Текст книги "Отступница (СИ)"

Автор книги: Леля Григина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 2.

– Все это глупости! Семью на одной любви не построишь!

Застываю над корытом с мокрой одеждой в руках.

– Как так “не построишь”?! А на чём же ты тогда её строить собралась? Разве ты вчера с парнями целовалась не для того, чтобы любовь свою найти?!

– И что ты думаешь, я за первого встречного замуж пойду, только потому что у меня сердечко ёкнет? Вчера я выбрала трех парней, что милее мне оказались, а сегодня отправлюсь на рынок, людей пораспрашиваю, да и узнаю всё о них: чем занимаются, имеют ли за душой чего, добры или злы о них слухи.

Ну, если задуматься, подход правильный, деловой, но...

– Как же любовь?!

– Любовь появится, – отмахивается Фотиния.

А вот с этим не согласна совсем. Ведь после свадьбы же положено в постель ложиться... а как же без любви? Не ждать же пока она появится?

Фота заливисто смеётся. А я понимаю, что сказала это вслух.

– Наивная ты, Еська, если думаешь, что люди сношаются только по любви. Сходи спроси у нашего кузнеца!

Видимо я и правда наивная, потому что не хочу я так!

Поджимаю губы и начинаю с усердием тереть бельё. Куда же ты смотришь, Маланья?! Почему в мире твоём, где ты велела жить в любви, любовь уже и перестала быть такой важной?

За своими мыслями не замечаю Игната, подошедшего к колодцу. Парень запускает обе ладони в ведро и, набрав в них ледяной воды, прыскает себе на лицо.

– Случилось что? – интересуюсь, оглядывая его бледное лицо.

– Снежка совсем плоха, – тихим бесцветным голосом отвечает мне парень. – До утра не дотянет.

Снежка одна из любимиц Игната, прекрасная белоснежная лошадка, привезённая князем из Ярграда для княжны Румяны. Да только маленькая Румяна очень боялась лошадей и даже Снежка не помогла ей избавиться от страха. Княжна выросла, страх прошёл, отец привёз ей могучего вороного жеребца, а Снежка так и осталась не у дел. Для тяжёлой работы Игнат её не даёт, а постоянного наездника у кобылы нет, так и простаивает она в своём стойле. А тут беда произошла – ожеребилась Снежка мертвым жеребёнком, а после и сама слегла: не пьёт, не ест и на ноги не встаёт. Игнат лекаря привозил из Столицы, но тот ничем не порадовал, сказал, что сдохнет кобыла, как ни лечи её. Но парень не сдался: продолжал отпаивать её настоями, окуривал конюшню травами и медовыми свечами, носил все самые любимые лакомства – вот только не помогло ничего.

Вижу, как Игнат подавлен, но в голове, как назло, не рождается ни единого правильного слова поддержки. Так он и уходит, а я стою, словно замороженная статуя и вымолвить ничего не могу.

А к вечеру меня начинает грызть совесть: Игнат в печали, а я поддержки ему не оказала. Что я друг такой?! Оттого после трапезы направляюсь к конюшням, стянув у Ксаны пару морковок и вчерашний подсохший хлеб для Снежки и пирожки с мясом для Игната, потому что на ужин он не явился. По дороге тщательно обдумываю все слова, что скажу ему. Повторяю несколько раз про себя, дабы не забыть и не ляпнуть какую-то глупость.

Но Игната в конюшнях не нахожу. Уверенная в том, что он не захочет оставлять любимицу одну на ночь, поворачиваю к нужному загону. Снежка лежит на тёплой подстилке, вытянув ноги, и тяжело надрывно дышит.

– Снежечка! – шепчу ласково, а у самой слёзы наворачиваются. – Миленькая моя, ну как же ты так, а?!

Но кобыла не обращает на меня внимания. Её глаза плотно закрыты и лишь длинные белёсые ресницы слегка подрагивают. Подхожу ближе, и присаживаюсь на корточки.

– А я тебе морковку принесла да хлебушек, будешь? – подношу лакомства ближе к морде, но Снежка совсем не реагирует. Не в силах больше сдерживаться, принимаюсь реветь. – Снежечка, милая, не умирай! Ты ещё совсем молоденькая, тебе жить да жить. А детки... будут у тебя ещё детки. И Игнат... он ведь будет очень тосковать, а он хороший, я не хочу, чтобы ему было больно.

Снежка тихо фырчит, но глаз не открывает. Ложусь под её бок, укладывая голову на плечо кобылы, пальцами зарываясь в густую гриву. Раньше она была такая мягкая, струящаяся, а сейчас сбилась в колтуны и стала грубой. Как бы Игнат ни старался ухаживать за лошадью, хворь давала о себе знать.

– У меня тоже нет никого, – сама не знаю зачем, начинаю говорить. – Отца я не знала, мама никогда про него не говорила, лишь то, что любила его сильно. Маленькой я думала, что он умер, выдумывала, что мой отец герой, но как оказалось – он простой гуляка. Будучи женатым, гулял с другими, совершенно не стесняясь. Он у короля на службе состоял, много по княжествам ездил, так и встретил мою маму, а она наивная влюбилась. Ждала его, думала, что семьёй станут, а у него таких “семей” ни одна оказалась. Мама моя как прознала всё, сразу же запретила ему на своём пороге появляться, пригрозив, что всё расскажет законной жене и королю. И знала она тогда уже, что мной беременна, да только гордой была, поэтому мой папашка так обо мне ничего и не узнал. И даже перед встречей с Маргаритой матушка моя так имя его и не назвала. А мне и не надо! Не отец он мне! Как думаешь, права я?!

Снежка тихо фырчит в ответ.

– Тяжко, конечно, мне было, но я справилась. И ты справишься! Только держись, хорошо?! Осень и зима пройдут, а там и весна придёт, тепло принесёт и новую надежду. Знаешь, я даже научусь верхом ездить, чтобы мы с тобой могли на прогулки выезжать, обещаю. Ты же мне поможешь?!

Но Снежка молчит, словно понимает, что не быть ей помощницей.

Утыкаюсь носом в тёплый бок и начинаю тихо петь свою любимую колыбельную, что пела мне мама. Пальцами перебираю жёсткие волоски, заплетая из них косичку.

И сама не замечаю, как засыпаю.

Снится мне лето. Небольшая лесная полянка, залитая ярким полуденным солнцем. В ветвях деревьев, окружающих полянку плотной стеной, весело щебечут птицы. Где-то вдали воет волк, но как-то дружелюбно что ли, и мне совсем не страшно. В моих руках небольшая плетённая из лозы корзинка, немного потрёпанная, но оттого не менее любимая и дорогая сердцу. Приседаю, осторожно наклоняю сочную листву земляники, выискивая ягодки. Вот они: крупные, ярко-красные, ароматные. Осторожно собираю их, чтобы не помять.

– Мамочка, я ещё нашла! – раздаётся где-то сбоку от меня.

Вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь на голос. Ко мне бежит... я?! Разглядываю свою маленькую копию лет пяти со смешными растрёпанными белёсыми косами, которая подбегает ко мне и, наклонившись над корзинкой, вытряхивает в неё из ладошек горсть земляники.

– А давай сварим варенье, мам?! – улыбается девчушка, глядя на меня. Поправляет растрепавшиеся волосы, пачкая личико ягодным соком. – Папа его очень любит.

– Давай, милая, – на автомате отвечаю. Протягиваю руку, стирая след с нежной детской щечки.

Девочка наклоняется ко мне, обнимая ручками за шею и целует в щеку.

– Люблю тебя, мамочка!

И мне уже кажется, что я действительно вижу себя, сама же выступая в роли своей мамы, да только глаза девочки. Не голубые совсем, серые, глубокие, словно небо перед дождём. И взгляд этих глаз отзывается в сердце невероятной нежностью, будто тёплым мёдом облили. Но сильный порыв ветра толкает меня в бок, что я валюсь на землю, не удержавшись. Корзинка выпадает из рук и ягоды рассыпаются по траве...

Слышу недовольное фырчание над собой. Открываю глаза и понимаю, что я не на поляне, а в конюшне, лежу на подстилке Снежки в её загоне. А Снежка... стоит надо мной и тычется мордой мне в живот, обнюхивая, видимо выискивает лакомства.

– Снежка! – шепчу удивлённо, разглядывая вполне здоровую и бодрую лошадь. – Снежечка!

Зажмуриваюсь, а потом снова открываю глаза – но видение не проходит.

– Снежечка! – подскакиваю на ноги и кидаюсь к лошади обниматься. – Богини милостивые, благодарю! Спасибо! Спасибо!

– Есения?! – раздаётся за стойлом удивлённый голос Игната.

Скрип петель, и парень заходит в денник. Ну как заходит... тормозит у двери, удивлённо разглядывая открывшуюся картину. Завидев любимого хозяина, Снежка весело вскрикивает и несётся в нему. Тычется мордой ему в живот, а потом начинает обшаривать, недовольно фырча.

– Снежка... – шепчет парень, не веря своим глазам. – Снежка! – обнимает лошадь за шею. – Богини... я боялся, что приду, а ты тут... а я не успею попрощаться.

– Я думала, что ты останешься здесь ночевать с ней, – замечаю с некой обидой.

– Остался бы, да князь отправил к табунщику. Но как же так? Я думал, что... а ты здесь как оказалась?

– Тебя искала, поддержать хотела. Да вот... уснула, – виновато вздыхаю, опуская глаза и делая вид, что занята разглядыванием платья. А оно явно стоит этого – всё помятое, в крошках, лошадиных волосах и сене. Увидев меня в таком виде, вряд ли люди решат, что я провела ночь рядом со сдыхающей кобылой.

– Мне идти надо, пока двор не проснулся! – бормочу, пытаясь проскочить мимо Игната. Но он ловит меня за руку.

– Ты что-нибудь давала ей?

Оглядываюсь назад, в поисках еды, но ничего не нахожу – всё подобрала.

– Пару морковок да сухарей немного, – выдыхаю.

– Я про лекарство. Ты ей что-то давала? Настои какие-то?!

Поднимаю глаза на парня и с удивлением разглядываю серьёзное лицо.

– Ты смеёшься что ль? Я же не лекарь!

– Тогда я ничего не понимаю. Все говорили, что Снежка подохнет, а она.... Ты не подумай, я очень рад, только вот странно всё это.

– Ничего странного. У Снежки тоска была, а я поговорила с ней... по-девичьи, – пожимаю плечами, хотя и сама удивлена столь быстрому выздоровлению кобылы. Она совсем не выглядит усталой и болезненной, нетерпеливо качает головой, выпрашивая еду.

– Поговорила? – эхом отзывается Игнат, наглаживая морду своей любимицы.

– Мы с ней договорились кое о чём, о нашем женском, что тебе знать вовсе не обязательно.

– Не обязательно... – повторяет парень.

– Угу! А ты бы лучше накормил Снежку, смотри, какие у неё голодные глаза!

Игнат дёргается и торопится к кормушке, а я на цыпочках пробираюсь к дверце.

– Стой! – окликает меня конюх.

Огорчённо выдыхаю и поворачиваюсь к нему, готовая выслушать очередную гневную тираду. Но он улыбается:

– Спасибо, что не оставила её одну. И то, что пришла меня поддержать. Для меня это очень ценно!

Смотрю в его глаза и мне кажется, будто бы у той девочки из сна его глаза. Моей дочери... нашей дочери?! Поспешно мотаю головой, отгоняя назойливые, словно мухи, мысли. Нет, конечно же нет, у Игната глаза тёмные, словно грозы, а у той девочки так, мелкий дождичек. И косицы у неё белые, мои, а если бы её отцом стал Игнат, то она бы наверняка взяла его тёмные кудри... ну так в народе говорят. А вот у Чеслава волосы тёмным золотом сверкают, и глаза... правда вот цвет глаз наследного княжича я за всё время не смогла разглядеть: близко с ним не стояла, да и в очи его смотреть стеснялась. У его отца вот точно серые с голубизной, и у княжны Румяны такие же.

– Есения... – разгоняет мои раздумья голос Игната. – Это ты сплела?

Поднимаю глаза, непонимающе находя взглядом парня. А он кивает мне на гриву Снежки, что я вчера перебирала перед сном. А в ней вместо простой косицы искусная плетёнка. Не веря своим глазам, подхожу ближе, разглядывая удивительный узор “прически”: ровные прядки переплетаются между собой, завязываются в узелки, создавая невероятной красоты цветок.

– Не я. Я так не умею.

– С тобой ещё кто-то был?!

– Не было никого. Может... это уже было?!

– Не было! Неужели ты думаешь, я бы не заметил руну ворожей?!

Руну ворожей?! Нет, я, конечно, знаю о девушках-ворожеях, но вот про руны ничегошеньки не ведаю.

– Да какая это руна?! – фыркаю, не хуже лошади. – Простая коса, немного специфическая.

– Специфическая! – передразнивает меня Игнат. – Это одна из рун, Есения! Я не знаю, что она означает, но точно видел такую в книгах про ворожей.

– Да никакая это не руна! – восклицаю. Тяну руки и торопливо распускаю плетение. А сама, затаив дыхание, смотрю на Снежку, боясь, как бы она не рухнула прямо нам под ноги мёртвая. Но кобыла стоит живая и всё такая же голодная.

– Убедился?! Напридумывал себе невесть чего, ещё и меня в чём-то обвинил.

А чём он, собственно, обвинил?! В том, что я... ворожея?! Да глупость несусветная!

– Корми давай, Снежку, а то плохой из тебя хозяин, вон животина голодная какая! – откидываю назад волосы и с самым гордым видом покидаю загон.

А ноги-то трясутся от страха! И я не думаю, что я действительно могла сплести эту руну, но только как она появились в гриве Снежки? Неужели в конюшне побывала одна из ворожей?!

Эти мысли я не могу выкинуть из головы вплоть до завтрака. Благополучно добравшись до дворца, так и никого не встретив, поспешно умылась и сменила платье. Я, как и большинство прислуги, жила при дворе, имела небольшую комнатку в самом дальнем крыле и питалась на кухне. Но сегодня мне было не до еды, и вместо кухни, я поспешила в сторону княжеских покоев. Подхватив по дороге корзину для белья, чтобы не казаться слоняющейся без дела, поднялась по лестнице и повернула к центральному коридору. Стражники даже не обернулись мне вслед, и я благополучно оказалась около дверей покоев княжны Румяны. Выдохнув, коротко постучалась.

– Да-да! – раздался нежный голосок девушки.

Вхожу и тут же присаживаюсь в поклоне.

– Ваша светлость, доброе утро!

– Есения?! – Румяна не ожидала меня увидеть. – Доброе утро.

Девушка уже проснулась, лежала поверх покрывала и читала книгу.

– Ваша светлость, простите, что я потревожила Вас в столь ранний час!

Румяна откладывает книгу и поднимается на ноги. Подходит ко мне, вглядываясь в лицо. Она ниже меня на полголовы и младше на три года, но я уважаю её, словно старшую не только оттого, что она знатная особа.

– Что-то случилось?

– Нет, всё хорошо. Просто... я хотела поговорить с Вами, до того, как Вы отправитесь на завтрак.

– Хорошо, говори! – княжна забирает из моих рук корзину и отставляет её в сторону. Тянет меня за руку и усаживает на диванчик, сама же садится напротив. – Я слушаю.

– Ваша светлость, что Вы знаете о ворожеях?

Брови княжны взлетают вверх, но она отвечает:

– Всё то, что доступно знать простому человеку. Сейчас ворожей всего трое, слишком мало на княжества и королевство. Лично я знакома лишь со старшей Жданой, она приезжала в княжество и пару раз останавливалась в нашем доме. На свадьбе очень надеюсь познакомиться и с остальными девушками Чаяной и Ивой. Отец говорил, что бакарский князь направил им приглашения, но отзовутся они или нет, никто не знает. У них много работы, – пожимает плечами княжна и вопросительно смотрит на меня. – А что ты вдруг заинтересовалась?

– Мне сон приснился! – начинаю выдумывать. – Я видела девушку, она сидела в нашей конюшне и плела из нитей красивый узор, похожий на руну ворожей! Как Вы думаете, может быть такое наяву?

– Почему нет, – пожимает плечами Румяна. – Ворожеи вольны ходить там, где им вздумается.

– И мы можем не узнать, что она была здесь?

– Это вряд ли! Если бы кто-то в нашем дворе увидел ворожею, через считанные мгновения об этом стало бы известно всем.

– А если бы она пришла тайно?

– Зачем? – недоумевает княжна.

– Не знаю, может вылечить кого-то, например.

Румяна пожимает плечами:

– Я о таком не слышала. Зачем лечить тайно, ведь о благословении богинь должны ведать все.

Да, княжна права, пробираться ночью на княжеский двор, чтобы полечить лошадь было бы странно.

– Значит, это просто сон и явью ему не быть. А жаль, я бы тоже не отказалась бы познакомиться с ворожеями.

– А что за руну ты видела, расскажи?! – шепчет Румяна.

– Красивую, словно цветок из кружева.

Румяна подскакивает на ноги и несётся к книжной полке. Достаёт небольшой томик и возвращается с ним ко мне. Суёт мне в руки.

– Посмотри, может найдёшь похожую?!

С интересом пролистываю страницы. Книжечка совсем тоненькая, но содержит в себе и заговоры, и молитвы, и составы травяных настоев, и рисунки рун.

– Нашла её в монастырской библиотеке, – поясняет княжна.

– И украли?!

– Взяла на время почитать! – вспыхивает Румяна, заливаясь краской. – Пробовала я плести самые простые руны, да только нитки то путаются, то рвутся, словно богини запрещают мне этим заниматься. Хотела книжку вернуть, да позабыла совсем.

– А можно я возьму её почитать?! Всего на пару дней, а потом сразу же верну!

Румяна кивает.

– Только береги её и, если увидишь похожую руну их твоего сна, покажи, хорошо?!

Киваю, прижимая книжку в груди. Благодарю княжну и поднимаюсь с диванчика. Забираю корзинку, уложив на дно книжечку, и вовремя – в комнату, постучав, заглядывает Фотиния. Завидев меня, удивлённо расширяет глаза.

– Я шла за грязным бельём и заглянула к княжне, чтобы передать, что Снежка, лошадь, что князь привозил для неё, поправилась, – тут же поясняю я, боясь, что Фота может надумать, что я мечу на её место.

– И я очень рада этому! Обязательно навещу Снежку сегодня же. Спасибо, Есения.

Кланяюсь княжне и поспешно уношу ноги. Мне не терпится прочитать книгу, разглядеть руны и... что-нибудь попробовать сплести, но, как назло, у Ксаны запланировано слишком много дел – уже сегодня прибывают первые гости на свадьбу старшей княжны Марии и неорского княжича Игоря. Поэтому до самого вечера я тружусь, не покладая рук. А как только оказываюсь в своей комнатке, касаюсь головой подушки и мигом проваливаюсь в сон.

И снова снится мне лесная полянка, залитая светом. Да только нет рядом со мной той девчушки с серыми глазами. Теперь я сама маленькая девочка, одна на поляне в густом лесу. Кручусь вокруг своей оси и замечаю вдалеке какое-то движение. Шагаю в сторону и передо мной тут же возникает ещё одна полянка, на которой резвятся три девочки. Они играют в догонялки, весело хохоча, и совсем не замечают меня. Кричу им, размахиваю руками, но они продолжают свою игру. Решившись, бегу к ним навстречу, да только полянка словно сильнее отдаляется от меня. А потом передо мной вырастает частокол их старых высоких сосен, что не даёт пройти дальше. Солнечная полянка всё отдаляется дальше и дальше, а надо мной сгущаются чёрные тучи...

С подобным настроением я и просыпаюсь...

Глава 3.

– Еська, что-то ты сегодня какая-то хмурная! – удивляется Ксана.

– Что, мне и хмурой побыть нельзя?! – недовольно бурчу.

С силой бросаю очищенную картошину в чан с водой. Брызги разлетаются весёлым дождиком.

Ксана качает головой:

– А всё потому...

– Что у меня парня нет! – заключаю я. – Знаю-знаю!

– Потому что книжки читать по ночам меньше надо, – парирует кухарка. – Тогда и высыпаться станешь. Хотя, я в твои годы... – мечтательно вздыхает Ксана. – Все ночи напролёт гуляла. Собирались мы с подружками да дружками и гуляли по деревне. Песни пели до самого утра!

Женщина смахивает налетевшую слезу и кивает в сторону большой кастрюли, стоящей у печки.

– Последи-ка за взваром. Как только закипит, сразу выключай, да смотри, чтобы не сбежал! – командует кухарка и покидает кухню.

Убедившись, что вода с сушёными фруктами ещё и не думает кипеть, возвращаюсь к чистке картофеля. Может права Ксана? Может стоит вернуться с небес на землю и перестать мечтать?! Напроситься с Фотой погулять, авось и приглянется какой-нибудь деревенский паренек. Главное ведь, чтобы добрый был, заботливый да работящий, а там может и полюбится он мне.

В раздумьях кидаю в чан с водой одну картошину. Вторую. Третью. Пока за спиной не слышу недовольное шипение, словно наш кот Васька пробрался на кухню. Но это не Васька вовсе!

Ойкаю, быстро подбегаю к кипящей кастрюле, хватаю крышку.

– Ай! Мамочки! – воплю что есть мочи, тряся обожженной рукой.

– Еська?! – удивлённо восклицает заглянувший Савва, один из дворовых, видимо прибежавший на мой крик. – Чего стряслось?!

– Взвар! Убери, пожалуйста, взвар с плиты! – прошу его через всхлипывания.

Савва хватает рушник и быстренько переставляет кипящую кастрюлю подальше от печи. А потом тут же оказывается рядом со мной.

– Обожглась, да?! – сочувственно произносит парень.

Настойчиво усаживает меня на лавку и мельком смотрит на руку, которую я нянчу, словно дитя.

– Ого, сильно, волдырь может быть! – он осматривается по сторонам. – Обожди. Я сейчас ледяной воды из колодца принесу!

Савва уносится, а я продолжаю хныкать. Волдыря мне только не хватает! Как же я работать буду?! Завтра ведь гости приедут со всех княжеств и даже король с королевой и наследным принцем. Работы будет непочатый край! Да Ксана меня проклянёт!

Реву, не сдерживая слёз. Как же больно! Словно... Запинаюсь, удивлённо переводя взгляд на больную руку. Не больно вовсе, будто и не случилось ничего. А кожа на пальцах ровная и розоватая.

– Как так? – раздаётся надо мной ошарашенный голос.

Савва стоит с большой кружкой воды и смотрит на руку. Растерянно переводит взгляд на кружку, потом снова на мою руку, потом на кастрюлю.

– Я же видел ожог!

– Да ерунда! Слабенький оказался, просто ошпарилась немного. Я... маслом топлённым помазала, – брякаю первую попавшуюся мысль, хотя прекрасно помню, что так делать нельзя. Но Савва паренёк необразованный, авось поверит.

– Маслом?! – повторяет он словно эхо. – А я тут... воду принёс... холодную... прямо из колодца...

Поднимаюсь на ноги и забираю кружку из его рук. Залпом осушаю её, вытираю ладонью губы, а затем тянусь и целую парня в щеку.

– Спасибо большое, Савва! Ты меня спас!

Парень смущенно улыбается.

– Правда не болит?!

– Правда!

– Ну ты тогда зови, если что...

– Обязательно позову! – заверяю его. – А пока иди, если Ксана увидит тебя на кухне, отругает.

Савва кивает и поспешно уносит ноги. Все при дворе знают, что у Ксаны под ногами лучше не путаться, особливо в дни напряжённой работы. А я наконец могу разглядеть свою пострадавшую руку...

Я могу обмануть наивного Савву, но разве я могу обмануть себя? Я же видела покрасневшую кожу, я чувствовала боль, пробирающуюся до самой кости. Мне это не могло почудиться. И не мог такой болезненный ожог пройти за считанные мгновения!

Что со мной происходит? Сначала выздоровление Снежки, а затем и моё собственное. Теперь в том, что в княжеском дворе Хакана побывала ворожея – я не сомневалась! Лишь они способны творить чудеса. Да только... оглядываю кухню (на всякий случай) – я здесь совсем одна. И если одна из дочерей богинь вдруг посетила конюшню, то она давно уже ушла. Тогда как излечился мой ожог?!

Испугано ойкаю, прижимая ладони к губам. Неужели я забрала себе частичку дара ворожеи? Возможно, когда она лечила Снежку, а я спала под боком у кобылы, я впитала силу богинь. С изумлением оглядываю свои руки – они вполне обычные, не светятся, не блестят (хотя я даже не представляю, как выглядят руки ворожей!). Касаюсь сушёного яблока, мысленно приказывая превратиться в спелое и сочное, но сухофрукт даже не думает меня слушаться!

Но оставить всё это так, я не могу, поэтому, наплевав, что у меня много работы, мчусь в свою комнату, где под подушкой лежит тоненькая книжечка про ворожей, что дала мне Румяна.

Первые страницы с молитвами я безропотно пролистываю – призывать сейчас богинь я не хочу. Что, если я и правда воровка, и только божественного гнева мне сейчас не хватает!

Следом идут рецепты настоев. Пробегаю по ним беглым взглядом. Они кажутся мне смутно знакомыми, будто бы я знаю все их. Но этим меня не удивишь – наша княгиня обожает травяные чаи, и я частенько завариваю различные травки, ягоды и листья, мешая между собой, создавая ароматную композицию.

Но больше всего меня интересуют именно руны. Выбираю среди рисунков самый простой на мой взгляд и берусь за обрезки пряжи, которые успела стянуть у швеи. Выбираю самые прочные и красивые нитки и начинаю плести. Но у меня ничего не выходит: нити путаются и рвутся, а рисунок получается совсем не такой, как на картинке в книжке. Но вместо того, чтобы расстроиться – я испытываю удовлетворение. Нет в моих руках силы, ничего я не крала у ворожей и могу быть честна перед богинями.

Запихав книжечку и нитки под подушку, со спокойным сердцем возвращаюсь на кухню. Соврав Ксане, что у меня сильно прихватил живот и я бегала в нужник, продолжаю работу, больше не возвращаясь мыслями ни к плетёнке в волосах кобылы, ни к ожогу.

А уже вечером начинают прибывать гости: первыми приезжают вторые хозяева праздника – княжеская семья из Неора. Весь двор выбегает встретить жениха и его семью. Я, подгоняемая любопытством, тоже выхожу во двор.

Впереди всей процессии едет жених княжич Неора Игорь. Он красив и статен. Но наша княжна Мария тоже совсем не дурна собой. Девушка стоит на ступенях, вглядываясь вдаль, и улыбается. На ней красивое алое платье, расшитое кружевом, а в толстой русой косе белая лента, знак того, что княжна уже сосватана. Когда Игорь подъезжает к ступеням и спрыгивает с коня, Мария стыдливо опускает глаза. Но я вижу в этом жесте лишь формальность, будто бы они следуют строгому протоколу. Вот Игорь подходит к невесте и целует ей руку. Улыбается. Мария улыбается в ответ. Да только в её взгляде нет ничего – ни любви, ни волнения, ни томительного ожидания и радость встречи. Я не наивная дурочка и понимаю, что брак Марии и Игоря просто сделка между двумя княжествами, и от этого только тяжелее становится на сердце.

Нахожу взглядом Чеслава. Он стоит рядом с отцом князем Милованом и матушкой княгиней Руфиной. Сердце моё тут же пускается в пляс, а ладошки потеют. Чеслав наследный княжич и ему тоже предстоит выгодный брак. Многие княжны приехали на свадьбу ради этого – женихов посмотреть и себя показать. И наверняка большинство будет не прочь покрасоваться перед Чеславом.

Запихиваю жгучую ревность подальше и отворачиваюсь – смотреть на виновника моих мыслей невыносимо, сердце печёт и ноет от тоски и осознания, что вместе нам не быть. Взгляд непроизвольно цепляется за стоящего чуть вдалеке от толпы Игната. Ныряю между любопытными и пробираюсь к другу. Игнат кивком головы приветствует меня. Становлюсь рядом, с противоречивыми чувствами понимая, что отсюда Чеслава мне совсем плохо видно.

– Как думаешь, они будут счастливы? – вздыхаю, отводя взгляд от центральной лестницы.

– Об этом ведают лишь богини, – замечает Игнат, пожимая плечами.

– Смотри, это же Ирина?! Как она выросла! Какая красавица стала! – отвлекаюсь на подъезжающую к лестнице молодую княжну, сестру Игоря.

Ей только исполнилось шестнадцать, но девушка невероятно красива: тёмные волосы заплетены в две косы и собраны на затылке в объемную причёску, брови и ресницы тёмные, что даже издалека видно, на сколько ярка девушка. Фигурка у княжны тоненькая и хрупкая, но она с лёгкостью спрыгивает с лошади и приседает в элегантном реверансе, приветствуя княжескую семью.

– Красавица, – соглашается Игнат, разглядывая княжну.

– Красива, носит две тёмные косы, жаль глаз отсюда не разглядеть. Может это княжна Ирина твоя судьба? – подмигиваю другу, чтобы хоть как-то отвлечься о своих мыслях о княжиче. – А что, вы бы не плохо смотрелись вместе!

Игнат переводит на меня удивлённый взгляд. С мгновение смотрит, а потом закидывает голову назад и заливисто смеётся.

– Ну рассмешила так рассмешила!

– Я, конечно, рада, что тебе весело, но только чем уж я так тебя насмешила?!

– Мыслями своими неразумными, – качает головой парень. – Никогда дворовый не станет ровней княжне, – внимательно смотрит мне в глаза и тише добавляет, – также и наоборот. Никогда княжич не взглянет всерьёз на прислугу, если только не захочет поиграть с ней.

Поджимаю губы, отворачиваясь от него. И зачем он мне это говорит?!

– Глупо грезить о невозможном, Есения, – шепчет Игнат.

– Дурак! – в сердцах бросаю и, отвернувшись, тороплюсь прочь.

На глаза накатывают слёзы. И зачем я только завела этот разговор?! И как только Игнат прознал о моей любви к княжичу?! Ведь я ни разу намёка ни подала и слова неправильного не сказала!

А вдруг он что-то расскажет Чеславу?

Замираю, ощущая, как страх накатывает холодной волной. Нет-нет-нет! Игнат не дурак вовсе, не станет он о таком сплетничать, а уж тем более докладывать.

Но мысли мои всё равно отныне занимает Игнат со своими догадками. Пока помогаю Ксане с готовкой представляю себе, как парень смеётся над неразумной девушкой, посмевшей влюбиться в своего господина. Выдумываю, как он обсуждает меня со своими деревенскими дружками (имя, конечно, он не называет, но это не мешает ему сплетничать о глупышке). А когда повариха наконец отпускает всех своих помощниц по комнатам – тороплюсь к конюшням, чтобы поговорить с Игнатом.

Но разговора не получается – конюх говорит, что Игнат поехал в Неор, чтобы пригнать оттуда лошадей, подаренных княжеской семье. Решив, что это и к лучшему – поворачиваю назад. Но недалеко от лестницы, ведущей к задним дверям, меня окликает неизвестный голос...

Оборачиваюсь, пытаюсь в темноте вечера разглядеть лицо незнакомца. Парень делает пару шагов вперёд, оказываясь ближе, и я узнаю в нём младшего княжича далматского Евмена. Поспешно кланяюсь, как и подобает прислужнице перед лицом господ.

– Ваша светлость! – бормочу, исподлобья оглядывая княжича. На его вполне симпатичном лице играет натянутая улыбка, а глаза затуманены, что я понимаю – он пьян. – Вам чем-нибудь помочь?

– Помоги! – кивает княжич, оглядывая меня с головы до ног сальным взглядом. – Как тебя зовут?

– Есения, Ваша светлость.

– Есения, – произносит он по слогам и усмехается. – Слишком красиво для дворовой девки. Хотя, ты и сама ничего такая.

Евмен делает ещё один шаг вперёд, оказываясь совсем близко. Пытаюсь пятиться, но натыкаюсь спиной на высокие перила лестницы. Княжич нависает надо мной, но руками не касается. Заглядывает в вырез платья.

– Покажи, где тут у вас сенник, – улыбается он.

Спина покрывается липким холодным потом, ноги-руки становятся непослушными. В тёмных глазах Евмена вижу своё перепуганное отражение.

– Ваша светлость, если позволите, я позову стражника или прислужника, они проводят Вас в Ваши покои.

– Не стоит. Лучше проводи меня в сенник, да покажи, как в Хакане рады гостям. Иль ты не рада?

– Рада, Ваша светлость! – зажмуриваюсь от страха.

Богини милостивые, что же делать?! Если закричу – прибежит стража. Значит об этом прознает князь. Конечно же Евмену ничего не сделают, если только пальчиком погрозят. Меня же могут наказать под любым предлогом. Но даже если князь поймёт, что я ни при чем, то об этом всё равно прознает Чеслав. Какой я буду в его глазах после этого?

– Так докажи мне это, – шепчет Евмен, прижимаясь всё ближе. Благо хоть руками не трогает, но я всё равно сжимаюсь от ужаса от близости его тела.

– Ваша светлость, пожалуйста, не надо...

– Евмен?! – раздаётся строгий голос над нашими головами. До боли знакомый голос....

Княжич отшатывается от меня, что я наконец могу свободно вздохнуть. Вскидываю голову, глядя как по ступеням спускается Чеслав. Подходит к нам ближе и хмуро оглядывает. Запоздало кланяюсь, опуская голову и не глядя в глаза княжичу.