Текст книги "Вспомнить, чтобы любить (СИ)"
Автор книги: Лана Виноградова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Все тебя бросают. Глеб, Лиза, сестра, брат, родители. Ты думаешь, люди которых считаешь своими родителями тебе родные? Сестра, которую ты сегодня уберегла от такой участи тебе родная? А действительно родной брат по крови, вспоминает о тебе? Да он рад был от тебя избавиться, ведь теперь все принадлежит ему, он Альфа! – с каждым предложением, он бил меня то в живот, то по лицу или голове.
Гордей нес какую-то бессмыслицу, с трудом разлепив глаза и заглянув в его, я увидела там беспросветную тьму и черноту.
Что с ним случилось? Что сделала плохого ему я? Или Глеб? За чьи грехи я сейчас расплачиваюсь?
Ах да, кажется, он говорил, что я отдаю должок за Глеба…
– Иди сюда! – он переворачивает меня на живот, поднимает бедра и ставит в коленно-локтевую позу, он смазывает своей слюной меня там, головкой размазывают свою слюну по моем половым губкам и входу, пристраивается и как только он собирается проникнуть в меня, а в голове я кричу «Глеб, я люблю тебя!», то дверь неожиданно слетает с петель и начинается хаус.
До меня нет уже никакого дела, Гордей отшвырнул меня, а я, собрав все свои силы пыталась отползти хоть куда-нибудь, может в ванную, но кажется я переоценила свои возможности. Я облокотилась на диван и приоткрыла глаза и то, что я увидела меня и удивило, и не удивило одновременно. Четыре полу трансформированных оборотня дерутся с другими пятью, Гордея я нигде не вижу. Зато узнаю Рому, Ярослава, Ростислава и Лешу! А он что здесь делает? Как же его дорогая сестрица? Оставить ее в такой-то праздник!
Ко мне подлетает Рома, весь в крови и разодранной одежде.
– Малыха. – он трогает меня за лицо, всматривается в мои глаза, укутывает меня в плед, непонятно откуда-то взявшийся, и поднимает на руки, прижимает к своей груди, а я утыкаюсь ему в шею и вдыхаю такой знакомый и ставшим родным запах. Друзья, они пришли меня спасти! Вот только они, а не Глеб. Его здесь не оказалось. Ему не до меня. – Мира, открой глазки, ради Глеба!
Нет! Мотыляю головой, не даю свое согласие.
– Ради меня, Лизы!
– Только если ради вас! – тихо и ослаблено говорю.
– Они что-нибудь сделали тебе? – ха, много чего и не только они, но я понимаю, что он имеет ввиду.
– Нет, не успели.
– Блять! Малыха прости нас! Прости что не уберегли! Мы все исправим, Глеб скоро подъедет, он… его кое какие обстоятельства задержали. – знаю я, какие.
– НЕТ! НЕТ! НЕ ХОЧУ ЕГО ВИДЕТЬ! ПОЖАЛУЙСТА, ТОЛЬКО НЕ ОН! – еще его, я не выдержу сегодня, ни завтра, ни вообще никогда. Начинаю истерично рыдать в голос.
– Тшшш, хорошо-хорошо, успокойся, его не будет, поняла?
– С-спасибо. – шепчу.
– Что у тебя болит? Тебя что ни будь сейчас беспокоит? Потерпи, скоро доктор тебя осмотрит. – и я опять понимаю, что он имеет ввиду.
– Душа… – как оказалось, она может кровоточить куда сильнее и больнее чем физическая составляющая наша часть. Наступила спасительная темнота, где не было никого и ничего. Где не болело ни сердце, ни душа, ни тело и я захотела остаться здесь навсегда.
Глава 24.
Глеб
Эта бессмысленная командировка морально меня вымотала. Есть стойкое ощущение, точнее я уверен, что возникшие неприятности высосаны из пальца, что все подстроено. Вместо того, чтобы быть рядом со своей девочкой, любить ее и радовать, и наконец поставить метку, я просиживаю штаны здесь и наяриваю кулаком по утрам и вечерам, ведь мысли об измени у меня даже не возникает, наоборот, чувствую только отторжение и брезгливость.
Самолет заходит на посадку, в предвкушении скорой встречи и безумных выходных – не могу усидеть на месте, так хочется скорее прикоснуться, обнять и поцеловать малышку. Сейчас запрыгну в тачку, которую предусмотрительно оставил на охраняемой стоянке при аэропорте, рвану к своей паре и сразу повезу ее в уютный домик, в котором нас никто не побеспокоит, где я буду любить ее часы на пролет.
Получаю багаж и направляюсь к выходу, около которого меня ожидало четыре оборотня из охраны отца. Интересно и неожиданно.
– Добрый день, Глеб Тимурович. Нам приказано доставить вас домой незамедлительно. Любой ценой…
– Привет Юра. Я, наверное, должен сказать, что мне абсолютно похрен что нужно моему папочке, можешь ему так и передать, а сейчас мне нужно ехать. – последние слова я уже процедил сквозь зубы, сказанное Юрой меня распалило за секунду. Отец переходит границы.
Я много думал, как я могу оградить близких мне людей от него и на ум приходит только одно…
Но внутри меня где-то глубоко все же еще тлеет огонек надежды…
И у меня все равно пока нет никакого подтверждения и доказательств, что мой отец устроил семнадцать лет назад.
Людей, которые могут дать мне ответы не так-то и много и половина из них «поисчезали», но я вернулся и надеюсь, что смогу их застать теперь.
От отца я вряд ли добьюсь хоть чего-то, но мне надо узнать, как именно он причастен к тому, что я лишился истинной, а в том, что он причастен я почти уверен.
В первую очередь мне нужно будет посетить того психолога и поговорить с Мариной. Надеюсь, они оба уже вернулись.
– Извините, мне очень жаль, – тихо и опасливо пробормотал оборотень, – работаем, – уже громче для остальных.
Двое других схватили меня за руки, а четвёртый всадил мне иглу в шею и ввел раствор, который меня моментально вывел из строя.
ФАК!
Волчий аконит. Доза не смертельная, идеально рассчитанная под меня, чтобы ослабить и я отключился.
Глаза открыл я уже в той злосчастной клетке в подвале нашего дома, в которую меня так часто запихивал отец в детстве, морил голодом и избивал – это было наказанием.
Поднимаюсь на ноги покачиваясь, организм почти очистился от этой дряни, но небольшие последствия имеются.
– Очнулся. Ты меня разочаровал сын. Я тебя предупреждал, чтобы ты завязывал. Но ты не послушал меня, хорошо хоть метку не успел поставить, ее ты поставишь Дане, своей будущей жене. Ты же не думал, что я оставлю все так? Такие договора не разрывают по прихоти несмышлёного щенка. – я собирался разрешить вопрос с отцом Даны после этих выходных, я бы поставил метку, и они бы уже ничего не смогли сделать. Я молча слушаю все, что скажет эта кусок дерьма. – Сейчас я тебя выпущу, ты пойдешь и приведешь себя в порядок, наденешь приготовленный смокинг, натянешь нас свою физиономию счастье и любовь, и спустишься вместе со своей невестой под ручку к гостям. Сегодня ваша помолвка, присутствует важные гости. Сразу скажу, что будет, если ты не подчинишься. Во-первых: про твою мать ты никогда и ничего не узнаешь, я позабочусь об этом. Во-вторых: как сильно ты дорожишь нашей малышкой Елизаветой? В-третьих: хочешь ли ты, чтобы твоя пара прожила долгую и счастливую жизнь, правда без тебя? Или чтоб она оборвалась уже сегодня?
– УБЛЮДОК! Ты же не думаешь, что я спущу тебе это с рук?
– Но-но, так вот, готов ради них пожертвовать своим счастьем? Если ты будешь плохо себя вести, сестра сегодня же уедет в стаю лурианских волков и станет сукой альфы Бориса. Помнишь такого? Его нрав и предпочтения? Наш ангелочек не сможет вынести такого, как он, и страшно представить во что превратится ее жизнь и как долго она проживет.
– Ты чертов сукин сын, она ТВОЯ ДОЧЬ! Никакой ты не альфа, ты забыл значение этого слова и обязанности, ты псина, которой дорог только свой хвост, твоя душа прогнила до костей!
– А с чего ты взял, что она у меня вообще есть?
– Я УБЬЮ ТЕБЯ! Это дело времени, можешь начинать молиться своей Луне. – а пока мне предстоит поиграть по его правилам, до момента пока я не выполню данное обещание.
– Это значит мы друг друга поняли? – удовлетворенно хмыкает. – Что ж, тогда жду тебя через пол часа внизу под ручку с Даной, ты слишком долго провалялся в отключке.
Он развернулся уйти, но в последний момент вспомнил:
– Ах да, вот кольцо, которое ты подарил своей благоверной. – швыряет мне бархатную синюю коробочку и уходит.
Меня все время сопровождает охрана, но противиться я и так не собираюсь, про Лизу отец не шутил и исполнит задуманное, а Мира…
Мне бы позвонить моей девочке, она, наверное, места себе не находит, ждет меня, да и успокоить себя, что с ней все в порядке. Я надеюсь на это. Отец не должен был ее трогать, я ведь в итоге здесь, верно? Но этой ублюдочный папаша и поэтому никаких гарантий нет. А если до нее дойдут слухи быстрее, чем я смогу все решить и ей объяснить…
Казнить нельзя помиловать. Решайте сами.
Главное, чтобы было кому меня казнить и с ней все было хорошо.
– Где мой телефон?
– Не положено. Приказ Альфы.
«Рома?»
«Яр? Рост?»
«Парни?»
Почему они не отвечают? Волк внутри меня метается, он взбешен и зол, готов разорвать каждому глотку. Он в бешенстве, что кто-то угрожал нашей паре, он хочет к ней, ему нужно защитить ее.
Я тоже хочу к ней друг. И мы обязательно будем с ней рядом совсем скоро.
– Глебушка, милый, ты такой сексуальный в этом смокинге! Я с удовольствием сниму его с тебя после вечеринки. – Дана виснет на моей руке и ластится как кошка.
– Ррруки свои убрррала от меня. Это тебе, – швыряю коробочку с кольцом, – не обольщайся, сейчас я все сделаю, но свадьбы не будет, я не допущу этого. Это все представление, цирк для наших отцов и остальных. Не рассчитывай на продолжение «жили долго и счастливо».
Нависаю над ней и еле сдерживаю себя, чтобы не прибить эту гадину.
А она словно в своей реальности.
– Это мы еще посмотрим. – победно ухмыляется. Ее глаза горят бешенным блеском, она точно что-то задумала и, судя по всему, исполнить задуманное удалось. И мне от этого тревожно, она выглядит сейчас чокнутой на всю голову.
Мне в голову бьет догадка, что Дана не осталась в стороне ждать пока отцы все разрешат, она предложила что-то очень нехорошее.
Волк уже раздирает мою плоть, он хочет вырваться наружу и мчать к своей паре. Я из последних сил его сдерживаю. Он чует надвигающуюся бурю.
Все происходит как в тумане. Мы стоим перед сотней приглашенных гостей, у всех на лицах улыбка, все радуются и поздравляют. Я окидываю взглядом присутствующих и вот замечаю парней, они стоят веселые и радостные, разговаривают о какой-то херне, на мой зов также не отвечают. Рома чувствует мой пристальный взгляд, смотрит мне в глаза, пытаясь передать всё – сожаление, безысходность, это не их выбор. Он машет головой из стороны в сторону, что это не в их силах.
Дальше натыкаюсь на сестру. Она стоит как фарфоровая кукла, красивая, как всегда, но безэмоциональная и безжизненная, застывшая статуя, пустота в глазах. Рядом, ее собственнически охраняет Борис, и вокруг еще десять его псов. Смотря на эту картину, уверяюсь в правильности решения, я не смогу, не позволю ее отдать ему, иначе совсем скоро придет известие, что сестры у меня больше нет.
Замечаю Марину и Александра, как отец и говорил, они здесь, но оба выглядят ужасно. И если Александр пытается держаться уверенно, в нем все также чувствуется мощь и сила, то Марину я не узнаю, в ней словно что-то умерло… Прислушиваюсь к себе, всматриваюсь в ее лицо и от догадки меня обдает кипятком. Я не чувствую ее волчицу, она просто человек. Что за хуйня? Как такое возможно?
Матвея, брата-близнеца моего отца нет. Родной дядя не соизволил прийти даже на такое знаменательное событие. Или нужно спасибо сказать кое-кому другому?
Я не слышу и не замечаю ничего вокруг кроме того, что мне нужно подметить. Дана незаметно тычет в меня, возвращая в реалии.
Мне нужно поцеловать невесту и сделать это нужно все с той же счастливой улыбкой на лице, с которой стою здесь все время, главное не поморщиться от отвращения. Мысленно прошу прощения у моей девочки, хотя знаю, что она не услышит этого. Даже не представляю, что она испытает, увидев это.
А что было бы со мной?
Да я бы сдох от боли, тоски и предательства.
Целую Дану как описано в лучших романах, вот только я представляю на ее месте малыху, иначе не выдержу. Но кого я пытаюсь обмануть, она совершено не похожа на мою пару. А волк недовольно рычит и скалится на меня, что мы придаем нашу истинную.
К нам подходят с поздравлениями, я улыбаюсь и отвечаю всем одно и тоже на автомате. А в голове сменяются мысли о Мире и о том, как я буду рвать глотку своему отцу, когда вызову его на бой. Как буду вымаливать прощение у своей пары. Ситуация патовая. Я не могу выбирать между сестрой и любимой женщиной, они обе – самое дорогое, что есть у меня. Но Мире сейчас ничего не должно угрожать. Конечно, так я еще не ошибался никогда, а ведь всем сердцем и душой чувствовал беду, чувствовал, что с ней что-то происходит. В очередной раз корю себя, что не поставил метку перед отъездом, ведь хотел же! И сестра в самой что ни на есть опасности, Борис наготове, облизывается смотря на Елизавету и мысленно поимел ее своими ебанутыми извращениями.
Где-то час спустя начинает происходит какая-то чертовщина. Я общаюсь с очередным ублюдком отца, как в голове четко слышу «Глеб, я люблю тебя!». Это точно голос Миры, причем очень четкий, как если бы у нас была налажена ментальная связь, но этого не может быть. Эти слова заставили похолодеть все мои внутренности. Сразу кинул взгляд в сторону друзей, они не подошли ни разу. Догадка посещает мою голову – им всем запретили ко мне подходить. Я слышу трель сотового Ромы, смотрю на него, его лицо становится белее мела, в глазах зажегся опасный огонек, я знаю его такого, это не беззаботный парень, это зверь, который готов кинуться в бой. Вот только какой? Кто звонит и что говорят, разобрать не могу, слишком шумно. Я лишь слышу, как он отвечает собеседнику «едем», жестом показывает близнецам, чтобы они шли за ним, и они все вместе поспешно покидают здание даже ни разу на меня не взглянувши. И я знаю, случилась беда, и мое сердце и интуиция вопит, что беда с моей женщиной, а меня нет рядом.
Не знаю сколько времени прошло с момента как уехали парни, к нам подходит Леонид, отец Даны:
– Дети мои, еще раз поздравляю вас! Я уверен, ваш союз будет крепким и надеюсь в скором времени на волчат. – идиот, какие волчата, у нас с ней по природе не сможет быть потомства… Ну или идиот я.
– Спасибо, папуля, мы сегодня же займемся этим вопросом, да милый? – я так сильно сжал челюсти, что послышался хруст. Отвечать ничего не стал. Мне нужен телефон, и я знаю где его взять.
– Глебушка, ничего не хочешь сказать?
– Конечно милая, как скажешь. Я в свою очередь рад, что приобрел такого замечательного свекра. – тянусь для рукопожатия и объятий.
Леонид, изрядно подвыпивший тянется ко мне чуть ли не целоваться. Э нет батя, я еще не в той кондиции. Но, мне это только на руку. Я немного наклоняю его в сторону, что он не удерживается на ногах и мы вместе заваливаемся на наполированный белый кафель. Пока мы копошимся, я ловко достаю телефон с переднего кармана брюк и прячу в рукав пиджака.
– Папочка. – какой же у нее противный голос.
– Леонид, давайте помогу, может вам стоить пойти прилечь?
– А-ха-х, я просто счастлив за вас дети мои.
Как только этот спектакль погорелого театра заканчивается и больше никто не обращает на нас внимания, я нахожу Лизу глазами и показываю наш жест, который означает, что через пять минут встречаемся в нашем месте. Она умная девочка сделает все без палевно, а если учесть, как все уже накидались, в частности и наш папаша, проблем не должно возникнуть.
– Дана, я видимо переборщил с выпитым, мне что-то не хорошо, тошнит, пойду схожу в уборную. – я сказал официанту, чтобы всегда приносил мне яблочный сок вместо виски, в нем не добавлен аконит, что нельзя сказать про алкоголь. Дане я сказал правду, так как если переборщить с ним, то сначала начнется интоксикация, потом начинает тошнить, все как у людей при переизбытке алкоголя в организме.
– Конечно любимый. Может тебе нужна помощь? Я бы могла сходить с тобой… – игриво, как она думает, предлагает.
– Дорогая, я не думаю, что тебе захочется видеть, как я блюю, да и будущему альфе в таком виде предстать перед своей невестой не позволительно. – на слове «невеста» Дана расплывается в широченной улыбке и тянется ко мне опять целоваться. Спокойно, еще раз, последний.
Я притягиваю ее в свои объятия и целую в засос как только могу сейчас, со всей «пылкостью и страстью» как может показаться со стороны. Боковым зрением замечаю, что мой отец смотрит на нас удовлетворенно, на это и был расчет, пустить пыль в глаза, теперь на время он забудет про меня и расслабится. Сестры уже нет, умница.
Глава 25.
Как только скрылся ото всех, срываюсь на бег в самую дальнюю ванную комнату, в которую никто никогда не ходит, строители допустили ошибки при постройке дома, и это заметили слишком поздно, но сейчас это оказалось на руку. Комната крохотная, одному оборотню там будет очень тесно. Отец про нее уже совсем забыл, с детства мы с Лизой прятали в этой ванной, скрывались ото всех, разговаривали, строили планы на будущее, или я просто успокаивал сестру, это стало нашим местом. Да, туалет не лучшее место, о котором можно мечтать, но что имеем. Зато вот в таких ситуациях как сейчас, мы знаем куда нам нужно идти.
Я видел, что с ней пошел охранник, предусмотрительно зашел в свою комнату, за аконитом, которого немного находилось в моем тайнике. Лежит он там с моих десяти лет. Я знал, что настанет момент, когда он мне пригодится.
Тихо подкрадываюсь к нему и резким движением руки ввожу иглу, второй закрываю рот, доза почти смертельная, но он выкарабкается, я не убийца, пока не придется. Спускаю тушу в подвал через дверь, находящуюся в доме, в котором я сам сидел не более трех часов назад.
– Лизи, это я, открой. – сестра сразу впускает меня и бросается мне на шею. Даю ей минуту на то, чтобы успокоиться. Больше времени сейчас нет. Отодвигаю ее, плакала конечно, глаза уже опухли, ее всю трясет.
– Прости, Глеб, прости меня! Прос-сто о-о-отец ска-а-а-зал, ч-что отда-аст м-ме…
– Я знаю, можешь не продолжать. Сейчас слушай меня. – концертирую все ее внимание на себе. – Сейчас ты должна успокоиться и взять себя в руки. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я отведу тебя в безопасное место, а потом спрячу так, что никто не найдет тебя. Сейчас мы вылезем в окно и побежим через лес, просто беги за мной, поняла?
Кивок.
– Там ты будешь сидеть тихо и ждать меня. Я сразу уйду, я чувствую случилась беда.
– М-мира? С ней что-то?
– Я думаю да. Ты же видела, как они сорвались?
– Да.
– Я так понимаю, у тебя телефона тоже нет?
– Он все забрал. Телефон, документы, карточки.
– Не беспокойся на этот счет.
– Две минуты, мне нужно позвонить.
Набираю номер Ромы. Одни гудки.
Набираю Роста, абонент вообще выключен.
Яр, давай хоть ты возьми трубку!
И только я собираюсь разъединить звонок, как слышу долгожданный голос друга.
– Слушаю?
– ЯР! Вы где?
– Глеб? Брат, тут такое дело…
– Говори Ярик не тяни!
– Малыха, она в бункере, с нашим медиком.
– Что произошло?
– Лучше тебе это не по телефону услышать, но и сюда приходить не стоит… – я обрываю телефон и крошу его в своих пальцах. Он будет указывать идти мне к своей паре или нет? Меня с головой накрывает и скоро бомбанет.
– С ней же все будет хорошо?
– Ты все слышала. Раздеваемся, одежду в корзину бросай.
– А потом голышом будем идти что ли?
– Нет. У меня есть тайник с одеждой на такой случай.
Мы раздеваемся до нижнего белья, оно разлетится на кусочки при трансформации.
Бежал так быстро, как только мог. Сестра молодец, бежала следом, не отставала. Остановился у небольшого дерева, из дупла достал пакет со шмотками.
– Девчачьих нет.
– Спасибо.
Еще не много и мы оказываемся у меня.
– Это моя квартира.
– У тебя есть квартира?
– Да, но о ней знаю только я, Мира и теперь ты. Здесь есть все необходимое. Никуда не выходишь, телефоном не пользуешься, в сеть не выходишь. В домашнем кинотеатре полно фильмов, одежду найдешь, еда в холодильнике. Сидишь пока я сам лично за тобой не вернусь. Никому, слышишь? НИКОМУ НЕ ОТКРЫВАЙ ДВЕРЬ, ДАЖЕ ПАРНЯМ! ТОЛЬКО МНЕ!
– Поняла! Буду ждать вас всех! Беги.
Бункер. Наше место. Мы решили построить его, когда Рома открывал первый свой клуб. Он находится в земле под клубом со стенами из стали толщиной в метр. Один вход, один выход. Неприступная крепость. Там все есть для долгой жизни десятерых оборотней. Он был построен по приколу, но как оказалось не зря. Хоть он и находится под клубом, но вход в него далеко от клуба.
У входа меня уже встречает Рома и Ростислав.
– Что с ней?
– Сейчас уже с ней все нормально, ей ничего не угрожает.
– Что значит сейчас? – сузив глаза спрашиваю и надвигаюсь на парней. – Отойдите, мне надо к ней! – я надвигаюсь на друга, но он загораживает мне проход и толкает в грудь.
– Ее условием было, что ты и близко к ней не пойдешь и я пообещал ей это. У меня не было выбора, она нуждалась в помощи.
– Какого хрена? Вы можете объяснить мне нормально, что произошло?
И он рассказал. На эмоциях Мира рассказала все только Роме, все что происходило с ней с момента, как закончились пары. Мой волк не выдержал боли за пару, которая обрушилась на нас с ним, он вырвался наружу и пытался пробиться к своей паре, успокоить, приласкать, утешить и вымаливать прощение. Мы дрались с друзьями в обличии волков, и это оказалась первая наша серьезная драка, всегда это было в шутку, либо тренировка. Они не разочаровали меня, они охраняли ее ценой своей жизни. Они рисковали ценой своей жизни. Я буду должен им до конца жизни. Я в неоплатном долгу перед ними.
Так больно мне не было никогда, представьте, что вам в сердце одновременно вонзают миллион иголок, это то, что я сейчас чувствую. Мне больно дышать, мои глаза налиты кровью. Я буду мстить. Я буду убивать. Время пришло. Я отомщу за свою пару. Я вымолю у нее прощение, и она простит меня! Вот только я никогда не прощу себя! Никого не пощажу. Каждый кто причастен поплатится.
Я должен был быть с ней. Я должен был не допустить этого. От представления, что пришлось пережить моей девочке за эти несколько часов, мое сердце разрывается, по веном течет открытая лава. Я сделаю так, что ты забудешь об этом и заменю плохие воспоминания хорошими! Я оторву руки тем, кто ее посмел тронуть. Хоть парни справились без меня, остался Гордей, этому куску дерьма удалось сбежать. Но я найду его и тогда он будет умирать долгой и мучительной смертью.
Я ревновал Миру даже к моим друзьям, но сегодня понял, она для них как младшая сестренка, они также убьют любого за нее. И меня, если я ее обижу.
Малышка не хочет видеть меня, но ей придется меня выслушать! Я не отступлюсь, не сейчас, когда я ее вновь обрел. Сейчас она спит, ей вкололи лошадиную дозу успокоительного, ей нужно восстановиться и успокоиться, и пока она будет спать, я не отойду от нее ни на шаг.
После драки, когда все выдохлись, мы проговорили еще час, затем пошли в бункер. Я привел себя порядок и пошел к моей девочке. Я пробуду там пока она спит. Но то, что я увидел… Во мне с новой силой забурлил гнев и только то, что она здесь в безопасности успокаивало меня. Лег рядом с ней, прижал такое хрупкое и невесомое тельце к себе и забылся тревожным сном.
– Глеб, просыпайся. Тебе нужно уйти.
– Рома, какого хрена тебе нужно?
– Ты забыл, что я обещал ей? Если сам не уйдешь, я вытащу тебя за шкирку!
– Минуту. – смотрю на такое любимое и родное личико словно в последний раз и это пугает до чертиков. Целую невесомо в губы и удаляюсь, но мое сердце осталось там, рядом с моей парой.
Ярослав пошел к Мире сразу, как только мы услышали, что она проснулась, отнес ей поднос с едой.
Бесит.
Я должен быть на его месте! Это моя женщина! Я должен ухаживать и оберегать ее!
Да, вот только ты не справился со своей задачей, Глеб!
Я так зол, что слишком сильно сжал кружку и она разлетелась на мелкие осколки.
– Держи себя в руках. Я вчера тебе не стал говорить, как-то не до этого было. Гордей ей наговорил всякого. Сказал, что ее родители ей вовсе не родные. Что она никому не нужна, даже родному брату альфе.
У нее есть брат?
– У меня было точно такое же выражение лица, – минутное молчание, – послушай, она видела все, весь тот спектакль, который происходил вчера. Видела, как ты обнимаешь и целуешь Дану, сразу скажу, сыграл ты на пять с плюсом, даже я поверил, еще Гордей подлил масла в огонь, она теперь уверена, что ты ее предал, бросил, что никогда не любил и не нужна тебе. Мой тебе совет, дай ей прийти в себя, хотя бы день не беспокой ее. Она не оценит твоего появления сейчас.
– Он труп. Убью этого ублюдка! И эту дрянь тоже! Я больше, чем уверен, что она причастна к этому, как и мой отец, и думаю зачинщиком всего была Дана. И Рома, ты сам понимаешь о чем просишь? День быть в дали от пары? Не иметь возможности все ей объяснить? Я умираю, каждую долбанную минуту, я подыхаю.
– Мое мнение ты услышал. И ты подставишь нас перед ней, что перестанет доверять и нам.
С минуту подумав, я понял, что она может не захотеть видеть меня ни через день, ни через месяц и пусть у нее будут хотя бы друзья.
– Может ты и прав, но черт!
Первым делом я отправился к мозгоправу, пора выяснить, какого черта я почти ничего не помню, а то, что помню подделка.
– Андрей Егорович сейчас занят, он просил никого не пускать. – секретарша бежит за мной и пытается остановить. Совсем спятила.
– Меня он примет. – открываю дверь с такой силой, что дверь с грохотом впечатывается в стену.
Этот ушлепок пялит свою вторую секретаршу в задницу. А ведь у него недавно родилась дочь, жена дома ждет. Истинная. Но иногда что-то идет не так и истинным тоже изменяют, но это редкое исключение из правил или что-то еще, хрен его знает.
– Я говорила, что к вам нельзя, он меня не слушал.
– Пошли вон! Обе! – Андреюшка нервно прячет свой не доросший стручок в штаны и пытается застегнуть молнию, но у него плохо получается, ручонки то трясутся.
– Ну что вы так, Андрей Егорович, надо было закончить начатое, не хорошо бросать девушку неудовлетворенной.
– Ну что вы Глеб Тимурович, для вас я всегда свободен.
– Мне так не показалось. Покончим с любезностями, я не за этим сюда пришел. – подхожу к нему уверенно и спокойно, он пятится назад и упирается в окно, не собираюсь с ним любезничать, может в какой-нибудь другой ситуации, но сейчас мне нужны четкие ответы.
– Я – спрашиваю, ты – отвечаешь, четко и по делу. И только попробуй соврать, ты знаешь, я узнаю сразу. – он согласно кивает.
– Что ты сделал со мной тогда? Почему я помню общие черты своей пары и почему заменены воспоминания и как?
– Если я вам расскажу я – труп. Не заставляйте Глеб Тимурович, пожалуйста!
– Если ты сейчас мне не скажешь, ты трупом окажешься не только ты, один звонок и твоя семья отправится следом за тобой. – да, я веду себя сейчас как полный мудак, но мне нужно узнать и уберечь свою семью, но трогать его жену и дочь я не собираюсь, но ему об этом знать не обязательно.
– Нет, пожалуйста, только не дочь!
– Раз, два…
– Хорошо, – зажмуривает глаза и трясется как осиновый лист, – альфа приказал гипнозом заменить вам воспоминания об истинной паре, забыть ее. Он что-то причитал про то, что ее не удалось убить, как отца и мать вашей пары, что она как сквозь землю провалилась, испарилось, поэтому было принято такое решение…
– Дальше. – с каждым сказанным словом, моя кровь стынет в жилах, я знал, что мой отец чудовище, но что на столько.
– А что дальше. Я сделал как он хотел, ты вернулся к жизни и чувствовал себя вполне сносно без пары. Но я его предупреждал, что, если вы встретитесь вновь, вы почувствуете друг друга, а регулярные встречи, помогут воспоминаниям вернуться, но полностью все вспомните и почувствуете, когда вы поставите метку на свою пару, ну или если гипноз не снимет тот, кто его поставил, то есть я, но сразу скажу, сейчас это сделать не получится, полное восстановление памяти займет дня три. Альфа заверял, что такого никогда не случится, но видимо случилось. Я труп. После всего что вам рассказал, я только прошу, позаботьтесь о моей семье, не оставляйте их, спрячьте. Альфа узнает и убьет меня… человека. Ведь волка он уже убил… Наказал, за то, что плохо справился с работой, но ведь я не всесильный, но кого это волнует. Точно не альфу…
Прислушиваюсь, правду говорит, волка его не чувствую. Как и волчицу Марины…
– Что значит волка убил? Как такое возможно?
Андрей обреченно вздыхает.
– Да отпустите меня, теперь мне некуда бежать. То и значит, он давно узнал про ритуал, который позволяет убить вторую ипостась, подробностей я не знаю, глаза у меня были завязаны, я ничего не видел, я только помню, как неделю или больше находился в агонии. И знаю, что жить мне осталось не так уж и много без волка. Вам лучше обратиться к Матвею Арнольдовичу.
– К моему дяде? – сказать, что я удивлен, не сказать ничего.
– Именно. Если вам так надо, то найдите и расспросите его.
– Он в России?
– А где же ему еще быть, – устало хмыкает и начинает плакать, – мы ехали пару часов, это все что я могу сказать, я ничего не видел, меня везли в багажнике.
Пару часов, так близко.
Я покидаю кабинет. Как только я вышел на крыльцо здания, в пяти метрах от меня превращается в месиво тело Андрея. То, что это именно он, я узнал по одежде и его запаху, ведь другого от него ничего не осталось. И скорее всего это лучше, чем то, что сделал бы с ним отец.
