я стану воином и буду всех побеждать, тоже он мне говорил, и даже лук дарил. Маленький. Детский. Как я потом узнал, специальный эльфийский лук, предназначенный для того, чтобы детишек обучать – и встал он отцу в огромную сумму!

Ладошка у Натки была прохладной и сильной. От этого прикосновения становилось легче, действительно легче, и перед глазами плыло меньше, и я почти всё время ее видел…

Вдруг я понял, что Энатали мне просто не поверила – мало ли что там болтает покоцанный эльф, тем более даже я сам чувствовал, что у меня, наверное, жар – стол, на котором я лежал, мне казался совсем ледяным.

– Ты не видишь мой нож, – прошептал я девушке, – мою Кошку. Потому что она прячется. Орки ее тоже не заметили… А она… перерезала ремни, ведь я же был связан.

– Я слышала, есть такие клинки… волшебные, – тихонько проговорила Энатали. – Только я думала, что это только мечи бывают… А у тебя – нож. Надо же… Хорошо как, что он у тебя есть… что ты смог спастись. Вот увидишь, мы обязательно освободим Ахсну. Снимем осаду… У Мирруса всегда все получается.

– Эдан, я сейчас буду лечить ожоги твои… – прервал ее Леммель, – постарайся не дергаться. Может быть неприятно, но это необходимо сделать, чтобы некроз не пошел вглубь…Слышишь меня?

– Слышу…

Неприятно, тоже мне… Вчера… было неприятно, да. А ещё когда скакали на лошади… А как же моя?

– Как лошадка моя? – с трудом выговорил я. – Я ей хлеба кусок обещал…

– Обещал, значит, дашь, – чуть пожала плечами девушка. – Ее к кобылам отправили, пусть отдыхает. А что, хочешь ее себе? У нас есть лошадки получше…

– Не знаю… Она… добрая. Не знаю, как я не свалился! Потому что… ведь…

Ну что я, жаловаться буду?! И так ясно, почему.

– Она ведь… их, орочья…. А пожалела меня, поверила. На землю села, чтобы я залезть мог…

– Давай разберемся с этим, когда время ехать придет. Все равно сейчас ты же точно никуда на ней не поедешь. Лучше скажи, у тебя девушка есть? А то, может, мне уже пора начинать страдать…

Натка улыбнулась, показывая, что шутит. Только… не очень-то это было на шутку похоже…

– Никого у меня нет, – честно ответил я. – Только Борька… мой друг. И отец. И ребята… которые в крепости…

– А хочешь… давай я побуду твоей девушкой? – улыбка ее стала шире. – Пока ты получше варианта не нашел? Я даже суп умею варить домашний! А не такой, который на привалах… И пирожки печь!

– Ой, Натка!

Я даже улыбнулся, хотя, говоря по правде, было демонски больно.

– Я буду очень рад. Если ты…

О боги, что же сказать? Голова-то не работает… Она же шутит, конечно, чтобы подбодрить меня… по-доброму так шутит… наверное, ей, как всякой сострадательной женщине, хочется меня подкормить. Я уже испытывал это на себе. Сейчас-то я ещё похудел, так что…

– Если ты просто будешь… хотя бы иногда рядом. А пирожки… ох! Я и забыл, что это такое…

– Ох, прости! – она сразу перестала улыбаться и теперь смотрела на меня так виновато, словно это по ее милости я не жрал досыта последние недели. – Я забыла, что у вас там… плохо с пайком… Прости. Я обязательно тебя покормлю, как только Леммель закончит… Леммель, что там, кстати? А то молчишь…

– Да куда ж еще и мне-то говорить в твоем трындычании? – буркнул лекарь. – Видишь, занят я… Тут над каждым рубцом корпеть приходится. А ведь еще же нога… и кость… Черти б взяли этого брюхоногого урода, который взял в руки камчу!

– Он… ещё не самый плохой… – признался я, дотронувшись, в свою очередь, до Наткиной руки и подумав, что самое плохое со мной уже было. И всё позади.

Теперь – только Борька… А когда я держу ее за руку, то и вправду верю, что у Мирруса всё получается. И сейчас получится! Только дождись! Дождись меня. Не смей умирать… Вот я же не умер… а ведь собирался уже… Если бы не Кошка. Если бы не ты, подаривший ее мне…

– Он… как раз был слишком умный, этот орк… – сказал я почти равнодушно. – Он и догадался, что я не просто охотник.

«Я бы с удовольствием попробовала бы и его крови», – неожиданно встряла Кошка. – «Жаль, что ты был в плохой форме тогда… можно было бы и… задержаться чуточку…»

– Я наверное идиот, Кошка… но я почему-то помню его рубашку и листья… и не испытываю ненависти за всё остальное… – прошептал я и понял, что сказал это вслух.

«Смотри не скажи это Боонру…» – буркнула она в ответ. – «Сам знаешь… ему такое твое врагопрощение будет сильно не по нраву. Он же… увидит, что с тобой сделали. Если, конечно, жив еще…»

– Он жив! – ответил я Кошке. – Он будет жить, слышишь?! А того… Цэгэна… может быть, я просто не узнаю.

«Может быть… да… Но его узнаю я, мой мальчик. Я – узнаю… Жаль, я перестала слышать Боонра – тогда б узнал и он тоже…»

– Кто такой Цэгэн? – раздался рядом вопрос Натки. – Оркское имя… Это тот, кто тебя бил, да? Эдан, как же ты можешь его прощать, этого… Цэгэна? Или… ты не о его рубашке сейчас говорил?

– О его. Это же он меня перевязал…

«Не убивай его. Не надо», – мысленно попросил я Кошку. – «Пусть судьба решит. А может… мне просто интересно будет взглянуть ему в глаза… Живому.»

«Враг – не обязательно зло… я помню это, юный эльфик… Но если бы ты увидел Боонра в таком виде, в каком сам сейчас пребываешь, ты бы понял его лучше… Впрочем, не жалкой железяке спорить с хозяином… я умолкаю…»

– Что ж, мне теперь у каждого орка спрашивать, не Цэгэн ли он, прежде чем зарубить? – тихо засмеялась тем временем Энатали.

– Я очень надеюсь, что ты не будешь с ними рубиться. А будешь стрелять! – сказал я, вспомнив про самострел. – Тот орк – он умелый воин… лучше с ним на расстоянии. Ты… уцелей, пожалуйста! – попросил я и закашлялся.

А потом закрыл глаза – сил не было поднимать веки. Но не хотелось расставаться с Энатали. И я сжал ее руку.

– Орк – умелый воин, орк – умный… – проворчала она, явно не собираясь выдергивать из моей руки свою ладошку. – Ты вот скажи еще, что орк – добрый… Да не боюсь я его! Я и сама – умелый воин! Хотя, может, и не очень умная, – чуть остыв в своей запальчивости, добавила Натка, когда надо мной раздался тихий смешок Леммеля. – Лем, что там?

– Сейчас… С костью возни много, хочется же ж, чтобы болело поменьше и заживало побыстрее. А там так все… разворочено, что если просто закрыть, затянуть рану, то… в общем, это не лучший выход. Да еще нога, на нее тоже надо силы оставить, иначе он в седле не удержится.

– Хорошо всё-таки… – пробормотал я, не открывая глаз.

– Что хорошего? – с готовностью спросила Энатали, гладившая мне руку своими пальчиками.

– Ну как же, – прошептал я ей, – это здорово, что ты знаешь… откуда у меня всё это. А то вот встретились бы мы, ты увидела бы шрамы и подумала… что я на посту уснул или, что того хуже, у товарищей что-то украл!

– Думаешь, я бы тебе не поверила? – приготовившись обидеться, пробурчала Натка.

– А ты бы и спрашивать не стала. Мало ли, подумаешь, воришка идет… И правильно…

– А у меня интуиция хорошая! – рассмеялась она. – Я бы поняла, что ты не воришка. И потом… у нас тут с полгода назад как раз было… такое. Сангорри из полка Самши толкнул на сторону хлеб и мясо с полковой кухни. Ему всыпали горячих и выгнали, конечно… Так вот, я те следы видела. И уж будь уверен, они не очень-то похожи на след орочьей камчи. Так-то.

– Вот и хорошо, – сказал я и заснул. Или не заснул, не знаю. Но про лечение я больше ничего не помню.

Глава 9

А потом я услышал голоса.

– Командир! Леммель не разрешает мне переодеть Эдана!

– И не разрешу, пока он спит. Не дергай ты парня, озабоченная…

– Я не озабоченная, я просто хочу, чтобы он был в порядке. В этих лохмотьях разве можно толком выздороветь?! И еда вот… в чем там только душа держится! Его же кормить и кормить еще месяца три!

– Ната, уймись, не шуми, – голос принадлежал синеокому Миррусу… кажется… – Дай герою поспать. Проснется – оденешь его, как он захочет. И накормишь. Смотри только, чтоб не отяжелел – он вроде с нами в рейд собирался…

– Может, ему не ехать, а? – голос Натки стал жалобным. – Пусть бы тут подождал… окреп бы…

– Его люди там, Натка. Он хочет вернуться и убедиться, что не зря все было… что хоть кто-то уцелел… и я его понимаю. Поэтому… через полчаса можете будить уже. Скоро выдвигаемся, а ты ему еще даже лошади не подобрала. Чем ты вообще все это время занималась? Мечтала тут, что ли?

– А ты ему лук обещал, командир…

– Я помню. Вон стоит же, у шкафа, не видишь, что ли?

Ай да Миррус!

Я ещё валяюсь, а лук уже тут… Хватило бы сил натянуть! Об этом я только сейчас подумал.

А командир, значит, зашел меня навестить? А где я вообще?

Пришлось открыть поскорее глаза. Перед ними не плыло всё, как ещё совсем недавно, очертания предметов были четкими – здорово как! Правда, сами глаза были какими-то горячими, но это уже не самое страшное.

Эльф стоял посреди комнаты, скрестив руки, и мрачновато смотрел на меня. Вернее, он, кажется, полуэльф, так же как и я? Но он тоже был похож на чистокровного эльфа – уж не знаю, счастье ли это нам с ним выпало, или нет?

На мгновение я позавидовал шраму Мирруса. Точеные черты, тонкие длинные брови и всё прочее – но в сочетании со шрамом это было всё равно лицом настоящего воина. Просто эльфийского происхождения. Наверное, он может быть очень грозным, если захочет.

Ну а я пока просто «эльфенок», так, кажется, меня Кошка называла?

А вот Цэгэн назвал меня «разведчик»… Забавно.

– Спасибо, командир! – говорю я. – Надеюсь, я смогу его натянуть.

– Я тоже, – кивнул полковник. – Я хотел кое-что спросить, если позволишь. Ты сейчас как, в состоянии говорить?

– Вроде бы да, – я прислушался к своему голосу – он был хрипловатым, не как всегда. Но он БЫЛ! Уже хорошо. Я подозревал, что встать и ехать на лошади будет всяко труднее.

– Тогда, если не сложно, объясни, как ты попался. Что на них были плащи нашей разведки, я уже понял… Но… в общем, мне нужны подробности, Эдан из Ахсны.

– Спрашивайте… конечно. Я всё расскажу, – ответил я и усмехнулся: интересно, как реагировали бы орки, если бы я был столь же покладист?

Но лежать перед командиром было как-то неловко, и опираясь на локоть, очень тяжело и неловко, я попытался сесть. Если б не Натка – упал бы…

Миррус смотрел на это действо с отстраненным любопытством. Дождавшись, когда я устроюсь, он повторил:

– Мне нужны подробности, Эдан. Я слушаю. Как все это… произошло?

– Я переправился через реку, – стал рассказывать я. – Потом… очень скоро… увидел впереди просвет и почувствовал запах дыма. Взглянул на поляну – ребята сидят… в наших плащах. Обрадовался… Сделал к ним несколько шагов – они обернулись. Я, конечно, кинулся наутек – а мне в ногу попала стрела… к корню пришпилила. Вот, собственно, и всё. Сам я виноват… дурак. Разведчик из меня как из былинки тетива…

«Ну здравствуй, разведчик!» – вспомнил я и усмехнулся.

Полковник кивнул.

– Разведчик из тебя никакой. Ты – стрелок. Почему тебя не убили? Почему решили допрашивать?

– Решили, что я разведчик и должен что-то знать…

– И что же натолкнуло их на такую мысль?

Тут я, кажется, покраснел.

– Они мне рану на ноге решили прижечь… А я говорил им, что я охотник и на войну мне плевать… А когда стали прижигать, постарался ни звука не произнести. Дурак, конечно…

Миррус изумленно моргнул и тут же ухмыльнулся:

– Вот так дела! Чтобы стойкость сработала настолько вычурно! Чудны пути судьбы… Впрочем, скорее всего если бы не это, тебя бы просто зарезали и кинули в реку. Так что… тебе, конечно, досталось, но ты выжил и принес весть. Все к лучшему, в общем. Так… значит, тебя испытали и нашли интересным… И стали спрашивать… О чем они спрашивали? Выдвигались ли предположения, что ты из Ахсны?

– Нет... Кажется, нет. Я так и не сказал, откуда и куда шел.

– А что конкретно спрашивали, можешь вспомнить?

– Нет… Всё время одно и то же. Куда шел. Зачем. Кажется, ещё спросили, какое задание. Больше не помню…

– Отлично. Ничего не знают практически, зато предположений… Особенно после твоего побега. Молодчина, парень! Задал оркам задачку. Жаль только… – Миррус едва заметно нахмурился, но тут же снова принялся за расспросы. – Давай теперь про побег… Ты сказал, тебе помог куг?

– Помог… Даже помогла! Это ведь женщина… Душа у нее женская. Она мне руки освободила.

– Если я приглашу сюда гнома, ты дашь ему этот… эту… куг, чтобы он смог ее изучить? – глаза Мирруса чуть сузились.

– Если он сможет взять ее в руки и не порезаться… Я попрошу ее, конечно, – сказал я и мысленно обратился к Кошке:

– Кошка, дружище, ты разрешишь гному тебя осмотреть?

«Я не хочу», – тускло и невыразительно откликнулся куг. Но, помолчав, добавил: – «Если ты прикажешь, я позволю… Но я не хочу…»

– По-моему, она боится гнома… Наверное, потому, что грешная душа была. Но для меня в самый раз! А вы ее не видите, командир? – с надеждой спросил я. – Покажись, Кошка…

– Вижу. Боится, значит? Куг боится гнома, – пробормотал Миррус, снова разглядывая Кошку и снова не пытаясь даже до нее дотронуться. – Дожили… Что же ты за куг такой, что гнома боишься? Это как если бы эльфийский лук заявил, что боится эльфов… Очень интересно это все, жаль, времени нет во всем разбираться.

– А может, ей не положено было подчиняться какому-то там полуэльфу. А она все правила нарушила, – сказал я, ласково погладив свою строптивую и неуживчивую Кошку. И вправду ведь подумал – «свою»… Не знаю даже, она теперь у нас одна на двоих или как?

«Или как… Раз он меня тебе отдал, значит, твоя!» – отозвалась Доори. – «К тому же… я же говорю, я перестала его слышать…»

– Может быть… может быть, – задумчиво пробормотал Миррус. – Впрочем, врать не стану, я понятия не имею, можно ли куги передавать кому бы то ни было. тем более полуэльфам… Ладно, боги с ней. Пожалуй, я узнал, все что хотел. Благодарю, Эдан. Постарайся очухаться побыстрее – мы уже скоро выступаем.

– Хорошо, командир… Спасибо, – ответил я, глядя ему вслед и думая: попытаться сейчас встать или всё-таки чуть попозже?

И что-то мешало, не давало покоя. А потом я понял – что. Уставившись в потолок, я его не видел – я всеми мыслями устремился к Кошке:

– Ты перестала его слышать?! Это как? А… вчера ты его слышала? Когда мы у орков были?

«Я перестала его слышать, когда ты ехал на оркской лошади… Пока у орков были, еще слышала. Так что… вся твоя, эльфик…»

– Эдан, ты… ты с ножом своим говоришь сейчас, да? – осторожно, но с едва заметными нотками ревности спросила Натка.

– Да… – односложно ответил я и продолжал, стиснув рукоять куга в руке:

«Мы далеко отъехали? Пересекли реку? Так ведь, Кошка? Ну ответь! Или… ему просто не до того? Там, может быть, ночной штурм был?!

«Я не знаю, Эдан…» – еле различимо прошелестел беззвучный шепот куга. – «Не знаю… Может быть, это просто расстояние… Хотя, когда он был рабом, я слышала его все равно. Хоть и была в горах, а он сам… далеко. А сейчас – ничего…»

Неужели Борька ранен?! Или… Нет, даже мысли такой допускать не хочу! Не могу. Он живой. Он дождется…

Наверное, у меня изменилось лицо, потому что Натка сказала:

– Эдан… что стряслось?! Позвать Леммеля? Очень больно, да?

– Нет… Ничего… Всё хорошо, – ответил я ей, безуспешно ища во взгляде девушки что-то такое, на что можно было бы опереться, поверить в то, что там, в Ахсне, с Борькой всё в порядке.

– Давай ты попробуешь переодеться? Я тут тебе одежку нашла, уж всяко лучше того, что сейчас на тебе… И пожрать давай принесу, пока ты одеваешься. А то кожа да кости одни…

– Буду очень рад. И попить… пожалуйста, – попросил я. Девушка вскинулась и исчезла так быстро, словно за нею гнались.

Боонр… Борька. Отважный мой друг. Не боявшийся никогда и ничего. Может, он мне и рассказывал о чем-то таком, чего он боялся, но я всё равно не верил ему и потому забыл…

Не умел он бояться. Не умел… не умеет заботиться о себе! Ну вот никак.

Кто же там прикроет тебя в бою?! Обратит твоё внимание на щель между камнями, на обвалившуюся ступеньку, на спрятавшегося лучника?! Кто лишний кусочек мяса, пусть маленький совсем, тебе даст? Ты сильнее меня, тебе надо…

Борька.. надежный, как меч самой лучшей ковки – я не встречал никого надежней тебя…. и добрее.

Ты же так умеешь радоваться малому, быть благодарным за самомалейший подарок или доброе слово… а я так и не успел доделать тебе подарок, лоботряс… Борька, я даже думать не хочу ни о чем плохом!

Вернулась Энатали. Миска с горячей мясной похлебкой, миска с кашей, опять таки с мясом, хлеб… сыр еще… Она б еще всю полковую кухню сюда притащила.

– Тебе поправляться надо, – тихо сказала она. – Эдан, что случилось? Я же вижу – ты весь… не знаю, как сказать… словно замерзший…

Я тоскливо посмотрел на нее – самому было противно, как я упал духом. Нужно верить…

– Кошка сказала, что она… не слышит моего друга, – неожиданно признался я. – А насчет холода… ты права, меня действительно немного знобит.

– Вот и одевайся давай скорей. И ешь,– настойчиво заявила она. – А друг… Даже если он ранен, мы его спасем. Я сама захвачу с собой трав всяких, да и Леммель с нами поедет со своим добром. Не горюй раньше времени, Эдан. Живой он, твой друг… Он же гном, да? А гномы живучие. Их не так уж легко убить, даже и оркам.

Как же я был ей благодарен!

Натка протянула мне миску – теплая, кашу явно подогрели – или она ещё остыть не успела в общем котле, – и руки у девушки были тоже теплыми. Сильными. Мне это сейчас было нужнее, чем каша…

– Он наполовину гном. А наполовину орк. Представляешь? – говорил я ей, словно такого сочетания – гном и орчанка – не было никогда ранее, за все те столетия, что наши народы населяют этот мир. – Натка… Милая… Он должен жить. Понимаешь? Ведь это он меня спас. Как будто чувствовал. Если бы не Кошка, я… меня бы уже и в живых не было, наверное. Он самое дорогое свое отдал… он же сам ее добыл, Кошку. У меня нету другого такого друга. И не было никогда.

Натка не отнимала руки, и мне было тепло и от миски и от рук, и от ее взгляда тоже.

– Надо же, – тихо проговорила она, пытаясь ненавязчиво помочь мне с кормежкой. – Полу-орк… и полу-гном. А дружит с эльфом! Кто б другой сказал, я б не поверила! Но тебе – верю. Такое знакомство только по пьянке великой, наверное, случается. Хорошо гульнули тогда, а?

И улыбнулась.

Тогда? Да. Гульнули. Только не сразу… Сначала была клетка, и надсмотрщик, и убитые товарищи… ну пусть не товарищи – не успели они ими стать, но всё же…

– Ещё бы не хорошо, – ответил я. – Но это уже потом. Сперва мы… просто встретились.

Мне очень хотелось рассказать Натке обо всем. О спокойном, смелом взгляде пленника, который поразил меня тогда… Рабы так не глядят…

Те, кто так глядит, не должны быть рабами!

Только… получается, что я хвалиться буду – какой, мол, я хороший, взял и освободил незнакомого мне пленника. Она же не видела Борьку. Не смотрела в его глаза…

– Не хочешь рассказывать, да? – понимающе сказала девушка. – Прости, если напомнила о грустном.

Ну почему же грустном… Веселья было намного больше.

…Когда мы вышли из лавки готового платья, бедняга Боонр стал переживать ещё больше свое положение: невозможность немедленно отдать мне тот клятый долг. И мне стало казаться, что напоить его – это единственный выход, чтобы притушить его благодарность. И вообще, деньги мне тогда только что руки не жгли.

Не скажу, что мы завалились пить в лучший трактир Мунивирта, но это только за неимением оного по пути. Если бы первым нам встретился именно самый что ни на есть блаааародный, я бы всё равно туда пошел и Боонра притащил за шкирку.

Но к счастью для «благородного» трактира и его посетителей, попалось нам на редкость подходящее заведение – далеко не самое дорогое, но уютное. И такое бывает, хоть и нечасто. В основном тогда, когда держат трактир не только наживы ради, но и для собственного удовольствия, а деньги у хозяина и без того водятся. Встречал я как-то ещё такую же милую харчевню – но только один раз.

Туда и посетителей слишком много не ходит, и драки там редки, и кормить там порой могут не тем, что больше всего хватает простой немудрящий посетитель, а тем, что нравится самому хозяину – и это не всегда популярное и выгодное блюдо. Ох, и повезло нам с Борькой!

Войдя, мы осмотрелись – народу было немного.

– Пахнет здорово, – пробормотал мой полугном, оглядываясь. – Вон тот стол вроде ничего так… и выход видно. Пойдет?

И показал на стол, стоявший в дальнем углу и полускрытый перегородкой. Выход оттуда действительно был виден, зато сам он был затенен и как бы отрезан от общего зала. Рядом с ним никто не сидел.

– Пойдет, – ответил я не очень довольно, потому что явно чувствовал нежелание своего спутника привлечь хоть чье-то внимание. А лучше бы и вовсе остаться невидимым. Но сейчас-то он выглядел вполне прилично! Правда, учитывая мою одежду и то, что выглядел я как чистокровный эльф, его могли бы принять за моего слугу или телохранителя, но… видят боги, я сделал всё, что мог. Я старался. Я исподтишка купил кое-что, о чем сам Боонр даже не подумал. Я убеждал его, что вон тот камзол нужно брать непременно, а та рубашка оскорбляет своим видом даже вешалку, на которой висит!

Но удалось мне не всё. Упрямство моего спутника – тихое, доброжелательное и молчаливое – порою было неколебимым.

– Самый лучший стол для разведчиков и наемных убийц! – поделился я с Борькой (правда, тогда я ещё не звал его так) зловещим свистящим шепотом. – Видно всех, кто входит, а сам находишься в тени…

– В штольнях света мало, полутьма мне привычна, – словно оправдываясь, произнес он. – А выход надо видеть всегда, мало ли что… К тому же эльфы же все разведчики самые наилучшие, так что и тут все правильно – ты же эльф!

– Я не разведчик. Это не моё, – отрезал я. – И, кстати, эльф я только наполовину…

Мой бывший раб с некоторым удивлением оглядел меня, но сказать ничего не успел. Едва мы опустились на широкую лавку у стола, как к нам подошла немолодая, но аккуратная и улыбчивая служанка.

– Чего изволите заказать, господа? – спросила она, и я только тут, поймав вымученную улыбку Боонра, понял, как же он, бедняга, голоден!

– Самого вкусного жареного мяса, и побольше, – решительно произнес я. – Тушеных овощей с приправами к мясу, копченой рыбы, если есть, сладких пирогов, суп с потрошками… что бы ты ещё хотел? – обратился я к своему товарищу.

Он не очень уверенно покосился на подавальщицу и пробормотал:

– Думаю, этого достаточно. Хотя… если можно, то… сыру бы еще с хлебом… и пива.

– О, да! Сыру… у вас один сорт сыра? Если не один, то всех сортов… И пива…и вина тоже, пожалуйста.

В конце концов, я выжил. И Боонр выжил. Потому что в каменоломни он не поедет. И я всё-таки надеюсь, что жизнь его повернется лучше благодаря мне… пусть ему будет хорошо. Я не смог спасти тех троих, что погибли рядом – разве что, если бы я не стрелял, их погибло бы не трое, а больше. Но зато я смог выкупить вот этого… этого Боонра.

А кто он вообще такой? На перевале они там что-то делали…

Я не бывал в гномских горах. И гномов видел мало. Но Боонр был выше тех гномов, что я видел. И не очень походил на мастеров-гномов, живущих в тех городах и селеньях, где я побывал.

Они по большей части были угрюмые, заросшие густой бородой по глаза, и движения их казались мне медлительными, вескими и тяжелыми, как гномья наковальня. А мой спутник был другим. Небольшая бородка, можно было бы даже сказать, что аккуратная, если б расчесать да помыть… А движения – легкие и хищные. И глаза… странного цвета глаза. И взгляд не мастера, а скорее воина или охотника. Но, возможно, мне просто так казалось, потому что и я сам не был ремесленником и предпочитал охоту и войну?

– Эфеданэль, – окликнул задумавшегося меня Боонр. – Ты что… все вот это решил мне скормить? Сам-то чего не ешь?

– Ну, я тоже поем! – бодро ответил я. – Не беспокойся. Просто тебе, я думаю, нужней… И кстати: не зови меня Эфеданэль.

– Хорошо, не буду, – спокойно согласился он, перекладывая себе в тарелку половину жаркого из общей миски. – А как мне тебя называть? Не хозяином же?

– Тьфу! Какой ко всем суртам хозяин! Конечно же нет! Знаешь…

Я хотел сказать, что приятели-наемники звали меня Федей, а вместо этого произнес:

– Отец звал меня Эданом… А насчет хозяина – как ты думаешь, вот те двое, что сидят ближе всех к нам, что за люди?

Боонр внимательно взглянул на указанных мною людей.

– Один, похоже, пекарь. Или просто в муке где-то извозился, может… А второго я знаю. Он, сказывают, с местного храма – подходил к нашей клетке. Выкупил двух людей… больше у нас не было, только орки или… такие, как я. Вроде ничего мужик… А тебе для чего… Эдан?

– Я хочу, чтобы ты был свободным. Прямо сейчас и здесь. И правильно, что не дал мне разорвать эту бумагу, – сказал я, отхлебывая разом полкубка вина. – Милая!

Служанка как раз проходила мимо. И даже не сразу догадалась, что это я к ней обращаюсь. Бедная… Но женщин других в трактирчике не было, и в следующее мгновение она сообразила и повернулась ко мне.

– Пожалуйста, попроси почтенного хозяина на пару минут подойти к нашему столу, – попросил я и ответил на невысказанный тревожный вопрос:

– Это не жалоба. Нам у вас очень нравится. Это другое…

– Хорошо, господин, – поклонилась женщина и ушла. К хозяину, надо полагать.

– Эти люди нужны, чтобы я стал свободным? – уточнил Боонр. – Ты и правда этого хочешь?

– А ты предпочел бы в храме?

– А я не знаю, как лучше… да и… пусть лучше побыстрее, – тут он вдруг усмехнулся и ехидно добавил, – тогда я буду с тобой почти на равных и смогу дать в ухо. За излишнюю доверчивость. Разве ж можно всяким проходимцам свои деньги доверять, а?

– Ну если уж быть точными, то проходимец – это я. Потому что проходил мимо. А ты тогда уж постоялец или сиделец, по той же причине, – терпеливо объяснил я. – А в ухо можешь попробовать дать уже сейчас. Рискни…

– Обойдешься, – фыркнул полугном. – Не буду в ухо. Вдруг ты сдачи дашь? К тому же…

Он вдруг посмотрел на меня неожиданно спокойно и решительно произнес:

– Я давно пива не пил. Захмелел. И говорю чушь. А ты потворствуешь, эльф. А сам не знаешь, что с орком за одним столом сидишь. Я – наполовину орк, Эфеданэль. Так что… ты подумай, действительно ли тебе хочется вольную мне давать…

– Хочется, – усмехнулся я. – Хочется сотворить… что-нибудь такое. Так задиристость – это от орка? Мне начинать бояться?

– Даже не знаю, – рассмеялся Боонр. – Это предложение куда заманчивее вольной. Меня еще никто никогда не боялся. Тем более эльф! Да батя от гордости топор свой жевать станет! Давай ты меня побоишься там, в горах. Чтобы он мог мной гордиться. А тут – не надо. Все равно смысла никакого… О, хозяин идет…

Хозяин поспешал степенно – невысокий, солидный, но что-то в его внешности говорило о том, что не всегда он владел трактиром., бывали в его жизни и более воинственные занятия.

– Почтенный Гарбин, – глубоким поклоном доложила о нем служанка и тихо, незаметно отошла.

– Чем могу быть полезен, любезные господа? – с достоинством поинтересовался хозяин.

– Доброго дня и спасибо за гостеприимство, уважаемый господин Гарбин, – начал я, стараясь тоном и речью восполнить недостаточную нарядность костюма. – У меня к вам просьба… к вам и, если позволите, к тем двоим вашим гостям за вот этим столом. Прошу вас, как уважаемых граждан города, быть свидетелями.