Текст книги "Кино, масоны и любовь (СИ)"

Автор книги: Лариса Чайка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 21

На площадке повисла пауза. Каждый из нас думал о своем. Мне вспомнилась интересная сцена в доме Ирвина, и захотелось кое– что прояснить.

– Мистер Брайс. Ирвин, – поправилась я, – я была в вашем доме свидетельницей одной весьма….ммм… некрасивой сцены…..

Поднятые брови и снова ледяной взгляд. Да, если у его снежности так быстро меняется настроение, то не только заводить отношения, но и общаться с ним мне будет весьма проблематично.

– Это, наверное, не мое дело, простите.

– О какой сцене идет речь?

– Ни о какой. Хотела нормально, по – житейски поговорить с вами, а вы опять тут из себя Чарльз Гарольда изображаете.

– Причем тут Чарльз Гарольд? Что вас не устраивает, черт возьми? Я стараюсь быть любезным с вами.

– Вы и любезным? – Я повысила голос. – Странно видеть и слышать такие любезности. А когда вы хотите поставить собеседника в рамки, вы что, опускаетесь на четвереньки и начинаете рычать?

– Да что не так?

Я глубоко вздохнула. Спокойнее, Габи, спокойнее.

– Мистер Брайс, вы сами меня пригласили сюда отдохнуть. Если ваше приглашение – это только дань вежливости, вы все равно приехали бы сюда по делам службы, как сами мне признавались, и вы не собирались общаться со мной, то мы можем с вами даже не встречаться. Как я поняла, Кертис в моем распоряжении, и я буду разговоры разговаривать с ним. Он мне может показать дорогу на океан и вообще…, – я повела рукой, – показать все местные достопримечательности. А вы работайте, не отвлекайтесь.

Я вскочила с кресла и стала оглядываться в поисках предметов моего туалета. Где этот чертов купальник? Мне на плечи легли две тяжелых руки. Я замерла. Вот так – то, лучше. Милые женщины! Лучший способ обратить на себя внимание мужчины – это устроить ему скандал, со всеми вытекающими. Проверено! Это говорю вам я, Габриэлла Вареску, кинозвезда, черт возьми!

– Мисс Вареску! Габи! Я не хотел вас обидеть и решительно не понимаю, что сделал не так. Присядьте, вы же ничего не поели. Не хотелось бы прослыть негостеприимным хозяином, оправляющим своих гостей спать на голодный желудок.

– А кто вам сказал, что я бы легла спать голодной? Я позвала бы Кертиса и попросила у него принести мне в комнату чего – нибудь перекусить, – ворчливо отозвалась я. – А вообще, да! Я очень голодна, и пока не поем, никуда отсюда не уйду.

– Ну, вот и, слава богу!

Меня проводили на место, даже поддержали за руку. Прогресс!

– Налейте мне вина, – я не хотела, но мой голос прозвучал капризно и вызывающе. Тут же поправилась. – Давайте начнем наш разговор с чистого листа, Ирвин. Мы только что прекрасно поплавали и сели за ужин.

– Я готов, Габриэлла. Когда мы уже попробуем этих лобстеров? А это что это за непонятные чудовища?

Я прыснула.

– Кертис очень хвалил. Это или трепанги, или кукумарии. Вы кормите своих служащих деликатесами, Ирвин. Они, наверное, вас очень любят за это.

– Они меня не любят, они мне преданы. Я усвоил очень важное правило жизни – окружи себя преданными людьми, и к тебе придет все, что ты хочешь – слава, успех, деньги.

– Интересное правило. Оно вам и в бизнесе помогает?

– В бизнесе немного другие правила. Их много. Да и зачем это вам? Меньше всего мне хотелось бы в это приятный вечер говорить о работе. А если вам так хочется, мы можем поговорить о съемках и кино. Мне всегда было интересно, как у вас там все устроено?

– Нет, нет, увольте, – засмеялась я. – Это моя запретная зона.

– Ну и хорошо. Вернемся к тому, где остановились. О чем вы хотели меня спросить?

Я замялась.

– Это ваша личная жизнь. Я просто ляпнула, не подумав.

– Вы о миссис Лонгман? Вы что – то видели или слышали в тот день? Что вас интересует?

– Я слышала только ее слова, вы говорили тихо. Как я поняла, вы собираетесь жениться на миссис Лонгман? Если она узнает, что мы провели с вами эти три дня наедине, она может обидеться. Мне надо знать, какие слухи появятся обо мне в связи с этой поездкой?

– Вы взрослая девочка, мисс Вареску, поэтому я буду говорить начистоту. У мужчин есть определенные потребности. Миссис Лонгман по ее личному согласию, без грамма давления с моей стороны, взялась удовлетворить их. Я не любитель частой смены партнерш, кроме того род моей деятельности, особенно в последнее время, оставляет мне мало свободного времени для поиска оных. Я также не любитель продажной любви, мне всегда почему – то в первую очередь жалко этих девочек.

– Какой интересный подход у вас к этому вопросу, – ввернула я.

– Какой есть. Я не хочу вам показаться лучше, чем я есть на самом деле, но и озабоченным придурком себя выставлять не намерен.

– Продолжайте. Мы говорили о миссис Лонгман.

– Этим отношениям пришел конец. С самого начала я говорил Ильзе, что не намерен на ней жениться. У нее был сложный этап в жизни после смерти мужа. Мы помогали друг другу как могли.

– И как часто вы могли? – Я не удержалась от каверзного вопроса.

Опять ледяной взгляд в мою сторону, а потом сразу заинтересованный.

– Вас интересует физиологический процесс?

Вроде бы и вопрос по моей теме, но мне почему – то стало жутко неудобно, как будто бы я подглядываю в койку к паре, занимающееся любовью.

– Спасибо. Суть физиологического процесса мне известен, – поджав губы, чопорно возвестила я. – Она, видимо, не может смириться с тем, что вы ее бросили.

– Наверно, – сухо продолжил он. – Но у меня уважительная причина, которую я ей и объяснил. К сожалению, Ильза ничего не хочет слышать, она уже две недели устраивает мне скандалы, так что, уехав сюда, я еще и ограждаю свою нервную систему от потрясений. Мисс Вареску, Габи, я понимаю, что уже очень поздно и вам пора отдыхать, но мы с вами не дотанцевали наш танец в «Монмаранси». Не хотите ли продолжить?

– Почему бы нет? А музыка? – Я беспомощно оглянулась. Вокруг ни души.

Ирвин взял металлическую пластинку со стола, похожую на пульт, нажал на одну из кнопок, и вокруг полилась чудесная медленная музыка. Синатра! К месту и ко времени.

Мы, обнявшись, принялись небыстро вальсировать по площадке, а потом, просто перешли на шаг. Я была как в коконе в объятиях его больших и сильных рук. Эта таинственная темнота, разноцветные огни, создающие ощущение праздника, музыка моего любимого певца – все было так прекрасно. Его руки прижимали меня к себе все ближе и ближе, наконец, наши тела теснее некуда прижались друг к другу, а так как после купания под халатами у нас ничего не было, я почувствовала бедром прижимающуюся ко мне твердую плоть. Я вопросительно подняла глаза на своего визави и снова увидела ледяной взгляд, обращенный на меня. Меня тут же отпустили, Брайс отошел на шаг назад, поправил полы раздвигающего халата, и сказал:

– Извините, я не рассчитал свои силы. Я очень устал, поэтому разрешите откланяться.

И он быстрой походкой пошел к дому.

ГЛАВА 22

Шесть лет я просуществовала здесь, в этом мире, в образе актрисы. По идее, я должна была хорошо притворяться и играть разные образы. В нашем мире, в нашей семье ванн Реев лицедейство не приветствовалось. Мы жили истинными чувствами и эмоциями, а папенька, герцог ванн Рей, представлял собой еще и образец правдоискателя. За что, в общем – то, и расстался с жизнью.

Первая моя роль настолько совпала с моими истинными чувствами, а как оказалось впоследствии, что и лицо точно вписалось в роль, что мне и притворяться, особо не требовалось. Лишь получив своего первого грифона за лучшую главную женскую роль и пересмотрев фильмы других режиссеров, я схватилась за голову – я абсолютно не умела играть!

Пришлось срочно поступить в частную школу актерского мастерства, а чтобы заниматься с преподавателями по ускоренной программе, заплатить в три раза дороже номинала. Эту школу нашел для меня сам Стефан, который вначале решительно не понимал, зачем мне это?

– Детка, – орал он, – твое лицо просто создано для кино. Ты в миллион раз эффектнее и правдивее всех этих силиконовых дурочек.

– Стефан, – отвечала я ему тогда, – не учи меня, что мне делать, я же не лезу в твою режиссерскую абракадабру. Я привыкла все решать сама, я хочу иметь образование.

И, чтобы польстить его самолюбию, смягчила свое несогласие:

– Твой рейтинг повысится, если у главных героинь твоих фильмов и у твоей официальной подружки будет профессиональное образование.

А вот это уже был весомый довод! Стефан исхитрился и быстренько нашел мне подходящую школу.

Два года, параллельно со съемками, я осваивала это сложнейшее искусство лицедейства. Преподаватели меня хвалили и были довольны моими успехами, но я упорно продолжала самообразование – читала, смотрела, пробовала. А в последнее время, когда мы со Стефаном уже достаточно отдалились друг от друга, это занятие было моей единственной отдушиной и успокоением души. Критики продолжали нахваливать мою игру от фильма к фильму, некоторые даже уже начинали сравнивать меня с величайшими актрисами старого кино, а я все еще до конца не могла быть уверена в своем профессионализме.

И вот сейчас я решительно не знала, что мне нужно сыграть с Брайсом, чтобы он хотя бы оттаял. Об этом я и думала, ворочаясь в удобной и мягкой постели в первую свою ночь у него в доме.

Физическую реакцию на мою близость к нему я уловила оба раза: и в ресторане, когда я лежала на его распростертом теле, и сегодня во время танца. Его член явно хотел меня, чего не скажешь о человеке, его носящем. И главное – он не сделал ни одной попытки соблазнения.

Ладно, допустим, он боялся отказа с моей стороны, хотя маловероятно, что олигархи вообще об этом думают, но пойти чуть – чуть дальше и посмотреть, что будет, он бы мог? Тем более в ресторане, я первой начала наши поцелуи. Вот вам, как говорится, и карты в руки. Пользуйтесь! А он, только терпел мои ласки, даже не уверена, что они были приятны ему. Странный человек! Я, что, должна его изнасиловать? Боюсь, что на это ни моих сил, ни моего умения не хватит.

Хотя положительный момент у этих сцен все же был– у меня просто не было времени думать об измене Стефану, следовательно, моральные соображения по этому поводу не терзали меня.

А вот теперь, лежа в одиночестве, мысли об измене нахлынули разом. Да, я давно не люблю Стефана как единственного мужчину своей жизни, я сквозь пальцы смотрю на его измены, и секс случается у нас только в минуты какого – то сильного эмоционального всплеска.

С горькой усмешкой даже вспомнила, что Стефан сам меня благословил посмотреть «что там и как у олигархов устроено». Но мое, вернее папенькино родовое правдолюбие, начинало меня подзуживать где – то внутри и говорить, что это неправильно, что это по – свински, что надо для начала расстаться со Стефаном, а потом уже соблазнять другого мужчину.

Своего отношения к Брайсу я тоже не могла понять: когда он нацеплял на свое лицо неприступное холодное выражение оставьте – все – меня – в–покое– мне– похрен – на – вас, никакого желания не только играть в любовь, но и общаться с ним у меня не было, но его необъяснимые поступки просто завораживали, вечерний разговор о семье и маме, поневоле рождал сочувствие и уважение к нему. И в то же время моя подленькая душонка хотела выполнить задание Фрида и получить этот чертов санкционированный переход, чтобы спасти себя, спасти Хельгу.

Хельга! Она мне заменила семью, которой у меня уже не будет. Я имею в виду семью – не муж и дети, а семью – мама, папа, сестра, брат – наши корни. Куда же от них денешься? Это приятное ощущение безопасности, это полное доверие, это уверенность в том, что эти люди не предадут тебя, ощущение себя частью чего – то целого, общего. И взвесив все «за» и «против», мне придется закрыть глаза на подлость моего поступка. У меня есть веская причина – моя семья – я и Хельга, нуждаемся в санкционированном переходе.

Брайс переживет мое предательство. Сместят с Главы Совета этих, как их там, сильных мира сего. Ну и что? Продолжит свою жизнь далее, может быть даже жениться на Ильзе Лонгман (сделаю еще одного человека счастливее). Я никак не восприняла оскорбления в свой адрес от нее. Мало ли что мы женщины можем ляпнуть в минуты ссоры? Мы со Стефаном выражаемся и позаковырестей, однако, я не обижаюсь на него. Что с него взять? Богема!

Успокоив себя, как могла, я все – таки заснула.

***

Здравствуй, утро, напоенное хмельным океанским воздухом и ощущением свободы и счастья!

Я открыла глаза абсолютно счастливая, потянулась и глянула на часы. Без четверти одиннадцать. Однако! Сегодня я увижусь с океаном. Моментально вскочила, оставив смятые простыни, побежала в душ. Меня никто не будил. Прекрасно! Мистер Брайс, наверно, еще сам спит. Наш ужин закончился довольно поздно, а на таком воздухе сон просто внедряется в тебя, не выпуская из своих объятий. Я натянула белые шорты и майку на лямках, водрузила на голову соломенную шляпу с большими красиво лежащими полями, прыгнула в пляжные шлепки и заторопилась вниз. Очень хочется кушать!

Выйдя из комнаты, увидела вдалеке девушку, вытирающую двери, наверно кто – то из прислуги, и окликнула ее.

– Вы не знаете, где мне найти Кертиса?

Девчонка подбежала ко мне, как будто только и ждала моего появления, и уставилась на меня огромными карими глазищами.

– О – о–о – у! Мисс Вареску! Мистер Кертис внизу, разбирается с рабочими. У вас в комнате есть кнопка вызова, вы нажмите на нее, и он придет к вам.

Девчонка просто пожирала меня глазами, раскрыв свой хорошенький пухлый ротик.

– Я хотела позавтракать и не знаю, куда мне идти.

– Так это вам на веранду. Мистер Брайс всегда завтракает на свежем воздухе. Давайте, я провожу вас, – предложила она.

– Давайте. Как вас зовут?

– Я Вероника. Я племянница мистера Хока. – И видя мой недоуменный взгляд, пояснила. – Ну, Кертиса. Кертис Хок – мой дядя с маминой стороны.

Миниатюрная, как фарфоровая статуэтка, с длинными черными волосами, она бежала передо мной, постоянно оглядываясь и болтая на ходу, объясняя расположение комнат, рассказывая о новом павильоне, который мистер Брайс строит на берегу океана, чтобы можно было оставаться там на ночевку.

– Красивая беседка и походная кухня там уже есть, вы сегодня увидите, мисс Вареску. А вот павильон для ночевок – это так романтично. Дядя как раз с рабочими и разбирается. Они должны были все сделать к приезду мистера Брайса, да что – то там у них не получается.

– А далеко ли до океана, Вероника?

– На машине минут пятнадцать. Надо только спуститься вниз по серпантину. Наш дом находится на плато, а океан внизу. Если пересечь небольшую площадку перед домом, вы его сверху и увидите.

Мы вышли на большую крытую веранду, вчера приветливо сияющую разноцветными огоньками. Она была красиво увита зеленью, полы, как, наверное, и везде здесь, покрыты итальянским серо – голубым мрамором, в мраморных же вазах и вазонах размещались декоративные растения, радующие глаз своей яркостью. Вероника подвела меня к добротному большому обеденному столу, благо место позволяло, и, увидев, что он пуст, всплеснула руками.

– Они ничего не принесли. Я пойду, скажу Луиджи, чтобы вам принесли поесть. Присаживайтесь, госпожа Вареску, я быстро.

– Подожди, Вероника, а как же мистер Брайс? Мне, наверное, будет лучше подождать его?

Она звонко рассмеялась:

– Мистер Брайс – ранняя пташка, он уже давно позавтракал и сейчас работает у себя в кабинете.

Она убежала.

Когда ж он спит – то? Какие мы все рабочие– рабочие, деловые – деловые. Немудрено, что все другие чувства атрофировались. Может он, просто не уверен в себе как мужчина? С таким– то графиком! Боится облажаться– точно. Гм – мм, но агрегат – то работает, в этом я убедилась. Меня посетила обида: пригласил и бросил на произвол судьбы, поручив слугам. Он что серьезно вчера воспринял мои слова, что мне достаточно общаться с Кертисом? Придется его сегодня в этом разубедить. Мало ли, что я ляпнула?

Я увидела торжественный выход. Впереди шел маленький чернявенький человечек в костюме повара, коим, наверное, и являлся, а за ним шествовала целая процессия – несколько мужчин и женщин, все с сосредоточенными и деловыми лицами и с разными по размеру блюдами, тарелками, бокалами и бутылками.

Они считают меня алкоголичкой? Думают, что я буду пить вино на завтрак? Процессия приблизилась, и все, молча и споро, принялись выгружать принесенное на стол. Лишь итальянец, поставив свое блюдо под крышкой передо мной, решился вступить в беседу:

– Я – Луиджи, личный повар мистера Брайса. Я очень рад вас видеть здесь, мисс Вареску. Я и вся моя семья очень любим фильмы с вашим участием. Вы наша любимая актриса. И я, наконец, рад, что такой тонкий и чуткий человек оценит кухню Луиджи.

Он, жестом фокусника, снял крышку с того блюда, что принес, и я увидела свежие устрицы и половинки лимона и лайма. Закатив глаза, я мысленно застонала. Устрицы на завтрак! Я явно была не готова к такому гурманству. Окинув взглядом стол, я застонала громче – про себя, конечно. Не могла же я разочаровать всех этих людей! Никто не расходился. Поставив вынесенное на стол, они просто отошли в сторону и продолжали стоять, глядя на меня и улыбаясь.

А стол был заставлен вазами со всевозможными фруктами, несколькими изящными блюдами с тостами, мясной и сырной нарезкой. Три графина свежевыжатого и разного по цвету сока, истекали капельками конденсата. Тут же пристроились две бутылки вина – красного и белого. Я хмыкнула – вино было дорогим и уже открытым для дегустации, поэтому, если я от него откажусь, думаю, что кто – то не позволит портиться такому ценному продукту. А также на столе пристроились знаменитые сладости итальянской кухни, которые я не ела уже очень давно– тирамису с листиком мяты, панна – котта с клубникой и морковный кекс, щедро посыпанный сахарной пудрой.

– Спасибо вам, Луиджи, – запинаясь, произнесла я. – Мне тоже очень приятно познакомиться с вами. Надеюсь, что мы сможем стать добрыми друзьями.

Повар усиленно замотал головой.

Видя, что присутствующие тоже чего – то хотят, я попросила моего «друга Луиджи» представить нас друг другу. И всем пришлось пообещать общение «буквально в ближайшее время». Луиджи важно махнул головой, все присутствующие удались. Наступила самая тяжелая часть разговора:

– Луиджи, – заговорщицки тихим шепотом произнесла я, – у меня есть маленькая тайна, и мне хотелось бы поделиться ею с вами.

Польщенный итальянец приблизил свою голову максимально близко ко мне, и я ему призналась:

– Нам, актрисам, нельзя есть на завтрак ничего из того, что вы мне принесли.

Повар закатил глаза, как будто я убила его (красиво, кстати, умирал, подлец) и запричитал:

– О, мамма мия, мамма мия… Луиджи не вынесет такого удара. Луиджи так старался для любимой кинозвезды. Что Луиджи скажет дома, когда Бьянка спросит его: «Как, Луиджи, ты кормил мисс Вареску, нашу самую любимую актрису»? А Луиджи опустит глаза вниз и нечего будет ему сказать…

Долго бы еще распинался итальянец мне неизвестно, потому что со стороны входа донеслось:

– И давно ты пытаешь своим вниманием мисс Вареску, итальянский аферист? – Повернув голову, я увидела Кертиса. – Оставь нашу гостью в покое, иначе я пожалуюсь мистеру Брайсу. Мисс Вареску приехала сюда отдыхать, и от поклонников тоже, поэтому если я узнаю, что кто – то донимает ее, я оштрафую пристающего.

У итальянца на лице проступила такая обида, что мне пришлось вмешаться:

– Не надо, Кертис. Я сама захотела познакомиться с таким прекрасным поваром. Пожалуй, я съем вашу панна – котту с клубникой, Луиджи. Можно вас попросить принести мне зеленого чая с молоком и овсяную кашу, с какими – нибудь ягодами.

Услышав о панно – котте, итальянец просиял, а об овсяной каше – незамедлительно помрачнел.

– Вы не обижайтесь, Луиджи. Я здесь на отдыхе, поэтому морепродукты буду есть с удовольствием за каждым ужином. Я в восторге от вчерашнего теплого салата. Кстати, что это там было? Потрясающий вкус!

– Это кукумария, синьора. Луиджи знает толк в средиземноморской кухне. Жаль, что мистер Брайс ее не любит.

Я заговорщицки подмигнула ему:

– Просто он не пробовал ее в вашем исполнении. Я помогу вам. Готовьте свои шедевры, а я уговорю мистера Брайса их съесть.

Луиджи церемонно поклонился и ушел с гордо поднятой головой, мы с Кертисом остались вдвоем.

– Очень жаль, что я не застала мистера Брайса за завтраком. Хотелось бы узнать наши планы на сегодняшний день.

– Мистер Брайс просил вас не будить. Он хотел, чтобы вы отдохнули. Позавтракаете, и поедем к океану. Вы же хотели научиться нырять с аквалангом?

– А кто меня будет учить?

– Мистер Брайс и будет. Скажете мне, когда будете готовы.

Ну, что ж, я внутренне хмыкнула. Все – таки мы увидимся сегодня, мистер Брайс.