Текст книги "Попаданка для ректора или Звездная невеста (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Да! Да, это точно габотает! Я увегена!

– О чем это ты? – спросила Анна, подойдя поближе. Флер смерила ее таким взглядом, каким смотрят на конкурента, еще не знающего о том, что он потерпел сокрушительное поражение. Анна невольно подобралась и, не отдавая себе отчета, взяла Сергея за руку.

– О пгивоготных зегнышках! – с торжеством сообщила Флер и, раскрыв ладонь, продемонстрировала пригоршню обычных семечек. Лиза и Ангелина посмотрели на нее с одинаковым выражением: во дура! Анна отметила, что ее соседка неожиданно перестала сутулиться, держит спину прямо, и это невольно придает ей дополнительной уверенности и привлекательности.

Что-то подсказывало Анне, что и здесь без фейери не обошлось.

– Ой, какая ты дура, – махнула рукой Ангелина. – Кому нужны какие-то приворотные зернышки? Зачем?

А Сергей поинтересовался:

– И как ты собираешься с ними управляться?

Флер одарила его улыбкой победительницы. Над семечками в ее ладони закрутились золотистые искры, и все зачарованно вздохнули – по крайней мере, это было красиво. Анна с сочувствием подумала, что, по большому счету, Флер остаются только привороты: молодые люди смотрели в ее сторону так, словно девушки не существовало. Невзрачная, с ломкими волосами, заплетенными в косичку, вечно одетая в какие-то безразмерные свитера и джинсы, она и хорошим характером не отличалась.

– Вот, смотги, – сказала Флер. – Я бегу семечко, – она выбрала из горстки одно и подбросила к потолку, – и мысленно называю имя. Семечко исчезает…

Оно действительно исчезло с легким хлопком, и Флер закончила фразу:

– И поггужается в аугу молодого человека.

Рука Сергея вдруг дрогнула в руке Анны, и девушку пронзило пониманием: вот почему Флер так смотрела на нее.

– Имя! – воскликнула она. – Ты чье имя подумала?

Анна внезапно ощутила себя маленькой и несчастной. У нее внаглую, беззастенчиво, на глазах у всех отобрали… А что отобрали? Сергей ведь не был ее парнем, они, по большому счету, просто приятельствовали. Ну мало ли, всегда и везде были вместе с самого начала учебы, это ведь ничего не значит.

– Ах ты сучка! – рявкнула Ангелина: к искреннему удивлению Анны, она внезапно решила выступить единым фронтом с недавней противницей. – Серега, да?

– Я? – лицо Сергея стало каким-то хищным, приобрело жестокое выражение, которого никто бы не ожидал на нем увидеть. Староста сделал молниеносное движение рукой, схватил Флер за ворот и встряхнул: – Я, да?

Тотчас же заголосили все: Флер завизжала, пытаясь вырваться, Лиза и Анна схватили Сергея за руки, пытаясь оторвать от незадачливой волшебницы, а Ангелина, которую вовремя смог удержать один из приятелей, порывалась оттаскать плачущую Флер за волосы. На шум из библиотеки выбежал декан Браун, но на него и его попытки прекратить свару никто и внимания не обратил.

Скандал закончился тогда, когда в коридор резво вкатился робот с метлой наперевес и с нескрываемым удовольствием принялся охаживать ею студентов по ногам.

– Вот вам, вот вам! – приговаривал он. – Ишь! Нет бы учились, только и знают гадить! Получайте! Мешки вы мясные! Вот вам!

Вскоре все участники ссоры расползлись по сторонам, потирая следы от ударов метлой. Лунный аксолотль устало вздохнул и произнес:

– Пройдемте в деканат, господа.

Анна уныло подалась за ним. Лиза и Сергей шли рядом, Ангелина подумала и тоже присоединилась.

– Сучка, – повторила она так, чтоб хнычущая Флер, которая плелась сзади, все слышала как следует. – Так дела не делаются. Ну нравится тебе парень, так ты хоть голову помой! Я уж не говорю про задницу.

– Не может быть, – упрямо сказал Сергей и снова взял Анну за руку. – Я ничего не чувствую. И вообще, это все не имеет значения.

Анна молчала – она не знала, что сказать. В конце концов, они были просто друзьями, а не официальной парой. Сергей не предлагал ей встречаться, не говорил о своих чувствах – просто был рядом, когда ей было плохо, помогал и поддерживал.

Друзьям ведь положено так поступать.

***

– Я никогда не думал, что буду разбираться с приворотами, – сухо произнес декан Браун. Ангелина деловито посмотрела на него и предложила:

– Может, тогда пригласить господина ректора?

– Попрошу без лишних инициатив! – оборвал ее декан. – Это административное нарушение, которое не имеет отношения к господину Фро. Итак. Бувье, кому именно вы подбросили ваше зернышко?

Флер, которая к тому времени уже перестала хныкать, угрюмо мотнула головой в сторону Сергея. Анна почувствовала, как в животе что-то сжалось. Теперь она не испытывала к Флер никакого сочувствия – ею полностью овладела обида ребенка, над которым смеются и издеваются.

– Я ничего не чувствую, – упрямо повторил Сергей. – И не собираюсь заводить никаких отношений с Флер… даже если что-то почувствую.

– Это неправильно, – поддакнула Ангелина. – Любимых на цепь не сажают.

– Бувье, вам дали такое задание на ваших индивидуальных занятиях? – поинтересовался лунный аксолотль. Флер отрицательно мотнула головой. Она так и не подняла взгляда – старательно рассматривала пятнышко на джинсах.

– Нет. Я пгосто сама поняла, что могу так сделать. И сделала. Что, нельзя? – спросила она с вызовом.

Декан спокойно посмотрел на нее и ответил:

– Да, Флер. Нельзя. Такие вещи нарушают внутренний распорядок. Я уж не говорю о том, что это насилие над свободной волей человека. Вы очень виноваты, жаль только, что не понимаете этого.

Флер гневно посмотрела в его сторону, но ничего не ответила. Анна удивилась бы, если б она сказала хоть слово в свою защиту. В конце концов, все приехали сюда учиться, а не строить отношения – и декан наверняка так бы и сказал. Хочешь учиться – занимайся. Трудись.

Вот Флер и потрудилась. Причем настолько обрадовалась результатам, что эта радость затмила ей разум, и она поделилась ею со всеми. Торжество ученого, совершившего прорыв в своей области – вот что владело Флер, когда она подбрасывала семечко.

Анна думала, что хочет оттаскать ее за волосы. Хочет сделать больно.

– Как это исправить? – спросил Сергей. – Ты ведь не думала об этом, да?

Анна вдруг испугалась, что сейчас расплачется. Сергей снова взял ее за руку, и Анне пришлось приложить усилия, чтоб не отдернуть ее.

Он тоже хорош. Давно бы мог сказать, что она ему нравится – так ведь нет.

– Сучка, – негромко, но отчетливо повторила Ангелина. И ведь ей не надоедало повторять…

– Прекратите, – хмуро посоветовал лунный аксолотль. В деканат заглянул кто-то из преподавателей и сразу же закрыл дверь. Флер всхлипнула.

– И что теперь делать? – впервые за все это время в голосе Сергея мелькнула растерянность. Напрашивалось простейшее решение: пойти к Лаверну – но старосте эта мысль явно не нравилась.

– Бувье, вам строгий выговор с занесением в личное дело, – декан провел пушистой лапой по панели планшета, открывая папку с документами Флер. – Полагаю, это вас научит отвечать за свои поступки. – Вам, девушки, – он обвел мрачным взглядом Анну, Лизу и Ангелину, – выговор за драку…

– Мы не дрались! – вспыхнула Ангелина, и декан тотчас же вывел на панель ее личное дело. Первая красавица факультета сникла.

– Вы еще и матерились в моем присутствии, – сказал лунный аксолотль. – Так что наказание вполне соответствует преступлению. А вам, Гершензон, я советую немедленно сходить в ректорат и рассказать господину Фро о том, что с вами случилось.

– Он ничего не сделает, – подала голос Анна. – Я его очень хорошо знаю, он только посмеется.

Декан откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

– Посмотрим, – произнес он. – Все свободны.

***

– Девки, а давайте ей темную устроим, – предложила Ангелина, когда девушки вышли из деканата, и Флер почти бегом кинулась к лифту. Лиза удивленно посмотрела на нее, и Ангелина добавила: – Нас за драку уже наказали, а драки не было. Восстановим статус-кво?

– Ты-то что вскипела? – спросила Лиза. Ангелина посмотрела на нее с нескрываемым презрением и ответила:

– Ой, какая ты дура. Ну вот посмотри на меня, – и Ангелина повернулась и встала, словно модель на подиуме. – Вот это все стоит огромных денег. И что, я позволю какой-то швабре просто поманить, и люди к ней побегут?

Анна грустно усмехнулась. У нее были приятельницы, которые искренне считали собственное тело личным капиталом, который надо преумножать. Пластические операции с ранних лет, дорогая косметика, одежда от лучших модельеров – Ангелина права, это действительно стоило денег, и весьма серьезных. Что уж говорить о воспитании, манерах, умении себя вести и правильно подать, которое не покупается ни за какие деньги…

– Ну понятно, – сказала Лиза. – Ты тут из кожи вон лезешь, а потом приходит какая-то Флер, и все летит псу под хвост…

– Вот именно, – согласилась Ангелина. – Ну что, встретим ее после отбоя? Объясним, как делать нельзя?

Из деканата вышел Сергей, посмотрел на Анну и мотнул головой в сторону окна: мол, нам надо поговорить. Лиза понимающе взглянула на соседку и, взяв Ангелину под руку, потянула ее к лифтам.

– Пошли, – сказала она. – Обсудим темную.

Когда девушки ушли, то Сергей осторожно взял Анну за руку – и это живое, какое-то трогательное прикосновение показалось ей важнее любых слов. На мгновение Анна испугалась того, что Сергей может сказать.

– Я должен был сказать это раньше, – произнес Сергей, и Анна вдруг поняла, что он отчаянно робеет. Отличник, путешественник, привыкший преодолевать преграды и опасности, сейчас испытывал самую настоящую застенчивость. – Анна, ты очень хорошая, ты мне понравилась сразу, как только я тебя увидел. Тогда, помнишь, когда мы все только прилетели на корабль, вы с Лизой еще рядом стояли…

– Помню, – улыбнулась Анна. Ведь совсем немного времени прошло, но все это было так давно, почти в другой жизни. Она старалась смотреть так, чтоб Сергей приободрился, и думала: как удивительно, такой хороший парень, и никогда никому не признавался…

– Короче, мой отец сказал бы «Будь моей девушкой, отказ не принимается», – вдруг рассмеялся Сергей. – Ну и я скажу примерно так же. Анна, ты будешь моей девушкой?

Это было сказано настолько искренне, с такой доверчивой открытостью, что Анна тоже рассмеялась, чувствуя, как утекает напряжение, и все становится легко и просто.

– Конечно, буду, – ответила она. Наверняка Сергей не сказал бы этого сегодня, если бы не приворотное зернышко Флер, наверняка он просто не хочет оставаться один перед чужой магией – ну и что? Неважно. Это сейчас не имело никакого значения, и Анна знала, что никогда не заговорит об этом.

– Да, я буду, – повторила Анна. Сергей осторожно провел кончиками пальцев по ее лицу, отводя в сторону выпавшую из прически прядь, и, склонившись к девушке, прикоснулся губами к ее губам.

Как оказалось, они оба не умели целоваться – Анна успела испугаться, подумав, что покажется нелепой и смешной. Возможно, они так и выглядели со стороны: испуганные, вцепившиеся друг в друга. У Сергея были холодные руки, а губы оказались неожиданно теплыми и мягкими, и Анна слышала, как встревоженно стучит его сердце.

И ей хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Чтобы этот поцелуй длился и длился, а объятие не разрывалось. Это было настоящим.

И все закончилось уже знакомым ударом метлы по ногам. Никем не замеченный робот вкатился в коридор, некоторое время смотрел на целующуюся пару, а затем прицелился и принялся охаживать их метлой, вопя на всю академию:

– Обнаглели совсем! Устроили тут бордель! Ни стыда, ни совести!

Сергей схватил Анну за руку, и, хохоча, они бросились к лифту. Робот покатился за ними, вопя во всю глотку о невоспитанных понаехавших недоучках, от которых только грязь и никакого толку, но, разумеется, не успел. Двери лифта бесшумно сомкнулись у него перед носом.

– Сволочи недоделанные! – фыркнул робот и покатился убирать дальше.

***

– Я люблю танцевать. Это красиво, это мило, и это, в конце концов, положено мне как фейери.

После целого дня, проведенного с прямой спиной без всякой возможности облегчить свое состояние, Лиза была уверена, что не сможет не то что танцевать – не доберется до своей комнаты после того, как индивидуальное занятие закончится. В кабинете вместо привычных пуфиков-черепах были самые обыкновенные стулья – Лиза облегченно откинулась на высокую спинку и поинтересовалась:

– Наше индивидуальное сегодня посвящено танцам?

Лаверн, который тем временем усердно заполнял какие-то таблицы в планшете, небрежно бросил:

– Ты против?

– А как же яйцо с драконом? И Царь-Ворон?

– Одно другому не мешает, девчонка, – сказал Лаверн и, сохранив файлы, выключил планшет. – И почему ты настолько невыносимая?

Лиза не знала, что можно на это ответить. Фейери подошел, протянул ей руку, и Лиза неожиданно для самой себя отметила, что у него очень красивые пальцы. Изящные, чуть ли не светящиеся – и в то же время сильные. Наверняка их прикосновение к обнаженной коже отдается легкой дрожью по всему телу – дрожью предчувствия, когда хочется лишь одного: чтоб они скользнули дальше, ниже, глубже…

Лиза мотнула головой, отгоняя наваждение. Лаверн, сволочь такая, наверняка задумал очередную пакость, раз взялся насылать на нее такие мысли и видения. Интересно, что ему нужно? Как это все связано с Царем-Вороном, и может ли тут вообще быть связь. Или же просто Лаверн так развлекается, и ему по душе смущение студентки… Но сейчас, стоя рядом с Лизой, фейери выглядел очень серьезным, почти строгим.

– У тебя красивые руки, девчонка, – вдруг сказал Лаверн. Он держал правую руку Лизы в руках, и в этом почти невесомом прикосновении было нечто, заставлявшее ее трепетать.

– Некрасивые, – едва слышно ответила Лиза. – Я работала на ферме.

Только теперь она поняла, что пол ушел из-под ног, и что они с Лаверном уже кружатся в воздухе, словно опавшие листья, подхваченные ветром. Это был не совсем танец – они, маленькие, полностью отдались на волю могучей стихии, и теперь она куда-то влекла их. На мгновение Лиза испугалась, что упадет, но объятия Лаверна были настолько сильными и уверенными, что она вздохнула и решила, что можно позволить себе расслабиться. Видимо, Лаверн это почувствовал, потому что плотнее привлек Лизу к себе и негромко проговорил:

– Не волнуйся. Не выроню.

– Где мы? – не то сказала, не то подумала Лиза. Фейери негромко рассмеялся и ответил:

– Мы здесь, мы везде, мы всегда. Мы на границе миров, между обиталищем людей и моим домом.

Лизе стало так страшно, что она вцепилась в плечи Лаверна и зажмурилась. На какой-то миг она окончательно растерялась: прошлое и будущее смешались, не стало ни академии на первой базе, ни фермы на Марсе, ничего не стало – маленькая девочка пошла в школу и, чтобы срезать дорогу, свернула на тропу через березовую рощу: тусклую, грязно-серую, потерявшую все краски.

Дети иногда теряются в лесу. С этим ничего не поделаешь.

Тогда вокруг нее тоже появился туман – в точности такой же, молочно-розовый, словно в нем пролилась кровь. Все случилось слишком быстро: тропинка утонула в нем, и растворились очертания школы вдалеке, и ничего не стало. Туман окутал Лизу, и какое-то время она еще шла, чувствуя под ногами раскисшую грязь лесной тропинки, которая постепенно сменилась каменистой почвой.

И это уже был Марс.

Кажется, Лиза заорала. Схватившись за Лаверна как за единственную возможную опору, она всей душой молилась о противоположных вещах: ни в коем случае не рухнуть в этот туман – и все же вновь очутиться в нем, чтоб вернуться домой. Шум в ушах нарастал, и Лиза поняла, что это свистит ветер – они все-таки падали.

Когда Лиза очнулась, туман исчез. Она снова была в кабинете для индивидуальных занятий, Лаверн обнимал ее и гладил по голове, нашептывая что-то неразборчивое, но очевидно успокаивающее. Некоторое время Лиза смотрела по сторонам, стараясь выровнять дыхание и прийти в себя, окончательно удостоверившись в том, что она никуда не пропала.

– Мы в академии, да? – спросила она. Лаверн кивнул, и почему-то Лизе хотелось, чтоб он не убирал руку с ее головы. Это было то самое сочувствие и понимание, которого она была лишена с тех пор, как уехала Михайлина.

– Да, мы в академии, – откликнулся Лаверн и легко прикоснулся губами к ее виску. – Все хорошо, девчонка. Завтра повторим.

Лиза рванулась от него – из-за обещания продолжить общение с туманом и из-за поцелуя, само собой, но фейери удержал ее.

– Ну, ну. Не барахтайся так, рыбка, – сказал он. – Все будет в порядке. Ты же обещала мне помочь с Царем-Вороном? Для этого тебе придется хорошо заниматься.

Лаверн слегка отстранил Лизу и добавил, глядя ей в глаза:

– Ты ведь хочешь вернуться домой, не так ли?

– Хочу, – кивнула Лиза. К этому моменту она уже успела совладать с собой, ее дрожь унялась, и она могла действовать без импульсивных порывов. – Но и ты тоже должен сделать кое-что.

В глазах фейери мелькнули золотисто-зеленые искры. Кабинет наполнил запах весеннего дождя: первого, того самого, который пробуждает землю и говорит траве, что зима закончилась, и ей пора расти.

– Что именно? – ободряюще улыбнулся Лаверн. Лиза в очередной раз подумала, что ему нельзя доверять. Ни в коем случае. Он врет и не краснеет.

Но он мог вернуть ее домой. И этим нельзя было пренебрегать.

– Не насылай на меня больше эти сны, – попросила Лиза. – И так ничего хорошего, еще и это.

Лаверн изменился в лице. Вот действительно изменился: только что он был мягким, доброжелательным и почти расслабленным – и вдруг черты его лица отяжелели и заострились, приобрели практически животную жестокость. Но за этой внезапной злостью Лиза неожиданно для самой себя увидела растерянность.

– Я не насылаю на тебя никаких снов, невыносимая девчонка, – процедил он так, что стало понятно: Лаверн тут не при чем. – Сколько раз тебе нужно об этом сказать?

– А, ты ведь и сам видишь эти сны! – вдруг осенило Лизу. И в самом деле, с чего бы Лаверну настолько разъяриться, если он не имеет к видениям Лизы никакого отношения?

Фейери удивил Лизу еще раз: он смутился. На побледневших от гнева щеках появился румянец, а ноздри дрогнули. По кабинету прошелся ветер.

– Точно, ты тоже их видишь, – уверенно сказала Лиза. – И чья это работа, как считаешь?

Лаверн словно бы опомнился. Выпустив Лизу, он прошел к столу, снова включил свой планшет и сделал вид, что чрезвычайно занят. Но Лиза не собиралась оставлять его в покое.

– Тут Флер Бувье сделала приворотные зернышки, – сказала она. – Может, на нас тренировалась?

Лаверн презрительно фыркнул.

– Ты с ума сошла, девчонка. Как может какая-то Флер повлиять на меня?

– Тоже верно, – согласилась Лиза. В ней почему-то проснулось стремление пораздражать Лаверна. Он действовал всем на нервы с самого начала учебы – и Лизе захотелось хоть немного отквитаться. Она пододвинула стул к столу фейери, села и спросила: – А тогда откуда все это берется?

Лаверн откинулся на спинку стула.

– Откуда берется твоя невыносимость? И невоспитанность? Право же, я не знаю.

– Ты, между прочим, обещал учить меня этикету и манерам, – напомнила Лиза, продолжая улыбаться как можно дружелюбнее. – И где?

– Ты безнадежна, девчонка. Ты вечно будешь ходить с руками во рту, – проговорил Лаверн. Его, по всей видимости, забавляла эта спонтанная пикировка. – И с хвостом.

– Значит, из тебя плохой учитель, – парировала Лиза. Она чувствовала, что ее несет куда-то не туда, и она обязательно пожалеет об этом разговоре – но Лиза не могла остановиться. – Пойду спать, может, там у нас лучше получится.

Лиза не уловила движения: вроде бы только что они сидели за столом – и вот уже стоят, и Лаверн держит ее за руки вроде бы мягко, но при всем желании не вырвешься. Все было, как во сне, только сейчас, замерев от нахлынувшего сладкого ужаса, Лиза поняла, что все наяву. Доигралась, шутки кончились…

Поцелуй был в точности таким же, какой ей снился. Лиза зажмурилась, невольно подаваясь навстречу фейери, ей было одновременно очень хорошо, очень сладко и очень стыдно. От волнения подкашивались ноги. Отправляясь в академию, Лиза, конечно, рассчитывала на отношения с каким-нибудь неплохим парнем, но и подумать не могла, что будет целоваться с самым невыносимым человеком на свете – и получать от этого искреннее удовольствие.

«Невероятно», – только и смогла подумать Лиза, когда фейери наконец-то оторвался от нее. Судя по его довольной физиономии, Лаверн всей душой радовался тому, что произошло между ним и Лизой.

– Мне понравилось, – признался фейери. – В самом деле, почти как во сне.

Лизу окатило соленой волной гнева. Он еще смеет издеваться!

– Зараза! – промолвила она. Лаверн улыбнулся, и, повинуясь его короткому жесту, дверь кабинета открылась, намекая, что Лизе пора удалиться.

– До завтра, чудище, – промолвил фейери. – Сладких снов!

Глава 5

– Нет, ну какая сволочь!

Вбежав в свою комнату, Лиза первым делом бросилась в ванную – там она включила воду и принялась умываться и старательно полоскать рот. Анна и Сергей, которые сидели за столом и готовились к занятиям, удивленно оторвались от неправильных глаголов. Даже Комета прекратил деловито грызть любимую косточку и, рассыпая искры по всей комнате, бросился к Лизе. Когда она закончила с умыванием и, всхлипывая, вышла из ванной, то Сергей спросил:

– Проблемы с индивидуальными?

– Как в воду глядишь, – вздохнула Лиза. Она не могла понять, что чувствует – обида, гнев, злость и непривычное томление переплелись так, что Лиза уже не в силах была разобраться в себе. – Ох, ребята…

– Что случилось-то? – поинтересовалась Анна. Она выглядела спокойной: должно быть, они с Сергеем все-таки пришли к общему решению, и Флер остается только признать свое поражение. Староста был не из тех, кто побежит за новой пассией по воле приворотного зернышка – по крайней мере, Лизе хотелось в это верить.

– Да что… – она махнула рукой и отвернулась, но это только сильнее встревожило Анну – она тотчас же поднялась из-за стола, села рядом с Лизой, и в ее взгляде была искренняя забота и желание помочь.

– Лаверн, да? – спросила Анна. – Что он сделал?

Лиза невольно замялась. Рассказывать про сны и поцелуй было невыносимо – и так же невыносимо было все держать в себе, не имея возможности хоть с кем-нибудь поделиться. В конце концов, Лиза вздохнула и призналась:

– Он меня поцеловал. И нам снятся одни сны на двоих.

Лиза боялась, что Анна с Сергеем не воспримут сказанного всерьез и примутся потешаться над ней. Но ничего подобного не произошло. Анна заботливо погладила Лизу по плечу и сказала:

– Знаешь, меня это не удивляет. Ты умудрилась его сильно зацепить.

– Зацепить? – удивленно переспросила Лиза. – Это чем же?

Анна замялась, но потом ответила:

– Тогда, с платьем. Помнишь?

Лиза издала расстроенный стон. Вот ведь негодяй!

– С каким это еще платьем? – осведомился Сергей, и Лиза почти одновременно с ним выпалила:

– Вот паразит! А ведь обещал, что все забудут.

– Я не забыла, – сказала Анна. – Но я, скажем так, свой человек. Лиз, насколько я понимаю Лаверна, ты ему понравилась. Действительно понравилась.

Лиза всхлипнула и уткнулась лицом в ладони. И эта зараза еще будет уверять, что не насылала на нее никаких снов! Ни единому слову нельзя верить! Крутит и вертит, как хочет…

– Слушайте, но ведь это же замечательно! – воскликнул Сергей. Анна и Лиза тотчас же воззрились на него с одинаковым выражением, и староста поторопился объяснить: – Мы ведь не знаем, где его уязвимые места, верно? А Лиза сможет это выяснить!

Недоумение на лицах девушек тотчас же сменилось искренним возмущением, и Лиза обрадовалась тому, что Колючка разделяет ее чувства.

– Ну ты ловкий! – воскликнула она. – Сразу сориентировался!

– А что? – то ли Сергей не понимал возмущения Лизы, то ли делал вид, что не понимает. – Он тебе противен?

Лиза решила не уходить от вопроса: в конце концов, она почти всегда говорила правду.

– Нет, – хмуро призналась она. – Нет, не противен. Но я не собираюсь под него ложиться, если ты об этом.

– Нам лучше подумать о другом, – подала голос Анна. – Я точно знаю, что он не умеет насылать сны. Однажды попросила его избавить меня от кошмара, и Лаверн признался, что не умеет работать со снами. Это очень тонкая и непредсказуемая материя. Понимаете, к чему это?

– Тут действует кто-то, чьи силы позволяют манипулировать Лаверном, – проговорил Сергей, словно завороженный. Некоторое время все молчали, а затем Лиза спросила:

– Царь-Ворон? Он ведь понял, что Лаверн хочет вернуться – может, решил намекнуть, что лучше сидеть тихо?

– Ну, вряд ли наш ректор откажется от своих планов, – сказал Сергей. Комета забрался к нему на колени и ласково лизнул в щеку, словно хотел сказать: все будет хорошо, не надо хмуриться, у вас ведь есть я. – И я уверен, что он прекрасно понимает, откуда ветер дует со всеми этими снами.

Лиза вздохнула. Еще бы Лаверн не понимал…

– И что нам делать? – спросила она. – Что мне делать?

– Извини, я неправильно выразился, – сказал Сергей. – Я вовсе не предлагаю тебе ложиться под Лаверна ради общего блага. Но ты все равно ходишь к нему на индивидуальные, вы друг другу снитесь, и дело уже до поцелуев дошло. И раз уж нам всем некуда деваться, то может, тебе стоит попробовать с ним подружиться?

Единственным, что сейчас чувствовала Лиза, была жгучая обида. Не на Сергея – он во всем был прав. На себя и Лаверна.

– Обычно он своего добивается, – подлила масла в огонь Анна.

Лиза устало вздохнула и рухнула на кровать лицом вниз.

***

Филин сидел в преподавательской и старательно делал вид, что просматривает расписание занятий. Имитация бурной деятельности вполне получалась: похоже, Филин дошел до такого уровня профессионализма, что расставлял пары по сеткам расписания уже автоматически.

На самом деле он слушал, как журчит ручей. Бойкий такой, пульсирующий, энергичный, он выбивался из-под земли, расталкивая ее непослушные комья и прыгал по камням, пробивая себе дорогу. Весна! Весна! – горланили огромные черные птицы, летая над вершиной холма. С него уже сошел снег, и темно-рыжие космы прошлогодней травы превращали холм в чью-то нестриженую макушку.

Филин неторопливо поднимался по ноздреватому грязному снегу, подставив лицо весеннему солнцу: оно уже грело, уже радовало и не собиралось закрываться тучами. По радостному синему небу с юга неслись легкомысленные кудряшки облаков: сверху белые, снизу розовато-сиреневые. Филин вздохнул и повел плечами, сбросив всю тяжесть минувшей зимы вместе с иссиня-черной мантией. Обернулся: ткань упала складками, похожими на перья.

– Андрей Петрович, можно?

Староста Гершензон заглянул в преподавательскую с таким видом, что стало ясно: у парня неприятности. Филин выключил планшет и ответил:

– Да, Сергей, заходите. Что случилось?

– Нет, я бы… – Сергей замялся. – Можно вас на минутку?

Похоже, парень собирался побеседовать без свидетелей. Отложив планшет, Филин вышел в коридор и, когда мимо них с Сергеем прошла группка второкурсников, которые энергично перебрасывались золотыми и серебряными сверкающими шариками, поинтересовался:

– Так что произошло?

Сергей хмуро смотрел на носки своих кроссовок. Филин обратил внимание, что шнурок на правом кроссовке вот-вот развяжется.

– Андрей Петрович, вы про Флер Бувье слышали?

Филин усмехнулся. Аберфорт вчера рассказал ему о том, каких дел натворила новоиспеченная колдунья.

– Да, слышал. Вроде бы вам советовали сходить к ректору Фро?

Сам бы он не пошел к Лаверну даже под угрозой расстрела из атомной пушки. Хотя бывают ситуации, когда не то что пойдешь – побежишь. Сергей вдруг как-то по-детски шмыгнул носом и посмотрел на Филина так, что у того сжалось сердце от жалости и сочувствия.

– Я сходил. Попросил его, чтоб он достал это зернышко.

– Ну, а он? – Филин начал терять терпение: раньше непохоже было, что из студента Гершензона, самого умного студента факультета и прирожденного оратора, придется каждое слово вынимать клещами.

– А он только улыбнулся и говорит: «Ничем вам не могу помочь, Сережа, потому что в вашей ауре нет никаких приворотных зернышек», – сказал Сергей и чуть не всхлипнул.

– И что? – не понял Филин. – Если нет зернышка, то что тебе мешает жить?

– Флер, – едва слышно прошелестел паренек. – Я на Анну смотрю, а вижу Флер. И думаю о ней… не хочу думать, а думаю. То есть, получается, что зернышко все-таки сработало.

Филин припомнил, как выглядит эта Флер Бувье, сокрушительница сердец. Несомненно, очень умная, даже заумная, она была из того типажа домашних забитых девочек, которые дальше книг ничего не видят и, собственно, боятся видеть. А тут новый мир, чудеса и возможность творить эти чудеса самостоятельно – неудивительно, что угрюмая заучка, на которую мальчики смотрели только тогда, когда хотели списать домашнее задание, решила творить свою судьбу собственными руками.

Аберфорт был прав: так дела не делаются.

– Чем я могу помочь? – Филин подумал о том, что в мире все-таки должна существовать мужская солидарность, особенно с учетом того, что он и компания Гершензона были в определенной степени заговорщиками. Сергей с мольбой взглянул ему в глаза и попросил:

– Посмотрите вы. Ректор Фро мог меня и обмануть… просто ради того, чтоб посмеяться. Вдруг оно все-таки еще во мне.

Филин неопределенно пожал плечами: он и понятия не имел, как можно обнаружить в человеке следы чужой магии. Но Сергей так смотрел на него, словно готов был упасть на колени перед последним прибежищем – и Филин, который искренне сочувствовал парню, вдруг понял, что все очень даже просто.

Надо было взять Сергея с собой на холм. Туда, где апрельский снег торопился растаять, а трава с отвагой победителя пробивалась из-под согретой солнцем земли. Туда, где в весенней лазури кружили огромные черные птицы.

Солнце по-прежнему было теплым и ласковым. Филин сощурился, издал блаженный вздох – вот то, что на самом деле нужно всем страждущим. Весна, тепло и надежда. Он шагнул по траве, чувствуя, как утекает прочь напряжение последних недель, и обернулся.

Сергей стоял в снегу – прямо так, как был в академии: в футболке с цветными разводами и надписью «Rio de Janeiro. Learning to dance» и в джинсах. Кроссовки наверняка промокли от снега, но парень этого не замечал: он ошарашенно смотрел по сторонам и не мог сказать ни слова, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба.

– Вы? – наконец промолвил он. – Андрей Петрович… вы..?

Филин улыбнулся и ответил:

– В тебе действительно нет зернышка. Флер понимала, что ты захочешь его извлечь и спрятала. Не в твою ауру – в свою. Оно в ней, но связано с тобой. Такова ее магия, Сережа.

По щеке Сергея вдруг пробежала слеза, и Филин понял, что он испытывает в эту минуту. Не светлую радость от солнечного апрельского полудня – а чистый, беспримесный ужас.