Текст книги "С тобой...в темноте (СИ)"

Автор книги: Лариса Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Вот только ему почему-то не понравился мой выбор. Я честно ему ответил, что иду туда с Селин Дойл и тогда вдруг Эйден заявил, что она мне не пара. Я разозлился на него за эти слова. Упрямо возражал и доказывал, что он не прав. Однако брат лишь посоветовал поскорее с ней расстаться.

Возможно, впервые я ему возразил, но не просто проигнорировал его просьбу, больше, однако похожую на приказ, а ответил, что не собираюсь этого делать в достаточно грубой форме.

– Ну, я предупредил, – буркнул брат и махнул рукой в мою сторону.

Но настроение уже было испорчено.

Около семи на улице раздались сигналы клаксона и я, захватив деньги, быстро выскочил из дома. Брайан подъехал на красивом семиместном джипе. Кроме обычной компании к нам присоединилась Ребекка с Патриком.

Селин сегодня была красива как никогда в коротком серебристом платье с открытой спиной и звёздами на юбке. Я выбрал обычный чёрный костюм, так же были одеты и Томас с Патриком. Дженни была одета в костюм ведьмы, а Сара хоть и не совсем, но походила на русалку. Бекки была в костюме женщины-кошки.

Еще за два квартала был слышен грохот музыки, а когда Брайан нас подвёз к самому зданию склада, звук стал просто невыносимым.

Патрик Уилсон подмигнул нам и увёл Бекки к своей компании.

Дженни представила нам своего парня и также с ним ускользнула. Оставшиеся разбились по парам. Сара с Томасом, а я с Селин. Я подал ей локоть, и она взяла меня под руку. Мы вошли внутрь. Мы усадили девушек на свободную скамейку, а сами отправились принести что-нибудь выпить. Миллер взял пива, а я взял нам с Селин сока.

Она удивилась, когда отпила и посмотрела на меня.

– Ты хотела чего-нибудь покрепче? – Поинтересовался я.

Она покачала головой.

– Нет, нет, меня всё устраивает. Я просто подумала, что ты выберешь пиво, и мне придётся отказаться.

– Ну, то есть, я угодил. – Подытожил я и улыбнулся. Она улыбнулась мне в ответ.

Зазвучала медленная композиция. Томас с Сарой пошли танцевать, а мы остались сидеть. Светомузыку практически отключили, и помещение погрузилось в темноту.

Я не знал, хочет ли она танцевать, но при этом еще и жутко боялся. Ведь мне предстояло это сделать в первый раз в жизни. Как галантный кавалер я должен был предложить потанцевать своей даме. Синие огоньки прошлись по нам, осветив при этом лицо Селин, и я решился.

– Ты не против со мной…потанцевать? Если не хочешь, то нет проблем. – Тут же уточнил я, но она уже тащила меня к танцующим парам.

Она обняла меня за плечи, и я в ответ опустил руки ей на талию.

– Ну, конечно же, я хочу. – Прошептала она на ухо.

Её тело было таким тёплым и приятным, музыка одурманивающей, что я закрыл глаза от наслаждения, растворяясь в приятных ощущениях.

– Поверишь, но это мой первый медленный танец с девушкой, – прошептал я ей на ухо.

Она тихо рассмеялась, опалив горячим дыханием шею и легонько коснулась губами ниже мочки уха. Я едва не вздрогнул не то от неожиданности, не то от испуга.

Медленная композиция закончилась также внезапно, как и началась и на её смену пришла громкая музыка, под которую все стали невообразимо прыгать. Мы стояли, обнявшись посреди всего этого безумия, не желая к нему присоединяться.

– Не хочешь уйти, где потише? – Предложила Селин, и я с радостью согласился.

Мы вышли из основного здания склада и обошли его с другой стороны. По дороге мы наткнулись на целующуюся парочку Бекки и Патрика. Извинившись, мы прошли немного дальше и заметили приоткрытую дверь. Туда мы и направились. Селин щелкнула выключателем, и мы оказались в еще одном здании склада. Здесь музыка звучала не так громко, да и было тут не так уж плохо.

Какие-то коробки в углу, диван, который при ближайшем рассмотрении оказался не таким уж пыльным и кран-балка над потолком, вероятно для перемещения тяжелых грузов. Я усадил Селин на диван и, сняв пиджак, укрыл им её плечи.

Она улыбнулась мне и прикоснулась рукой к моей щеке. Я вздрогнул. А она вдруг придвинулась ко мне еще ближе и еще. Вот она уже сидит совсем близко, что я чувствую через рубашку жар её тела.

Она положила руки мне на шею и наши лица почти соприкоснулись. Это было необыкновенно и мучительно. Никогда я не хотел оттолкнуть и прижаться одновременно.

Я держал её хрупкое маленькое тело в руках и чувствовал, как по телу пробегают искры. Я смотрел в её глаза и не мог наглядеться.

А потом она вдруг притянула меня за шею к себе поближе и, осторожно откинув мою голову, коснулась губами кожи в области ярёмной ямки. Я снова вздрогнул, напрягся, закрыв глаза и на миг представив руки другого человека.

Когда я распахнул веки, она смотрела на меня широко раскрытыми глазами и молчала. И мне тоже нечего было добавить. А потом она дотронулась до места на шее, которое только что поцеловала и прошептала с удивлением в голосе.

– Ты боишься?

Я опустил голову. Я не мог выдержать её тяжелого взгляда.

– Кто научил тебя бояться?

Моё тело пронзила судорога. Я не мог ей признаться, что этим человеком был мой отец.

Мы сидели совсем близко, и я чувствовал, как через мою рубашку проникает тепло её тела вплоть до самого сердца. Я грелся её теплом. Я нежился в лучах её шоколадных глаз и медно-коричневых волос, я наслаждался запахом её духов, но я не мог ей, чёрт возьми, признаться, что со мной происходит.

– Ты должен знать, я не сделаю тебе ничего плохого.

Мой отец тоже так говорил. Он твердил, что любит меня во всех смыслах этого проклятого слова. И он при этом продолжал причинять мне боль.

– Ты не веришь. – Догадалась она.

– Я не могу. – Я осторожно убрал её руки со своей шеи. – Прости.

Я отошел в дальний угол склада и опустился на скамейку у стены. Сел, нелепо вытянув ноги и откинув голову. Слёзы душили меня. Слёзы бессилия и невероятной злости на извращенца, из-за которого я не могу научиться жить полноценной жизнью. Я сдержал их в себе, не дав вырваться наружу. Селин подошла и присела на корточки рядом, не решаясь коснуться меня. Я посмотрел на неё виноватым взглядом.

– Я пойму, если ты уйдёшь. – Пробормотал я.

– Ты ведь думаешь, что я уйду? – Догадалась она. – Нет, пока я не узнаю, что с тобой происходит.

Я смерил её равнодушным взглядом.

– Значит, потом уйдёшь, когда узнаешь.

– А ты расскажешь? – Тихо, но твердо спросила она.

Я отрицательно покачал головой.

– Прости. Я не могу. – Я поднялся на ноги. Теперь я возвышался над ней, а она продолжала сидеть на диване такая маленькая и растерянная. Почему-то при мысли «маленькая» мне вспомнилась Рози. – Может потом, когда-нибудь. Потом. – Я немного помолчал, а потом добавил невпопад. – Да. Извини.

Когда Селин заговорила, в её голосе явно слышалось отчаяние.

– Ты сам говорил, что я тебе нужна? – Я неуверенно согласился, ожидая, между прочим, скрытого подвоха. – И разве не ты желал быть со мной каждую минуту, хотел, чтобы я наплевала на контрольную и на все остальное ради тебя? – Она поднялась, но приближаться не стала. – Так вот объясни, как это возможно, когда ты сам отталкиваешь меня?

– Я не отталкиваю. – Это были жалкие попытки оправдаться. Я знаю. Я едва сдерживался, чтобы не разреветься как девчонка.

– Неправда! Ты словно отгораживаешься от меня невидимой стеной, но я чувствую, что это не просто твоя прихоть. Тебе больно, по-настоящему больно. Что-то произошло. Какое-то горе. Но я одна не могу разобраться, что именно случилось. И я прошу твоей помощи.

– Тебе разве не приходилось что-то от кого-то скрывать?

Сдерживаться просто не было сил, но и подобрать нужные слова к тому, кем я был, тоже не мог.

– Но ведь должен быть кто-то, кто знает о тебе всё. – Селин сделала шаг вперед, а я такой же самый, но назад.

– И ты считаешь таким человеком себя? – Усмехнулся я.

– А ты хотел бы, чтобы этим человеком была я? – Задала она каверзный вопрос. Я ответил предельно честно.

– Нет.

– Нет – значит, только одно. – Произнесла он. – Нет всему. Нет – тебе, нет – мне, нет – нам. Ты этого хочешь?

Нет, во имя всего святого, я не хотел её терять, еще толком не обретя! Я любил её больше жизни. Да что там говорить, она была моей жизнью. Но если нужно её отпустить…. Что ж, пусть будет так!

– Я смирюсь с потерей. – Неуверенно выдавил я.

Она хмыкнула нечто неопределенное и вновь сделала попытку приблизиться. На сей раз я не сдвинулся с места.

– Ответ может быть только один, – она протянула руку и дотронулась до моей ладони, – тебе часто приходилось с чем-то соглашаться, с чем ты был в корне не согласен, и ты привык к неудачам. – Я пожал плечами. Селин была слишком умна и рассудительна для шестнадцатилетней девочки. – К тому, что тебя не слышат. – Добавила она. – И ты….

– Привык никому не доверять, – Добавил я и сжал в ответ её пальчики. – Всё так.

– Но так нельзя.

Она покачала головой и, подняв левую руку, нежно погладила мои волосы. Я едва заметно отшатнулся.

– Ну, вот видишь. – Заметила она. – Даже сейчас. Вполне безобидный жест. Да любой мальчишка в твоём возрасте отреагировал бы иначе. Я ведь не слепая, Нельсон. Дженни положила свою руку на твою, ты словно сжался. Тренер похлопал тебя по плечу, и ты буквально подпрыгнул на месте. Даже когда мы вместе возникает чувство, что порой ты реально хочешь меня оттолкнуть.

Я опустил голову, не зная, куда девать глаза. Она слишком внимательна, слишком наблюдательна. Сама толком не понимая, она подобралась ко мне слишком близко, и от этого мне вдруг стало страшно.

– Чего ты боишься, Нельсон?

Селин обхватила моё лицо обеими руками и немного приподняла, чтобы наши глаза встретились. Она была прекрасна в этот миг. Горящие огнём глаза, струящиеся по плечам каштановые волосы, переливающийся шелк платья. Самая красивая и самая желанная из всех девушек на белом свете.

– Ты сама не знаешь, о чем просишь. – Одними губами прошептал я. – Ты первая возненавидишь меня.

– Определенно нет. – Покачала она головой. – И знаешь, о чём я тут подумала? – Вдруг произнесла Селин. – Что мы друг у друга прямо как последний шанс. Для тебя, чтобы избавиться от своих страхов, а для меня…, чтобы посмотреть своим страхам в лицо. – Она печально улыбнулась.

– Не понимаю. Причем здесь последний шанс?

Селин откинула волосы с лица и печально улыбнулась.

– Последний шанс, значит последний в жизни. – Изрекла она.

– Зачем ты так говоришь? – Удивился я. – Какой к чёрту последний шанс? У тебя вся жизнь впереди. – Я сам не заметил, как начал выражаться.

Она покачала головой.

– Это у тебя вся жизнь впереди. – Она поцеловала свои пальцы и дотронулась ими до моих губ. – А я не уверена, есть ли у меня будущее. Я даже не уверена, имела ли право говорить, что ты нужен мне. Но это возникло так внезапно. Я даже не поняла, когда ты вторгся в мои мысли. И я подумала, что имею право на счастье. Пусть даже короткое. Мать, Брайан, даже Бекки были против тебя, против наших отношений, но я наплевала на всё. На их обидные слова, на требования оставить тебя. Помнишь, ты сам советовал мне просто отдаться на волю нашим желаниям? Ты словно открыл мне глаза, заставил заново взглянуть на мир в другом свете.

– Я не понимаю. – Растерянно пробормотал я, но Селин продолжала, словно не расслышала меня.

– Ты не представляешь как мне было плохо от того что я знала, что должна оттолкнуть тебя, после того, что ты мне наговорил? Должна была оттолкнуть. Но не смогла. Представляешь, Нельсон, не смогла. Заглянула в твои глаза…. Такого затравленного выражения лица мне еще не приходилось видеть. Я испугалась, что своей жестокостью и эгоизмом могу испортить тебе жизнь. И не оттолкнула. Ты мне нравился, и я не захотела тебя потерять. А потом всё завертелось. Каждый день с тобой был как праздник. Я жуткая эгоистка! Я знаю!

Я покачал головой.

– Нет, ты кто угодно, но не эгоистка.

– Ты меня не знаешь. – Возразила она.

– И ты меня.

– Может, настало время раскрыть карты? – Поинтересовалась Селин.

– Да что с тобой? – Я не мог ни о чём другом думать. Страх предчувствия сковал моё сердце. Эти странные недомолвки в столовой. Неоднозначные фразы Миллера. Не иначе, как что-то плохое!

Она отвернулась и глухо произнесла.

– Летом неожиданно у меня начались странные сны, а потом несколько недель не переставая, болела голова. Мы с матерью в августе ездили на обследование в Лондон. И врачи сказали, что у меня в голове какая-то штуковина. Опухоль. – Она дотронулась до виска. – И что она с каждым днём увеличивается.

– Бред какой-то! – Воскликнул я.

– Ну, бред не бред. – Выдохнула она. – Меня скоро должны положить на операцию, и я…врачи не уверены, что у меня есть шанс. Это как лотерея. Один шанс из пяти. Такой процент выживших после подобной операции. А потом, если всё пройдёт удачно, мне предстоят несколько курсов химиотерапии. Есть вероятность, что у меня выпадут все волосы.

– Я буду тебя любить и без волос. – Произнёс я и только потом понял, как это прозвучало. Я признался ей в любви. Так просто и без боязни. Но, похоже, она не обратила внимание на признание. Она словно не слушала меня.

– Я…просто, сущая чепуха, но я тут подумала, что тебе родственники, Бекки например, могли рассказать о моей болезни, мы ведь в семье не делаем из этого секрета. И ты из-за неё не хочешь иметь со мной дела, словно я больна какой-то заразой.

– Я ничего не знал, – прошептал я, – но даже если бы знал, как ты могла предположить, что я буду брезговать тобой.

Я с отвращением выплюнул эту фразу.

– Да дело не в тебе, дело во мне! – Закричал я. – Это я псих. Дурак! Заставил тебя говорить такое. – Я схватил её и крепко обнял. Собственная боль отступила на второй план.

Как можно было в такой момент думать о себе, когда Селин, такая красивая и умная Селин могла умереть!

– Я переругалась со своей семьёй из-за тебя, – призналась Селин, – они считают, что я должна была сразу сказать тебе правду, а я боялась. Я испугалась, что ты бросишь меня. – Она закрыла ладонями лицо и опустила голову. Этого я уже не мог выносить.

Я схватил её лицо обеими руками и принялся яростно целовать, забыв об отце и о том отвращении, которое вызывали у меня поцелуи. Хватит быть эгоистом и думать о себе, когда вокруг полно не менее несчастных людей.

– Стой, стой!

Она схватила меня за руки, и я остановился так же резко как начал.

– Нельсон, не надо. Я чувствую как тебе больно, когда ты целуешь меня. Не надо ради меня, и после всего, что я тебе сейчас наболтала, идти на жертвы.

– На жертвы? – Я печально усмехнулся. – Мне не нравится это слово. Я люблю тебя, так какая это жертва.

– Наша любовь невозможна уже потому, что кто-то может остаться один. – Хмуро изрекла Селин.

Я запустил пальцы в волосы. Какой кошмар! Праздник, день, который обещал стать самым лучшим в моей жизни за последние пять лет, превратился в настоящую катастрофу. Я должен сделать, что угодно только бы она не бросила меня. Потому что тогда ей не за кого будет бороться со своей болезнью.

– А если этот кто-то уже чертовски одинок? – Я старался сохранять с ней зрительный контакт. Так легче, на мой взгляд, быть откровенным. – Безумно одинок. От этого грызущего одиночества он режет себе вены и творит прочие разные глупости. Его жизнь бессмысленна и однообразна и обретает смысл, только когда он встречает тебя. Ты одна вдохнула в меня желание жить дальше. Без тебя я уже буду не я.

– Нельсон, ты делаешь только хуже. – Она постаралась ладошкой зажать мне рот, но я аккуратно подвинул руку. – Теперь ты знаешь всю правду. Мы не должны быть вместе. Как правильно Бекки сказала, ты разобьешь себе сердце.

До меня вдруг дошел смысл странной фразы сестры Селин. Она говорила об её болезни.

– Моё сердце уже разбито, – сгримасничал я, – и не просто разбито, а разорвано на тысячи мелких кусочков. – Я снова поморщился. – Я не уверен, что ты поймешь меня, ну да ладно, я готов тебе все рассказать. Я хочу, хоть раз в жизни быть откровенным. Я так долго мечтал этим с кем-нибудь поделиться, но мне казалось, что меня не поймут. Надеюсь, ты поймёшь.

Мои зубы отбивали странную мелодию, и я не знал, то ли это от того, что рассказала мне Селин, то ли от того, что собирался сказать я сам. Мои пальцы были холодны как лёд, и она это почувствовала, и грела их в своих ладонях.

– Ты спросила, кто научил меня бояться? – Странно, после того как я решил всё рассказать, в голове поселилась странная ясность. – Был такой человек. – Я посмотрел на неё, не смеётся ли она, но Селин была чересчур сосредоточена и серьёзна и она впервые не торопила меня. – Мой отец.

В её глазах промелькнуло вначале удивление, потом страх, а затем полное непонимание. Конечно, откуда ей предположить, что Карлос мог оказаться таким монстром?

– Он что, пытался манипулировать тобой? – Не выдержала Селин, когда я надолго замолчал. – Он бил тебя? – Она сама испугалась своих слов.

– Это не главное, – выдавил я, – хотя да, он и бил меня и манипулировал мной. Он сломал мне жизнь – вот что главное. Он сделал меня таким, какой я сейчас. Я боюсь отношений, боюсь с кем-нибудь сблизиться, боюсь даже просто расслабиться с тобой и почувствовать себя счастливым.

– Он приводил в дом женщин? – Предположила Селин.

Я покачал головой. Если бы он приводил в дом женщин, я был бы безмерно счастлив и пожелал ему удачи.

– Нет. Не приводил.

– А что тогда? – Прошептала девушка, будто чувствуя, что я уже готов ей всё выложить. Но как же сложно было произнести эти слова!

– Он…. – Я собирался с мыслями. Мои губы пересохли, а глаза горели лихорадочным огнём. – …Он.

Я открыл, было, рот и снова его закрыл. Надо было что-то делать. Так я никогда это не произнесу. Я вспомнил, как он издевался надо мной и твердил при этом, что меня никто никогда не поймёт. Все будут презирать меня, когда узнают правду. Но я не верил, что Селин тоже возненавидит меня.

– Когда мне было тринадцать лет, мой… отец …изнасиловал меня.

Она с ужасом распахнула глаза. И она не знала что сказать. Она, как и я сам ранее, беззвучно открывала и закрывала рот.

– Какой кошмар! – Хриплым голосом прошептала она, и я лишь усмехнулся.

Действительно кошмар! И от этого кошмара меня до сих пор преследуют страшные сны, десяток швов на руке и полное отсутствие личной жизни в неполные семнадцать лет.

– Могу поспорить, такой правды от меня ты не ожидала? – Я еще пытался шутить. Она только молча покачала головой.

– Сколько раз он делал это с тобой? – Вновь прошептала она, когда к ней вернулась способность говорить.

Я пожал плечами.

– Я боялся ему возразить. – Ответил я и уточнил. – Я не считал.

– Как долго?

– Почти год.

– Он объяснил, зачем он это делал?

Я усмехнулся.

– Он был псих, ненормальный извращенец. Он считал, раз он дал мне жизнь, то я обязан выполнять все его прихоти.

Я опустил голову не решаясь взглянуть ей в глаза. Наверное, я боялся увидеть в них отвращение ко мне.

– Когда я отказывался подчиняться, он бил меня, – неуверенно продолжил я, – душил. Ему нравилось видеть, как я задыхаюсь. Он утверждал, что от этого мои ощущения станут острее, а я не мог понять почему. Ведь мне было плохо, а как может нравиться, когда тебе делают больно?

– То есть ты не получал удовольствия? – Я немного не понял её вопроса и в недоумении уставился на Селин. – Я слышала, многие вступают в гомосексуальные связи по обоюдному желанию.

– Я не знаю как там насчет многих, – я потер ладонями горящее лицо. Всё же неловко было говорить о так вещах. – Но это была полностью односторонняя…. – Я не смог заставить себя произнести слово «связь». – Когда он впервые сделал это со мной, я пытался покончить с собой. – Я сжал правую руку в кулак.

Селин молчала и даже, кажется, не смотрела на меня. Я терялся в догадках, что она на самом деле думает, но спросить не решался. Я медленно отошел от нее, и Селин не помешала мне.

Неужели это всё, конец всему? Неужели теперь она чувствует ненависть ко мне? Как и предсказывал отец. В голове у меня зашумело, в глазах потемнело. Кажется, я почти рухнул на пол.

В последний момент она не дала мне этого сделать и помогла устроиться на диване. Настойчивыми движениями она заставила меня прилечь. Голова прояснялась также быстро, как и закружилась. Я смог различить силуэт Селин. Она сидела на полу рядом с диваном и смотрела на меня.

– Я словно чувствую на себе его руки, когда ты прикасаешься ко мне. – Хриплым голосом произнёс я.

– Тебе просто надо выкинуть из головы этого мерзавца, – посоветовала она. – Где он теперь? В тюрьме?

Я покачал головой.

– Он умер.

– Тем более. Ты не должен позволять ему манипулировать собой уже после его смерти. Ты должен, наконец, вычеркнуть его из своей жизни.

– Как? – Простонал я.

– Просто понять, что его больше нет, и никто другой уже не причинит тебе вреда. А уж тем более я.

Я это знал. Она наклонилась ко мне, и я почувствовал её дыхание на своей щеке. Сердце застучало, поддаваясь панике, но я взял себя в руки, как посоветовала мне она. Я пытался себя убедить, что это Селин, я люблю её, а отец уже мёртв.

Она прикоснулась губами к моим губам. Это был первый настоящий поцелуй в моей жизни. Отец не отравит мне этот миг наслаждения. Я приподнялся и помог Селин сесть рядом со мной на диване. Я обнимал её за плечи и позволял то же самое делать со мной, хотя мне и приходилось сдерживаться. Но я дал себе слово начать жить полной жизнью.

А то, что Селин больна, только укрепляло мою решимость. Я должен ей дать всё, что она пожелает, даже самого себя. Я должен был готов пойти на любые жертвы. Вдруг у неё осталось не так много времени? Хотя я был уверен, что буду бороться за неё до конца. И с её последним дыханием последую за ней следом. Я готов был попытаться покончить с бесполезной жизнью еще разок.

– Знаешь, – прошептал я, когда мы оторвались друг от друга, и она положила голову мне на плечо, – если ты не выживешь после операции, я тоже не останусь жить.

– Нет! – Испугалась она. – Ты не должен.

– Помнишь, я тебе сказал, когда мы сидели в классе, что мне ничего не надо без тебя, и я не согласен жить в мире, в котором нет тебя. Я не лгал. Сама подумай, если тебя не станет, зачем мне тогда жить?

Она с нежностью посмотрела на меня.

– Тогда у меня есть за что бороться. В моих руках две жизни.

А потом она вдруг улыбнулась.

– Боже, ты ведь признался мне в любви. Дважды, а я не заметила.

Я улыбнулся.

– Я и сам не заметил.

– Я тебя тоже люблю, Нельсон Джон. Очень люблю.

Признаюсь, я был несказанно рад тому, что у меня появилась настоящая девушка, о чем тут же заявил Селин. На это она лишь рассмеялась и прильнула к моим губам.

Я позволил себе расслабиться. Недавнее признание давало о себе знать – нервы были напряжены до предела, но я надеялся забыться в объятиях Селин. Я любил её и теперь знал, что она тоже любит меня.

Мы целовались, и она медленно водила рукой по моим волосам. У меня словно искры пробегали по всему телу при каждом её прикосновении. Она целовала мне подбородок, шею и я не мог сопротивляться. Я её желал, не смотря на то, что отец всё время заставлял меня стыдиться своих настоящих чувств.

– Но это не вся правда. – Я отстранился. – Я гораздо хуже, чем ты думаешь.

– А ну выкладывай! – Потребовала Селин. – Я хочу знать обо всех твоих тараканах в голове.

– Ну, помнишь, когда тренер говорил про мой условный срок….

– Я поняла, Росс, не тяни. – Потребовала девушка.

– Я убил человека. – Я развёл руками. – Вот так-то.

– Кто это был за перец? – Потребовала она немедленного ответа.

– Мой отец. – Селин с ужасом поглядела на меня. Она и не догадывалась, что у меня могут остаться такие ужасные тайны.

– Ух, ты! Ну, ты и…, – она не смогла закончить. – Как должно быть он тебя…достал, что ты убил его? – Тихо произнесла Селин. – Как ты его убил? – Поинтересовалась девушка. Она вглядывалась в мое внезапно раскрасневшееся лицо и горящие глаза.

– У нас дома хранился пистолет. Я достал его и всадил в отца всю обойму. Я не понимал что делаю. Может быть, в этом всё дело?

Я действительно смутно помнил этот ужасный момент. Крики отца, пьяные визги его дружков словно слились в один непрекращающийся гул.

– Это было под Рождество. Отец вернулся домой поздно и не один, а в компании еще троих таких же подонков, как и он. Он пили виски, пиво, много курили и шумели. Они разбудили меня, и я вышел посмотреть, кто пришел. Мне почти исполнилось четырнадцать, я сделал глупость, что вышел. Отец не отпустил меня обратно.

Я увидел лица его друзей, увидел потные пьяные физиономии и понял, что они такие же как и он сам. И я прекрасно понимал, о чём они говорили. Он собирались сделать со мной что-то ужасное, чего раньше никогда не происходило. И они не собирались отпускать меня.

В моей голове внезапно созрел план. Я решил драться за себя, за свою независимость, за право распоряжаться собственным телом по своему усмотрению. Я знал, где отец хранит свой пистолет, и я даже знал, что в нём есть патроны.

У меня был выбор – остаться и стать для этих пьяных извращенцев сексуальной игрушкой или убить их. Я выбрал последнее.

Я выбежал на кухню и в ящике стола нащупал пистолет. Отец последовал за мной. Его дружки остались в другой комнате. Он хотел затащить меня обратно, но я увернулся и, нацелив дуло прямо на него выстрелил, не помню сколько раз.

Отец упал, а я стоял над ним и даже когда пули закончились, нажимал курок снова и снова.

– Почему тебя не посадили? – Прошептала Селин.

– Они сказали, что это было убийство в состоянии аффекта. Дали мне год условно. Весь этот год я обязан был проходить обязательное лечение в одной психбольнице.

– Бедный мой мальчик! – Селин обняла меня за плечи. Я чувствовал, что вздрагиваю всем телом, но ничего не мог с собой поделать. Слёзы вырывались у меня из груди. Я разревелся как девчонка.

Она успокаивала, целовала. И мне стало легче. Действительно легче. Словно я сбросил тяжкий груз с собственных плеч.

Она не прогнала меня, не возненавидела. А просто приняла таким, какой я есть. Со всеми моими тараканами. Разве такое возможно? Чем, скажите, я заслужил такое счастье после стольких лет боли и унижений?

Мы сидели, долго-долго не разрывая объятий, кажется всю оставшуюся вечеринку. А потом, когда Эйден развез нас по домам, и Селин на прощание нежно поцеловала меня в губы, погладила по волосам и тихонько на ушко прошептала, что любит меня, тогда я понял. Селин – мой ангел, ангел хранитель.

Самая добрая, нежная, любимая. Самая лучшая на свете.

Глава IX .

НЕЖНОСТЬ И НЕ ТОЛЬКО….

«В любви всегда есть немного безумия, но и в безумии всегда есть немного разума». Полоний. «Гамлет».

Мы с Томасом сидели в столовой и ждали девчонок. Селин и Сара почему-то задерживались. Миллер начинал нервничать, а когда он волнуется, слишком много говорит. Вот и сейчас, до тех пор, пока в толпе не замаячили знакомые лица, Томас вынес мне весь мозг.

Девчонки подошли к нам, улыбающиеся и красивые. Сара протянула руку Томасу и села рядом, Селин нежным взглядом посмотрела на меня, и я встал, помогая ей усесться. Миллер пробормотал что-то насчет конфетно-букетного периода. Они с Сарой заговорщически засмеялись.

Но мы не обращали на них внимания. Что с них взять! Они ровным счетом ничего не понимали. Мы были влюблены. Как безумные. Бесконечно и навсегда.

Каждый миг, каждую свободную минутку старались проводить друг с другом. Расставаясь после школы, мы встречались в сети, часами просиживая в аське или болтая по телефону, когда я помогал Фейт в магазине.

Прошло две недели с тех пор как мы обнародовали наши отношения. После взаимных признаний, которые обнажили наши души, мы по-другому стали друг к другу относиться. В наших отношениях стало больше…нежности. Селин как могла, старалась не касаться неприятных тем, но я чувствовал, что ей интересно. Поэтому иногда я позволял ей зайти на запретную территорию.

В воскресенье после вечеринки я впервые пригласил Селин к нам в гости. Перед этим я два часа упорно наводил чистоту. Выдраил до блеска свою комнату, спрятал подальше всё, что могло выставить меня в дурном свете.

Дома никого не было, поэтому мы удобно расположились внизу на диване перед телевизором. Я лег на подлокотник, а Селин устроилась на моём плече. Чтобы было теплее, сверху мы укрылись пледом.

Едва Селин легла на меня, как ускоренное сердцебиение и электрические импульсы, ползущие от плеча по всему телу, указали на то, что я начал заводиться. Я захотел её, несмотря на все моё отвращение сексу. Моё тело жаждало Селин, даже когда я сопротивлялся.

Но, конечно же, я тактично промолчал. На мне была тонкая футболка и домашние бриджи, на Селин тоже футболка и джинсы. И она просто не могла не почувствовать, что со мной что-то не так. Что я лежу как деревянный, с трудом отвечаю на пустяковые вопросы обычного «трёпа ни о чем».

Она повернулась ко мне, так что её лицо оказалось как раз напротив моего и наши губы приблизились. Подавляя всё еще таившийся страх, мы целовались. Долго и страстно. У меня даже крыша поехала.

Сам того не замечая я закрыл глаза и меня унесло по волнам соблазна в незримую даль. Несомненно, я представлял, что, наконец, наберусь смелости, и мы займёмся любовью. Но дальше мечтаний дело не шло. Я даже боялся положить руку ей на грудь, хотя очень хотелось.

Когда мы оторвались друг от друга, я был почти на пределе. Желал ее, так как никогда. Она, скорее всего, поняла моё состояние, потому как просунула руку мне под футболку и осторожно прикоснулась к обнаженной коже груди. Меня словно током пронзило, таким сильным было это ощущение.

Одновременно с этим в голову заползли другие, менее приятные воспоминания и это меня охладило. Селин почувствовала, как я напрягся и поморщился и в тот же миг отступила. Она просто легла обратно на моё плечо и погладила грудь, но уже через футболку.

– Прости, – извинился я, но Дойл прикрыла мой рот своей ладошкой.

– Расскажи мне о нем. – Попросила она.

– Зачем тебе? – Насторожился я.

– Чтобы знать.

Я покачал головой, но она продолжала внимательно смотреть и ждать. Жутко не хотелось переживать это вновь, но Селин имела права знать хотя бы часть всей ужасной правды.

– Он всегда душился «Hugo Boss». Этот запах словно впечатался в мою память. Я ненавижу его. Однажды тётя Грейс подарила мне флакон такой воды и знаешь что, я вылил её в раковину. И меня стошнило. А потом трясло несколько дней как при лихорадке.

Я покачал головой, заново переживая этот неприятный момент. Я вспомнил, как меня выворачивало над раковиной, как тетя, не понимающая, что собственно происходит, суетилась вокруг меня, допытываясь правды. А когда, наконец, поняла, в чем дело, извинялась и пообещала – больше никаких неожиданных подарков.

– Извини, – Селин погладила ладонью моё плечо. – Просто хочется знать, тебя интересуют исключительно девушки? – Я согласно кивнул. – И как часто ты думаешь об «этом»? – Она снова смутилась и захихикала.