Текст книги "Плакса (СИ)"

Автор книги: Лана Стина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Алексей

Я ожидал намного худшего развития событий, но Светлый лишь сверлил меня недовольным взглядом с тех пор, как мы приехали в спортивный бар. Вообще-то, один раз он все же перестал это делать, когда диктовал официантке свой заказ. А затем его хмурое лицо снова вернулась к прожиганию дыры во мне. Не то, чтобы я из-за этого переживал, просто это было не свойственное ему поведение. Марк был импульсивным и я бы скорее ожидал того, что он мне вмажет, чем будет просто молчать.

– Хватит на меня так пялиться, – не выдержал я. – Если ты думаешь, что меня это должно напугать, то, спешу тебе сообщить – не работает.

– Ты целовался с моей сестрой, – в который раз произнес эту фразу Марк, словно не мог поверить в то, что это правда. – Мне бы следовало втащить тебе за это.

– Но ты этого не сделаешь.

– Я бы не был в этом так уверен на твоем месте.

– Если бы ты хотел это сделать, то мы бы здесь не сидели.

Светлый покачал головой и фыркнул.

– Я не сделал этого только потому, что ты мой друг.

– Я знаю. И ценю это.

Эта была правда. Я ценил его, как одного из самых важных людей в моей жизни. Мы снова погрузились в молчание. Марку нужно было время, чтобы это «переварить» и я не мешал ему. Спустя несколько минут официантка принесла наши заказы и только после Марк со мной заговорил.

– Я чувствую себя хреново. Как будто шайбу уже разыграли, а я еще даже не на льду. И это отстойное чувство, чувак.

– Да, это хреново, – я не знал, что ему сказать. – Мы с Алисой… это сложно. Мы ничего от тебя не скрывали. Просто ты оказался не в том месте не в том времени.

– Господи, я застукал первый поцелуй своей сестры, – Марк брезгливо поморщился. – Я сейчас блевану.

– Не драматизируй. И это не первый ее поцелуй . Если ты забыл, она, как минимум, встречалась с моим братцем.

Воспоминая своего брата рядом с Алисой, я поморщился. То, что он сегодня сделал – проследил за ней. Это было последнее поползновение в его сторону. Если бы у нас были разные родители, я бы давно выбил из него все дерьмо. Но, я все еще пекусь о здоровье отца и мне не хотелось бы подвергать риску его сердце. Ну, думаю, для мамы я в принципе перестал бы существовать. И это не было бы новостью.

– Вот после этого напоминания точно блевану, – Марк подвинул к себе тарелку с картошкой фри и, щедро окунув ее в сырный соус, забросил в рот. – Это какая-то тупая комедия. Моя родная сестра и мой лучший друг.

Марк шутил и это заставило меня выдохнуть. Он не злился. Во всяком случае, не на наш поцелуй. Возможно, это была даже не злость, а шок. Мы застали его врасплох и, скорее всего, он просто не знал, как на это реагировать. Что ж, это хорошие новости. С этим мы справимся.

– По поводу нас с Алисой…

– Для таких разговоров я не захватил с собой резинки и расческу.

– Зачем?

– Чтобы заплетать друг другу косы и делиться секретами.

Я фыркнул.

– Так вот, чем вы с Алисой занимаетесь всю жизнь.

– Да и не завидуй, – Марк показал мне средний палец. – Я серьезно. Мы не будем с тобой говорить о ваших отношениях с Алисой. Мне хватило того, что я увидел.

– Потому что ты будешь сплетничать об этом с ней?

Именно так они бы раньше и поступили. Я уже, кажется, миллион раз упоминал о том, что эти двое были чертовски близки. Я почти не сомневался в том, что Алиса рассказывает ему все. Делился ли с ней всем Марк – ставлю свою любимую клюшку на то, что он любитель с ней посплетничать.

– Потому что это не мое дело. Но я скажу тебе тоже, что и сказал твоему брату – если ты обидишь ее, то тебе придется иметь дело со мной. Даже не смотря на то, что ты мой лучший друг.

– Это меня устраивает, – я протянул ему руку и он, предварительно вытерев руки об салфетку, пожал ее. – Просто чтоб ты знал, однажды ты станешь моим шурином.

Марк застонал и театрально закрыл уши руками.

– Ты, засранец, не произноси при мне больше этих кошмарных слов.

Я рассмеялся. Это был мой друг. Я его не потерял.

Алиса. Привет, дорогой читатель!:)Знаю, немного странно читать зимнюю историю – летом, но, разве у волшебства бывает пора года?)Я писала главу от лица Алисы под песню Coldplay – christmas lights и для погружения в атмосферу, советую тебе сделать тоже самое) Пока я писала эту главу, похихикала от души над этим трио) Надеюсь, Вам они также поднимут настроение Спасибо, что встретился со мной на этих стринцах:*

Я услышала, как входная дверь хлопнула. Это точно была не мама. Когда я ей звонила, она предупредила, что будет дома не раньше полуночи. Я предложила ей свою помощь, но кофейня еще не работает, а в бумажках я не смыслю совсем. Мне нужно было себя чем-то занять, когда Марк с Лешей уехали, чтобы отвлечься.

Поэтому я приготовила заливной пирог из капусты, который Марк нежно любил. Был ли это примирительный жест с моей стороны? Или попытка умаслить брата, я не знала. Но я очень не хотела, чтобы эта ситуация с поцелуем отдалила нас друг от друга еще сильнее.

Как бы я не злилась, не обижалась на Марика, сохранить теплоту в наших отношениях мне важнее. Я хотела выйти из своей комнаты и поговорить с Мариком, но продолжала сидеть на своей кровати. Я слышала, как щелкнул выключатель и спустя несколько секунд в дверь моей комнаты постучали.

Я спрыгнула с кровати и рывком открыла дверь. Марик стоял, всунув одну руку в карманы своих штанов, а другая застыла в воздухе. Он выглядел спокойным. О чем бы они с Лешей не разговаривали, он больше не был зол.

– Давай нарядим елку, – сказал вдруг Марик.

Я знала, что с его стороны это шаг к нашему примирению. В детстве мы любили наряжать елку только вдвоем, не подпуская к этому делу наших родителей. Только мы вдвоем знали, как повесить игрушки так, чтобы нам нравилось. Ладно, если уж быть честной, чтобы мне нравилось. Марик знал, что игрушки в форме сосулек я любила вешать внизу и нигде больше, а снежинки всегда вешались ромбовидной формой, создавая узор, если смотреть на елку издалека. Он всегда послушно исполнял мои приказы: куда я говорила, туда он и вешал. Папа же, исключительно только для того, чтобы подразнить, специально вешал в другое место. В первый раз это было смешно, в другой – забавно, а на третий я разозлилась и расплакалась. От того, что меня не слушались или от того, что мне надоели поддразнивания папы, не знаю. Но тогда Марк повел себя, как и всегда, защитил меня и позвал маму, чтобы она отругала папу. Конечно, папа после этого тысячу раз извинился и даже купил мне еще один подарок на новый год и быстро был мною прощен, но с тех пор елку мы наряжали только вдвоем, а мама с папой либо сидели рядом и наблюдали, либо включали какой-нибудь новогодний фильм и мы переговаривались.

– Достанешь елку и игрушки с кладовой? – спросила я.

– Конечно.

Тысячи эмоций поглощали меня изнутри, пока мы вытаскивали все нужное из кладовой, которая когда-то была нашей с Мариком игровой. Я должна была поговорить с ним о нашей последней ссоре, но не хотела портить момент между нами. Нам нужно было обсудить то, что он видел наш с Лешей поцелуй, но я не знала, с чего начать, потому что сама ничего не понимала.

Мы притащили все нужные вещи в гостиную.

– Какой варвар заклеивал эту коробку, – пытаясь отодрать скотч, чтобы открыть ее, проворчала я.

– Ты, – усмехнулся брат. – И так каждый год.

– Я ненавижу коробки.

– Ты просто ленишься делать все правильно, – Марик достал искусственную елку и начал выпрямлять ветки. – И поэтому каждый раз страдаешь, открывая их.

– Ну, умник, за все эти года ты ни разу не вызвался мне с этим помочь.

– И лишить себя удовольствия наблюдать за твоим ворчаниям? – Марик скептически выгнул свою правую бровь. – Это лучшая часть года.

Я взяла из пакета разноцветную мишуру и бросила ею в брата, чем заслужила его смех. Тепло растеклось по моему телу. Я скучала по своему брату и как же я была счастлива, просто разговаривать с ним, как раньше.

– Ты засранец, – мои губы растянулись в широкой улыбке. – Но я тебя люблю. Ты же знаешь это?

Марик вздохнул и, преодолев между нами расстояние, заключил меня в свои теплые братские объятия.

– Знаю, – он взъерошил мои волосы. – Я тоже тебя люблю, Лисси.

Я крепче прижалась к нему. Никто, кроме него больше не называл меня так.

– Прости, что лезла к тебе с вопросами, когда ты не хотел разговаривать, – кто-то из нас должен был начать этот разговор, так почему бы не мне.

Марк аккуратно взял меня за плечи и немного отстранил от себя, чтобы ему было видно мое лицо.

– Тебе не за что извиняться, Лисси. Это я повел себя как козел и вылил весь свой негатив на тебя. Ты этого не заслужила. Прости меня.

Я еще крепче обняла брата и положила подбородок ему на плечо. Позволяя этому моменту пройти сквозь меня и приютиться в сердце. Несколько секунд мы молчали, а потом Марик прочистил горло и снова заговорил.

– Ты права в том, что я не в порядке, – он вздохнул. – Есть одна девушка и она мне нравится. Черт, ладно, думаю, что я в нее влюблен. Но ей это не нужно. И я не знаю, что мне делать.

Сердце радостно запорхало, услышав то, что сказал Марик. Я предполагала, что его странное поведение было связано с девушкой. Но не давала волю фантазии, потому что Марик никогда не искал серьезных отношений и любви. Но она сама его нашла.

– Спасибо, что поделился со мной, – я погладила его по плечу, показывая свою поддержку. – Эта девушка, она не хочет быть с тобой или ей не нужны отношения?

– Она профессиональный спортсмен и она хочет сосредоточиться на своей карьере.

Я заметила, что на мой вопрос он так и не ответил, умело увильнув.

– Когда-то ты хотел того же, – мягко напомнила я.

– Я и сейчас этого хочу, – горячо заверил меня Марик. – Просто… все сложно.

Я взяла его за предплечья и заглянула в глаза.

– Если ты хочешь эту девушку, значит, она будет твоей. И ей очень повезло, что ты ею заинтересовался. Ты обязательно со всем разберешься. И я буду рядом, если понадоблюсь.

Марик снова взъерошил мои волосы и поцеловал меня в лоб.

– Должен ли я спросить насчет тебя и Лиса? Раз уж у нас тут разговоры по душам.

Я закатила глаза и дала ему щелбан, а после, выпутавшись из его объятий, вернулась к разбору игрушек. Я не знала, что могла бы сказать ему о нас с Алексеем. Мы не вместе. Между нами всего лишь один поцелуй и миллион сомнений. Может ли это быть началом чего-то прекрасного? Посмотрим.

– Лисси? – позвал Марик.

– Я думаю, что влюблена в него, – призналась я и посмотрела брату в глаза. – Этого никогда не должно было случиться, но болезнь дяди Володи нас каким-то образом сблизила и вот мы здесь. И это все так сложно, – повторила я его фразу.

– Не хочется выступать в роли Гузеевой, но…

– О, заткнись, – перебила я его.

Марк улыбнулся.

– Лис назвал меня будущим шурином.

– Не нужно было мне это говорить! – недовольно вскрикнула я. – Это должно было остаться между вами! Что мне теперь делать с этой информацией?

– Выбирать платье невесты? – расхохотался Марик. – Или что там еще нужно. Визажиста, стилиста, фотографа?

Пока я искала, чем бы запустить в его нахальную рожу, Марик всунул мне в руки коробку с игрушками.

– Меньше слов – больше дела.

– Ты сплетник, худший из всех, – проходя мимо него к елке, сказала я.

– Это не сплетни, а правда из уст в уста. Какого хрена я сплетник? Это людям нужно думать, что нужно говорить, а что нет. И раз уж на то пошло, я думаю, он точно знал, что я тебе передам его слова. И хотел этого.

– Это не отменяет того, что ты любитель почесать языком.

Марик махнул рукой и не стал мне ничего отвечать. Перепираться мы с ним могли бесконечно. Но я все равно словила себя на том, что искренняя улыбка играла на моих губах.

Марик включил телевизор и поставил плейлист с новогодней музыкой, погружая нас в особую зимнюю атмосферу. Из динамиков раздалось легкое звучание пианино, а за ним и мягкий мужской голос окутал комнату.

Мурашки побежали по моему телу, когда я выглянула в окно. Снежинки крупными хлопьями ударялись о стекло, словно озорные дети стучались к нам в гости, а затем, словно испугавшись, что их поймают с поличным, уносились прочь.

И это было то самое мгновение, когда все вокруг замедлилось и я, замерев на несколько ударов своего сердца, погрузилась в новогоднюю атмосферу. Каждой клеточкой своего тела, каждой гуляющей по нему мурашкой, я была здесь и сейчас, чувствуя этот прекрасный момент.

Мы вешали игрушки, подпевали песням и дурачились. Мишура была разбросана по всей комнате, а наш смех отскакивал от стен и возвращался к нам. Так тепло и спокойно мне не было давно.

Марик нацепил на себя шапку деда мороза, а мне досталась моя детская диадема, которая из-за своего размера, еле держалась на моей голове.

– Это тебе вместо фаты, – Марик нацепил на корону длинный серебристый дождик, улыбаясь, как Чеширский кот.

– Ой, заткнись, – я потянулась к нему, чтобы отвесить подзатыльник, но он увернулся и показал мне язык.

Прямо сейчас. Здесь. Я была счастлива.

Алексей

Последнее, чего мне сейчас хотелось – тратить свое свободное время на общение с матерью Марины. Эта женщина щедро отсыпала людям свои улыбки, но я знал, что это лишь маска для публики. Мы встречались с ней редко, но в кругу семьи она никогда ее не надевала. Она всегда была собой: властной и подавляющей. Без стеснения, она критиковала каждого – от своих детей до мужа. Лишь я никогда не был удостоен ее комментариев. Анна Павловна считала меня идеальным примером мужчины, без шуток, именно так она и выражалась, сильный, умный, красивый и с компанией отца в руках.

А еще я был внимательным, что не играла ей на руку.

Ни под какими масками человек никогда не сможет скрыть свою истинную натуру. Его настоящее лицо выдает все: тон голоса, жесты, манера поведения и, конечно, формулировки. Это самое важное. Одна фраза может сказать о человеке, если не все, то многое. Не нужно обладать специальным психологическим навыком, достаточно просто слушать и доверять своей интуиции.

Если эта женщина попросила встречи со мной, то на то была причина.

– Здравствуй, дорогой, – проворковала Анна Павловна, усаживаясь напротив меня. – Прекрасно выглядишь.

– Добрый день, – я никогда не делал ей лицемерных комплиментов и сейчас не собирался начинать. – У меня не так много времени. О чем вы хотели поговорить?

– Сразу к делу. Мне такой подход нравиться, но не сейчас. Я голодна и хотела бы заказать еду, прежде, чем мы начнем наш разговор.

Она подняла руку и официантка подошла к нам с двумя кожаными папками. Я жестом остановил ее, когда она протянула их к нам.

– Спасибо, сейчас нам меню не нужно, – я повернулся к своей собеседнице. – Анна Павловна, вы опоздали на полчаса и только из уважения к вам, я вас дождался.

Женщина недовольно цокнула языком и махнула официантке рукой, отсылая прочь.

– Это невежливо, сынок, указывать даме на ее опоздания, – ее тонко выщипанные брови изогнулись дугой. – Но ты мне всегда нравился, поэтому я тебя прощаю.

Мне было все равно. Я сейчас должен быть в другом месте и с другим человеком. Мне повезло, что Плакса задержится в универе на консультации перед завтрашним экзаменом. И, хоть у меня не получится ее забрать из университета, по крайней мере я не опоздаю на место встречи.

– О чем вы хотели поговорить?

Женщина поставила локти на стол и сцепила руки в замок, пристально за мной наблюдая.

– О твоих отношениях с моей дочерью.

Не то, чтобы это был сюрприз.

– Мы о своих отношениях с Мариной уже поговорили. Нам с вами обсуждать нечего.

– Кто-то бы счел это за грубость, но не я. Мне всегда нравилась твоя прямолинейность. Но ты не прав, нам есть что обсудить.

Женщина вздохнула и, выдержав театральную паузу, продолжила:

– Так уж случилось, что моя дочь оказалась мягкотелой и вместо того, чтобы взять свою жизнь в собственные руки, она предпочитает лить слезы, – при этих словах женщина поморщилась. – Я ее мать и мне больно видеть, как страдает мой ребенок.

– Мы с Мариной все обсудили. Наши отношения закончены. И больше говорить здесь не о чем.

Я понимал, что сделал Марине больно и как неправильно себя с ней вел. Можно успокоить свою совесть сказав, что я ей никогда ничего не обещал. Это правда, но я делал куда хуже тем, что давал надежду. Я был засранцем, но, закончить отношения – это лучшее, что я мог для нее сделать. Даже если сейчас ей так не кажется.

– Я так не думаю, – лицо женщины оставалось непроницаемой маской. – Дочь сказала мне, что ты бросил ее из-за какой-то девушки. Я даже ее пробила по своим каналам. Довольно… милая.

Я сжал под столом кулаки, стараясь никак не реагировать на слова Анны Павловны. Именно этого она от меня и добивалась. Чтобы я показал свою слабость. Я молча смотрел на нее, ожидая, что она продолжит.

– И, знаешь, как оказалось, она не из простой семьи. Отец – бывший хоккеист мировой известности, сейчас в Федерации Хоккея занимает не последнюю должность. Ты знаешь толк в том, кого нужно выбирать, – женщина хрипло рассмеялась над своими словами. – Но вот мама у нее была обычной домохозяйкой. Только вот последние пару лет обзавелась чудесной кофейней. Говорят, она души в ней не чает.

– К чему вы клоните?

– Ни к чему, – женщина пожала плечами. – Просто слышала, что с кофейней приключилась какая-то беда. Пожарная инспекция нашла какие-то нарушения.

В голове всплыло воспоминание, когда тетя Аля позвонила Плаксе и сказала о том, что в кофейню приезжала пожарная инспекция. Это было не так давно. Черт. Алиса была уверена в том, что это какая-то ошибка, ведь ее мама со всей ответственностью подходит ко всем вопросам, касающимся кофейни. Теперь стало ясно, чьих это рук дело.

– Всякое случается, – я не собирался показывать этой женщине, что она нашла уязвимое место. – Если это все, что вы хотели сказать, я ухожу.

Я встал из-за столика.

– Это лишь малая часть того, что с ее семьей может случиться, – тонкие пальцы женщины цепко схватили меня за руку. – Я не позволю, чтобы все в городе судачили о том, что мою дочь променяли на какую-то безродную мышь.

Я сжал челюсти, закипая от злости. Эта женщина никогда мне не нравилась, но я терпел ее потому что она была мамой Марины. У них были свои, сложные отношения, в которые я предпочитал не вмешиваться. Это было не мое дело.

Но Алиса – другое дело. Она не просто особенная девушка для меня, но и самый лучший человек, которого я когда-либо знал. И никто не мог оскорблять ее в моем присутствии.

– Вы высказались, а теперь послушайте меня, – я стряхнул ее руку со своего запястья. – Если с Алисой или ее семьей что-то случиться, вы по-настоящему узнаете, на что я могу быть способен.

Женщина несколько секунд сверлила меня взглядом, а затем фальшиво рассмеялась.

– Брось, мальчик, какие это угрозы, – Анна Павловна взяла со стола салфетку, прикладывая ее к глазам, словно там выступили слезы от смеха. – Я просто хочу, чтобы ты вернулся к моей дочери.

– Этого никогда не произойдет, – твердо отчеканил я.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда твоя маленькая мышка узнает благодаря кому с кофейней ее матери случилась такая неприятность.

Я больше не стал ничего ей отвечать. Было мерзко даже стоять рядом с этой женщиной. Все еще не верилось, что как бы я не открещивался от мира в котором живет мой отец: алчного, беспринципного и без морального. Я сам же, без чьей либо помощи в него и нырнул. Одно неверное решение привело меня к этому моменту. Черт.

Я достал свой мобильный телефон и написала Алисе.

Я: Ты где?

Она ответила почти мгновенно.

Плакса: Еду в автобусе. Через 15 минут буду на месте. Все хорошо?

Я: Идеально. Встречу тебя на остановке.

Плакса: Хорошо :)

Я спрятал телефон в карман куртки и пошел к своей машине. Всю дорогу до встречи с Алисой, я думал над тем, что должен рассказать ей о сегодняшнем разговоре с Анной Павловной. Я знал, что Алиса не станет меня винить в том, что кофейню тети Али закрыли из-за меня.

Я все еще несу за это ответственность, ведь это случилось из-за того, что я обидел ее дочь. Но не я был тем, человеком, который нанес удар по ее близким.

И все же меня терзали сомнения. Светловы всегда были для меня примером идеальной семьи. Они заботились друге не для галочки и не для красивой картинки, а потому что любили друг друга по-настоящему. Даже тяжелое время развода не смогло их подкосить. Они продолжали держаться друг за друга.

Чего не скажешь о моей семье. Для мамы весь ее мир сосредоточен в отце. Она любит своих детей, но, как показал реальный пример, если с отцом что-то случится, остальное для нее не будет иметь значения. Любовь ли это? Да, но не та, которую я ищу для себя. Или уже нашел.

В окошко машины постучали и я, повернув голову, я увидел улыбку на лице Алисы. Тепло разлилось по моему телу.

– Привет, – я открыл ей изнутри дверь.

– Привет, – девушка села на переднее пассажирское сидение и стянула с головы шапку. – Как здесь жарко.

– Я подумал, что ты, возможно, замерзла и включил печку.

– Она показывает 31 градус, – заметила Плакса число на приборной панели.

Я пожал плечами и выехал на дорогу.

– На улице холодно.

– Это мило, но я на улице была всего пару секунд. В автобусе было тепло.

Я потянулся к приборной панели и уменьшил температуру до 25.

– Спасибо, – Алиса стянула со своей шеи шарф и расстегнула пуховик.

Ее щеки и кончик носа покраснели, делая ее такой милой. Мне захотелось повторить наш вчерашний поцелуй.

– Как дела в университете?

– Завтра последний экзамен, – Алиса повернула голову в мою сторону. – И сначала я не хотела с тобой сегодня встречаться, потому что мне нужно готовиться. Но потом решила, что ты подумаешь будто я тебя избегаю, а это не так. И вот я здесь.

Я на секунду перевел взгляд от дороги на ее лицо, чтобы увидеть, какой смущенной она выглядела. Мои пальцы нашли ее и я переплел их вместе. Ее губы слегка приоткрылись в удивлении. Я улыбнулся и вернулся к дороге.

– Ты здесь и я этому рад. Но если тебе нужно готовиться, я отвезу тебя домой. Мне приятно, что ты подумала о моих чувствах, но я хочу, чтобы в первую очередь ты всегда думала о себе. О том, что важно для тебя. Хорошо?

Я боковым зрением видел, как Плакса таращиться в мою сторону, будто у меня внезапно выросла вторая голова.

– Не нужно домой, – вернувшись в реальность, сказала Алиса. – Я взяла с собой все нужные конспекты и могу подготовиться у тебя дома. Если ты не против.

– Я никогда не смогу быть против чего-либо, что связано с тобой, Плакса.

Алиса робко улыбнулась и положила наши переплетенные руки к себе на бедро. Это было чем-то новым для нас, но ощущалось так правильно, словно наши руки были переплетены всю жизнь.

– Почему ты называешь меня Плаксой? – внезапно спросила Алиса.

– Тебе не нравится?

– Раньше мне казалось, что ты надо мной так издеваешься.

Я снова повернулся к ней.

– А сейчас?

– Не знаю, – Алиса пожала плечами. – Сейчас между нами все по-другому и это все ново для меня.

– Как и для меня, – я поднес наши переплетенные пальцы к своим губам и оставил на ее руке легкий поцелуй. – Я стал называть тебя так, потому что в детстве ты, и правда, была самой настоящей Плаксой. Чем изрядно меня раздражала.

Алиса Фыркнула и попыталась освободить свои пальцы от захвата, но я не дал ей этого сделать.

– Но мне всегда хотелось защитить тебя от слез, особенно если их причиной был я. Но я понимал, что в твоей истории я не буду героем никогда. Дразнил тебя этим прозвищем, потому что знал, что ты из-за этого злишься. Но для меня оно было чем-то большим. Так тебя называл только я и никто больше. Это напоминало мне о том, как сильно я хочу уберечь тебя от всего, что могло тебя расстроить. Но не от себя.

– Ого, это странно, – сказала Алиса, а затем на ее губах появилась улыбка. – Но я называла тебя Алексеем по той же причине – хотела позлить.

– Я знаю. Но это мое имя, если ты забыла.

Алиса легонько ударила меня кулаком в плечо и я улыбнулся. Я должен ей рассказать о том, что сказала мне Анна Павловна, но я не хотел портить этот момент между нами. Между нами наконец все только начиналось и я не хочу все испортить. Я обязательно ей скажу. Чуть позже.