Текст книги "Журнал «Если», 2001 № 08"

Автор книги: Ларри Нивен

Соавторы: Стивен М. Бакстер,Андрей Щербак-Жуков,Павел Вежинов,Евгений Харитонов,Владислав Гончаров,Том Пардом,Рэй Вукчевич,Николай Горнов,Сара Зеттел,Джон Хемри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– И ты считаешь, что твоя капсула спасет мир? – спросил я разочарованно.

Она посмотрела на меня, огорченная моим тоном:

– Я, конечно, не уверена. Но все же это какая-то возможность, какой-то путь. В прошлом веке слишком многое ставилось на эту карту, и это было чересчур, я согласна. Слишком большие надежды, которые на это возлагались, и ограниченные возможности породили разочарование. «Космическая эра», которую фанфары возвестили в XX веке, теперь интересна только специалистам. Почему? Потому что цель ее оказалась не такой великой, как ожидалось. Ну хорошо, мы освоили Солнечную систему, удовлетворили свое любопытство. Но освоение Солнечной системы не решило ни одной практической проблемы человечества. Она оказалась более ограниченной, чем собственная Земля. Все наши попытки выйти в большой космос не дали особых результатов. Построение фотонных кораблей не увенчалось успехом. До сих пор все наши межзвездные корабли обходятся слишком дорого и не обладают достаточной скоростью. Те, что были запущены в большой космос, или не вернулись, или их полеты не дали значительных результатов. Как же тут не появиться всеобщему разочарованию. Люди испугались, утратили интерес к этим вопросам, поторопились замкнуться в своей раковине. И, не имея других шансов, начали чуть ли не обожествлять ее… Мы попали в заколдованный круг. Из этого круга вывести нас могут только новые поиски…

Она с надеждой взглянула на меня, но мое лицо, похоже, ее разочаровало.

– Ты что, не согласен со мной? – спросила она обиженно.

– Нет, не согласен, – ответил я.

– Почему, Ник?

– Очень просто, Эльза… Какая гарантия, что и в большом космосе мы не наткнемся на ту же пустыню, что и в нашей Солнечной системе? Но предположим, что это не так, что там нас ждет нечто невиданное… Что из того? В новый мир смогут попасть лишь тысячи, а нас миллиарды… Или ты хочешь, чтобы человечество разлетелось по космосу, навсегда покинуло нашу Землю? В поисках каких идеалов? Думай, что хочешь, а по мне, это просто ужасно. Я хочу найти мое счастье на Земле. И предпочитаю погибнуть здесь вместе со всеми, чем навсегда покинуть ее…

Мне показалось, что лицо Эльзы как-то особенно вытянулось и сделалось несчастным. Мне никогда не приходилось видеть такого несчастного лица. Я почувствовал огромное желание протянуть руку и погладить ее. Но не сделал этого, ведь я никогда не делал этого.

– Ник! – произнесла она, и я отчетливо уловил нотки отчаяния в ее голосе.

– Да, Эльза…

– Представь себе, что мы откроем в космосе еще одну Землю Обетованную… Почему бы нам не повести туда человечество… Почему бы нам не покинуть нашу истощенную Землю?

– Эльза, милая, ты же сама только что сказала, что человечество не может жить в раю.

– Ну и что, Ник, главное – отправиться в путь…

– Я не отправлюсь, Эльза. В конце концов, Ханаан не был ни более богатым, ни более цветущим, чем Египет.

– Но дело в том, что Моисей знал это, Ник. И несмотря на свое знание, отправился туда. Он не спешил, но все же шел плечом к плечу с остальными… Разве ты не понимаешь почему?

– Я, и вправду, не понимаю.

– Ради других, Ник. Ради тех, кто этого не знал. Ради тех, кто верил и надеялся. В этом и было его личное счастье, его движение…

Я вдруг почувствовал себя бесконечно усталым. Может, я не сумел познать себя, да и не пытался.

– Мне легко ответить тебе и на это, Эльза! – сказал я наконец. – Для меня «другие» – это ты. Ты и то, что тебя окружает. Для меня вы – мое движение, мое путешествие к цели. Это не просто слова, Эльза, я так чувствую… Может, ты меня считаешь обыкновенным и посредственным, но для меня истина – в этом.

Эльза остановилась и пристально посмотрела на меня.

– Но это значит, что ты счастлив, Ник! – сказала она и вдруг заплакала: – А я нет… Я хочу идти, как Моисей, через пустыню. Я хочу искать Землю Обетованную… Просто хочу, понимаешь?

И вот я стоял в бункере вместе с еще примерно десятью провожающими и с тяжелым сердцем ждал запуска. Стартовая площадка была огорожена четырьмя башнями довольно причудливой формы. Это были четыре самых мощных кварковых генератора в мире – настоящее чудо техники. Между ними на низкой металлической платформе лежала капсула – идеальная серебристая сфера с иридиевым отблеском. Она была, пожалуй, не больше человеческого роста, я поежился, представив, как, наверное, неудобно будет находиться в ней Эльзе. Среди стоявших рядом со мной я сразу же узнал молодых людей, ехавших с нами в автобусе. Как раз их лица показались мне серьезными и озабоченными, а в их взгляде я прочел тревогу. И вдруг пожалел о том пренебрежении, с каким отнесся к ним, когда мы летели сюда. В сущности, они любили ее и боялись за нее. Впервые по-настоящему испугался и я. Без одной минуты двенадцать в репродукторе раздался тихий звон, потом четко и ясно заговорил спокойный мужской голос:

– Будьте готовы!

– Я готова! – ответил ясный голос Эльзы.

– Я готов! – ответил мужской голос, в котором чувствовалось волнение.

– «Альфа—8», включайте…

– Включаю! – ответил мужчина.

Над четырьмя энергетическими башнями сверкнули и тут же погасли синеватые молнии. Эльза говорила мне, что вокруг капсулы образуется гигантское силовое поле, которое человек не в состоянии себе представить. В одно мгновение капсула исчезла, словно испарилась у нас на глазах. Потом снова появилась, все такая же блестящая, но уже в метре над площадкой. Затаив дыхание, я наблюдал за ней: сфера медленно поднялась и неподвижно остановилась на уровне генераторов.

– «Сигма – 10», вы меня слышите?

– Слышу, – произнес ясный голос Эльзы.

– Есть отклонения на индикаторах?

– Никаких! – ответила Эльза.

– Включайте!

– Включаю! – сказала Эльза.

Это были ее последние слова. В следующий миг сфера засияла, как ослепившее нас солнце. И я уже не увидел, а, скорее, ощутил невероятной силы взрыв.

4.

Первое, что я увидел, придя в сознание, было озабоченное лицо Лоу. Но я не сразу осознал, что это Лоу, а просто видел перед собой обыкновенное человеческое лицо.

– Эльза! – сказал я с отчаянием.

– Эльза? – вздрогнул Лоу. – Какая Эльза?

Но я уже не помнил, кто такая Эльза. Собравшись с силами, я огляделся вокруг себя. Я был в маленькой шлюпке, похоже, находившейся в полете. Какой-то человек у пульта управления смотрел на меня широко открытыми глазами. И вдруг в моем затуманенном сознании словно произошел небольшой взрыв, хотя он осветил лишь немногое.

– Это ты, Гавон? – спросил я неуверенно.

– Я, Славин! – обрадовано ответил пилот. – Это я, брат…

– Где я?

– В шлюпке, в нашей шлюпке. Мы возвращаемся на «Сириус».

Я ничего не помнил – ни шлюпку, ни «Сириус».

– Ты ведь Лоу?

– Да, конечно… Как есть Лоу! – почти заорал Лоу. – Неужели ты ничего не помнишь?

– Смутно! – сказал я. – Очень смутно.

– Неужели ты не помнишь красную луну и статую Моисея? Ну и шутку сыграл с нами этот бородатый старик…

Моисей? Да-да, я что-то припоминал. Статуя, конечно, прекрасная белая статуя…

– Расскажи, Лоу, может, я что-то вспомню.

Лоу озадаченно посмотрел на меня.

– Да что рассказывать! – промямлил он. – Какая-то дичь просто… Мы вчетвером стояли перед статуей и болтали глупости. И тут ты ударил кулаком по колену… И вдруг исчез. Неужели ты ничего не помнишь?

Да, я что-то припоминал… Я падал, падал…

– И что потом? – спросил я.

– Потом? – Лоу вопросительно взглянул на Гавона.

– Рассказывай! – кивнул Гавон.

– Мы прямо пришли в бешенство, когда ты исчез… Искали, искали, нигде тебя нет. Тогда Гавон совсем рассвирепел и тоже стукнул кулаком статую по колену. Но старик на этот раз никак не отреагировал. Мы так обозлились, что решили разбить и статую, и пьедестал, но найти тебя… В конце концов не мог же ты просто испариться! Но под руками у нас ничего не было, чем ее разнести, и мы вернулись в шлюпку, чтобы взять что-нибудь… И…

Лоу в нерешительности замолчал, словно стыдился продолжать рассказ.

– Говори, раз уж начал! – нетерпеливо сказал Гавон.

– Такая вот история! – вздохнул Лоу. – А теперь смотри – не свихнись… Когда мы вошли в шлюпку, представь себе, увидели, что ты лежишь здесь.

Лоу смотрел на меня изумленно, будто не верил своим словам. Но я почему-то не удивился.

– Может, мы сошли с ума, – сказал Лоу. – Но вот то, что мы увидели… А ты хочешь, верь, хочешь, не верь…

Третье лицо наклонилось надо мной – Лусин.

– Ты не сказал ему главного! – произнес он.

– Да, верно…

– В твоей правой руке, Славин, мы нашли вот эту бумажку, – произнес Лусин озадаченно.

И он протянул мне обычную бумажку. На ней было напечатано, какое-то изречение. Я, с трудом разбирая, стал читать:

«Запомни, человек, когда ты в лодке…»

Я не дочитал до конца. В моем сознании вдруг словно прорвало плотину, и на меня водопадом полились образы, картины, воспоминания…

Перевела с болгарского Майя ТАРАСОВА

Сара Зеттел
ЧУЖАКИ

Марго Ращ распахнула люк, ведущий в лазарет «Сорок девятого».

– Пол! – окликнула она, ощущая, как предчувствие беды все сильнее стискивает горло. Оттолкнувшись от края люка, она вплыла в белый стерильный модуль. И медленно перевела взгляд в центр, не желая верить тому, что открылось ее глазам.

Посреди модуля в воздухе зависло вялое и безжизненное тело Пола – широко раскрытые глаза, бледная кожа. Возле руки все еще парил шприц, обвиняюще указывая на труп иглой.

– Господи… – выдохнула Марго, нашаривая поручень.

С негромким шелестом включились вентиляторы. Слабый поток воздуха подхватил труп, увлекая его к дальней стене модуля. Марго уловила едкий запах экскрементов. Она едва не утратила с трудом обретенный самоконтроль, но бежать было некуда, а винить некого. Здесь находились только она, труп и плоский экран интерфейса для связи с корабельным искусственным интеллектом.

– Черт побери, Реджи, почему ты ничего не предпринял?! – рявкнула она, прекрасно сознавая, насколько глупо кричать на ИИ, но не в силах сдержаться.

– Я не знал, что делать, – ответил Реджи через терминал. – Для таких ситуаций у меня нет типовых сценариев.

– Верно, нет, – устало согласилась Марго. – Для таких ситуаций точно нет.

Экипаж корабля уже три месяца знал, что им предстоит погибнуть. Все семеро считались гордостью НАСА, они возвращались из первой пилотируемой экспедиции к поясу астероидов. Команда открыла для человечества новые рубежи – по графику и в рамках бюджета. Два с половиной года из четырехлетней миссии им сопутствовал успех, и теперь они направлялись домой.

Возникло несколько проблем, пару раз загорались красные индикаторы. Пыль из астероидного пояса пробралась в механизмы антенны связи и радиотелескопа. Ничего страшного – Эд Макэвой и Джин Крамер в два счета заменили поврежденные детали. Ведь это проект НАСА. У них есть сменные блоки. Даже если модуль ориентации, в котором для коррекции курса использовались традиционные метановокислородные ракеты, каким-то образом полностью вышел из строя, это стало бы для проекта лишь мелкой неприятностью. Для полетов на большие расстояния использовался магнитный парус – гигантская петля из сверхпроводящего даже при высоких температурах керамического кабеля, внутри которого циркулировал поток заряженных частиц. Могло отказать что угодно, но парус доставит их домой.

– Марго! – послышался из интеркома голос Джин. – У тебя все нормально?

Марго стиснула поручень и уставилась на труп. Тот медленно поворачивался, увлекаемый воздушными течениями.

Однако магнитный парус все же оказался уязвим. Комбинация из космического излучения и медленно разрушающейся термоизоляции подняла температуру его оболочки слишком высоко, и сотни километров керамического кабеля утратили сверхпроводимость.

Корабль продолжал лететь даже без паруса. Разумеется, как же иначе? Но летел он по медленной эллиптической орбите, даже близко не подходящей к намеченной точке вблизи Земли. Они могли сжечь до последнего атома все имеющееся на борту горючее для двигателей ориентации и исследовательских шлюпок и все равно оказались бы раз в пять дальше от того предела, где их смог бы перехватить челнок с Марса. Отчаянный обмен сообщениями с Хьюстоном не принес решения. Корабль был обречен.

– Марго! – снова позвала Джин.

– Сейчас вернусь. – Марго надеялась, что Джин не расслышит, каким голосом она это сказала.

Она взглянула на висящий в воздухе пустой шприц. «Использовал все, и не оставил мне ни капельки. – Она с трудом сглотнула. – Прекрати, Марго. Сейчас же прекрати».

– Другие запросы будут? – осведомился Реджи.

Марго прикусила губу.

– Нет. Других запросов не будет.

Марго оттолкнулась, перелетела в соединительный отсек и задраила за собой люк. Она понимала, что с телом нужно что-то сделать – закрыть покойнику глаза, обернуть его простыней или нечто в этом роде, – но не сумела заставить себя обернуться.

Слезы щипали ей глаза. Вместе с Полом она летала трижды. Они просидели целую ночь, попивая кофе-эспрессо и обмениваясь байками, пока комиссия утверждала окончательный список экипажа «Сорок девятого». Они проводили в полете долгие часы, споря о политике или слушая старые джазовые записи. Она думала, что хорошо знает его. Уж он-то продержится!

Впрочем, точно так же она думала об Эде и Трейси.

Трейси Коста, главный специалист по минералам, покинула их первой. Они ни о чем не подозревали, пока Ник не заметил в иллюминатор замерзший труп неподалеку от корабля. Затем то же самбе сделал Эд, хотя клялся Джин, что никогда не оставит ее в беде.

А теперь Пол.

Перебираясь от поручня к поручню, Марго двинулась вдоль коридора, проплывая мимо шкафов с оборудованием и панелей доступа. Маленькое треугольное окошко выглядывало в вакуум, в эту бесконечно терпеливую темноту, дожидающуюся, пока все они откажутся от борьбы.

«Прекрати, слышишь!» Она оторвала взгляд от окошка и сосредоточилась на простой задаче – передвижении вдоль коридора.

Командный модуль корабля являл собой комбинацию корабельного мостика, центра связи и главной обсерватории. Там уже собрались все оставшиеся члены экипажа. Командир миссии Николас Дили – песочные волосы, смуглая кожа, темные глаза – сидел за одним из компактных терминалов Реджи, размышляя над тем, что видел на плоском экране. Том Меррит, превратившийся за последние две недели из цветущего розовощекого мужчины в бледное привидение, стучал по клавишам управления радиотелескопом – он выполнял обязанности астронома и специалиста по связи.

И еще Джин. Несколько прядей волос выбились из ее туго заплетенной каштановой косы и теперь витали вокруг головы, придавая женщине встревоженный и какой-то беспомощный вид. Она стояла у другого терминала, что-то сосредоточенно набирая на клавиатуре.

Марго остановилась на пороге, стараясь успокоить мысли и нервы. Ник поднял голову, взглянул на нее. Марго открыла рот, но горло забил комок, не пропуская слова. Теперь к ней повернулись Том и Джин. И без того бледное лица Тома стало белым, как бумага.

– Пол? – прошептал он.

Марго кашлянула.

– Умер, – выдавила она.

Джин отвернулась, но Марго успела заметить, как она отчаянно сдерживается, чтобы не зарыдать. Ник стиснул кулаки. Том лишь взглянул на Ника усталыми глазами и спросил:

– Ну, и что же нам теперь делать?

Ник вздохнул.

– Ладно, ладно. – Он пригладил волосы. – Пойду займусь… телом. Том, можешь связаться с центром управления? Они ведь захотят уведомить его семью… Я потом напишу письмо…

В этом был весь Ник. Поручить каждому дело, но руководство оставить за собой. Когда погиб парус, он не спал двое суток, помогая Эду и Джин дюйм за дюймом осматривать кабель в поисках участков с уцелевшей изоляцией, которые можно было бы вырезать и смонтировать в штормовой парус. Когда же эта задача оказалась безнадежной, он все равно продолжал нагружать каждого делами. Он до капли выдаивал из центра управления любые оптимистичные новости. Разрабатываются планы. Весь мир молится об их спасении. От семей и друзей поступают ободряющие послания. Будет сделана попытка их спасти. Они найдут дорогу домой. Надо лишь продержаться.

– А тем временем… – продолжил Ник.

– А тем временем радиация сожрет нас изнутри, – горько проговорил Том. – Это безнадежно, Ник. Мы все уже покойники.

Ник неловко поменял позу, хрустнув «липучками» на подошвах.

– Я все еще дышу и в ближайшее время не собираюсь прекращать это привычное занятие, – заявил он.

Лицо Тома исказила ярость:

– А чем ты станешь дышать, когда скрубберы выработают ресурс? Что станешь делать, когда кончится вода? Или когда у нас появятся опухоли?

«Том, пожалуйста, не надо!» – мысленно взмолилась Марго, но слова умерли у нее в горле, когда она осознала, насколько они бессильны против такой вспышки гнева. Том боялся болезни, боялся слабости. Да, но разве остальные не боятся?

Главной обязанностью Пола была профилактика рака. Одной из основных опасностей продолжительного космического полета считалось длительное воздействие жесткой радиации. Магнитный парус, когда он работал, создавал зонтик, отражающий заряженные частицы, и это замедляло процесс. Медицина. уже поднялась до такого уровня, когда могла компенсировать вред, нанесенный организму быстрыми нейтронами и гамма-лучами. Пол Лак ухаживал за культурами регенеративных стволовых клеток, взятых у каждого из членов экипажа. Каждую неделю он измерял уровень предраковых индикаторов в пробах, взятых в важнейших участках тела. Если этот уровень становился слишком высоким, он отслеживал «горячие точки» и делал инъекции здоровых клеток, напоминая кости, органу или коже, какими им полагается быть.

Теперь же система, которую поддерживал Пол, окончательно отказала, и единственной их надеждой стали медицинская экспертная система компьютера и знания, полученные экипажем во время аварийных тренировок.

– У нас есть время, – спокойно произнес Ник. – Мы не сдадимся. Возьми себя в руки, Том. Что сказала бы Кэрол, если бы услышала от тебя такое? – Марго вспомнила, что Ник был на свадьбе у Тома. Они были друзьями.

– Она повторит то, что скажут ей психологи НАСА! – рявкнул Том.

– А тем временем, – он выделил эти слова интонацией, – мне предстоит наблюдать за тем, как она стареет на десять лет за каждый день, который мы проводим здесь. И долго мне еще так над ней издеваться? А ты сам – долго ли еще будешь заставлять страдать свою семью?

Впервые за все время самообладание Ника дало трещину. Его лицо окаменело, превратившись в маску ярости, но голос остался твердым и спокойным:

– Моя семья узнает, что я умер, сражаясь.

– Наконец-то и ты признал, что мы умрем, – подловил его Том.

– Нет… – начала Джин.

– Внимание, – произнес странный тихий голос.

Все обернулись. Голос исходил из терминала. Говорил Реджи.

– Поступает сигнал. Источник неизвестен. Не могу отфильтровать. Инкогерентная система отказала. Ошибка три-шесть-пять…

Что-то заскрежетало, лязгнуло. Голос Реджи оборвался.

– Проверка систем! – гаркнул Ник.

Марго оттолкнулась от стены и подлетела к своему рабочему месту – пульту управления навигацией.

– У меня на выходе бред, – выдохнул рядом Том. – Куски машинного кода, сообщения об ошибках. Реджи свихнулся.

Марго приклеила подошвы к «липучке» на полу и принялась яростно барабанить по клавиатуре, запуская диагностику.

– У меня все в порядке, – сообщила она, потом повернула голову и посмотрела в главное окно, отыскивая взглядом звезды и точечки планет. – Подтверждаю. Системы позиционирования работают.

– Аппаратура вроде бы тоже в порядке, – подтвердила Джин. – Схожу проверю генераторы, потом доложу. – Ник резко кивнул, разрешая. Джин отстегнулась от кресла и выскользнула в коридор.

– Есть хоть какой-нибудь когерентный сигнал? – Ник оттолкнулся от пола и завис над плечом Тома.

– Ничего. – Со своего места Марго различала лишь потоки случайных символов, мелькающие на терминале Тома.

– Реджи, что случилось? – прошептала она.

– Не знаю, – ответил компьютер через ее терминал. Марго вздрогнула. – Не могу получить доступ к внешней системе связи. Многочисленные сбои… Искажение программного кода… Ошибка три-четыре… – голос компьютера снова оборвался, сменившись всплеском статики. Опять статика, тишина, снова статика.

– Марго, ты видишь антенну связи? – спросил Том. Его руки все еще мелькали над клавиатурой.

Марго прижалась щекой к холодному окну, вывернула шею и прищурилась, пытаясь взглянуть вдоль корпуса корабля.

– Да, вижу. Краешек.

– А можешь рассмотреть ориентацию?

Марго снова прищурилась.

– Кажется, отклонилась от оси градусов на десять.

– Она сдвинулась, – сказал Том в паузе между импульсами статики. – Поэтому мы и услышали тот шум.

– Энергостанция в порядке. – Джин скользнула через люк и снова пристегнулась на своем рабочем месте. – Во всяком случае, новых неисправностей там нет… – она не договорила. – Что это?

Марго и остальные автоматически замолчали, вслушиваясь. Марго услышала лишь негромкое гудение корабельного оборудования и импульсы статического шума, все еще доносящиеся из терминала Реджи. Короткие и быстрые импульсы: один, один, два, один, два, один, один, один, два.

– Это код? – спросил Ник.

– Механическая неисправность, – ответил Том. – Наверняка. Реджи накрылся.

Один, один, два, один.

– А кто-нибудь слышал о том, что отказ компьютера проявляется именно так? – спросила Марго.

Один, два, один.

– Реджи? Диагностика первого уровня. Доложи, – приказал Ник.

Один, один, два.

– Может, мы сумеем получить четкую диагностику, запустив другую экспертную систему? – предложила Марго. Реджи не был компьютером с одним процессором, а представлял собой сеть из шести взаимосвязанных систем. У каждой имелась своя специализация, совсем как у членов экипажа. Терминалы в различных модулях корабля по умолчанию давали доступ к разным экспертным системам.

– Возможно, – отозвался Ник. – Пусть Том попробует отследить неисправность отсюда. Вы с Джин попытайтесь сделать то же самое из энергомодуля.

Один, один, один.

Джин и Марго перебрались по коридору в энергоблок. Как Джин и доложила, индикаторы всех приборов, которые действовали после потери магнитного паруса, светились зеленым.

– ВО всяком случае, это уже что-то новенькое, – пробормотала Джин, запуская терминал Реджи – тот самый, за которым она и Эд провели множество часов, когда отказал магнитный парус. – Люблю неожиданности.

– Напомни, чтобы я тебе потом рассказала, что делала моя бабушка на старом «Мире», – сказала Марго. – Вот там полет был настоящим приключением.

Джин улыбнулась, и Марго ощутила теплую волну благодарности. Хоть кто-то остался таким же, как прежде.

– Реджи, – произнесла Джин в микрофон, – у нас серьезная неисправность в наружной системе связи. Ты можешь ее проанализировать, пользуясь этой системой? – Пока она говорила, Марго нажала на стене кнопку интеркома, чтобы ответ услышали в командном центре.

– Массивные искажения данных и многочисленные ошибки при их обработке, – отозвался Реджи на этот раз механическим голосом. – Попробую восстановить интерфейс.

– Ник, ты слышал? – произнесла Марго в интерком. Вдоль стен коридора шепчущим эхом доносились импульсы статики из командного центра.

– Слышал, – отозвался Ник.

– Я получаю сообщения о внешнем сигнале, – заговорил Реджи.

– Внутренний отказ, внутренний отказ, внутренний отказ…

Джин выключила динамик.

– Что за чертовщина? – спросила она Марго. Та лишь покачала головой.

– Внешний сигнал? Это не может быть передача из Хьюстона!

Взгляд Марго перескочил на черный треугольник окна. Из коридора все еще доносились еле слышные одиночные и парные импульсы статики.

– В каком языке всего два компонента? – спросила Марго.

– В двоичном, – ответила Джин, удивленно уставившись на нее.

– А что мы, по сути, передаем во время сеансов связи? И что может тот, кто не знает более совершенного языка, послать нам в ответ?

Джин побледнела.

– Марго, ты сошла с ума.

Марго не стала отвечать. Она оттолкнулась, вылетела в коридор и направилась к командному центру.

– Том, ты слышал?

Том даже не взглянул на нее. Он держал блокнот и ручку. Когда слышался очередной импульс статики, он записывал в блокнот единичку, а после двойного импульса – ноль. Вскоре он бросил блокнот прямо в воздух, словно ему было все равно, куда тот улетит, и его пальцы замелькали над клавиатурой.

– О да, слышал.

Ник тоже сидел за своим терминалом и тоже стучал по клавиатуре.

– Кажется, механизмы наружной системы действуют, – сказал он.

– Возможно, мы сумеем провести анализ… – Он ввел серию команд. В помещении все еще слышались статические импульсы, настолько настойчивые, что жилки на висках Марго начали пульсировать синхронно с ними.

– Тут что-то есть, – пробормотал из-за терминала Том. Голос его звучал напряженно, и в нем слышалась интонация, которую Марго не сумела распознать. – Но чтобы точно определить случившееся, уйдет немало времени. Реджи сейчас все записывает. – Он взглянул на Ника. – Пока он еще не окончательно спекся…

Марго и Джин тоже повернулись к Нику. Марго показалось, что она прочла в его глазах облегчение. «Сейчас ему хотя бы не нужно придумывать для нас работу».

– Хорошо, – начал отдавать распоряжения Ник. – Том, ты попытайся понять, что это было. Джин, ты займись неисправностью Реджи. Выясни, какие системы действуют. – Он перевел взгляд на Марго. – Я позабочусь о Поле. А ты, Марго…

– А я проверю, работает ли периферия, – сказала она. – Мы ведь не знаем, что свалится нам на голову в следующую минуту.

Ник кивнул. Марго последовала за Ником по коридору. Она старалась не смотреть, когда он поворачивал запорное колесо на люке, ведущем в лазарет. Марго заставила себя пролететь через помещение и направиться дальше, к грузовому отсеку.

Этот отсек представлял собой комбинацию трюма и рабочего помещения. Здесь хранились тщательно запечатанные контейнеры с образцами минералов, но здесь же имелось и все необходимое для работы вне корабля. Сразу возле выходного шлюза ждали исследовательские шлюпки, прочно прикрепленные к корпусу зажимами – небольшие легкие суденышки, весьма смахивающие на кривоватые коробчатые воздушные змеи, с которых содрали ткань обшивки. Фактически это были просто рамы с креплениями для контейнеров с образцами, роботов, которые эти образцы собирали, или космонавтов. Их спроектировали для подлета к астероидам и посадки на них. Марго вспомнилось ощущение почти детского восторга, когда она сажала такой кораблик на астероид. Она любила свою работу, эту миссию и свою жизнь, но такие впечатления не сравнить ни с чем.

Вскоре после отказа паруса у них возник план использовать эти кораблики как буксиры, способные вытянуть корабль на такую орбиту, где их смогут перехватить спасатели с одной из марсианских станций. Но Реджи смоделировал ситуацию и доказал, что подобное невозможно. У этих малюток попросту не хватит мощности. Поэтому они так и остались на своих местах за бортом, а Марго теперь сидела внутри, окруженная бурильным и геологическим оборудованием и зарядами взрывчатки, и ей оставалось лишь ждать, что произойдет дальше.

«Держись, Марго. Проживи еще минуту, потом еще и еще. Такая нынче игра, верно? А если нарушишь правила, то последуешь за Полом, Эдом и Трейси».

Она нажала кнопку интеркома, чтобы услышать импульсы статики и негромкое бормотание Тома. Эти звуки напомнили ей: жизнь продолжается и что-то действительно происходит. На сердце немного потеплело. Перед ее мысленным взором засветился огонек. Ведь Том сказал, что в звуках статики кое-что есть. И это может оказаться помощью. Какой угодно, но помощью.

Мелкие дела не давали ей бездельничать все две недели после потери паруса, и такие же мелкие задачи ждали ее сейчас. Она проверила герметизацию контейнеров с образцами. Провела компьютерную проверку шлюпок и убедилась, что все элементы на них полностью работоспособны, а баки под завязку заправлены топливом. У Марго появилось искушение – учитывая нынешнее состояние Реджи – надеть один из ярко-желтых скафандров, выйти наружу и проверить все системы вручную, но она его преодолела.

Она пересчитала баллоны с воздухом и проверила в них давление. На всякий случай. Раз у Реджи поехала крыша, то не исключено, что им придется выйти наружу и направить антенну на Землю вручную. А если эта последняя и странная надежда окажется ложной… Она все еще не попрощалась со своим женихом Джорданом и хотела это сделать. Она не желала расстаться с ним молча.

Голос Реджи заставил ее вздрогнуть и позабыть об этих мыслях.

– Помощь, – сказал Реджи. – Я. Помощь. Я. Мы. Ты. Помощь.

Марго помчалась обратно по коридору. До командного модуля она добралась последней. Она ухватилась за поручень, вслушиваясь, как Реджи бормочет слово за словом.

– Есть. Помощь, – произнес Реджи рублено и резко. Темп его речи постепенно нарастал. – Есть. Помощь. Комета. Тянет. Тащит. Вас. К вам – комета. Пролетит близко. Ваш мир – с помощью кометы. Возможно. Есть помощь.

У Марго отвисла челюсть.

Том взглянул на свой блокнот:

– Реджи сказал, что мы принимаем двоичную передачу из неизвестного источника. Если принять одиночный импульс за единицу, а двойной за ноль, то получится чушь, но если одиночный принять за ноль, а двойной за единицу, то получается некая версия компьютерного языка. Одна из экспертных систем сумела его декодировать.

Он стиснул ручку, явно борясь с желанием отшвырнуть ее:

– Это невозможно! Такое никак не могло произойти.

– Но ведь произошло, – пожала плечами Марго.

– И все равно не могло, – прорычал Том. – Инопланетяне, способные создать компьютерный язык, причем такой, что Реджи справился с ним всего за четыре часа? Невозможно.

– Если только они уже давным-давно нас не слушают, – отметила Джин.

Том постучал ручкой по блокноту. Один, два, один.

– Но как…

Марго нетерпеливо прервала его. Ведь это помощь, надежда на жизнь. Почему же он пытается эту надежду разрушить?

– Мы уже более ста лет передаем в космос все подряд. Возможно, с тех пор нас и слушают. – Она ощутила, как сомнение Тома просачивается и в ее сознание, но подавила его усилием воли.

Джин скрестила руки на груди:

– Сейчас мне все равно, кто они такие – пусть даже демоны из седьмого круга ада. Главное, что они есть.

– Господи… – выдохнул Ник и добавил уже более спокойно: —

Ладно. Марго, вам с Джин придется выйти наружу и развернуть антенну, чтобы мы смогли послать сообщение в Хьюстон.

– Мы не можем сообщать об этом в Хьюстон, – резко возразила Джин.

– Что?

Теперь Джин обхватила себя за плечи и пояснила:

– Они решат, что мы дружно сошли с ума.

– Да какая разница, что они там решат? – Ник развел руками. – От них ничего не зависит.

– Зато они могут сообщить нашим семьям, что мы рехнулись, – невозмутимо парировала Джин. – А я, например, не желаю, чтобы мои родители такое услышали. Им и без того тяжело.