Текст книги "Вспомнить, чтобы любить (СИ)"

Автор книги: Лана Виноградова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 31.

Мирослава

Мы с Яной и мамой, или Марией, не знаю, как мне теперь ее называть, стоим на могиле отца. Сегодня пасмурно, небо плачет вместе с нами. Нам пришлось ей все рассказать, про оборотней, про меня, про моих настоящих родителей. Она возненавидела меня, сказала, что, если бы не я, сейчас папа был бы жив, и все были счастливы, а мне надо было сдохнуть еще семнадцать лет назад. Мария тоже винит во всем меня, что она потеряла любимого мужа, что лучше бы я сдохла в том гадюшнике вместо ее мужа. Вот так, прожив всю жизнь бок о бок с людьми, которых любишь просто за то, то они есть, за которых все отдашь, кричат тебе в лицо какая ты гадина, ненавидят тебя и желают смерти. Я была готова ко всему, но к такому точно нет, в голове даже мысли не возникло, что сестра и мама так просто выкинут меня из своей жизни.

Обе молча разворачиваются и покидают кладбище, Яна решила покинуть город, перевелась в другой ВУЗ, мама поедет с ней, здесь делать ей тоже нечего. У могилы остаюсь стоять одна, слезы смешиваются с дождевой водой.

Где я так успела нагрешить, что жизнь бьет меня раз за разом все сильнее?

– Малышка, пошли, ты вся промокла, тебе нельзя болеть.

– Лучше бы это я лежала здесь вместо отца! Из-за меня погибли все мои близкие люди. – накрываю лицо руками, не могу смотреть ему в глаза, мне стыдно, что я такая… испорченная.

– ТЫ ЧТО НЕСЕШЬ, ГЛУПАЯ! Ты ни в чем не виновата, даже не смей себя винить и думать о таком! Виновник всего уже гниет под землей. К сожалению, иногда так случается, что мы совершенно не знаем людей прожив с ними всю жизнь. Кто и виноват, то это опять я, если бы я убил его раньше, ничего этого не произошло бы.

– Ты не мог знать, что так будет, в этом нет твоей вины.

В полной тишине едем в ресторан, где будут проходить поминки. Глеб обо всем позаботился.

В этот же день, когда папы не стало, я заставила Глеба рассказать мне всю правду без какой-либо утайки, о том, кто мои родители и настоящую причину их смерти, а потом сутки никого не хотела видеть и слышать. Оказалось, моих настоящих родителей Дарью и Илью, красивые имена у них были, убил отец Глеба, точнее приказал своим псам расправиться с ними, и меня бы убили, если бы не вмешался отец Ромы и Марина. Причина убийства – я, и за это я чувствую вину, это мой крест, просто я оказалась истинной Глеба и, Тимура это не утроило, ведь у него на сына были другие планы, и он решил избавиться ото всех на зачатке, чтобы потом никто не мешал. Все оказалось просто и банально. Александр сильно пострадал, но уже идет на поправку. С парнями все хорошо.

Они с Мариной передали меня моим вторым родителям Виктору и Марии. Дарья и Виктор были близнецами, поэтому я так похожа на папу. Мой настоящий отец Илья был альфой, а мама Дарья его истинная пара, она была человеком. И вроде как, у меня есть родной старший брат и он теперь тоже альфа, занял место отца, как только вырос достаточно, чтобы стать вожаком. И я не знаю, как мне быть. С одной стороны, я бы очень хотела с ним познакомиться, ведь он единственный, кто остался из моей родни. А с другой, за столько лет он ни разу не дал о себе знать, он не искал меня, а ведь ресурсов у него предостаточно для поиска, он знал, что я поехала вместе с родителями на эту злосчастную свадьбу Тимура и Арины. Он знал, что у него есть сестра. Наверняка он должен был знать, что я осталась жива… земля слухами полнится. И если это так… Я решила пока не думать об этом, у меня сейчас главная задача выносить и родить здоровых детей.

Глеб занял место своего отца и стал альфой и гендиректором фирмы. Многие как мне показалось выдохнули и были рады видеть его альфой. Он хотел изгнать Дану с клеймом позора, что ни одна стая ее не приняла бы и пришлось бы ей скитаться одной до конца своих дней, а оборотень без стаи долго не сможет прожить, но ее отец вступился за нее, просил не поступать так с его кровинушкой, пощадить, на что Глеб, обсудив это со мной сначала, предложил ему на выбор, вместо него альфой должен стать Алексей незамедлительно, а Дана не должна никогда покидать пределы города их стаи. Леонид, недолго думая согласился. Теперь у нас в союзниках стая под началом Леши. Леша единственный из их семейки оказался хорошим. Он помог найти меня и освободить, он лично проследит за Даной, и просил за нее прощение и на него зла я не держу. Да и Дане я не желала роль изгоя несмотря на то, что они с Гордеем и отцом Глеба хотели со мной сотворить, наверное, я слишком наивная, но я уверена, ей это послужит уроком.

Гордей исчез с радаров, он сразу скрылся, покинул город. Люди Глеба ищут его и если он решит сунуться в город, то мы об этом сразу узнаем и тогда его будет ждать участь пострашнее того, что он собирался сделать со мной. Глеб в порыве злости пару раз обмолвился, что он с ним сделает тоже самое, что он хотел сделать и со мной, но только в сотни раз хуже, но об этом я стараюсь не думать.

Еще Глеб оставил лабораторию, где работал его дядя Матвей, только полностью изменил направление. Он начал строительство настоящей лаборатории, где Матвей и ему подобные будут изучать болезни оборотней, да такое тоже существует, и больше никаких опытов с искусственным зачатием, и никаких смертей. К сожалению, Матвей так и останется в коляске, его травма неизлечима и за это нужно сказать спасибо его брату. Он же сказал, что Марине осталось не больше пяти лет, она не сможет жить без своей волчицы, она будет умирать от тоски по ней. И мы постараемся сделать каждый ее день незабываемым, сколько бы ей не было отведено времени. Она же в свою очередь рада, что застанет правнуков, ведь она считает Глеба и Лизу своими внуками, теперь и меня тоже.

– Родная, мы приехали. – нежно гладит по щеке, и я возвращаюсь в реальный мир из своих мыслей.

– Пошли, не будем заставлять всех ждать.

Я вхожу внутрь ресторана, окидываю присутствующих и мои глаза цепляет да боли знакомую фигуру и цветную макушку.

Моя Стаська.

А рядом чуть в стороне от нее Максим, эм… со сломанной ключицей. Оба одеты во все черное. Моя бунтарка в черном платье, грубых ботинках и синими волосами стоит с красными опухшими от слез глазами, её нижняя губа дрожит, руки сцеплены спереди, она так сильно их сдавила, что побелели костяшки, теперь я многое замечаю, раньше я на это не обратила бы даже внимания, я чувствую ее волнение и страх, что я ее отвергну, чувствую ее боль от потери таких близких для нее людей.

Она воспитывалась одним отцом, точнее он выделял ей деньги, а сам все время работал, якобы для ее будущего. Она всегда была одна, отец редко с ней виделся, и мои родители ей стали почти родными, заменили отца и мать, она почти все время проводила у нас, часто оставалась ночевать, чаще всего праздники тоже встречала с нами, ее отец Геннадий кажется этому был только рад. А она в свою очередь бунтовала как могла, чтобы заполучить хоть какое-то внимание, пусть и негативное. Поэтому у нее синие волосы, по несколько проколов в каждом ухе, даже туннели имеются, и сразу по окончании школы она проколола нижнюю губу в двух местах, ор стоял такой, что уши в трубочку сворачивались, она настояла, чтобы я присутствовала на том, когда Геннадий впервые увидит ее «новшества», так он будет сдерживать себя хоть немного, ну а я не могла не поддержать ее.

Меня никто не предупредил, и я не знаю о чем она знает. Какую версию ей рассказали.

Она обнимает меня крепко, как всегда, я утыкаюсь ей почти в грудь, она выше меня на голову, и начинаю рыдать уже в голос, а она утыкается носом в мои волосы.

– Прости Роси! Мне так жаль, что я не была рядом с тобой, когда ты в этом нуждалась больше всего, я никогда себе это не прощу, я должна была быть рядом! – я лишь мотыляю головой из стороны в сторону, чтобы она замолчала, ведь она ни в чем не виновата и мне становится еще больнее от того, что она винит себя. Ведь сейчас она рядом!

Все винят себя.

– Не говори так, – нахожу в себе силы сказать хотя бы это.

Спустя три недели мы прогуливаемся с Настей по магазинам, я смотрю все для малышей, так я себя отвлекаю от грустных мыслей. И я до сих пор не могу поверить, что беременна, что стану мамой в восемнадцать и мне бы испугаться, но я счастлива как никогда, я уже их люблю, и я уверенна, с Глебом мне ничего не страшно. Когда меня пару дней назад начало тошнить по утрам, я думала, что отравилась, это продолжалось по несколько раз на дню и я записалась к врачу, и когда я вышла уже совсем от другого специалиста, то не знала, что мне делать, я хотела и прибить Глеба и расцеловать. Вот такие противоречивые чувства. Я для приличия сказала, что от наглый и хитрый, но радость переполняла меня и я не смогла на него долго злиться. Тогда он мне и рассказал, когда именно мы зачали наших малышей, что он знал об этом еще с первого дня и что их больше, чем один тоже, вот тогда я не сдержалась и отходила его полотенцем по пятой точке.

Днем благодаря учебе и друзьям я держалась, но, когда наступала ночь, я не могла сдержать слез, Глеб ничего не говорил в такие моменты, молча, лежал рядом со мной, поддерживал меня, баюкал в своих крепких объятиях. Я понимаю, что мне нужно взять себя в руки ради детей, ведь они все чувствуют и на мое здоровье переживания сказываются не лучшим образом, но я не могу не скорбеть, я вспоминаю папу каждый день и это рвет мою душу на куски.

Мы еще не знаем кто у нас будет, хотя Глеб уверяет, что это мальчики, но как он может быть так уверен? Чутье говорит волчье.

– Даже не верится, что ты скоро станешь мамой, а я крестная этих милых карапузов!

– Откуда ты знаешь, что они милые? Ты их еще даже не видела. – смеюсь я.

– У вас других не может быть, ты видела себя в зеркало? А Глеба? Вы ходячие модели и секс-символы.

–Скажешь тоже. И ты крестная только одного малыша, второй для Лиззи, она тебе не отдаст двоих.

Теперь уже смеется Стася.

– Ладно, поделюсь только с ней, потому что она замечательная и добрая!

– Ты не представляешь, как я рада, что вы подружились! А как тебе остальные ребята?

– Все дружелюбные и веселые, только Ростислав как грозный дядечка, а Ярик наоборот, по нему сцена плачет. А Рома вообще странный, ходит надутый как индюк и злой как волчара. – я усмехаюсь на этих словах, она не представляет на сколько она близка. И это, кстати, еще одна проблема, она не знает ни про меня, ни вообще про оборотней. – Мне кажется я ему не понравилась и это мягко сказано. Он всегда смотрит на меня с какой-то злостью и ненавистью я бы сказала… да, определенно.

– Рома точно тебя не ненавидит, не принимай на свой счет. – но если посудить, то он действительно странно себя ведет с того момента, как только они увиделись. И у меня есть на этот счет свои догадки, надо выпытать у Глеба. Вот только проблемка, Макс сделал Насте предложение на последней гонке после того, как сломал руку, и она теперь его невеста.

Глава 32.

Эпилог. Глеб

– Ты вроде на свидание меня позвал, а мы в твоем поселении.

– В нашем поселении, завтра я официально представлю стае их Луну.

– А можно меня так не называть?

– Неа. Это как первая леди страны. А теперь закрывай глазки, только не подглядывай и подожди буквально минуту. – Мира послушно выполняет указание. Быстро оббегаю авто и помогаю выйти малышке. Успеваю обсмотреть ее еще раз. Замшевые черные ботфорты на тонкой шпильке, черное платье-пиджак на запахе которое открывает такие виды на декольте и ножки, что в паху стало тесно, как только увидел ее, черное пальто и прямые волосы. Уже вижу, как сниму с нее все эти тряпки и трахну.

Провожу на второй этаж на открытую террасу с нашей спальни, в доме стоит вкусный запах древесины, обожаю его с детства. Я приготовил столик, романтический ужин и свечи, знаю, что на улице холодно, но мы быстро расправимся с первой частью, а дальше будет жарко.

Прошло два месяца с похорон Виктора и Мира потихоньку приходит в себя, уже не плачет каждую ночь, как было, но грустит и вспоминает каждый день. Я ждал подходящего момента и думаю он настал.

– Открывай глазки. – малышка распахивает широко свои глазища и удивленно ахает.

– Глеб… Боже, какая красота. – шепчет и оглядывается по сторонам. Даю время осмотреться. Она вертит головой в разные стороны, как маленький ребенок, по сути, она и есть ребенок, ей всего восемнадцать. Ей нравится, что она видит. А мне нравится, что ей нравится.

Осматривает вид на лес, который открывается со второго этажа и затем поднимает голову к небу, оно сегодня чистое и усыпано звездами (так и было задумано), поворачивается ко мне, в ее глазах плещется любовь и нежность, а радостная улыбка, говорит о том, что я в правильном направлении.

Обнимаю ее за талию и притягиваю к себе, как можно ближе.

– Девочка моя, я люблю тебя и всех наших будущих детей, которых нам подарит Луна. Я все сделаю для вашего комфорта и безопасности. Хочу, чтобы в нашем доме было тепло и уютно. Я верю, что с этим справишься только ты. – падаю на одно колено и достаю коробочку из шелка, из бархата после определенных событий просто не перевариваю, открываю. – Родная, ты выйдешь за меня замуж?

Секунда. Две. Три. И моя девочка начинает рыдать в голос. Я уже начал думать, что она скажет нет, но тут она сгибается ко мне, обнимает за шею и громко верещит.

– Да! Да, да, да! – подрываюсь, хватаю под руки и кружу вокруг себя, теперь Мира радостно смеется. – Я тоже тебя люблю мой волчонок.

– Твой. А как тебе дом? Ты примешь его в качестве подарка на помолвку?

– Что? Это наш дом? – распахивает свои глазища, в которых я готов тонуть.

– Наш. Я построил его специально для нас. Так что?

– Еще бы! Он просто замечательный, хоть я ничего и не видела, кроме этого, – разводит руками, – но мы будем счастливы. Абсолютно.

Мы быстро ужинаем, потому что терпеть нет сил. Мой боец стоит готовый к труду и обороне. Головка вылезла из-под резинки боксеров и больно упирается в молнию брюк. Опускаю руку под стол и поправляю болезненно пульсирующий член.

– Детка, ты не замерзла? Может зайдем в дом?

– Не знаю Глебушка, мне и здесь хорошо. – чертовка облизывает свои пухленькие губки, на которых нет ни грамма помады, и черт, как же мне это нравится! Люблю чувствовать сладость ее губ, а не химию помады. Отодвигает полы пальто и проводит ладонью по шее, гладит метку с мечтательной улыбкой и плавным движением опускает руку вниз к декольте и начинает водить пальчиком по аппетитным холмикам, выглядывающим из-под ткани платья.

– Не честную игру ведешь малышка, – подлетаю, беру ее на руки и заношу в комнату, – сейчас и обновим нашу кровать.

– Ты будешь болтать или делом займешься.

– Ах так! – когтем разрываю всю одежду что на ней было, новая гардеробная уже забита брендовой одеждой для моей девочки.

Наклоняюсь к таким аппетитным и упругим сиськам, которые с беременностью становятся больше с каждым днем и сегодня я трахну моих девочек. Начинаю облизывать по очереди каждую грудь, прикусываю затвердевший сосок, на вкус как спелая вишня, хочется сожрать. Опускаю руку к заветной дырочке, в которую я так сильно хочу попасть и провожу средним пальцем по складочкам, в них можно утонуть, влаги так много, что она стекает по моей руке.

– Глеб! Трахни меня! Уже не могу! Хочу жестко и грубо, как ты любишь! – в глазах открытая похоть, возбуждена до предела.

– Как и ты сама. И ты становишься ненасытной, готов делать так, чтобы ты ходила беременной постоянно. – убираю руку и одним резким движением вхожу в узенькую сладкую дырочку. Чистый кайф, я готов там жить. Малышка вскрикивает.

– Да, кричи для меня детка! Тебя здесь никто не услышит. – так хочется растянуться удовольствие, прочувствовать всю магию наших соединённых тел, но сейчас это невозможно сделать. Темп сменяется на бешеный, хлопки от наших тел разносятся по комнате, стоны моей пары отдаются в самых потаенных уголках моего сердца. Я готов вот так пролежать с ней всю жизнь. Она мой свет.

Меня сейчас разорвет от переизбытка чувств, я уже на грани, готовый излиться, меняю угол, прижимаю ее ножки почти вплотную к ее груди, благодаря чему я проникаю на всю длину, она принимает меня всего.

– Черт!

– Только не останавливайся, я почти. – волосы малышки разметались по подушке, ее голова мечется из стороны в сторону, пальцы жадно сминают шелковую простынь.

Я чувствую, как она начинает сжиматься вокруг моего члена, запускаю руку между наши разгоряченными телами и опускаю на возбуждённую горошину. Пару движений большим пальцем, пару ритмичных толчков и мы оба летим в пропасть, в глазах искры от полученного оргазма.

Мирослава удовлетворенно стонет и выдаивает меня до последней капли, я заливаю ее киску своей спермой, а потом, когда она встанет, мое семя начнет стекать по ее прекрасным ножкам и это самое возбуждающее зрелище, которое я когда-либо видел.

И этой ночью я таки трахнул ее такую аппетитную и пышную грудь…

– Ну что будущие родители, готовы посмотреть на своих деток? – с улыбкой спрашивает врач, у которого Мира наблюдается с начала беременности в клинике для оборотней. Я сменил в ней семьдесят процентов штата. Почти все оказались предателями и работали для моего отца, покрывали его и помогали и поэтому были изгнаны из стаи.

– Если честно, я очень волнуюсь.

– Ну-ну мамочка, зачем лишние нервы, у вас все же хорошо, два сердечка слышно и без аппарата, сейчас посмотрим развитие плодов. Ложитесь на кушетку и оголяйте животик.

– Кстати про животик, почему у нее его нет, все же плоско, так не должно быть. – Эльвира Эммануиловна рассмеялась.

– Альфа, вы что ж, думаете, что живот становится сразу большим с первых дней? – пожимаю плечами, я вообще раньше об этом не задумывался. – Малыши еще совсем крошечные, нечему выпирать, но подождите буквально месяц и животик начнет расти как на дрожжах. Приступим.

Врач водит датчиком по животу, что-то рассматривает, измеряет, хмурится, удивляется, я начинаю нервничать.

– Ну что там? Я вижу, как вы озадачены. Что-то с волчатами?

– В какой-то степени да… – она будто сама с собой разговаривает.

– Где дети? Я их не вижу…

– Не стоит так переживать, как я и говорила, все хорошо. Вот видите? – она тыкает ручкой в монитор. – Для определения пола еще рано, но думаю вы и так сами чувствуете, что там растут мальчики, сильные, с мощной энергетикой, один из них будущий Альфа. Но…

Мы с Мирой переглянулись и уставились на врача.

– …вот и третье сокровище. – какое еще третье? На мониторе откуда ни возьмись появляется третья фасоль вместо двух…

Я озадачен.

Это наше первое УЗИ и были уверенны, что увидим двух человечков, но никак не троих.

– Их что, трое? Но почему я не чувствую третьего? С ним все хорошо?

– Я тоже его не чувствую, но как видите с третьим плодом все хорошо, сердечко прослушивается, развивается согласно сроку. Я сталкивалась с таким пару раз и, если мои доводы верны, а они верны, это ваша доченька, немного меньше, чем ее братья, как видите. Они своей силой подавляют ее, скорее нет, не так, они защищают ее уже в утробе, поэтому мы не можем ее учуять.

Мы потрясенные и счастливые покинули кабинет.

– Спасибо родная! Три малыша! Три! О таком можно только мечтать. До конца жизни буду благодарить Луну, что она подарила мне тебя.

– Ты знаешь, что это значит? – отрицательно качаю головой.

– Снова ремонт, нужно готовить третью комнату принцессы, – малышка счастлива улыбается, – если честно, мне уже жаль нашу дочь.

– Это почему еще?

– У нее будут два брата, один из них с замашками будущего альфы и альфа-отец. Парням придётся не сладко.

– Какие парни женщина?! – в этом я с ней согласен как никогда. Защита ей обеспечена. – Она моя дочь!

– И моя тоже. Давай вот только без этих тиранских замашек. Ты же не хочешь, чтобы она осталась старой девой до конца жизни.

А что? Было бы не плохо…

– Нууу, в любом случае она будет ждать свою пару!

– Ладно, вернемся к этому разговору лет через пятнадцать, когда у нее начнет расти грудь.

– Луна! Дочь еще не родилась, а у меня уже голова болит. Боюсь представить, что будет потом.

– А потом охотничье ружью у входной двери, – хохочет, чуть ли не плача моя девочка, ох уж эти гормоны, – и да, надо бы поторопиться со свадьбой. Не хочу выходить замуж с огромным пузом… Либо уже после рождения.

– Ты уже моя жена – это раз. И никакого после – это два. Думаю, пару месяцев хватит на подготовку. И мне даже нравится, что будет виден животик.

Моя жена смотрит на меня влюбленными глазами. Хочу, чтобы так было всегда.

– Люблю тебя, мой волчара!

– И я люблю тебя малышка!