Текст книги "Манкая (СИ)"

Автор книги: Лариса Шубникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Митя вытянул Юлю на лестничную площадку.

– Честное слово, тебе сложно зайти ко мне? Нужно говорить здесь? Чтобы все видели и слышали, Юль? – а Юлька молчала.

Она уже виноватила себя за то, что стала причиной кошмарной сцены. За то, что из – за нее возник скандал и все соседи оказались втянуты.

– Завтра. Давай поговорим завтра, Митя? Я не могу сейчас… – и снова впала в нехоть, которую можно было назвать спасением для ее собственной психики.

Митька десятым чувством определил, что Юлька в легком шоке и, пересилив себя, решил отпустить любимую девочку.

– Хорошо. Иди и отдохни. Я рядом, только позвони или напиши, Юль. Ты в безопасности, поняла меня? – обнял коротко и поцеловал в лоб.

Юлька, запрограммированная его посылом, послушно развернулась и ушла к Джеки. Митьке ничего не осталось, кроме как потоптаться немного у закрытой двери и пойти к себе. То ли спать, то ли думу думать. Это уже как повезет.

– Юля, оставайся в гостевой спальне. И живи столько, сколько понадобится. И нечего смотреть на меня такими большими глазами! Я всегда рада тебе… И мне приятно знать, что я кому – то нужна, – Ирина не желая напрягать Юлю своим присутствием пошла к себе.

Неизвестно, что Светочка Заварзина налила в ту чашечку китайского фарфора, но уснула москвичка наша сразу. Спала крепко и без сновидений. А что? Вот такая защитная реакция организма!

Глава 18

Хмурым утром последней недели зимы проснулась Юля отдохнувшей телесно, но опустошенной морально. Завтракала с молчаливой Ириной и молчала сама. Но, когда – то же надо было начать говорить, верно? Вот Юля и начала.

– Ириночка Леонидовна, мне нужно одежду хоть какую – нибудь… А я к Кире идти сейчас не хочу. Можете одолжить мне свою куртку? Я на занятия опаздываю.

– У меня есть вариант получше, – Джеки подняла из – за стола и вышла из квартиры.

Звонила в дверь Кирилла долгонько. Он открыл, сонно моргая.

– Я за вещами Юли, – и Кира растерялся.

Вот не думал он, что все так быстро и что совестливая Юля не придет сама, а пришлет вместо себя соседку!

– Пусть придет сама! Я ничего Вам не отдам! – а чему тут удивляться?

У Киры был план! Он прекрасно изучил Юльку за то время, пока назывался ее мужем и в том видел шанс на спасение их брака и собственной приятной, безбедной жизни. Нужно только во всем признаться, повиниться, покаяться и обещать чёртову прорву всего! Лапшу на уши жены он вешать умел превосходно, чем и хотел воспользоваться.

Жаль, что нарвался он на Джеки. Она всегда получала то, что хотела, исключая разве что, печально известный браслет Фиры Собакевич.

– Раков, ты не только отдашь мне вещи Юли, но и сам их соберешь. Аккуратно. Сейчас. Либо твоя родная Пенза будет встречать тебя наново. И твой ребенок будет рад видеть папашу после долгой разлуки. Уяснил? – Кира уяснил.

Она все знала и могла рассказать Юле, а это не по его, Кириному, плану! Он сам должен говорить об этом с женой и виниться и каяться. Ну и собрал и отдал.

– Документы, – скомандовала мадам Шульц, и получила папку с Юлиными бумагами, а еще ее сумку и зарядное устройство для телефона, – А теперь неси сумку к моей двери. Или прикажешь мне самой?

Мысленно он проклял властную соседку трижды, но сумку отнес.

Юлька ни слова не сказала, увидев свои вещи. Просто оделась и ушла. Заставила себя доковылять до студии, где ждала группа уже вполне себе адаптированных детишек.

– Юлия Викторовна, Вы заболели? – одна из мамочек тревожилась о ней.

– Добрый день. Все в порядке. Небольшой упадок сил, обычный для этого времени года. А если учесть какая погода стоит, то… – мамаша закивала, полностью подтверждая слова психолога.

Дети, послушные как никогда, уселись за столики и Юля, отвлекшись от своих проблем, стала заниматься их проблемами.

Любимое дело. Это может стать спасением от многих бед и переживаний. Если бы Митя задал ей, Юльке, еще раз тот самый вопрос – «Чего ты хочешь?», Юлька бы ответила чётко– хочу работать на своей работе. Звучит дико и нескладно, но факт есть факт. Ей крупно повезло найти свое дело и любить его и «работать» его!

Вот она и работала, а детки откликались на ее искренность, заинтересованность в них и их мыслях. Правда, надолго ее не хватило. Фоном все время шли мысли о Мите, о Кире… Юлька «упустила» настроение группы и конец занятия получился скомканным. С испугом поняла москвичка наша, что из – за всех ее метаний, страдают ее изгои. И вот тут ее по настоящему накрыло, напугало и накошмарило ее собственное психологическое здоровье! Сознание приплюсовало сюда ее некрасивый (по ее мнению) моральный облик и добавило чувство вины перед Митей, которого она (снова по ее мнению) втянула в свою жизнь и…соблазнила!!

Вероятно, узнав о таких мыслях, Джеки бы смеялась в голос. Ну, какое соблазнение? О чем вы? Сдается, что и бабушки Собакевич хихикали бы. Но, Юлька уверилась, что она есмь грех и порок, а Митя всего лишь жертва.

Вторая группа занималась ни шатко ни валко, и Юле стало понятно, все пропало! Она не может. Ни-че-го! Заниматься с детьми не может, принять решение не может. Вот так и пошла она домой, напоминая самой себе, как когда – то Митьке, старушку. Кстати, Митя писал все время, а Юлька только и могла, что отвечать коротко – да, нет, или смайлик.

А на лестнице ждал ее…Кира.

– Юленька, подожди! Нам нужно поговорить! Я обещаю, что ничего дурного не скажу, просто выслушай меня, – Юлька шарахнулась от него, но Кира знал на что надавить, – В память о наших пяти годах, умоляю!

И ведь угадал! Проняло нашу виноватую соблазнительницу. Да и самой Юле было понятно, что разговора не избежать, ибо, как и говорилось ранее, не по – людски все это.

Зашли в ее квартиру, спокойно уселись в гостиной на диван и Кира начал.

– Я все понимаю, Юль. Я вел себя ужасно, и у меня нет никаких оправданий. Я виноват, я очень виноват перед тобой! Всю ночь я не спал и думал, и вот что я понял, Юленька… Я люблю тебя и так было всегда. А самое страшное, что так и будет. Я кроме тебя никого и никогда не любил… А теперь я расскажу тебе все о себе, ничего не скрою, потому, что хочу быть честным с тобой до конца!

И рассказал ей хитрый муж все о себе. И о Пензе, и о ребенке, и об алиментах… Однако, рассказывал он сам, потому и добавил горечи и героизму в свои приключения! Вроде как бросил ребенка, а слегка приукрасил, мол, не факт, что его он, но алименты все равно платит. И Раков-Раевский появился потому, что хотелось соответствовать Юленьке, потому, как она для него наивысшее из существ и наилюбимейшее. Не хотелось ударить в грязь лицом. А про любовниц… Наплел несусветное! Мол, перенял модель поведения от блудливого отца и Юля, как психолог, просто обязана его понять и простить! А далее половину часа заняла пламенная речь о его невыносимой, прямо таки адской любви к Юле! Потом долгие извинения, каяния и обещание, что пересмотрит всю свою жизнь. И ради жены готов на все! Будет делать так, как она скажет и никак иначе! Закончил речь уже знакомой Юле фразой.

– Дай нам шанс! Умоляю! – Кира выдохся…но, надеялся на лучшее!

Эх, Кира, все ты продумал, обо всем припомнил, кроме самого главного. Ты ничего не спросил о ней самой. О той любимой, которая сидела сейчас на диване в полном хаосе мыслей и ощущений. Ни вопроса, ни теплого слова в ее адрес. Юля слегка лишь коснулась мыслью этого факта и снова впала и состояние «Что делать?!!!».

Растерянная, оглушенная, прибитая к земле чувством долга и пониманием, что обязана дать шанс своему браку, Юлька поднялась и направилась к выходу.

– Кира, мне нужно время. Спасибо, что все рассказал, – а вот тут Кирилл поступил правильно и задерживать супругу не стал.

Впрочем, не потому, что хотел отпустить, а потому, что сам устал и боялся сорваться в злобу и раздражение!

Юленька прикрыла за собой дверь и направилась медленно в сторону квартиры Джеки, но не дошла. Митька выскочил, цапнул ее, оглушенную, и затащил в свой дом.

– Юль… – Широков видел, что Юлька пошла к Кириллу и чуть с ума не сошел в ожидании.

Митя обнял напасть московскую и прижал крепко. Правда сразу понял, что в его руках совершенно растерянная девочка и принялся гладить ее по волосам, приговаривая что – то несуразное. Ему бы просто утешать и все, но натура – то мужская, борзая и нахрапистая. Такими и должны быть мужчины, глупо ждать от них повышенной тактичности и деликатности. А если мужчина влюблен и видит, что есть все шансы потерять любимую, то тут не до глубокого понимания эмоциональной ямы избранницы!

– Что случилось? Он обидел тебя? Юль, не молчи… Ты хочешь вернуться к нему? Да? Я не позволю. Прости, но не смогу! Юль, я знаю, что нравлюсь тебе и я очень тебя люблю. Мы сможем быть счастливы, слышишь? Дай нам шанс! – ну, да, так и сказал.

Юлька, заслышав ту же просьбу, что выдал Кирилл, совсем застыла. «Что делать?!!» снова всплыло в сознании, и сознание то ответа не подкинуло!

Ей бы передышку, ей бы время подумать и она бы поняла, что нужно одному и чего хочет другой, но оба ее мужчины не дали ей такой возможности.

Дать шанс… Пятилетнему браку или скороспелой влюбленности? Тут есть над чем подумать, ага? И что бы вы выбрали? Да, по факту приятнее выбрать влюбленность. Там и эмоции, и радость, и счастье, но пять лет брака просто так не выкинешь и не забудешь. Ведь и хорошее было у них с Кирой.

Широков заглядывал в глаза напасти своей московской и с ужасом понимал, что Юлька не отвечает. Никак! Не обнимает, не понимает, не хочет ничего. Его внутреннее, глубинное, шептало– отпусти ее, дай собраться с мыслями, а вот влюбленная составляющая отказывалась отпустить дорогую девочку.

– Юля, не молчи! Ответь! – ошибся Митька в своем выборе, и Юленька выпуталась из его рук.

– Митя… Мне нужно уйти, – заторможено шатаясь, открыла дверь и ушла, а Митька остался один.

Юльке казалось, что она шла до квартиры Ирины Леонидовны целую вечность! Но преодолела несколько метров и снова, как и вчера, свалилась на руки соседки.

Джеки дурой не была ни разу и принялась стаскивать с Юли одежду и обувь. Потом отвела ее, слабую и растерянную, в гостиную, уложила на тот же диван и уселась рядом.

– Значит так, Юль, я говорю, ты слушаешь. Если я неправа в чем – то, просто поправь меня, – дождалась ответного кивка соседки и начала, – Ты говорила и с Кирой и с Митей, так? И оба тебя разорвали на части, так? Выбрать не можешь, вся в метаниях и прочая эмоциональная пакость. Догадываюсь, что и на работе тебе сегодня не повезло, верно?

Юлька удивленно смотрела на соседку, словно та была провидицей. А Джеки никакая не провидица, просто опыт и мудрость этой дамы давали возможность их обладательнице сделать подобные выводы и не ошибиться.

– Ириночка Леонидовна, что мне делать? – Юлька, уверовав в чудесные способности Джеки, обратилась за помощью!

– Дорогая, я могу, конечно, выслушать тебя. Могу даже поплакать вместе с тобой. Могу утешить. Могу дать тебе возможность спрятаться в моем доме. Но, зная тебя, понимаю, что ни к чему это не приведет. Поэтому, будем сейчас жить моим умом, а не твоими метаниями, ладно?

Юлька задумалась… Правда, ненадолго. Она и сама понимала, что тупик, в который загнала ее вся эта ситуация, преодолеть ей одной и самой не по силам. Она кивнула и Ирина, воодушевленная согласием дорогой девочки, чётко и по существу выдала свой план. Простой и гениальный!

– Передаешь своих деток подруге. Как ее там? Алина? Вот ей. Затем, я беру билеты на самолет и мы улетаем с тобой на Тенерифе. У меня домик на южном пляже Коста Адехе. Там ты смотришь на море, купаешься, гуляешь, ешь, а я тебе не мешаю.

Юлька округлила глаза и промолчала.

– Что? План шикарный. Соглашайся. Что тебя тут держит? Работать не можешь. Мужики из – за тебя дерутся. Выбор сделать ты не в состоянии. А там, вдалеке от всего, ты поймешь, что тебе нужно, детка моя.

– А как же виза? Как я… Тётя Ира, как я все брошу? Как же Кира…Митя? Я так не могу!

– Визу сделаю завтра. Дорогая, вот только не надо на меня так смотреть! У меня неплохие связи. Не бросишь, а дашь своей Алине возможность отплатить за твою ей помощь. Сколько раз она кидала на тебя своих пациентов? Миллион! Она неплохая девушка, а значит, ждет возможности отблагодарить тебя. Кира и Митя?

– Да! Я же не смогу вот так взять и уехать. Ситуация ужасная…

– «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье»*. Вот там и станет тебе понятно, о ком ты тоскуешь больше. Понимаешь, детка? – хитрая Джеки, а ведь недаром назвал тебя папа Гойцман потомком коварных византийских дипломатов!

От автора: «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье» – цитата из стихотворения С.А. Есенина «Письмо к женщине»

– Так ехать? – мадам Шульц усилила напор и минут через десять получила согласие дорогой своей девочки посетить райское место на Канарских островах с целью разобраться в себе и составить компанию «несчастной, одинокой старушке». Ну, про старушку это Джеки откровенно налгала. Старушка из нее скверная выходила. Да и ПФР о возрасте цветения иначе писал. Ладно, смешно, но правда. Юлька согласилась больше из – за Джеки, чем из – за себя.

– А теперь марш в столовую. Ужинать станем. Домработница моя расстаралась. Там что – то с мидиями, ароматное, – и правда, ужин прошел приятно для Ирины и спокойно для Юли, что и было отрадным для них обеих.

Потом Юлька звонила свой подруге и тряским голосом ВПЕРВЫЕ просила о помощи, в ответ услышала радостный писк и согласие, причем тоже радостное.

– Юлька! Без проблем! Ты всегда выручала меня, и я готова ради тебя на многое! Всех возьму, все сделаю. Кинь телефоны родителей. И оповести о временной смене психолога. Дай рекомендации. Период ставь – месяц. На всякий пожарный! Вдруг задержишься там, куда едешь, а? – подруга веселилась, не зная ситуации, но совет дала дельный.

Юлька села за телефон, все еще не веря, что согласилась на такую авантюру, и оповестила родителей своих маленьких изгоев об отъезде и замене. А потом заволновалась и снова впала в нервы, нерешительность и прочее.

Ирина заметила и припечатала Юльку сообщением, что Шенген готов и билеты она уже купила, тем самым поставив Юльку перед фактом, что отступать поздно. Да еще и рассказала ей парочку историй из своей юности, успокоив Юльку, что не у нее одной в жизни случались безвыходные ситуации, и все заканчивалось неплохо!

– Вот что, дорогая, не бери с собой ничего. Умоляю! Мне вещи твои видятся тряпками для бабулек! Все купим там. Ей Богу, всегда хотела принарядить тебя. Не спорь! Слушай бабушку! – и «бабушка», блистая свежестью кожи, ярким маникюром и потянутым телом, удалилась в свою спальню.

Юлька ушла в гостевую и там, уже в постели, пришла в ужас от собственной смелости. Поворочалась с боку на бок и задумалась о том, надо ли рассказать Мите о своем отъезде? Забавно, что о Кире она не подумала. Так же как и не подумала, почему она о нём не подумала.

Впрочем, уснула, не смотря на ранний еще час по меркам Москвы. В двадцать три ноль ноль город начинает свою ночную жизнь. Она кипит до утра, а уже рассветом, наново начинает жизнь, уже дневную. С костюмами, стаканами кофе, метро и пробками.

* * *

– Сбор у Гойцмана! – Ирина звонила соседям и говорила всем одно и то же.

Дождалась Джеки мирного посапывания Юльки и умчалась творить интригу во спасение. На лестнице встретила сестричек и Заварзиных. И всей толпой, очень тихо, пробрались они в краснодеревную столовую Гойцманов и снова расселись за круглым столом в ожидании информации, и вроде как продолжения сериала в котором все они были участниками! Дава на этот раз присутствовал в виду позднего времени и, собственно, желания помочь всем желающим его помощи.

– Ирина, повествуйте. Ви вся такая сияющая, что Гойцману даже страшно смотреть, – сияли все!

Сами подумайте, текла их жизнь мирно и тихо (если не считать редких запоев Артёма), а тут прямо испанские страсти! Всех всколыхнуло и разбудило трио «Юля-Кира-Митя».

– Юлька вся в сомнениях, но, я уговорила ее поехать на Тенерифе! Улетаем завтрашней ночью. Там она успокоится, а я попытаюсь убедить ее уйти от Киры.

– И быть с Митей? – Дава не мог не спросить.

Все промолчали, зная, что для Давида тема больная.

– Нет, Дава. Это она сама решит с кем ей быть. Тут Дора права, как ни странно. Там и поймет, что ей нужно и кто ей нужен. А может и никто! – ну не могла Джеки оставить Даву в безнадежном состоянии, ибо любила его, как все, кто жил в этом московском доме.

Теперь все смотрели на Якова Моисеевича. Он пошевелил бровями и губами по обыкновению, и выдал заключение.

– Браво, Джеки. Подловили наилучший момент! Значит так… Артемий, на тебе Митька. Кто его знает, что парню в голову взбредет? Ходи за ним, как привязанный. Напросись в гости в «Ярославец» и прочее всякое. Ну, ты умеешь, что я тебя учить буду. Дора и Фира – следить за Кирой! Во все глаза! Если нужно купите бинокль и очки! Когда и с кем приехал, как был одет и во сколько уезжает.

– Бинокль у нас есть, опоздал ты, Яшка, со своими советами, – Фира победоносно смотрела на юриста.

– Вот кто бы сомневался, а? Так, теперь Света… Если сестры заметят, что Кира выносит что – то из квартиры Юли, или иное подобное, сразу фотографировать и звонить мне! Ви же дома все время, вот и держите связь с Собакевичами. Ирина, Ви с Юлей…Ну, сами разберетесь, умница. Ну, а я стану готовить документы на развод, причем скорый и безболезненный!

– Это сделаю я, – Дава, молчавший все это время, заговорил, – Дела о разводах мой конек, пап. Ты знаешь. А если зашел разговор о Кирюшке, то тут я расстараюсь на славу.

Яков Моисеевич даже думать не стал, просто кивнул сыну, дав свое отцовское благословение.

– Тогда я в помощь Артемию. Вечерами буду к Митьке похаживать. Беседы и прочее разное. Да и есть шкурный интерес у меня, уж простите. Ему надо дело свое расширять, вот и дам пару советов, чем и отвлеку нашего богатыря от саморазрушения и смертоубийства Ракова. А себе заполучу перспективного клиента. Всем всё ясно?

Соседи загомонили, радуясь, что каждому нашлось дело в этой истории и подвигав стульями, разошлись. На прощание велели Ирине писать каждый день и давать отчет о том, как там их сокровище.

– Ну, и сама не пропадай. Ведь не чужая нам… – это Фира с проявлением исключительного дружелюбия по отношению к Джеки.

– Фира, так и быть, привезу тебе вышивку росе та*. Положишь на полку и вазочку на нее поставишь, – Дора обиделась, – Дора Рауфовна, не куксись. И тебе тоже.

Ирина могла позволить себе быть доброй, это ведь она уезжала в райское место и, собственно, она и разрешила непростую ситуацию с Юленькой.

От автора: вышивка росе та – «солнечное кружево» вид рукоделия на Тенерифе. Плетение кружев вручную на особой раме.

Соседи тихонько разбрелись по домам, а Ирина, дождавшись, когда лестничная площадка опустеет, постучала в дверь к Широкову. Он открыл сразу… Ну, оно и понятно. Без слов пропустил гарнд даму в гостиную и выслушал, тоже без слов.

– Мить, пришла к тебе просить о двух подвигах. Уверена, что справишься, иначе ноги бы моей тут не было. Первое– терпение, второе– самоконтроль. Ну, как? Готов?

Широков слов таких не ждал, но понимал, что говорит Джеки про Юлю.

– Поясните или мне еще и третий подвиг совершить? Стать чтецом мыслей?

– Я и Юля завтрашней ночью улетаем. Куда? Не скажу. Надеюсь на твое понимание и то, что ты дождешься ее решения. Без психозов, бешенства и прочих проявлений. Далее – не убей Кирилла, пока нас не будет. Впрочем, вообще, не убей.

Митька даже задохнулся от злости.

– Я сам могу отвезти ее куда угодно, Джеки! Что за бред?!

– Вот такой реакции я и ждала. А теперь слушай и мотай на ус слова мудрой бабушки! Увезешь ее сам, навсегда потеряешь. Не знаю, говорила ли тебе Юля, но мама ее сбежала с любовником и оставила дочь одну! У Юльки мощная детская травма. Собственно, в этом и вся проблема. Хочешь, чтобы она всю жизнь думала, что виновата перед мужем за то, что сбежала с тобой? Тогда, вперед! Губи ее, себя, всех нас. Давай.

Митя задумался. Нет, он понимал, что Юлька не такая как все. Любил он ее и все ее странности и проявления. Но, вот так взять и отпустить? Непонятно куда и, вероятно, надолго? Да буквально все в нем протестовало против этого дебилизма! Но, Джеки не шутила ни разу, была встревожена сейчас и серьезна, как никогда.

– Надолго, Джеки? – и Ирина выдохнула, понимая, что поступила верно, придя к Мите и надеясь на его трезвомыслие.

– Уверена, что не надолго. Мить, она тебя любит. И скучать станет. Вот тогда, когда поймет что к чему, вернется к тебе. Сразу предупреждаю, склонять ее к чему – либо я не намерена. Готов ждать?

– А что, у меня выбор есть? Впрочем, да. Готов, Джеки, – печальный Широков опустил плечи, – Она сказала, что любит меня?

– Какой неожиданный вопрос! – глумилась Ирина Леонидовна, – Нет. Не говорила. Считай это моей догадкой. А что на счет Киры? – Митьку даже передернуло от имени мужа Юлькиного, но он ответил.

– Не трону.

– Чудесно! Мить, а ты сговорчивый малый. Это приятно, кстати. В качестве бонуса стану писать тебе, что и как, ладно? Если бы ты, балда, не насел сегодня на нее с разговорами и допросами, все могло бы сложится иначе. Что ты на меня уставился?! Вот мужики, а? Никакого понимания и эмоциональное восприятие, как у зубочистки!

– Джеки, да что я сделал то??! – ну, рассердился парень, бывает.

– С одной стороны Кира мозг ей вынес, с другой ты. Добили девочку мою! – а Митька и сам уже догадался.

Взгляд Юлькин, пустой и безразличный, все еще преследовал его. Да уж, женщины существа сложные, а Юлька сложнее всех их вместе взятых в сотни раз! И это любил в ней Митька. И именно за это и полюбил ее.

– Я понял, Джеки. Беситься не буду. Но, обещайте, что писать станете часто. А если уж зашел такой разговор, я просто обязан просить совета. Как думаете, если я напишу к ней, ответит?

– Разумеется, ответит. Но, я бы не советовала. Точнее, не пиши первым. Она напишет сама, когда поймет, что скучает, волнуется. Уразумел?

– Ага, – совсем загрустил Митька, но взял себя в руки, – Спасибо. Джеки, я Ваш должник.

– Митенька, голубчик, это мы все тебе должны. За то, что встряхнул нас и сам по себе оказался таким хорошим мальчиком! Глупостей не говори, ладно? Какие долги? Фира счастлива, благодаря тебе, Артемий вон, ходит с высоко поднятой головой. Света нарадоваться не может. И Юлька выползла на свет Божий. Ведь еще немного без тебя и …погибла бы, – Ирина поднялась с дивана, за ней Митя.

– Берегите себя. И ее… – Широков поцеловал ее руку, а она его лоб.

– Все будет хорошо, мальчик. Терпение. Это самое тяжелое и главное сейчас.

Митя кивнул и проводил Джеки. А сам остался в непонятном состоянии злобы, обиды, но и счастья.