Текст книги "Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг: жизнь и творчество"

Автор книги: Лайза Роугек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

«Темная половина» была последним романом Кинга, который он писал до завязки, и, может, не случайно в книге поднимается тема раздвоения личности. «Я начал обыгрывать идею множественных личностей и где-то вычитал, что близнецы иногда не успевают развиться и рассасываются в материнской утробе – порой не до конца, – рассказывал Стив о том, как появился замысел этой книги. – Минуточку, подумал я, а что, если второй парень – это призрак нерожденного брата-близнеца? Вся книга строится вокруг этого предположения».

С каждым новым днем, проведенным без алкоголя и кокаина, словно пелена рассеивалась с глаз писателя. Несмотря на то что Стив согласился продать права на «Моего милого пони», идея коллекционных изданий все сильнее его разочаровывала. «Это всего-навсего книга, которую я подержал в руках, чтобы поставить на ней свою подпись. Ну и что? – размышлял он. – Ну дотронулся я до нее ручкой, так что с того? Я не совсем понимаю, в чем тут дело, но, по-моему, это ненормально».

И хотя Кинг и раньше участвовал во всевозможных благотворительных акциях, он решил расширить эту сферу деятельности – изыскивая деньги на проекты по экономическому развитию родного штата не только через свой фонд, но и при помощи своего творчества. Он согласился продать киноправа на «Кладбище домашних животных» при условии, что съемки пройдут в Мэне. Фильм, вышедший на экраны в апреле 1989-го, собрал неплохую кассу, и в последующие годы это место облюбовали и другие съемочные группы.

Тем временем Кинг сохранял относительное спокойствие и абсолютную трезвость. Он устроился помощником тренера в бейсбольную команду Оуэна – с его помощью летом 1989 года команда выиграла чемпионат штата. Семья сильно сплотилась с тех пор, как Стив бросил наркотики и алкоголь; Тэбби и дети были счастливы, как никогда.

В 1990 году Кинг был вынужден вернуться к сотрудничеству со своим первым издательством, «Даблдей», – планировалось выпустить «Противостояние: несокращенное издание». Наконец у него появилась возможность опубликовать одно из своих любимейших произведений в первоначальном виде. Сначала писатель восстановил сто тысяч слов, которые были вырезаны из оригинальной версии. Затем обновил роман, добавив новое начало и концовку, а также украсив книгу дюжиной иллюстраций Берни Райтсона, популярного художника в жанре фэнтези. Стив, который долгие годы восхищался его творчеством, полагал, что работы Райтсона придадут особое очарование несокращенному роману.

Разумеется, будь у Стива выбор, он ни за что на свете не связался бы с «Даблдей», но поскольку оригинальный роман был опубликован именно этим издательством, права по-прежнему принадлежали ему. Однако за прошедшие годы «Даблдей» поменяло владельцев и после слияния с фирмой «Бэнтам и Делл» стало называться БДД, поэтому Стив общался с совершенно новыми лицами. Многие работники компании сомневались в коммерческом успехе предприятия – какой смысл переиздавать давным-давно опубликованный роман? Они не брали в расчет мифологию книги и многолетнее ожидание, которое породили слухи о существовании полной версии. Вышедший в мае 1990 года роман «Противостояние: несокращенное издание» мгновенно взлетел на первую строчку рейтинга бестселлеров «Нью-Йорк таймс», и оставался там в течение долгих недель – и это несмотря на заоблачную цену в двадцать четыре доллара девяносто пять центов и не менее внушительный объем в тысячу сто пятьдесят три страницы.

К тому времени Стив как раз отметил годовщину трезвого образа жизни. Многие вещи прояснились. К примеру, он убедился, что воздержание в конечном итоге пошло только на пользу его работоспособности: «Я действительно ощущаю творческий подъем. Я прошел через сложный период в жизни и почти выдохся, как стакан сельтерской, которую хорошенько взболтали и выпустили все пузырьки. И вот я снова прежний – разве что морщин чуть прибавилось».

18 ноября 1990 года любимое произведение Стива «Оно» впервые появилось на телевидении в виде четырехчасового мини-сериала на канале Эй-би-си. Сердце Кинга трепетало при мысли, что экранизация труда всей его жизни совпала с выходом несокращенной версии «Противостояния». Ему частенько приходилось бороться не только с цензурой и редакторами – к примеру, отстаивая первоначальный объем книг, – но и с лимитом эфирного времени. Вероятно, именно по этой причине в последние годы он отказывался от создания телепьес и сценариев мини-сериалов по мотивам его книг. «Если бы сценарий для „Оно“ писал я, получился бы тридцатидвухчасовой фильм», – шутил писатель.

Сборник «Четыре после полуночи», опубликованный в сентябре 1990 года, объединил четыре повести: «Лангольеры», «Секретное окно, секретный сад», «Библиотечная полиция» и «Несущий смерть».

Как обычно, замысел одной из вошедших в сборник повестей возник из ниоткуда, когда Стив занимался повседневными делами. Как-то утром он завтракал с Оуэном, и двенадцатилетний сын попросил разрешения одолжить отцовский библиотечный билет, чтобы взять по нему несколько книг для школьного проекта. Когда Кинг поинтересовался у сына, почему бы тому не воспользоваться собственным билетом, Оуэн ответил, что ему страшно.

Само собой, Стив насторожился. «Чего же ты боишься?» – спросил он. Оказалось, что, когда Оуэну было шесть лет, одна из его тетушек сказала ему, что он всегда должен возвращать библиотечные книги в срок, а не то придет библиотечная полиция и накажет его. Рассказанная сыном история напомнила Стиву его собственное детство.

«Ребенком я всегда тщательно проверял дату на взятых из библиотеки книгах, потому что переживал из-за того, что может случиться, если я задержу какую-нибудь из них», – рассказал он, добавив, что несколько раз книги терялись и он впадал в самую настоящую панику.

Многие исследователи и поклонники творчества писателя, которым знакомо каждое написанное им слово, укажут дату 16 апреля 1990 года как переломный момент, когда Стивен Кинг превратился из писателя в жанре хоррор в того, кто может увлечь вас чудесной историей, не прибегая к ужасам, крови и кишкам и обходясь без всяких сверхъестественных штучек.

В этот день в элитном литературном еженедельнике «Нью-йоркер» появился рассказ, который назывался «Опусти голову – и вперед!» и был посвящен бейсбольной команде сына Стива и его собственному опыту в качестве помощника тренера в Малой лиге. Можете себе представить, какая разразилась буря…

«Полагаю, многие представители литературного сообщества относятся к хоррору как к второсортному жанру, – жалуется Чак Веррилл, много лет редактировавший Стивена Кинга. – Сложно представить Филипа Рота и Стивена Кинга в одном предложении, однако лично я считаю, что та публикация наконец-то открыла перед ним двери».

Кинг пожертвовал гонорар, выплаченный ему «Нью-йоркером», на развитие Бангорской малой лиги. «Это была сложнейшая вещь из тех, что я создал за последние десять лет, – признает он вскоре. – Мой метод работы на незнакомой почве до неприличия прост: опустить голову – и полный вперед! Вперед со всех ног, буду бежать, пока есть силы. Именно этим я тут и занимался: собирал документы, как слетевший с катушек хомяк, и старался не отстать от остальных. Сложно мне пришлось или нет, „Опусти голову – и вперед!“ – шанс, какой выпадает раз в жизни, и Чипу Макгратсу из „Нью-йоркера“ каким-то чудом удалось выжать из меня лучшее нехудожественное произведение за всю мою жизнь».

Джонатан Дженкинс вырос в Бангоре и в 1990 году закончил бангорскую среднюю школу. Первые два месяца после школы он работал в «Растущей заботе», ландшафтной компании с офисом в Ороно: по договору в его обязанности входила стрижка газонов и поддержание красоты в саду бангорского дома Стивена Кинга. Дженкинс сравнивал свой труд с покраской моста Золотые Ворота в Сан-Франциско. Несмотря на наличие дорогой самоходной электрокосилки, выстригающей полосы шириной пять футов, по словам Дженкинса, газон Кингов был «таким большим, что стоило нам закончить, пора было начинать сызнова».

И хотя Дженкинс вырос в Бангоре и знал, как выглядит особняк Кингов, ему понадобилось время, чтобы познакомиться с искусно разработанными садами, которые Тэбби лично спланировала и посадила, поскольку они по большей части находились сзади, со стороны внутреннего двора. Когда Дженкинс узнал, в каком доме ему предстоит работать, поначалу он ожидал увидеть парк, словно прямиком сошедший со страниц «Сияния». «У меня из головы не шла картинка: ребенок, бегущий через лабиринт зеленой изгороди в конце фильма», – признавался он.

Но сад оказался более скромным – никаких кустов, остриженных как фигуры зверей, или шестифутовой живой изгороди. Вместо парка всю территорию за домом занимали изысканные клумбы. Тэбби начинала терять обоняние – и, может быть, именно поэтому окружила себя ароматными цветами, добавляя все новые и новые однолетние и многолетние растения.

Самым ярким воспоминанием Дженкинса о стрижке газона Стивена Кинга стали туристы, нескончаемый поток людей. Некоторые разбивали лагерь напротив дома и мертвой хваткой вцеплялись в прутья кованой железной изгороди в надежде поймать в окне особняка случайно промелькнувший силуэт Стива. Другие медленно нарезали круги вокруг дома, высунувшись из окна машины с видеокамерой, нацеленной на башни. «Они проезжали вниз по улице, разворачивались и снова ехали мимо дома… – рассказывал Дженкинс. – Весь день напролет непрерывная процессия. Время от времени кто-нибудь высовывал голову в окно и вопил: „Эй, газонокосильщик!“» Иногда люди подходили к воротам с полароидными снимками дома и чуть ли не на коленях уговаривали Дженкинса взять у Кинга для них автограф.

Время от времени, пока садовники занимались газоном и клумбами, Стив выходил во двор погулять с собаками и перекидывался парой слов с Дженкинсом и другими работниками, но главной в саду, безусловно, была Тэбби. Большую часть цветочных клумб разбила она – и сделала это за домом, чтобы избежать любопытных взглядов зевак. «Не помню, чтобы она хоть раз подходила к фасаду здания, – говорил Дженкинс. – Обычно, если она собиралась поручить нам какое-то дело или просто поговорить, разговор проходил за домом или сбоку».

Однажды Дженкинс стриг газон у парадного входа и заметил, что на улице припаркована машина, битком набитая подростками. Они наперебой расспрашивали его, дома ли мистер Кинг, а затем внезапно Стив показался перед автоматическими воротами за рулем своего внедорожника. Джонатан сделал ему знак, чтобы предупредить, но компания в машине проследила за жестом садовника и заметила въезжающего в ворота Стива. «Они рванули к внедорожнику, и атаковали бы его, не закрой Стив в последний миг ворота», – усмехается Дженкинс.

Помимо навязчивых туристов, караулящих у дома, в память Дженкинсу врезалась щедрость Стива и Тэбби. Один из его школьных друзей был начинающим актером и отчаянно желал поступить в колледж на театральный, в то время как родители хотели отдать парня в медицинский институт. «У них состоялась грандиозная семейная ссора, и когда до Кингов дошли слухи о происходящем, Тэбби связалась с родителями юноши и сообщила, что они со Стивом берут на себя расходы по его обучению в колледже», – рассказывает Дженкинс.

20 апреля 1991 года Дженкинс не стриг газон – сезон еще не наступил. В этот день, в шесть утра, человек по имени Эрик Кин проник в дом к писателю. Тэбби была дома одна: сперва с кухни раздался шум – это Кин разбил стекло, – а затем она лицом к лицу столкнулась с пробравшимся на кухню злоумышленником. Размахивая завернутой в бежевую бумагу коробкой, внутри которой, по его словам, находилась бомба, Кин угрожал взорвать дом – якобы знаменитый писатель украл сюжет «Мизери» у его тети. Тэбби как была, в ночной рубашке, выбежала из дома и кинулась к соседям – звонить в полицию.

Полиция обыскала дом с натасканной на обнаружение взрывчатки собакой и обнаружила Кина: тот прятался на чердаке. Когда открыли коробку с «бомбой», внутри оказалось две дюжины карандашей, обмотанных скрепками для бумаги. Кина арестовали, осудили и приговорили к полутора годам тюрьмы, отсидев которые он был отправлен в Техас, где его судили повторно – уже за нарушение условий досрочного освобождения.

После этой выходки Кинги усилили охрану дома, установив кованую изгородь по всему периметру территории, добавив ворота с кодовыми замками и систему наблюдения с вращающимися камерами. Напуганные инцидентом, Кинги почти перестали выходить в свет, просидев дома большую часть года.

В августе 1991 года была издана третья книга цикла «Темная Башня», «Бесплодные земли». Нетерпеливые фанаты не теряли надежды, что Стив вернется к прежним темпам работы и вскоре порадует их остальными четырьмя книгами серии. Увы, пройдет еще шесть долгих лет, прежде чем читатели, горящие желанием узнать, какие приключения ожидают Роланда Дискейна, смогут купить следующую книгу.

Следующий роман Стива, «Нужные вещи» – первая книга, написанная им без какого-либо допинга, – был опубликован в октябре 1991 года. «Я чувствовал себя уязвимым, поскольку это была первая вещь, написанная мной с шестнадцатилетнего возраста без спиртного и наркотиков», – признавался Кинг.

Он задумывал книгу как комедию об эпохе Рейгана, но ни читатели, ни критики, похоже, шутки не поняли. «Мне казалось, я написал сатиру на рейганомику в Америке восьмидесятых, – говорил писатель. – Идея проста: незнакомец приходит в маленький городок и открывает лавку старьевщика, где каждый может купить все, что пожелает, только вот расплачиваться приходится дорогой ценой – собственными душами».

Из-за огромного числа персонажей Кинг ставил «Нужные вещи» в один ряд со «Жребием» и «Противостоянием», однако позже его мнение о книге изменилось: «С годами я все больше укреплялся в мысли, что она была не так уж и хороша».

В рекламе говорилось, что «Нужные вещи» – последний роман Кинга, действие которого происходит в Касл-Роке. Он знал, что будет и дальше писать истории о родном штате, но благодаря его усилиям на волне интереса к Сосновому штату появилась целая группа авторов, писавших романы о Мэне. Стив, не стесняясь, раскритиковал произведения, авторы которых даже не потрудились вникнуть в тему – за исключением единичных случаев (таких как роман «Египетские бобы, Мэн», написанный жительницей Мэна Кэролин Шут). Кинг считал себя провинциалом и всегда готов был встать на защиту родного штата: он свято верил, что всяким столичным выскочкам не стоило даже браться за эту тему.

«Приезжие могут писать о Мэне – но только если они пишут историю о приезжем, оказавшемся в Мэне, – говорил Стив. – А вот настоящую историю о Мэне и его жителях, я считаю, должен писать тот, кто здесь вырос».

К концу 1991 года Тэбби наконец смогла вздохнуть спокойно. Стив исправно посещал собрания анонимных наркоманов и анонимных алкоголиков, дом стал безопаснее некуда – хотя Кинг ясно дал понять, что не хочет «жить как Майкл Джексон или Элвис в Грейсленде» и намерен продолжать ходить на матчи любимых «Ред сокс» и появляться на встречах с читателями.

10
Центр притяжения

«Игра Джералда» увидела свет в мае 1992 года. Сказать, что Стив вышел за привычные рамки – все равно что ничего не сказать. Преданные читатели, без раздумий глотавшие обычные истории Кинга – об убийствах, разрушениях, сверхъестественных созданиях, местами приправленные как свежей, так и запекшейся кровью, – в ужасе отбросили книгу, стоило им понять, что речь в ней идет о супружеской паре, сексуальных играх и связывании в постели.

Замысел «Игры Джералда» родился, когда Стив решил по-новому взглянуть на главную тему «Куджо»: один или два персонажа, оказавшихся в ловушке в некоем замкнутом пространстве… Допустим, женщина одна, в комнате, как в ловушке, из которой не выбраться… Как она попала в подобную ситуацию?

«Они играли с мужем в связывание, и тот приковал ее к постели, – озарило Стива. – Я начал изучать причины, по которым люди занимаются подобными вещами, прочел кое-какую информацию и обнаружил поразительную вещь: было во всем этом что-то викторианское, что-то от Снайдли Уиплиша». [12]12
  Снайдли Уиплиш – злодей с моноклем и цилиндром из мультсериала «Дадли справедливый» (1969–1970).


[Закрыть]

Помимо чтения статей о сексуальных играх, Кинг провел и другие исследования – что само по себе необычно, учитывая его нелюбовь к предварительному сбору информации. «Помню, как подумал: если главная героиня Джесс занималась гимнастикой в школе, то сможет просто закинуть ноги за голову, через изголовье кровати – и таким образом встать». Однако сомнения оставались. Поэтому, написав страниц сорок, он захотел проверить свою догадку и попросил сына Джо выступить в роли подопытного кролика.

«Я отвел его в нашу спальню и привязал шарфами к столбикам кровати. В какой-то момент в комнату заглянула Тэбби и спросила, чем это я занимаюсь, и я ответил, мол, ставлю эксперимент», – рассказывал Стив. Они перепробовали несколько поз, но у Джо так ничего и не вышло. И хотя Кинг собирался сделать главную героиню гуттаперчевой, он не думал, что это так сложно, – пришлось заново прорабатывать сцену.

Преданных поклонников, отказавшихся покупать книгу из-за поднятой щекотливой темы, наверняка удивил бы подход писателя: «„Игра Джералда“ – книга о насилии в семье. Обычная мрачная история девочки, которая подверглась насилию со стороны отца и, повзрослев, стала женщиной определенного типа. Она оказалась прикованной к кровати, потому что всю жизнь была скована определенным типом мышления». Критики отреагировали неоднозначно: рецензент из «Энтертейнмент уикли» называет сто пятьдесят страниц с описанием борьбы главной героини Джесси Берлингейм действительно страшными – глотком свежего воздуха на фоне других новинок жанра – и буквально в следующей же фразе журит писателя за «воинствующий феминизм». Как и ожидалось, многих читателей оскорбил сексуальный подтекст книги – прежде ни в одном из своих произведений Кинг не был столь откровенен.

Подобно рассказу «Опусти голову – и вперед!», опубликованному в журнале «Нью-Йоркер» двумя годами ранее, «Игра Джералда» стала очередной отправной точкой в карьере Стива. Впрочем, сам писатель видел в книге метафору о своей собственной внутренней борьбе с пагубным пристрастием, последние годы снедавшим его душу. Действие романа разворачивается не только в запертой комнате, но и в женском сознании… Не проходило и дня, чтобы Стив не боролся с искушением напиться пива или вынюхать несколько дорожек, и только благодаря героине книги Джесси он понял глубокий смысл девиза анонимных алкоголиков: «Дорожи каждым днем, прожитым в трезвости». Порой Кинг использовал собственный опыт бесконечно тянущихся дней, чтобы передать, как тянулись минуты для Джесси, – показать читателю весь ужас ситуации, в которой она очутилась.

Помимо расширения горизонтов писательской карьеры у трезвости были и другие на удивление приятные стороны: семейная жизнь изменилась клучшему. Стив и Тэбби словно переживали второй медовый месяц.

«Людям кажется, что влюбленность – ну то есть вздохи при луне и прочая романтика – заканчивается в момент свадьбы или вскоре после нее, – говорит Кинг. – И когда влюбленность вдруг возвращается с новой силой, это застает нас врасплох. Словами не передать, какое счастье – вновь пережить, казалось бы, навсегда ушедшие чувства; остается лишь благодарить судьбу за второй шанс».

Тэбби соглашается: «Иногда творческие люди творчески подходят к своему браку и находят способ его оживить. Все в жизни меняется, тут ничего не поделаешь. В конечном счете остается чувство покоя и уверенности, партнерство и дружба. И еще: поторопившись с разводом, вы пропустите кучу замечательных сюрпризов».

Ко всему прочему семейство Кингов продолжало жертвовать деньги на благотворительность – в основном в родном штате. В 1992 году они внесли 750 тысяч долларов на строительство нового педиатрического отделения в Медицинском центре Восточного Мэна.

Стив по-прежнему много времени уделял бейсболу, посещая матчи «Ред сокс» и тренируя команду Оуэна в Малой лиге. Когда Оуэну исполнилось тринадцать и он перешел в Старшую лигу, Стиву бросилась в глаза разница в качестве полей: новое поле было неровным и все в рытвинах, а оснащение выглядело так, словно его приобрели на распродаже.

«Я подумал, это позор, что ребятам приходится привыкать к некачественным полям и дешевой экипировке, – вспоминает Кинг. – Конечно, это не вклад в борьбу за мир во всем мире и не решение проблемы голода здесь, в Бангоре, но меня учили, что благотворительность начинается дома».

Поэтому Фонд Стивена и Табиты Кинг выделил полтора миллиона долларов на строительство высококлассного бейсбольного стадиона для подростков из Бангора и окрестностей. Стадион имени Шона Т. Мэнсфилда назван в память о сыне одного из тренеров, Дэйва Мэнсфилда – мальчик скончался от церебрального паралича.

Стадион, который сам Мэнсфилд окрестил «Полем криков Стивена Кинга», рассчитан на 1500 сидячих мест и оснащен по последнему слову техники: прожекторами для освещения ночных игр и новейшей системой громкой связи. Покрытие внутреннего поля сделано из красной глины, а по всей дальней части и вокруг зоны подачи аккуратно, вручную, уложен газон. Над оградой с правой стороны поля висит полноразмерное электронное табло с шестифутовыми цифровыми часами.

Помимо благотворительной деятельности, Стив продолжал оказывать поддержку небольшим издательствам и типографиям. Время от времени он подбрасывал рассказ-другой ничего не подозревающему редактору. Весной 1992 года Кинг выслал рассказ «Клацающие зубы» Ричарду Чизмару, основателю журнала «Танцы на кладбище». Основанный в 1988 году журнал ужасов отдавал дань уважения старому телевизионному шоу «Сумеречная зона» и публиковал рассказы, рецензии на книги и интервью с авторами. Кинг был одним из его постоянных читателей – когда рассказ появился в осеннем выпуске, громкое имя писателя помогло поднять авторитет издания.

Не прошло и двух лет после выходки Эрика Кина, как Кингов начал донимать очередной безумец. Летом 1992 года в Бангоре объявился некий Стивен Лайтфут, который путешествовал в фургоне, обклеенном посланиями, где говорилось, что в убийстве Джона Леннона виноват Кинг.

По сути, полиция не вмешивалась: Лайтфута лишь предупредили, что он не должен приближаться к Стивену и его семье под угрозой ареста. Вскоре после получения предупреждения Лайтфут был замечен в Портленде, на политическом митинге в поддержку конгрессмена Тома Эндрюса, где также присутствовали Стив и Тэбби.

Несколько людей из штаба Эндрюса наблюдали, как Лайтфут подходит к людям в зале. Кто-то позвонил в полицию, но там сказали, что у них связаны руки, поскольку Лайтфут не совершил ничего противозаконного. Как выяснилось, Стив был не первой известной личностью, попавшей под прицел: ранее тем летом Лайтфуту запретили приближаться к семейному поместью Бушей в Кенбанкпорте, штат Мэн.

Сэнди Фиппен лично познакомился с исключительной напористостью фанатов Кинга, еще когда жил в Ороно. Одним воскресным утром он пошел за газетой в местный магазинчик и наткнулся на парочку, приехавшую аж из самой Оклахомы, только чтобы сфотографировать дом Стива. «Каждый, кто живет в окрестностях Бангора, сталкивался с чем-то подобным», – говорит Фиппен. Обычно он просто показывает, куда ехать, но в тот раз сам подвез путешественников к дому Стива.

Основываясь на своем опыте книжного критика для журнала «Даун ист» («Штат попутного ветра» [13]13
  Одно из прозвищ штата Мэн.


[Закрыть]), Фиппен начал проводить туристические литературные экскурсии по Бангору. «Само собой, все хотят видеть дом Стивена Кинга», – вздыхает он. Однажды он вел экскурсию для целого автобуса туристов из Янгстауна, Огайо, которые оказались библиотечными работниками. «Многие писатели родом из Бангора, причем не обязательно плохие, – говорит он. – Но всем подавай дом Стивена Кинга да статую Пола Баньяна. В конце концов я сдался: начинало темнеть, еще немного – и они бы не успели сфотографировать дом Стива».

Вскоре после издания «Игры Джералда» Стив появился на ежегодном съезде Ассоциации американских книготорговцев (ААК) в Анахайме, Калифорния, крупнейшей книжной ярмарке в США. Однако в тот год он нашел чем заняться помимо общения с продавцами книг и журналистами: его пригласили выступить на благотворительном концерте в качестве гитариста – в составе группы, состоящей исключительно из популярных писателей.

Кинг поднялся на сцену как ритм-гитарист группы «Рок боттом римейндерс» – вместе с другими участниками, в число которых входили Эми Тан, Дэйв Бэрри и Барбара Кингсолвер. Планировалось два выступления: одно прямо на ярмарке, другое – в местном клубе. Девиз группы гласил: «Они играют так же хорошо, как „Металлика“ пишет романы».

Замысел собрать подобный коллектив пришел на ум Кэти Кеймен Голдмарк из службы пресс-сопровождения Сан-Франциско: когда писатели приезжали в Сан-Франциско с рекламным туром, именно она водила их по интервью. В перерывах между интервью Голдмарк общалась с авторами, время от времени упоминая в разговоре свой опыт выступления в нескольких музыкальных группах в стиле кантри.

По ее словам, все писатели реагировали одинаково: они хотели бы играть в группе, многие пробовали выступать в школе, но с годами подрастеряли свои музыкальные амбиции.

«Нам всем было под сорок, и каждый думал о вещах, которые мы так и не попробовали в жизни, я снова и снова слышала одну и ту же историю», – вспоминает Кэти. А потом наступило озарение. Почему нет? Каким-то образом ей удалось собрать музыкальную группу из дюжины знакомых авторов. Помимо Тан, Бэрри и Кингсолвер, в группу вошли Ридли Пирсон и Роберт Фалгхам. Один знакомый, который знал, что Стив играет на гитаре, сказал об этом Голдмарк и посоветовал пригласить Кинга в группу. Тот согласился не раздумывая.

Голдмарк попросила участников отправить ей по факсу списки песен, которые им хотелось бы сыграть; она прекрасно понимала, что авторы не знакомы между собой и объединяет их лишь то, что все они любители. «Я рассчитывала на простенький рок-н-ролл из трех аккордов».

Как только стало известно, что в группе будет Стив, все изменилось. Билеты на два запланированных концерта были мгновенно раскуплены, а на Голдмарк сыпались звонки с просьбами – чаще всего участники ярмарки просили устроить им частный ужин с Кингом.

Первым делом требовалось выяснить, насколько плоха группа. Голдмарк и музыкальный директор Эл Купер – композитор и продюсер, который помог в создании группы «Кровь, пот и слезы», а также играл на органе в классической композиции Боба Дилана «Лайк э роллинг стоун», – на несколько дней арендовали репетиционную студию неподалеку от здания ярмарки.

«Я вошел в зал, где проводилось прослушивание группы – дело было в Анахайме, Калифорния, в девяносто втором году, – народ уже собрался, и каждый играл на каком-нибудь инструменте, громко и из рук вон плохо, – вспоминает Дэй Бэрри, признанный юморист и ведущий колонки в „Майами гералд“. – В центре наяривал на гитаре Стивен Кинг. Я взял свою гитару и давай тоже наяривать, влившись в общую какофонию».

Во время обмена факсами со списками песен Бэрри опасался, что не справится: «Создавалось впечатление, что некоторые из этих людей – настоящие знатоки, судя по тому, как лихо они управлялись с нотной грамотой и аккордами». Сам он выступал в группе, когда учился в колледже, и не испытывал особых иллюзий на свой счет. Впрочем, прослушивание началось, и Бэрри расслабился: «Войдя в зал, я с облегчением понял, что мы все никуда не годимся».

Ридли Пирсон, автор книг «Кровь альбатроса» и «Подводные течения», тоже робел, когда шел на первую репетицию, но не столько из-за своих музыкальных способностей, сколько в предвкушении знакомства со Стивом.

«Я был его большим поклонником, – вспоминает Пирсон. – С самого начала зачитывался его книгами».

Когда же они наконец познакомились, Пирсона обезоружила простота, с которой держался Кинг. «Он оказался этаким ребячливым, безобидным верзилой, немного стеснительным, но невероятно умным и юморным, – отзывался о Стиве Пирсон. – Я почему-то ожидал, что он будет одет во все черное. А вместо этого увидел чувака в синих джинсах и футболке, вечного подростка – кстати, то же самое можно сказать и про остальных участников группы, именно поэтому мы так прекрасно ладим».

После нескольких первых нескладных репетиций они стали знакомиться, и Голдмарк обратила внимание на поразительную широту познаний Стива в области популярной культуры. «Он знает все, – удивлялась она. – Нет такой песни, артиста или книги, о которых он не слышал. Назовите песню, и он процитирует ее текст. Не важно, недавний это хит или тридцатилетней давности, Стив знает их все».

Тэбби также приняла участие в репетициях и представлениях. К облегчению Голдмарк, она сразу вписалась в коллектив. «Она вся из себя такая деловая – и в то же время без претензий и с отличным чувством юмора, – рассказывала Голдмарк, которая заказала для группы автобус, чтобы проехать десять кварталов от гостиницы на концерт и обратно. – Она пошла и купила кучу безразмерных семейных трусов и раздала людям, чтобы те швыряли их на сцену во время выступления. Концерт получился смешным, но в автобусе было еще смешнее».

По словам Голдмарк, во время выступления Кинг выглядел как мальчишка перед Рождеством, да и вел себя соответствующе. Он по большей части играл на ритм-гитаре, а также спел несколько песен, таких как «Последний поцелуй» и «Ангел-подросток».

«Когда Стив заводится, он импровизирует и произвольно меняет слова, – говорит Дэйв Бэрри. – На одном из концертов он переделал „Последний поцелуй“: „Когда я проснулся, она лежала рядом, я стряхнул с волос ее печень и разбудил ее взглядом“. Другие члены группы так и прыснули со смеху и несколько минут были не в состоянии играть».

Никто – ни Кэти Голдмарк, ни выступающие в группе писатели – не ожидал, что «Римейндерс» вызовут подобный ажиотаж; предполагалось, что они ограничатся двумя концертами. Не тут-то было: шумиха на национальном телевидении сделала свое дело, и эстафету подхватили утренние каналы, которые выстроились в очередь в надежде нажиться на сенсационной истории писателей-музыкантов; издательская индустрия стояла на ушах. После финального выхода на бис в конце второго концерта новоявленные музыканты гуськом спустились со сцены; в ушах у них стоял звон от восторженных воплей сотен фанатов.

Ридли шел следом за Стивом. Внезапно тот обернулся через плечо и сказал: «Ридли, мы здесь еще не закончили».

Потребовалось несколько дней, чтобы участники окончательно утвердились в своем намерении выступать и дальше, запланировав будущие концерты и гастрольный тур 1993 года. Осталось найти финансирование. Стив предложил идею книги своему издателю, «Викингу», и те немедленно согласились. Придумали рабочее название: «Тайна среднего возраста: „Рок боттом римейндерс“ гастролируют по Америке с тремя аккордами и боевым настроем». Каждый участник группы должен был внести свой вклад: Тэбби отвечала за фотографии, а Дэйв Марш, музыкальный критик, написавший биографии Брюса Спрингстина, Элвиса Пресли и группы «Ху», взялся редактировать книгу.