Текст книги "Веление сердец"
Автор книги: Лаура Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Глава 2
Она стала женщиной. Она была женой Кассиана. Его женой и в горе, и в радости. Уже скоро, как только Кассиану удастся вернуть свое состояние, они на глазах у всего света встанут перед алтарем, лорд и леди Ардены.
Катрин счастливо рассмеялась. Она еще лежала в постели, хотя солнечные лучи уже давно освещали ее комнату.
Окно было широко открыто, и снаружи доносились звуки самого обычного дня. Она слышала садовника, поправлявшего гравий на дорожке, слышала смех прачек, которые раскладывали на луге белье, чтобы отбелить его. Она слышала звон кастрюль и сковородок, доносившийся из кухни замка, и грохот въехавшего во двор экипажа.
Двое слуг о чем-то громко спорили, и Маргарет сердито призвала их к порядку. Катрин слышала, как во дворе замка ее братья занимались фехтованием. Звонкий голосок Джонатана, который в свои десять лет старательно учился владеть шпагой, буквально влетел в ее комнату: «Эй! Ты жульничаешь, ты сделал вид, что нападешь на меня слева, а сам ударил справа».
Она услышала смех своего старшего брата Дэвида: «В настоящем поединке не все противники действуют честно, ты должен считаться с тем, что тебя попытаются обмануть, как раз на это я и хотел обратить твое внимание».
Катрин все это слышала уже сотню раз, и, тем не менее, сегодня все было по-другому. Солнце светило ярче, ветер был нежнее, а запахи из кухни казались ей более соблазнительными. Все изменилось. Она смотрела на мир другими глазами, слышала новыми ушами, даже вкусовые качества у нее обострились.
Она больше не была девушкой, она была женщиной. Гордость наполняла ее, гордость и счастье, которые она едва могла вместить. Она любила и была любима.
– Кассиан, ах, Кассиан, – прошептала она. Охотнее всего она вскочила бы и побежала к нему, туда, на поля, где он работает жнецом, на поля, которые принадлежали раньше ему, а сейчас стали собственностью сэра Болдуина Гумберта.
Это было несчастьем, большим несчастьем, для них обоих, но ей не хотелось об этом думать сейчас. Она была слишком счастлива. Она думала, что для любви всего хватит. Ей нужно так мало: немного хлеба, немного воды, место для сна. Она вынесет все, главное – она будет вместе с Кассианом. В этом смысл ее жизни. Все остальное – пустяки. Если она будет с ним, ей ничего не будет нужно. В голове мелькнуло воспоминание, когда он ушел, в ней проснулись ее обычные потребности. Она почувствовала голод, жажду, холод и усталость.
Но через мгновение она была просто счастлива, так счастлива, как никогда прежде. Если она закрывала глаза, то снова видела его перед собой. Ее пальцы чувствовали еще его кожу, во рту она ощущала его дыхание, и ее томил его запах.
О, она была так счастлива. Катрин крутилась в постели и не знала, что ей сделать, чтобы не умереть от счастья.
Раздался стук в дверь, и на пороге показалась Маргарет. В руках она несла поднос с парным молоком и белым хлебом.
– Выбирайтесь из перины, леди Катрин, – сказала она и поставила поднос на маленький стол, – день в полном разгаре.
Катрин засмеялась.
– Ах, Маргарет, не будь такой ворчливой, лучше садись ко мне на постель и поговори со мной, расскажи мне о последних сплетнях.
– Я могу сделать кое-что получше, а вам пора вставать, скоро их лордства вернутся назад, и я не думаю, что леди Элизабет потерпит вашу леность.
Катрин вздохнула, потом она выпрыгнула из постели, обняла Маргарет и с волчьим аппетитом набросилась на завтрак.
Она уже умылась и расчесывала свои волосы, когда карета ее родителей въехала во двор замка и остановилась перед порталом. Она бросила расческу в серебряную шкатулку и помчалась по лестнице вниз, поддерживая свои юбки руками.
– Мама, – крикнула она и бросилась прямо в объятия леди Элизабет.
Мать улыбнулась.
– Когда ты наконец вырастешь, Катрин? – спросила она с легким укором, хотя в ее глазах Катрин прочитала нежность.
Она посмотрела матери в глаза.
– Я выросла, ты не поверишь.
Но до того как ее мать смогла спросить ее о чем-то, в разговор вмешался лорд Артур Журдан, статный мужчина лет около пятидесяти.
– Нам надо с тобой кое-что обсудить, через четверть часа мы ждем тебя в наших покоях.
Его слова звучали строго, взгляд был также строг, но тем не менее Катрин слишком хорошо знала, что за этой строгостью скрывается доброе сердце.
Леди Элизабет, выпрямившись, сидела в своем кресле. Она поставила перед собой стакан с мятной водой и время от времени выпивала из него по глоточку.
Лорд Артур выглядел более напряженным, чем обычно.
– Садись, – сказал он, когда Катрин вошла в комнату.
– Что случилось? – спросила девушка и посмотрела на серьезные лица своих родителей. – Я что-нибудь натворила?
Как по приказу, оба отрицательно покачали головой.
– Тебе скоро будет восемнадцать лет, Катрин, ты уже взрослая женщина, а не ребенок больше.
Катрин кивнула.
– Я знаю, отец, знаю это лучше, чем ты думаешь.
Лорд Артур посмотрел на нее, потом вздохнул и продолжил:
– Пришло время тебе выйти замуж.
– Как?
Лорд Артур снова вздохнул, обменялся взглядом с женой и положил свою руку на руку Элизабет.
– Сэр Болдуин Гумберт попросил вчера твоей руки, мы решили принять его предложение, Катрин, через месяц ты станешь его женой.
– Никогда.
Катрин вскочила так резко, что стул упал на пол.
– Я никогда не выйду замуж за сэра Болдуина, скорее, я заключу соглашение с самим сатаной.
Элизабет погладила руку дочери.
– Успокойся, деточка, на свете есть гораздо более худшие вещи, чем брак с Болдуином Гумбертом.
Но Катрин не хотела успокаиваться. Она гневно топала ногой, как маленький ребенок.
– Я никогда не успокоюсь, и я никогда не выйду замуж за Болдуина Гумберта, – крикнула она.
– Хватит.
Голос лорда Артура прозвучал как удар грома. Катрин вздрогнула.
– Ты сделаешь то, что мы тебе говорим. Земли Гумбертов граничат теперь с нашими владениями.
– Ты хотел сказать земли Арденов, – возразила Катрин. – Поля и леса, которые Гумберт украл у Арденов.
Лорд Артур пожал плечами.
– Не все на свете справедливо, страна пережила тяжелые времена, и сэр Гумберт стал нашим соседом, если ты выйдешь за него замуж, то все споры о границах наших владений окончатся. Твои дети будут самыми богатыми людьми во всем Ноттингемском графстве.
– Ты хочешь выдать меня замуж за этого мерзавца только для того, чтобы он не воровал больше наш скот с полей, ты хочешь променять свою единственную дочь на пару овец и коров.
– Не говори так, – попросила Элизабет. – Ты хорошо знаешь, что мы любим тебя и желаем тебе счастья. Сэр Болдуин богат, у тебя ни в чем не будет недостатка, и он могуществен, у него место в парламенте от Ноттингема. Мы не можем больше жить с ним во вражде.
– Вы хотите выдать меня замуж за этого негодяя.
Катрин нагнулась за упавшим стулом, подняла его, уселась и тряхнула головой.
– Я не могу в это поверить – мои родители, которые утверждают, что любят меня, хотят выдать меня за самого отъявленного негодяя во всем графстве.
– Катрин, ты леди, а не дочка мелкого лавочника, речь идет не о чувствах и привязанности, люди нашего круга заключают брак ради того, чтобы умножить состояние. Сэр Болдуин пуританин, а пуритане при Кромвеле имеют большой вес.
– Пуританин, ха! Болдуин – лицемер, ни больше, ни меньше, он пересыпает свою речь цитатами из Библии, но сам в нее не верит. Он говорит, что его душа трепещет при мысли о Боге, но я очень сомневаюсь в том, что у него вообще есть душа. Каждый день он одевается только в черное, не позволяет себе даже самого мелкого украшения, он ненавидит танцы, он запретил даже майское дерево, во всех своих владениях он запретил даже по большим праздникам петушиные бои или травлю быков. Он велел прогнать палками со своего двора бродячих актеров, он никогда не ходит в театр, держится вдали от всех празднеств, он презирает женщин и считает красоту работой дьявола, даже светскую музыку в своем доме он не терпит. Его служанки должны петь только церковные псалмы, если они этого не сделают, то он обзовет их шлюхами и кулаками выгонит из дома.
– Сэр Болдуин Гумберт влиятельный богобоязненный человек, может быть, в некоторых вещах он немного строг, но строгость еще никогда никому не вредила.
Лорд Артур резким движением взял маленький графин и налил себе стакан портвейна и одним глотком опустошил его.
– Большинство мужчин, влюбившись в женщину, меняются, – они становятся мягче, снисходительнее и терпимее. Ты молода, красива, и ты вполне можешь сделать из сэра Болдуина Гумберта приятного спутника жизни. Используй эти шансы, потому что он очень влюблен в тебя, – пояснила леди Элизабет и также налила себе стакан портвейна.
– Чувства сэра Болдуина мне полностью безразличны! – закричала Катрин и снова вскочила со стула. – Я не могу просто поверить, что вы можете обращаться со своей единственной дочкой, как с рабыней на рынке в Генуе.
Она расправила плечи, подняла подбородок и отбросила свои длинные локоны на спину. Вид у нее стал чрезвычайно высокомерным и упрямым.
– Делайте что хотите, но я никогда не стану женой сэра Болдуина, вы слышите, никогда.
– Нет, ты ею будешь, даже если мне придется за волосы тащить тебя к алтарю, – разозлился Артур Журдан. – Я твой отец, и твой долг слушаться меня, и я советую тебе хорошо обдумывать свои слова.
– Никогда! Никогда я не стану женой сэра Болдуина, скорее, я умру.
Катрин повернулась и заспешила к двери, подойдя к ней, она еще раз обернулась и сказала с большой гордостью:
– Впрочем, вы не можете выдать меня замуж за сэра Болдуина, я уже обещана другому, тому, кто сделал меня женщиной этой ночью.
– Что?
Теперь уже лорд Артур так резко вскочил, что стул за ним упал.
– Что ты сказала?
– Я больше не девственница.
Слова прозвучали как удар грома, предвещающий грозу. Леди Элизабет вскрикнула и прикрыла рот ладонью.
Ее широко раскрывшиеся глаза с ужасом смотрели на Катрин.
– Ты шлюха! Ты нас обесчестила!!! – заорал лорд Артур, подбежав к дочери. Он размахнулся и влепил Катрин такую пощечину, что щека у нее мгновенно стала красной.
– Артур! – восклицание леди Элизабет последовало как эхо за ударом.
Какое-то время Катрин стояла в каком-то оцепенении. Ее глаза с изумлением и яростью смотрели на отца, затем она резко повернулась и выскочила из комнаты. Лорд Артур беспомощно смотрел вслед дочери.
– Ты слышала, что она сказала? – спросил он жену. – Ты это слышала?
– Прекрати кричать, Артур, слугам не следует все это слышать.
– Это все, что ты мне скажешь?
Леди Элизабет пожала плечами, робкая улыбка осветила ее лицо.
– Она твоя дочь, Артур. Что ты ожидал? Что она подчинится?
– По крайней мере я ожидал, что она проявит некоторый разум, она должна видеть, какие выгоды принесет брак с сэром Болдуином.
– Она еще молода, и любовь, Артур, для нее важнее всего на свете. У нее еще есть идеалы, подумай о том, какими были мы, кроме того, она не реагировала бы так остро, если бы знала всю правду.
– Тем не менее, она должна была подчиниться, и она выйдет замуж за Болдуина Гумберта, и вот тогда она сможет делать все, что захочет. Если она не подчинится, я запру ее в монастырь, пусть лучше Дэвид или Джонатан унаследуют землю, чем она принесет ее в качестве приданого какому-нибудь бродяге.
При мысли о сыновьях лицо его напряглось.
– Дэвид как старший является главным наследником, Джонатан также имеет право на свою часть, если Катрин не хочет свою долю. Иначе она не совершила бы этого поступка. Пожалуйста, пусть становится монахиней, вот так просто, она уже женщина и будет лучше, если ей придется привыкнуть к послушанию.
Элизабет покачала головой.
– Артур, она сказала, что больше не девственница, ты что, забыл? И если это верно, а я уверена в этом, то сэр Болдуин не захочет жениться на ней.
– Ерунда, она солгала, конечно, она еще девственница, она своевольна, но не глупа, она знает цену своей добродетели.
– Ты прав, она действительно не глупа, и именно поэтому я верю, что она уже женщина, она любит молодого лорда Ардена, и Катрин точно знает, что нет никакой возможности выйти за него замуж, поэтому она позволила ему обесчестить себя, она хочет вынудить тебя разрешить ей вступить в этот брак.
– Брак со жнецом, ха! – Лицо сэра Артура покраснело.
Элизабет встала и подошла к мужу. Она положила руку ему на плечо и сказала:
– Кассиан Арден достойный человек, его несчастье только в том, что он беден.
– Его несчастье в том, что он католик, а его отец был роялистом. Ни Кассиан, ни его отец не захотели идти в ногу со временем, они упрямо держались за старое и потеряли из-за этого все свое состояние. Отдать мою единственную дочь такому жалкому бедняку? Нет, Элизабет, я останусь при моем решении: или Катрин выйдет замуж за сэра Болдуина, или пойдет в монастырь.
– Ты уже забыл, Артур, что она больше не девственница, – напомнила Элизабет.
– Есть знахарки, наполовину ведьмы, живущие в лесу, какая-нибудь из них, наверняка, знает средство, чтобы скрыть потерю девственности.
– При условии, что Катрин не беременна.
– Она больше не увидит Кассиана Ардена, – Артур сжал кулаки. – Пусть только осмелится показаться мне на глаза. Он обесчестил мою дочь, чтобы хитростью пробраться в дом и таким путем получить мое состояние. Мы, лорды Журданы, должны платить своими собственными землями за то, что его когда-то ограбили. Такого я не потерплю!
– Не волнуйся так, Артур, пожалуйста, успокойся. Кроме того, ты не справедлив к Арденам. Они столетиями жили по соседству с Журданами и были их хорошими друзьями.
Элизабет снова налила стакан портвейна и протянула его мужу. Он выпил его залпом и вытер рот рукавом богато расшитого камзола.
– Я еще с ней поговорю, – пообещала Элизабет. – Может быть, мне удастся ее образумить.
– А теперь будь разумной, девочка!
Элизабет уже не знала, сколько раз она повторила эти слова Катрин.
– О, я разумна, даже очень разумна, так разумна, что я отказываюсь выйти замуж за самого отъявленного мерзавца во всей Англии.
Элизабет вздохнула. Она села рядом с Катрин, наклонилась вперед и взяла дочь за руку.
– Катрин, а теперь послушай меня внимательно, клан Журданов не особенно большой, чтобы сохранять и приумножать свои владения. Мы должны заключать брачные союзы, уже наши матери и бабушки не могли выйти замуж за того, кого они любили, а только за того, чье состояние и титул могли их поддержать. Тебе тоже придется подчиниться этому правилу. Возможно, сэр Болдуин и не совсем настоящий джентльмен, но у него есть свои преимущества.
– Я не знаю за ним ничего такого, что могло бы считаться достоинством, – холодно возразила Катрин.
Элизабет вздохнула, встала, ее взгляд стал отрешенным, лицо помрачнело. Казалось, что в одно мгновение она внезапно постарела.
– Мама? – Катрин забеспокоилась, подошла к ней и почувствовала вдруг уколы совести. Нет, она совсем не хотела причинять родителям никакого горя, но то, что они требовали от нее, было чем-то невозможным.
– Ну хорошо, я все расскажу, – сказала Элизабет и посмотрела Катрин прямо в глаза.
– Мы не богаче, чем лорд Арден. Мы хотели скрыть это от тебя, Дэвида и Джонатана, чтобы не обременять вас нашими заботами.
– Что ты говоришь? – в ужасе спросила Катрин.
– Благородство не всегда вознаграждается, мое дитя.
– Мама, расскажи, что случилось.
– Во времена Гражданской войны твой отец укрывал нескольких преследуемых роялистов в нашем маленьком охотничьем домике. Сэр Болдуин узнал об этом, и с тех пор он шантажирует твоего отца. Только один Бог знает, сколько скота и лугов мы уже отдали ему. Вчера на празднике у Лоренсов он попросил твоей руки. Он пообещал, что если ты станешь его женой, то тогда он оставит нас в покое, если ты этого не сделаешь, то донесет на твоего отца в парламент в Ноттингеме и мы лишимся половины нашего состояния. Уже сейчас сэр Болдуин отобрал у нас все, что только можно, твой отец отдавал ему все, что только тот просил. Он делал это потому, что не хотел опорочить имя Журданов, не хотел, чтобы Дэвида постигла судьба Кассиана Ардена, о Джонатане я не хочу сейчас и думать. Если ты не станешь его женой, только Бог знает, что тогда произойдет. Выйди за него замуж, Катрин, я заклинаю тебя, выйди замуж за сэра Болдуина Гумберта. Ты одна держишь в руках судьбу Журданов.
Катрин побледнела, ее руки нервно мяли ткань платья, взгляд ее был устремлен вдаль. Какое-то время обе женщины молчали. Наконец Катрин тихо сказала:
– Как бы охотно я ни желала всем нам помочь, мама, я этого не могу, я никогда не смогу выйти замуж за сэра Болдуина Гумберта. Нет, так нельзя. Как смогу я прожить даже один-единственный день с человеком, который принес гибель как моему любимому, так и моей семье. Кто-нибудь должен призвать его к ответу. Кто-нибудь должен положить конец его подлым махинациям. – Она сглотнула. Слезы, которые она больше не могла сдержать, заструились по ее щекам. – Я знаю, чем я обязана вам, мама, и именно поэтому я не выйду за него замуж, нельзя еще раз позволить растоптать гордость и честь, которые связаны с нашим именем, лучше быть бедными и достойными, чем богатыми, но обесчещенными.
– Ты говоришь как настоящая леди, Катрин, – ответила Элизабет и улыбнулась. – Ты была воспитана, как леди, ты знаешь о гордости, достоинстве и чести, но родители не хотят и не могут поставить на кон счастье своих детей, они отвечают за вас, они должны расчистить вам путь в жизни, прости своего отца и меня, что мы хотели выдать тебя замуж за Гумберта.
Опять обе женщины некоторое время помолчали, на этот раз в полном согласии друг с другом, потом Элизабет спросила:
– Ты любишь Кассиана Ардена, не так ли?
Катрин улыбнулась, но потом возразила:
– Нет, мама, это больше, чем любовь, я принадлежу ему, все, чем я владею, я подарила ему: мое тело, мое сердце и мою душу. Он часть меня, которая принадлежит мне, как мои руки или ноги, без него я не могу и не хочу жить, он мне нужен как воздух, без него я почти мертва, но если мы вдвоем, то мы больше, чем просто два человека.
– Я понимаю тебя, Катрин, я понимаю тебя очень хорошо, но как ты предполагаешь с ним жить, у него ничего нет, кроме того, что на нем.
Катрин отмахнулась.
– Мне все равно, мама. Мне ничего не нужно, только он, Кассиан.
Элизабет встала и подошла к окну. Она выглянула в сад, посмотрела на цветник, понаблюдала за птицей, которая с распростертыми крыльями поднималась к небу и чья тень, как крест, падала на землю.
– Неужели это знак? – спросила она саму себя. – Неужели эта тень креста – знак?
Она медленно вернулась на середину комнаты и положила руку на плечо Катрин.
– Он сделал тебя своей женой, не так ли? Ты не солгала, когда сказала, что больше не девственница?
Катрин кивнула.
– Я знала, что вы никогда не позволите Кассиану стать моим мужем. Принести ему в жертву добродетель было единственным средством убедить вас в нашей любви.
Элизабет вздохнула.
– Я понимаю тебя, малышка, понимаю тебя лучше, чем ты, вероятно, думаешь, и я также очень любила твоего отца, и мои родители также хотели выдать меня замуж за другого.
Она тихо рассмеялась.
– Но нам в конце концов удалось переубедить их. Хотя мысль позволить ему обесчестить меня и тем самым добиться согласия моих родителей на наш брак тоже приходила мне в голову.
Катрин взглянула на мать и улыбнулась ей, потом она поднялась и обняла Элизабет.
– Я люблю тебя, мама.
– Я также тебя люблю, малышка, твоего отца, Дэвида, Джонатана и тебя, больше, чем я могу выразить это словами.
Катрин встала на колени и уткнулась лицом в складки платья матери. Она наслаждалась материнской рукой, которая гладила ее волосы.
– Что же нам теперь делать? – после недолгого молчания спросила она.
Элизабет взяла Катрин за подбородок и заглянула ей в глаза.
– Я действительно не знаю, Катрин. Может быть, тебе и вправду имеет смысл сначала пойти в монастырь только на время, на год, вероятно. Ты знаешь, чудеса не приходят как по приказу, но год большой срок, может многое произойти. Мы скажем сэру Болдуину, что ты должна окончить своё образование, поэтому и отправляем тебя в монастырь, чтобы он получил совершенно подходящую жену, таким образом мы выиграем время.
– А Кассиан? Я не могу оставить его одного. Я ему нужна. Я все, что у него есть.
– Будет лучше, если он тебя забудет, а ты его. Ты не можешь стать его женой, даже если он познакомил тебя с радостями физической любви. Забудь его, Катрин. Ты не создана для того, чтобы вести жизнь жены простого жнеца.
Катрин покачала головой.
– Я не смогу его забыть, даже если бы и хотела. Я люблю его больше, чем свою жизнь, и согласна с любыми лишениями, только бы быть с ним вместе.
Элизабет кивнула.
– Я знаю, малышка, что ты его любишь, используй год в монастыре, чтобы проверить, выдержит ли эта любовь испытание временем, за год может многое произойти, я это уже говорила.
Она смотрела на дочь, при этом обдумывая ситуацию. Ей нужно действовать быстро, она знала это. Каждый час, который Катрин остается здесь, может принести новую беду. Надо быстро сделать то, что необходимо. Элизабет хорошо знала свою дочь – если она увидит Кассиана ещё хотя бы один-единственный раз, все будет напрасно и мести сэра Болдуина уже не избежать.
– Маргарет придет, чтобы помочь собрать вещи, – объяснила Элизабет. – Через два часа будет готова карета, чтобы отвезти тебя в монастырь святой Екатерины.
– Что? Так быстро, я не могу, мама. Я должна проститься с Кассианом. Он должен знать, где я. Я ему это обещала.
Элизабет покачала головой.
– Ты можешь послать ему сообщение, на прощание друг с другом у вас нет времени. Впрочем, я не думаю, что отец тебе это позволил бы, для него Кассиан Арден – человек, который преждевременно похитил добродетель его единственной дочери.
В это мгновение раздался стук в дверь, и лорд Артур вошел в комнату.
– Ну? – спросил он. – Ты подумала? Выйдешь за сэра Болдуина добровольно или же я должен буду тащить тебя к алтарю за волосы?
Катрин покачала головой.
– Успокойся, Артур, – сказала Элизабет. – Мы нашли другое решение. Катрин на год отправится в монастырь, чтобы окончить свое образование. Она отправится туда сегодня же. Сэр Болдуин, в этом я уверена, против этого ничего не сможет возразить. Ему нужна жена, которой он будет гордиться, как дорогим украшением, блистательно воспитанная жена с безупречными манерами.
Лорд Артур согласно кивнул.
– Твоя мать чрезвычайно умная женщина, – сказал он, повернувшись к Катрин. – Я могу тебе только посоветовать брать с нее пример. Если ты через год будешь готова выйти замуж за сэра Болдуина Гумберта, то сможешь вернуться и вести жизнь уважаемой леди, если же монастырская жизнь не просветит твой разум, тогда ты примешь пострижение навсегда. Это мое последнее слово.
