Текст книги "Вспомнить, чтобы любить (СИ)"

Автор книги: Лана Виноградова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 17.

Залетаю домой, Лиза стоит за плитой и пытается приготовить омлет.

– Елизавета, что ты делаешь?

– А что не видно? – огрызается. – Пытаюсь не умереть с голоду.

– Почему ты Марину не попросишь? Она бы с радостью тебя накормила.

– В корень зришь братец, накормила бы, если бы она была здесь! И ты бы знал, что ее нет уже неделю, что она исчезла на следующий день после того, как ты оброс шерстью!

– Прекрати! Что значит она исчезла?

– То и значит. Она в воскресенье уехала, сказала, что в торговый центр, но так и не вернулась, телефон выключен, отец на мои вопросы не отвечает. Замена Марине будет только в понедельник, это значит, что она сюда не вернется!

Я стою и ничего не понимаю. Марина. Она бы нас не бросила. Не исчезла б просто так, как это сделала родная мать. Арины дома нет. Опять, наверное, скупает все брендовое шмотье, опустошает платиновую карту муженька. Отца в кабинете не оказалось. Он часто работает с дома, но сейчас видимо в офисе. Уже собираюсь выйти из дома, как меня останавливает за руку сестра.

– Глеб, я все знаю. Ты только не ругайся, но парни мне все рассказали после твоего ухода, у них не было выбора, – горько улыбается и тихо продолжает, – я их достала, но как такое возможно, Глеб? Это же моя Мира!

– Не твоя, а МОЯ! – неосознанно гаркнул и исправил сказанное Лизой, на что она только закатила глаза. – Я сам еще ничего не знаю. Но сразу предупреждаю, не лезь в это все, не надо мешаться под ногами, еще не хватало думать за твою безопасность. Кстати, с Мирой все нормально, просто устала.

– Я чувствую, ты весь пропах ей, но, если ты ее обидишь, – грозно качает пальчиком и раздувает ноздри, – пеняй на себя.

– Эй, защитница, она моя пара, я не собираюсь ее обижать, я хочу ее защищать и любить, – усмехаюсь вспоминая, что я вытворял с ней, – отец знаешь где?

– Говорил, что нужно в офис… кажется.

– Мне нужно ехать, – целую сестру в лоб и еду к отцу, – и твоя яичница горит, закажи еду, не хватало, чтобы ты еще дом сожгла. Хотя, может это не такая уж и плохая идея…

– Пошел ты, братец! – выйдя на улицу, я еще слышу отборный мат моей младшей сестренки по ее неудавшимся кулинарным способностям.

Пока еду, набираю номер мозгоправа, но абонент выключен. Звоню в приемную, мне сообщают, что он в командировке, как только он вернется перезвонят.

Врываюсь в кабинет гендиректора и застаю умилительную картину. Ангелина, секретарша отца, вот причина по которой ее не оказалось на рабочем месте, хотя это спорно, скорее уж она именно на нем, стоит на коленях перед отцом с задранной юбкой до талии, из расстёгнутой блузки вываливается наружу ее пятый размер, она сама себя ласкает пальцами и стонет. Отец сидит в своем кресле со спущенными штанами и широко расставленными ногами, он властно держит ее волосы на затылке и насаживает грубо ее рот на свое немаленькое достоинство.

Мое появление никого из них не смутило, да и меня тоже, не первый раз такая картина передо мной. Верность Арине отец никогда не хранил, и она об этом знает прекрасно, зато если она решит сходит налево, ее ждет смерть.

Он кивком головы указывает на диван в углу кабинета, чтобы присел и подождал пока он закончит. Как вы могли понять, у нас с отцом никогда не было тёплых отношений, я не видел от него любви и не слышал похвалы. Он меня с пеленок воспитывал и растил как будущего приемника, будущего альфу. Отец Ромы, Александр, он же бета моего отца, для меня был куда роднее и ближе собственного, от него и его жены Ольги я и моя сестра получали куда больше тепла и любви, в этом они заменили нам наших родителей. Отец меня воспринимает даже не как сына, а как бойца. У него нет и грамма совести и смущения, если я увижу его развратные игры, а наоборот даже предлагал пару раз присоединиться к нему и его дружкам повеселиться с волчицами. Ангелина тоже волчица. В фирме отца вообще работают 70 процентов оборотней.

– Давай, соси глубже! Заглатывай его! И руку от себя убрала, я не разрешаю тебе кончать. – Ангелина уже давится и задыхается, но не останавливается. Отец издает утробный звук. – АМРрррр, да, вот так шлюха.

Кончает с жестким лицом, ничего не говорит о его расслабленности. Он изливается ей в рот.

– Глотай все мою сперму. Да, вот так. А теперь вылежи член, чтобы скрипел. Умница. Хорошая шлюха. А теперь оближи яйца. Хорошо вылизывай, чтобы блестели.

Ангелина усердно старается, а когда заканчивает, отец ее отталкивает одним движением руки.

– Свободна. Позже я тебя трахну. В жопу. Можешь пока пойти разработать ее, нежным я не буду, засажу сразу по самые яйца. – я и ухом не повел. Сам с девушками обращаюсь не лучше, но только с теми которые шкуры и сами себя в открытую продают. К таким у меня уважения нет. Ангелина вся пунцовая, опустив юбку и взгляд в пол, вылетела из кабинета.

– Ты что – то хотел, раз врываешься в мой кабинет? – говорит отец, стоя застегивая брюки.

– Хотел.

– Ну присаживайся. Только давай быстро, у меня через пятнадцать минут совещание, хочу еще успеть трахнуть зад Ангелиночки.

– Где Марина и твой бета?

– В заслуженном отпуске, такой ответ тебя устроит?

– Конкретнее.

– Хм, отбывают наказание.

– За что?

– Скажу одно, я не прощаю предательства, но не беспокойся, на твою помолвку они будут.

– Повторяю еще раз, никакой помолвки и свадьбы не будет! Я сам поговорю с Леонидом Константиновичем и решу вопрос.

– Я-ТВОЙ АЛЬФА, ЩЕНОК! Как сказал, так и будет, только попробуй открыть свой рот. – отец вскочил со своего кресла, его всего трясло. – И ты будешь делать так как я скажу! Когда станешь альфой, тогда и будешь решать! Но это будет еще не скоро!

Единственные два варианта занять место альфы – это либо ждать пока он сам отречется из-за старости, смерти, либо если я его вызовут на честный поединок, кто победит тот и будет альфой, только бой не на жизнь, а на смерть.

– Глеб, тебе лучше ничего не скрывать от меня и ничего не делать за моей спиной, ты знаешь каким я могу быть безжалостным, а у тебя еще есть младшая сестренка, помни.

– Она твоя дочь, ты кусок дерьма! Ты угрожаешь мне своей же дочерью?

– Для достижения цели я не перед чем не остановлюсь и во мне давно нет души, – если бы я понимал, на сколько буквальны его слова, – все, у меня больше нет времени на бессмысленный разговор, – я уже почти подошел к двери, решил не говорит ничего про Миру и что я все знаю про аварию и е родителей, это нанесло бы только непоправимый ущерб, – и да Глеб, через две недели ты летишь в командировку на неделю, возникли проблемы.

Не поворачиваясь и не прощаясь, я вышел из кабинета. Ангелина сидела и смотрела четко в монитор лэптопа, не поднимая головы.

Я понял, что отца у меня больше нет. Никакой информации от него я не получу и приезжать сюда было пустой тратой времени. Нужно действовать самому.

– Ангелина, зайди. – отец сказал это тихо и спокойно, наш слух это конечно улавливает. Ангелина вздрогнула, но быстро подорвалась и побежала, дойдя до лифта я услышал. – Надеюсь тебе хватило времени разработать свою дырку.

Послышалась возня, а лифт никак не хотел приехать на тридцатый этаж, и вскрик секретарши, он ее не жалел. Заходя в лифт, я услышал последнее:

– СОЖМИ ОЧКО! СИЛЬНЕЕ!

Теперь мне еще нужно разобраться с тем, куда исчезла Марина и Александр. О каком наказании и предательстве он говорил…

Лучше бы я провел остаток дня с моей малышкой.

Окно открыто. Послушная девочка, сделала, как я сказал. Запрыгиваю на выступ у окна, малышка лежит на животе, бултыхает ногами в воздухе, в ушах наушники, играет композиция группы One Direction, в руках айпад, что-то читает.

Пролезаю через окно, на ней коротенькие шортики и маечка. Тихо подхожу к ней, и наваливаюсь на нее сверху, предусмотрительно зажав её рот своей рукой, а то сейчас включится ультразвук, а у нее все дома.

– Малыха, это всего лишь я, тихо. – она почти сразу успокаивается, перестала трепыхаться, разжимаю рот.

– Ты меня напугал! Зачем так делать? – обиженно дуется как маленький ребенок.

– Моя бестия! Я скучал… – откидываю волосы на одно плечо и провожу носом по шее. Боец в штанах давно рвётся в бой, трусь пахом о ее аппетитную попку имитируя совокупление, а её кожа покрывается мурашками, а тело бьет мелкая дрожь.

– Глеб, д-дома родители… – ее голос становится мелодичный, сладкий, как патока. Приподнимает свою попу пытаясь меня скинуть, но она не понимает, что этим только возбуждает меня сильнее, хотя сильнее уже некуда. И до нее доходит, точнее она чувствуют всю мою восставшую мощь и замолкает, только успев пискнуть.

– Ой.

– Что такое маленькая?

– Н-ничего. – одним рывком переворачиваю ее на спину к себе лицом и врываюсь в ее рот, она послушно раскрывает его под моим напором, ее язычок попадает в мой плен, такой маленький, остренький и сладкий.

– Хочу тебя, малыха! – мой голос охрип от возбуждения, еще чуть-чуть и опять кончу в штаны.

– Я… не… Я… не готова… сейчас…

– Конечно не сейчас маленькая, сейчас нам некогда, хотя единственное что я бы хотел, это закрыться с тобой в спальне и не выпускать тебя. И за стенкой твои родители, а я хочу не хочу, чтобы ты сдерживала себя, хочу слышать свое имя, когда будешь кончать от моего члена, – опять краснеет, – ты очень милая, когда краснеешь, а сейчас собирайся, мы опаздываем.

– Куда? – малышка дезориентирована.

– Ты никогда не каталась на мотоцикле?

– Нет.

– А была на гонках?

– Нет.

– Значит и в этом я буду первый у тебя. – опять целую в губы, не могу насладиться, мне хочется её постоянно касаться. Луна, мне всегда будет мало ее? – У меня сегодня заезд и хочу, чтобы ты там присутствовала.

– Это же опасно! А если ты разобьешься?!

– Ты так не уверена во мне?

– Я просто волнуюсь…

– За меня? – мне нравится, что она так сильно переживает за меня, ей не все равно и меня это радует и веселит одновременно. И я хочу это услышать.

– Конечно за тебя! – взвинчено вскинула подбородок и пошла к шкафу, начала рыться в куче шмотья.

– Жди здесь. – разворачивается и уходит в ванную виляя своими округлыми бедрами, по которым хочется смачно шлепнуть.

Спустя десять минут двери открывается и оттуда выплывает моя девочка.

Пиздец!

Что на ней надето?

– Это что за херня?

– Что? О чем ты? – кажется я был слишком резок. – Я как-то не так оделась? Тебе не нравится?

– Охуенно.

– Ты можешь нормально объяснить в чем дело?

– Ты вообще видела длину этой юбки? – ворчу, не скрывая своего раздражения.

– Конечно, это же моя юбка!

– И?

– Что и?

– Сама переоденешься?

– Я не собираюсь ничего переодевать, мне нравится так!

– Да я только и буду весь вечер заниматься тем, что отгонять всяких ушлепков от тебя и не смогу думать о гонке.

– Может тогда мне остаться дома? Чтобы не мешать тебе? Я не напрашивалась с тобой.

Мира разворачивается на пятках, чтобы скрыться в ванной, но я успеваю схватить и прижать ее к стене для собственнического поцелуя.

Глава 18.

Мирослава

Я надела черную водолазку, черную короткую кожаную юбку с заклепками, черные чулки, грубые ботинки на шнуровке и косуху, в карман телефон, карточку и наличку. Немного подкрасила ресницы, волосы собрала в конский хвост. Глеб недовольно все бормочет, что юбка слишком короткая, что все только и будут пялиться на меня. Ну и пусть пялятся, я-то не собираюсь никому глазки строить и давать ему повод для ревности. Нам нужно научиться доверять друг другу, без доверия нет отношений. Ревность рано или поздно убьет любые отношения.

Удивительно, но Глебу я доверяю, как никому, уверена, он отлично водит. Прокатиться на гоночном мотоцикле одна из моих мечт. У Стаськи, она же Настя, моя лучшая подруга из К***, давно появилась такая возможность, перед каникулами она встретила парня, который старше нее на три года, как говорит она – это любовь с первого взгляда. Так вот, ее парень Максим учувствует в шоссейно-кольцевых гонках на супербайках и уговорил ее поехать с ним, ведь он ее так любит и ему нужна поддержка. И конечно она согласилась, в омут с головой нырнула, поэтому и не успела на учебу к началу семестра, но скоро уже должна вернуться, у нее для меня новости, общались мы все это время мало, она постоянно была занята, я ее не виню, она молодая и влюбленная, тем более она уехала на несколько месяцев. Учится она, кстати, в моей группе, но пока в журнале посещения только одни энки, ей придется не легко, чтобы закрыть все пропуски, но я ей конечно помогу, для этого ведь и нужны подруги, чтобы радоваться и поддерживать друг друга.

Мы подходим к его Kawasaki Ninja H2, черный мощный зверь, я другого байка и не ожидала увидеть, такой красавец, это я про байк, у Глеба только такой и мог быть. Опасный, хищный, как и он сам.

– О-бал-деть, он потрясающий! – в глазах Глеба искрится гордость за своего железного коня.

– Знаешь, я сейчас начну ревновать тебя к байку, при виде меня у тебя, не блестят так глазки, не то, что сейчас, а это, знаешь ли, обидно.

– Оу, обидели мышку, в норку написали.

– Ах так! А ну иди сюда. – и срываюсь с места и начинаю убегать от него вокруг мотоцикла.

– Попалась козочка, какая прыткая оказалась. – он крепко обнял меня со спины, взял в кольцо своих рук и впечатал в свою грудь, а мне стало так хорошо и от его запаха начала кружиться голова. Его запах меня возбуждает и мои трусики начинают мокреть. Я сама поворачиваюсь к нему лицом, откуда только смелость взялась, всматриваюсь в его черный омут глаз. В них желание, обожание, нежность и страсть, как в нем укладывается весь этот коктейль чувств, хотя у самой не меньше… Он накланяется и шумно втягивает мой запах, это так дико, но его варварские замашки меня только сильнее заводят.

– Я себя еле сдерживаю, что же ты со мной творишь? Такая сладкая, манящая… Хочу увезти тебя туда, где нас никто не потревожит… – водит носом и губами по скуле. Господи, мне сносит крышу от него.

– Давай не поедем… Увези меня… – шепчу, не смея нарушить этот интимный момент.

– Обязательно, – шепчет мне в губы и целует грубо до крови. Он прокусил мне губу, моя ответочка прилетела быстро, я сделал тоже самое, и когда кровь попала мне на язык, меня так хорошенько тряхнуло, по венам словно пустили ток, мне хочется еще, мы одновременно застонали друг другу в рот, и глеб тоже задрожал. Он разорвал поцелуй и спустился к шее, начал ее облизывать и кусать, а потом засасывать, опять ставит свое клеймо. Сначала на одной стороне шеи, а затем с другой стороны. У моей водолазки горловина не высокая, поэтому его собственническое творение видно хорошо. Он довольно осматривает свою работу.

– Идеально, – откуда не возьмись он берет шлем и нахлобучивает мне на голову, а затем и себе, – поехали, моя волчица. Запрыгивай.

Он первый седлает байк, потом дает мне руку и помогает забраться на этого зверя. Находит мою попу и придвигает меня вплотную к себе. Берет мои руки, сцепляет у себя на талии, так что мои пальцы касаются бляхи ремня, в опасной близости к тому, куда мне хочется пробраться. Достаёт из-под моих рук свою футболку и теперь мои ладошки касаются его разгоряченной кожи и, бог ты мой, стального пресса, не удержалась и провела ладошками вверх и обратно вниз, Глеб сидел и не двигался все это время. Я шумно и возбужденно дышу, моя грудь высоко поднимается и опускается, соски болезненно трутся о кружево лифчика, и мне бы хотелось, чтобы вместо ткани оказались руки Глеба. Я так возбудилась, что боюсь оставить мокрое пятнышко на кожаном сидении байка, мне хочется свести ноги вместе, чтобы унять пожар. Это заводит не только меня, я чувствую стук его сердца и учащенное дыхание.

– Миррра, поехали. – его голос хриплый и возбужденный, я опускаю руки обратно туда, где он их изначально оставил и не рассчитываю, и дотрагиваюсь двумя пальцами его возбужденной плоти сквозь джинсы. Он дергается как от огня. – Деррржись.

Делаю как говорит и хватаюсь за него, он резко стартует, зверь ревет и оставляет за собой столб пыли.

Адреналин расползается по венам, мне кажется я готова сейчас забраться на Эверест. Вместо крови течет лава. И я ощущаю себя свободной и счастливой. Я с парнем в которого я, кажется, влюбилась, вот так быстро и легко, вот только легко точно не будет. Чует моя пятая точка, что приключения только начинается, но это потом, а сейчас я с ним, а он со мной.

Трасса находится за городом, минутах в тридцати от него. Мы проезжаем по проселочной дороге куда-то вглубь, вокруг только лес и ни одного дома, при таком шуме, устраивать гонки вблизи домов было бы настоящим свинством.

Дорогие тачки, спортбайки, разукрашенные полуголые девицы, и я, скажу вам, по сравнению с остальными, выгляжу как монашка, и Глеб еще чем-то недоволен, да я здесь как белая ворона буду выделяться. Ну ладно, не только этим, а еще тем, с кем я сюда приехала. Я морально себя настраивала, пока мы ехали, что просто не будет. Глеб завидный парень и наверняка у него было просто миллион девушек, тем более я слышала слухи про то, какие групповушки он устраивал, и мне кажется это не пустые слова, а очень даже подкреплены доказательствами, мне придется отстаивать себя перед этими стервятниками, главное все время держать лицо и не давать инфу для сплетен, и не поддаваться на провокации, и не вступать по возможности в конфликты, и не отходить от Глеба, и еще много блять всяких и!

Можно мне домой?

Как только мы въехали, все взгляды были устремлены на нас, все замолчали, только музыка грохотала из колонок. Парни смотрели с интересом и похотливыми взглядами, а женская половина с ненавистью и презрением. Ну что ж Мира, ты знала с кем сюда едешь, его поклонницы меня просто разорвут.

А вот хер вам.

Глеб помог слезть с байка и снять шлем. Я поправила хвост и гордо расправила плечи. И только сейчас я заметила, что мы подъехали к мальчикам. Рома, Ярик и Рост уже ждут нас.

– Ну наконец-то! Мы уже думали ты нас опрокинешь. Малыха, отлично выглядишь и мы рада тебя видеть здесь. – Рома подходит и обнимает меня, по тёплому, по-братски что ли, ну типа как старший брат, абсолютно без интимного подтекста, но видимо Глеб так не считает.

– Ррроман, руки от нее убрал!

Рома конечно же его не послушал, он еще на пару секунд задержался и только потом отошел, в его глазах пляшут бесята.

– Ему полезно, – подмигивает мне, – это будет интересно, – откровенно насмехается над Глебом. В этот момент ко мне подходит Яр и крепко обнимает, отрывает от земли и начинает кружить, мне становится смешно и страшно одновременно. Я сильнее хватаюсь за его плечи, не дай бог упасть.

– Ну все Яр, хватит, меня сейчас стошнит. – он сразу опускает меня.

– Я рад что ты с нами и что ты приручила этого волчару. – кивает в сторону злого Глеба. Ой мамочки. Лучше я обратно отвернусь от него.

– Не говори глупости, никого я не приручила, ты слишком преувеличиваешься мою значимость. – говорю так тихо, что Глеб точно не услышит. И самой становится от этого грустно, от того, что мои слова правдивы.

– Эх малыха, ты еще много не знаешь и не понимаешь. Но ничего подожди, все будет. – подмигивает и отходит. О чем это он? Чего мне подождать?

Конвейер из мужиков продолжается, следующий подходит Ростислав, так как он известен своей сдержанностью и спокойствием, то он просто быстро и крепко обнимает и улыбается не только губами, но и глазами, а такое перепадает только ограниченному кругу людей. И это точно стоит ценить.

Все стоят всё также смотрят на нас. Цирк уехал, клоуны остались.

– Глеб подходит со спины, кладет руки на талию и подтягивает к себе.

– Хватит! И так облапали всю! – Глеб злится, но разве он не видит, что я реально им как младшая сестренка, эти жесты были показательными, что они приняли меня в семью.

– Да, брат, ты попал! – холодный Ростислав не сдержался и рассмеялся.

– Я потом с вами поговорю и посмотрю на вас, когда такое случится. – что это такое, для меня загадка.

– Чего уставились, разошлись все! – Глеб рявкнул так, что многие опять склонили головы как тогда и все безоговорочно его послушались.

– Рома, когда твой заезд?

– Через две гонки, а после меня ты. Кстати, сюда направляется Гордей, я не оборачиваюсь, но чувствую, как напрягся Глеб, мои волосы шевелятся от его нервного и частого дыхания.

И кто же такой Гордей?

Глава 19.

– Черный, не струсил, приехал.

– Исаев, не мели, я тебя сделаю, как и всегда, перед кем эти понты? Или ты ездить научился? – Глеб нагло ухмыляется, выводит этого Гордея из равновесия.

– Не говори гоп Глебушка. А это что, твоя новая зверушка? А твоя невеста знает? Она, кстати, вон, наблюдает. – машет головой. Я прослеживаю и упираюсь в искаженное злобой, такое красивое лицо Даны. И это лицо не предвещает ничего хорошего. Для меня. – А твоя новая игрушка знает, что через…, а впрочем, кажется, и ты и сам не знаешь. Весело.

– Если ты сейчас не заткнешься сам, то это сделаю я. – Гордей смеется в открытую. Я знаю, что он делает, он также выводит Глеба, как это делал сам Глеб пару минут назад.

– Все-все, – Гордей вскидывает руки перед собой, – спокойно. Только ты как наиграешься с ней, – это значит со мной. – Дай знать, крошка что надо, пару раз трахнуть можно.

И под свой мерзкий ржач удаляется, парни перехватывают Глеба и держат с двух сторон, вид у него, что он готов в любую секунду бросить и разорвать глотку этому придурку Исаеву.

А мне становится больно, обидно, досадно, стыдно за то, что я пробыла здесь десять минут, а меня уже окунули в грязь и я доставила неприятности Глебу. Оборачиваюсь, осматриваюсь в поисках того, на чем бы я смогла свалить домой, оставаться больше здесь не хочется, я поняла, что даже здесь многие знают, что Дана невеста Глеба, а я как любовница. Это унизительно.

Вздрагиваю от прикосновения к своим плечам, поворачиваюсь, Глеб.

– Малышка все хорошо? Прости, что ты стала свидетелем всего этого.

– Не надо Глеб, не нужно было меня сюда привозить, ничем хорошим это не закончится. У тебя из-за меня только проблемы, а у тебя еще гонка. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, потому что ты разозлился. И Глеб… я не буду… не смогу… не хочу… быть в роли любовницы, пока жена ждет дома. Я лучше поеду.

– О чем ты? Какая нахрен любовница? – он сильнее хватает меня з плечи, впивается пальцами больно и точно до красных отметин. – Говорю один раз и лучше тебе это зарубить на твоем прекрасном носике. ТЫ-МОЯ! ТОЛЬКО МОЯ! МОЯ ДЕВУШКА, А Я ТВОЙ! ТОЛЬКО ТВОЙ! И не смей принижать свою значимость, я за тебя убью, ты теперь со мной, под моей защитой, никому не позволю тебя обидеть и только пусть попробует кто-нибудь хоть пальцем тронуть тебя, сразу их не досчитается!

По моей щеке скатывается слезинка, а потом еще одна, но это слезы радости и облегчения.

– И даже друзей оставишь без пальцев? – с улыбкой произношу.

– Ну насчет этих болванов я подумаю. Прекращай плакать, – поцелуями собирает каждую слезинку, – ты сердце мне рвешь своими слезами.

– А то, что он сказал про Дану, она все также твоя невеста? Глеб просто я не смогу быть на втором плане, это не для меня…

– Ты никогда не будешь на втором плане, ты одна единственная для меня. Дана мне не невеста, больше, и никакой свадьбы не будет. Ты веришь мне? – поднимает пальцем мой подбородок. Я всматриваюсь в его глаза, в которых я вижу свою погибель. Он либо вознесет меня, либо растопчет, что я буду собирать себя по частям. Я люблю его и хочу верить ему. И самое главное, он говорит правду, я вижу, я чувствую это.

– Верю. – шепчу и сама тянусь за поцелуем. Поцелуй получился быстрым, но таким нежным и чувственным, что я для себя все решила.

Я возвращаюсь обратно и понимаю, что я опять на этом злосчастном треке, когда парень в рупор вещает, чтобы Глеб и Гордей готовились к заезду.

– Обещай, что с тобой все будет хорошо? Обещай, что вернешься ко мне?

– Женщина, ты будто на войну меня провожаешь. – ему смешно блин.

– Смешно? А вот мне нет и это сродни на войну для меня! Этот Гордей ненормальный, я переживаю.

– Тише малыха, я вернусь. Я всегда буду возвращаться к тебе, – целует в кончик носа, – парни, она на вас, отвечаете головой.

Я в шоке.

– Глеб, не стоило даже в слух произносить это. Можешь быть спокоен, глаз с нее не спустим.

– Мира, никуда слышишь, никуда не отходи, всегда будь рядом с ними. Чтобы ни случилось. Я быстро, ты даже глазом моргнуть не успеешь. Ты меня поняла?

– Да! Пожалуйста, будь осторожен!

– Всегда! – чмокает меня в губы и уходит все дальше и дальше от меня. А я осталась стоять среди трех здоровяков. Рома, кстати, выиграл заезд, чему я искренне рада.

– Сейчас он ему надерет зад. – веселья Ярослава обнадеживает, он уверен в положительном исходе для Глеба.

Перед ними вышла жгучая брюнетка в коротком топе, юбке, похожая больше на ремень и ботфортах на двадцатисантиметровых каблуках, от чего кажется, что ее ноги буквально от ушей, она красивая. В руках у нее платок.

– Готовы мальчики? Победителю сегодня достанусь я! – говоря это, она смотрит только на Глеба, не трудно догадается кому была адресована сия речь, и нужно быть полной дурой, чтобы не понять, что они спят.

Точнее спали.

Надеюсь.

Обломишься сучка.

Глеб ее даже и взглядом не удостоил, она недовольно поджала губы.

Ой, посмотрите, мы еще и обижаемся.

– Какого хрена блин.

– Малыха? Ты чего?

– А, не обращай внимания.

– А, ревнуешь что ли? Не парься, ему нужна только ты.

В заезде три круга, в первом и втором Гордей был всегда на пару метров впереди, от чего он ликовал, но по расслабленному лицу Глеба было видно, что все идет как надо, как задумал. Он усыпляет его бдительность, показывает, что соперник сильнее, быстрее. На середине третьего круга Глеб начинает его обгонять, впереди поворот и сужение дороги. Гордей злой, его глаза полыхают ненавистью и когда они поравнялись, Исаев подрезает его, от чего Глеб уворачивается вправо на огромной скорости, чтобы уйти от столкновения. Глеб летит на камень и мне кажется, что все конец, но он заезжает на этот булыжник и прыгает с него как с трамплина, набирает скорость и вырывается вперед, пересекает финишную черту.

– Ты сейчас мне руку оттяпаешь, – Рома поворачивается ко мне и указывает на свою руку. Ох, я и не заметила, когда успела вцепиться в нее, да еще и с такой силой, что костяшки побелели, а пальцы задеревенели.

– Ой, прости, сама не поняла, как так получилось. Тебе, наверное, больно…

– Серьезно? – Рома угорает. – Посмотри на меня, ты думаешь девчонка может сделать мне больно?

– Знаешь, это уже попахивает… – договорить я не успела, потому что нас отвлек шум, Глеб и Гордей сцепились и их пытаются разнять пятеро парней такой же немаленькой комплекции.

– Прекратили! Это моя территория, а вы устроили здесь цирк. Гор, Глеб победил, а ты его хотел подставить, еще дна такая выходка и путь тебе сюда закрыт.

Как только все прекращается. К Глебу подбегает та брюнетка, которая предлагала себя победителю, запрыгивает на него и целует его в засос.

Сказать, что я в некультурном шоке, ничего не сказать.

– Какого? – я отпустила руку Ромы и сделала пару шагов вперед. Я так зла сейчас, нет, я в гневе и мне хочется крови. Хочется наброситься на эту дрянь, которая посмела прикоснуться к нему, мое дыхание участилось, пульс зашкаливает, я чувствую, как горю изнутри, мои ноздри раскрываются от учащенного дыхания, во мне появилась непонятная для меня сила и уверенность, что этой козе сейчас будет очень плохо. Из-за моего преображения теперь Рома вцепился в мою руку.

– Малыха, спокойно. Посмотри, он ее отшвырнул, она ему не нужна, слышишь? – он разговаривает со мной как с душевнобольной. Я моргаю несколько раз и вижу, что Глеб и правда уже идет к нам. Он злой и растерянный одновременно. Мы смотрим глаза в глаза. Он не отпускает меня ни на секунду пока не оказывается около меня.

– Мира, смотри на меня и слушай меня. Я здесь, с тобой, она мне не нужна, ты – моя девочка, эта дурацкая случайность, такого больше не повторится! Верь мне, – он все крепче прижимает меня к себе, а меня уже лихорадит, тело дрожит, в ушах вакуум. И тут он целует меня, требовательно и чувственно, а я слышу запах ее губ на его губах, как такое вообще возможно? Я кусаю его за эти самые не вкусно пахнущие губы.

– Ты воняешь этой. – машу головой в строну трека и брезгливо морщусь.

Господи, это я что ли рычу?

– Я знаю девочка моя. Поехали со мной, я переоденусь и приму душ.

– Куда?

– Ко мне, на мою квартиру в городе. Я обещаю, что не трону тебя, если ты сама не попросишь конечно. – Глеб был бы не Глеб, если бы не сказал такое. Мачо засел в нем навсегда.

И я не вижу смысла отнекиваться, ведь я сама этого хочу. А оставаться здесь не хочу. Я для себя уже все решила. Вы можете подумать, что все слишком быстро, что все это уловки и я дура, но я не могу и не хочу сдерживаться, жизнь так коротка, да и пора бы избавиться от девственности в конце концов.

– Поехали.