Текст книги "Принц Полуночи"

Автор книги: Лаура Кинсейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Он разместился в ванне. Горячая вода приятно обволакивала тело.

Ли ждала с куском мыла и мочалкой. Подождала минуту, не поднимая глаз. Потом закатала рукава, встала перед ванной на колени и окунула мочалку в воду. Каждое ее движение полно сдержанного достоинства и грации! Он хотел взять ее лицо в руки и вонзить язык в ее губы. Между тем она водила душистой, намыленной мочалкой по всему его телу.

Тепло и нега растекались по всем клеточкам, как пена от мочалки.

Ли вылила на Сеньора полный кувшин воды.

Что она с ним творила! Он хотел бы схватить и унести ее в постель, сейчас же, немедленно! Но она увернулась.

На губах ее играла улыбка, а в глазах застыло странное выражение – она обежала глазами его фигуру:

– Вы очень красивый мужчина, монсеньор. Думаю, что теперь мы квиты.

Не успел он опомниться, как она уже опустила рукава рубашки и выскользнула из двери, оставив его в остывающей ванне.

На входной двери щелкнул замок.

Что же это такое? Утонченная пытка?

– Ли! Боже мой! Какая же ты дрянь!

Тело его горело и болело. Ему пришла в голову отчаянная мысль – одеться и ринуться вслед за ней. Но тогда каким же ничтожеством он будет выглядеть в ее глазах?

– Чего же тебе надо?

Ответа не было.

Он сел на край ванны, подняв столб брызг, закрыл лицо руками.

– Вот и все, – сказал он себе. – Кончилось, не начавшись.

Потом он стоял перед зеркалом и смотрел на свое отражение. На нем жилет из зеленого шелка, отделанный серебряной тесьмой; бархатный камзол цвета бронзы. Его одеяние оттеняло яркую рыжину волос. Поэтому он не стал их пудрить. Он старался убедить себя, что выглядит превосходно.

Немо нехотя выбрался из угла и подошел, поджав хвост. Эс-Ти присел перед ним и приободрил, потрепав по шерсти.

Когда они спустились в трактир, хозяин улыбнулся из-за стойки:

– Миссис Мейтланд вас ждет, – сказал он, указав рукой на небольшую дверь.

Эс-Ти открыл дверь и в уютной комнате у камина увидел молодую женщину с книгой в руках. Он едва узнал Ли. Она улыбнулась. В волосах у нее красовался цветок. Ли встала, вежливо поклонилась, раскрыла веер и смотрела из-за него, приподняв брови.

Она хлопнула веером и протянула руку. Он позволил ей покрасоваться, а себе полюбоваться ею. Затем отпустил ее руку, повернулся и вышел из трактира, не говоря ни слова.

Глава 12

Он мчался верхом подзвездным небом на лошади, только что уведенной со двора трактира. Ветер бил в лицо, глаза слезились.

Ему было все равно, куда ехать. Дьявол вселился в него – тот давний знакомец, толкавший его всегда к самым рискованным действиям – на острие ножа. Он скакал, охваченный яростью. Мчался, пытаясь убежать от себя, от душившей его муки. Он не стал слушать криков, раздавшихся ему вслед. Отбросил в сторону правила приличия, хотел исчезнуть во тьме, простиравшейся перед ним.

Рядом скакала тень – то укорачиваясь, то удлиняясь. Немо бежал не отставая. По счастью, он теперь не подвержен приступам головокружения. Его послушное тело легко вспоминало приемы верховой езды, естественной для него как дыхание.

Бешеная скачка охлаждала бушевавшую в нем ярость, и вскоре он почувствовал облегчение.

Неожиданно во тьме вспыхнули огоньки. Эс-Ти попридержал лошадь, чтобы вглядеться в даль. Огоньки, сливаясь и мерцая, увеличивались. Даже сквозь шумное дыхание лошади стали слышны приближающиеся звуки – топот копыт, скрип колес.

Навстречу приближалась карета. Немо исчез бесшумно, словно тень. Эс-Ти почувствовал, как глубоко вздохнула его лошадь, готовая заржать в радостном приветствии. Ударом ноги он заставил ее сойти с дороги.

Когда фонарь кареты приблизился, Эс-Ти не мог удержаться от разбойничьей радости. Он возвышался над темной дорогой, по которой катила беззащитная, никем не сопровождаемая карета. Его месторасположение было прекрасным: он все хорошо видел, оставаясь для путников незримым.

Эс-Ти вытащил шпагу, повернул лошадь к дороге и, склонившись низко над ней и плотно сжав свободной рукой ее морду, чтобы подавить ржание, начал приближаться к карете.

Вот две передние лошади, почуяв его приближение, стали нервно раздувать ноздри, но шоры не давали им возможности увидеть, что происходит. Кучер попытался их успокоить.

– Стойте! – крикнул Эс-Ти, спускаясь по откосу. – Стойте! – Он поднял шпагу и ударил ею по фонарю. Стекло вылетело, свет погас.

Кучер громко закричал. Эс-Ти ухватился за дверцу кареты, с трудом сдерживая свою лошадь, которая испуганно рвалась прочь. Сейчас все зависело от того, как его поймет и послушается лошадь. Его усилия увенчались успехом. Она успокоилась и встала как вкопанная. В этот момент со страшным свистом на голову и руки Эс-Ти обрушился кнут кучера. Он чуть не взвыл от боли и почувствовал, как ему стянуло кнутом запястья. Его тело мгновенно отозвалось на удар: резкий рывок – и кнут полетел в темноту.

– Стой! Мой пистолет заряжен! – Он дернул поводья, и лошадь приблизилась к упряжке.

Плотная тьма мешала разоблачить его хитрость. Внутри кареты кто-то неосторожно зажег свечу, и этого света хватило разглядеть кучера на козлах и фигуру лакея на запятках.

Наступила тишина.

– Не двигайтесь! – крикнул Эс-Ти. – Спускайся на землю! – приказал он кучеру. Кучер медленно отпустил вожжи и подчинился приказу. – Залезай внутрь, в карету. Ты тоже, – велел он лакею.

Из кареты донеслось сдавленное рыдание. Когда кучер открывал дверцу, Эс-Ти разглядел бледного господина средних лет, пожилую даму и девушку. Свечу задуло.

– Зажгите свечу. Я не хочу убивать ваших слуг.

Рыдания усилились. Свеча осветила внутренность кареты. Совершенно очевидно, что семья возвращалась с какого-то вечернего приема. На запястьях и шее девушки сверкали и переливались в мерцании огня бриллианты. Огромная рубиновая булавка красовалась в галстуке господина. У его жены в волосах посверкивали рубины, рубиновое ожерелье охватывало ее полную шею.

Эс-Ти собирался их отпустить, раскаиваясь в душе, что напугал почтенное семейство. Не такой уж он конченый разбойник. Но его намерения не были известны молодой особе, и она продолжала бурно рыдать. «А Ли никогда не плакала», – неожиданно подумал он и почувствовал ожесточение.

– Дайте мне ваши бриллианты, – сказал он рыдающей девушке.

Она замотала головой в знак несогласия.

– Заберите у нее бриллианты, – сказал он кучеру. – Снимите ожерелье.

– Нет! – закричала девушка. – Вор! Отвратительный вор!

– Отдай бриллианты, Джейн, – произнесла пожилая женщина. Она тронула рукой свое собственное ожерелье. – Бога ради, пусть возьмет все наши драгоценности. Это всего лишь камни!

– Мне нужны лишь бриллианты, мэм. Рубины можете оставить. Мне нравится ваша мудрость.

– Вы хотите забрать мои бриллианты? – воскликнула в ужасе девушка. – Но это бесчестно!

– Неужели вам так трудно с ними расстаться, мисс? Это подарок? Может быть, память о любимом?

– Да! Пожалейте меня!

– Вы лжете.

– Нет, мой жених… Мистер Смит. Джон Смит.

– Плохо придумано, моя милая. Сегодня я недоверчив. Дайте мне ваши драгоценности.

Она взвизгнула и оттолкнула руку слуги, который было к ней потянулся. Эс-Ти пришпорил коня и придвинулся вплотную к карете, быстрым движением он извлек из ножен шпагу и поднес ее к дверце.

– Бриллианты – не самая страшная потеря, моя леди, – тихо произнес он.

Она уставилась на лезвие шпаги и опять разрыдалась, но через несколько мгновений дотронулась до застежки на шее. Эс-Ти не спускал с нее глаз и, как только она бросила ему ожерелье, подхватил его на острие шпаги.

– Очень щедро с вашей стороны, мадемуазель!

Одним движением руки он подбросил ожерелье и подхватил другой рукой. Пришпорил лошадь, пригнул голову к развевающейся гриве и пустил ее вскачь.

Лошадь неслась во весь опор, даже не подозревая, что теперь спасает своего седока от возмездия королевского закона. Затем замедлила бег. Эс-Ти позволил ей перейти на легкий галоп, затем на трусцу. Он спрятал ожерелье в перчатку, натянул поводья, и лошадь послушно перешла на шаг.

Эс-Ти остановил лошадь, переседлал ее, приладив стремена по своему росту. На его лице играла зловещая улыбка. Он уже не в силах был с собой совладать. Вскочив в седло, повернул лошадь к месту своего преступления.

Он частенько останавливался и напряженно слушал. Вдруг его лошадь тревожно подняла голову. Впереди была тьма, но ее уши были насторожены. Она уже слышала и чуяла своих сородичей. Он позволил кобыле медленно двигаться вперед, пока не услышал голоса и стук захлопнувшейся дверцы кареты.

У него не все в порядке со слухом, поэтому Эс-Ти все-таки решил, что это должно быть поблизости, хотя раздавшийся звук доносился, казалось, откуда-то издалека. Когда он расслышал цоканье копыт и покашливание кучера, то пустил свою лошадь рысью и, догнав свои жертвы, следовал за ними на некотором расстоянии вплоть до ворот в городишко Рай, наслаждаясь предстоящим фарсом.

Приблизившись к городку, чтобы видеть огни в домиках, стоявших у крепостной стены, Эс-Ти свернул на боковую дорогу и пустыми аллеями пустился к тем воротам, через которые они с Ли въехали в город утром. Телега пивовара все еще стояла здесь, груженная пустыми бочонками. Он остановил лошадь, наклонился вперед и начал открывать наугад все подряд крышки. Наконец нашел немного пива, обмакнул в него свой шейный платок и затем, тяжело покачиваясь из стороны в сторону, распространяя запах пива, запел пьяным голосом.

Когда Эс-Ти добрался до конюшни у «Русалки», ноги его уже болтались без стремян. Он попытался сойти с лошади, но едва не упал, уцепившись за шею терпеливого животного. Нога его скользнула по грязи, и с тяжелым вздохом он уселся на землю, прямо рядом с подоспевшим конюхом.

– Ух ты, – бормотал Эс-Ти. – Я потерял поводья. Дайте мне поводья…

– С удовольствием, сэр, но это не ваша лошадь, – произнес мальчик-конюх.

– Нет, это моя лошадь. Я только что ехал на ней верхом.

– Нет, это – лошадь мистера Пайпера.

– Па… Пай… – Эс-Ти навзничь упал на землю. – Я его не знаю.

– Но вы взяли его лошадь.

– Послушай, не найдется ли у тебя выпить? Моя жена не любит, когда я такой.

– Мистер Мейтланд, в трактире найдется и пунш, и пиво, и все, что вы захотите.

– Чертовски… неприятно… когда… проклятая жена тебя не любит. Она зовет меня Тод. Как тебе это нравится?

– Мистер Мейтланд, давайте я помогу вам войти, – сказал мальчик и позвал другого конюха. Вдвоем они подхватили его под руки и поставили на ноги. Эс-Ти повис на плечах мальчика-конюха.

– Черт, – пробормотал он, хватая его за руку. – Дай коню поесть, возьми деньги. Возьми, сколько надо.

– Спасибо, сэр. Но это не ваша лошадь.

Эс-Ти поднял голову.

– Нет, моя.

– Нет, не ваша, сэр.

Эс-Ти уставился на лошадь:

– Нет, моя, самая лучшая кобыла, которая у меня когда-нибудь была.

– Лошадь не ваша, мистер Мейтланд.

– Откуда ты знаешь, что это не моя лошадь?

– У вас нет лошади, сэр.

– Но я ведь только что приехал на этой лошади.

– Да, вы только что на ней приехали. Вы умчались на ней так быстро, что мы даже не знали, где вас искать. А лошадь эта – мистера Пайпера.

– Значит, так? – Эс-Ти икнул и нахмурился. – Не может быть… – Он застонал, тяжело дыша. – Я пьян… – заявил он, упал на землю и захрапел.

* * *

Ли проснулась, услышав шум, и стала прислушиваться к движению снаружи, в коридоре, надеясь, что это сейчас прекратится. Целый вечер она провела, утешая мистера Пайпера, бесконечно повторяя, что возместит все убытки и сочувствует ему совершенно искренне. Шум не прекращался.

То, что она увидела, ничуть ее не утешило. Впереди стоял владелец гостиницы со шляпой и мокрым плащом в руке, позади – два конюха держали Сеньора, что-то нечленораздельно бормочущего.

Кое-как Сеньора подняли.

– Внесите его, – сказала Ли.

Конюхи потащили его в комнату. Немо проскользнул вслед за ним и вспрыгнул на кровать. Они свалили безвольное тело на постель рядом с волком. Конюх помоложе положил Сеньору на грудь кошелек.

– Он сказал, мэм, что я могу взять столько, сколько захочу. Но может быть, утром он передумает.

Сеньор попытался поднять руку, но она безвольно упала и свесилась с кровати.

– Дай ему… – пробормотал он, схватив кошелек. Он высыпал банкноты на свой бархатный камзол. – Дайте ему, дорогая, побольше…

Она вынула деньги из его слабых пальцев.

– Боже мой, откуда они?

Владелец трактира приветливо улыбался ей, вешая плащ и шляпу в шкаф.

– Я дал ему немного деньжат до вечера… Так что все в порядке, мэм. Может быть, прислать кого-нибудь… уложить его в постель?

– Нет, – ответила она и стала подсчитывать деньги.

– Пятнадцать, – мямлил Сеньор, – пятнадцать фунтов. Хороший мальчик… Украл его лошадь.

Ли не сумела сдержаться:

– Ты бесстыжий бродяга, подонок…

– Пятнадцать фунтов, любимая…

Она положила на ладонь конюху полкроны.

Сеньор перевернулся на бок. Он полежал на краю постели и потом рухнул вниз с большим шумом.

– Дайте ему пятнадцать фунтов.

– Да, конечно же, мой дорогой, – подтвердила она. Она повернулась к мальчику-конюху и отсчитала ему пятнадцать фунтов. – Поделите их и тратьте в свое удовольствие. – Затем поглядела через плечо: – Вы удовлетворены?

Сеньор ничего не ответил. Глаза его были закрыты. Время от времени он испускал жалобные стоны.

Ли посмотрела на владельца трактира.

– Благодарю вас, – сказала она величественно и спокойно.

Хозяин едва скрывал улыбку, отвешивая ей поклон. Он повернулся и выпроводил конюхов из комнаты.

– Боже мой, как же я тебя ненавижу! Какой же ты мерзавец! Зачем ты вернулся?

– Я решил, что нужно закончить то, что ты начала, – сказал Эс-Ти совершенно трезвым голосом.

Он приподнялся на локте и прижал палец к губам. Спокойно встал на ноги, прогнав Немо с кровати.

– Что ты собираешься делать? – прошептала она.

Он снял с себя шейный платок с гримасой отвращения:

– Я воняю, как ковер в доме терпимости!

– Бог мой! Где ты был? Что это все значит?

Эс-Ти приблизился к ней вплотную и прошептал прямо в ухо:

– Я принес тебе подарок, моя крошка!

Он протянул ей бриллиантовое ожерелье.

– Ты посчитала, что первый подарок недостаточно дорог. Вот я и принес тебе другой подарок. Эта цена тебе больше пристала.

Камни разбрасывали вокруг себя многоцветные отсветы.

– Откуда это? – прошептала она.

– Что ты скажешь, моя дорогая? Угодил ли я тебе наконец? Мне сказали, что это был подарок возлюбленного. Из-за них одна юная особа пролила слезы. Будешь ли ты плакать из-за меня?

– Боюсь, мне придется это делать слишком скоро. Когда тебя повесят!

– О нет! Поверь мне, этого не случится. Пожалуйста, поплачь немного, моя жемчужина. Поплачь от радости. Ведь я доставил тебе удовольствие?

– Ты не доставил мне удовольствия. Ты напугал меня.

Рука его отвердела, и он вновь повернул ее к себе. Ли пыталась сопротивляться, но это у нее плохо получалось. От его скрытой энергии в комнате стало жарче. Она не могла увертываться – ее охватила слабость. Он двигался за ней, медленно стягивая кружевную накидку.

– Я не хочу этого. Я не хочу.

Эс-Ти надел ей ожерелье на шею и защелкнул замок, поцеловал ее в изгиб шеи.

– Неужели ты отбросишь мой подарок? Это – дар. Символ моей страсти к тебе. Дай полюбоваться, доставь мне такое удовольствие.

– Нет, сними его!

– Нет-нет, моя нежная, зачем же мне совершать такой глупый поступок? Я принес ожерелье тебе. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты сияла от счастья. Но ты дрожишь, дорогая. Чего ты боишься?

– Тебя, – сказала она. – Того, что ты сделал.

– А что ты со мной делаешь?!

Его поцелуи распространяли по всему ее телу токи тепла. Обняв ее за талию, он прижался лицом к ее обнаженным плечам.

Она кусала от досады губы.

– Это ужасно, ужасно, вы понимаете?

Он поцеловал ее в грудь.

– Ужасный промысел Принца Полуночи. Чтобы доставить тебе удовольствие, я готов рискнуть чем угодно. Да и какое тебе дело до моего промысла, холодное сердце? Я думал, тебе хочется, чтобы твой поклонник разбогател.

– Меня тревожит не твоя шея, а моя собственная, – жестко возразила она. – Не хотела бы я висеть рядом с тобой.

– Я вовсе хочу не висеть с тобой рядом. Я хочу, чтобы ты меня любила.

Опытными движениями он расстегивал крючки верхней юбки, умудряясь при этом покрывать ее грудь нежными, быстрыми поцелуями. Юбка соскользнула на пол, и он принялся стаскивать нежную батистовую рубашку.

Ли прерывисто дышала, взволнованная и униженная. Позволив ему зайти слишком далеко, она сдавала укрепление за укреплением. Впереди ее ждало лишь поражение и милость победителя!

– Я восхищен, – сказал он с обожанием. Когда она осталась в одной нижней юбке, он обхватил каждую грудь ладонью. – Я схожу с ума, – прошептал он.

Она закинула голову, а он ласкал ее соски, и губы ее приоткрылись от наслаждения. Едва дыша, она проговорила:

– Да, я тоже.

Эс-Ти тихо рассмеялся. Украденное ожерелье горело у нее на шее.

Он знал, как раздевать женщин. Быстро освободил ее от остальной одежды. С легким шорохом упала ее нижняя юбка.

– Ты все еще дрожишь. Тебе холодно?

– Мне страшно! – прошептала она.

– Мы здесь в полной безопасности. До завтра, во всяком случае. Но и завтра нам ничего не угрожает.

Она оттолкнула его, отошла в другой конец комнаты, скрестив руки на обнаженной груди. Ее била дрожь.

– Ты очень изменился! Мне это не нравится!

– Я – все тот же. Ничего не бойся.

Ли оперлась на тумбочку и тяжело дышала. Он подошел к ней, оперся обеими руками о дубовые панели, загнав ее в ловушку. Потом начал целовать ее.

Ли почувствовала прилив необычайного наслаждения; такое же наслаждение, когда мыла его. Тогда охватившее желание грозило потопить рассудок.

Прижимаясь к стене, она шептала.

– Я не могу, не могу…

– Почему? – Он прижался плечом к деревянным панелям и провел пальцем по ее груди. – Потому что ты вовсе не так холодна, как пыталась меня убедить?

Она пыталась уклониться от его ласк, но он с силой сжимал ее груди и не отпускал ее.

– О нет. Теперь уж ты от меня не уйдешь.

Ее дыхание стало прерывистым, когда он прижался раскаленными губами к ее коже. Она пыталась освободиться, но не могла.

– Я презираю тебя.

– Я чувствую это. – Его пальцы безотрывно ласкали ее соски. – Твое презрение великолепно.

– Ублюдок!

– О, бедняжка, конечно, я ублюдок и этого и не скрывал. Но я у твоих ног. И моя жизнь – твоя.

Какие-то внутренние силы неожиданно проснулись в ней, глаза увлажнились.

– Я ненавижу тебя!

– Продолжай ненавидеть меня в постели! Я хочу тебя!

Ли трепетала, когда он нес ее к кровати, осыпая поцелуями грудь, шею, подбородок.

– Ли, дорогая, – шептал он, проводя руками по ее обнаженным бедрам.

Пальцы его были нежными и горячими, и она уже не сопротивлялась его ласкам, все более дерзким, обессиливающим ее. Эс-Ти приподнял ее, опершись согнутым коленом о край кровати. Страсть сотрясала их обоих. Она обняла его за шею, и он со стоном, прильнув к ее лону, вошел в него.

Ей хотелось кричать, но не хватало дыхания. Наслаждение пронзало Ли, и она прижималась к нему со все возрастающей страстью. Охватив ладонями ее ягодицы, Эс-Ти притягивал и отталкивал их все яростнее.

Его учащенное, горячее дыхание вдруг перешло в мучительно-сладостный протяжный стон. Содрогаясь всем телом, он утих и замер, уткнувшись лицом в ее плечо. Она закрыла глаза и забылась, поглощенная неведомым раньше наслаждением, нежностью и телесной истомой. Но вот Эс-Ти пошевелился, оперся на руку, освобождая ее от своей тяжести, и она рассмеялась: ей стало смешно – одна его нога по-прежнему находилась на полу.

Так он спешил!

– Ты смеешься?

Она не знала, как объяснить причину своей веселости.

– Ты все еще в башмаках…

– Ублюдки никогда не снимают башмаков, – ответил он невнятно, потому что лежал, уткнувшись лицом в простыню. Затем отодвинулся от нее и опустился на пол.

Из-за наготы она ощутила неловкость, почти болезненную, – и торопливо стала натягивать рубашку. Но он не позволил.

– Под одеяло, – приказал он, целуя ее в голову. Заметив, что она колеблется, он водрузил ее на перину, а сам начал неторопливо раздеваться.

Она смотрела, как он расстегивает и снимает свой роскошный камзол, как отшвыривает его прочь, как стягивает с широких плеч жилет. Вот полетела на пол белоснежная рубашка. Вот он потянулся к волосам, выдергивая из них ленту. Потом наклонился, чтобы приняться наконец за башмаки. В это время выпуклые мышцы его бронзовой груди напряглись, золотые волосы упали на плечи и грудь. Он стал похож на прекрасного варвара-язычника.

Когда Сеньор поднялся, Немо направился к двери, с надеждой поглядывая через плечо хозяина.

– Мы уже сегодня поохотились, старина, – сказал ему он. – Пора погреться в лучах нашей заслуженной славы.

Ли поднесла руку к горлу, вспомнив с отвращением об ожерелье.

– Оставь его, – сказал он, когда она попыталась расстегнуть замок. – Эти камни очень тебе идут.

– Очень лестная петля. Я не могу понять, почему ты так гордишься собой.

Он провел пальцем по ее груди, достигнув соска.

– Но вот что я получил благодаря этому.

Она опустила глаза.

– Ты ошибаешься.

– Неужели!

– Ошибаешься. На меня не произвело никакого впечатления это ожерелье.

– Но что же еще может предположить мужчина? Образ мыслей женщин непостижим для слабой мужской логики.

– Я думаю, что обсуждать вопросы логики с сумасшедшим – бесполезное занятие.

– Но все же более полезное, чем стараться понять логику женщины.

– Не думай, что ты купил меня своим бриллиантовым ожерельем.

– А разве я это сказал, глупое дитя? Ты ничего не понимаешь.

Он встал с постели и потушил свечи. Она слушала, как он передвигался по комнате. Когда он вернулся и скользнул под одеяло, Ли попыталась отвернуться, но он крепко обнял ее. От его обнаженного тела исходило тепло! Ощущения были такими приятными – тело этого дикаря оказалось гладким, как бархат его камзола.

И все это было сном. Она знала… Но она позволила увлечь себя в мир снов, в котором находился Сеньор.

– Я Принц Полуночи, разве не так?

Смешной человек.

Очаровательный, безумный и опасный.

Дыхание Эс-Ти шевелило ей волосы. Она хотела освободиться из его объятий, но это было бессмысленным после всего, что случилось. Там, в темноте, ее поджидал страх, воспоминания, которых она не могла вынести в одиночестве. Но здесь, в его руках, казалось, разум ее затуманился, тогда как тело, наоборот, обостренно себя ощущало, ликуя каждой клеточкой.

Это было недолгое счастье. И она могла ни о чем не думать. Достаточно того, что ночью приходят сны.