355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лайза Роугек » Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг: жизнь и творчество » Текст книги (страница 21)
Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг: жизнь и творчество
  • Текст добавлен: 11 сентября 2016, 16:48

Текст книги "Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг: жизнь и творчество"


Автор книги: Лайза Роугек



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

А вот ее восьмидесятидвухлетняя мать Сара Спрюс с удовольствием болтала с зятем о бейсболе – они частенько висели на телефоне, пока не заканчивался матч, обмениваясь комментариями и утешая друг друга, если их команда проигрывала.

«Они со Стивом – бейсбольные кореша, – шутила Тэбби. – Мама принадлежит к породе болельщиц из Мэна, преданных команде „Ред сокс“ до мозга костей».

Молва о том, что Стив является давнишним и преданным болельщиком «Ред сокс», быстро распространилась, и на матчи команды повалили любители бейсбола, желавшие посмотреть на знаменитого писателя не меньше, чем на саму игру. «Я стал чем-то вроде талисмана команды», – шутил Кинг. Люди подходили пообщаться, иногда – с подарками. Чего только ему не дарили: компакт-диски, бейсбольные кепки и даже поддельные окровавленные носки – во время шестой игры финала 2004 года «Ред сокс» встречались с «Янкиз», и у питчера Курта Шиллинга разошлись швы на раненой лодыжке. Когда во время второй игры Мировой серии против «Сент-Луис кардиналс» история с лодыжкой повторилась, коллекция Стива насчитывала уже семь окровавленных носков.

Впрочем, чаще люди просто хотели поговорить с ним о бейсболе, о прогнозах на будущий год, о сильных и слабых сторонах игроков. Они действительно наслаждались игрой и с удовольствием ее комментировали.

К марту 2002 года вышел сборник рассказов «Все предельно», а сам Стив с головой погрузился в работу над последними тремя книгами серии «Темная Башня». Он всегда писал быстро, но уже давно не работал в таком лихорадочном темпе – еще с восьмидесятых, когда мог сутками творить в кокаиновом угаре.

К чему такая спешка? «К тому, что на этот раз я ощущал себя рестлером, ввязавшимся в неравный бой, – объяснял Кинг. – Я чувствовал, что если не закончу сейчас, то не закончу никогда, и потому сжал зубы и корпел, пока не дописал последнюю страницу. А раз уж все три книги были готовы к выходу в свет, я не видел причин тянуть с их изданием».

Он хотел издать все три книги одновременно, но издатель не согласился.

Стив понимал, что читателям пришлось подолгу ждать первые четыре книги; многие не хотели браться за первую, зная, что последняя еще даже не написана. В июне 2003 года НАЛ решило переиздать серию, и тогда в «Скрибнере» назначили дату публикации «Волков Кальи» – первой из новых книг «Темной Башни» – на ноябрь, то есть всего пятью месяцами позже. В июне 2004-го последовала шестая книга, «Песнь Сюзанны», ну а издание последней, [15]15
  По информации, размещенной 10 марта 2011 г. на официальном сайте Стивена Кинга stephenking.com, на весну 2012 г. намечена публикация восьмой книги цикла «Темная Башня» под рабочим названием «Ветер сквозь замочную скважину». Этот том будет объединять события, происходящие в четвертой и пятой книгах цикла. – Примеч. ред.


[Закрыть]
«Темной Башни», выпало на пятьдесят седьмой день рождения писателя, 21 сентября 2004 года. «Когда мы наконец сообщили читателям, что книги выходят одна за другой, мне кажется, для них это стало настоящей наградой за долгое ожидание», – считает Кинг.

Несмотря на плотный рабочий график, он снова завел любимую пластинку, объявив (в четвертый или пятый раз за карьеру); еще несколько книг, предписанных контрактом, – и он оставляет литературное поприще. Это заявление было сделано незадолго до сентября 2002 года, накануне публикации его следующего романа «Почти как „бьюик“». Стива беспокоила реакция публики: люди могли решить, что он начинает повторяться. Новый роман слишком уж походил на обработку «Кристины» – и там, и там сюжет крутился вокруг сверхъестественного автомобиля из пятидесятых.

Редакторам, поклонникам и семье, давно привыкшим к подобного рода высказываниям, оставалось лишь соглашаться: «Ага, конечно» – да дружно кивать, вспоминая притчу о мальчике, который кричал «Волки!». «Конечно, в случае Стива угрозы уйти означали, что вместо трех книг в год он будет писать одну», – говорил Стэнли Вайатер.

Кое-кто считал, что публичные заявления об уходе участились с тех пор, как Кинг бросил пить и принимать наркотики. По их мнению, это была своеобразная замена бесконечным обещаниям времен семидесятых и восьмидесятых, только тогда он клялся Тэбби, что откажется от выпивки и кокаина (ну или по крайней мере притормозит), а теперь давал слово, что перестанет писать, но по старой привычке каждый раз нарушал обещание снова и снова.

«Работа – вот его единственный наркотик», – утверждал Вайатер.

«Когда я не работаю, меня мучают кошмары, – признавал Стив. – Видимо, все то, что не попало на бумагу, пытается найти другой выход».

«Раньше Стив грозился, что покончит жизнь самоубийством, если не сможет писать, и это меня жутко бесило, – рассказывает Тэбби. – Я ему так и сказала: только попробуй сыграть со мной в Эрнеста Хемингуэя, и я вышвырну твое тело на улицу и станцую на нем».

И все-таки многие опасались, что, может, на этот раз Кинг говорил серьезно. Ведь после аварии в его жизни, да и в поведении, произошли большие перемены. Казалось, он стал спокойнее и примирился с беспощадным натиском времени и с уходом части поклонников, которые отвернулись от него после громких обвинений в смене литературного жанра. Книги Стива, которые еще недавно месяцами удерживали верхние строчки в списках бестселлеров, теперь возглавляли рейтинги не дольше нескольких недель.

«Я и так перевел немало деревьев на планете, – говорил Кинг, тут же добавляя: это вовсе не означает, что он перестанет писать. – Я никогда не соглашался с идеей о том, что каждая книга должна дойти до читателя. Писать я не брошу – не представляю, чем еще можно заниматься каждый день с девяти утра до часу, – просто перестану публиковаться. Деньги мне не нужны».

Объяснение было простым: после публикации последней книги из серии «Темная Башня» в 2004 году Стив почувствовал, что ему нечего сказать читателю. Он сказал все и даже чуть больше…

И хотя Кинг настаивал, что теперь-то уж точно простится с литературой, никто из знакомых ему не верил – и меньше всего люди из издательства, которые слышали эту песню не первый год. Сьюзан Молдоу, издатель из «Скрибнера», не поверила ни единому слову. Она подсчитала: за пять лет, прошедших со дня подписания контракта, Кинг грозился уйти минимум шесть раз.

Даже Питер Страуб согласился: «Мне очень сложно в это поверить». Он шутил: «Может, „Почти как „бьюик““ и станет его последним романом… в этом году».

Прошло два месяца, и Стив подтвердил, что хочет уйти. Правда, теперь он высказался осторожнее: «Не думаю, что смогу бросить писать. Другое дело – перестать издаваться. Если я напишу вещь, на мой взгляд, достойную публикации, я ее издам».

На самом деле Кинг лишь заигрывал с поклонниками, а его постоянные угрозы были не чем иным, как затянувшейся и обросшей бородой шуткой. Большинство читателей давно его раскусили. «Через год люди только посмеются, услышав о моем уходе», – вздыхал писатель.

Он и сам признавал, что его случай безнадежен: «Я как наркоман: все твержу, что брошу, и не бросаю. Когда случается перерыв в работе, мое сознание начинает чудить, требуя привычного кайфа. Я страдаю от мигрени и на редкость ярких кошмаров. Это напоминает острый алкогольный бред, как будто тело и мозг пытаются меня запугать и таким образом заставить вернуться к работе».

Наступил 2003 год… Невероятно, но казалось, что Кинг твердо придерживается выбранной линии – сбавить темп, а затем помахать всем ручкой и уйти на заслуженный отдых. Он писал многочисленные статьи для журналов и газет, добавлял новые введения в переработанные и исправленные издания своих книг – и все. В том году свет увидел лишь один новый роман, «Темная Башня 5. Волки Кальи». Его слова об уходе уже не выглядели пустой угрозой: после того как будут изданы последние две книги серии, мир больше не увидит историй Стивена Кинга.

В июне переиздали первые четыре книги «Темной Башни». Стив внес значительные изменения в первую книгу, новый вариант сильно отличался от прежней версии: «Я целиком ее переделал. Все-таки я был совсем юным, когда писал первый том. Такое впечатление, словно я из кожи вон лез, чтобы сотворить нечто по-настоящему важное и значительное, поэтому постарался слегка ее упростить».

В августе Кинг начал вести постоянную колонку в «Энтертейнмент уикли», занимаясь обзором новых книг, фильмов и музыки – совсем как в колледже, когда он вел свой «Мусоровоз» по страницам университетской газеты, только теперь речь шла о популярнейшем издании, колонка в котором стала кульминацией многолетней любви писателя к поп-культуре.

«Абсолютно то же самое, – отзывалась Тэбби. – В отличие от меня он увлекается поп-культурой. Что касается новой музыки, то тут Стив прислушивается к рекомендациям наших детей. В отличие от меня он ходит в кино. Я достаточно взрослая, чтобы понимать: новое – это хорошо забытое старое. Такое ощущение, что я успела пересмотреть все чертовы фильмы до единого: в новых картинах те же до боли знакомые сюжеты, только переделанные».

Те, кто считал Стива любителем громкого рока, наверняка удивились бы, узнав о его музыкальных пристрастиях. Так, например, он не скрывает своего восхищения рэпером Эминемом и ценит его музыку. «Я понимаю Эминема, – говорит Кинг. – Он забавный, умный и очень сердитый. И он мне близок по духу».

Стив начал осознавать, что половина жизни уже позади, и задумался о том, какой след оставит после себя. Он обратился за помощью к старым друзьям и коллегам, способным определить и интерпретировать его наследие. Он дал интервью для очередной книги Тони Мэджистрейла, его старинного приятеля из университета Вермонта, которая называлась «Голливуд Стивена Кинга».

Хотя Стив утверждал, что полностью поправился после аварии, Тони был ошеломлен, увидев, как сильно сдал его старый друг: в конце концов, в последний раз они виделись за несколько месяцев до злополучного ДТП.

«Он изменился физически, явно ослаб и все еще ходил с тростью, – вспоминает Тони. – Он показал мне ногу – настоящее месиво. Они с врачами вместе подбирали коктейль из лекарств, который помог бы ему спокойно спать и вести более-менее нормальную жизнь без дикой боли. Он все еще боролся».

Мэджистрейл заметил, что Стив переменился и в эмоциональном плане. «Какое-то время, лет пять или семь, он был буквально помешан на этой аварии – это очень хорошо видно по „Королевскому госпиталю“. Премьера телесериала „Королевский госпиталь“, где Кинг выступил в качестве сценариста и продюсера, состоялась в марте 2004 года. Сериал шел один сезон на канале Эй-би-си.

К счастью, кое-что в Стиве осталось прежним. Когда Тони поинтересовался, где в Бангоре можно вкусно поесть, он перечислил несколько забегаловок…

Однажды Тони прямо его спросил: „Стив, только за прошлый год ты заработал пятьдесят пять миллионов. Что ты делаешь в Бангоре, штат Мэн?“ Кинг посмотрел на него как на какую-то букашку и ответил: „А где я, по-твоему, должен жить, Тони? В Монако?“

„Мы с ним тогда долго смеялись“, – вспоминает Мэджистрейл.

Когда стало известно, что Стивен Кинг не только приглашен на проходящую в ноябре ежегодную церемонию вручения премий Национальной книжной организации, но и удостоен награды „За выдающийся вклад в американскую литературу“, литературный истеблишмент снова поднял шум. Стив ликовал: долгие десятилетия, пока литературная элита воротила нос, во всем мире раскупались миллионы и миллионы его книг – и наконец свершилось! Вот оно, долгожданное признание, к которому он всегда стремился и которого, по собственному искреннему убеждению, заслуживал.

Ответная реакция не заставила себя ждать. Некто Гарольд Блум, самопровозглашенный „блюститель чистоты языка“, а по совместительству – литературный критик и профессор Йельского университета, брызгал слюной: „Как шокирующе низко пала наша культура!“ Хотя когда четырьмя годами ранее ту же самую награду вручали Опре Уинфри, почему-то никто не возмущался. В разное время награду „За выдающийся вклад“ получали Рей Брэдбери, Стадс Теркел и Тони Моррисон.

„Не могли же они заявить: „Не давайте Стивену Кингу награду““. Меня ведь наградили не за какой-то из моих романов, – шутил по этому поводу Стив. – Честно говоря, награждение больше смахивало на утешительный приз, вроде титула „Мисс Конгениальность“, вручаемого девушке, которой не суждено стать „Мисс Америка“».

Шутки шутками, а Кинг признавал, что на самом деле эта награда очень для него важна – ему жутко надоело постоянно сталкиваться с предвзятым отношением людей, привыкших навешивать ярлыки, людей, по мнению которых роман, не являющийся «высокой литературой», не стоит ни их внимания, ни даже бумаги, на которой отпечатан. «В определенных кругах распространено предубеждение, что популярная литература не может быть качественной, поскольку у американского читателя нет вкуса, – сетовал Стив. – В молодости меня жутко бесило подобное высокомерие элиты. С годами я стал спокойнее, но до сих пор не всегда могу сдержаться».

Как только стало известно о награде, на Кинга посыпались приглашения на ток-шоу и просьбы дать интервью. Он не очень хорошо себя чувствовал и обратился к врачу. Врач поставил диагноз «пневмония» и строго-настрого запретил выходить из дома и разговаривать. Но Стив не мог себе позволить пропустить долгожданный миг триумфа – искушение было слишком велико. До самой церемонии, назначенной на 19 ноября, он продолжал жить по плотному рекламному графику и, очевидно, тем самым окончательно подорвал свое здоровье.

«Эта награда чуть меня не прикончила, – скажет Кинг позднее. – Я решил во что бы то ни стало прийти на вручение и произнести речь». Через четыре дня после церемонии Стив угодил в больницу с двусторонней пневмонией, развившейся в результате запущенного воспалительного процесса, который начался сразу после аварии. «Легкое отказало, и нижняя его часть так и не восстановилась, но этого никто не заметил, – объяснил Кинг. – Потом спавшаяся часть загноилась, и заражение распространилось на оба легких». Он почти месяц провел в больнице; чтобы удалить жидкость и зараженные ткани из легких, хирурги выполнили торакотомию – то есть практически вскрыли грудную клетку.

В довершение всех бед в больнице Стив умудрился подцепить бактериальную инфекцию, которая не проходила целых три месяца. Когда болезнь наконец отступила, писатель весил сто шестьдесят фунтов – «ходячий скелет», как он себя называл. На самом деле это пребывание в больнице, которое чуть не стоило ему жизни, оказалось опаснее той трагической аварии.

Несмотря на постоянную рвоту, Кинг продолжал работать, каждые несколько часов бегая в туалет. «Даже когда накатывала слабость, а перед глазами все плыло, слова сами шли в голову, – рассказывал он. – Работа была самой приятной частью дня».

Когда врачи сообщили Тэбби, что Стив выкарабкался и самое трудное позади, первый вопрос, который она задала мужу: «Можно я переделаю твой кабинет?»

«Я сказал „да“, потому что это было все, что я мог сказать: из груди у меня торчала трубка, другая трубка была в горле, – рассказывал писатель позднее. – Она знала, что мне не до споров».

Вернувшись домой за неделю до Рождества, он поинтересовался у Тэбби, как идет ремонт, но та попросила его пока не входить в кабинет, чтобы не расстраиваться. Запретный плод сладок: Стив поступил в точном соответствии с собственной теорией – совсем как один из тех школьников, которые бросались за его книжками, как только родители им это запрещали. Однажды ночью, страдая от бессонницы, он прокрался в свой кабинет… И увидел голые степы и пол – никакой мебели, ковры скатаны, все книги разложены по коробкам. «Словно призрак наступающего Рождества, видение будущего… Так вот как будет выглядеть мой кабинет лет через двадцать – двадцать пять, когда я лягу в гроб, а Табита скатает ковры и примется разбирать мои вещи, бумаги и недописанные рукописи! Эдакая посмертная уборка. Когда мама умерла от рака, нам с братом довелось этим заниматься».

Ему в голову пришел рассказ, написанный несколькими годами ранее. Рассказ назывался «Лизи и безумец», и его отобрали для включения в готовящуюся к выпуску антологию «Зачарованная комната с поразительными рассказами Максуини» под редакцией Майкла Чейбона; сборник планировали издать в ноябре 2004 года. И тогда Стив сделал то, что делал и раньше, бесчисленное количество раз – взял две, казалось бы, несовместимые идеи и – подобно ребенку, играющему с набором юного химика, – объединил их… вдруг получится что-то интересное?

«Идеи витают в воздухе, и я вынужден за ними следовать», – часто любил повторять Кинг после очередной неудачной попытки ухода на заслуженный отдых. Он приступил к работе, в результате которой родился роман «История Лизи».

Так возникла история о жене известного писателя: женщина никак не может прийти в себя после неожиданной, безвременной кончины мужа, хотя прошло уже два года. Согласно авторскому толкованию, «История Лизи» удивительным образом трансформировалась из рассказа о горюющей женщине в роман о подавлении эмоций и о том, как старательно люди прячут свои чувства. Сам автор утверждал, что пишет историю о любви.

Роман перекликался с книгой «Мешок с костями», которую Стив написал в 1998 году и также представил публике рассказом о любви. Как и в «Истории Лизи», там говорилось об известном писателе и смерти одного из супругов – только роли поменялись: в «Мешке с костями» овдовевший писатель переживает творческий кризис, который начался после смерти его жены и растянулся на три года.

14
Конец всей этой мерзости

Наступил 2005 год. Стив и Тэбби, привыкшие к удобному ритму, проводили полгода в родном Мэне, полгода в солнечной Флориде. Рабочий график Кинга становился все менее плотным – видимо, сказались постоянные обещания «уйти на покой», – а вот карьеры детей набирали обороты.

В 2005 году, после долгой череды отказов, Джо наконец повезло: он отыскал небольшое специализированное издательство, «П.С. паблишинг», которое согласилось опубликовать его рассказы, пускай ограниченным тиражом – всего две тысячи экземпляров, – и в том же году вышел его первый сборник «Призраки двадцатого века». Книга выиграла две премии Брэма Стокера и премию «Мира фэнтези» – в число победителей того года входили Харуки Мураками и Джордж Сондерс, – а также награду Ассоциации британского фэнтези «За лучший сборник прозы».

Джо хотел по возможности дистанцироваться от отца, рассчитывая исключительно на свой талант. Почти сразу после окончания колледжа, едва начав писать всерьез и предлагать свои рассказы журналам, он взял псевдоним Джо Хилл, использовав имя активиста и композитора Джо Хиллстрема, в честь которого его назвали родители. «Мы с отцом пишем в одном жанре. Я отказался от использования имени Джозеф Кинг, чтобы это не выглядело так, будто я пытаюсь пробиться за счет папиной славы, – объяснял он. – А под именем Джо Хилл я могу писать все, что угодно, без оглядки на отца. У меня было целых десять лет на спокойное творчество, и все десять лет я наслаждался свободой, на меня не давил ярлык ребенка знаменитости».

Его стиль работы сильно отличается от отцовского. «Я не из тех, кто может или хочет писать по тридцать рассказов в год, – замечает Джо. – Чтобы написать хорошую историю, мне нужно не меньше месяца, а никак не неделя. Я из кожи вон лезу, стараясь не быть скучным и избегать наречий. Я бы дал такое определение своей прозе: ужасы, в которых мало наречий».

Со своей будущей женой Леонорой Лагранде Джо познакомился в университете Колумбии на программе «Магистратура изящных искусств». «Многие мужчины выбирают себе жену, похожую на их маму, – поделился Джо, – а Леонора скорее напоминает мне отца. Я дал им обоим одну и ту же рукопись и потом сравнил комментарии – все замечания совпали, один в один». Джо добавляет, что Леонора читает и рукописи Стива.

Подобно отцу, Джо попробовал себя на другом поприще. Он связался с редактором «Марвел комикс» и предложил ему «Фэнбойз», историю для «Человека-паука» на одиннадцати страницах. Сам он с теплотой отзывается об опыте работы над комиксом: «Наконец-то я воплотил свою самую заветную мальчишескую фантазию».

Пойдя по стопам старшего брата, после учебы в колледже Вассар Оуэн стал магистром изящных искусств в университете Колумбии, хотя поначалу терзался сомнениями, стоит ли идти в магистратуру. «Программы, обучающие писательскому мастерству, подходят не всем, и если вы хотите работать в традиционном жанре, готовьтесь к серьезным испытаниям», – говорит он. Впрочем, ему самому учеба в Колумбии пошла лишь на пользу: «Мне повезло с учителями, которые уделяли огромное внимание деталям, точности правильного языка и терпеливо добивались от меня результатов, которыми я горжусь по сей день».

Только в отличие от брата Оуэн предпочел не брать псевдоним. «Если говорить об узнаваемости имени, очевидно, что для меня как для писателя это большой плюс, но в то же время у использования громкой фамилии есть и свои минусы, ведь люди думают: „Ага, тут явно не обошлось без протекции папочки“, – и только и ждут, когда я облажаюсь». Именно поэтому его рассказы совершенно не похожи на отцовские: «Япишу обычную современную прозу, никакой мистики. Мне хотелось найти собственное место под солнцем, а не спекулировать на имени отца».

Первая книга Оуэна «Мы все в этом замешаны», сборник, состоящий из повести и четырех рассказов, была опубликована издательством «Блумбери» в июне 2005 года. Как и отец, Оуэн черпал вдохновение из двух разных источников: «Когда в двухтысячном году на выборах победил Буш, я это воспринял крайне болезненно и отчего-то вбил себе в голову, что, раз народ его не поддержал, он откажется от поста. Я задумался о том, какой человек не остался бы равнодушным в данной ситуации, что бы сделал и как бы добился своего». Оуэн вспомнил одну бангорскую семью, которая писала лозунги и рисовала картинки на рекламном щите у своего дома – и так каждый год, в зависимости от сезона. В итоге из слияния двух идей родилась одна повесть.

Как и брат, Оуэн встретил свою будущую жену, Келли Браффет, во время магистратуры в Колумбии. Журналисты, бравшие у него интервью в связи с выходом книги, не забыли упомянуть, что пара живет в здании бывшей католической церкви в Бруклине. Браффет, автор романов «Джози и Джек», истории брата и сестры, страдающих от психологической взаимной зависимости, и «В последний раз видели перед уходом» – о матери и дочери, которые все больше отдаляются друг от друга, – утверждает, что стиль работы Оуэн перенял у отца: «Оуэн чертовски много работает, куда больше меня – рядом с ним я кажусь себе настоящей лентяйкой, вот и приходится себя заставлять».

Оуэн даже мыслит как отец. По словам Келли, он может запросто пойти в магазин на углу за бутербродом и вернуться с идеей для следующего романа. «Мне тут пришла в голову отличная идея, – говорит он в таких случаях. – Смотри: у клоуна, выступающего на детских праздниках, болезнь Туретта, и у него есть брат, финансовый советник, и они отправляются на подводную рыбалку на Средиземное море… Только представь: все эти амфоры и древние оливковые рощи вокруг».

Кинг радуется за сыновей и с удовольствием читает рассказы обоих, хотя и видит разницу: Джо явно предпочитает жанровую прозу, в то время как Оуэн старательно ее избегает. «Вещи Джо мне близки: в них есть увлекательный сюжет и напряженный конфликт, – объяснял Стив. – Оуэн же пишет в стиле Брета Истона Эллиса, эдакий „хит сезона“, пропитанный духом Нью-Йорка. И в этом есть два огромных плюса. Во-первых, то, что пишет Оуэн, не имеет ничего общего с моим творчеством, а во-вторых, слава Богу, он пишет хорошо».

Наоми также нашла свое призвание, выбрав стезю священнослужителя. В июне 2005 года она окончила Школу богословия Мидвилла, получив степень магистра богословия, а также институтскую награду Роберта Чарлза Биллингза «За отличие в учебе», которую присуждают студенту с самыми высокими оценками. Получив высшее образование, она какое-то время служила в родном приходе, Первой универсалистской церкви города Ярмута, а чуть позжетем же летом ей впервые доверил и собственный приход – Церковь унитариев-универсалистов в Ютике, штат Нью-Йорк.

Как и в свою бытность ресторатором, она сердится, когда ее спрашивают о родителях. На вопрос, что ее привлекло в религии унитариев, Наоми отвечает: «Мы начинаем с самых главных переживаний и ими заканчиваем: почитание, благоговение, страх, трепет, удивление. Все остальное – трактовка».

После того как Наоми переехала в северную часть штата Нью-Йорк, Стиву пришлось изменить заученный до автоматизма ответ на вопрос, откуда он черпает свои идеи. «Раньше я говорил, что беру идеи из магазинчика подержанных идей в Ютике, привожу домой, протираю тряпочкой пыль, и они начинают блестеть как новенькие. Теперь, когда Наоми стала пастором в Ютике, я больше не иронизирую на эту тему».

Но это не означает, что Стив больше не подшучивает над дочерью. «Я ей говорю, что церковь унитариев – это Бог для людей, которые не верят в Бога, а она лишь смеется в ответ».

Летом 2007 года Наоми оставила пасторство в Ютике и стала священником в общине унитариев-универсалистов «Река травы» в городе Плантейшн, штат Флорида.

Унитарианско-универсалистская церковь славится своей терпимостью к сексуальным меньшинствам. Но даже несмотря на теплый прием и признание и вопреки сану священника, Наоми по-прежнему бесят люди, которые не видят дальше ее сексуальной ориентации.

«Нелегко мириться с теологической системой, которая не желает признавать, что я существую, – негодует она. – Адов огонь и вечное проклятие для геев и лесбиянок, для женщин, решившихся принять сан, для унитариев-универсалистов. Парадокс в том, что я стараюсь всем сердцем возлюбить ближних своих – даже тех, кто и за людей-то нас не считает, не понимая, что все мы – любимые создания Господа».

Наоми утверждает, что семейная любовь к литературе очень ей пригодилась: «Все в нашей семье сочиняют истории. Только остальные используют печатное слово, чтобы достучаться до читателей, а я стараюсь достучаться до душ прихожан через проповедь».

Она говорит о чтении проповеди, совсем как ее отец – о ремесле писателя: «Меня завораживает сам процесс. Хорошая проповедь похожа на долгий танец. Никогда не знаешь, что случится в следующий миг; перестаешь понимать, где начало, где конец, а слова сами льются».

Наоми переняла и еще одну отцовскую привычку: она часто обращается в своих проповедях к иконам современной поп-культуры. Только за осень 2007 года она среди прочих упоминала Остров сломанных игрушек, Винни-Пуха и даже сказку «Гарольд и волшебный карандаш».

Стив и Тэбби гордятся своими взрослыми детьми, что неудивительно. «Приятный сюрприз – видеть, как дети внезапно повзрослели и стали самостоятельными, – говорит Табита. – А ведь долгое время я считала, что раз никто не попал в тюрьму, значит, родители справляются».

Когда редактор Чарлз Ардаи впервые связался со Стивом по поводу серии «Сложное дело» – новой линии, состоящей из оригинальных и переизданных детективных романов в мягком переплете, – то рассчитывал не больше чем на аннотацию от известного писателя на обложке. Большой поклонник детективного жанра, Кинг решил, что одной аннотации будет маловато, и написал целую книгу – так появился роман «Дитя Колорадо», опубликованный в октябре 2005 года. Он стал первым в детективной серии, куда вошли книги таких авторов, как Лоуренс Блок, Эд Макбейн и Дональд Уэстлейк. По стандартам Кинга роман вышел слишком коротким, всего 184 страницы, но, как вскоре выяснилось, это был лишь разогрев перед очередным проектом. Казалось, Стив взялся за старое: он снова строчил романы один за другим.

В июле 2005 года, потратив всего четыре месяца на работу над первым черновым наброском, Кинг дописал роман «Мобильник». На осень 2006 года была намечена публикация «Истории Лизи», но с появлением нового романа издательство тут же переключилось на «Мобильник», решив, что его нужно выпустить первым – и чем раньше, тем лучше. Выход романа запланировали на январь 2006 года, так как другой автор, Джон Гришэм, не успевал сдать в срок свою очередную книгу и в расписании появилось окно. Имелась и другая причина для спешки: согласно расчетам издателя Сьюзан Молдоу, публикация «Мобильника» должна была всколыхнуть интерес к «Истории Лизи» и повлиять на объемы продаж.

К октябрю Стив закончил редактуру, внеся все необходимые исправления, и в январе «Мобильник» попал на прилавки.

Книгу редактировал Чак Веррилл, через чьи руки прошла большая часть произведений Стива. Но когда встал вопрос выбора редактора для «Истории Лизи», Кинг попросил «Скрибнер» пригласить Нэн Грэм, которая редактировала бестселлер Фрэнка Маккорта «Прах Анджелы», а также сотрудничала с Салманом Рушди и Тони Моррисоном, – писатель считал, что роману не помешает женская рука. «Я опасался, что Чак расстроится, ведь он давно стал моим бессменным редактором, но он проделал отличную работу с „Мобильником“, а Нэн отлично поработала над „Историей Лизи“, – отзывался о работе редакторов Стив. – Это две совершенно разные книги, поэтому я и использовал разный подход. Тем более что написанный в спешке „Мобильник“ скорее походил на полуфабрикат».

Кинг был прав. Над «Мобильником» он работал на компьютере, отвечая на комментарии и вопросы Чака, тогда как «Лизи» писатель правил по старинке – прямо с листа, от руки, перепечатывая набело с учетом советов Нэн. По его мнению, эти книги попадали в совершенно разные категории – в данном случае не грех провести аналогию с Грэмом Грином, делившим свои книги на «романы» и «развлекуху». С точки зрения Стива, «История Лизи» была романом, а «Мобильник» – развлекухой.

Он начал использовать тот же стиль и для фильмов, которые снимали по мотивам его рассказов и романов, – даже в тех случаях, когда предпочитал не вмешиваться в кинопроцесс. И если в издательском бизнесе Кинг мог решать, какому редактору доверить книгу, то в кино хотел иметь последнее слово в выборе актеров. Как правило, актерский состав его устраивал, но как-то раз все-таки пришлось настоять на своем. Один из продюсеров, который готовился выпустить «Мизери» на Бродвей, прислал Стиву список кандидатов на главные роли. Заметив среди актрис на роль Энни Уилкс Джулию Робертс, Стив тут же вычеркнул ее кандидатуру. «Ничего не имею против Робертс. Она замечательная актриса, но Энни – дюжая бабища, которой под силу поднять на руки взрослого мужчину, – объяснил писатель. – Эта роль не для Красотки!»

Добавив последние штрихи к «Мобильнику», Стив переключился на «Историю Лизи». Он хотел написать о долгом и прочном союзе, похожем на его собственный брак.

«Ты влюбляешься в человека, и время от времени тебе хочется его задушить, но, несмотря ни на что, лично я уже много лет счастлив в браке», – признает Кинг. Ему особенно хотелось рассказать о тайном языке, на котором общаются между собой любящие супруги: «Пары, которые давно живут вместе, наедине всегда используют словечки, не предназначенные для чужих ушей. Не обязательно неприличные, просто при посторонних они будут звучать глупо, слишком по-детски»…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю