Текст книги "Плакса (СИ)"

Автор книги: Лана Стина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Лана Стина
Плакса

Пролог

Крики болельщиков с ужасающей силой били по моим барабанным перепонкам. В воздухе кружила легкая атмосфера радостного хаоса. Такого, который бывает, когда человек бесконечно счастлив и его эмоции захватывают с собой и других.

Болельщики срывали голос, радуясь победе любимой команды. Фанатское безумие, окутавшее наш сектор и всю ледовую арену, было таким яростным, что не поддаться ему было просто невозможно.

Люди обнимались, плакали, подбрасывали в воздух мерч любимого клуба, полностью растворяясь в этом моменте. Проживали один из самых ярких эпизодов своей жизни.

Я чувствовала, как слезы катятся по моим щекам, пока смотрела на то, как команда в темно-синих джерси подбрасывает вверх своего номер один. Их эмоции были так горячи, что я бы не удивилась, если бы лед начал плавиться.

Клюшки были отброшены в стороны, как только прозвенела финальная сирена. Ликование волнами исходило от них. Они бросились обнимать друг друга, а болельщики последовали их примеру на трибунах.

Я неотрывно следила взглядом за игроком, забросившим победный буллит. Он снял со своей головы защитный шлем и отбросил его в сторону. Абсолютно счастливая улыбка озаряла родное моему сердцу лицо с голубыми глазами.

Слезы не переставали бежать по моим щекам, но счастье, которое излучал игрок под номером один, дотянулось и до меня, рисуя на моих губах широкую улыбку. Искреннюю.

Слезы – это не только про печаль и радость. Это гораздо глубже. Это освобождение того, что мы так долго и упорно закапывали внутри себя. Все непрожитые эмоции, прикрытые газеткой с огромным заголовком «НЕВАЖНОЕ», прячутся в нас так глубоко, что иногда достать их почти невозможно.

И эта гора со временем становится такой огромной, что малейший эмоциональный всплеск может вызвать ее крах.

Я плакала от радости за любимого человека, зная, какой путь он преодолел, чтобы быть здесь. Чем ему пришлось пожертвовать и с чем приходилось бороться каждый раз.

Думала о том, как я обманула его доверие, чтобы увидеть его таким счастливым в своем любимом деле. И что это стало началом конца всего, что между нами было. Я плакала, потому что была счастлива, но за этим скрывалось так много всего.

Я чувствовала, как кто-то сбоку тряс меня за плечи и выкрикивал на ухо слова радости, призывая присоединиться к счастливой толпе. Но все это было неважно.

Единственная мысль кружилась в моей голове – и важнее этого ничего не было. У него получилось. Он смог снова вернуться в хоккей. Привести свою команду к победе в полуфинале. Смог исполнить свою мечту и стать одним из лучших хоккеистов в нашей стране. Я вцепилась пальцами в свою хоккейную джерси, не отрывая взгляда от любимого лица.

Он поднял глаза к трибунам, словно стремился найти кого-то в толпе. Я опустила голову вниз, пытаясь взять под контроль свои эмоции и остаться незамеченной.

Меня не должно было быть здесь. И ему не нужно меня видеть.

Спустя несколько ударов сердца я подняла голову и мои глаза безошибочно нашли мой номер один. Он подъехал к бортикам и, вытянув руки вперед, поймал в свои объятия худенькую блондинку. Она крепко обняла его за шею, а его руки кольцом обвились вокруг ее талии.

Глаза зажгло с новой силой, а перед взглядом все поплыло. Я должна была быть там, обнимать его. Разделить с ним его чувства и праздновать победу.

Я снова опустила голову вниз. Мне нужно было убираться отсюда. Я итак задержалась на трибунах дольше, чем можно было. Никто из наших знакомых не должен был видеть меня здесь. Я никому, даже своему брату, не говорила о том, что приеду. Но я просто не могла пропустить такой важный матч.

Хотела запомнить этот момент. Разделить с ним его счастье. Даже если он не знал, что я здесь.Бросив последний взгляд на лед, запоминая счастливое лицо игрока под номером один, я заставила себя обернуться к выходу и уйти.

Алисе 8 лет

Мы вернулись в Россию, когда мне и моему брату было 7 лет. Папа завершил карьеру профессионального хоккеиста и они с мамой решили вернуться в родную страну. Я мало что помню о нашей жизни в Канаде, словно это был просто сон: короткий и совсем незапоминающийся. Зато я отлично помню тот день, когда мы въезжали в свою новую квартиру, купленную здесь, в городе, где родились родители.

Я сидела на скамейке у нашего нового дома и смотрела за тем, как грузчики вносили в подъезд то небольшое количество мебели и вещей, что у нас были. Мама, папа и мой брат им помогали, мне же было приказано сидеть и не мешаться под ногами. Меня такой расклад вполне устраивал. Я зажала в руках свою мягкую игрушку лису и оглядывалась по сторонам. Вокруг были новые многоэтажные постройки, окрашенные в зелено-серый цвет. Зеленый цвет мне нравился. Помню, тогда все мое внимание привлекала большая модная детская площадка с большим гамаком. Я любила качаться на гамаке у бабушки на даче и мне не терпелось побыстрее опробовать и этот.

Но, как бы мне не хотелось этого сделать прямо сейчас, я была послушной девочкой и должна была дождаться маму или папу, которые меня туда отведут, как только закончат с делами. И Марка с собой, обязательно возьмем. Ему понравятся разноцветные турники.

Мне нравился наш новый дом: здесь было очень красиво и современно отстроено, так говорила мама, а еще рядом был парк, в котором можно гулять с собакой. Когда родители разрешат мне ее завести, конечно же. Совсем скоро у нас с Марком будет День Рождение и мы собирались уговаривать родителей взять собаку в качестве подарка.

Мое внимание привлек большой черный автомобиль, который медленно подъехал к нашему подъезду. Оттуда вышел мужчина, одетый в черный деловой костюм. Мне стало жалко этого человека, на улице лето и, наверняка, в такой одежде очень жарко. Я, как сейчас помню, что на мне был нежно розовый комплект, состоящий из шорт и маечки, но мне и в нем было жарковато, а какого этому мужчине, даже представить невозможно. Одной рукой он держал телефон у уха и с кем-то разговаривал, а другой открыл заднюю дверь машины и оттуда выбрался мальчик, примерно моего возраста. Высокий, темноволосый и, красивый. 8-ми летней мне он, определенно понравился.

У него в одной руке была большая спортивная сумка, а в другой – клюшка. Он перекинул сумку через плечо, словно она весила не больше пушинки и, вздернув голову вверх, направился в наш подъезд. Заметив меня и кучу вещей, он брезгливо поморщился, словно от них исходил неприятный запах и обошел стороной. Тоже мне, важный гусь. На входе он столкнулся с моим братом, который выбегал в тот момент, когда мальчик заходил. Он случайно задел его плечом и, кажется, даже этого не заметил. Но я видела, какой злобный взгляд бросил на него мальчик, прежде, чем скрыться в подъезде.

– Алиска, твоя комната готова, мама сказала, ты можешь подниматься, – тяжело дыша от бега, сообщил мне брат. – Пошли, скорее!

Он взял меня за руку, а я, покрепче зажав в руке свою лисичку, спрыгнула со скамейки и мы побежали в подъезд.

Меня до сих пор накрывает от теплых воспоминаний, от радости, которую я испытала тогда, когда узнала, что у меня будет своя комната. Мне не верилось, что этот день когда-нибудь настанет. Когда мы жили на старой квартире, то нам с Мариком приходилось делить одну комнату на двоих. И до определенного момента, мне это нравилось. У нас не было секретов друг от друга и мы любили играть вместе. Он даже играл со мной в куклы, а я с ним в машинки. Но, как только мы пошли в школу, все поменялось. У Марка появились новые друзья-мальчики и он предпочитал веселиться с ними. Они часто бывали у нас дома и каждый раз кто-то из них доводил меня до бешенства. Они постоянно трогали мои вещи, пытались меня дразнить и были очень шумными. Чаще всего я делала вид, что не замечаю их, иногда Марик их успокаивал, но, если они от меня все никак не отставали, я бралась им мстить. Одному из них я покрасила его синие сандалии в розовый, стащив у мамы ее лак для ногтей. Мальчик даже расплакался, когда увидел свою обувь, а я над ним еще и кривлялась, обзывая плаксой-ваксой. Позже вечером, когда родители того мальчика нажаловались за испорченную обувь их чада, мне влетело от родителей за такую выходку. Но это того стоило, этот мальчик меня больше не дразнил, да и другие стали реже ко мне приставать. И тогда я поняла, как бы сильно Марик не пытался меня защищать, сделать это смогу только я сама.

Вернемся к тому волшебному моменту, когда, наконец, у меня появилась своя комната. Я видела ее без мебели и мама показывала мне, как она будет выглядеть после ремонта. Но мне ужасно хотелось увидеть ее своими глазами. Новенький лифт быстро доставил нас с братом на нужный этаж и, как только створки лифта открылись, побежали к нашей квартире. Марк был быстрее меня и ворвался в дом первым, влетев подобно комете, а я старалась не отставать от него.

При виде нас, мама улыбнулась, а затем пожурила за то, что мы бегаем.

– Мама! Покажи, покажи! – я схватила ее за руку, пританцовывая от нетерпения.

Она рассмеялась, быстро заправила мне за ухо выбившуюся из хвостика прядь и повела в сторону моей комнаты.

– Открывай, – сказала она, остановившись напротив двери.

Мое сердце в груди билось так часто, словно маленькая колибри, пытающаяся выпорхнуть из клетки. В предвкушении я взялась за ручку двери и опустила ее вниз, слегка толкая дверь вперед и она открылась.

Сразу напротив двери было огромное окно с широкими белыми подоконниками, на которых было множество разных подушек. Я подбежала к нему и нырнула в груду подушек. Справа от окна стояла двуспальная кровать с деревянным каркасом, окрашенным белым цветом. Застелена она была нежно-розовым покрывалом, который сочетался с цветом стен в комнате. Рядом с кроватью стояла белая прикроватная тумбочка с ночной лампой, а напротив – белый стол с розовым стулом, за которым я буду делать уроки или рисовать. Справа от кровати расположился белый шкаф для моих вещей, а рядом с ним такой же белый, но в 2 раза ниже, стеллаж для книг и моих вещей. Комната была как из моей мечты: просторная, розово-белая, как мои любимые маршмеллоу. В ней я чувствовала себя настоящей принцессой. И с годами это ощущение сказочности никуда не ушло. Я по-прежнему любила свою комнату так же сильно, как и в первый раз.

– Ну, как тебе, нравится? – спросила мама.

– Очень! Спасибо, я теперь как настоящая принцесса, – я крепко обняла маму за пояс и она присела, чтобы ее глаза были на уровне моих.

– Эта комната теперь твоя и ты можешь решать, кого сюда приглашать или нет. И я очень счастлива, что она тебе понравилась.

Я вновь обняла маму, но уже за шею. Я ее так люблю.

– Спасибо. Только, а где будут жить мои игрушки? Я не видела их домика.

– У них будет своя комната, – сказала мама и мы вышли в холл нашей новой квартиры. – Вот здесь будут жить твои игрушки и игрушки Марика.

Мама открыла дверь в небольшое помещение. Комнатка была маленькой, рядом с двумя стенами стояли стеллажи, а у третьей стены, напротив двери – небольшое кресло. Мои, розовые, коробки были справа, а игрушки брата – на стеллаже слева. Здесь было очень уютно и можно прятаться от Марика во время игры в прятки.

– Скажи, это крутота? – подбежал ко мне брат и взял за руку. – Здесь столько места для пряток и догонялок!

Я энергично закивала:

– И собачке место найдется, да, мама?

Она широко улыбнулась и потрепала нас с Мариком по головам, так ничего и не сказав. Ну, ничего, мама, у нас еще есть время, чтобы вас с папой уговорить. Тогда я еще не знала, что через 8 лет все измениться и у нашей семьи будут совсем другие заботы.

Алисе 16 лет

Я никогда не любила осень. Вся эта пестрая красочность листьев на деревьях не внушали мне чувства радости, не хотелось их же и созерцать, как нечто красивое. У меня они вызывали раздражение и уныние, на пару с вечной спутницей осени – грязью и дождями. Летние грозы, в отличие от осенних ливнев – я любила. Они были теплыми и ласково касались лица, если подставиться им. Осенние же дожди после себя оставляли лишь грязь и зябкий холод. Единственная хорошая вещь в осени – после нее приходит красавица-зима.

Хотя, наверное, впервые за много лет, погода за окном соответствует тому, что у меня сейчас на сердце: холодно и мрачно. Мама с папой разводятся и наша семья переживает тяжелый период. И, хоть у них это все проходит мирно и они оба заботятся о том, чтобы мы с Мариком чувствовали себя так хорошо, насколько это возможно в данной ситуации. Я никак не могу принять то, что папа с нами больше жить не будет. Никаких больше субботних ужинов всем вместе. Не будет и вечерних пробежек всей семьей. Конечно, я понимаю, что со временем это чувство пройдет, но сейчас оно каждый день со мной. Странно со стороны наблюдать за тем, как рушиться то, что строилось так долго и, казалось было самым прочным и надежным.

– Лиси, ты чего зависла? – наклонившись ко мне, прошептал на ухо брат.

Я отвела взгляд от окна и посмотрела в лицо Марика. Между бровями залегла хмурая складка и я попыталась разгладить ее пальцем и улыбнулась.

– Все хорошо, просто задумалась.

Марик покосился на учительницу, которая продолжала рассказывать тему на английском языке, а затем снова пристально посмотрел на меня:

– Не знал, что ты это умеешь.

Я пихнула брата локтем в бок.

– Как ты разговариваешь со своей сестрой, – я закатила глаза.

– Со всей любовью, на которую я только способен.

Я улыбнулась. Мне нравилось, что мы с братом с возрастом стали еще ближе, чем были в детстве. Мы любим подшутить друг над другом, иногда ссорились, как и все люди на планете, но он – мой самый близкий человек, моя половинка.

– После уроков я заскачу домой, заберу вещи и уеду на все выходные, ты не забыла? – склонившись к моему уху, прошептал Марик.

Я отрицательно покачала головой.

– Я испеку пирог к твоему приезду, – сказала я. – Твой любимый, с вишней.

Марик потрепал меня по волосам, говоря мне таким способом «спасибо». Марк – хоккеист и я скучаю по нему каждый раз, когда он уезжает на выездные игры. Может это глупо, но за все эти годы мы не расставались с ним дольше, чем на серию выездных игр. Он горит хоккеем, так, словно без льда его жизни настанет конец. Этим он пошел в нашего отца. Наш папа, в прошлом, профессиональный хоккеист, играл за один из клубов НХЛ в Канаде. Мама родила нас там, поэтому у нас с Мариком двойное гражданство и отличное знание английского. По возвращении в Россию, 9 лет назад, мы полгода жили у бабушки с дедушкой по маминой линии, а после переехали в нашу квартиру, в которой живем и сейчас. Марик, как и папа, хотел стать профессиональным игроком и он делает все, чтобы достичь своей цели. Он всего себя посвятил этому делу, стараясь стать лучшим. И он один из лучших молодых хоккеистов в их лиге. Я им безумно горжусь.

Кто-то легонько постучал меня по плечу и я, обернувшись, увидела смущенную улыбку моей одноклассницы Оли и записку, которую она мне протягивала. Я взяла ее и одними губами прошептала «спасибо» и отвернулась.

Я раскрывала записку с легкой улыбкой на губах. Я знала, что она от Вани и мне поскорее хотелось увидеть, что же там.

«Приходи сегодня к нам после школы, посмотрим фильм. Дома будет только Алекс, родители уехали с мелкими на дачу на все выходные.

Пы.сы. Ты сегодня особенно красивая *смайлик сердечка*»

Мое сердце сжалось от нежности, а улыбка на лице, казалось, стала шире. Посмотрев в ту сторону, где сидел Ваня, я увидела, что он наблюдает за мной. Я прошептала «я люблю тебя». И на его тонких губах заиграла счастливая улыбка. В ответ он мне подмигнул. Я достала телефон с кармана пиджака и написала ему одно слово:«приду». Забавно, имея телефон под рукой, Ваня предпочитал передавать мне записки на уроках, как когда-то мой папа передавал их маме. Я вздохнула. В конечном счете все законсилось разводом.

– Меня от вас тошнит, – не постеснялся заявить мне Марик. – Почему вы всегда сюсюкаетесь при людях?

– Потому что мы друг друга любим.

– Это не любовь, а сплошное повидло.

– Какое еще повидло, балда?

– Такое, мелочь, от которого все зубы выпадают, если слишком много есть, – закатил глаза Марк.

Я фыркнула:

– Сказал мне самый большой любитель сладкого в мире.

Марик покачал головой, но ничего не ответил. Я знала, что ему нравится Ваня и он не против наших отношений, поэтому его шутки в сторону моего парня, меня ничуть не обежали. Я знала, что это было по-доброму, безобидно.

Ваня был чудесным парнем: добрый, красивый, искренний, честный. Он был моим рыцарем на белом коне с 10 лет, а год назад признался мне в любви и мое девичье сердце окончательно перед ним пало. Моя мечта сбылась.

Мы знали друг друга с тех самых пор, как переехали всей семьей в нашу квартиру. Он и его семья были нашими соседями снизу и, спустя где-то неделю нашего проживания на новом месте, мама решила познакомиться с соседями. Она испекла шоколадное печенье и вместе с Мариком и мной спустилась на этаж ниже.

Марк не горел желанием идти с мамой знакомиться к соседям, он бы с большим удовольствием посмотрел мультики, но пошел он только потому, что я этого хотела. Хотя, наверное, это и странно. Я была стеснительной малышкой и знакомства с новыми людьми всегда вызывали у меня волнения, а вот Марк, наоборот, ничего и никого не стеснялся, ему было абсолютно фиолетово на чужих людей, он вел себя всегда так, как хотел, не подстраиваясь под чьи-либо ожидания. С ним мне было спокойнее, он это знал, поэтому и был рядом.

На 6 этаже была одна единственная дверь, тогда как на нашем их было 2. Мама нажала на кнопку дверного звонка и из-за двери раздалась мелодичное щебетание птиц.

– Кто там? – спустя несколько секунда раздался недовольный мальчишеский голос.

– Ваши соседи сверху, – ответила мама и зачем-то помахала в глазок, широко улыбаясь.

– И что вам нужно? – спросил все тот же недовольный голос.

– Мы здесь, чтобы познакомиться с вашей семьей, – сказала мама. – Я испекла шоколадное печенье.

Она подняла тарелочку выше к дверному глазку. Марк фыркнул, ему не нравилось, что печенье, которое сам бы с радостью съел, достается каким-то незнакомцам.

За дверью послышался второй голос, женский и взрослый и спустя секунду входная дверь открылась и я увидела красивую женщину. Волосы у нее были темные, почти как у мамы, и убраны в высокий хвост. Она была в обычной домашней одежде: клетчатые пижамные штаны и такая же свободная рубашка. Она была очень красивой. Как принцесса.

– Извините, пожалуйста, что так долго продержали вас на пороге, – сказала она. – Мой сын бывает очень… вредным.

Женщина запнулась, пытаясь подобрать нужно слово. Мама понимающе ей улыбнулась и кивком головы указала на Марика:

– Поверьте, я вас понимаю. Меня зовут Аля, а это мои дети Марк и Алиса, мы – ваши новые соседи сверху.

– Приятно познакомиться, а я – Лена, – сказала она и отошла от двери, пропуская нас внутрь. – Проходите.

Мама прошла внутрь и я, взяв за руку Марика, скользнула вслед за ней.

Мы сразу попали в просторный белоснежный холл с высокими потолками. Наш холл тоже был просторный, но не на столько. Если мы приходили с прогулки всей семьей, то было тесновато. А здесь нас было пятеро и мы совсем друг другу не мешали.

– У вас очень просторно, – сказала мама, протягивая хозяйке квартиры тарелочку с печеньем. – Весь этаж – ваш?

– Да, муж купил сразу две квартиры и мы объединили их в одну большую, когда делали ремонт, – сказала женщина и приняла из рук мамы тарелочку. – Спасибо, пахнут они чудесно. Проходите в гостиную.

Мама посмотрела на нас и сняла свои шлепанцы. Мы последовали ее примеру.

– Какие у тебя милые носочки, – сказала мне хозяйка квартиры. – В детстве я тоже любила все розовое.

Я улыбнулась и мои щеки стали пунцовыми. Ее слова меня смутили и я сделала шаг назад, прячась за мамой. Марик это заметил и, как всегда, решил меня защитить.

– А как вам мои носки? – спросил он.

Женщина посмотрела на его ноги и по ее лицу было видно, что она сражается со смехом.

– Они очень интересные, – нашлась она, но ее глаза смеялись.

Мама опустила голову вниз и увидела, что в том месте, где расположен большой палец, у брата образовалась дырочка. Ее щеки стали красными, но я так и не поняла, была ли это злость или же смущение.

– Я сам их выбирал, – гордо вздернув подбородок, сообщил мой брат.

– Марк, я тебя просила их переодеть, – пожурила его мама.

Брат лишь пожал плечами, а затем повернулся ко мне лицом и подмигнул. Таков уж он был.

– Так значит, тебя зовут Марк, а как тебя зовут, малышка?

– Алиса, – тихонечко отозвалась я, все еще немного стесняясь.

Женщина кивнула.

– А меня можете называть тетя Лена, а это – мой старший сын – Алексей.

Мальчик, на вид был старше нас с Марком и все это время он молча стоял прислонившись к одной из белоснежных стен и наблюдал за нами.

– Приятно познакомиться, – сказала моя мама и протянула мальчику руку.

Он продолжал смотреть на нас так, словно мы были не больше, чем жалкие мухи, залетевшие к ним в квартиру.

– Я буду в своей комнате, – оттолкнувшись от стены, сказал он и, всунув руки в карманы своих шорт, ушел вглубь квартиры и затем мы услышали, как закрылась одна из дверей.

Повисло неловкое молчание.

– Вы простите Алексея, обычно он не такой, – сказала тетя Лена. – Он просто сердится на меня, вот и ведет себя некрасиво.

Мама махнула рукой, мол, не волнуйся, я все понимаю.

– Пойдемте пить чай, – сказала хозяйка квартиры и мы последовали за ней.

Их квартира была просто огромной и белоснежной. Кухня была совмещена с гостиной и в середине комнаты стоял большой обеденный стол. А рядом детский стульчик для кормления.

– У вас есть еще дети? – видимо, увидев этот самый стульчик, спросила мама.

– Да, двое, – в голосе женщины проскользнули нотки нежности, когда она заговорила о своих детях. – Леша старший, ему 11, Ванечка средний ему 8 и Мишка, ему еще 2. Но сейчас они спят.

– Марику и Лисе тоже 8 лет, – сказала мама.

– Так они близнецы?

Мама кивнула.

– Они чудесные, – сказала тетя Лена, глядя на нас с Мариком.

По ней было видно, что она говорила это от чистого сердца и что она любила детей. От нее веяло материнским теплом и заботой. Рядом с ней мне было спокойно и, спустя несколько минут, я позволила себе расслабиться в ее компании, стеснение начало потихоньку исчезать. Марик заметил это и, кажется, тоже расслабился. Из нас двоих я была старшей, ведь я появилась на свет раньше на несколько минут, но защищал меня всегда Марк, будто все было наоборот.

Мама с тетей Леной разговаривали, а мы с Марком сидели рядом и пили чай с самым вкусным шоколадным печеньем во всем мире. Я разглядывала квартиру и с каждой увиденной вещью мне нравилось здесь все больше. В гостиной было много стеллажей с книгами и огромный красный диван напротив не менее огромного телевизора.

Не смотря на то, что здесь было много свободного места и не так много мебели, квартира казалось очень уютной. Я уже умела считать и знала, что из гостиной было видно 6 дверей слева и 6 справа, за которыми, судя по всему, прятались детские комнаты и ванная. Тетя Лена сказала, что два ее сына спят, значит в какой-то из этих комнат их комната, а в какой-то – комната Алексея. Хотя, я не знала, была ли у каждого своя комната или же все мальчики жили в одной. И, если так, что тогда в других комнатах. Мне стало интересно.

Не знаю, сколько времени прошло, но мы с Мариком сидели, пили чай с печеньем и болтали ногами на стуле. Мама и тетя Лена разговаривали, казалось обо всем. Внезапно одна из дверей открылась и оттуда выполз мальчик. Его каштановые волосы были взлохмачены и напоминали каракули, вроде из тех, что я рисовала в детстве. А глаза были сонные и, кажется, совсем не хотели открываться полностью.

– Мааам, я проснулся, – подойдя к тете Лене сказал мальчик. Нас, кажется, он совсем не замечал. – Хочу кушать.

Тетя Лена поцеловала сына в макушку.

– Ванюша, у нас гости, познакомься, – мальчик поднял на нас свой сонный взгляд. – Это тетя Аля, а это ее дочь и сын Алиса и Марк – они наши соседи сверху.

– Здравствуйте, – поздоровался мальчик и сделай несколько шагов в сторону Марка, протянул ему руку. – Приятно познакомиться.

Брат слегка прищурился прежде, чем пожать протянутую руку. В отличие от своего старшего брата Алексея, Ваня показался мне дружелюбным и вежливым. Прошептав маме что-то на ухо, он скрылся за одной из дверей, а тетя Лена, тем временем наложила ему обед и поставила в микроволновку разогревать.

– Может, вы тоже хотите кушать? – спросила у нас хозяйка квартиры.

Мы с Мариком синхронно покачали головами. Кушать нам совсем не хотелось. А вот писать – да. О чем я и сообщила маме на ушко, когда та ко мне наклонилась. Она кивнула и встала из-за стола.

– Спасибо за гостеприимство, Лена, мне было очень приятно познакомиться с вами, но нам пора.

– Может, еще посидите? Мишка совсем скоро проснется, я вас и с ним познакомлю.

Я видела, что мама была не против еще поболтать с тетей Леной и мне стало неловко, что из-за меня нам приходится уходить. Я скрестила ножки, потому что писать хотелось все сильнее. Увидев этот жест, глаза тети Лены понимающе округлились, а затем она подошла ко мне и протянула руку.

– У нас есть еще один туалет, могу я тебя отвести к нему?

Я ощущала давление внизу живота, поэтому вложила ее руку в свою и мы пошли к одной из дверей, она ее открыла и я увидела белоснежный кафель стены. Я прошла внутрь и тетя Лена закрыла за мной дверь. Я быстренько сняла шортики и пописала, а затем также быстро вскочила и натянула их обратно. Я нажала кнопку смыва и затем потянулась к крану, чтобы помыть руки. Дотянуться у меня не получалось и я уже собиралась позвать на помощь маму или тетю Лену, как через другую, точно такую же дверь, как и первая, в туалет влетел Алексей.

– Я же сказал тебе сюда не заход… – его голос был полон злости, но, увидев меня, он замолчал.

Я испугалась. Он был выше меня и сильнее, а еще он был зол.

– Ты что здесь делаешь? – недовольно зашипел он.

По крайней мере он не кричал на меня.

– Я хотела помыть руки, – совсем тихонько произнесла я.

Он пристально смотрел на меня несколько секунд, а затем раздраженно покачал головой, подошел к умывальнику и открыл кран, слегка регулируя его, чтобы температуры воды была комфортная.

– Мой, – велел он.

Я не стала спорить. Он меня пугал своим тоном и холодным взглядом, я быстренько поднялась на носочки и помыла руки. Вода была теплой. Я не решилась испытывать терпение мальчика, поэтому не стала намыливать руки. Когда я закончила, он протянул мне бумажное полотенце и я быстренько вытерла руки и выбросила в мусорное ведро мокрую бумагу.

– Спасибо, – снова прошептала я, не решаясь говорить громче. – Алексей.

Услышав свое имя, он скривился.

– Чтобы больше я тебя здесь не видел, – сказал он и вышел в ту вторую дверь, из которой пришел.

Я сразу же выскочила за другую дверь и понеслась прямо к маме.

– Я все, – сообщила я, запрыгивая на стул.

О том, что произошло в ванной, я никому не рассказала. Но после того случая с Алексеем старалась не пересекаться. Как и сейчас. Спустя столько лет его нахальность только выросла.

Так мы впервые и познакомились с Ваней, но тогда не обмолвились ни словом. Наши мамы со временем подружились и мы часто бывали друг у друга в гостях. Мы не часто проводили время двумя семьями и общение держалось лишь на том, что мама и тетя Лена стали настоящими подругами. Со временем я подружилась с Ваней, а Марк предпочитал играть с Алексеем. Тот, как не странно, относился к нему дружелюбно, а вот меня и Ваню он то совсем не замечал, словно считал нас мелкими букашками под ногами, то отпускал свои идиотские шуточки в нашу сторону, чем изрядно меня бесил. Я так и не перестала про себя называть его Алексеем – я заметила, что его это бесит и, сама не знаю почему, мне нравилось видеть это его недовольное лицо, когда я произносила его полное имя. Да что уж там, это доставляло мне настоящее удовольствие.

Я любила бывать у Вани дома и мы часто проводили время то у него, то у меня. Но у них было шумно из-за двух мелких и остаться наедине у нас получалось редко. В нашей же квартире детей не было, зато был мой брат, который торчал с нами почти всегда и мама, которая следила, чтобы мы не наделали глупостей. Ее слова, не мои.

Поэтому, время, которое мы должны провести наедине сегодня, для нас было очень ценным. Мы любили свои семьи, но иногда хотелось просто побыть вдвоем.

После школы мы все втроем пошли домой пешком. Жили мы недалеко и частенько так возвращались домой. Ваня крепко держал меня за руку, а я его. Марк шел рядом с нами и рассказывал какую-то историю с тренировки, но я ее почти не слушала, все, что меня волновало – это теплая и сильная ладонь Вани в моей руке. То, как приятно мне держать его руку и что мне до жути хочется его поцеловать. Конечно, мы уже целовались, но не при Марике и никем либо другим. Мне казалось это ужасно неловким и, к счастью, Ваня меня в этом понимал и лишний раз не приставал с поцелуями.

Словно прочитав мои мысли, Ваня на секунду сильнее сжал мою руку. Я ему улыбнулась. Подул холодный октябрьский ветер и я спрятала лицо в своем шарфе.

В подъезде мы разошлись по своим квартирам. Я быстренько переоделась в домашние вещи: спортивные серые штаны и толстовку оверсайз нежно-розового цвета. Волосы заплела в косу и перекинула ее через одно плечо.

Мамы дома не было, поэтому, сказав Марику, что я буду у Лисовских, быстренько чмокнула его в щеку и упорхнула в соседнюю квартиру. Как только мои пальцы коснулись дверного звонка, дверь тут же открылась и я в ту же секунду оказалась внутри квартиры прижатая к груди Вани. Его руки обвились вокруг моей спины, а дыхание согревало щеку. Ваня был не намного выше меня и это было удобно для поцелуев. Кстати о них. Я слегка отстранилась и подняла голову, намекая, чего я хочу. Не знаю почему, но я никогда не целовала Ваню первой и даже не осмеливалась вслух попросить его об этом. Я как будто стеснялась своих желаний. Хорошо, что он всегда понимал меня и чего я хочу.

Он чуть улыбнулся, а затем его губы коснулись моих и я с радостью поддалась на ласку. Поцелуй был мягкий, как касание перышка, словно Ваня боялся надавить на меня. Боялся, что его напор оттолкнет меня. Мне же хотелось большего от поцелуя, но попросить об этом его я не решалась. Взять инициативу в свои руки тоже было страшно.

– Как же жалко это выглядит, – услышав мужской голос я вздрогнула и отступила на шаг от Вани. – Малой, если нужно пару советов, обращайся, помогу с теорией.

Алексей нагло ухмылялся глядя на нас. Я чувствовала как по моим щекам и шее растекается жар.