Текст книги "Развилка (СИ)"

Автор книги: Лена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

«Так вот как это бывает», – даже элементарные мысли давались мне с трудом. – «Вот как это бывает, когда медленно умираешь от бессилия».

– Мы должны сделать привал! Локи на ногах уже не держится, – этот голос доносился словно бы издалека, и я с трудом сообразил, что он принадлежит моему брату.

«Нет, Ника, конечно же, не остановится. Она, в отличие от нас с Тором, не знает, что такое усталость, и она пойдет дальше и, возможно, доберется до цивилизации и улетит с этой треклятой планеты. А нас с братом бросит. Ведь мы ничего для неё не значим. Видно, судьба у нас такая – умереть посреди ледяной пустыни. Я, ясное дело, умру первым, я уже чувствую, как смерть приближается ко мне…»

«Приближается, как же!» – раздался в моей голове холодный женский голос, в котором я, к своему изумлению, на этот раз уловил даже насмешливые нотки.– «Умеете же вы, люди, делать трагедию из обыденных вещей. Это всего лишь банальная усталость в тяжелой форме, а он уже с жизнью распрощался. Силы скоро восстановятся».

Я с большим трудом перевернулся на спину, повернул голову вправо и увидел, что Ника неподвижной статуей сидит возле меня, скрестив ноги.

«Почему ты не ушла? Почему не бросила нас?» – спросил у неё я, но вместо ответа получил тишину.

Тогда я просто стал внимательно разглядывать Нику, не пытаясь с ней заговорить. Возможно, всё дело было в моём плохом самочувствии, но мне показалось, что взгляд Ники немного изменился. Порой в её глазах, всё так же холодных и безжизненных, мелькало нечто… человеческое.

Я затрудняюсь объяснить, какая именно это была эмоция, но если сильно упрощать и сводить всё к известным и понятным терминам, то это, скорее всего, была печаль. Причём печаль глубокая, искренняя. Интересно, отчего грустит Ника? Может быть, из-за непредвиденной задержки? Нет, не похоже, ведь она могла легко бросить нас. Тут явно было что-то другое.

Я поймал себя на мысли, что жалею её. А раньше я не понимал, как можно жалеть лидеров «Чёрного Квадрата», и несказанно удивился, когда Фригга сказала мне, что испытывает к ним сострадание. Да, мама права, Ника сама загнала себя в ловушку, из которой нет выхода, и теперь страдает от этого.

«Я знаю твою историю», – эта мысленная фраза вырвалась непроизвольно, я даже не успел всё взвесить и подумать, а стоит ли вообще заводить разговор с Никой на эту тему. – «Криста рассказывала мне».

Ника не отзывалась, но я каким-то образом чувствовал, что она внимательно ловит каждое моё слово, впитывая его подобно губке.

«Ты знаешь, она очень переживает из-за того, что так вышло. Она винит во всём себя и глубоко раскаивается за содеянное. Она плакала, когда говорила мне о тебе».

«Зачем ты мне лжешь?» – холодно осведомилась Ника. – «Ведь ты прекрасно понимаешь, что лгать мне бесполезно. Я вижу глубже. Гораздо глубже».

«Не знаю», – я и в самом деле не знал этого. – «Иногда я долго и тщательно продумываю ложь, чтобы использовать её для достижения собственных целей, а иногда ложь сама собой срывается с моих уст, и я даже не замечаю, что лгу. Знаю, это странно, но, тем не менее, это так. А сейчас я вообще не задумывался над словами, которые употреблял, для меня было важно донести основную мысль – твоя сестра сильно переживает за тебя. Пойми, я не такой, как ты. Я не говорю чёткими, неоспоримыми фактами, но передаю суть, квинтэссенцию».

«Это я уже заметила. Но к чему ты говоришь мне об этом? Обратного пути для меня нет».

«А если бы был, ты бы согласилась всё вернуть?»

«Опять я не понимаю тебя. Я не вижу смысла обсуждать сослагательное наклонение, обсуждать то, что заведомо невозможно. Это бессмысленно и непрактично. Именно поэтому я не буду отвечать на твой вопрос».

«А может быть, потому, что ты сама не знаешь на него ответа?» – с легкой насмешкой спросил я, зная, что в Нике нельзя возбудить какие-либо эмоции, в том числе ярость и раздражение.

«Этот вопрос бессмысленный по своей сути, а значит, я даже не буду задумываться, какой бы дала ответ. Я не хочу, подобно тебе, забивать голову всяческим мусором».

«А я думаю, что будешь задумываться», – я сам поражался, с какой смелостью и непринужденностью веду разговор с человеком, который может убить меня одним щелчком пальцев. – «Хоть и не расскажешь мне об этом. Ты это сделаешь хотя бы для того, чтобы избавиться от скуки, которая постоянно преследует тебя. Знаешь, отчего тебе скучно? Оттого, что ты лишена способности что-либо чувствовать, способности испытывать эмоции. Да, тебя ничего не пугает, не волнует, не тревожит, как ты и хотела, но тебя ничего и не радует, не восхищает, не удивляет. Мир для тебя лишен какой бы то ни было окраски, он однотонный, серый, скучный. Я бы на твоём месте, наверное, уже давно бы застрелился».

«Я не могу застрелиться или покончить с жизнью любым другим способом. Я сделала своё тело неуязвимым для любых видов оружия».

«А если бы могла, покончила бы?»

«Опять ты возвращаешься к бессмысленным вопросам».

«Я знал, что ты так ответишь».

«Если знал, то зачем спросил?»

«Не знаю».

«Я не понимаю тебя, Локи».

«Это неудивительно. Я сам себя не понимаю. Да, телом ты бессмертна, но душой мертва уже давно».

«Цитируешь Фриггу?»

«А ты откуда знаешь? В мозгах моих прочитала?»

«Нет, я не утруждала себя этим. Просто такого рода высказывания – как раз в её стиле. Фригга очень неглупый человек, и я уважаю её, как своего противника. Бывшего противника, точнее, и не могу не признать, что и в этом её высказывании есть немалая доля правды».

«И какие же выводы из него ты для себя делаешь? Что, опять в молчанку будешь играть?»

Ника, как я и ожидал, не отозвалась. Неужели я начал понимать её? Поразительно! С этими мыслями я заснул, не обращая внимания на холод и завывание ветра.

========== Глава 17 ==========

– Вставай, брат, ты ж так насмерть замерзнешь! – сильные руки грубо трясли меня за плечи, вырывая из объятий сна, а точнее, какой-то странной полудремы, в которой сон мешался с явью.

– Сколько времени? – машинально спросил я, садясь на снег и пытаясь окончательно вернуться в действительность. В неприглядную, пугающую, безнадежную действительность.

– А разве это имеет какое-то значение? – пожал плечами Тор. – Мы, в отличие от подавляющего большинства жителей этой галактики, живем не по графику, а как получится. Другая крайность, прямая противоположность нынешнему «стандартному» режиму. Возможно, это тоже не слишком здорово. Некоторая стабильность, определенность, даже цикличность всё же должны присутствовать. Жизнь в абсолютном хаосе и беспорядке, в полнейшей неопределенности, так же ужасна и мучительна, как и жизнь в мире, где всё разложено по полочкам, и каждый твой шаг, каждый вздох предопределен заранее. Нужна золотая середина, не больше, не меньше.

Я порой просто поражался, какие умные вещи может сказать мой, как мне казалось, примитивный и недалекий брат. Да, именно, середина между хаосом и порядком, между эмоциями, чувствами и холодным разумом!

Казалось, Тор говорил о такой обыденной, житейской и банальной вещи, как распорядок дня. На первый взгляд, абсолютно неинтересная, повседневная тема. Но если вдуматься в суть, его высказывание применимо практически ко всему. К политическому режиму: ни тоталитарные, ни анархические государства не смогли долго просуществовать, все они в скором времени разваливались, терпели крах. К экономике: на сегодняшний день все осознали, что ни рыночная, ни плановая экономики в чистом виде не являются такими же эффективными и устойчивыми, как смешанная экономика, то есть та, которая включает в себя оба типа. К искусству: там, где искусство полностью контролируется государством и подвергается жесткой цензуре, оно перестает быть искусством по своей сути и превращается в оружие, которым власть достигает свои цели, в средство пропаганды, давления на общественность. А там, где цензура отсутствует вовсе, обязательно найдутся люди, которые будут выдавать за искусство что угодно, вплоть до пошлости и разврата, что, несомненно, приведет к деградации общества. Случайная мысль Тора – это же основополагающий закон, на котором держится мироздание. На балансе, на золотой середине. Вот оно, разрешение нашего бесконечного спора с Никой. Мы с ней являемся прямыми противоположностями друг друга, и мы оба несчастны как раз потому, что не можем найти эту самую золотую середину. Да, в большинстве случаев это действительно сложно.

– Так и будешь на снегу сидеть? – Тор уже второй раз за последние десять минут возвращал меня к реальности. Но на этот раз он вырывал меня уже не из сновидений, а из глубоких раздумий.

Я поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Ника стояла спиной ко мне и вглядывалась вдаль. Её кроваво-красные волосы едва заметно колыхались от ветра. Странно, но Ника никак не прокомментировала мой внутренний монолог, хотя я был уверен, что мои мысли покажутся ей интересными. Наверное, она всё же прочла их и, возможно, даже сделала для себя какие-то выводы, но не сочла нужным сообщить мне своё мнение по этому поводу.

Мы продолжили путь. И опять всё повторилось. Молчание, хруст снега под ногами, изнуряющая и изматывающая бесконечность.

Интересно, долго ли продлится это наше бесцельное скитание по однообразной, пустынной местности? Мне мучительно хотелось перемен. Каких-нибудь событий, которые внесли бы в наше безнадежное путешествие если не смысл, то хотя бы разнообразие. И эти события, словно бы по моему заказу, не заставили себя долго ждать. И мне, к слову, пришлось не раз об этом пожалеть.

Началось с того, что мы услышали вой. Дикий, леденящий душу, заставляющий содрогнуться всем телом.

– Это ещё что такое? – с тревогой в голосе спросил Тор.

– Понятия не имею, – честно признался я.

«Да ничего особенного», – по тому, как нервно вздрогнул Тор, я определил, что на этот раз Ника говорила не только со мной, но и с ним. – «Какие-то местные твари. Я их давно ещё заметила. Вон они, к нам несутся, видите?».

Ника слегка повела головой вправо, мы с братом посмотрели в ту же сторону и действительно увидели их. Пока звери были слишком далеко, чтобы можно было сказать что-то определенное по поводу их внешнего вида, зато можно было с абсолютной точностью утверждать, что их много, и несутся они с бешеной скоростью, вздымая перед собой клубы снега. Издали они, разумеется, казались маленькими, чуть ли не крошечными, но я чувствовал (не понимал, а именно чувствовал), что в действительности это огромные кровожадные монстры, от которых нет спасения.

Бежать было некуда: ничего не было на много-много километров вокруг. Нам оставалось лишь одно – встретиться лицом к лицу со своими новоявленными врагами. Ведь звери, вне всякого сомнения, неслись именно на нас, учуяв добычу. Наверняка в этой пустоши у них серьезные проблемы с пропитанием, и они находятся в вечном поиске жертв, которые ненадолго утолят их звериный голод. Но лично мне становиться такой жертвой не хотелось.

– И что же мы теперь будем делать? – спросил я у спутников, стараясь говорить как можно спокойнее и поменьше оглядываться по сторонам, инстинктивно ища укрытие.

Мне никто не ответил. Ни Ника, ни Тор. Да я, признаться, и не ожидал никакого ответа. Мой вопрос был чисто риторическим: всем, включая меня, было ясно, что придется сражаться, иного выхода нет. Сражаться, но как?

Я вынул из ножен свой кинжал и принялся скептично разглядывать его, как бы говоря своим спутникам: «И этим мы собираемся от них отбиваться?!»

– Жаль, Мьельнира нету, – сквозь зубы процедил Тор, яростно сжимая кулаки и готовясь к неминуемой схватке.

А звериная стая всё приближалась. Теперь я видел, что чудовища и вправду огромны, по размерам превосходят любого человека, а по внешнему виду больше всего напоминают мидгардских волков. У них была густая белая шерсть, защищавшая от мороза и делавшая своих обладателей незаметными на фоне снега.

Я почувствовал, как вспотела от страха и напряжения моя рука, в которой я отчаянно сжимал рукоятку кинжала…

И вот, началось! Первый зверь кинулся на меня, прыгнул; я видел его распахнутую красную пасть, клыки, с которых стекала слюна, слышал его яростное рычание.

«Ну всё, это конец», – мелькнула в голове мысль. Сердце замерло, кровь застыла, я приготовится умереть.

Но вдруг воздушная волна невиданной мощи отбросила меня в сторону на несколько десятков метров, и я опять больно ударился головой.

«Когда же уже это прекратится?!» – раздраженно подумал я и лишь секунду спустя осознал, что чудом избежал неминуемой гибели, и должен прыгать от радости, а не сетовать на судьбу.

Прыгать мне в данный момент совсем не хотелось, и потому я ограничился тем, что сел на снегу и обхватил голову руками. Одной рукой я ощутил что-то влажное и понял, что это не что иное, как кровь.

«Как же я мог удариться так сильно?» – не мог сообразить я. – «Земля, конечно, твердая, но не до такой же степени».

Я бы обязательно нашел ответ на этот вопрос, если бы мне не помешал Тор. Он упал на снег рядом со мной и тоже сильно ударился.

– Что это было? – спросил брат, как и я, вытирая со лба кровь.

– Это Ника спасла нам жизнь, больше некому. Ника!

Я моментально вскочил на ноги и оглянулся. Да, Ника в одиночку сражалась со всей волчьей стаей. Нетрудно догадаться, что она применила свой знаменитый Чёрный Огонь. Звериная шерсть неистово пылала, отчего звери приходили в бешенство и с ещё большей яростью кидались на Нику, которая отгородилась от них защитным полем.

Я поймал себя на мысли, что мне за неё страшно. В этот момент я волновался за неё так, как волновался бы за любого члена Звездного Патруля, если бы он находился сейчас на её месте. Никогда бы не подумал, что могу испытывать подобные чувства по отношению к Нике. Но жизнь – странная штука…

С тех пор, как нам пришлось объединиться, с тех пор, как мы стали, можно сказать, единой командой, моё отношение к Нике переменилось. Наверное, это всегда так бывает. Вряд ли это можно назвать дружбой, да и вообще подобрать термин, точно описывающий моё отношение к ней. Наши отношения не вписывались ни в один существующий шаблон, я не мог сравнить чувство, которое испытываю к Нике, с каким-либо повсеместно известным чувством, не мог объяснить его.

Ника, конечно, искусный маг, но зверей было слишком много. Когда лопнуло её защитное поле, я чуть было не бросился к ней на помощь, но вовремя остановился, сообразив, что ничем не смогу помочь.

Однако Ника справилась и сама: несколько минут спустя последний зверь упал замертво, а его шкура всё еще догорала, распространяя запах паленой шерсти.

Мы с братом подбежали к Нике и… застыли от ужаса. Половина лица женщины была залита кровью. Причем кровь была не красной, как у людей, а холодного ярко-синего цвета, напоминающего цвет неба ясным морозным зимним утром. Кроме того, кровь светилась. Кровь? Нет, скорее, это была искусственная жидкость, заменяющая кровь, ведь Ника, стремясь к совершенству, переделала каждую клетку своего организма.

Ведьма, как и всегда, выглядела совершенно спокойной, и ничто, кроме изуродованного лица, не свидетельствовало о том, что минуту назад она сражалась со стаей гигантских бешеных волков. Любой другой человек на её месте, по крайней мере, тяжело бы дышал, а Ника… Ника вообще не дышала! Ни сейчас, ни в какое-либо другое время. Я только сейчас обратил на это внимание. Да, Ника не человек. Определенно не человек.

Тем временем раны на лице женщины практически моментально затянулись, а «кровь» испарилась, не оставив следа. Кожа Ники вновь стала такой же, как прежде: безжизненно бледной и идеально чистой.

«Продолжим путь?» – бесстрастно осведомилась ведьма, словно мы остановились ради привала, а не ради неравной схватки с монстрами.

Мы с Тором, не успев еще толком оправиться от пережитого потрясения, смогли лишь согласно закивать головами.

========== Глава 18 ==========

Не могу сказать точно, сколько дней продолжалось наше бесцельное скитание по бесконечной равнине: я уже давно перестал вести счет дням и ночам, осознавая всю бессмысленность этого занятия. Помню только, что после нападения белых волков мы сделали шесть привалов, но и это ни о чем не говорит: привалы мы устраивали спонтанно, когда кто-то из нас (либо я, либо Тор) уставал и не мог идти дальше. Ника не знала устали, она могла идти вечно, но всегда останавливалась и ждала, когда мы отдохнем.

Никаких перемен не происходило. Правда, мне казалось, что с каждым днем становится все теплее, но я приписывал это ощущение к тому, что постепенно привыкаю к этому климату и перестаю обращать внимание на холод. И вот, в одно прекрасное утро я понял, что нет, мне не казалось.

Утро выдалось на диво ясным. Небо было чистым, нежно-бирюзовым, без единого облачка. Если бы я не был так сильно утомлен длительной ходьбой, я бы, наверное, наслаждался этой чудесной погодой.

«Научи меня создавать Черный Огонь», – мысленно попросил я Нику, главным образом потому, что не мог больше терпеть многочасовое молчание.

«Это бессмысленная трата времени. Проще собаку обучить говорить», – холодно отрезала ведьма.

Я хотел возразить, что являюсь довольно способным учеником, да и вообще маг Огня от рождения, и уверен, что у меня всё получится, но не успел. Внезапно раздался какой-то странный хруст и крик Тора: «Чёрт!». Я резко обернулся в сторону брата и увидел, что его нога по колено ушла под снег. Точнее… под лёд. Тор уже вытащил ногу, и мы увидели, что на дне его глубокого следа плещется вода.

Только сейчас я до конца смог оценить весь ужас нашего положения. Всё это время мы шли не по равнине, как нам казалось, а по скованному льдом океану, который теперь начал оттаивать.

– Вот попали, – еле слышно прошептал я.

– И не говори, – мрачно вздохнул громовержец.

Одна Ника никак не отреагировала на произошедшее. Но другого я от неё и не ожидал. Вот если бы она запаниковала, я бы удивился.

– Что же теперь делать? – уже в полный голос спросил я, ощущая свою полную беспомощность. – Вы понимаете, что теперь мы обречены на гибель?!

«Мы уже давно обречены на гибель», – равнодушно отозвалась ведьма. – «Наше путешествие было заведомо безнадежным, хоть ты и пытался обмануть себя, внушить себе, что надежда есть. Самая глупая вещь в мире – самообман. Рано или поздно всё становится на свои места, и обман раскрывается. Невозможно отрицать очевидное».

«Я задал конкретный вопрос: „что нам теперь делать?“, а ты воду льёшь. Чем без толку философствовать, лучше бы конкретное решение предложила. Ты же за рациональный подход к проблеме, разве нет?»

«Я не вижу выхода», – просто ответила Ника. – «Телепортировать я не могу, даже в одиночку. Мои силы иссякли после битвы с белыми волками и нуждаются в восстановлении. На данный момент я не могу применить ни одного заклинания. Из всех видов магии, которыми я владею, сейчас мне доступно лишь чтение мыслей, но оно в нашем случае бесполезно, если, конечно, рядом со мной не окажется уникального гения, который придумает, как быстро выбраться на сушу, не применяя магию».

«Такой гений, на твоё счастье, как раз и оказался рядом с тобой!» – самодовольно усмехнулся я. – «У меня есть идея: мой реактивный ранец!»

На краткий миг в моём сердце неистовым пламенем вспыхнула надежда, но это пламя тут же угасло. Дело в том, что когда я нажал кнопку старта, двигатель летательного аппарата заглох, не успев завестись: реактивный ранец разрядился.

«Не работает», – сокрушенно признал я. – «Аккумулятор сел».

«Другого я и не ожидала. И что же предложит наш неповторимый гений теперь?» – с легкой насмешкой поинтересовалась Ника.

«Ты права, мы обречены», – не мог не признать я. – «Твои магические силы иссякли, мой реактивный ранец разрядился, у Тора нет Мьёльнира, чтобы летать. Команда неудачников, иными словами не скажешь».

– Там впереди трещина во льду! – возвестил Тор. – Даже не знаю, сколько дней ледяной покров продержится.

– Да какая нам теперь разница?! – раздраженно спросил я, переключаясь с мысленного общения на речевое. – Всё равно мы не успеем добраться до берега. Лучше бы лёд уже скорее растаял: что толку мучиться, если конец уже предопределен. Может, сама смерть и не так страшна, как её ожидание.

Тор не нашел, что возразить, и потому замолк, обреченно опустив голову.

Нам ничего не оставалось, как просто идти вперёд. Идти машинально, можно даже сказать, по инерции, стараясь не задумываться о том, что ожидает нас в будущем.

***

Когда я проснулся во время очередного привала, то с ужасом обнаружил, что мы находимся на льдине, которая со всех сторон окружена водой. А проснулся я, к слову сказать, от отчаянного крика Тора: «Спасайся!»

Я вскочил на ноги и тут же понял, почему брат поднимает панику. Наша льдина в этот самый момент раскалывалась на части. Я упал бы в воду, если бы не спохватился в самый последний момент и не перепрыгнул на соседнюю льдину.

– Долго оставаться на льдинах нельзя, – крикнул я спутникам. – Лед уже не выдерживает нашего веса, мы должны все время перемещаться.

Несмотря на моё заявление, что я хочу быстрой и скорой смерти, в моей душе до сих пор осталось стремление к жизни, и я был готов бороться за неё до конца. Не знаю, что это было за чувство. Возможно, это нечто благородное, возвышенное, светлое, а возможно, банальный инстинкт самосохранения – животное чувство, которое заложено природой в каждом человеке и возникает наперекор разуму и здравому смыслу. И повинуясь этому чувству, я перепрыгивал с льдины на льдину, продвигаясь все дальше и дальше. Ника и Тор, разумеется, следовали за мной.

Иногда расстояние между льдинами было небольшим, и можно было даже не прыгать, а просто сделать шаг, а иногда приходилось применять все свои физические способности, чтобы оказаться на соседней льдине.

***

Несколько суток мы прыгали с льдины на льдину, а они становились все тоньше и тоньше. И вот однажды льдина буквально рассыпалась, едва я ступил на неё.

Я оказался в воде. Сказать, что она была ледяной, значит не сказать ничего. Трудно передать словами те ощущения, что я тогда испытал. Тор и Ника тоже очутились в воде, рядом со мной. Мой брат попытался вновь залезть на льдину, которая на вид казалась прочнее других, но та тут же раскололась, не выдержав массу громовержца.

– Бесполезно! – крикнул я, поднимая повыше голову, чтобы в рот не попала вода.

– Не кричи! Береги силы! – отозвался Тор.

Ника плыла рядом с нами, причем плыла так спокойно, словно находилась в бассейне, а не посреди океана, с которого только что сошел лёд. У меня же свело все конечности и мне стоило больших усилий держаться на поверхности воды. У Тора, судя по его выражению лица, было точно такое же состояние.

Вот уж никогда не мог подумать, что умру таким странным образом: «купаясь» в ледяном океане, да ещё в компании Тора и, что самое странное, Ники. Полнейший абсурд, бред, такого просто быть не может, это противоречит всем законам логики! Так может, всё это просто сон, и сейчас я проснусь в штаб-квартире Звездного Патруля или на Заре? Если проснусь, то ни за что не расскажу никому об этом своём сновидении, а то ведь на смех поднимут. Только мне может присниться подобная чушь!

С этой мыслью я лишился чувств, так как был не в силах бороться с невыносимым холодом, который забрал всю мою энергию до капли.

***

«Да, это был всего лишь сон!» – это было моей первой мыслью, когда я открыл глаза и увидел перед собой невысокий белый потолок.

Вставать мне не хотелось. Я вновь закрыл глаза, чтобы окончательно прийти в себя после ночного кошмара, который казался мне таким реальным, и собраться с мыслями.

– Один, похоже, очнулся! – этот резкий и даже властный голос, принадлежал, вне всякого сомнения, какой-то женщине.

Я открыл глаза, увидел её и сразу понял, что это врач: одета женщина была в синий халат и в данный момент занималась тем, что снимала с меня какие-то присоски. Неужели я попал в больницу?

– Где я? Что со мной было? – спросил я, попытавшись приподняться.

– Лежи, – строго велела женщина. – Тебе пока вредно двигаться. В океане ты потерял слишком много сил.

– В океане?! – с ужасом переспросил я. – Значит, всё это было взаправду?! Но почему я не погиб тогда?! Где я сейчас нахожусь?! Кто вы?!

– Мы – ваши спасители. Можно не благодарить. О, кажется, твой приятель тоже в себя пришел. Пойду к нему, а ты лежи и не вздумай двигаться.

Едва строгая женщина отошла от меня, я тут же сел, невзирая на её запрет, и оглядел помещение, в котором находился.

Оказалось, что это небольшая больничная палата, в которой стояли всего три койки. На одной из них сидел я, на второй лежал Тор, вокруг которого суетились медики (видимо, он пострадал ещё сильнее, чем я), а возле третьей, прислонившись к стене, стояла Ника. Я был абсолютно уверен, что она-то сознания не теряла и, к тому же, успела узнать всю необходимую информацию, читая мысли этих странных людей, которые, судя по всему, действительно спасли нас от верной гибели.

«Да, они спасли нас», – не замедлила с ответом Ника. – «Точнее, вас. Я в спасении не нуждалась, так как вполне могла бы доплыть до берега за несколько дней».

«Это я понимаю, ты лучше мне другое скажи: кто эти люди? Откуда они взялись?»

«Это местные жители», – просто ответила ведьма.

«Но…» – я не смог сформулировать вопрос, но Ника и так поняла меня.

«Эти люди нашли весьма интересный способ скрываться от нынешней власти, навязывающей новые порядки. Раньше они жили на поверхности планеты и возводили величественные города изо льда. Когда наступало кратковременное потепление, лето, как сказали бы у нас, они охлаждали свои города при помощи специальных приборов, и они не таяли. Этим людям вообще комфортнее находиться на холоде, но здесь, в медицинской палате, они специально создали оптимальную для вас температуру, чтобы спасти вам жизнь».

«Один из таких городов мы видели в самом начале нашего путешествия!» – вспомнил я. – «Но почему же они бросили свои города?»

«Они бросили их потому, что к власти пришел твой двойник. Им нужно было спрятаться так, чтобы элита не смогла обнаружить их цивилизацию и посчитала бы, что эта планета необитаема».

«Ума не приложу, где можно спрятать целую цивилизацию», – признался я. – «Это же невозможно».

«Тем не менее, они это сделали. Слуги твоего двойника не нашли их, как не смогли бы найти их и мы».

«И где же мы сейчас находимся?»

«Под водой», – бесстрастно ответила Ника. – «Эта цивилизация издавна строила подводные города помимо ледяных, и когда пришла беда, все дружно переехали жить в глубины океана. Мы сейчас как раз находимся в одном из таких городов».

«А как они узнали, что мы в беде?» – допытывался я.

«Нас совершенно случайно обнаружил один из их патрулей. На подводной лодке нас доставили в госпиталь, где вам оказали медицинскую помощь. Это всё, что ты хотел узнать?»

«Нет, не всё. Что мы будем делать дальше? Будем отсиживаться здесь, в подводном городе, о существовании которого никто не знает?»

На самом деле мне было трудно поверить в то, что в данный момент мы находимся на дне океана. Окон в помещении не было, и ничто не свидетельствовало о том, что это строение действительно находится под водой. Приходилось полностью полагаться на сведения, полученные от Ники.

«Нет, отсиживаться здесь мы не будем», – возразила ведьма. – «Это небезопасно. Наш след приведет элиту на эту планету. А они ведь ни перед чем не остановятся, ради того, чтобы найти нас. Точнее, найти тебя. Я уверена, они тщательно проверят эту планету и непременно нас обнаружат, как и местную цивилизацию. Мы должны как можно скорее покинуть эту планету».

«Но каким образом?»

«Пока вы двое лежали без сознания, я уже заключила с местными сделку. Я помогаю им справиться с надвигающимся катаклизмом, а они предоставляют нам космический корабль. Да, у них есть космические корабли, но они уже полтора года ими не пользуются. Для того, чтобы сохранить цивилизацию в тайне, местное правительство запретило населению покидать родную планету. Весьма разумная мера предосторожности».

«Так значит, ты, Ника, бывший лидер крупнейшей преступной организации в галактике, будешь помогать какой-то цивилизации, живущей где-то на отшибе? Да ты такими темпами в Агента Света превратишься!»

«Ты рассуждаешь примитивно, хотя я и не ждала от тебя другого. Ты пытаешься делить мир на „черное“ и „белое“, на добро и зло, и рассуждаешь по схеме „не добро, значит, зло“. Я не зло, Локи, и никогда не была им. Зло – это ненависть, алчность, иными словами, негативные эмоции. А я не испытываю эмоции, тебе это хорошо известно. Я поступаю так, как мне выгодно, а вы, люди, уже можете расценивать мои поступки как плохие или хорошие, но конкретно для меня между ними не существует разницы. Если я помогу местным, они обеспечат нас транспортом. К тому же, возможно, эта работа хоть ненадолго избавит меня от…скуки».

«А что за катаклизм?» – поинтересовался я, скорее для того, чтобы перевести разговор на другую тему.

«Извержение подводного вулкана. Без магии его не предотвратить, а у них нет достаточно сильных магов, специализирующихся на стихийных бедствиях. О, ты опять вспоминаешь эту девчонку, Дану, которой солгал когда-то давно. Странные вы, люди: можете до бесконечности прокручивать в голове какое-то событие и расстраиваться всякий раз. Чистой воды глупость».

«Вон из моей головы, Ника! Убирайся прочь!» – я знал, что ведьма меня не послушает, но просто не смог сдержать гнев. Минуту спустя я всё-таки сумел взять себя в руки и продолжить:

«Ты бесчувственна и холодна, как металл. Что ты можешь знать о настоящих человеческих чувствах, как можешь судить о том, чего не понимаешь? Когда я думаю о Дане, это не только боль и стыд, но и светлые воспоминания о тех кратких мгновениях, что мы провели вместе, только вдвоём. Ты никогда не сможешь представить себе, насколько это прекрасно. А сейчас я вспомнил о Дане потому, что зашла речь о магах, специализирующихся на стихийных бедствиях, а Дана как раз таким магом и была».

Конечно, это довольно странно: откровенничать с Никой, рассказывать ей о своих чувствах. Но с другой стороны, если ведьма читает мой мозг как открытую книгу, какой смысл пытаться что-то от неё скрыть? К тому же, Ника не такой человек, которому захочется разболтать мои личные тайны на весь мир, выставив тем самым меня на посмешище. Так поступают низкие, недалекие люди, Ника же намного выше подобных глупостей. Поэтому с ней, как бы странно это ни звучало, можно было говорить совершенно искренно и открыто, ничего не опасаясь.

Но Ника, видимо, не захотела поддерживать эту тему: трудно рассуждать о том, чего ты не понимаешь. Поэтому я «заговорил» о другом: