Текст книги "Возвращение в Террамагус"

Автор книги: Лариса Старостина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава IX Ужин в замке Кинтианов

Вечером в ворота замка Кинтианов влетело белоснежное семейное ландо, на котором Артёмий и Евтихиан привезли из Долины Забвения Минадору. Она была всё так же красива, но выглядела бледной, усталой и подавленной, и только после встречи с Улитой и родителями застывшая на её лице печаль стала понемногу развеиваться.

Артёмий и Евтихиан рассказывали, что с освобождением Минадоры у них не было никаких проблем. И если не считать длинную и довольно утомительную дорогу, то всё прошло просто замечательно. Они очень быстро получили все необходимые разрешения в Волшебном Совете и у прокурора. Затем, после прохождения всех постов охраны, их очень любезно принял комендант Долины Забвения, который пригласил их в свой кабинет, и пока Минадора собирала свои вещи, угощал чаем и развлекал беседой. Улыбчивый толстяк, он шутливо посетовал, что ему жалко отпускать одну с самых очаровательных своих узниц, но в то же время на прощанье он пожелал ей больше никогда попадать к нему «в гости».

Минадора пока не имела Мирабилиса, так как её диадема была похищена, а вручение новой было назначено на завтра. И с утра молодой волшебнице предстояло отправиться во Дворец Волшебного Совета на аудиенцию к Феодотии, с которой она также собиралась обсудить вопрос о восстановлении её на работе в Совете.

Перед тем, как рассказать родителям, бабушке и дедушке о результатах своего расследования, Улита некоторое время совещалась с Данилой и Амикусом.

– Я думаю, что будет лучше, если Аникея и Онисифор не узнают, что мы их столько времени обманывали, пряча у них «под носом» Данилу, – сказал Амикус. – Они, конечно же, ничего не скажут, но про себя обидятся.

– Ты прав, – согласилась Улита. – Ну а ты, братик, что скажешь?

– Я не против. Можете обо мне в своём рассказе не упоминать. Но только как вы объясните моё сегодняшнее присутствие в Долине Статуй? Ведь этот факт, как вы понимаете, скрыть не удастся.

– Я так и скажу, что пригласила тебя и Амикуса помочь мне после прогулки с Корнилием поискать новые улики против Агапитов.

Сразу после приезда Минадора, а также Аникея, Онисифор, Артёмий, Евтихиан, Улита, Данила и Амикус собрались в столовой, где для них был накрыт праздничный стол.

В течение получаса девочка и зверёк рассказывали всем собравшимся о результатах расследования. Когда они закончили, Минадора, с восхищением посмотрев на дочку, спросила:

– И ты ради нас с папой отправилась ночью во Дворец, чтобы проверить свою версию?

– А что в этом такого? – скромно потупила глаза Улита.

– Как что?! – возмутилась Аникея. – Да мы с Онисифором просто в ужасе от твоего безрассудного поступка!

– Мама, напрасно ты её ругаешь, лично я горжусь ею.

– Ты понимаешь, чем всё это могло закончиться? Мы с Онисифором не пережили бы ещё и потерю внучки!

– Бабушка, успокойся, всё же закончилось хорошо.

– Ладно, не обращайте на меня внимания, это я так, ворчу, – смахивая слезинку, сказала Аникея. – Я рада, что моя девочка и Артёмий снова вместе с нами. Мы с Онисифором мечтали об этом дне долгих тринадцать лет. И эта мечта, и, конечно же, и наша внучка, за которой мы наблюдали через магическое зеркало, поддерживали нас с мужем всё это время и не позволяли сойти с ума от тоски и переживаний. Конечно же, мы надеялись, что это радостное событие наступит гораздо раньше, потому что в те трагические дни срок в тринадцать лет показался бы нам вечностью. Тогда мы думали, что пройдёт всего лишь два – три месяца, этот кошмар развеется как страшный сон, и всё будет как прежде. Утешая себя такими надеждами, мы даже не уволили няню Улиты – Арефу. Мы с Онисифором думали, что если наша внучка скоро вернётся домой, то зачем искать для неё новую няню, когда нас всех вполне устраивает эта скромная и исполнительная девушка. Каждый день Арефа…

– «… докладывает мне обо всём, что происходит в семействе Кинтианов, но пока что, к большому сожалению, ничего из того, что она рассказала, не подходит для использования в обвинительной речи», – прервав Аникею, скороговоркой выпалил Амикус, а когда все удивлённо посмотрели в его сторону, пояснил:

– Эта фраза совершенно неожиданно всплыла в моей памяти после того, как Аникея произнесла три начальных слова.

– Но я совершенно не то собиралась сказать, – возмутилась пожилая волшебница.

– Подожди, мама, – серьёзно сказала Минадора. – Похоже, что сейчас мы получили запоздалое послание из прошлого. – Где и когда ты это услышал? – обратилась она к зверьку.

– Это было на Балу Огненного Цветка в день вашей с Артёмием помолвки.

– И чья это фраза? Хотя, я уже и так догадалась. Это сказала Фулвиана?

Амикус утвердительно кивнул.

– А почему ты не сказал об этом тогда, на балу? Что же ты всё это время молчал? – удивился Онисифор.

– Амикус не виноват. Его, как я теперь понимаю, заколдовали Агапиты, заметив, что он услышал не предназначенный ему разговор, – ответила за зверька Минадора. – Я припоминаю тот случай: он подлетел ко мне взволнованный и собирался что-то сказать, но я, увидев, что ко мне с поздравлениями направляется Фулвиана, попросила его подождать. А после ухода моей любезной подруги Амикус уже всё благополучно забыл. Мы все тогда были слишком веселы и счастливы, чтобы задумываться над этим странным происшествием, объяснив его тем, что наш рыжий друг просто переутомился на охоте за цветком.

– Да, наша беспечность в результате обернулась для нас бедой, – вздохнул Артёмий.

– Получается, что Арефа была шпионкой Агапитов? – уточнила Улита.

– Получается, – сказала Минадора. – И теперь становится понятным, откуда в речи Эрмогена появилось детальное описание нашей небольшой семейной ссоры, которое сделало его обвинения в мой адрес более убедительными.

– А для меня эта новость – то недостающее звено, которое объясняет, как Агапиты узнали о моих планах их разоблачить, – с горечью произнёс Евтихиан. – Я подозревал, что моя встреча с Эрмогеном и Фулвианой в Долине Статуй была не случайной. Предупреждённые Арефой, они устроили для меня искусную ловушку!

– Интересно, – мрачно усмехнулась Минадора, – а кто устроил нам с Артёмием ту искусную ловушку, из-за которой Улита родилась в лесу в мире людей?

– Я думаю, что это дело рук Эрмогена и его дяди Силвестриуса., – снова вступила в разговор Улита. – Бабушка подробно рассказывала мне о тех событиях и я, сопоставляя их с тем, что случилось с ней, мной и Амикусом несколько месяцев назад, пришла к выводу, что всё это – проделки из арсенала лешего. Тогда мы имели неосторожность чем-то обидеть Силвестриуса и он, когда мы летели над Лесом Чудес, также устроил дождь с грозой, а когда мы оказались на земле, не выпускал нас, сплетая кроны деревьев.

– Я готова согласиться с тем, что Силвестриус по каким-то причинам мог помогать Эрмогену, – сказала Минадора, – но мне почему-то с трудом верится, что они родственники.

– И мне тоже, – поддержала её Аникея.

– А то, что я лично слышал, как Агафия называла Эрмогена своим сыном – это ничего для вас не значит? – возмутился Амикус.

– Честно говоря, я даже и не знаю, что мне обо всём этом думать, – сказал Евтихиан.

– А то, что сын Эрмогена – Гальбий – лешёнок, и что он, приняв облик сосны, хотел отобрать у нас с Амикусом Огненный Цветок – этому вы тоже не верите? – вступилась за зверька Улита.

– Успокойся, детка, – примирительным тоном сказала Аникея. – Мы все, конечно же, вам верим.

– Значит, ты считаешь, – обратилась к дочке Минадора, – что Эрмоген ухаживал за мной лишь потому, что хотел войти в нашу семью и получить доступ к открытому нашим предком способу увеличения волшебной силы, и ни о какой любви здесь речи не шло? А, потерпев неудачу в завоевании моей руки и сердца, чёрный маг, найдя союзницу в лице моей подруги Фулвианы, придумывает коварный план. Одним пунктом которого, было похищение Шара, а другим – устранение меня, с целью завладеть моей диадемой, как ключом к магическому Шару, так?

– Ну, так.

– Хорошо, я соглашусь с этим предположением, но у меня сразу же возникает вопрос: откуда Эрмоген узнал, что в нашем Шаре Магических Знаний хранится рецепт по увеличению волшебной силы? Ведь эта информация была нашей семейной тайной, и даже не все Кинтианы были в неё посвящены.

– Этого я не знаю, – пожала плечами Улита. – Но, может быть, это как раз и связано с его происхождением. Вдруг эта информация была, например, известна Агафии, а то, что именно она его настоящая мать, я теперь не сомневаюсь.

– А по-моему, ты уже выдумываешь какие-то небылицы, – усмехнулся Онисифор.

Обиженная недоверием Улита хотела что-то возразить, но её опередил Артёмий.

– Да какое теперь всё это имеет значение?! – весёлым тоном заявил он. – Надо радоваться, что мы все снова вместе, а наши недруги получили по заслугам!

– Я до сих пор не могу поверить, что соучастницей этого ужасного преступления была моя лучшая подруга Фулвиана! – глухим голосом произнесла Минадора.

– Не расстраивайся, мама, – Улита подошла и поцеловала Минадору, – теперь твоя подруга ответит за все свои отвратительные поступки в суде, который, кстати, назначен на следующий понедельник.

– А участи Эрмогена и вовсе не позавидуешь, – сказал Евтихиан. – Его съела ворона.

– Ну как его переубедить, что она его не ела! – пробубнил себе под нос Амикус.

– Не надо, – так же тихо ответила ему Улита, – это, похоже, бесполезно.

После ужина Евтихиан, сославшись на усталость, отправился домой, а все остальные переместились в гостиную.

– И нам с Данилой, пожалуй, тоже пора, – взглянув на часы, сказала Улита.

– Может быть, вы переночуете у нас? – предложила Аникея, а Онисифор, Минадора и Артёмий её поддержали.

– Спасибо, бабушка, но нам с братом сегодня вечером обязательно надо быть дома. Вы все на меня не обижайтесь, я обещаю, что навещу вас на следующей неделе.

– Ну хорошо, – тяжело вздохнула Минадора, – прилетай, когда сможешь, но помни что мы все тебя очень любим и будем очень по тебе скучать. А ещё нам с тобой надо о многом поговорить. И вас, Данила, – молодая волшебница посмотрела на мальчика, – мы тоже всегда будем рады видеть в нашем доме.

– Спасибо, – чуть смутившись, ответил тот.

В этот момент в гостиную вошла горничная и сообщила, что экипаж подан.

– Ну что ж, давай прощаться, – сказала Аникея.

Улита поочерёдно обняла и поцеловала родителей, бабушку и дедушку.

– Надеюсь, вы не будете против, если я провожу вас до Золотой Поляны? – поинтересовался Амикус, плюхнувшись на руки к Улите.

– Конечно же нет, дружочек, – улыбнулась девочка, – втроём в дороге нам будет веселей.

Вскоре все трое, удобно расположившись в белоснежном ландо, которым управлял Эстасий, покинули замок Кинтианов.

– Странно, что никто из твоих не поверил, что Эрмоген – леший, – сказал Данила.

– Ну и ладно, не верят – и не надо! – в голосе Улиты чувствовалась обида. – Это, в общем-то, ничего не меняет. Ведь мы-то с вами в этом уже не сомневаемся. И это главное. Вот послушайте, к какому выводу я пришла, рассуждая об Эрмогене. Так вот, он скорей всего, родился с неправильными для потомственного лешего глазами, то есть они у него были не зелёные, как полагается, а чёрные, и к тому же они у него не светились. Увидев у своего сына такой существенный изъян, Агафия испугалась, что у неё из-за этого могут начаться неприятности с мужем, да и в общине её бы наверняка не поняли. Чтобы избавить себя от неминуемых неприятностей лесная ведьма каким-то образом подкинула своего сына в семью знатных горных волшебников. Она могла не опасаться, что её обман будет раскрыт. Ведь во время объявленного по всему Террамагусу розыска искали младенца, основной приметой которого были лешачьи глаза, а подкидыш этому условию не соответствовал. Вот и всё. Тогда по этой моей версии всё сходится. Фотиния была Эрмогену приёмной матерью, а Агафия – настоящей.

– Да, складно это у тебя получилось, – согласился Амикус. – Тогда действительно всё сходится. Но мне всё-таки немного не понятно, откуда это у тебя такая уверенность, что всё дело именно в его глазах?

– В том, что у Эрмогена лешачьи глаза, я окончательно убедилась в тот момент, когда увидела его в минуту сильного гнева в Долине Статуй. Тогда в них на некоторое время появилось то характерное для лешего свечение, которое у Силвестриуса и у Гальбия присутствует всегда.

– Да, я тоже заметил, что тогда, в Долине Статуй, они у него прямо-таки загорелись как два фонаря, – поддержал сестру Данила.

– Ну хорошо, я охотно вам верю, – проворчал зверёк. – Наверное, я в тот момент смотрел куда-то не туда. Теперь становится понятно, в кого Гальбий уродился лешёнком. Только у него, в отличие от своего «неправильного» папаши, с глазами всё в порядке.

– А мне вот что ещё не понятно: – сказал Данила, – почему Эрмоген не хотел, чтобы ты посещала Террамагус до сдачи экзамена?

– Я долго думала над этим вопросом и вот, что у меня получилось: совершив тринадцать лет назад серию преступлений, Агапиты получили Шар и диадему, но добраться до заветного рецепта увеличения волшебной силы сразу не смогли. Череда неудач в открытии Шара постепенно охладила их интерес к этому делу, и они, возвращаясь к нему всё реже и реже, занимались более насущными для них проблемами. Шло время; ни диадемы, ни Шара так никто и не хватился – мама была надолго заключена в Долине Забвения, бабушка боролась за жизнь дедушки, папа и Евтихиан в их состоянии вряд ли смогли бы когда-либо заговорить – в общем, спокойствию и благополучию Агапитов ничто не угрожало. И они, решив, что события тех лет надёжно похоронены в прошлом, с головой погрузились в работу в Совете, растили детей и принимали участие в светской жизни – были, так сказать, добропорядочными жителями Террамагуса. И тут – как гром среди ясного неба – моя бабушка подаёт прошение о разрешении мне пройти экзамен на звание волшебницы. Понаблюдав за мной через магическое зеркало, Агапиты, увидев мой независимый характер и природную любознательность, поняли, что я, оказавшись в Террамагусе, сразу же начну интересоваться той давней трагедией, чего им, естественно, не хотелось. Увидев во мне прямую угрозу их спокойной жизни, Агапиты занервничали, результатом чего и стала их наиглупейшая просьба не привозить меня в Террамагус до экзамена, на котором, как вы знаете, они собирались со мной расправиться. Вот и всё.

– А что, – заметил Амикус, – твоя теория очень даже похожа на правду.

– А откуда Агапиты узнали, что вы с Корнилием собираетесь посетить Долину Статуй? – спросил Данила. – Ведь как они ловко придумали устроить там для вас ловушку.

– Я не сомневаюсь, что уважаемые Эрмоген и Фулвиана подслушали это в тот момент, когда Корнилий отпрашивался у Феодотии на прогулку.

– Как ты думаешь, сестрёнка, а они бы сегодня нас убили, если бы не Евтихиан?

– Очень может быть. Наше посещение Дворца настолько рассердило и испугало Агапитов, что они были готовы на всё.

– А почему ты не рассказала родителям и бабушке с дедушкой, что тебя хотели убить ещё на экзамене?

– А зачем? Чтобы бабушка с дедушкой разволновалась? А маме и папе я когда-нибудь обязательно всё расскажу.

Эпилог

Во время суда над Фулвианой удалось доказать её соучастие в покушении на жизнь Артёмия, Евтихиана и Корнилия. Все остальные обвинения, в числе которых были соучастие в краже Шара и диадемы – остались не доказанными, а подслушанную и подсмотренную Улитой и её друзьями информацию суд рассматривать не стал.

Придать вес показаниям девочки мог бы рассказ Лардомуса о том, что он видел, как тринадцать лет назад Агапиты забрали из хранилища диадему Минадоры, но призрак предпочёл помалкивать. Без его свидетельств Улите не имело смысла официально признаваться в ночном посещении Дворца, так как тогда её благородный по отношению к родителям поступок мог обернуться для неё обвинением в незаконном проникновении в важное государственное учреждение, а ещё, чего доброго, её бы саму вполне могли обвинить в краже Минадориной диадемы. На такой поворот событий, кстати, очень рассчитывала Фулвиана, но без лепестков чудо – папоротника, которые она потеряла во время событий в Долине Статуй, доказать присутствие девочки во Дворце ей не удалось. Следующим действием, превращавшим версию Улиты на суде в полную бессмыслицу, стало решение семейства Кинтианов не сообщать на суде о хранившейся в Шаре важной информации.

– Это наша семейная тайна и посторонние о ней знать не должны! – было сказано девочке.

Хотя заявление о пропаже Шара Аникея всё-таки подала.

Но даже после того, как большая часть обвинений была отклонена, Фулвиане за те из них, что были доказаны, полагалось провести пятнадцать лет в Долине Забвения, куда она и отправилась прямо из зала суда в сопровождении четырёх Чёрных Стражников.