Текст книги "Попаданка для ректора или Звездная невеста (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Анна не могла вспомнить, видела ли вообще тараканов в своей жизни, но Лиза понимающе кивнула.

– Получается, мы для тебя даже хуже тараканов.

Лицо Царя-Ворона дрогнуло: словно на глине появилась складка и медленно разгладилась. Где-то там, внутри, в запредельной тьме, еще был Филин – и он боролся.

– Вы никогда не выйдете в мою сферу жизни, – уверенно сказал Царь-Ворон. – Я изучал вас достаточно долго, чтобы в этом убедиться, поэтому мне незачем с вами бороться. Это не ваша война, дети, и пусть Лаверн не прельщает вас властью.

– А что нам делать-то тогда?! – воскликнула Лиза, и в ее голосе дрожали с трудом сдерживаемые слезы. – Мы сюда учиться прилетели, а нас взяли и превратили в крыс подопытных! Что мы можем сделать, вот что?

Царь-Ворон перевел взгляд на нее, и Лиза опустошенно промолвила:

– Ничего от нас не зависит. Ни-че-го.

Царь-Ворон снова издал хриплое сипение. Видимо, его очень позабавили слова Лизы.

– А вот от тебя, дитя мое, как раз многое зависит, – заметил он. – Ты даже не представляешь, сколько именно.

Лиза нахмурилась – должно быть, решила, что Царь-Ворон издевается над ней. Анна сидела ни жива, ни мертва. Она поняла, что именно имеет в виду тот, кто сейчас занимал тело заместителя Филина.

– Вы о чем?

– Любовь тоже сила, дитя мое, – улыбнулся Царь-Ворон. – И ее нельзя недооценивать. Ни в коем случае.

Лиза тотчас же залилась румянцем гнева и растерянно пробормотала:

– Да что вы… ты. Да нет ничего!

Но выражение ее лица говорило о том, что Царь-Ворон попал в точку. Лиза смотрела на него, и Анна поняла, что та готова расплакаться от обиды и задетой гордости. А Царь-Ворон улыбнулся и промолвил:

– Ты можешь исправить не только то, как попала сюда. Подумай об этом.

Лиза открыла было рот, чтобы ответить, но дымящийся мрак в зрачках Филина начал таять. Царь-Ворон уходил – он сказал все, что считал нужным.

– Твою мать… – пробормотала Лиза. – И что мне делать?

– Понятия не имею, – ответил Филин уже собственным голосом и без сознания обмяк на кровати.

***

– То есть, он мне предлагает… – начала было Лиза и осеклась, угрюмо опустив глаза к тарелке. Они с Анной и Сергеем сидели в столовой, но вкуснейший завтрак никому не лез в горло. Крыса-повар в белоснежном колпаке и сюртуке нежно-голубого цвета долго смотрел на студентов, воротящих носы от еды, а потом даже плюнул от огорчения и, топнув ногой, обиженно ушел на кухню.

– То же самое, что и мы, – сказал Сергей. – В одном направлении мыслим.

– Да уж, у дураков мысли сходятся… – вздохнула Лиза, придвинула к себе чашку кофе и отодвинула в сторону.

Разумеется, девушки почти сразу же рассказали Сергею о встрече с Филиным и явлении Царя-Ворона, и он вздохнул с заметным облегчением. Теперь у него и Анны с Лизой была общая ноша – а общую ношу всегда легче нести.

– Ну он вообще неплохой… – начала Лиза. Анна понимающе кивнула. Она, похоже, искренне радовалась тому, что фейери окончательно перевел внимание с нее на другого человека. Лиза этому не удивлялась: Анна натерпелась от Лаверна сильнее всех.

– И ты не просто так оказалась с ним в саду, – сказал Сергей. В столовую вошла Флер, не поднимавшая взгляда от пола, и устроилась в дальнем углу. После истории с приворотным зернышком ее окружала невидимая стена всеобщего презрения. Сергей провел ладонью по волосам и продолжал: – Так что в твоих руках наше общее спасение. Как мы и решили.

– А что делать? – хмуро поинтересовалась Лиза и вдруг осеклась: – Сереж, с тобой все нормально?

– А что? – ответил Сергей вопросом на вопрос. Он сейчас выглядел так, словно с трудом сдерживал какое-то тяжелое чувство, тратя все силы на то, чтоб не позволить ему вырваться.

– Ты бледный, – сказала Анна. Лиза отметила, что Колючка остается настоящей леди даже в такой ситуации: вроде бы вполне искренне волнуется за своего парня, но ее волнение находится в строго определенных границах. Удерживается в них силой воли.

Лиза не могла понять, хорошо это или нет. Она всегда считала, что если очень долго сдерживать то, что тебя мучит, то рано или поздно произойдет взрыв – и дай бог, чтоб все после него могли уцелеть.

– Бледный? – переспросил Сергей. Он сейчас выглядел чуть ли не испуганным, словно его застали за чем-то непристойным. «Флер, – подумала Лиза. – Флер, поганка. Она влияет на него».

Сейчас Флер казалась Лизе гибельной русалкой, которая отняла у рыбака сети, поймала его и тянет на дно.

– Это из-за Флер, да? – уточнила она. Сергей бросил в сторону Лизы острый пронизывающий взгляд, словно она ненароком выдала его тайну, и неохотно объяснил:

– Приворотное зернышко не во мне. Оно в ней. И действует. Так сказал Царь-Ворон.

Выпалив это, Сергей угрюмо уставился в свою тарелку с остывшим омлетом, словно больше не хотел ни говорить, ни объяснять – казалось, признание отняло у него все силы. Анна кивнула, и Лиза вдруг с невероятной остротой почувствовала, что Колючка сейчас расплачется. Что ей очень горько и больно. Сергей ни в чем не был виноват – но его влекло к Флер, что бы он ни делал и как бы ни пытался этому противостоять.

– Вот зараза! – воскликнула Анна и добавила совершенно нецензурную характеристику Флер, не удержав привычного образа леди. Флер словно поняла, что речь о ней и, не доедая завтрак, рванула из столовой. Ангелина с поклонниками, появившаяся в столовой подобно королеве со свитой, проводила ее понимающим взглядом.

– Я говорил с ней, – с прежней неохотой произнес Сергей, словно признание каким-то образом порочило его. – Попробовал по-хорошему. А она сказала, что ничего удалять не будет. Что я ей нравлюсь, и она просто подождет. Не вечно же я буду бороться. Когда-нибудь устану.

Анна нервным жестом провела по лицу ладонями. «Вовремя эта паразитка сбежала», – подумала Лиза и сказала:

– Короче, вот что. Сама она, конечно, от приворота не откажется, не за тем все устраивала. Предлагаю соединить приятное с полезным – я пойду к Лаверну и попрошу его убрать зернышко из Флер. А когда он спросит, что взамен… ну вы сами понимаете.

Сергей и Анна посмотрели на Лизу так, словно она отчебучила что-то на глазах у всей академии. Затем Сергей встал со стула и, взяв Лизу за руку, очень осторожно и деликатно прикоснулся к ней губами.

И, разумеется, это заметил Лаверн, который вошел в столовую.

***

– Итак, из клетки ты выбралась, молодец. А то я уже собирался пойти и выпустить тебя… после третьей пары. Ты бы точно усвоила урок. Так о чем же ты собралась меня попросить?

Крыса-повар поставил на стол перед Лаверном омлет с помидорами и ветчиной, чашку горячего чая и кусок яблочного пирога, но фейери не притронулся к еде. Сейчас, сидя напротив, Лиза чувствовала, что между ними и остальными студентами словно пролегла широкая полоса выжженной земли: стоило Лаверну сесть за стол, как все дружно предпочли держаться в благоразумном отдалении.

Но на занятия, надо сказать, никто не заторопился, хотя до начала первой пары было всего-то десять минут. Всем было очень интересно, о чем это ректор говорит со студенткой и при этом настолько ласково улыбается.

Анна и Сергей сидели за столом почти у выхода. Неотрывно смотрели в сторону Лизы и Лаверна так, словно они были врачами, способными исцелить смертельную болезнь. Лизе казалось, что она видит эту болезнь: зеленоватую опухоль приворотного зерна во Флер.

– Приворотное зернышко, которое создала Флер, – спокойно сказала Лиза. – Оно сейчас в ней, и его надо удалить, – Лаверн вопросительно поднял бровь, и Лиза тотчас же добавила: – Серега с Аней очень мучаются. Помоги им, а?

– Дело не в этом, – движения рук Лаверна были быстрыми, почти музыкальными: омлет молниеносно был разрезан на идеально ровные кусочки. – Дело в том, что ты, невыносимая девчонка, не можешь этого видеть. Откуда ты знаешь?

– Что я знаю? – Лиза решила притвориться дурочкой. Лаверн нахмурился, и Лиза подумала, что из нее плохая притворщица – все на лице написано.

– Что зернышко находится в этой Флер! Ты не способна этого увидеть.

– Знаешь, что! – воскликнула Лиза, понимая, что Филина нельзя выдавать ни в коем случае, и надо поскорее перевести разговор в другое русло. – Неважно, откуда я знаю, зернышко надо вытащить. Аня плакала всю ночь. У тебя совесть-то есть?

Лаверн покосился в сторону Анны с искренним сочувствием и пониманием.

– Моя маленькая леди, – вздохнул он. – Знаешь, она однажды испортила мои новые земли – разбила там настолько ужасный сад, что я плакал чуть ли не кровью. Но мне ее искренне жаль…

– Зернышко, – напомнила Лиза, понимая, что Лаверн может и дальше погружаться в прекрасные воспоминания. Анна для него была всего лишь питомцем, которого он не воспринимал всерьез – но для Лизы Анна была подругой, которая нуждалась в помощи.

– Ну да. Зернышко, несносная девчонка. Зачем его вынимать? Пусть эта лопоушка будет счастлива.

Лиза хихикнула. У Флер действительно были крупные уши.

– Это нечестно, – уверенно сказала она. – Это насилие. Хочет, чтоб ее полюбили – пускай хоть причешется для начала.

– Все хотят, чтоб их любили такими, какие они есть, – парировал Лаверн. – Лохматыми, немытыми и с хвостом, – он ковырнул вилкой один из кусочков омлета и добавил: – И с руками во рту.

– Неправда! – обиделась Лиза. – Ну неправда же!

Некоторое время Лаверн задумчиво смотрел на нее, а затем сказал:

– Через неделю я хочу устроить Осенний бал. Посвящение в первокурсники, праздник, все такое… Как тебе идея?

Лиза неопределенно пожала плечами. Девчонка с фермы не имела никакого представления о балах. Среди коров и огородов было не до танцев

– Звучит интересно, – сказала она. – Но зернышко…

– Я дам Флер возможность показать себя во всей красе, – перебил Лаверн. – Посмотрим, что скажет этот мальчик, когда ее увидит. Если не понравится, то что ж… я сделаю так, что зернышко исчезнет. По рукам?

– По рукам, – проворчала Лиза. Лаверн по-прежнему был пакостником, которому доставляло искреннее удовольствие играть на чувствах других людей – ничего другого от него и не приходилось ожидать.

– А с тебя… – Лаверн оценивающе посмотрел на Лизу. – А с тебя за мою доброту вот что. Ты будешь моей спутницей и хозяйкой бала. Конечно, ты до сих пор ведешь себя просто ужасно, но ты мне нравишься. Согласна?

Лиза смотрела на коварно улыбающегося фейери, и в голове у нее крутилась только одна мысль: «Я пропала».

– По рукам, – выдохнула она.

Что еще ей оставалось делать?

Глава 6

«Это война. Я ему такое устрою!»

Анна накрыла ладонью записку от Лизы на обрывке тетрадного листка и некоторое время старательно записывала за лектором о падении редуцированных в верхневольтском наречии. Потом она передала записку Сергею – тот прочел и изменился в лице.

«С ума сошла? – написал он в ответ. – Не связывайся лучше. Он может Флер хоть в Эрику Грант превратить, я свой выбор уже сделал».

Эрика Грант была звездой всея Галактики, и не было такого мужчины, который бы при взгляде на нее не глупел и не представлял эту землянку без одежды в своей постели. Ее обожали все, и миллионеры, и крестьяне.

«Молодец, – ответила Лиза. – Хвалю за стойкость. Но мне уже надоело такое отношение. Честное слово, надоело. Не крепостное право сейчас, и мы не рабы».

Прочитав строчки, написанные Лизиным округлым почерком, Анна невольно схватилась за голову. Похоже, Лиза с ума сошла – только полный идиот станет как-то противостоять настолько могущественной силе.

«Он нас всех из мира вычеркнул, – напомнила она. – И тебя вычеркнет, если что. Причем окончательно».

Конечно, Анна в этом сомневалась. Лаверну по-прежнему было интересно играть с новой игрушкой, и он не стал бы отказываться от нее или ломать – впрочем, все зависело от того, насколько сильно Лиза его разозлит. Анна перевела взгляд на несколько рядов ниже – Флер сидела на своем привычном месте, строчила в тетради, склонившись над ней так, что почти водила носом по листу. Место рядом с ней было пустым.

Она была жалкой. И Анна никак не могла поверить, что все закрутилось настолько сильно, затянув ее в странный омут сочувствия и какого-то брезгливого отвращения. Как к тем тараканам, о которых говорил Царь-Ворон. Анна нашла в сети их описание – действительно, редкостная гадость.

Сам Филин, кстати, оклемался довольно быстро. Анна видела его, выходящего из деканата перед первой парой, и он выглядел вполне пристойно. Вот и хорошо. Если не напоминать о Царе-Вороне, то можно будет думать, что его нет.

А Сергей, вполне вероятно, скоро будет сидеть на скамье рядом с Флер. Просто потому, что у него иссякнут силы – но Анна его отпустит еще до этого. Потому что смотреть, как мучается дорогой человек – невыносимо. Невыносимо и нечестно.

«И плевать. Я не могу. Бесит уже, сил нет никаких».

Анна вполне разделяла Лизины чувства.

«Что же ты собралась делать?» – поинтересовалась она. Лиза неопределенно пожала плечами. В тетради перед ней было написано только «Лекция № 7. Падение редуцированных в верхневольтском наречии исторически обусловлено тем, что…» – и дальше записи обрывались.

– Не знаю, – негромко сказала она, и преподаватель, подслеповатый дядечка, но при этом обладавший исключительным слухом, сразу же рявкнул:

– Ломинцевская! По вам и так видно, что вы ничего не знаете! Ну так потрудитесь не болтать, а записывать.

Лиза покраснела и оторвала от тетрадной страницы очередной клочок.

«Я на этот бал в лохмотьях приду, – написала она. – Возьму у робота тряпье, которым он лестницу намывает, и в этом тряпье приду. Здрасьте, принимайте королеву».

Анна едва сдержала смех. Да, с учетом того, насколько щепетильным был Лаверн, этот план вполне мог сработать и задеть его довольно глубоко. Вот только он наверняка превратил бы драные тряпки в бальное платье сразу же, как только Лиза бы их надела. Лаверн был взбалмошным, противным, даже злым, но вот дураком он не был.

«Ну тогда я буду лучше всех одета. И весь вечер буду с ним кокетничать, а когда он зернышко вынет, то фиг ему, а не продолжение банкета. За Серегину стойкость я ручаюсь».

Анна прочитала записку и передала Сергею. Тот скользнул взглядом по буквам, уважительно кивнул и написал:

«Благодарю! Лиз, ну а если все по-плохому пойдет? Если он отказов не приемлет?»

Лиза нахмурилась.

«Тем хуже для него. Я тогда всем расскажу, что была принцессой на горошине, да и ту еле подняли».

Анна зажала рот ладонями, чтоб не расхохотаться. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов и успокоившись, она написала:

«Он просто сотрет всем память. Как в той истории с платьем».

Лиза издала зловещее хихиканье.

– Себе-то не сотрет, – ехидно прошептала она, и лектор тотчас же воскликнул:

– Ломинцевская! Вон из лектория! Никакого уважения, откуда таких понабрали-то!

Лиза мигом сгребла все свои пожитки и, разудало подмигнув Анне и Сергею, сбежала по лестнице и, показав спине преподавателя язык, выскочила в коридор. Хлопнула дверь, и все сразу же услышали вопли робота, который, похоже, подслушивал и, не успев вовремя откатиться, получил дверью по голове:

– Ах ты поганка немытая! Все Андрею Петровичу расскажу!

***

После занятий Сергей пошел на еженедельное собрание старост в деканате, а Анна отправилась в библиотеку – надо было подготовиться к докладу по психологии, но буквально у библиотечных дверей ее отловила Ангелина. Первая красавица факультета выглядела так, словно ее самым циничным образом унизили на виду у всего света.

– Слушай, а как ты тогда меня в кошку превратила? – поинтересовалась она, не тратя времени на приветствия и прочие церемонии. Анна неопределенно пожала плечами. Она и сама не знала, как это получилось: просто руки вдруг наполнил нестерпимый жар и, сорвавшись с кончиков пальцев, ударил по Ангелине.

Анна в этот момент не думала ни о каких кошках.

– Не знаю, – честно ответила она. – А что?

Ангелина взяла ее под руку и подвела к лестнице: отсюда был виден просторный зал для отдыха со скамеечками, красивыми лампами и множеством цветов. На одной из скамеек сидела Флер, и на этот раз она была не одинока. Компанию ей составлял долговязый второкурсник с удивительно поглупевшей физиономией, и Анна была уверена, что совсем недавно видела этого парня среди поклонников Ангелины.

– Это Муса? – уточнила она. Ангелина хмуро опустила глаза.

– Муса, да, – кивнула она. – Зернышко номер два. Ну правильно, пока твоего Сергея ждать, незачем тратить время впустую. Слушай, давай из этой сучки кошку сделаем? Чтоб неповадно было?

Анна отошла от лестницы к окну и уткнулась лбом в прохладный пластик. Снаружи был ранний вечер, по саду ходили люди в красных фартуках и собирали последние яблоки. Технические сотрудники первой базы, которых Лаверн тоже вычеркнул из мира.

– Я сейчас умру, – негромко призналась Анна. Ангелина растерянно дотронулась до ее плеча, и Анна сказала: – Она мне напоминает паучиху, которая откладывает яйца.

– Фу, гадость какая, – фыркнула Ангелина. – Я все-таки предлагаю не быть овцами, а показать ей, что она не права. Раз уж Аберфортовы замечания ей без разницы.

– Ей Лаверн разрешил, – вдруг сказала Анна. Подобная злая проделка была как раз в духе фейери. Поглумиться над всеми – над Флер в том числе – и получить удовольствие от чужих страданий. – Откуда еще такая безнаказанность?

Ангелина только рукой махнула. Перспектива растерять всех поклонников придала ей какой-то отчаянной смелости.

– Неважно, кто и что ей разрешил, – сказала она. – Мы не должны ей это позволить.

Анна понимала правоту Ангелины – но понятия не имела, как превращать людей в кошек. Она так и сказала, на что Ангелина ответила:

– Разберемся. Давай, попробуй отсюда, – она взяла Анну за руку и добавила: – Моя специальность – усилитель. Догадалась, что я делаю?

Анна кивнула. Было бы, о чем догадываться. Вот только она понятия не имела, как произнести нужное заклинание, чтоб Ангелина его усилила.

А ведь Сергей по-настоящему мучился. И Муса наверняка тоже. Ты просто вынужден страдать, если тебя тянут на цепи к совершенно безразличному и ненужному человеку.

– Лаверн не учил меня бросать заклинания, – призналась Анна. Ангелина только рукой махнула. Анна вдруг обратила внимание на то, какие у нее роскошные волосы: густые, черные, стекающие по спине красивыми локонами. К таким волосам невольно хочется прикасаться… и попадать в паутину.

Мужской вопль, который разлетелся по всей академии, не мог принадлежать мужчине: они ведь не визжат такими высокими истерическими голосами. Анна бросилась к лестнице и увидела, что внизу, на скамье никого нет.

Кто-то завопил снова – на этот раз это была женщина. Ангелина, подбежавшая к Анне, заглянула вниз, и, схватив ее за руку, потянула к лестнице.

– Нам конец… – бросила она через плечо.

Это действительно был конец. Муса, буквально вжавшийся в стену, был бледен до синевы – вытаращив глаза, он смотрел куда-то вперед и вверх, но Анна готова была поклясться, что парень ничего не видит, настолько глубок его шок. Они с Ангелиной вбежали в зал и едва не споткнулись и не свалились на пол, увидев, что стало с Флер.

На стене за цветами копошился сгусток мрака. Порой по нему пробегали бледно-голубые молнии, и тогда их свет озарял темную блестящую шерсть, множество тонких суставчатых ног и десятки глаз, которые то открывались, то закрывались. Анна зажала рот, чтоб не заорать хлеще Мусы. Ангелина промолвила что-то насквозь нецензурное. Огромное раздувшееся брюхо налилось тревожным золотистым свечением, и Анна увидела наполнявшие его круглые сгустки.

Должно быть, это и были приворотные зерна, одни удачные, другие нет. Флер ведь наверняка проводила эксперименты. «Как хорошо, что я не вижу ее лица», – с невольной радостью подумала Анна, и в этот момент женский визг повторился.

Флер визжала. Анна зажала уши, чтоб только не слышать этого яростного воя, зато Ангелина выглядела вполне довольной. Она добилась, чего хотела. Она торжествовала.

– Так тебе и надо, тварь! – крикнула Ангелина. – Не на тех напала!

Визг оборвался: теперь Флер шипела, и Анна каким-то глубинным, первобытным чутьем поняла, что паучиха готовится нападать – поняла и успела схватить Ангелину за рукав и дернуть в сторону.

В воздухе запахло паленым. На том месте, где мгновение назад стояли Анна и Ангелина, теперь дымилась груда чего-то грязно-белого, похожего на тающий сугроб, и плиты пола под ней темнели – похоже, эта дрянь разъедала их, словно кислота.

– Бегите! – заорал кто-то. Анна краем глаза увидела, что на лестнице толпятся перепуганные зеваки, что, расталкивая их, спускается декан Браун и кто-то из преподавателей, кажется, Мико Шидзигава…

Флер плюнула снова. Ноздри забило отвратительным запахом паленого мяса, и пол ушел из-под ног.

На этот раз она не промахнулась.

Через несколько минут тьма развеялась. Анна увидела, что сидит на полу в обнимку с Ангелиной, пол перед ними покрыт полупрозрачной белесой жижей, и по ней, совершенно не опасаясь прожечь обувь, ходит заместитель Филин. Анна поймала его взгляд, и левый глаз Филина дернулся: Филин подмигнул ей и произнес:

– Вам повезло, девушки, что я успел поставить блок.

– Идиотки! – а это уже рявкнул лунный аксолотль, причем таким тоном, которого никто не ожидал от него услышать. – Это же человек! Как вы посмели, как вам в голову взбрело!

Флер, уже принявшая свой привычный облик, лежала чуть поодаль на оперативно развернутой медицинской платформе и готовилась отправляться в лазарет. В сторону своих недавних жертв она не смотрела. Ангелина решительно заправила за ухо прядь волос и заявила:

– Знаете, что? Вы лучше на нее посмотрите, что она творит! С Сергеем, с Мусой, я не знаю, с кем еще! Сама виновата, допрыгалась!

Анна смотрела в сторону Флер – но видела только Лаверна, стоявшего чуть поодаль. Господин ректор скользил взглядом то по Флер, то по Анне и Ангелине, и она никак не могла понять выражения его лица.

– Хочешь сказать, что эксперимент выходит из-под контроля?

Филин понятия не имел, как заставил ядовитый плевок паучихи рухнуть на пол буквально в нескольких сантиметрах от него, заслонившего собой незадачливых волшебниц. Он не понял, как оказался рядом с ними: тело сработало само, закрыв девушек и выставив перед собой нечто незримое, похожее на плотный пластик.

Была ли это работа Царя-Ворона или его собственные новые способности – Филин не знал тоже.

Сейчас, сидя в кабинете Аберфорта в компании лунного аксолотля, декана Лю Шеня и его заместителя Ричи Нараявы, Филин пытался взять себя в руки и сохранять спокойствие. Получалось, откровенно говоря, не очень. Хотелось подняться к себе и напиться до полнейшего изумления.

Возможно, это могло помочь.

– Вряд ли, – подал голос Нараява. Высокий, тощий, с гуталиново-черной кожей он выглядел по-настоящему пугающим, но был добрейшей души человеком, и студенты его просто обожали. Нараява оказался самым рьяным приверженцем теории Аберфорта о правительственном эксперименте. – Все происходящее – невероятно логично. Если наших студентов обучают магии, но не говорят, как ее использовать правильно и как контролировать, то такие эксцессы в порядке вещей.

– Хуже всего то, – произнес Лю Шень, – что мы ничего не можем с этим сделать. По большому счету, это уже не наша академия. Как наказать этих трех дамочек? Да никак. Что им занесение в личное дело? Исключить нельзя, наказать нельзя.

– Полная анархия, – согласился Аберфорт. – Причем анархия существ, наделенных очень опасными способностями и не умеющими их контролировать.

Филин вздохнул. Как когда-то говорила его бабка, работай больше, не будет времени на ерунду – и сейчас он прекрасно понимал ее правоту.

– Предлагаю ввести коррективы в учебный план обоих факультетов, – произнес он. – После обязательных пар – дополнительные занятия по общеобразовательным дисциплинам. Строгая посещаемость, доклады, рефераты. Будут заняты с восьми до восьми – не найдут времени на такие вещи, как сегодня.

Коллеги посмотрели на Филина с одинаковым выражением, которое можно было трактовать как «Спаситель ты наш!»

– Ваш сегодняшний поступок достоин всяческого восхищения и уважения, – склонив голову, произнес Лю Шень, обожавший сопровождать самыми заковыристыми словесами все жизненные обстоятельства. Филин улыбнулся.

– Я просто сделал то, что должен был сделать, – ответил он. – Так что, коллеги, предлагаю ударить по чужому эксперименту нашим родным бюрократизмом. Когда ребята начнут писать по три бумажки на каждый вздох, у них банально не хватит сил на привороты и превращение однокурсниц в пауков.

Лю Шень и Нараява поежились: они видели, как Флер превратилась из паучихи обратно в человека, и зрелище оказалось весьма впечатляющим.

– В рамках того же бюрократизма, – без улыбки произнес Аберфорт, – предлагаю обратиться к нашему ректору и попросить наложить запрет на магию во время занятий. Всеобщий русский можно изучать и без сверхспособностей.

Все, разумеется, признали его правоту, и Лю Шень вызвался немедленно поговорить с господином Фро. Филин отчего-то почувствовал липкий холод в груди. Ему вдруг стало ясно, что, как только Лаверн его увидит, то сразу же поймет, что Царь-Ворон рядом. Обязательно поймет.

– Пожалуй, я не смогу составить вам компанию, – вздохнул Филин, старательно делая вид, что искренне об этом сожалеет. – Этот плевок мне дорогого стоил.

Разумеется, никто в этом не усомнился. Аберфорт, добрая душа, настойчиво предложил Филину отправляться к себе и отдохнуть – и, конечно же, такое замечательное предложение было сразу принято.

Закрыв дверь в комнату, Андрей привалился к ней спиной и некоторое время стоял так, неподвижно и без сил. Потом он прошел к заветному тайнику и, не тратя времени даром, свернул золотистую пробку с бутылки коньяка и припал к горлышку, словно к губам возлюбленной.

Желанное облегчение не пришло. Но Филин вдруг понял, что не все так плохо – особенно, когда сидишь в траве на солнечной поляне, кругом царит и властвует лето, и вкус земляники на губах настолько сладок, словно это и есть сама жизнь.

Филин обернулся. Здесь, в землях, которые когда-то принадлежали Лаверну, он был совершенно один. Иссиня-черный плащ Царя-Ворона тянулся по траве. Воздух был наполнен голосами птиц и насекомых.

– Почему я? – спросил Филин. Корона на голове была сейчас настолько легкой, что он почти не ощущал ее колючего прикосновения. Или же просто привык? – Почему ты выбрал именно меня?

Никто не ответил.

Возможно, подумал Филин, это была простая случайность. Так уж совпало, и теперь ничего не поделаешь. Он бездумно сорвал еще одну земляничку, отправил в рот – здесь хорошо, неудивительно, что Лаверн так хочет вернуться.

Интересно, что сейчас делает его оставленное тело там, в академии? Лежит ли на кровати, тупо таращась в потолок, бредет куда-то… Филин вдруг понял, что ему это безразлично. Ощущение покоя было настолько полным и всепроникающим, что он захотел остаться здесь навсегда. Лежать в траве, слушать птичьи голоса и следить за полетом пчел…

– Вставайте, Андрей Петрович, – сказал Царь-Ворон у него в голове, и голос, надо сказать, был вполне приятный. Не то отвратительное клекотание, которое Филин слышал раньше. – Вставайте, Андрюша.

Царь-Ворон был чуждой силой, непостижимой человеческим сознанием. Филин почувствовал, как волосы на голове поднялись жесткой копной. Но сейчас Царь-Ворон был расположен к нему вполне доброжелательно. Гигант поднял жука из травы и посадил на ладонь.

– Вставайте, Андрюша, – повторил он. – Ваше время еще не наступило.

***

Проблема была в том, что Лиза так и не придумала какого-то особенного плана.

Ей, конечно, ужасно хотелось поддеть Лаверна, и она провела несколько дней в размышлениях по этому поводу. Анна оказалась плохим советчиком: во-первых, она была уверена, что с фейери лучше не связываться, дороже выйдет – а во-вторых ее сильно тяготило то, что произошло с Флер. Лиза была уверена, что Флер заслужила превращение в паучиху, но Анна так не считала.

– Это ужасно, – сказала она. Девушки сидели в столовой и смотрели, как крысы-повара убирают тарелки после полдника. Светлячки, озарявшие помещение, слетались в углы и под потолок, и их свечение медленно угасало, погружая столовую в сумрак.

– Что-то худенькие вы, – сказала толстенная крыса. В белоснежном чепце, пышном платье и фартуке со множеством складок она выглядела очень серьезно и деловито. Даже длинный голый хвост не казался мерзким – а ведь когда-то Лиза терпеть не могла крыс. – Может, добавочки? У нас запеканка с изюмом осталась. А, девчата?

– Благодарю вас, – ответила Анна. – Я уже сыта.

Крыса настолько искренне расстроилась, что Лиза решительно сказала:

– Тогда мне двойную порцайку.

Довольная крыса ускользнула на кухню и вскоре вернулась с двумя тарелками запеканки. Анна все-таки придвинула к себе одну из них и задумчиво проговорила:

– А Флер все еще в лазарете…

– Но на бал собирается, – подала голос крыса. Она сняла с пояса специальную тряпицу и принялась надраивать один из вымытых бокалов. – И ваш ректор тоже старается. Видели бы вы, какое ей шьют платье! – крыса мечтательно закатила глаза. – Нежно-голубое, с зелеными листьями по подолу, а лиф расшит такими мелкими-мелкими звездами…

– Она вам нравится? – поинтересовалась Лиза. Крыса пожала плечиками, отставила начищенный бокал и взялась за другой.

– Умненькая девочка, – ответила она. – Конечно, хочет любви, ну так кто ж ее не хочет? Особенно в восемнадцать лет? Но загонять кого-то в крысоловку для любви это не слишком-то достойно.

– Вот видишь! – воскликнула Лиза. – Это даже крысы понимают!

Крыса фыркнула.

– «Даже крысы!» Не очень-то это вежливо с твоей стороны!

Лиза хмуро отвела взгляд.

– Извините, не хотела обидеть, – ответила она, и крыса хихикнула.

– Пустяки, лучше кушай побольше.

Когда она ушла, увозя начищенные бокалы, Анна устало подперла щеку кулачком и сказала:

– Знаешь, я тут подумала… Пусть Сергей уходит.

Лиза посмотрела на нее, натурально открыв рот от удивления. Ей не верилось, что она слышит именно эти слова, именно от Анны, в эту минуту. Не могло такого быть. Сергей и Колючка были замечательной парой, и не могло все закончиться вот так.

– Да ты что… – растерянно проговорила Лиза. – Как так «уходит»? К Флер?!

Анна кивнула. По ее щеке пробежала слезинка, но девушка, похоже, не заметила ее.

– И ты его отпустишь? Вот просто так возьмешь и отпустишь? – у Лизы все это не укладывалось в голове. Она всегда считала, что если есть любовь, то за нее надо бороться всеми когтями и зубами, а не брать и нести на блюдечке тому, кому приспичило ею завладеть.

– Да, – вздохнула Анна. – Вот просто так возьму и отпущу. Это невероятное мучение, Лиз. Получается, мы с Флер тянем его в разные стороны, а он, – девушка задумчиво ковырнула запеканку, и Лиза с ужасом поняла, что Анна давно не ела: по крайней мере, так, чтоб Лиза видела. Печенька, перехваченная во время лекции, не в счет.