Текст книги "Кино, масоны и любовь (СИ)"

Автор книги: Лариса Чайка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 23

Мы спустились по серпантину вниз, и я, наконец – то, смогла увидеть все великолепие окружающей меня природы. Слева над головой висела отвесная скала, а справа, вдоль дороги, нас сопровождали кустарники и небольшие деревца, очень похожие на карликовые. Небо было пронзительно голубым, воздух маслянисто – осязаемым, а я, в своем белом кружевном свободном платье и в такой же широкополой шляпе, чувствовала себя юной невестой.

Машину вел Кертис, мистер Брайс сидел рядом с ним впереди, а я, как благовоспитанная барышня, сзади. Впрочем, поездка была недолгой (Вероника была права). Не прошло и пятнадцати минут, как мы спустились с нашего плато, на котором стоял дом, на песчаный берег.

Белый– белый песок, аквамариновая даль, голубое небо. Боже! Мне хотелось петь и смеяться!

Я побежала по песчаному берегу, забежала в океан по колено и опустила руки в воду. Почему я так люблю воду? Потому что в родном мире у нас этого не было? Может быть. Человек такое существо, что любит и стремиться к тому, что недоступно или редко встречается. А может быть, для меня вода была чем – то живым? Тем, что возрождает к жизни и утешает в печалях.

Немного остыв, я оглянулась на своих спутников. Я, наверное, кажусь им какой– то дикаркой? Но нет! Кертис и мистер Брайс что– то оживленно обсуждали, казалось, не обращая на меня никакого внимания. Я перевела дух, чинно и степенно направляясь к ним.

– Где мы будем нырять, Ирвин? – Обратилась я к Брайсу.

В белых свободных льняных брюках и в белой же футболке, Ирвин сразу стал намного моложе и доступнее.

– Нам надо выйти в океан, Габриель, прошу вас пройти со мной на яхту.

Да? А я и не заметила, с восторгом любуясь «большой водой», что в стороне, в двухстах метрах, стояла белоснежная красавица яхта. Я практически побежала к ней.

Ну, что сказать? Я не буду описывать мой восторг от прогулки на яхте, я не буду говорить, что сердце мое буквально пело, когда я спустилась с Ирвином под воду. (Ничего сложного в этом не было, спустились мы относительно неглубоко). Я не буду рассказывать, что просто онемела, увидев, что скрывает океан: стайки серебристых рыбешек, водоросли, колышущиеся как морская икебана, кораллы, разных оттенков и цветов, составляющие необыкновенные картинки.

Когда Ирвин показал мне большой палец вверх, означающий, что нам уже пора подниматься, я чуть не расплакалась от огорчения. Неужели мне придется лишить себя такой радости? Я могла бы три – четыре дня наслаждаться этим. Ну, погоди, Сэм Фрид, или как тебя там? Габриэлла Вареску заставит тебя компенсировать свою потерю. Я вздохнула, радость была недолгой.

Как только мы поднялись на борт яхты, я схватилась за ногу и заорала как резаная. Смешно было видеть, как большие сильные мужчины (кроме Ирвина и Кертиса, здесь еще был водитель яхты, не знаю, как правильно его назвать – капитан?) бегали вокруг меня как ошпаренные.

– Что с вами, мисс Вареску? – с тоской вопрошал Кертис.

– Вы можете ясно изложить, где у вас болит? – чуть морщась от моего крика, спрашивал Ирвин.

Капитан яхты ничего не говорил, но тоже изрядно морщился и гнал к берегу на всех парах.

Габриэлла Вареску закатывала глаза и грозилась лишиться чувств. Я держалась за левую ногу и, сначала истошно верещала, а потом сдержанно – благородно охала, не пытаясь успокоить ни одного из моих спутников.

Ирвин немедленно отнес меня на руках в машину, я закатила глаза и потихоньку стонала. Боже! Мои преподаватели в школе актерского мастерства, несомненно, поставили бы за этот этюд высшую оценку. Я выдержала гигантскую паузу, я игнорила своих спутников больше пятнадцати минут, и что самое главное, в истинности моей боли никто из них не усомнился. Браво, Габи!

И только в машине на подъезде к дому, я позволила себе, наконец, объяснить свое поведение.

– Нога, у меня ужасно болит нога! Господи, что за боль, я чуть не лишилась чувств. Стефан меня убьет, если я не смогу участвовать в дальнейшей съемке (надавим на чувство вины, мистер Брайс).

– Мисс Вареску, – Ирвин был бледен и сосредоточен, – когда это случилось? Когда вы почувствовали боль?

– Как только меня вытянули на яхту, – я всхлипывала и тоненько поскуливала. – У вас доктор на вилле есть? Мне немедленно надо к доктору.

– Успокойтесь, Габи. Стив немедленно вас осмотрит, на вилле есть любое медицинское оборудование, если что– то серьезное, мой самолет в вашем распоряжении, мы немедленно вылетаем на материк в лучшую клинику страны.

Он это серьезно? Улетать отсюда никак не входило в мои планы. Я подняла благодарные глаза на олигарха и стала стонать значительно тише и реже.

Кертис гнал как сумасшедший, и мы доехали значительно быстрее, чем спустились. Здесь Ирвин снова взял меня на руки и почти бегом принес в дом. Положив на удобный диван в одной из гостиных, он куда – то умчался.

Я лежала и соображала, что делать дальше. Нога – левая? Вроде левая. Где говорить, что болит – щиколотка, колено, лодыжка? Лодыжку показывать чужому мужику не хотелось, щиколотка – слишком низко, я остановилась на колене.

Я точно читала, что растяжение связок не может диагностировать ни один врач, но зная должность своего объекта и его возможности, я стала сомневаться в своем блефе. Колено, щиколотка, колено, щиколотка? Вроде в колене должна скапливаться какая – то жидкость? Пускай будет щиколотка.

И вот, ко мне уже бежит Ирвин в компании с блондином атлетом.

– Стив, немедленно осмотри мисс Вареску. Делай все, что нужно, я распоряжусь насчет самолета.

– Не надо самолета, – торопливо закричала я. – Я … мне… уже намного лучше. Боль отступила.

Я подняла честные – честные глаза на Ирвина. Блондин решительно уселся на стул возле меня, растер руки и произнес:

– Где болит, мисс Вареску?

– Нога…левая… внизу…, – несчастная актриса вздыхала и кусала губы.

Руки доктора аккуратно взяли мою ногу и попробовали согнуть стопу. Я истерично заверещала.

– Спокойно, спокойно, мисс Вареску, я еще ничего не сделал.

– Но мне больно, – эх, выдавить бы хоть слезинку, чтобы ни у кого сомнений не было. Я напряглась – не получилось. Ну, почему я не умею плакать, как другие актрисы?

– Я сделаю вам рентген, мисс Вареску, – мой доктор был предупредителен и внимателен.

Не спрашивая, он подхватил меня на руки и понес из гостиной. Краем глаза я увидела, что Ирвин рванулся было вслед за нами, но потом затормозил и остался на месте.

***

Ура! Я перехитрила всех на свете. Как и ожидалось, рентген ничего не показал. Я просканировала доктора Стива во время обследования и обнаружила глубокую симпатию, восторг и искреннее сочувствие. Для полного спокойствия внушила ему симпатию со своей стороны и уверенность в том, что он справится с моей болезнью своими силами. Вспомнив Стефана, подогнала в докторскую голову немного звездности и апломба.

Ха – ха – ха, три раза. На доктора Стива подействовала моя магия, я услышала от него все то, что и хотела услышать: сильное растяжение связок, ничего страшного, он будет колоть мне обезболивающее, наложит фиксирующую повязку, сделает пару – тройку сеансов электрофореза, постельный режим в течение 2–3 дней и все как рукой снимет. Почему же мои внушения не действуют на мистера олигарха?

– У меня чудесные лекарства, мисс Вареску, они и мертвого поставят на ноги.

Мне приходилось только мило улыбаться и проклинать про себя Сэма Фрида. «Ну, подожди, мерзавец, я отыграюсь на тебе дома». Кстати, можно уже и позвонить ему, я попыталась было подняться с кушетки, чтобы идти в свою спальню, но Стив опередил меня.

– Я отнесу вас, – заявил он, схватив меня на руки, и не слушая моих протестов, рысью вылетел из своего кабинета, чуть не столкнувшись в дверях с Брайсом.

Мне, конечно, было бы предпочтительней сменить извозчика, но энтузиаст – доктор бежал, не останавливаясь, объясняя на ходу Ирвину все то, что только что рассказывал мне.

Вот такой, собственно, процессией мы и пришли в святая святых. Избавиться от надоедливого Стива не было никакой возможности, слова никому он вставить не дал. Мы просто молча смотрели друг на друга с господином Брайсом. Наконец, видимо что – то вспомнив, Ирвин откланялся и ушел. Ничего не замечающий врач продолжал болтать до тех пор, пока я не взбесилась и в очень невежливой форме выразила желание отдохнуть. Еле выгнала!

ГЛАВА 24

Осмотревшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, я подбежала к своему чемодану в гардеробной и, вытащив телефон, набрала номер Фрида.

– Это я, – полушепотом просвистела в трубку, – все идет по плану, шеф. Ногу уже подвернула, осмотр прошел нормально, выписали два дня постельного режима.

– Вы действительно повредили ногу? – голос с той стороны был напряженным.

– Не тупите, Сэм. Я же сказала, что все идет по плану. Все в порядке с моей ногой. Только подобраться ближе к Брайсу теперь будет проблематично. Он приехал сюда работать, в лучшем случае будем видеться с ним за ужином.

И без перехода обвиняюще выдала:

– Пропал мой отдых к чертям собачим, а я так хотела поплавать.

На том конце воцарилось недолгое молчание. Что он там делает? А потом голосом, в котором присутствует улыбка, мой собеседник проговорил:

– Элла, честное слово, я компенсирую вам моральные издержки. После съемок этого фильма я оплачу вам любой курорт по вашему выбору, и если вы не против, с удовольствием составлю вам компанию.

– Скажите это Стефану. Он очень обрадуется данной новости.

– Я же вам говорил, что Стефан ест у меня из рук? Чтобы я не предложил ему, я думаю, он не будет против.

– Зато буду против я, – сказала, как отрезала, – и я сама в состоянии оплатить себе любой отдых.

Не говорить же ему, что я собираюсь к Хельге?

– Вы принципиально против моей кандидатуры в сопровождающие или в вас говорит женская эмансипация? Я, думал, что мы друзья, а там как знать, может это перерастет во что – то большее?

– Не говорите ерунды, – моя голова была забита предстоящим заданием, поэтому заигрывания со стороны адвоката я проигнорировала. – Он заперся у себя в кабинете и никуда не выходит.

– А завтрак, обед?

– Завтрак я пропустила. Брайс – ранняя пташка. Насчет обеда еще не узнавала, но не удивлюсь, если и с ним пролет. Одна надежда на ужин, но после вчерашнего….

Я замолчала. На том конце послышался короткий вздох или всхлип (что он там делает?), а потом приглушенное:

– У вас уже был секс?

– Нет, – вяло отозвалась я. – Он сбежал. Сэм, правда, я старалась, я чуть из плавок не выпрыгнула, да и плавок на мне в тот момент не было… А он, подлец, все равно сбежал. Я не хочу больше приставать к нему.

Сэм как – то пошловато хохотнул:

– Я был о вас лучшего мнения, Элла. А вы сканировали его?

– Да. – Я с возмущением пересказала результаты своих наблюдений. – Представляете, он все время умножает в уме трехзначные числа, не человек, а какой – то вычислительный аппарат.

Сэм снова, еще веселее хохотнул и сквозь смех выдал:

– А говорите не получается…. Элла вы как никогда близки к цели.

– Не поняла.

– Мистер Брайс таким образом отвлекается, сбрасывая свое сексуальное напряжение. Видно цифры помогают ему в этом лучше всего.

– О – о–о, – я просто раскрыла рот. – Почему вы не сказали мне об этом раньше? Я бы не позволила ему вчера уйти.

– А вы не спрашивали. Я же говорил вам, что вы правильно все чувствуете, но делаете неправильные выводы. Постарайтесь подойти к одной и той же ситуации с разных сторон. Уясните себе априори, что он хочет вас, просто по каким – то (мне уже самому интересно по каким?) обстоятельствам сдерживает себя. Элла, у вас мало времени, прекратите бояться и смущаться. Вы – наша единственная надежда. Вам надо захотеть достать эти документы больше всего на свете.

– Вот и ехали бы сами, – огрызнулась я.

И опять этот дурацкий хохоток:

– Боюсь, я несколько другой ориентации, да и мистер Брайс тоже. Он явно не оценит моих стараний.

– Ладно, ближе к телу. Как мне попасть к нему в кабинет? У меня постельный режим, не удивлюсь, если и еду мне принесут в спальню. Позвать его сюда для компании?

– А почему бы и нет? Это прекрасная возможность…гм… сблизиться с ним.

– Сэм, а кабинет Брайса в другом крыле дома. Как бы я тут не прыгала, изображая любовный экстаз – к документам это нас не приблизит.

– Элла, вы плохо меня слушали. У вас не одно, а два задания. Первое – конечно же, документы, а второе – влюбить в себя Брайса. Оба задания очень важны для нас.

– Ну – ка, ну – ка, с этого момента поподробнее. Я чего – то не знаю? Речь шла о дискредитации Ирвина, о похищении документов, а причем тут «влюбить в себя»?

– Считайте, это скорректированным планом. На сегодня все. Я очень спешу. Жду новостей вечером или ночью, – опять этот дурацкий смешок, – я открыт для общения с вами круглосуточно.

И этот подлец повесил трубку.

***

Нашла кнопку вызова и позвала к себе Кертиса. Отмахнулась от его соболезнований и в лоб спросила – когда и где меня будут кормить?

– Когда и где пожелаете, мисс Вареску. Я думал принести вам обед сюда. У вас будут какие – нибудь пожелания?

Я откинулась на подушки и капризным говолосом проговорила:

– Но мне скучно одной. Не мог бы мистер Брайс составить мне компанию?

Кертис озадаченно поднял брови:

– Мистер Брайс десять минут назад отъехал. Он спустился вниз посмотреть, как идет строительство павильона. Боюсь, что он вернется поздно.

Я, искоса поглядывая на реакцию дворецкого, затянула свою «песню»:

– Я не привыкла есть одна. Кроме того, у меня отпуск, не хотите же вы сказать, что мне придется его провести здесь, в этой комнате? – Я фыркнула. – Мистер Брайс взял на себя обязательства организовать мой отдых, вот пусть и организовывает. Можете передать ему это слово в слово. У меня просто болит нога, я не лежу в коме или на растяжке, прогулки по окрестностям на автомобиле и по океану на яхте, никто не отменял. Это тоже можете передать ему.

– Мисс Вареску, – голос дворецкого был полон искреннего сочувствия и понимания, – но доктор Стив сказал, что будет лучше, если вы хотя бы сегодняшний день проведете в постели. После обеда он вам сделает какой – то чудодейственный укол, вы немного поспите, а завтра можно и на прогулку. Поверьте, мистер Брайс очень переживает, и я сам слышал, как он приказал Стиву в ближайшие сроки поставить вас на ноги.

Я решила больше не вредничать. Придется отложить свой отъезд. Стефан, конечно, будет орать как резаный, но он всегда орет по поводу и без повода. На то он и Стефан.

Я улыбнулась и милостиво разрешила накормить себя.

На обед в мою комнату притащился мускулистый доктор. Он развлекал меня все то время, что мы ели, а потом сделал свой «чудодейственный укол», от которого я сразу же и уснула. А что – хорошо выспаться, это тоже отдых.

ГЛАВА 25

Проснулась я глубокой ночью. Посмотрела на часы – без десяти два. Спать решительно не хотелось. Я вышла на балкон, полюбовалась звездным небом, в городе небо как будто совсем другое, как в разных мирах живем. Перегнувшись, осмотрела освещенный фонариками двор, темные окна дома. Тишина. Все, наверняка, спали. Ну, что ж пора приступать к своей шпионской деятельности. Конечно же, я не была полной дурой и без разведки, естественно, не полезла бы в кабинет Брайса. Но осмотреться – то я могла?

Пошла в ванну. Приняла душ, на что у меня ушло еще минут пятнадцать, нашла в гардеробной черную футболку и черные джинсы, скрутила мокрые волосы в гульку, натянула кеды, которые тоже нашла на одной из полок. Как ни странно, все размеры подходили. Кому же вы все это готовили, Ирвин?

Осторожно открыла дверь и пошла по коридору. В доме стояла абсолютная тишина. Освещение стояло на минимуме, я так понимаю, что у олигарха система «умный дом».

Спустившись по лестнице со второго этажа на первый, я огляделась. Холл был как бы средоточием всего дома, от него в разные стороны расходились три коридора. Два из них были почти темны, а вот в одном, из – за не полностью прикрытой двери, выбивался свет. Кому это не спится в ночь глухую? Я двинулась в ту сторону. Не доходя до полуоткрытой двери, остановилась и прислушалась. Красивый глубокий баритон что – то говорил.

– Это недопустимо. Я не позволю этого сделать, пока я – Глава Совета. Вам не кажется странным, что человек, сам доживший до ста лет, ратует за уничтожения 25 % населения? Я не поддержу этот вопрос в любом случае и буду охранять Землю и ее жителей до тех пор, пока я Глава Совета.

Я затаила дыхание. С кем это он там разговаривает? Вовремя я подошла. Это и есть, наверное, вожделенный кабинет, ведь только там, как он говорил, у него есть правительственный телефон. А разговор продолжался и становился все интереснее и интереснее:

– Да, большую часть документов я уже просмотрел и составил свое мнение с рекомендациями. Осталось немного, думаю, за два – три дня я управлюсь. Не переживай, Мак, к заседанию Совета я буду готов. Можешь предать Дэвиду, что если он не успокоится, я подниму вопрос о его перерождении. Хватит уже, зажился. Сто лет, а он бегает как конь. В конце концов, это уже подозрительно, он может раскрыть наши секреты.

Кто – то потерся об мою ногу, и я непроизвольно вскрикнула. Выдала себя, выдала. Тут же опустилась на корточки и застонала. Дверь полностью отворилась, на пороге с телефоном у уха стоял мистер Брайс. Увидев меня, сидящей на полу, он кинулся ко мне, что – то быстро проговорив в трубку.

– Мисс Вареску, что случилось? Как вы здесь оказались?

– Я не привыкла столько спать. Решила выйти на улицу подышать воздухом, увидела приоткрытую дверь, вот и подошла, но видно не рассчитала своих сил, в ногу опять вступило. Вы не поможете мне сесть?

Ирвин наклонился надо мной и снова как маленькую девочку, взяв на руки, внес в кабинет. А то, что это был его кабинет, не оставляло никаких сомнений. Везет тебе, Габи!

Он опустил меня в одно из кресел и согнулся над моей ногой.

– Где болит?

– Все там же, – ехидства мне было не занимать, – левая нога. Щиколотка.

– Я могу разбудить Стивена, он окажет вам помощь.

– Благодарю покорно. Ваш Стивен мне вколол что – то, и я полдня проспала.

– Ну и ничего плохого, если вы проспите еще и ночь.

– Но я есть хочу, – заявила я первое, что пришло мне в голову.

– Есть? – озадачился Ирвин. – Хорошо, пойду, разбужу Кертиса и…

– Вы разбудите Кертиса, а Кертис разбудит Луиджи, а Луиджи в отместку, что ему не дали спать, разбудит своих помощников. Нет уж, увольте. Мы так с вами перебудим весь дом. Не лучше ли будет, если вы сами сходите на кухню, поковыряетесь в холодильнике и принесете сюда пару бутербродов с чаем. Уверяю вас, что этого будет вполне достаточно. Или вы принципиально не заглядываете сами в холодильник, мистер Брайс? Это ниже вашего достоинства?

– Уверяю вас, мисс Вареску, что достоинство тут ни при чем. Конечно же, я схожу на кухню и сделаю вам бутерброды.

И Ирвин ушел. Я быстро огляделась. Сколько у меня времени? Как далеко в доме находится кухня? А если она через стенку? Нет, не может быть. В таких домах, как правило, хозяйственный узел расположен где – нибудь в стороне. Первым делом я внимательно оглядела стены и потолок, камер не увидела. Не может быть, чтобы была такая беспечность. А если они вмонтированы в стены и не видны простому глазу. Значит, будем опять «сниматься в кино».

Я сделала вид, что меня очень интересует обстановка кабинета. Встала, потянулась и, убедительно хромая, прошлась по периметру. Если тут и был сейф, то я его не заметила. Зато заметила стопку документов с масонскими знаками в углу листа, лежащую на столе.

Делая вид, что рассматриваю стол и предметы на нем, я погладила дорогую канцелярскую подставку для ручек и карандашей, чуть сдвинула в сторону настольную лампу, все это время, кося одним глазом в верхний листок документа.

Это был какой – то отчет об изменении климата нашей планеты. Предлагалось в противовес глобальному потеплению воспользоваться помощью жителей мира Светтон. Они нам два миллиона кристаллов преломления света, установленных по определенной сетке и покрывающей всю поверхность Земли, мы им – один из океанов (светторианцы положили глаз на Индийский). Шли какие– то цифры и выкладки, я поневоле прочитала один лист, второй, третий и, когда уже и четвертый был на исходе, в кабинет с тарелкой, полной бутербродов и с графином сока вошел Ирвин.

– Интересно? – обманчиво мягко спросил он.

Это же надо, так попасться! Сердце заколотилось где– то в горле, и жар хлынул к голове.

– Да, очень интересно, – независимо отозвалась я. – Не знала, что вы фантастику пишите. И под каким псевдонимом, позвольте узнать?

Ирвин одобрительно хмыкнул (видно такой расклад не приходил ему в голову), поставил на стол принесенное, обошел стол, сгреб бумаги в его верхний ящик, и как ни в чем не бывало, принялся хлопотать. Пронесло? Вроде, пронесло.

Мистер Брайс пошарил по шкафам внушительного секретера, стоящего в углу, достал пару стаканов, бутылку бренди, о чем – то вспомнив, вытащил пачку салфеток, и перетащил одно из кресел ближе к столу.

– Прошу вас, мисс Вареску, – он сделал приглашающий жест. – Мне никогда в голову не приходило, что можно вот так запросто перекусить в кабинете за работой. Теперь буду знать. Я частенько засиживаюсь допоздна, но кроме бокальчика бренди, ничего себе такого раньше не позволял.

– Значит, мне полагается премия за рационализаторскую идею?

– Можно и премию. Чего бы вы хотели?

Я опять наступила ему на больную мозоль. Он ждет, что я буду чего – то просить для себя?

– Я понимаю, что уже очень поздно, и из нас двоих выспалась только я, но не могли бы мы сейчас поужинать и дружески поболтать. Вы можете завтра выспаться. Я хочу, чтобы вы поспали минимум часов до одиннадцати.

– Это все, что вы хотели предложить?

– Все, а чего более? Чувствую себя виноватой, отвлекая вас ото сна.

Ирвин заметно расслабился и чуть – чуть улыбнулся. Странный человек. Сегодня он опять был другим, более сговорчивым что ли. Я теперь могу открыть Фриду секрет олигарха: надо просто загонять, бедолагу, до предела, авось и подпишет нужные документы.

Мы мирно жевали бутерброды, запивая их апельсиновым соком.

– Я совершенно случайно прочитала ваши опусы по изменению климата планеты. Необычно и весьма доходчиво. А кто такие светторианцы?

– Демоны, – буркнул мой собеседник. – В их мире практически нет воды, вот они и озаботились ее приобретением.

– А зачем демонам вода? Как учит нас Библия, у них же в аду сплошной огонь, они вроде воду не употребляют ни в каком виде?

– Они могут употреблять в пищу то, что находится в воде. В их мире встал вопрос с питанием. Вода – наиболее подходящий источник для разведения любых форм жизни. Впрочем, вам это наверно, не интересно. Это фантастика, вы абсолютно правы.

– Фантастика, которая состоит из математических выкладок? Интере – е–есно. А более художественных произведений у вас нет?

– Это не я. Приятель … гммм… начинающий писатель… просил посмотреть и высказать свое мнение.

– И вы его уже составили?

– А что бы вы сказали на такую ситуацию: на нашей планете глобальное потепление, которое будет уже составлять проблему через каких – то двадцать лет. Нам предлагают решить эту проблему с помощью кристаллов отражения. Не буду вас донимать техническими характеристиками, скажу лишь только, что эта схема точно будет работать – в мире демонов сплошной огонь, и он бы уже давно погиб от перегрева, если бы не эти кристаллы. Но отдать им за помощь один из океанов Земли, не слишком ли?

– Будет паника, еще почище, чем с потеплением, – подхватила я. – Водные пространства бесценны. Надо искать другой выход.

Брайс облегченно вздохнул.

– Я тоже так подумал, мисс Вареску.

– Габи. Мы же договаривались.

– Габи, – послушно повторил он.

А вы знаете, что сегодня мистер Брайс мне нравился? Даже льдинки в глазах растаяли. В линяло– голубых джинсах и черной футболке, он совсем не походил на зарвавшегося миллиардера, это был обычный мужчина, и даже его массивность куда – то ушла.

– А вы сегодня хорошо выглядите, – сделал я ему комплимент.

– Да? – Ирвин озадачился.

– Ну, вы сегодня обычный, без своего официоза и накрахмаленных манжет и воротничка. Они вам придают неприступный вид.

– Почему неприступный? – живо заинтересовался он.

– Это у вас надо спросить. Когда я вас увидела впервые, мне показалось, что вы замораживаете взглядом, да и потом…

– Но мы же с вами мило беседовали в ресторане, – возмутился он, – а потом еще и танцевали…

Да, танцевали. Видимо, воспоминания об этом танце разом вспыхнули у нас в голове. Я смотрела не его красиво очерченные губы и твердый подбородок, он – мне в лицо.

Все! Мне надоело в прятки играть! Я решительно встала, потом вспомнила о «больной ноге» и снова села. Разоблачать свою мнимую болезнь не входило в мои планы.

– Ирвин! Я чувствую себя с вами какой – то ущербной. Я не собираюсь тащить вас в постель, я не собираюсь навязываться вам, как это делали другие дамы, я понимаю, что оба поцелуя вышли по моей инициативе, и, возможно они вам были неприятны…

– Вы ошибаетесь, Габи, – мягко перебил меня он. – Это я вел себя некорректно. Я ничего не намеревался требовать от вас в тот вечер, когда мы ужинали с вами в «Монмаранси». Вы вовремя мне рассказали о Баррингтоне и Расмусе…

– О, боже, – теперь я перебила его, – я ничего такого не имела в виду. Это просто для поддержания разговора. Вы спросили – я ответила. А вчера вечером?

– Я обещал вам, что вы будете в безопасности. Я привык держать свое слово.

– Ах, так это вы держали слово…. – протянула я, – выставили меня полной дурой, а оказывается, это вы слово держали.

– Мисс Вареску, Габи, я не понимаю… – он откинулся на спинку кресла и удивленно таращился на меня.

– Мистер Брайс, – я уже шипела как змея, – вы сейчас же, немедленно подойдете ко мне и нормально, слышите, нормально поцелуете меня. Я не намерена больше гоняться за вами. Тем более, у меня – нога…

Его лицо исказила какая – то судорога, пальцы охватили ручку кресла так, что костяшки побелели.

– Ах, так… Вам неприятно целоваться со мной? Зачем тогда было это приглашение? Эти пять миллионов за ужин? Я чего– то не знаю?

– Нет, Габи, подождите. Все совсем не так, как вы думаете.

– А что я должна, черт возьми, думать, когда вы шарахаетесь от меня как от чумной?

Я все – таки вскочила со своего места и похромала в сторону двери, ругая про себя последними словами, и Ирвина, и Фрида, и Стефана приплела еще до кучи. Зачем он вообще отпустил меня отдыхать? Сидела бы сейчас в городе, занималась бы привычными делами, а не изображала бы из себя подопытную обезьянку.

Две огромные руки легли на плечи, останавливая меня. Я не торопилась поворачиваться. Отпустила от себя все свои эмоции и расслабилась. Резкая волна чего – то мной еще неиспытанного, долбанула меня в область солнечного сплетения. Я задохнулась, по телу в разных местах закололи тоненькие иголочки, горло сжало от какого – то непонятного спазма, а мои руки буквально затряслись в неизвестной лихоманке. Что за – ааа?.. Что это такое?

Это его чувства – сомнений в этом у меня не было. Но что они обозначают? Больно, больно – то как! Больно! Если бы я такое чувствовала по отношению к нему, я бы тоже к нему и близко не подошла.

Наконец, эти руки перевернули меня и прижали к его широкой груди, крепко – крепко обхватив в стальной захват. У меня запульсировало сердце, как будто я только что пробежала стометровку на скорость, и во рту пересохло, и сейчас эти губы были единственным источником влаги, но я боялась к ним прикоснуться, я так боялась.

Я подняла голову и заглянула Ирвину в глаза, они были невообразимо темны, дыхание резкое и прерывистое, крылья носа хищно раздуваются. Опять накатило воспоминание о поцелуе в ресторане и мои мысли о том, что он чем– то болен. Ерунда! Еще пять минут назад был свеж, бодр и энергичен. Ну, давай уже, целуй. Где – то внутри меня рождалось небывалое нетерпение.

Наши губы соприкоснулись, и я чуть не вскрикнула от дикого разряда, пронзившего меня, это было так неожиданно и больно…., а потом наступило блаженство. Я никогда не прыгала с парашютом и не парила в воздухе как птица, но чувства, охватившие меня, были сродни этому. Легкость, необычайная легкость во всем теле, как во время нашего первого с ним танца. А я еще подумала, что это мои эмоции. И неудержимая эйфория, как тогда, когда я вышла из криосауны, так необъяснимо радостно стало на душе. Захотелось петь и смеяться, а еще обнять весь мир и сказать ему «спасибо».

Твердые губы, вдруг ставшие необычайно мягкими покрыли легкими поцелуями мое лицо, пару поцелуев в основании лба у самой кромки волос, легкое касание и щекотание ушных раковин, и дорожка легких прикосновений к шее. Эти поцелуи наполняли меня легкостью и истомой и не были похожи ни на что, испытанное мной ранее.

Затем Ирвин припал к моему рту, и все успокоившиеся чувства появились вновь. Я ощутила такую жажду, что только это проникновение спасало меня от нее. Он водил языком внутри моего рта и мне захотелось прижаться к нему еще крепче, буквально вдавиться в него, не чувствуя никаких преград между нами. Ближе, как можно ближе друг к другу, друг в друге.

Я стала судорожно шарить по его телу, пытаясь снять футболку. Мне до безумия захотелось прижаться к его оголенной коже своей. Волны такого дикого желания накатывали на меня, что я рвала эту несчастную футболку, как раненый зверь спасает свою жизнь. А здесь и сейчас от этого она и зависела.

Его огромные руки делали все намного бережнее и аккуратнее моих, моя футболка снялась как бы сама собой, я даже не успела заметить. Вслед за ней полетели и джинсы, и все мое белье, а я так и рвала безуспешно пряжку его ремня. Услышала тихий гортанный смех и полушепот:

– Может закроем двери? Неудобно если кто – нибудь тебя увидит голой почти в коридоре.

А ведь и правда, я так и стояла у открытой двери, там, где меня поймал Брайс.

Он подхватил меня на руки и, хлопнув дверью, понес вглубь кабинета. Мне сейчас почему – то совсем не хотелось пошлить по поводу сцен на столе и в кресле. Сейчас мне было все равно где. Я вцепилась в Ирвина мертвой хваткой. Было такое чувство, что все, что я раньше знала о сексе, к таковому не относилось, что если я сейчас этого не испытаю, я и не узнаю о нем никогда.

Дикое желание обнять, прирасти, впустить и остаться одним целым охватило меня. Вся реальность уплыла куда– то на задний план. А на передний вышло одно поглощающее желание – быть очень близко, ближе, еще ближе, еще…

Я практически не осознавала себя одну, у меня было ощущение, что мы сплелись не только физически, но и чувства наши, как и тела, проникли друг в друга и испытывают двойное блаженство. Время остановилось, реальность исчезла, я даже не помню, где и как это было – на столе, в кресле, на полу или на потолке… черт возьми. Но все, что было – было прекрасно!