Текст книги "Великий фетиш"

Автор книги: Лайон Спрэг де Камп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Прингл был верен слову. Утром в понедельник он позвал к себе Ларошеля и приказал ему грузить древесину из штабеля № 1040 в понедельник, а не во вторник, как планировалось.

Мишо, Камаре, Гэлливан и Берген огорчились, когда узнали, что им придется работать на № 1040. Но Ларошель пресек возражения, упомянув про бак с содовым раствором.

Они установили роллеры. Эти штуки выглядели как железные лестницы, но вместо ступенек на них были установлены стальные втулки, вращающиеся на шариковых подшипниках. Роллеры состыковали концами друг к другу на козлах для колки дров, таким образом, чтобы можно было катить доски через железнодорожные пути – от двух низких штабелей между вагонетками и железной дорогой.

Фасслер, контролер, перевернул первую доску с помощью заострённого Т-образного конца своей линейки для древесины и сделал пометку на листе учета. Гэлливан, удивляясь, какую же глупость он свалял, взявшись за работу на штабеле № 1040, поднял доску и отдал её Мишо. Мишо положил её на ближайший роллер и толкнул. Звяк! – роллеры покатились и увезли доску.

При нормальном развитии событий доска должна была продолжить путь до товарного вагона, где её ждали Камаре и Берген. Их рукавицы были вытянуты, чтобы схватить её, когда она замедлилась, остановилась и устремилась в обратную сторону. Звяк! – вновь покатились роллеры, но на этот раз в обратном направлении. Мишо тупо уставился на доску, когда она проехала прямо у него под носом, скатилась с края роллеров и шлепнулась на вершину штабеля.

Асерию не удалось застигнуть врасплох.

Но Фасслер ничего не знал об Асерии, кроме каких-то неясных разговоров о прыгающих досках, которых он в расчёт не принимал. Когда между ним и товарным вагоном оказалась вагонетка, он не мог разглядеть, что происходило, и просто предположил, что кто-то толкнул доску обратно по роллерам. Так он сказал, добавив несколько звучных выражений. Он был не слишком благочестивым человеком, несмотря на внешнюю хрупкость, сутулость и безобидность. Люди любили подшучивать над ним, но иной раз они собирались вокруг него и восторгались богатством его словарного запаса.

Гэлливан оскалился на него:

– Эй, Арчи, скажешь что-нибудь ещё? Уверен, слушать тебя – это как получать образование.

Но остальным было не до смеха. Камаре и Берген подошли со стороны товарного вагона. Камаре сказал:

– Меня снова начинает тошнить.

Берген продолжил:

– Будь я проклят, если буду работать в парке, полном привидений.

Мишо скептически приподнял бровь:

– Ты же не веришь в такие вещи, Оле?

– Что ж, не совсем. Но есть множество могущественных вещей, о которых ты не знаешь.

– Хорошо. Спорьте. А я отдохну.

И Мишо присел покурить.

Остальные всё объяснили недоверчивому Фасслеру. Наконец, не зная, что ещё поделать, они вернулись к работе. Мишо взялся лично сопровождать следующую доску к товарному вагону. Она неохотно двигалась; как раз перед тем, как они достигли дели, доска бросилась вперёд, в одну из дверей вагона, и вылетела в другую раньше, чем Камаре и Берген смогли остановить её.

Джо Ларошель увидел, что его рабочие сидят на трамвайных путях и размышляют о делах Вселенной. Он закричал:

– Возвращайтесь обратно и выгрузите доски, или, к чертям, вы будете искать другую работу!

Гэлливан усмехнулся.

– Конечно, сейчас ничего ужасного не случится? – он понизил голос. – И не будет ничего ужасного, Джо, если босс узнает о том приходном ордере, который ты вернул Джеку Смиду?

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – сказал Ларошель. – Но тем не менее я думаю, что есть и другие вещи, которые вы можете складывать.

В тот день так больше ничего и не удалось сделать со штабелем № 1040. Ларошель, если у него была душа, вёл тяжёлую душевную борьбу. У него был четкий приказ от Прингла, но он не мог применить обычный метод принуждения из-за щекотливой ситуации с приходным ордером. К ночи вторника он набрался храбрости, чтобы доложить Принглу.

Прингл резко произнёс:

– Звучит так, как будто они получили изрядно чёртовой независимости. Может быть, профсоюзный организатор добрался до них, в конце концов. Посмотрим. Я придумаю что-нибудь до завтра, может быть.

Они не были друг с другом откровенны. Ларошель, очевидно, не мог объяснить, почему он не обошёлся сурово с бригадой, и Прингл не мог рассказать об Асерии из страха, что люди начнут стучать пальцами по голове. Он сам не был уверен в своей вменяемости. Он думал о том, чтобы поехать в Атику для обследования, но боялся сделать это: доктор мог найти неполадки в его часовом механизме.

Утром в среду Прингл направился к лесопилке. Там он увидел что-то, что наполнило его страхами и мрачными предчувствиями. Пожилой, истощённый мужчина разглядывал товарный вагон, который стоял на тупиковой рельсовой ветке. На первый взгляд безобидное сочетание. Но пожилой мужчина был главным нью-йоркским товарным агентом, а вагон был тем самым, который прибыл с грузом извести несколько месяцев назад. У Прингла не нашлось места для хранения извести, и он не хотел строить ангар и не хотел платить за простой вагона. Поэтому он поставил вагон на край путей и укрыл кустарником. Там он и стоял, служа свободным складом, пока Прингл не разгрузил его на досуге, а Центр не стал вяло интересоваться, что сталось с вагоном. Сейчас маскировка была снята.

– Мы интересовались, где находился этот вагон, – обвинительно произнёс Адамс, агент.

– Полагаю, это просто вылетело у меня из головы, – неубедительно ответил Прингл.

– Может быть. Похоже, вы задолжали нам за три месяца простоя. Завтра первым делом я вышлю счёт, – и Адамс сурово удалился.

Позже Прингл разозлился на Ларошеля:

– Если я найду того, кто убрал кусты, я убью его…

Когда Ларошель ушёл, женский голос произнёс:

– Я убрала ветки от вагона, мистер Прингл.

Между двумя штабелями стояла Асерия.

– Вы… – брызнул слюной Прингл. Потом он взял себя в руки. – Полагаю, вы думаете, что очень умны, юная леди?

– О, я знаю, что умна, – невинно ответила она. – Я подумала, что вы спрятали вагон от всех – кроме меня.

– Что ж, если вы думаете, что ваша выходка изменит судьбу тех досок, то вы ошибаетесь. Они будут отгружены – даже если земля разверзнется и небо обрушится.

– Да? Посмотрим, как вы сказали вчера ночью, – и она исчезла.

Позже Прингл кричал Ларошелю:

– Эй, Джо! Срочно найди вагон для штабеля № 1040. Если бригада твердой древесины не хочет там работать, возьми людей из бригады, которая работает с сосновым материалом.

Он пробормотал себе под нос:

– Я покажу этому древесному привидению! Думает, что сможет меня напугать…

Но мужчины из «сосновой» бригады боялись не меньше, чем их коллеги, работавшие с твердой древесиной. По правде сказать, они боялись ещё больше. Доски вращались крест-накрест на роллерах, прыгали со штабеля, шлёпали рабочих, и, наконец, ударили одного мужчину, Дэнниса Ахерна, по голове. Ему наложили два шва, и в тот день больше не предпринималось попыток загрузить вагон.

Вот что говорил сам Ахерн:

– Это могли быть привидения, или, может быть, дерево, или сок растений, но сам дьявол не позволил мне коснуться тех проклятых живых досок. Мистер Прингл, вам нужна команда укротителей тигров.

Прингл разозлился из-за того, что у него не получилось отгрузить доски. Но он был умным человеком; он бы не продержался так долго, если бы рисковал. Дела с пиломатериалами Адирондака не в счет. Он ожидал, что Асерия применит чёрную магию или что-то подобное в отместку за его последнюю попытку загрузить вагон. Может быть, на лесопилке случится несчастье – поэтому он распорядился установить дополнительную охрану у пилорам. Или, думал он, однажды утром он может обнаружить все платформы для пиломатериалов на дне реки Мус. Конечно, они весили более трехсот футов каждая, но он не сомневался в сверхъестественных способностях Асерии, какими бы они ни были. Поэтому Прингл оставил некоторых рабочих сверхурочно в качестве ночных сторожей.

Но Асерии также не была глупа. Возможно, она многое не знала после многих столетий жизни в лесах – но она быстро училась. Поэтому её следующий удар оказался неожиданным.

Миссис Прингл, язвительная женщина, должна была вернуться домой после визита к родственникам. Ни одна из сторон не надеялась на приятное воссоединение. Разрушительный эффект характера Хэлен Прингл, проявлявшийся уже тридцать лет, способствовал этому. Но чего бы ни ожидала Хэлен Прингл – она не предполагала обнаружить хорошенькую молодую девушку, сидящую за её туалетным столиком, в её спальне, спокойно досушивающую только что помытые морковно-рыжие волосы.

Асерия, быстро улыбнувшись, взглянула на задыхающуюся миссис Прингл.

– Да? – сказала она вежливо.

Губы миссис Прингл беззвучно шевелились. Потом она произнесла:

– Гаг.

– Простите?

– Ты… ты… что… что ты делаешь в моей комнате?

В первый раз с тех пор, как ей, миссис Прингл, исполнилось пять лет, она не могла подобрать слов – или почти не могла. Но ей помогло то, что на Асерии не было её зеленого платья.

Асерия, по-прежнему вежливо, заметила:

– Ваша комната? О, понятно, вы миссис Прингл! Как неловко. Было глупо со стороны Дэнни не попросить меня уйти, прежде чем вы вернётесь, не правда ли? Но если вы оставите меня на минутку, я исчезну со скоростью молнии.

Таким образом, воссоединение стало более захватывающим, если не более приятным, чем ожидал Прингл. Хэлен обрушилась на него и требовала сообщить, что это за создание (голос её звучал, словно ленточная пила, проходящая сквозь двадцатичетырехдюймовое узловатое бревно). Она вопила: неужели у него нет ума понять, что никому не нужен такой старый дурак, разве что ради денег, и, если он желает делать глупости, то пусть соблюдает приличия и занимается этим вне поля зрения жены; хорошо, что она не распаковала вещи, потому что она немедленно уезжает. Что миссис Прингл и сделала.

Во время всей этой тирады Прингл был просто сбит с толку. Когда Хэлен захлопнула за собой дверь, он увидел свет и ринулся наверх. Конечно, там никого не оказалось.

Дэн Прингл пошёл на лесопилку, намереваясь обвинить Асерию во всех смертных грехах. Но по дороге он успокоился. Он начал ухмыляться и добрался до цели, чувствуя себя так, словно участвовал в триумфальной процессии.

Он огляделся, проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь, и ласково позвал:

– Асерия!

Она появилась между двумя штабелями. Прингл предъявил обвинение:

– Полагаю, это вы только что показались моей жене?

– Боюсь, что да. Я не люблю вмешиваться в дела нравственности. Но я хотела заставить вас отказаться от попыток двигать мои доски.

Прингл ухмыльнулся:

– Всё хорошо, маленькая леди. Вы не навредили мне. Даже оказали услугу. Если я могу рассчитывать, что моя жена ненадолго уедет, может быть, я смогу насладиться жизнью. Поэтому больше не выкидывайте фокусов, или они вызовут обратный огонь.

– Вы всё ещё хотите разрушить мой дом?

– Да. Я бы мог смягчиться, если бы вы не выкидывали фокусы. Но теперь эта древесина будет отгружена, даже если это последнее, что я сделаю.

– Предупреждаю вас, мистер Прингл. У меня есть ещё парочка, как вы их зовёте, фокусов.

– Например?

– Увидите.

Гордость Прингла – или по крайней мере, то качество, которое его конкуренты называли злобностью – не позволяла ему уступить. Он не мог позволить событиям так развиваться; суматоха на лесопилке каждый день стоила ему денег, кроме того, и общая прибыль снижалась. Поэтому на следующий день он собрал всех рабочих лесопилки. Они стояли в молчании, становившимся невыносимым из-за того, что не слышалось шума работающих пил. Прингл вызывал добровольцев для рискованной работы.

Те, кто не сталкивался с летающими досками, слышали о них, поэтому не сильно жаждали испытать их воздействие на себе. Но Прингл обещал заплатить за работу в полуторном размере, а рабочим нужно было есть. Двадцать один человек согласился. Прингл отказался от использования роллеров. Большая часть бригады должна была просто сидеть на штабеле № 1040, чтобы прижимать доски, а четыре человека – носить доски через другие штабели к товарному вагону.

Сначала доски немного дёргались и извивались, но Ларошель ударял по ним топором, и они успокаивались. Всё шло хорошо, пока вагон частично не нагрузили. Затем из него донеслись крики. Через несколько мгновений Мишо и мужчина по фамилии Чисхольм бросились от вагона, перебрались по ближайшему штабелю на рельсы и бросились вдоль подмостков. За ними вылетело несколько досок. Они качались туда-сюда, как будто преследовали мужчин и пытались ударить их.

Прингл очень хорошо знал, кто стоит за этими досками, но не мог ничего придумать. Пока он наблюдал, доски безжизненно упали на трамвайные пути. Затем из вагона послышался мощный грохот, и большая часть загруженного ПИВ клёна вылетела из открытой двери вагона с другой стороны от штабелей. Доски, вместо того, чтобы вести себя как подобает почтенным кленовым доскам, вертелись и корчились, как отвратительные личинки. Шлепаясь на землю, они изгибались полукругом, как будто кланялись, а затем с треском вытягивались и мчались к пиломатериалам.

– За ними! – кричал Прингл. – Ты, Джо! Два десятицентовика за каждую возвращённую доску!

Он спустился вниз и бросился за своими пиломатериалами настолько быстро, насколько позволяли его короткие ноги. Ларошель следовал за ним. Нервы бригады рабочих, уже расшатанные зрелищем противоестественной погони за Мишо и Чисхольмом, теперь полностью пришли в негодность. Но несколько человек последовали за Принглом и Ларошелем.

Они бежали и бежали, спотыкаясь о бревна, и падая в ручьи. В конце концов Асерия истощила свой запас эктоплазмы или чего-то подобного, и доски прекратили скачущий полёт. Они собрались в охапки и вернулись обратно. И снова собрались в штабель № 1040. Мужчины наотрез отказались входить в товарный вагон – туда, где не будет места для маневров. Прингл истратил всю свою власть и способности руководителя, чтобы заставить их вернуться к работе; визг пилы не доносился с холма над прудом до послеполуденного часа.

После обеда Прингл нервно ходил по лесопилке, ожидая контратаки, которая, он был уверен, должна последовать. И довольно скоро она началась. Такие лесопилки, как у Прингла, не оборудованные для производства мелких вещиц, как, например, шахматные фигурки, накапливают огромное количество отходов. Некоторые куски и обрезки можно использовать как топливо для котлов; что-то можно продать на дрова. Но есть излишки и множество бесполезных опилок. На краю лесопилки лежала куча опилок высотой в двадцать футов – её собирались загрузить в огромную топку железной мусоросжигательной печи.

Сейчас эта куча опилок совершала удивительные вещи. Она кружилась в водовороте в форме облака, словно ураган обрушился на её вершину. Облако росло, и когда на земле не осталось опилок, а облако достигло размеров дома, оно заметалось туда-сюда. Облако скрывало рабочих друг от друга и впивалось им в лица. Они не стали смелее, когда один из них заметил, что, пока облако перерождается в миниатюрное торнадо, деревья рядом стоят, не сгибаясь, совершенно неподвижно. Рабочие в панике бросились на лесопилку. Механик, услышав шум и крики, предусмотрительно выключил двигатель, и снова бригада осознала, что обрезные, торцовочные и тангенциальные пилы замолчали. Все остальные молчать не собирались. Прингл, вытаскивая опилки из своих налитых кровью глаз, вообще не мог заставить рабочих прислушаться к его словам.

Облако совершило несколько пробных атак на лесопилку. Но сил Асерии было, очевидно, недостаточно, чтобы загнать облако во множество дверей и окон сразу. Облако парило, качалось и угрожающе свистело во дворе.

Многие не любили Дэна Прингла, но все признавали – он добивается того, чего хочет. Он отвёл чихающих и чертыхающихся Ларошеля и Фасслера в сторону и дал им поручение. Они побежали к машине Фасслера. Облако устремилось за ними, но они запрыгнули в машину и подняли стёкла. Они спаслись.

Вернувшись, они принесли две коробки, наполненные цветными солнечными очками с маленькими металлическими заслонками, из них получились недурные защитные очки. Фасслер сказал:

– Это всё, что было поблизости. Мы доехали до Олд Форджа и вычистили магазины. Моя машина встала как раз перед нашим возвращением. Опилки в карбюраторе.

Прингл закричал, чтобы привлечь внимание. Он надел защитные очки, повязал носовой платок вокруг нижней части лица, поднял воротник рубашки, нахлобучил шляпу на уши и сказал:

– Теперь, ребята, если у вас достаточно мужества, вы сделаете как я: пойдёте туда и вернётесь к работе. Опилки вам не навредят. Я ухожу, даже если мне придётся одному грузить чёртовы вагоны. Кто со мной? Плата в полуторном размере, пока это облако здесь.

Все помолчали минуту. Затем Эдвард Гэлливан пробормотал что-то и надел защитные очки. Большая часть последовала его примеру. В конце концов, они были сильными и очень выносливыми, а вид их толстого и старого босса, готовящегося в одиночку встретиться лицом к лицу с облаком, мог устыдить любого.

Так, в масках и очках, они спустились обратно на пути, хватаясь за штабели, так как вихрь наносил по ним удары, а опилки жалили каждый дюйм открытой кожи. Прингл улыбался, прикрываясь платком; он видел, как они медленно приступают к работе, в то время как облако Асерии воет им в уши. Так древесное привидение всё ещё думает, что сможет превзойти его? Если это был её последний фокус – он победил, чёрт возьми. Или, по крайней мере, это ничья.

Но он видел не последний фокус Асерии. Облако взлетало выше и выше, пока не стало похоже на шар. Все думали, что оно улетает навсегда, хотя и продолжали нервно поглядывать в небо.

Затем облако начало возвращаться. Когда оно подлетело ближе, люди увидели, что оно стало намного меньше и темнее, чем перед взлётом. Когда облако приблизилось, оно обернулось чем-то, что могло оказаться фантазией палеонтолога, страдающего белой горячкой. Оно немного напоминало птеродактиля, немного – осьминога и немного дракона Фафнира из «Зигфрида».

У него были огромные крылья, как у летучей мыши, и шесть длинных конечностей, похожих на щупальца, с руками на концах.

Крики, которые раздавались во дворе в предыдущих случаях, казались просто чириканьем канарейки по сравнению с криками, которые раздались сейчас. Когда штуковина скользнула над двором, рабочие, мастер, контролёры – все бросились бежать. Они бежали во все стороны – как растекаются шарики ртути, когда капля падает на поверхность стола, только гораздо быстрее. Они перепрыгивали через заборы и переходили вброд реку Мус по шею в воде. Оставшиеся внутри фабрики, выглядывали наружу, чтобы посмотреть, что случилось. Они всё видели – и тоже бежали.

Прингл приплясывал на рельсах:

– Вернитесь! – кричал он. – Он не навредит вам. Это просто опилки! Посмотрите!

Чудовище подскакивало перед ним вверх и вниз, двигая своими ужасными жёлтыми челюстями. Он шагнул к нему и ударил кулаком. Он прошел сквозь опилки, которые маленькими струйками обвились вокруг его запястья. Дыра, проделанная его кулаком, сомкнулась, как только он вытащил руку. Это было, по его предположению, то же самое облако оживших опилок, но каким-то образом сжатое и сформированное в эту пугающую форму.

– Посмотрите! Оно ведь не настоящее! Вернитесь! – он просунул руку прямо сквозь одну из извивающихся конечностей, но тварь немедленно обрела прежнюю форму.

Но не осталось никого, кто мог бы оценить такое проявление мужества. На другом берегу реки Прингл разглядел спины маленьких фигурок в тускло-коричневой рабочей одежде, которые становились всё меньше и меньше с каждой минутой. Он заметил, как люди скрывались в лесу. Огромный силуэт низко опустился над тем местом, где раньше лежала куча опилок, и рассыпался. Опилки лежали на прежнем месте, а Прингл остался один.

Возможно, сильнее всего Прингла раздражало то, что на сей раз механик убежал, не выключив двигатели, и поэтому все пилы работали на пустом заводе. Принглу пришлось идти вниз и самому поворачивать рычаг.

Почти стемнело, когда Прингл и Ларошель появились на лесопилке. Они выглядели странно. Прингл, кроме остальных вещей, надел маску и защитный нагрудник. Ларошель натянул старую футбольную каску, несколько свитеров и тяжёлый кожаный фартук работника лесопилки. Прингл нес фонарь; Ларошель – пятигалоннуто канистру с керосином и бензиновую паяльную лампу.

– Что вы собираетесь сделать, мистер Прингл? – спросила Асерия. Она сидела на № 1040.

Ларошель отбежал, чтобы запустить водный насос и размотать пожарный шланг.

– Собираюсь развести огонь.

– Вы хотите сжечь мой дом?

– Может быть…

– Почему бы вам не спалить всю лесопилку?

– Мы не допустим этого. Сначала мы собираемся намочить соседние штабели. Это рискованно, но какого чёрта!?

– Почему вы так хотите уничтожить мой дом?

– Потому что, чёрт побери, – Прингл повысил голос, – я возьму из этого бизнеса всё, что могу получить! Пусть это обойдётся мне в сотни раз дороже стоимости этих досок, но я не уступлю их тебе, поняла? Ты не даёшь мне загрузить доски. И это вредит мне. Тогда я могу поджечь их и покончить с этой ерундой. И ты меня не остановишь. Твои доски привязаны, поэтому ты не можешь забраться в них и оживить. Мы с Джо защищены, поэтому ты не сможешь нам навредить. А у твоих опилочных чудовищ нет шансов против паяльной лампы.

Асерия молчала. Единственными звуками были жужжание насекомых, звуки ударов по щекам, когда Прингл убивал назойливых москитов, шум автомобилей на шоссе и далёкие шаги Джо Ларошеля.

Затем Асерия сказала:

– Не думаю, что вы сожжете мой дом, мистер Прингл.

– А кто меня остановит?

– Я. Вы очень умно и храбро справились с моей магией, не так ли? И теперь вы говорите: «Хо-хо-хо, я теперь знаю все трюки Асерии».

– Да, – Прингл складывал обрезки и кору в кучу в стороне от штабеля. Из темноты послышался громкий свист – это означало, что Джо начал поливать водой соседние дрова. – Ну, Джо! – крикнул Прингл. – Лови конец этой веревки. Мы накинем веревку на штабель, как только вытянем пару досок, чтобы остальные не освободились.

– Хорошо, мистер Прингл. Идите сюда, – в полутьме раздались шаги, когда двое мужчин ходили вокруг штабеля, чтобы убедиться, что их смелое предприятие не пострадает ни от распространения огня, ни от неожиданной активности части досок.

– Очень умно, – продолжила Асерия. – Но я ещё раньше должна была вспомнить, что самая сложная магия не всегда самая эффективная.

– Ух… – сказал Прингл. Он плеснул керосина на штабель и поджёг его. Почти сразу же разгорелся большой яркий костер. – Нет ветра, – заметил Прингл. – Поэтому всё безопасно. Ну, Джо, давай вытащим первую доску.

Асерия, казалось, не обращала внимания на показное равнодушие. Когда Прингл и Ларошель опустили руки на доску, она сказала:

– Вы были так испуганы, когда я вселялась в них и оживляла, не так ли? И вы выстояли перед моим чудовищем. Но есть кое-что, чего вы боитесь больше досок или монстров.

Прингл только ухмыльнулся:

– И что это? Хорошо, Джо, поднимай! Не обращай внимания, если покажется, что я разговариваю сам с собой.

– Да. Профсоюзные организаторы, – сказала Асерия.

– Что? – Прингл ослабил хватку.

– Да. Вам понравится, если я организую ваших людей?

Рот Прингла открылся.

– Я могу сделать это. Я слышала, что они говорили, и я кое-что знаю о профсоюзах. А вы знаете меня. Я появляюсь, я исчезаю. Вы не сможете держать меня подальше, как мужчин из Американской Федерации Труда и Конгресса промышленных организаций. О, это была бы отличная месть за сожжение моего дома.

На протяжении тридцати секунд стояла тишина, нарушаемая дыханием мужчин и треском огня. Когда Прингл издал звук – это был звук задыхающегося, смертельный хрип человека, умирающего от жажды в пустыне.

– Ты… – прошептал он. И снова: – Ты…

– Вы в порядке, мистер Прингл? – спросил Ларошель.

– Нет, – ответил Прингл. – Я умираю.

– Итак? – спросила Асерия.

Прингл тяжело опустился в грязь, снял свою проволочную маску и закрыл лицо руками.

– Уходи, Джо, – сказал он, не слушая протестов встревоженного Ларошеля.

Прингл сказал:

– Ты выиграла. Что ты хочешь, чтобы я сделал с этими проклятыми досками? Мы не можем просто оставить их здесь, пока они не сгниют.

– Положите их в приятное сухое место. Я не против, чтобы их продали, но только все вместе, пока я не найду другое дерево того же вида.

– Посмотрим, – сказал Прингл. – Эрлу Делакруа нужен новый танцпол в его притон. Но Эрл такой скупой, что будет ждать, пока кто-нибудь не провалится сквозь старый. Может быть, если я предложу ему доски за полцены, или даже за четверть…

Так случилось, что три недели спустя Эрл Делакруа удивил тех, кто знал его скупость, тем, что установил новый танцпол в «Соснах». Он удивил всех ещё сильнее, наняв милую рыжеволосую девушку в качестве хостессы. Ему самому не нравились эти новшества. Но Прингл лично привёл девушку и дал ей лучшие рекомендации. Мысленно Делакруа поднял брови. Если Прингл, который владел большей частью города, хотел устроить… кого-то… это была очень хорошая мысль – взять «кого-то» на работу, не задавая вопросов.

Делакруа был чрезвычайно заинтригован, когда девушка назвалась Асерией; затем, когда он спросил полное имя, девушка шёпотом посовещалась с Принглом и назвала фамилию «Джонс». Джонс, да? Ха, ха.

С тех пор Асерия работает в «Соснах». Для вида она снимает комнату в пансионе по соседству. Но она там не ночует. Хозяйка пансиона не знает, что каждую ночь Асерия возвращается в ресторан. Там темно, и никто не видит, что она делает, чтобы слиться с досками. Возможно, она просто исчезает. Во время этих ночных походов она всегда надевает зелёное платье. Или, скорее, оно было зеленым, но с приходом осени оно постепенно становится ярко-жёлтым.

Она божественно танцует и нравится местным парням, но они считают её немного странной. Например, рано или поздно она спрашивает у каждого знакомого, не знает ли тот места, где растут норвежские клёны. Она по-прежнему задаёт этот вопрос, и если вы знаете, уверен, она будет очень, очень вам признательна, если вы сообщите ей…