Текст книги "Плакса (СИ)"
Автор книги: Лана Стина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)
– Папа всегда говорил мне, что я должен защищать маму и сестру, – сказал Миша, листая фотографии. – А я не знаю, как мне сейчас это делать.
– Просто быть рядом с мамой.
Он помотал головой:
– Меня она не послушала, а когда пришла ты, то ей сразу стало спокойнее. Я – плохой защитник.
Я развернула кресло так, чтобы Мишка оказался ко мне лицом и присела на корточки, чтобы наши глаза были друг напротив друга:
– Ты – самый лучший сын и защитник, которого только можно пожелать, – я аккуратно взяла его за плечи. – У твоей мамы случился нервный срыв и она успокоилась только когда я дала ей нужные лекарства, понимаешь?
Он кивнул. Но я не была уверена, что он меня понял.
– Когда я вырасту, стану врачом, чтобы всегда защищать свою семью.
Мое сердце сжалось, глядя на этого маленького мужчину, который так отчаянно переживал за свою семью. Я погладила его по волосам, а затем поцеловала в лоб. Некоторые мальчики в возрасте Миши не позволили бы мне такую нежность в их адрес, но тетя Лена воспитала своих сыновей в любви и ласке, поэтому для них проявление теплых чувств было абсолютно нормальной вещью. Ни Ваня, ни Миша, никогда не стеснялись говорить о своих чувствах, хотя многие в нашем обществе, могут счесть это не мужественным. Мне же это всегда нравилось.
– Ты будешь замечательным врачом, – заверила его я. – Расскажешь мне, как давно ты дома?
Миша кивнул и начал рассказывать. Родители отправили на пару дней их с Марусей к бабушке Тане, та очень соскучилась по внукам и просила привезти. Маруся с радостью согласилась поехать, а вот Миша ехать не хотел и родителям пришлось его долго уговаривать и тот согласился, но с условием, что ему разрешат взять с собой его игровую приставку. Родители согласились и уже вечером он и Маруся были у бабушки. После бурной встречи, зацелованные от головы до пят, бабушка Таня принялась откармливать любимых внуков оладьями с клубничным вареньем. Так они за столом и просидели несколько часов, разговаривая и жуя оладья. После, бабушка отвела Марусю в ванную умываться, так как она ухитрилась заляпать вареньем волосы, а сам Миша принялся подключать приставку к телевизору. Когда все провода были подключены, оказалось, что он не взял игровой диск. Ехать домой на городском транспорте за диском было уже поздно, поэтому он решил съездить сутра.
На следующий день, после завтрака, бабушка вызвала такси и пыталась дозвониться до мамы, но она была вне зоны доступа. Когда Миша зашел в квартиру и услышал плачь мамы, то сразу же побежал в гостиную, пытался с ней поговорить, но она только плакала. Дома больше никого не было, поэтому он позвонил старшему брату и все рассказал, тот обещал приехать как можно быстрее и сказал сходить за моей мамой.
– Папа ведь поправиться? – спросил Миша, закончив свой рассказ.
– Обязательно.
Я не знала, чем себя занять и как я еще могу быть полезна. Я вышла из комнаты, проверить, как там мама и тетя Лена. Из гостиной доносились тихие разговоры и всхлипы, видимо, тетя Лена проснулась. Я не хотела им мешать, поэтому вернулась в комнату Мишки и предложила ему что-нибудь посмотреть. Он охотно согласился и включил какое-то свое любимое шоу про роботов. Я его ниразу не смотрела, но Мишке оно нравилось, значит, его это должно было немного успокоить.
Мы удобно устроились на его кровати и Мишка мне постоянно что-то объяснял и говорил. Я кивала, иногда сама что-то спрашивала, создавая мнимую вовлеченность. Но мыслями я была не здесь. Алексей уехал в больницу и я ждала от него вестей. Мы договорились быть на связи, но я только сейчас поняла, что его номера у меня нет. Оставалось только ждать, когда он вернется или позвонит тете Лене.
Прошло, наверное, пару часов, когда в комнату Миши вошла моя мама и кивком головы позвала меня к себе. Мальчик уснул за просмотром шоу, а я сделал звук немного тише, укрыла его одеялом и осталась рядом.
Я аккуратно встала с кровати, чтобы не разбудить Мишку и вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
– Мы с Леной уедем сейчас в больницу, Лешенька позвонил, сказал, что их ненадолго впустят в реанимацию к Володе, – мама тяжело вздохнула и выдохнула, словно, собираясь с силами. – Лена всю ночь просидела в коридоре больницы, но ей так и не разрешили увидеть мужа, отправили домой под утро. Хорошо, что Миша забежал домой, иначе она одна бы тут сума сошла…
– Почему она никому не сказала, не позвонила?
– Догадок может быть много, лисенок, но сейчас мы тревожить ее этими расспросами не будем, – мама взяла меня за руку. – Сейчас мама Лены привезет Марусю, побудешь с детьми? А мы втроем поедем в больницу.
– Конечно.
Мы с мамой вошли в гостиную. Тети Лены нигде не было и мама сказала, что она в ванной приводит себя в порядок. Я собрала с пола помятые салфетки, а мама убрала со стола таблетки и открыла окно, чтобы больничный запах выветрился. Маруся абсолютно точно не вкурсе, что происходит и не нужно пугать ее.
Я до сих пор не могла поверить в происходящее. Кажется, все это один большой страшный сон. Почему дядя Володя в коме? Как так случилось, что сорокаоднолетнего мужчину, здорового, энергичного, так подкосило? Думать о том, что будет с их семьей, если дядя Володя не выкарабкается, я себе запрещала. Отгоняла эти дурные мысли, как могла. Выталкивала за дверь, но они пытались пролезть в окно. Закрывала окна, а они пролазили через щелочки. Правда была в том, что неизвестность страшит и в такие моменты, почему-то, в голову лезут самые ужасные мысли.
Чтобы хоть как-то отвлечься, я достала свой мобильный и написала Марику:
Я: «Дядя Володя в реанимации, у него был инсульт и он не приходит в себя. Мне страшно(»
Знаю, тетя Лена просила никому не говорить, но, когда мне плохо, я всегда ищу поддержки первым делом у Марика. Он сейчас мне очень нужен. Конечно, он не отвечает мне сразу и от этого мне становится еще тоскливее. Сейчас не время тренировки и я понятия не имею, чем он сейчас занят, почему не отвечает. Быть может гуляет с друзьями? Или девушкой? Он ничего не говорил о том, есть ли у него кто-нибудь, но вдруг появился, а я не знаю? Раньше мы всем делились с друг другом, но сейчас… не знаю, так ли это еще.
Татьяна Святославовна привезла Марусю, как раз в тот момент, когда я печатала Марику еще одно сообщение. Они вошли в дом и, как только малышка увидела меня, радостно взвизгнула и бросилась ко мне. Я присела на корточки и раскинула руки, впуская ее в мои объятия.
– Алиса, ты здесь! Я так по тебе скучала!
– И я по тебе, малышка.
Эта была чистая правда. Я любила эту девочку, как свою младшую сестру, которой у меня никогда не было. Марусе совсем недавно исполнилось 11 лет, она была шустрой малышкой, ничего не боялась и очень много болтала. Она была солнышком, согревающим и заряжающим все вокруг.
– А я теперь умею рисовать портреты, – похвасталась она мне. – Хочешь, я тебя нарисую?
– Спрашиваешь еще, – Маруся взяла меня за руку и потащила в свою комнату. Только на полпути, я сообразила, что так ничего не сказала ее бабушке. – Здравствуйте, Татьяна Святославовна.
– Здравствуй, Алиса, – сдержанно отозвалась пожилая женщина.
Вот и все, что мы друг другу сказали. Не знаю, по какой причине, но я чувствовала, что этой женщине я не нравлюсь. Да и вся наша семья тоже. Когда мы пересекались на дне рождении тети Лены, она всегда нас сторонилась, словно мы могли заразить ее бубонной чумой.
Когда она узнала, что мы с Ваней встречаемся, то она позвонила ему и попросила приехать. Я не знаю, о чем они разговаривали, Ваня мне так и не признался, но он был очень зол и мы в тот день поссорились из-за очередного пустяка.
В общем, мы старались игнорировать друг друга и ограничиваться лишь вежливым приветствием при встречах.
Маруся ввела меня в свою комнату и закрыла дверь.
– Садись, – приказала она мне, указывая на маленький детский стульчик и я послушно села. – Теперь не двигайся, я буду тебя рисовать.
Она взяла со своего письменного стола альбом для рисования и пачку цветных карандашей и, положив это все на пол, легла на живот.
– Постарайся моргать как можно реже, – потребовала она. – Иначе выйдет не похоже.
– Сделаю все, то в моих силах, – пообещала я, не скрывая улыбки.
– И не улыбайся! Я еще не умею рисовать морщинки!
Я сделала серьезное лицо.
– Так хорошо?
Маруся несколько секунд разглядывала меня, а затем, тяжело вздохнув, пожала плечами:
– Ты – красивая.
Я со всех сил старалась не рассмеяться, но у меня это не вышло. Эта малышка просто чудо.
– Не смейся, иначе получишься некрасивой!
– Прошу прощения, товарищ художник, продолжайте.
Маруся одной ручкой подперла подбородок, а другой принялась рисовать мой портрет. Я услышала, как хлопнула входная дверь, видимо, взрослые уехали в больницу. Маруся, кажется, была так увлечена рисунком, что даже забыла про свою маму. Наверное, в нашей ситуации это только к лучшему.
– Как у тебя дела в художественной школе? – спросила я Марусю.
Сейчас был конец августа и дети были на каникулах. Маруся отдыхала 2 месяца от учебы, но пару недель назад снова начала ходить в свою художественную школу.
– Хорошо, – не отрывая глаз от листа бумаги, отозвалась малышка. – Там весело и я гуляю со своими подружками. У Алены новый набор гуаши, такой большой-большой и мы смешиваем цвета друг с другом. Это тааак прикольно.
– Звучит интересно.
– Да, это очень интересно, – с энтузиазмом закивала головой Маруся и посмотрела на меня. – Хочешь я как-нибудь тебя с собой возьму и покажу, что у нас получилось? Иногда выходят некрасивые цвета, а иногда – такие классные, что их хочется съесть!
Я улыбнулась. С Марусей было легко болтать.
– Но вы же их не едите?
Она уставилась на меня и покрутила пальцем у виска.
– Конечно, нет! Они не вкусные!
– А откуда ты тогда знаешь, что они не вкусные?
Маруся немного покраснела и снова уткнулась взглядом в свой рисунок. И это было одновременно так мило и смешно, что я не сдержалась и добавила:
– Вот, что действительно не вкусно – это пластилин. Настоящая гадость.
Девочка с интересом посмотрела на меня.
– Ты ела пластилин?
– Да, я была чуть младше тебя и мне было интересно, какой он на вкус.
– Круто! – в глазах Маруси читалось восхищение. – Но больше так не делай.
– Не буду.
Маруся снова принялась за мой портрет, прикусив при этом кончик своего языка. Она была полностью поглощена рисованием, поэтому, когда мой телефон завибрировал, я достала его из кармана и прочитала входящее сообщение от брата:
Марик: «Жесть. Все будет хорошо, Лисси, я уверен. Держи меня в курсе.»
Я быстренько напечатала ответ:
Я: «Мама вместе с тетей Леной уехали в больницу, там сейчас Алексей.»
Сначала я хотела написать брату, что ему нужно позвонить своему другу и поддержать его, потому что он, определенно был не в порядке, но передумала. Это казалось слишком личным и мне от чего-то не хотелось, чтобы Марик думал о том, что я за него переживаю.
«Я с Мишей и Марусей у них дома. Мелкая ничего не знает, а Мишка расклеился. Это все кажется каким-то сном»
Я отправила сообщение.
– Алиса, ты должна сидеть ровно! – увидев, что я сижу в телефоне, приказала Маруся.
– Прости, Маруся, мне Марик написал и я не могу ему не отвечать.
– Почему?
– Потому что мы с ним очень редко общаемся и я по нему скучаю.
Малышка вздохнула.
– Ладно, можешь ему писать, – разрешила она. – Но только если рисунок получится не похож, то это потому что ты не сидела ровно!
– Договорились.
Я снова перевела взгляд на телефон и увидела, что Марк уже ответил:
Марик: «Дерьмо случается. Но я уверен, что все обойдется. Как у тебя дела?»
Я задумалась, не зная, как ему ответить на этот вопрос. Мне нужно было рассказать ему, что я встретила его друзей и один из них пригласил меня на свидание. Рассказать, что мое сердце разрывается сейчас от печали за самых близких нашей семье людей. Но разве можно все свои чувства вместить в сообщение? А если и так, то получу ли я от Марка ту поддержку, в которой я сейчас нуждаюсь или он снова пропадет на несколько часов, а когда вернется в сеть – мне это будет уже не нужно? Ответа на этот вопрос у меня нет, но и узнавать не хочется. Ведь если он снова исчезнет из сети, так до конца меня и не выслушав, это заденет меня сильнее, чем обычно. Поэтому я просто написала:
Я: «Стараюсь не думать о плохом. А ты там как?»
Сообщение прочитано сразу же.
Марик: «Устал, как собака, но скоро буду дома и это чертовски радует. Могу тебя сейчас набрать?»
Хотела ли я поговорить с братом? Конечно. Но при Марусе разговора, как такового не вышло бы, а оставлять ее одну мне не хочется. Я тяжело вздыхаю и печатаю ответ:
Я: «Сейчас не могу( Но я бы очень хотела с тобой поговорить, мне так много чего тебе нужно рассказать»
Марик: «Мне тоже. В другой раз тогда. Я позвоню Лису, спрошу как он. Думаю теперь ему не до своего дня рождения»
А я об этом даже не подумала. Через пару недель он должен был отмечать свой день рождения в одном из самых крутых баров в нашем городе. Конечно, меня никто не приглашал. Это я знала от Марика. Но, в сложившейся ситуации, не думаю, что Алексея все еще заботит его день рождения. Даже если… Когда дядя Володя придет в себя, то вряд ли его так скоро выпишут. Я не много знаю об инсультах, но точно уверена, что востановление будет не быстрым. Как бы то нибыло, самое главное, чтобы дядя Володя поправился, а остальное неважно.
Алиса
Я не заметила, как уснула вместе с Марусей у нее на кровати. После того, как она закончила меня рисовать, она попросила почитать ей сказку и, видимо, я уснула вместе с ней. Стресс и усталость давали о себе знать и я провалилась в сон.
Я аккуратно встала с кровати, стараясь не разбудить девочку. Она мирно спала, свернувшись рядом со мной в клубочек. Я на цыпочках вышла из комнаты и, пытаясь не создавать шума, закрыла за собой дверь.
В гостиной было тихо. Взглянув на часы, я удивилась, что они показывали 5 часов вечера. Я сходила в туалет, а затем умылась холодной водой в ванной, чтобы окончательно прогнать сон.
Я тихонько постучала в дверь комнаты Миши, а затем толкнула ее. В комнате было пусто. Достав из кармана телефон, я позвонила Мише, но он не ответил. С ним все должно быть в порядке, но волнение за мальчика вспыхнуло во мне и я начала о нем беспокоиться.
Тогда я позвонила своей маме, вдруг он поехал к ним в больницу.
– Да, – мама ответила почти сразу же.
– Как дела?
– Без изменений, – мама тяжело вздохнула. – Лену пустили к нему в реанимацию только на минутку, дали ей какое-то успокоительное. Я за нее очень сильно переживаю. Она не хочет ехать домой и, кажется, забыла обо всем, кроме Володи.
Мама ненадолго замолчала, а потом добавила, понизив голос:
– Это очень тяжелая ситуация, но у нее есть дети, которые в ней нуждаются. Я пытаюсь уговорить ее вернуться домой, но она меня не слышит.
Мама был очень расстроена.
– Я присмотрю за ними, не беспокойся, – тут же заверила ее я.
– Я знаю, – сказала она. – Но ты не заменишь им маму. К тому же, тебе через пару дней на учебу, а мне нужно заниматься кофейней. Мы не можем быть с ними постоянно.
– Все будет хорошо, мам, мы не бросим тетю Лену одну
– Конечно, мы ее не бросим.
Я чувствовала, что мама хотела сказать что-то еще, но больше она ничего не произнесла, поэтому заговорила я:
– Мам, Мишки нет дома и трубку он не берет, я беспокоюсь.
– Я уверена, с ним все хорошо. Мальчик просто пошел прогуляться. Я скажу Лешеньке, может он знает, где его искать, – успокоила меня мама. – Как Маруся?
– Спит.
– Хорошо. Я пойду к Лене, скоро увидимся.
– Пока, мам.
Мама закончила разговор и я снова осталась одна. Надеюсь, Алексей найдет Мишку и не открутит мне голову за то, что я не уследила за его младшим братом.
Ну, а мне не мешало бы принять душ. Я сегодня прямо со своей теплой кровати оказалась здесь, не умывшись и не приведя себя в порядок. Вернуться домой, чтобы принять душ, я не могла. Вдруг Маруся проснется, а меня здесь нет. Девочка испугается, а я этого не хотела. Чувство вины из-за того, что я не уследила за Мишкой, немного подгрызало меня и я уж точно не хотела, чтобы Маруся тоже куда-то пропала из дома.
Поэтому я решила принять душ здесь. Не мешало бы и переодеться, но рыться по чужим шкафам в поиске одежды было через-чур. Конечно, скорее всего, никто бы даже и не заметил, что я вытащила с Мишкиного шкафа футболку, но это было некрасиво. Я прошла в ванну, сбросила с себя пижаму и встала под горячий душ. Тело тот час расслабилось под мелкими ударами капелек и напряжение, которое я даже не замечала, постепенно начало покидать тело. Каждая клеточка моего тела будто задышала и вдохнула жизнь в меня. Я не тратила много времени на душ, опасаясь, что Маруся может проснуться.
Взяв с крючка полотенце, я вытерлась, а затем бросила его в стиральную машинку. Надев на себя снова свою пижаму, я провела ладонью по запотевшему стеклу и посмотрела на свое отражение.
Мне никогда не нравился цвет моих глаз. Серый, мрачный и неинтересный. Цвет осенней грязи. Хотя, возможно именно он мне идеально и подходил. Я сама была такой: серой и невзрачной. За свои 20 лет, я так и не нашла то, чем бы мне нравилось заниматься. Я перепробовала кучу всего: рисование, танцы, фотография, музыкальная школа. Я пыталась петь и играть на разных музыкальных инструментах, но у меня ничего не получалось. Поначалу всегда все шло хорошо: я с энтузиазмом встречала что-то новое, загоралась этим занятием, но как только у меня что-то не получалось, я сдувалась и мой интерес к этому тоже пропадал.
Марик всегда говорил мне, что я особенная и поэтому мне сложнее найти то, что будет делать меня счастливой. Я закатывала глаза, но думала о том, что он самый лучший брат на свете, потому что он искренне так считал. Я не соглашалась с ним, ведь тоже считала его особенным и завидовала тому, что он нашел себе любимое дело. Ему не приходилось перебирать кучу разных занятий, терпеть неудачи и разочаровываться в себе. Он полностью отдается своему любимому занятию и он один из лучших молодых хоккеистов в нашей стране. Я уверена, что он добьется больших побед. А я так и останусь девочкой, которая не знает, чего хочет.
Специальность в университете я тоже выбрала наобум. Мне нравилось смотреть исторические фильмы, поэтому я просто подала документы на исторический факультет, специальность – история и музеология. Не скажу, что за 2 года обучения я прониклась историей, но было интересно слушать на парах преподавателей. На этом все. Образования я получаю для галочки. Понимаю, что не я первая – не я последняя такая в мире, но чувствовать себя неудачницей из-за этого я не перестаю.
Близких друзей у меня тоже нет. Иногда я встречаюсь со своей бывшей одноклассницей Олей, иногда хожу гулять со своими одногруппницами. Но никто из них не стремился сблизиться со мной, в прочем, как и я с ними. Я была серой мышкой, с которой иногда было интересно убить время.
Так что – да, серый цвет подходит мне идеально.
Я провела пальцами по своим влажным волосам, расчесывая их. Затем вышла в гостиную и в животе заурчало. Пытаясь засунуть зудящий в голове голос о том, что лазить по чужим холодильникам и шкафчикам – не красиво, я решила найти что-нибудь съедобное. Хотелось кушать, да и, когда проснется Маруська, она, наверняка, будет голодна.
Но готовой еды не было. Это и понятно, тете Лене определенно было не до этого. Я достала с морозилки куриное филе и положила в микроволновую печь на режим размораживания.
Кушать хотелось сильно, поэтому я решила приготовить пасту с курицей. Быстрое и вкусное блюдо, которое я умею готовить. Макароны я закинула в кипящую воду и достала из микроволновки оттаявшую курицу и нарезала ее на кубики. Затем отправила ее в сковороду, разогретую на среднем огне, а пока аккуратно, мелким кубиком, нарезала лук. Я забыла смочить нож водой, прежде, чем приступить к резке лука, и в глазах начало щипать, а по щекам покатились слезы. Черт, неприятно.
– Алиса, ты плачешь? – раздался снизу тоненький девичий голосок и я от неожиданности подпрыгнула.
– Боже, ты меня напугала, – сказала я, повернувшись к Марусе. – Ты чего так тихо подкралась?
Девочка пожала плечами.
– Ты меня просто не слышала. Почему ты плакала?
– Я не плакала. Лук вызывает слезы.
Маруся взобралась на стульчик, а я отвернулась, чтобы продолжить готовку. Перевернув курочку, я добавила к ней лук и еще раз перемешала.
– Но слезы же появляются, когда ты плачешь? – спросила малышка.
– Все верно.
– Значит ты плакала из-за лука?
– Да, – подтвердила я и еще раз перемешала курочку.
– Но ты сказала, что не плакала.
– Я не плакала, они сами просто покатились по моим щекам.
– Значит ты плакала, но не хотела плакать?
– Что-то вроде того.
– А я тоже иногда плачу, когда этого не хочу.
Я повернулась к девочке.
– Это нормально. Мы плачем, чтобы справиться со своими эмоциями.
– А когда ты плакала в последний раз? – задала еще один вопрос Маруся.
Я улыбнулась ей. Она была маленькой почемучкой.
– Совсем недавно прищемила пальцем дверь. И вообще, скажу тебе по секрету, я жуткая плакса. Но только никому, договорились?
Маруся уверенно кивнула, а я снова вернулась к курочке. Когда она была готова, не найдя в холодильнике сливок, я заменила их сметаной и все перемешала, а затем добавила отваренные макароны и еще раз тщательно перемешала.
– А что ты готовишь? – спросила Маруся. – Пахнет вкусно.
– Паста с курицей. Ты будешь кушать вместе со мной?
Маруся вскочила со стула и подбежала ко мне, чтобы заглянуть в сковороду.
– Буду!
Я наложила ей в тарелку столько, сколько она попросила. Блюдо было еще горячим, поэтому я поставила на стол и попросила ее пока не кушать, чтобы не обжечься.
Достав из холодильника помидоры и огурцы, я быстренько их нарезала и сделала овощной салат, подсолила и добавила чуть-чуть оливкового масла.
Я положила себе пасту и села за стол, рядом с Марусей. Тарелку с салатом поставила перед нами.
– Положить тебе салатика? – спросила ее я.
Девочка помотала головой и наколола на вилку кусочек курицы.
– Не люблю помидоры, они противные.
Уговаривать Марусю я не стала, а себе щедро положила. В отличие от нее, овощной салат я любила.
Мы ужинали в полной тишине, до тех пор, пока не услышали, как открывается входная дверь.
– Леша! – вскрикнула Маруся и, бросив вилку, понеслась к двери.
Я обернулась и увидела, как он подхватывает сестру на руки, а та обвивает его шею руками.
– Я по тебе соскучилась! – сказала ему Маруся и еще сильнее вцепилась в него.
Алексей улыбался ей и шептал что-то на ухо, от чего Маруся смущенно хихикала. Внезапно я почувствовала себя не в своей тарелке. Лишней в этом семейном воссоединении. Словно я была здесь чужая. Я поднялась со своего стула и подошла к ним
– Привет, – сказала я.
– Привет.
Конечно, у меня был миллион вопросов к нему, но, пока Маруся была рядом, говорить о дяде Володе мы не могли.
– Ты голоден?
– Алиса такую пасту вкусную приготовила! Поешь с нами? – с энтузиазмом залепетала Маруся.
– Конечно, – сказал ей Алексей и, сняв обувь, продолжая держать Марусю на руках, прошел в гостиную, где усадил ее на стул. – Только руки помою.
Маруся снова вернулась к своей тарелке, а я не знала, куда мне себя деть. Почему-то присутствие Алексея рядом сбивало меня с толку. Не знаю, это из-за того, что мы с ним не подкалывали друг друга, как обычно, а просто разговаривали. Или из-за того, что мы в принципе разговариваем, но мне было не по себе.
Я достала тарелку и принялась накладывать Алексею пасту. Но остановилась. Эта была глупая идея. Я не знаю, насколько сильно он голоден и сколько захочет съесть. Или какая у него обычно порция? Я так и застыла с тарелкой в руке, пока Алексей не вернулся из ванной и не забрал ее у меня.
– Я сам могу о себе позаботиться, – он мягко забрал из моих рук тарелку и, чуть улыбнувшись, добавил: – плакса.
Ну, гад.
– Я и не собиралась о тебе заботиться, – тихонько, чтобы Маруся ничего не услышала, сообщила ему я. – Просто достала тарелку.
– Ну, конечно, – ухмыльнулся он и отвернулся к сковороде, чтобы положить себе еды, а я вернулась на свое место.
Как только Алексей сел напротив меня, Маруся тут же принялась ему рассказывать буквально все. И про художественную школу, и про своих подружек, про школу и про то, как сильно она по нему соскучилась.
Я слушала их разговор в пол уха, не понимая, почему Маруся и Миша так хорошо ладят с Алексеем, а между ним и Ваней всегда был холод. Когда я встречалась с Ваней и проводила время у Лисовских дома, они либо ссорились, либо взаимно друг друга игнорировали. Я всегда думала, что проблема в Алексее. Он умел доводить людей до белого колена, это я по себе знаю. Да и в целом, персонаж он был сложный, мне непонятный. Ваня часто жаловался на него за то, то он эгоист, только о себе и думает, а на других, включая близких, ему плевать. Я особо не углублялась в их дела, но поддерживала его в презрении Алексея.
– А где мама и папа? – задала очередной вопрос Маруся.
Я посмотрела на Алексея и порадовалась, что он здесь, иначе на этот вопрос пришлось бы отвечать мне.
– Папа заболел, а мама следит, чтобы он поправлялся, – секунду подумав, ответил Алексей.
– А почему он болеет не дома? – голос малышки стал грустным. – Когда я болела, то была дома, смотрела мультики в своей кровати, а мама приносила мне невкусный сироп. У папы также?
Алексей взглянул на меня, а затем снова перевел взгляд на Маурсю:
– Папа не дома, потому что не хочет тебя заразить, чтобы тебе не пришлось снова пить невкусный сироп.
– Я потерплю, если надо будет пить сироп, только бы папа и мама были дома.
Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами и, чтобы ни Маруся, ни Алексей этого не заметили, подхватила со стола свою тарелку и подошла к раковине, повернувшись к ним спиной.
– Я знаю, конфетка, – голос Алексея стал мягким и успокаивающим. – Но скоро ты их увидишь, а пока я побуду с тобой. Идет?
– Хорошо, – ответила Маруся и я услышала хлопок ладоней, видимо они дали друг другу пять.
Я включила воду и принялась не спеша мыть посуду. То, что Алексей не стал врать сестре, меня удивило и, наверное, восхитило. Конечно, он не сказал ей всей правды, но и выдумывать ничего не стал. Не знаю, чтобы сказала я, спроси меня Маруся об этом до прихода Алексея. Возможно, я бы придумала какую-то историю, а может, сделала бы все в точности, как Алексей. Но я была чертовски рада тому, что Алексей был рядом и взял это на себя.
