Текст книги "Ген Альфы (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)
Глава 9
Джесс всё ещё продолжало колотить, и она никак не могла поверить в то, что в этот раз она избежала своей злой участи. Пережитое напрочь лишило её сна. Она даже не делала попыток, чтобы произошедшее не повторилось в очередном ночном кошмаре. Поэтому Джессика взяла ручку, стопку бумаги и принялась писать. Но чем больше убегало ночных минут – тем значительнее становилась куча скомканных у кровати листов. А когда утром в её комнату пробрался Рой, то первым делом он удивленно присвистнул:
– Ого! У тебя что творческий кризис?
Но вместо ответа, Джесс вскочила и подбежав к парню крепко обняла его.
– Спасибо. Я даже не надеялась, что ты поможешь мне, – шепнула она.
– Я тоже … сам себе удивляюсь, – недовольно, словно застигнутый врасплох, проворчал Рой. – Ты не должна меня обнимать, Джесс. Мы не можем с тобой подружиться, потому что в этом чертовом балагане у меня другая роль! – легонько оттолкнул он её от себя. А Джесс сделав два шага назад, и окинув его внимательным взглядом, печально улыбнулась.
– Вести себя как несносный плохиш, наверное, удобней для тебя. Хватит делать вид, что тебе всё до лампочки, Рой! … Я помню, … как Ник сказал мне, что ты ещё тот желчный узел, но если бы ему предоставили брата на выбор – он бы всё равно выбрал тебя.
– Не надо искать во мне хорошее, Джесс! У меня его мало, – с упрямой отстраненностью, выдавил Рой, избегая встречаться с ней глазами. – Если я и могу иногда сыграть на твоей стороне, но существенно это положения дела не изменит. Ты пленница стаи. Я бы даже сказал, что теперь ты вещь Дэвида.
– Думаешь, я этого не понимаю? – тихо проронила она, отворачиваясь.
– Написала уже свой опус? – Рой решил сменить направление разговора. – Судя по этой горе, у тебя должно было хоть что-то родиться.
– Если б ты знал, как это сложно, – Джесс устало покачала головой. – Это ведь не просто сочинение, видимо, он решил дать мне шанс оправдаться. Ведь так?
– Оправдаться вряд ли. Но, то, что Дэвид будет тебя слушать через кого-то из нас – то это сто процентов. Ладно, скоро припрутся остальные, так что настраивайся, потому что любое твоё слово будет подвержено железобетонному скепсису и поколебать его почти невозможно.
– Но ведь есть надежда в «почти»? – Джесс снова подняла на него глаза, комкая в руках очередной листок. Только вот следующее действие Роя она предугадать никак не могла. Вдруг обхватив ладонями её лицо – он порывисто поцеловал её в губы, отпустив прежде, чем она стала вырываться.
– Рой, пожалуйста, не делай больше этого. Не обрывай эту ниточку. Я так хочу верить, что несмотря ни на что ты не такой как они! – с болью выкрикнула она. – Я ведь так и не сказала Нику. Не смогла разрушить …его веру в тебя.
– Знаю, что не сказала. …Потому что это сделал я. … Когда мы с ним вернулись в Форт Гросс, – Рой спокойно взглянул на опешившую девушку. – Это он не сказал тебе, что знает. Видишь ли, Джесс … чем ещё отличаются ликаны от людей – это коллективным сознанием, – он говорил не спеша, с осторожностью. – У тех, кто связан между собой – связаны и ощущения. Ник бы всё равно почувствовал это. А на тот момент у нас с ним была очень сильная связь. Наша семья – это была наша маленькая стая. И в стаях, не важно, в большой или в маленькой – можно сказать всё общее. Это как хлебать из одного котла. Мы можем пользоваться вещами друг друга, домами, услугами и … даже женщинами. По соглашению сторон естественно. Такой своего рода утопический коммунизм. Всё общее и один вожак. И поэтому … для Ника … в общем, это было для него не в первой делить со мной девушку. Он не злился на меня так, как бесновалась ты. И если разобраться … сначала у тебя был я, а потом уже он.
– Уходи! – не выдержав, со злостью заявила Джесс, сжав кулаки. – Убирайся, я не хочу тебя видеть! Все ликаны потаскухи? Отлично! Но Ник любит меня, и он с тобой «не делился» – это всё долбанные обстоятельства! Мне противно слушать об извращениях ликанов! Ты что меня не слышишь?!
– Это ты меня не слышишь, – всё так же спокойно бросил Рой. – Всё, что было у тебя с Ником и со мной кстати – это уже в прошлом. Когда я тебе говорил о коллективном сознании – я теперь имел в виду всю стаю. Ты понимаешь? Если Дэвид всё-таки решит отдать тебя, например, Уэсу?
Джесс рухнула в кресло. Её глаза испугано забегали, и снова появилось это ощущение конца. Ощущение того, что она уже перешагнула за грань своей жизни. А всё происходящее с ней – адские муки, наказание за какие-то грехи. И что она не может умереть, потому что уже мертва.
– Что мне делать Рой? – еле слышно прошептала она побелевшими губами.
– Во-первых, никогда не говорить мне «убирайся, я не хочу тебя видеть». Во-вторых, … нащупать ниточку к Дэвиду, которую может быть, ещё можно связать. Потому что у тебя есть одно преимущество – ты носитель гена альфы. Это пока тебя и спасает.
– А в-третьих?
– В-третьих …, – Рой лукаво усмехнулся, отводя взгляд. Вместо этого он снова подошел к девушке, притянул её к себе и добавил уже шепотом, – Ответь на поцелуй, мне это важно.
Рой стал целовать её. И Джесс чувствуя себя смертельно уставшей и измученной, сбитой с толку и зажатой ликанами со всех сторон – ответила ему. … И в этот момент, случилось что-то странное. Словно вспышка … и в памяти всплыла очень четкая картина. «Она неистово целует Роя. Оба они полностью обнажены. Её губы спускаются всё ниже – его шея, грудь, пупок и ….. вот она уже целует то, что еле помещается у неё во рту»
Джесс отлетела от Роя, словно её ударило током. Она ошарашено смотрела на него расширившимися будто от ужаса глазами, не в силах выдавить и звука.
– Ага, я знал, что это поможет тебе начать вспоминать, – ликуя заявил он, расплываясь в довольной усмешке. – Не смущайся, нас столько всего связывает. Если хочешь, можно вспомнить и остальное.
– Как ты … какой же ты… я не…
– А что, мне самому носить в себе этот груз воспоминаний? Так нечестно!
– Рой, почему я иногда так тебя ненавижу, что мне хочется придушить тебя собственными руками? – произнесла Джесс, приходя в себя.
– Да, но только потом ты будешь горько рыдать над моим бездыханным телом. Не хочешь ещё поцеловаться?
– Пошел к черту! – буркнула Джесс, запустив в него подносом, который он поймал, даже не глядя. И в это время в комнату, один за другим вошли остальные. С видом присяжных заседателей. Джим, Вейн и Уэс.
– Как я и говорил, сегодня твоё задание прочесть нам написанное тобой сочинение, – бесстрастным тоном произнес Джим, присаживаясь.
«Лучше б я целовалась с Роем» – пронеслось у неё в голове, глядя на выражение этих лиц. Рой уселся рядом с остальными, нацепив на себя такую же равнодушную маску. И Джесс взяла ещё один исписанный листок со стола:
– «Если бы я умерла, – начала она, – у меня бы, наверное, был большой выбор. Я могла бы, например, стать ветром, и петь песни на крышах о том, кого люблю. Если бы я стала ветром – я бы сдувала с его ресниц снежинки зимой и бежала бы за ним следом, лаская его в зной. Но вот в жизни, как ни странно, наш выбор очень ограничен. При таком наличии возможностей – мы не умеем правильно выбирать. И самое ценное, что имеет человек, да по сути любое живое создание – это жизнь. Жизнь во все времена была, есть и будет разменной монетой. Ради собственной жизни или ради жизни близких – человек может совершать немыслимые, потрясающие, а порой даже чудовищные поступки. Потому что как бы нам ни было тяжело и больно – мы всё равно хватаемся за жизнь до последней её секунды, потому что в жизни есть надежда – этим она возможно и отличается от смерти. Надежда, что эта жизнь станет лучше. Что снова взойдет солнце и наступит утро, или что когда опустятся ночные сумерки ты уснешь на любимом плече. Или что завтра будешь хохотать до слёз, а потом с тобой вдруг случиться чудо и сбудется твоя самая заветная мечта. У каждого свои ценности, как и свои мечты. И из этой жизни вытекает один, пожалуй, самый главный и основной закон – ни один из нас, ни под каким предлогом, не имеет права отбирать жизнь у другого. Это самое жестокое преступление в мире живых…»
Джесс не смогла договорить. Вейн с проворством молнии бросился на неё, схватив за горло, и повалив на пол хрупкую девушку, прохрипел, задыхаясь сам:
– А что же ты, тварь, сделало с моей дочерью?!!
– Я её не убивала, – в свою очередь, из последних сил выдавила Джесс, пытаясь вдохнуть.
– Но её нет!!! Тиффани больше нет из-за тебя! – трясся от гнева Вейн, пока Уэс с Роем не оттащили его в сторону. Джим же сидел не шелохнувшись.
– Это не я её убила! А ваше противостояние с людьми! Сама бы я никогда не подняла на них руку и не послала бы убивать других! – хватаясь за такую возможность поговорить с ними, сипло выкрикнула Джессика, растирая горло. Она смотрела в глаза Джиму, потому что в этот раз её интуиция подсказывала ей, что Дэвид сейчас видит её его глазами. – Я знаю, ты мне не веришь, иногда я переигрывала, но и ты изначально решил превратить меня в вещь! А я лишь хотела быть свободной.
– А я тебя не звал! – зло процедил сквозь зубы Джим интонацией Дэвида. – Ты пришла просить помощи, и мы заключили сделку! Но потом эгоистичное чудовище решило забрать свои слова назад и предало меня, разрушив мою жизнь!
– Я бы с радостью умерла вместо них! – взволнованно возразила Джессика, мотая головой, – Я чуть с ума не сошла от осознания случившегося! И я очень жалею, что ты не можешь прочесть мои мысли, потому что ты бы увидел там правду! И я виновата лишь в том, что просто хотела жить своей жизнью, не предусмотрев последствий. Дэвид, я даже не думала, что они начнут убивать! Прости, … я сделала глупость, – Джесс плакала, не сводя глаз с Джима, который сидел с окаменевшим лицом, глядя куда-то сквозь неё.
– Почему во всех бедах ты винишь лишь меня? – тихо спросила она, уже без надежды получить ответ.
– Потому что ты виновна. И потому что ты жива, – раздался его голос. – И чтобы понять, по-настоящему осознавая – ты должна быть наказана, вынеся из всего этого урок для себя. … Ты написала в своём сочинении, за что ты именно сейчас ценишь свою жизнь?
– Нет, – Джесс сокрушенно пожала плечами. – Я не нашла причин.
Джим резко встал со своего места, подойдя к девушке, он наклонился к ней, приподняв за подбородок. И заглядывая ей в глаза, произнес, сухим категоричным тоном:
– Смотри на меня и постарайся ответить честно. Сейчас ты представляешь свою жизнь среди ликанов? Ты чувствуешь в своём сердце преданность и самоотверженность по отношению к нам? Ты бы хотела, только правду, чтобы твой собственный ребёнок был одним из нас? И ещё, … как много ты бы дала, чтобы не быть носителем гена альфы?
Они напряженно смотрели в глаза друг другу. Джесс не спешила отвечать. Она мучилась, пытаясь найти ответы в своей душе, подбирая слова, решая ответить правду или солгать хотя бы ради того, чтобы прекратить эти издевательства. Но в итоге, она решила ответить правду:
– Пожалуй, … я бы отдала всё на свете, чтобы никогда не знать о ликанах, – срывающимся голосом прошептала она.
– И даже если бы ты при этом никогда не встретила своего ненаглядного Ника? – он продолжал всматриваться в неё, сверля её прищуренным взглядом.
А Джесс – вдруг увидела перед собой всплывшие воспоминания: одетый по летнему парень в заснеженном лесу, его теплый янтарный взгляд и мокрые завитые вверх ресницы; его низкий голос; его поцелуй и ощущение головокружения, которое возникало рядом с ним.
Глотая подступившие слёзы, Джесс выдавила еле слышно:
– Может быть даже и так.
– Со временем я повторю тебе эти вопросы. А пока ты будешь отбывать своё наказание, потому что урок ты ещё не выучила!
– Дэвид…, – Джесс бессильно уронила руки, глядя, как меняется взгляд Джима. Дэвид прервал связь, давая ей понять, что её существование с мёртвой точки так и не сдвинулось.
Джесс хотелось рассыпаться на миллиарды молекул и затеряться среди звёздной пыли, чтобы ни один обрывок воспоминаний не смог воссоздать её душу. Чтобы ничего не помнить, не чувствовать и не ловить себя на мысли о том, что будет дальше. Это уничтожающее безнадежное состояние разрывало её. Ничего не замечая вокруг, она добралась до своей кровати, свернулась клубочком и закрыла глаза. Через какое-то время в этом подвешенном состоянии её сломил сон. Но среди ночи, Джесс проснулась оттого, что её кто-то настойчиво будит.
– Это какой-то кошмар, ей богу! Джесс ты проснешься или нет?!
– Рой? – она непонимающе жмурилась в темноте.
– Я должен уехать! – выпалил он. – И я не знаю когда вернусь. И я не скажу тебе куда и зачем. Просто пришел попрощаться.
Джесс растерялась. Конечно, раньше она бы никогда не могла подумать, что её единственным союзником здесь окажется Рой. И что без него, её существование превратиться в по-настоящему адское.
– Даже не предполагала, что скажу тебе такое, – прошептала она, обнимая его за шею. – Не уезжай, Рой. Не бросай меня здесь с ними. Без тебя конец будет ещё ужасней, ... хотя ….возможно тогда он наступит быстрее. Рой!
Джесс почувствовала, как он крепко обнял её в свою очередь.
– Я не могу не подчиниться ему, Джесс, – прошептал Рой. – Держись ближе к Джиму, он единственный здесь, кто дружит с головой. Я уверен, что ты продержишься. Вот возьми, пусть он будет при тебе на всякий случай, – он сунул ей в руки какой-то свёрток. – Это нож. Он сделан из сплава стали и метилциамина. …И ещё, скажи мне, где была твоя хромая интуиция, прежде чем ты вляпалась в это дерьмо? А?
– Не знаю, – снова чуть не плача, прошептала она, поднимая голову. Рой коротко поцеловал её в губы и через секунду, она уже услышала, как закрылась дверь. Джесс упала на подушку. У неё уже не было сил даже плакать. Единственное, что она поняла – это что Дэвид выбил у неё из-под ног последнюю опору, чтобы дать остальным возможность растоптать её. Дэвид раскусил игру Роя в плохого хорошего парня и убрал его.
Теперь ей оставалось лишь со страхом ожидать следующего дня. Еле дождавшись утра, Джесс пробралась на кухню. Стараясь не шуметь, она по очереди открывала ящички, холодильник, изучая их содержимое.
– Что ты тут делаешь? – от неожиданно прозвучавшего за спиной голоса Джесс дернулась, медленно оборачиваясь.
– Подумала, что могу сделать что-нибудь полезное. Руки уже почти не болят, а сидеть в комнате просто невыносимо, – словно извиняясь, прошептала она, осторожно взглянув на Джима.
– Это не тебе решать! Ты будешь делать то, что тебе скажут! Невыносимо ещё даже не начиналось! – раздраженно бросил он. – Возвращайся к себе!
– Я бы могла приготовить блинчики на завтрак, с джемом или арахисовым маслом. Или омлет. Я умею, – пожимая плечами, сделала она ещё одну попытку. И заметив, что Джим колеблется, тут же добавила:
– Рой говорил, что это будет входить в мои обязанности. Обещаю вены больше не резать.
По-видимому, всё ещё размышляя, Джим вздохнул, подозрительно уставившись на девушку.
– Блинчики говоришь? … Ладно. Не вижу причин тебя удерживать, – не доверчиво бросил он, усаживаясь за стол.
И Джесс вознесла мысленную благодарность за склонность многих мужчин к чревоугодию. Она приготовила тесто, и уже через десять минут на сковороде румянился первый блинчик. Сложив их конвертиками, она поставила первую порцию перед Джимом, с ожиданием наблюдая за тем, как он намазывает на них джем и отправляет в рот.
Джиму было около сорока, и Джесс предположила, что этот сухопарый ликан, с таким вечно уставшим выражением лица, с этими непроницаемыми черными глазами – любит побаловать себя чем-то вкусненьким. И она не ошиблась. Судя по тому удовлетворенному выражению, мелькнувшему в его взгляде.
– Может быть молока? – тихо предложила она.
– Теплого, – кивнул он, снова подозрительно сощурившись, окидывая её задумчивым взглядом с ног до головы. Джесс поставила перед ним большую чашку теплого молока и даже принесла на блюдце пшеничных сухариков. Джим удивленно изогнул бровь. Ничего ей не говоря, взял сухарик и окунул его в молоко. А Джесс продолжала стоять рядом с ним, собираясь духом, чтобы задать ему вопрос.
– Ты хочешь о чём-то поговорить со мной? – опередил он её, даже не глянув в её сторону.
– Да. Вернее спросить. Если можно.
– Спрашивай, раз задобрила меня завтраком.
– Эти раны … после пуль с метилциамином, … почему организм ликана не может восстановиться?
Джим нахмурился, недовольно метнув свой острый взгляд на девушку, робко опустившую глаза, как только он столкнулся с ней взглядом.
– А ты это хочешь узнать на будущее, чтобы не облажаться в следующий раз?
– Нет, – Джесс покачала головой, рассматривая свои руки. – Я просто хотела узнать есть ли какой-нибудь способ облегчать боль. … Я сожалею, Джим. … Я очень сожалею.
– К сожаленью, ни твоё сожаление, – с горечью произнес Джим, – И никакой другой способ эту боль не снимет. Она будет терзать, пока ты не срастёшься с ней и не свыкнешься с тем, что ты уже не можешь полноценно двигаться.
Джесс до хруста сжала пальцы, боясь в эту минуту снова посмотреть в сторону Джима, который продолжал говорить дальше таким обвиняющим тоном.
– И эта боль достаётся не только ликанам. Её ощущает и альфа, который связан с каждым из своей стаи. А у Дэвида ко всему есть ещё и свои раны в груди от этих «волшебных» пуль, которые так некстати изобрели твои слабонервные сородичи. Сначала эту дрянь добывали из одного ядовитого растения, потом научились доставать её химическим путём. Дело в том, что этот яд, попадая в ткань, полностью всасывается, парализуя мышцу или разъедая кость. А попади такая пуля в голову – яд поражает мозг. И ликан гибнет. Как это и произошло с Кэтрин и с Тиффани, которой пуля угодила прямо в сердце. Единственный ликан, которого нельзя убить этим ядом – это альфа, как ты уже поняла. Но когда погибли девушки, Дэвид перенёс все их ощущения, и как яд отравляет мозг, и как разрывается сердце. Плюс ко всему ему в награду досталась боль моей правой ноги и плеча Уэса. Но …пожалуй, сильнее всего страдает его душа. Если ты понимаешь, о чём я говорю, Джесс.
– Я … понимаю. Я бы очень хотела всё вернуть назад и исправить, … но, – она судорожно всхлипнула. – Однажды, … со мной такое уже было. Мой отец работал в полиции. Мне было десять лет. Он говорил мне, чтобы я никому не открывала дверь. Я не послушала, потому что ждала подругу. Мне тогда казалось, что отец ко всему придирается. … Эти люди ворвались в дом. Схватили меня. Мне было так страшно, … этого нельзя передать. Они что-то требовали от отца, когда он приехал. Затем … они выстрелили в него. … Я сидела у его больничной койки и просила бога, чтобы он забрал меня вместо него. Я так себя винила, что у меня случился нервный срыв. … Отец поправился, …только очень скоро у него обнаружили рак. А я не могла избавиться от мысли, что это всё произошло из-за меня, – Джесс снова всхлипнула, на секунду спрятав лицо в ладонях. – Когда у меня появлялась свободная минутка, … я гладила отца по груди, … он говорил, что ему от этого становится легче. Говорил, что я ни в чём не виновата, говорил, что он ещё не сдаётся. … Потом он умер. А во мне умер счастливый ребёнок, и моя жизнь с тех пор была похожа на чердачный кавардак. Поэтому … поэтому оказаться снова в заложниках вызвало во мне такое противостояние. А теперь, … ко мне снова вернулось это кошмарное ощущение чувства вины.
– Так может, ты погладишь и меня, чтобы мне стало легче? – развязно произнес Уэс, видимо оказавшись свидетелем её признания. Она не видела его, но спиной ощущала его злобу.
– Уэс! – властно одернул его Джим. – Пасть заткни, ладно? Джесс дай ему что-нибудь пожрать.
И Джесс была признательна Джиму, за то, что он выслушал её, за то, что не перебивал и не передергивал после. Как это сделал Уэс. Возможно, Рой был прав и Джим действительно самый благоразумный из этой четверки. Но сейчас ей нужно было повернуться к Уэсу, взглянуть в это надменное лицо с презирающим взглядом и спросить.
– Что ты будешь на завтрак, Уэс?
Наверное, он хотел брякнуть ей что-то другое, но мрачно покосившись на Джима, Уэс пренебрежительно выдавил лишь:
– То же, что и в прошлый раз.
Через время, под его тяжелым взглядом, она поставила перед ним тарелку с омлетом, тосты и кофе. Но Уэс всего раз ковырнул еду вилкой, и с яростью отшвырнул тарелку в сторону.
– Ты его пересолила! – рявкнул он, выскакивая из-за стола.
И снова она натолкнулась на изучающий взгляд Джима.
– Поешь. Раз уж ты готова приступать к своим обязанностям, Вейн отвезёт тебя на экскурсию. Увидишь своё место работы. …Прощение и сочувствие, Джесс нужно заслужить, своим отношением и поступками. Не рассчитывай на то, что услышав твою грустную историю – мы все сразу проникнемся к тебе жалостью. Боль постоянно напоминает о том, кто оказался спусковым механизмом.
Джесс понуро кивнула. Она и не надеялась на жалость, она просто пыталась пробиться к их пониманию.
Бешеный Уэс, по сравнению с убитым горем отцом был просто снежным комом. Если только Вейна сравнивать с лавиной. В его взгляде читалось столько боли, что Джесс начинала задыхаться от одного только его присутствия. И ехать с ним в одной машине было просто настоящей пыткой. Хорошо ещё, что она сидела на заднем сиденье, а Вейн вел молча, сосредоточенно глядя на дорогу. Но в этом молчании Джесс ощущала угрозы больше, чем если бы он на неё орал.
Рыбоперерабатывающий комбинат представлял собой группу одноэтажных длинных помещенный и несколько ангаров. Стоило только перешагнуть порог, как в нос ударил удушливый запах свежей рыбы. Джесс шла за Вейном, брезгливо озираясь по сторонам, понимая, что минут через десять её начнёт тошнить от этой вони. Их встретил мужчина, как ни странно одетый в строгий деловой костюм. Судя по тому, какими они обменялись взглядами с Вейном – это и был хозяин комбината, один из стаи Дэвида.
– Меня зовут Анри. По распоряжению альфы тебе запрещено общаться с кем-либо из рабочих. Я покажу тебе твоё место и объясню, что ты должна будешь делать, – сдержано обратился он к ней, без какой-либо симпатии в глазах. Наоборот, Джесс показалось, что и он, так же как и остальные, осуждает лишь её одну. Она уже не раз видела такое выражение.
Анри подвёл её к какому-то столу, между рядами огромных гудящих конвейеров. Под столом стояло две корзины – одна пустая, другая полная рыбы.
– Всё элементарно и просто, – перекрикивая шум, бросил Анри. – Берешь свежую рыбу, чистишь её, потрошишь, отрезаешь голову и бросаешь в пустую корзину. Для отходов тебе дадут специальную тару.
– Отлично, а я уже было подумала, что по правилам альфы мне нужно будет их поедать, – съязвила Джесс. …На самом деле у неё уже начиналась паника.
Она даже ещё не приступила к этой работе, а ей уже становилось плохо. Джесс просто была поражена, откуда Дэвид узнал, что больше всего на свете она терпеть не может, возиться со свежей рыбой. В своей жизни Джесс принципиально сама никогда не прикасалась к этим скользким чешуйчатым созданиям. Поэтому для неё лично это было ещё одно очень изощренное наказание.
Всё обратную дорогу, она обреченно смотрела в окно, уткнувшись лбом в стекло, с ощущением, что этот день такой же отвратительный как и предыдущие.
Машина свернула с шоссе на узкую лесную дорогу, по одной стороне которой был виден берег речки. И, несмотря на то, что морозы уже спали, а снег превратился в грязную жижу – лёд на реке ещё держался, хотя и потемнел. Совершенно случайно, прямо на льду Джесс заметила скользящую фигурку маленькой девочки в желтой курточке. В один момент она была, а в следующий – исчезла.
– Стой! – испугано закричала Джесс, не отрывая взгляда от поверхности реки. – Останови машину, Вейн, там ребёнок! Ребёнок провалился под лёд! Я видела!
Он немного сбавил скорость, но останавливаться не собирался. Обернувшись к ней, он лишь обжёг её своей ненавистью во взгляде, заскрипев зубами.
– Давай-давай, жми на газ! Девочка утонет, и в этот раз в чьей-то гибели будешь виноват уже ты! – зло бросила Джесс. – И ты будешь ещё большей сволочью, чем я, потому что я не знала, а ты знал и ничего не сделал!
Кажется, её слова подействовали и Вейн засомневался. Сдав назад, он остановил машину, и они оба выскочили, побежав наперегонки к берегу. Над темной гладью льда действительно мелькнула и снова исчезла голова девочки. Вейн оказался там раньше Джесс. Он метнулся на лёд, но метра через три, послышался характерный разрывающийся хруст. И от берега к середине реки разбежалась разрастающаяся паутина трещин. А возле проруби, в которой провалился ребёнок стали откалываться куски льда, угрожая подорвать всю остальную толщ ледоходом.
– Стой на берегу! Я сам! – успел выкрикнуть ей Вейн, прежде чем нырнуть под льдину. Джесс не видела и не могла представить, что там твориться под водой. Ей казалось, что прошла целая вечность, и что ребёнок, а вместе с ним и Вейн уже давно утонули, … пока между льдин, ближе к берегу не всплыла фигура мужчины, сжимающего в руках тельце в желтой курточке.
Сила ликана помогла Вейну достаточно долго пробыть под водой и легко выбраться на берег. Он опустил ребёнка на землю, но девочка казалась уже бездыханной. Джесс кинулась щупать пульс:
– Господи, я его не чувствую! Она не дышит, Вейн! Мы не успели, – испугано выдохнула она, тем не менее, быстро расстегивая на девочке одежду. – Вызывай скорую, чего ты застыл?!! – Джесс бросила собранный взгляд на вконец растерявшегося Вейна, у которого почему-то тряслись руки. Не теряя ни секунды, Джесс принялась делать искусственное дыхание. Очень четко и с полным знанием дела. Пока на глазах у пораженного ликана девочка не захрипела, выплевывая воду. Джесс перевернула её на бок, перекинув через руку.
– Подержи её вот так! – скомандовала она Вейну. Стянув с себя теплую одежду, она бережно закутала в неё кашляющую девочку.
– Это ещё не всё, ей срочно нужно в больницу. В лёгких может быть ещё вода, и у неё переохлаждение, а если у неё слабое сердце – оно снова может остановиться, – взволнованно прошептала Джесс, массируя через одежду спину стонущей девочке.
– Она выдержит, – тихо прошептал Вейн. – Здесь не ловит сотовый. Я не смог вызвать помощь. Поехали! Будешь вести ты, а я буду греть ребёнка.
Он указывал ей дорогу, а сам прижимал к своему поднявшему температуру телу посиневшего ребёнка. Джесс выдавливала максимальную скорость, пару раз даже еле вписавшись в поворот и чуть не столкнувшись с грузовиком. И Вейн даже не бросил ей ни единой предупреждающей реплики, замерев, он чуть ли не с благоговением прижимал к себе спасенную малышку, с отрешенным лицом глядя в одну точку.
Медики осмотрели девочку, заверив, что помощь была оказана правильно и своевременно, и что ребёнок теперь находится в полной безопасности. Малышка, которой было всего лет семь, пришла в себя, и Джесс наклонившись к ней, поцеловала её в щеку, ласково улыбнувшись:
– Как тебя зовут, рыбка?
– Тиффани, – выдавила та. А Джесс просто обмерла от такого невозможного совпадения, ожидая, что сейчас почувствует, как руки разъяренного Вейна снова сожмут в стальном кольце её горло. Но опасливо покосившись в его сторону, Джесс с удивлением увидела, что Вейн, держа девочку за руку, счастливо улыбается.
Оба обратно ехали в полном молчании. Хоть это и была история со счастливым концом, но на самом деле, произошедшее потрясло их. И каждый углубился в свои мысли, витающие где-то в определениях жизни и смерти.
– Что-то вас долго не было? – встретил их на пороге Джим, по своей привычке подозрительно рассматривая каждого в отдельности. – Всё в порядке Вейн? Джесс, раз уж так пошло – с тебя ужин.
Оба лишь кивнули ему в ответ.
Когда Джесс появилась на кухне, чтобы заняться приготовлением – все трое уже были там.
– Вейн рассказал нам о случившемся, – спокойно, без предвзятости заговорил Джим, когда Джесс не глядя на них, гремела посудой. – Где ты научилась оказывать первую помощь?
– Я ведь жила в Майами, и почти всё своё свободное время проводила на пляже, – просто ответила она. – Некоторые из моих друзей были спасателями. Несколько раз я видела, как это делают. А мой бывший парень, как-то заставил меня пройти курс обучения. Вот и всё. …Девочке просто повезло. Несколько лишних минут под водой – и её не спасло бы даже чудо.
– Чудо было то, что ты заметила её и заставила меня остановиться, – отозвался Вейн таким чутким голосом, что Джесс обернувшись, удивленно уставилась на него, не веря своим ушам. А потом так же резко отвернулась, почувствовав накатившую на неё волну смятения, раздраженно пробормотав:
– Я чудовище, вы забыли? Не способное на чувства, на искренность, не заслуживающее жалости! А вы сплоченная команда карателей!
– Тебе нужна жалость? – презрительно фыркнул Уэс.
– Мы ещё не знаем, на что ты в действительности способна, а на что нет, – продолжил Вейн, – Но в этот раз ты заслуживаешь на благодарность. Тебе никто не сказал спасибо. Я говорю тебе это вместо её родителей, которые, наверное, ломают себе голову кто же спас их ребёнка. … Спасибо, Джесс.
Джесс ничего не ответила. Вместо этого она усердно принялась мыть какую-то тарелку, чтобы скрыть от них своё волнение. И поставив ужин на стол, она постаралась быстрее спрятаться в своей комнате, чтобы больше не натыкаться на эти изучающие её взгляды.
