Текст книги "Цикл Двенадцати (СИ)"

Автор книги: Леко Раш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Цикл Двенадцати

Пробуждение

Восприятие реальности достаточно своеобразный процесс. Любое минимальное отклонение части сознания от норм социума и общество может навсегда обречь человека на одиночество. Приобретая индивидуальность, теряешь то, ради чего стремился стать особенным. Путь к величию вымощен дорогой сбывшихся мечт и затуханием идей, они становятся пеплом. Достигнув всего теряешь все. Парадоксально, но лучше прожить жизнь, стремясь к чему-то, чем достичь этого и потратить отведённые годы на поиск новой цели. Предела мечтаний нет. Есть только фантазия, ограниченная возможностями. Забавен тот факт, что предел может быть снят, стоит только умереть.

Когда смерть пришла ко мне в первый раз, я встретил ее глубоким старцем. Не было сожалений, как и не было грусти. Мысль о вечном покое лелеяла душу. Последующие одиннадцать раз не сильно отличались от первого. Менялись лишь лица, окружающие предсмертное ложе. Когда-то это были люди, являвшиеся моей семьей. Когда-то просто врачи. Один раз смерть настигла одинокого человека, смиренно дожидающегося ее в пустом доме.

И сейчас, стоя на могиле первой жены, я пытаюсь вспомнить хотя бы ее лицо. Имя на надгробии почти стерлось по прошествии лет, но едва можно различить силуэты букв. «Ки…». Точно, Кира… Помню, что нам было хорошо вместе. Помню, что у нас даже были дети… Но, не хочу смотреть на рядом стоящие памятники. Страшно от того, что созерцание имён на бездушном камне не вызовет никаких эмоций.

Прожив двенадцать абсолютно разных жизней в совершенно непохожих друг на друга Мирах меня не покидает мысль, что клятва в вечной любви не исполнима по определению. Время бесконечно и неизбежно течет вперед, стирая воспоминания о прошлом.

Однако, память можно вернуть и вспомнить все до мельчайших деталей, обратившись к определённому человеку. Как вариант, могу нырнуть в мир магов и договориться с любым, более менее подходящим по специализации волшебником. Но есть существенная проблема – воспоминания вернут, но без эмоционального окраса. Словно просмотр документального фильма о себе, автобиография напрямую в сознание. Увижу свою жизнь как бы со стороны, но при этом все же от первого лица.

Альтернативный вариант это нырнуть в мир техников. Немного работы напрямую над мозгом и можно «разархивировать» давно забытое. Плюс капелька специального раствора, позволяющего раскрыть весь эмоциональный спектр переживаемого в момент процедуры. Эмоции в основном это химия, без стимулятора в этом деле никуда. Можно, конечно, отказаться от инъекции, но тогда лучше уж обратиться к магам. Предпочитаю лишний раз не давать засовывать себе иглы в подкорку.

Просто вспомнить или заново пережить? В одной из прошлых жизней выбор бы мне казался очевидным, теперь же все не так однозначно. Что останется, после окончания процесса у техников? Горечь потерь? Возжечь огонь, чтобы пламя сразу затухло и сердце покинуло тепло?

Либо прошлое оставить в прошлом?

***

Кажется, что мое пробуждение произошло словно вчера, а не тридцать лет назад. Стоило только открыть глаза, как в сознание ворвался вихрь картинок. Голова раскалывалась от внезапно нахлынувших воспоминаний. Моих ли? Мысли путались друг с другом, не давая представить цельную картину. Потребовалось много времени, чтобы придти в себя. Пара часов в прострации и буря мыслей стихла, оставив лишь озадаченность и множество вопросов.

Я лежал в траве возле берега реки. Летняя пора, на другой стороне купалась компания подростков. Ребята весело плескались и подкидывали друг дружку с плеч. Помнится, и мы так с друзьями веселились когда-то. Только с кем именно и где?.. Рядом, в противоположной стороне от реки, виднелась смутно знакомая деревенька.

Ко мне сзади подошёл мужчина, одетый в красные пляжные шорты. Голый мускулистый торс и руки были забиты цветными татуировками. Он уселся рядом на траву, снял солнцезащитные очки и засунул тростинку в рот.

– Подожди немного, скоро все устаканится, – сказал он, щурясь от солнца. – Мне для осознания потребовался день, и то помогли.

– Осознания?..

– Ты ведь не с дикого похмелья, а, Двенадцатый? – мужчина заливисто засмеялся. – Хотя по себе помню – как очнулся, сперва подумал, что перебрал накануне чутка с алкоголем…

– Почему Двенадцатый?

– Собственно говоря, почему бы и нет? – мужчина пожал плечами и вновь улыбнулся. – Меня, например, можешь называть Третий.

– Лишний? – юмор всегда мне помогал выкроить лишнее время на размышления.

– Смотрю приходишь в норму? – он по дружески толкнул меня кулаком в плечо. – Ладно, я понимаю, что вопросов у тебя много, а времени у нас… если честно, вагон. Что предпочитаешь под долгий разговор? Пива или может что покрепче? Ты на солнце не смотри, не боись – не разморит.

– Куда мне в мои годы пиво пить? – хотя, признаюсь, желание было диким. – Мне недавно только исполнилось под восемьдесят… Или меньше… Не помню… Странно все это.

– Нам столько, насколько мы себя ощущаем, – философски подметил Третий. – Я сейчас вернусь, знаю отличную пивнуху! А ты пока к речке сходи.

– Зачем?

– Охладишься, – он подмигнул и просто… исчез!

Собравшись с силами я на удивление легко поднялся и дошёл до воды. До меня только сейчас дошло, что на мне не было одежды. Благо, подростки к этому времени уже ушли и особо не было кого стеснятся. С другой стороны, что бедные дети подумали, когда увидели голого старого мужчину? Извращенец? Выживший из ума дед, демонстрирующий свои телеса всему белому свету? Поразительно, какие незначительные вещи меня сейчас волнуют.

Не смотря на жаркую погоду, вода оказалась прохладной. Стоя по колено в реке и, набравшись храбрости, я разбежался и прыгнул с головой. Хотелось, чтобы течение унесло с собой весь поток мыслей вдаль.

Не помогло. Нащупав ногами дно и встав по пояс, я начал вглядываться в кристально чистый водный поток.

– Ну что, узнаешь красавчика? – спросил Третий, вернувшийся так же неожиданно, как исчез.

– Серьезно?!.. – мне не верилось, что молодым мужчиной в отражении оказался я сам. Покривлявшись в отражение и убедившись, что глаза мне не лгут, я встал как вкопанный.

– Лови! – крикнул Третий и мне в лицо прилетели шорты. – Купил практически за бесценок! Негоже срамоту на показ выставлять.

– Спасибо, наверное…

– Садись, поговорим.

Я прямо в воде натянул шорты, вышел на берег и завалился на траву. Взял предложенную бутылку пива и сделал сладостный глоток. Как давно не ощущался такой насыщенный вкус! Залпом осушив бутылку, я лёг на спину, скрестив руки за головой. Солнце скрылось за верхушками деревьев. Мне не хотелось сейчас обсуждать творящиеся вокруг странности с не менее странным человеком рядом. Единственным желанием было забыться и ни о чем думать. Может это все – последние всплески умирающего разума? Сознание перекрутилось, последняя фаза сна наложила отпечаток фантазий?

– Не веришь в происходящие? – спросил Третий.

– Ни капли.

Мужчина на миг задумался и сделал глоток из своей бутылки.

– Что смогло бы тебя убедить, что это не сон? – он выжидающе на меня посмотрел, но так и не получив ответа, продолжил. – Могу ущипнуть, могу вмазать по роже. Но как по мне, так это слишком банально.

– Ты абсолютно прав.

– И долго ты планируешь так лежать и ничего не делать?

– Как говорил мой батя – «всю жизнь!».

– Этот тот, который ушел за сигаретами и не вернулся? – Третий слегка прищурился и после небольшой паузы продолжил, – или тот, который до сих пор в разведке работает?

– С чего ты взял, что это не может быть один и тот же человек?

– Ага. Потом его послали на секретную миссию и он стал космонавтом?

– Ты что, лично с ним знаком?! – я постарался сделать максимально удивленное лицо.

– Может быть, – мужчина пожал плечами и вновь пригубил бутылку. – Конечно явно не со столь неординарной личностью, но с любым другим – вполне. Кстати, напомни как выглядит твой отец?

– Он такой… худощавый, с русыми волосами… или плотный брюнет… Или… – не получалось сфокусироваться, образ отца в голове сменялся один за одним. – И что значит с любым другим?

– Допустим первый вариант, – Третий хитро улыбнулся и фамильярно проигнорировал вопрос. – Расскажи мне о своем доме?

– Это что, допрос?

– Скорее попытка навести тебя на правильный ответ, – мужчина поднялся на ноги, потянулся и покрутил головой, разминая шею. – Мне в свое время помогла концентрация на самом ужасном событии в жизни. Мозг привязался к тому Миру и отсеял все остальное. Постепенно воспоминания восстановились. И что самое важное, приобрели структуру.

– Почему именно ужасное события как точка… привязки? – мне становилось все интереснее и интереснее – куда сможет завести этот сон?

– Вариантов не много, – собеседник на мгновение задумался. – Либо светлое, либо темное. Серая обыденность тебе никак не поможет.

– Использовать только… эээ… светлые воспоминания?

– Спорный вопрос. В каждой жизни они более менее схожи, разве что кроме Валкира и их обряда Возвышения…

– Валкира?

– Шестой Мир Кольца… – он почесал затылок. – Позднее все поймешь, тебе надо только вспомнить… Может пандемии на Дэкурте? Прости, не силен в арифметике – не могу сразу так взять и посчитать, когда ты там жил.

Все его вопросы напоминали бред сумасшедшего. Однако, если не получается проснуться, то остается только расслабиться и получать удовольствие.

– Это тоже Мир твоего Кольца?

– Второй если быть более точным. Помнишь или нет?

Для вида, немного напрягшись и сделав задумчивое лицо, я несколько удивился от внезапно нахлынувших… воспоминаний?

– Лишь отголоски, – в голове вспыхнули картинки из документального видео про военное время. – Скорее изучал как исторический факт, чем сам пережил.

– Можешь зацепиться за воспоминание? – с надеждой в голосе спросил собеседник.

– Вряд ли. Слишком смутно, – я развел руками.

– Тогда не подойдет, – Третий грустно выдохнул. – В твоем последнем Мире ничего интересного не происходило за последние лет сто. Кхм… Как насчет дня Исхода на Кераке? По времени более менее подходит…

– Исход, Исход… – я судорожно перебирал ассоциации и вдруг отчетливо вспомнил. – Секта стала полноценной религией и множество людей свершили массовое самоубийство в надежде уйти в лучший мир?..

– Вот оно! Развивай!

– Мне неприятно это воспоминание… Оно приносит боль, только не понимаю почему…

Яркая вспышка вспыхнула в сознании. На краю обрыва, впадающем в море, стоит толпа людей. Все они одеты в белые церемониальные одеяния. Вышитые золотистыми нитками символы на халатах и рукавах означают принадлежность к избранным. Моя Элика находится среди этих гребанных фанатиков… Ее огненные волосы развиваются на ветру. Я пытаюсь прорваться сквозь охрану, но меня держат два огромных амбала. Мой отчаянный крик, в попытке привлечь внимание дочери, заглушается голосом из динамиков, призывающим к началу Исхода. И она делает шаг…

– Элика! Нет! – вскрикнул я.

– Оу… – только и проинзес Третий.

– Нет! Нет! Нет! – меня трясло, слезы текли ручьем. Дыхание сбилось, грудь сдавило от потрясения. Хотелось наказать всех причастных к ее смерти. Да только толку, все они отправились за ней и так по своей воле… У меня даже не было возможности разукрасить их последние мгновенья особенно жестким способом…

Прежде чем вспышка начала затухать, в сознание ворвалась вся жизнь в том Мире. Несколько минут потребовалось на то, чтобы разложить по полочкам моменты от рождения до самой смерти. Я очнулся, стоя на коленях и держась за голову обоими руками.

– Это… не может быть сном…

Третий присел напротив меня на корточки и положил руки на плечи. Он взглянул в глаза и произнес:

– Поверь, друг. После первого вспоминания мне тоже хотелось, чтобы все это было лишь сновидением. Но пережить вновь подобные потрясения необходимо, чтобы обрести подлинного себя… У тебя кто-то погиб во время Исхода? Ты прокричал имя Элика. Супруга?

– Дочь…

– Соболезную, искренне… Скажи – когда ты вспомнил всю жизнь на Кераке, эмоции быстро улеглись?

– На удивление…

– Время ведь лечит. Восприятие почти века за мгновенье сгладило горечь утраты.

Я скинул его руки со своих плеч, встал и пошел к реке. Мне необходимо было умыться прохладной водой, чтобы окончательно придти в себя.

– Почему нельзя вспомнить прожитое, зацепившись за светлое? – меня до сих пор немного потряхивало. – Почему нужно использовать именно… негатив?

– Я не говорил, что нельзя. Происходящие ранее ужасы проще пробуждают память. Ну и щепотка моей философии тому виной.

– Тебе нравится смотреть, как человек мучается?

– Быстро ты меня записал в садисты, – он махнул рукой и продолжил. – Все просто – преодолевая боль мы понимаем, кто мы есть на самом деле.

– И как мне поможет понять себя смерть дочери?!

– Твои первые мысли после ее гибели? Дай угадаю – уничтожить всех причастных? И как, получилось?

– Они сами покончили с собой, не дав мне ни шанса…

– И что ты сделал после? Смирился и просто дожил свой век?

– Все произошло в один день, по всей планете! Ни осталось ни одного последователя!

– То, что произошло однажды, непременно произойдет вновь. Фанатики оставили самое страшное после себя – идеологию. Или это уже проблема будущих поколений?

– Что ты от меня хочешь? – меня начинали раздражать его намеки на обвинения. – Я тогда потерял все, что у меня было!

– Я не говорю о том, что ты мог предотвратить случившиеся с тобой. Но ты мог сделать что-то, чтобы никто больше не испытал подобного.

– Каждый сам делает свой выбор, – стоит признать, все же, в чем-то он был прав. Опустошенность оставалась тогда со мной еще очень долго. Но я действительно ничего не сделал. Просто жил и жалел себя.

– Бездействие тоже действие? И по-твоему это выбор? Это слабость характера. Ты должен был взять в одну руку канистру бензина, в другую спичку и пойти жечь все что осталось после сектантов.

– Этим уже занялись и без меня.

– И тебе не хватило места или что? Почему вечно должен быть кто-то другой, а не ты?

– Тебе не понять!

– Полегче, ты меня знать не знаешь. Или ты думаешь кто я такой? Просто мужик, появившийся из ниоткуда и начавший учить тебя жизни? Правильности выбора? Друг, я прошел ничуть не меньше тебя. И поверь – я тоже терял близких.

– И чему тебя научила эта боль? – мне хотелось перевести разговор в другое русло, подальше от событий тех лет.

– Что она всегда разжигает пламя. Что с ним сделать дальше – выбор всегда остается за тобой.

– И какой же выбор сделал ты?

Третий на минуту призадумался. Он молча стоял и смотрел на меня. Потом вздохнул и сказал:

– Узнаешь со временем.

Каждый из нас ушел в свои мысли. Я вспомнил то старое, давно забытое чувство всепоглощающей вины. Со временем, она довела меня до непрекращающейся депрессии и апатии. Нужно было срочно отвлечься.

– Ты слишком загадочен для голого по пояс мужика в шортах, не находишь?

– Немного таинственности придает мне шарма, – он усмехнулся. – Но твоя позиция мне понятна.

– Разочарован?

– Ни в кой мере. Сейчас мы с тобой сядем, выпьем по бутылке пива и ты продолжишь вспоминать прошлые жизни. После вернемся к разговору.

– И много их?

– Жизней? Да не особо. Всего двенадцать.

– И ты назвал меня Двенадцатым…

– …потому что ты последний, кого мы ждали с нетерпением, – Третий вскинул ладонь вверх, ознаменовывая торжественность момента.

– Это многое объясняет! – сказал я и собеседник приподнял одну бровь, удивляясь неожиданному откровению. – Например… Ничего! Вообще ничего!

– Да брось ты, – усмехнувшись, произнес он. – У меня даже есть чек-лист порядка пробуждения. Вот, смотри.

С этим словами, он из кармана шорт достал скомканный желтый лист и развернул его. Под цифрой «один» значилось «помочь вспомнить прошлые жизни». Под цифрой «два» – «объяснить, что происходит и что от него хотят».

– План само совершенство!

– Ты хотел помпезности? Фанфары, салют в твою честь?

– Это было бы явно лучше, чем полуголый мужик в шортах и с бутылкой!

– Надо было очнуться в другом месте, а не на берегу реки! Летом, в жару!

– Почему кстати именно тут? В этом есть какой-то сокровенный смысл?

Третий еще развернул чек-лист, поднес его почти вплотную к моему лицу и начать усердно тыкать пальцем в пункт «один».

– Ладно ладно, понял, – пришлось сдаться и снова усесться на траву. – Но, прежде чем начнем, ответь на один вопрос.

– Но только на один.

– Ты мог взять не темное?

Следующие несколько часов мы перебирали поочередно хорошие и плохие воспоминания. Третий приводил какие-то общие факты из истории, пытаясь тем самым спровоцировать память. Войны вспыхивали всего в трех Мирах, да и то на мой век не пришлось ни одной.

Самым радостным событием Валкира действительно оказалось Возвышение. Оно смогло пробудить память. К сожалению, в остальных Мирах список светлых воспоминаний оказался достаточно скуп на разнообразие: материальные блага вкупе с приобретением семейных ценностей. Забавно, когда смотришь на все это со стороны. Твои величайшие достижения не стоят ни гроша. Причем самое парадоксальное – ты их сам и обесцениваешь.

Трагично погибших родственников кроме Элики – не оказалось. Пришлось вспомнить банальные смерти родителей и друзей… Боль от потери первых ушедших быстро сменилась простой печалью под конец процесса. Но этого хватило, чтобы по полочкам разделить все жизни и четко осознать, чем один Мир отличается от другого. Но не было структуры, дающей ясно понять порядок круговорота.

Интересно, когда в моей голове возникла мысль, что к «смерти» вообще можно добавить слово «банальный»? После пятой вспышки воспоминаний или шестой? Тяжесть прожитых лет, одномоментно ворвавшихся в душу, кого-угодно сделают закоренелым циником.

Под конец процедуры я чувствовал себя выжатым лимоном. Голова раскалывалась от дикой боли, мысли вновь хотели слиться в своеобразный ураган и разлететься по разным закоулкам души. Потребовался еще час, чтобы в разуме под каждую жизнь выстроить свой чертог (откуда я это знаю?). И проставить внутренние барьеры, не дающие потоку смешаться воедино. Лишь после этого боль стихла.

Жизни двенадцати разных личностей скреплены одним общим стержнем, одной душой. Кем я теперь стал? Шизофреником? Однако есть еще один, не менее интересный вопрос – кем я был? На любую ситуацию всегда желательно смотреть минимум с двух сторон. Но если сторон двенадцать? И каждая имеет свое мнение? Опыт и восприятие первой жизни мне подсказывает, что все происходящее сейчас – бред, сон. Но стоит обратиться, допустим, к четвертой жизни и все становится не так однозначно. Хорошо, что личности не имеют своего голоса…

Третий заметил мое замешательство и сказал:

– Сейчас происходит формирование истинного тебя. Не сопротивляйся, веди внутренний диалог. Это не борьба отдельной личности за господство над телом, нет. Квинтэссенция лучших возможностей и худших исходов. Ты будешь думать, что ничего не изменилось и все последующие решения будут приняты именно тобой. С одной стороны, так и есть. Но с другой, каждое слово, каждое действие – выжимка лучшего, на что тыотныне способен. Двенадцать в одном. Взболтали и смешали.

– Да я стал чертовым коктейлем!

– Все люди – чертов коктейль. Суть в ингредиентах и пропорциях.

– Но кем именно я очнулся на этом берегу?

– Мне нравится аналогия – не ограненный бриллиант. Голая душа, пытающаяся приобрести черты прошлых личин. Пришлось немного подтолкнуть в нужном направлении.

Нужное направление к эпицентру боли и своей ничтожности. Не тот путь, с которого хотелось бы начать новую жизнь.

– Разве нет более простого способа вспомнить все? Зачем это насилие над сознанием?

– Маги и техники могут поработать над памятью, но пока ты сам не знаешь кто ты есть – их методы не помогут. Это как копаться в мусорной корзине без четкой цели найти что-то определенное. За ворохом всплывающих картинок тебя, скорее всего, посчитают шизофреником. И как ты к тому же объяснишь магу человеку откуда у тебя в башке воспоминания об Валкире, где все люди – не люди вовсе.

– Скажу что пересмотрел много фантастических фильмов?

– Ага, в Мире, где нет телевидения в принципе. Не забывай такие вещи, мелочи важны в нашем деле.

– И так, насчет этого…

– Сперва скажи, – Третий вдруг резко посерьезнел. – Получив опыт своих двенадцати жизней – чтобы ты бы теперь сделал с причастными к смерти дочери?

– Я бы сжигал их души вновь и вновь, чтобы они никогда не обрели покой, – слова сами вырвались. Откуда во мне эта мстительность? Смерть дочери, безусловно, являлась самым травмирующим событием за весь период существования сознания, но посвятить остаток жизни мести? Для этого ли меня пробудили?

– Вот тут мы приходим к самому интересному, – Третий поднял указательный палец вверх.

– Ко второму пункту чек-листа?

– В точку.