Текст книги "Половина собаки"

Автор книги: Леэло Тунгал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

6

– Теперь, сын, иди и отдохни, – сказал отец, когда мы вдвоем с ним вернулись домой. – Давай, я сегодня займусь скотиной и другой работой по дому. А то будто скребет что-то в груди, прямо необходимо чем-то заняться.

«Думаешь, у меня не скребет?» – хотелось мне спросить в свою очередь, но вместо этого я молча пошел в комнату и переоделся в домашнее. Решил немного привести в порядок свой велосипед, но, как нарочно, цепь на сей раз не снималась и даже шины притворились, будто им не требуется подкачка.

Легко сказать: иди и отдохни! Как тут отдыхать, если знаешь, что Олав, Эльмо и все остальные вкалывают сейчас где-то на картофельном поле, но на каком именно – спросить не у кого!

– Велосипедная гонка Майметса – Москва – Магадан! – крикнул я своему старому велику, нажимая на педали изо всех сил.

Гонка чуть улучшила мое настроение, и свистящий в ушах ветер разогнал черные тучи над моей головой. Перед тем как выехать на шоссе, я призадумался: свернуть ли в совхозный центр или помчаться наугад прямиком на поле Лёэве? Именно там совхоз всегда начинал копать картофель.

– В десять утра Олава уже наверняка нет дома, – сказал я себе, но поехал все же почему-то к совхозному центру. И что ты скажешь! На автобусной остановке я заметил Тийну, которая как раз поправляла шапочку на голове своего маленького братика, сидящего в коляске. Я притормозил и соскочил с велика.

– Привет няньке!

– Привет, привет! – Тийна застенчиво улыбнулась.

– Неужели на озере Лауси все тонущие уже спасены, что ты нашла себе другое занятие?

– Ах! – Тийна встряхнула головой. – По мне, так пусть утонет весь этот мир!

– Сама прогуливаешь, да еще и сердишься на весь мир!

– Мы и шестиклассники – во второй, послеобеденной смене, – сообщила Тийна. – Так что еще успеешь взять корзину и помчаться на поле в Лёэве. Те, кто поедут туда автобусом, должны собраться возле школы к часу. Ах да, – Тийна пошарила в кармане своего пальто, нашла там какой-то листок и протянула мне. – Возьми, возьми!

– Мямми! – настойчиво потребовал ее маленький братик. – Мямми!

– Мямми получишь позже, – устало пообещала ему Тийна.

– Что это за бумажка? «М. Поролайнен, 5 кл., 3 кг…» Я, кажется, новорожденным весил больше трех килограммов.

– Это талон за сданную бумагу, получен в библиотеке.

– М. Поролайнен не собирает макулатуру принципиально!

– Зато Т. Киркаль собирает, – усмехнулась Тийна. – И прими к сведению, что три кеге макулатуры – это один час ОПТ.

– Ты сделала за меня ОПТ! Зачем? – удивился я.

Тийна не ответила. Она смотрела на приближающийся из-за поворота автобус, словно на нем должен был прибыть знаменитый на весь мир поп-ансамбль. На остановке автобус распахнул свои дверки-гармошки, но из него не вышел ни один человек. Видя, что и мы не собираемся садиться в автобус, водитель захлопнул дверки и покатил дальше.

– Маамаа! – крикнул малыш, а у Тийны на глазах показались слезы.

– Кого ты ждешь?

– Мы ждем маму. – Тийна развела руками. – Она вчера поехала в Карилу за своей трудовой книжкой, должна была еще вечером вернуться… Не вернулась. И мне теперь некуда деть малыша, а в поле с собой я его тоже не могу взять.

– А где же твой отец?

– У меня отчим – дядя Эльмар, – он уехал надолго, должен получить для совхоза новые машины. Вернется только на будущей неделе…

– Пр-ррр! – подражал трактору малыш.

– Стало быть, говоришь, сегодня поедут на поле в Лёэве? – спросил я.

– Ну да… Знаешь, скажи учителю, что я не смогу приехать сегодня, – попросила Тийна. – И кто знает, смогу ли я вообще теперь отлучаться из дому…

– Может, это все не так уж и страшно? Может, удастся что-нибудь придумать?

Лицо Тийны мгновенно посветлело:

– Мадис, будь человеком, придумай что-нибудь, а?

Я растерялся. Ведь не мог же я стать нянькой у Тийны и не мог заменить ее мать. Ну что тут придумаешь?

– А где она должна находиться там, в Кариле? Я имею в виду твою мать.

– Трудовые книжки выдают, наверное, в центре… Но я боюсь… видишь ли, раньше у мамы там, в Кариле были противные подруги… среди них одна такая – Меэта, у нее мама и раньше, бывало, ночевала. Эта Меэта живет там неподалеку от коровника, который стоит у шоссе, туда – километра два по лесной дороге. Слушай, думаешь, ты действительно можешь съездить в Карилу?

– Машина-то у меня сейчас в великолепном состоянии, вот только сам я не совсем в форме… Ладно, поеду и разыщу эту знаменитую Меэту, – пообещал я Тийне, хотя тут же вспомнил добрый совет отца: «Иди и отдохни…»

– И еще одно… – сказала Тийна. – Если моя мама… ну… будет немножко странной, не обращай внимания.

– Как это – странной?

– Раньше… ну, эта Меэта любила выпивать и… – Тийна покраснела.

– Ясно, – понял я ее замешательство. – А знаешь, у меня дедушка умер.

– Знаю, – ответила Тийна. – Жалко!

Говорить было больше не о чем, я вскочил в седло и принялся крутить педали.

Начало было порывистым, обещание – великодушным, но, проехав километров десять, я задумался: со сколькими неизвестными задачку придется мне решать по просьбе Тийны? Во-первых, Карилаский коровник у шоссе. Может быть, там все коровники у шоссе, километрах в пяти-шести один от другого? Во-вторых, дорога через лес. Но ведь их столько же, сколько пестрых собак. В-третьих, о фамилии этой пресловутой Меэты я и понятия не имею. В-четвертых, мать Тийны. Что я ей скажу, если действительно случится чудо и мне удастся ее найти?

«И умею же я сам устраивать себе заботы! – упрекнул я себя. – Кто, спрашивается, заставлял меня взваливать на себя такую ношу? Каждый нормальный парень со свистом промчался бы мимо Тийны, а если бы и заговорил с нею, то сказал бы только: „Вот так история!“ или „Жаль, что поделаешь!“ – и все. Но ведь М. Поролайнен – отважный рыцарь и сыщик – вскочил сразу на велик и бросился разыскивать по белу свету Меэту Великолепную!»

По чудеса все же иногда случаются. Не доезжая до дорожного указателя «Карила», я увидел уходящую вправо между полями дорогу и определил носом и глазами: та длинная постройка там и есть коровник. Не слезая с седла, я проехал по этой дороге дальше до леса, перенес велик через проволочную ограду и помчался прямо вперед.

Первый попавшийся навстречу дом у дороги казался давно покинутым: крыша у него была просевшая, заросли крапивы возвышались над полуразрушенной оградой… Но… над крышей поднималась из трубы тонкая струйка дыма…

– Кто-и-то? – крикнул визгливый голос внутри дома, когда я постучал в обшарпанную и потрескавшуюся дверь.

«А действительно, кто же я?» Придав голосу солидность, я ответил:

– Поролайнен.

На это не последовало никакой реакции. Я нажал на рычажную ручку и вошел в сумеречные сени. Здесь предстояло выбрать одну из двух дверей – обе были грязные и покосившиеся. Я вошел в левую и попал в большую темную кухню. Глаза сначала не различали ничего, кроме окошка с маленькими квадратами стекол. Мгновением спустя я разглядел под окном обеденный стол, на котором был такой беспорядок, словно с него год не убирали, длинную лавку и в углу комнаты плиту. Возле плиты возилась высокая женщина с растрепанными волосами.

– Ах ты и есть Торулайнен! – Женщина повернулась ко мне и засмеялась. – До сих пор ни одного Торулайнена здесь не видывали!

Женщина даже закашляла, так сильно смеялась.

– Линда, видала ты Торулайнена? – крикнула она. – Иди погляди, маленький, хорошенький Торулайнен пришел к нам в гости.

Я подумал, что попал в какой-то сказочный дом ведьмы, но, увидав мать Тийны, понял, что действительно чудесным образом решил уравнение с четырьмя неизвестными.

– Здравствуйте, мама Тийны!

– Ты кто такой? – не поняла она.

– Да разве же ты не слыхала? Он – Торулайнен! – объяснила высокая женщина, которую, видимо, должны были звать Меэтой.

– Я – Мадис Поролайнен, учусь в одном классе с Тийной, – стараясь ответить как можно более деловито, я в то же время лихорадочно искал слова, чтобы оправдать свой приход.

К тому же у меня сразу спросили:

– Как ты сюда попал?

– Тийна послала.

– Что случилось? – испугалась Тийнина мама и взяла меня за подбородок. – Говори честно, что случилось? Неужели сынок заболел?

– Дело в том, что…

– Что ты крутишь!

– Мхм. – Я кивнул, радуясь, что в кухне сумерки и не видно, как я покраснел.

– Ах, детишки часто болеют, чего ты зря психуешь! – успокаивала Тийнину маму Меэта.

– И что там с Тийной? Она… они оба что-то подхватили, да? – допытывалась Тийнина мать.

– Должно быть… ну… – Я пытался вспомнить название похуже, но ничего подходящего не приходило на ум. – Наверное, гангрена, – нашел я наконец в глубине памяти красивое слово.

– Ты что-то путаешь… Господи, что же мне теперь делать? Автобуса небось до вечера не будет…

– Оставайся спокойной и розовой, – поучала Меэта. – Гангрена же не детская болезнь, мальчишка просто пудрит тебе мозги.

– Вы им срочно нужны, – сказал я серьезно. – Скоро может быть уже поздно.

– Что поздно! – накинулась на меня хозяйка. – Может же человек разок пару деньков отдохнуть от детишек и вспомнить с подругами прошедшую молодость? Современная женщина больше не домашняя раба!

– Где моя сумка? – Тийнина мать стала торопливо собирать свои вещи. – Трудовая книжка у меня в сумке, кошелек тоже…

– Дождись спокойно вечернего автобуса, куда ты несешься? Пешком ведь ты скорее не дойдешь! – уговаривала ее Меэта.

– Могу дать вам свой велосипед. Попользоваться, – предложил я. – Если вы умеете на нем ездить.

Мать Тийны вытаращила на меня глаза:

– Ты дашь мне свой велосипед? Серьезно?

– Ну это наверняка кавалер Тийны! – Меэта засмеялась. – Дает теще свой велик попользоваться! Ишь ты!

– Сами решайте! – сказал я, пожал плечами, попрощался и вышел на свежий воздух.

Я еще не прошел мимо зарослей крапивы, как мать Тийны догнала меня, сумка и пальто были заброшены у нее через плечо.

– Спасибо, хороший мальчик! – Она взялась за руль. – В другой раз куплю тебе конфет.

7

«Конфет так конфет, – подумал я хмуро. – Лучше дала бы мне копеек двадцать на автобус».

Но желтое пальто Тийниной матери мелькало уже далеко между деревьями.

«Если она так же будет нажимать на педали, как я, когда ехал сюда, то через часок уже будет у своих „больных“ детей, а меня, когда доберусь до дома, ждет жуткая „гангрена“, – рассуждал я. – Но пока что мне предстоит пеший поход под лозунгом „Здравствуй, осень!“, а потом еще неприятности за то, что прогулял день уборки картофеля. Вот так отдыхает принципиальный противник сбора макулатуры, ленивый ученик М. Поролайнен, известный еще под именем Торулайнен… И не у кого даже спросить, когда тут проходит этот пресловутый вечерний автобус! Уже не говоря о том, что неизвестно, повезет ли водитель бродячего школьника, у которого нет даже денег на билет? Можно, конечно, предложить полученную от Тийны квитанцию за макулатуру. Но, честно говоря, жалко, ведь слишком дорогой ценой она досталась».

Вот так, калякая сам с собой, я маршировал по дороге бесконечно долго. К счастью или к сожалению, у меня не было часов, поэтому установить точно, сколько времени прошло, я не мог. Зато у меня были часы в желудке, и они начали тикать все чаще и громче. Указатель «Магазин. 1 км.» вывел меня из себя. В конце-то концов, ведь не даром какой-то мудрец уже давно сказал, что человек живет не для того, чтобы есть, а ест, чтобы жить.

Немного подальше обочину украшал знак, на котором красовались скрещенные нож и вилка, а под ними было написано «15 км». Это меня разозлило. Ну зачем так портят вид наших дорог! Возможно, что под этим ножом и вилкой подразумевается даже наша совхозная столовая в Майметса! Грустные мысли вызывали у меня и проносившиеся мимо молочные цистерны и таинственного вида грузовые машины-фургоны с аппетитными надписями «Продукты» на бортах.

Неожиданно рядом со мной остановился синий микроавтобус, и из кабины водителя крикнули:

– Мадис! Поролайнен!

Это не был мираж. На боках автобуса было написано: «Совх. „Майметса“», и рядом с водителем сидел директор нашей школы, отец Пилле.

– Домой идешь или в школу? – спросил директор.

– Домой! И в школу! – ответил я не раздумывая, и дверки автобуса с шумом растворились передо мной.

– Садись! – позвал водитель. – В ногах правды нет!

Проход между сиденьями в автобусе был заставлен ящиками, пакетами и какими-то банками.

– Видишь, получили стройматериалы для школы, много всего, – похвалился директор. – Теперь начнем с вами перестраивать погреб. Но как это ты попал в такую даль, да еще пешком?

– Требовалось уладить небольшое дело, – пробормотал я.

– Делами надо заниматься, да, но как же ты надеялся за полчаса добраться до школы? На картофельное поле и…

– Надеялся как-нибудь…

Директор рассмеялся:

– Ладно, как бы там ни было, но помощники всегда полезны. Успеем втроем все выгрузить из автобуса до выезда на картофельные работы.

Подъехав к школе, мы выгрузили все стройматериалы из автобуса и перетащили в погреб. Некоторые пакеты были легкими, их каждый нес сам, но большинство ящиков были тяжелыми, и водитель в салоне подтаскивал их нам к двери, а мы с директором вдвоем относили их на место.

– Ты, Мадис, работаешь как взрослый мужчина, – похвалил директор. – Спасибо за помощь! Отдохни теперь немного перед выездом на работу.

Ведь это надо же! Ну прямо какой-то день отдыха! Все только и велят: отдохни, передохни! Не успеваешь и дух перевести!

Девчонки уже собрались возле большого автобуса, чтобы ехать на поле. Пилле махнула мне рукой и крикнула:

– Хей, Мадис! Мы уже думали, что вернешься лишь на будущей неделе. Тийна сказала, что у тебя еще какие-то дела…

– Где эта Тийна сама-то?

– Тийна с Калевом, своим маленьким братиком, в столовой. Знаешь, ее маме потребовалось куда-то съездить, а Тийне не с кем оставить братика. Мы придумали, что возьмем мальчугана с собой в поле и будем заботиться о нем по очереди! – тараторила Пилле. – Ой, чуть было не забыла!.. – Она пошарила в кармане своей куртки и вытащила бумажку.

Это была такая же квитанция, какую давеча дала мне Тийна. Только на этой цифра была больше: «М. Поролайнен. 6 кг».

– Что за игру вы придумали?

– Олав тоже сдал макулатуру, и Эльмо обещал провести дома большой переучет бумаги. Девочки сдали за тебя столько макулатуры, что заведующая библиотекой сказала, что она утонет в этих старых бумагах.

– Никак не могу понять, и чего вы этого Мадиса так обхаживаете! – скривила рот Труута. – Я говорю не из зависти, мне-то все равно тети помогут. Но вы сами подумайте – Мадис прямо-таки растяпа. Например, сейчас он мог запросто получить часы ОПТ за разгрузку, а он что? Разводит руками и говорит: «Пожалуйста, пожалуйста!» Подумаешь, джентльмен!

Пилле уперла руки в бока:

– Слушай, Труута…

Но, к счастью, ссора не разгорелась, потому что учитель Сэльге появился в дверях и сказал:

– Ребятишки, в автобус!

В автобусе классный руководитель сел позади меня и положил руку мне на плечо.

– Мадис, я слышал, что в вашей семье горе. Я тебе сочувствую, крепись.

– Да, – сказал я. – Спасибо.

Я не знал, удобно ли благодарить, когда тебе выражают сочувствие. Но я уже знал, что важны не слова, которые тебе говорят в тяжелые минуты, а то, как их говорят. И вдруг поймал себя на том, что уже несколько часов не думал о том, как тяжело жить без дедушки…

Автобус было тронулся, но тут Пилле закричала:

– Подождите, подождите, Тийна идет!

Тийна торопилась к автобусу, под мышкой у нее был малыш, а в другой руке – коляска.

– Маленький герой труда прибыл! – Водитель автобуса улыбнулся.

– Насчет малыша еще ничего не могу сказать, но старшая сестра и впрямь годится в героини, – считал учитель Сельге.

– Мадис! – изумилась Тийна. – Значит, ты не поехал в Карилу?

– Да нет, я уже съездил, честное слово.

– Что ты врешь! – Тийна ожесточенно махнула рукой.

– Клянусь своей бородой!

– Которой у тебя нет! – насмешливо сказала Тийна.

– Ну, так говорят для убедительности. Я дал свой велосипед твоей матери, честное слово, и она помчалась домой. Странно, что вы не встретились.

Тийна испугалась:

– А я и не ходила домой, пошла сразу к школе. Ведь перед выездом в поле кормят обедом, а мы жутко проголодались. И что теперь мама скажет, когда увидит, что дома пусто, никого нет?

– Я тоже зверски голоден, сам себя съел бы, если бы был немножко почище.

– У Пилле есть яблоки, – сказала Тийна.

Действительно, у Пилле нашлись яблоки, а у Трууты конфеты. И Майя дала мне полпачки печенья. Но, выскакивая из автобуса, я чуть не подавился яблоком, как Белоснежка: прямо передо мной оказалась мать Тийны. Она схватила меня за правое ухо, дергала изо всех сил и яростно кричала:

– Противный мальчишка! Врун противный!

Но тут она увидела Тийну, сразу же отпустила меня, выхватила у Тийны Калева, обняла его, подняла высоко и объявила:

– Мальчик здоров как бык!

После этого она попыталась задушить Тийну в объятиях.

Я не успел еще прийти в себя после дерганья за ухо, как меня уже тоже схватили в объятия.

– Прости, прости! Ты просто замечательный парень!

– Что это здесь, заключительная сцена какой-то оперетты, что ли? – удивился Олав, который как раз в этот момент соскочил с велосипеда.

– Ах, случилось маленькое недоразумение, – буркнул я. – Как-нибудь потом расскажу.

– Знаешь, Мадис, учительница Тали тоже хотела перед тобой извиниться, она вроде бы не поняла тебя, – сообщила Пилле.

– Ничего не понимаю, – сказал Олав. – Теперь что, в моде просить у Мадиса прощения, да?

– Нет, просто человечество всегда баловало своих лучших сыновей, – усмехнулся я. – Какая разница – одним извинением больше или меньше!

В конце поля уже пыхтел трактор, вскрывая гряды. Учитель Сельге принялся раздавать корзины и ведра, мы с Олавом были, конечно, опять последними в очереди.

Олав почесал за ухом:

– Согласно теперешней моде, мне тоже следует попросить у тебя прощения и сообщить, что нам с тобой работать в паре. Вчера целый день я вкалывал один, чтобы ты знал. Хорошо бы развести костер и испечь картошечки, но трактор так быстро ходит взад-вперед, что не успеешь и высморкаться, а уже новый ряд вскрыт. Может, ты придумаешь что-нибудь?

– Извинения принимаются, – сказал я милостиво. – Идя навстречу твоей покорной просьбе, согласен работать вместе.

– Итак… – сказал Олав и ткнул меня локтем в бок.

– Итак… – ответил я и натянул кепку Олава ему на нос.

Больше ничего говорить и не требовалось. Ведь друзья понимают друг друга и без лишних слов. Тем более, что нас ждала работа… И чтобы успеть развести костер и испечь картошку в золе, мне требовалось еще придумать что-нибудь!