Текст книги "Мой ледяной принц (СИ)"
Автор книги: Лана Ирис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Вот это она зря. Меня затрясло. Я не на шутку разозлилась. Выхватила дневник из ее наглых пальцев, и бросила его в рядом стоящий рюкзак. А затем, открыла двери своей маленькой комнатушки и указала сестрице на выход.
– Таких, как ты, знаешь сколько у него было! – закричала она мне в лицо, стоя на пороге. – Все на одну ночь!
Меня эта информация не должна была задеть, но отчего-то покоробила.
– Спокойной ночи, сестрица! – и она стремглав вылетела из моей комнаты.
Глава 10
Только не это
Праздничные выходные закончились. И я наконец-то счастлива, потому что смогла выбраться из дома. В стенах университета можно дышать полной грудью.
В какой-то момент уже молилась, чтобы учеба поскорее началась, потому что дома сущий ад. Мама бесконечно бубнит под ухом о моем эгоистичном характере, Аленушка пыхтит с ненавистью о том, что я пустышка, и Марк меня просто использовал. И вразумить ее абсолютно нереально.
Благо, в последний день перед учебой она на весь день убежала к вернувшийся со столицы Васнецовой Катьке. Две закадычные подружки наверняка, перемыли мне все косточки.
То-то у меня ушки горели.
Но меня это не колышет. Пусть сплетничают, если им это нравится.
А вот и Катька. Идет по холлу универа, будто она здесь королева. Осанка прямая, бедрами виляет в разные стороны. Скрылась в нашей аудитории, но перед этим окинула меня презрительным взглядом. И не так ведь, чтобы мельком окинула, а показушно прошлась глазами, от макушки до кончиков пят. И усмехнулась гаденько.
– Змея.
– То ли еще будет, – просопела Женечка. – Нет, ну Лизка, ну как ты так, зная свою сестру истеричную, поехала к Марку домой. Ночью! Я в шоке.
– А что мне было делать? Замерзнуть на улице?
– Я бы лучше замерзла, – прошептала Женька.
Я вздохнула, роясь в рюкзаке. У меня еще перед новым годом было все собрано на начало учебы, а милая Аленушка взяла и все перерыла. Я и не стала прибирать, в домашней тяжелой обстановке не до того было. И похоже, забыла один из учебников, нужный нам для предстоящей пары. И у Жени его с собой нет, потому что мы делим ношу пополам. Часть приносит она, часть – я.
А еще у меня сегодня показывать танец на шоу талантов. Деканша лично «попросила», хотя я была кардинально против. Но у нее в списках не хватало людей. Вообще, там добровольно должны были записываться, но желающих оказалось мало, и ей пришлось искать таланты принудительно. Честь высшего заведения не должна пострадать.
Одной из целей стала я.
Вообще, сама виновата. Когда анкету в универ заполняла, нужно было указать информацию о своих талантах и увлечениях. Тогда, сидя над бумажкой с логотипом нашего университета, вдруг поняла, что ни того, ни другого у меня просто нет. Это должно было бы опечалить меня, но увы… Я не впала в депрессию, а просто, преспокойненько соврала. Написала, что обожаю танцы и указала, что обучалась профессионально в нашей детской школе искусств.
А что? Я же не думала, что эту анкету действительно кто-то станет читать. Вот делать им нечего…
Нет, в свое время и правда начинала ходить в ту школу. Папа отвел меня туда, когда я была в третьем классе. Но из-за некоторых неприятных для меня событий, разбивших мое маленькое, хрупкое на тот момент сердечко, я бросила их через полгода.
Но теперь мне придется пожинать плоды своего вранья. Что ж, я достойно приняла эту ношу. Честно репетировала все выходные. Может, где-то и забила… новый год, оливье, селедка под шубой и мандарины…
Ну, сами понимаете. Там не до того было. Нужно было отлеживать бока и смотреть Иронию Судьбы.
Но потом, потом… в последний два выходных, я точно репетировала. Нашла видео в интернете и под зажигательную музыку: дэнс, дэнс, дэнс – плясала у зеркала, и немного подпевала. Поняла, что являюсь еще и неплохой певичкой.
Да, танец получился кривиньким и нескладным, потому что сто лет не тренировалась. Но я определенно выложилась на все сто. И на конкурсе покажу всю свою мощь.
Пять минут. Всего пять минут позора перетерпеть.
Никого из учащихся там не будет, только жюри.
Лишь они станут свидетелями моего падения.
– Жень, я в библиотеку, – предупредила подругу.
Та кивнула и удалилась в аудиторию, где весь день гул голосов. Все на ушах стоят. Семестр только начался, а событий и планов великое множество. Одногруппники даже обсудить прошедшие каникулы толком не успевают, преподаватели сегодня нас гоняют от души.
В библиотеке обнаружились лишь несколько скромных девчонок, стоящих у полок. Нашей библиотекарши Антонины не было. Чтобы не терять время, я отправилась искать учебник сама.
В глубине зала, бросив рюкзак на столик, подошла к стеллажу с учебником.
Задрала голову к нужной книге, потянулась, поскакала, попрыгала.
Ни в какую. Она слишком высоко.
Мне, сущей лентяйке, пришлось топать за стремянкой.
Притащив лесенку, я залезла на нее, почти выхватила учебник, но поняла, что слезть назад не смогу. Одна ступенька зашаталась, и я начала феерично падать.
Ну ничего. Возможно. я разобью голову и тогда не придется выступать.
Глаза зажмурила, ожидая бума и звездочек перед глазами. Но упала на что-то мягкое, горячее, приятно пахнущее хвоей. Обнимающее меня.
Подождите…
Обнимающее меня?
Глаз один приоткрыла и обнаружила, что меня держит в руках ненавистный ледяной мальчишка.
– Привет, – невозмутимо прошептал Марк.
Я врезалась взглядом в его лазурные озера, обрамленные черными густыми ресницами.
– Здрасьте, – тоненько пропела я.
– Ты поешь? – удивился парень, удивлённо приподняв брови, и ставя меня на пол.
– Я еще и танцую, – гордо вздернула подбородок. – На следующей паре, кстати, иду на конкурс талантов, – сказала, как бы, между прочим. – Буду представлять честь нашего великого университета.
– Ааа, – протянул Марк, сузив глаза и разглядывая меня с неприличным интересом.
Таким неприличным, что стало не по себе.
Я отчего-то начала быстро поправлять волосы, затем, закинула их на одну сторону. Потом потерла мочку уха, после чего сложила руки на груди.
Нет, надо расслабиться…
Носочек ноги грациозно подперла в пол, руку поставила на бок. Вторую…
Вторую не нашлась куда деть, поэтому тоже уперла в бок.
Ну вот. Теперь я как моя грозная мама, встречающая загулявшую дочку на кухне.
Снова опустила руки вдоль тела.
Марк странно улыбнулся, наблюдая за моими действиями.
Да что это со мной?
И почему я рассказала ему о конкурсе? Я что же… хвалилась перед ним? О, нет! Перед Марком? Перед ледяным мальчиком? Зачем?
– Марк, – начала я, чувствуя легкое жжение на щеках. – Мне кажется, или что-то изменилось между нами…
– Что? – не понял Марк.
Или сделал вид, что не понял.
– Тебе не показалось, что ты стал другой в тот вечер? И сейчас…
– Не показалось.
– Не показалось, в смысле – нет, не стал другим, или не показалось – это да, мне не показалось, и ты стал другим, – уточнила я.
Но в итоге сама запуталась.
Сощурилась и скривилась. Что за бред я сейчас спросила?
Марк издал смешок и сделал несколько расслабленных шагов ко мне.
– Какая книга тебе нужна? Я достану.
Я указала на нужную и отошла к столу, все еще чувствуя, что определенно что-то изменилось.
Марк подошел со спины, положил учебник на стол передо мной. А после, сдвинув мои волосы на бок, склонился к ушку и зашептал:
– Лиззи…
Я дернулась, чувствуя себя придавленной его мощной крепкой фигурой. Позвоночник вытянулся в струну. Уйти невозможно. Он загнал меня в ловушку. И я даже не могу увидеть выражения его лица. Это меня вывело из равновесия.
Что он задумал? Опять злая шутка?
Я подняла руку, чувствуя, как волоски на шее под ушком встали дыбом от его частого горячего дыхания. Но он мгновенно перехватил мою ладонь, и вывел ее вперед, а второй рукой захватил вторую мою руку. И прижался еще сильнее, вжимая меня в стол.
Тело полностью сконцентрировалось на нем, я каждой клеточкой ощутила, как ледяное сердце бьется в груди ледяного мальчишки.
– Знаешь, – сипло произнесла я. – Если ты приблизишься еще плотнее, у нас с тобой появятся дети.
Марк хрипло засмеялся, и дурацкие жгучие мурашки защекотали кожу.
Даже этот глупый подкол не остановил его. Он продолжил меня обнимать. А я ничего не могла сказать. Просто замерла, просто стояла, уставившись на наши сплетенные руки, лежащие на столе. И почему мои дрожат? Это так странно.
Мы же враги.
«Все страннее и страннее».
– Скоро пара начнется, – промямлила я, еле ворочая языком. – Марк…
Он рвано выдохнул и отстранился от меня. Я суматошно схватила книгу, и начала засовывать ее в рюкзак. Но у меня там лютый кавардак, поэтому я быстро выпотрошила весь хлам на стол и начала складывать все по порядку.
Главное ни о чем не думать сейчас. Никак не реагировать. Все потом.
Когда на столе уже ничего не оставалось, я подняла голову и обнаружила, что Марк неотрывно смотрит на меня. Молча. С необъяснимыми эмоциями в глазах. Словно впервые видит.
Будто из огромных лазурных озер исчезла вся краска. Они потемнели… какой-то нехорошей чернотой.
Пугающей.
Я опустила веки и обнаружила в руках Марка свой личный открытый дневник.
О, нет.
Только не это.
Никто не должен знать.
Сердце пропустило удар, и я просто вырвала дневник из его рук и помчалась из библиотеки. Кажется, Антонина что-то выкрикнула мне вслед. Но я не остановилась. Плевать.
Почему все без спроса берут мое личное? Почему? Мои чувства к Диме – это секрет. Он не должен узнать об этих откровениях. Ох, там такие глупости написаны! Я делала записи еще в школе, и они такие наивные и романтичные! Я строчила ему стихи и песни. Мне стыдно за себя. Он никогда, никогда не должен их увидеть! Если он их увидит, я провалюсь сквозь землю.
И тут, пока бежала, летая в своих мыслях, резко на кого-то наткнулась. Подняла голову и широко распахнула глаза, заливаясь жаром смущения.
О, нет!
Нет, нет, нет… Что это за виноватый взгляд?
– Лиза, – мягко произнес Дима. – Я тебя искал.
И он нежно взял меня за руку. Сжал мои пальчики.
– Не смей трогать ее, – прозвучал грубый голос позади нас.
Я повернулась. На нас хмуро смотрел Марк. Он сделал несколько уверенных шагов, и схватив меня за запястье свободной руки, дернул к себе. Но и Дима удерживал меня крепко.
Я оказалась между двух парней. Словно канат, протянутый между двух огромных скал.
Один тянет на себя, другой – на себя.
И ни один не готов сдаться.
Глава 11
Ненавижу тебя
– Болит? – спрашивает Дима, нежно взяв мою руку. – Давай подую.
Теплый ветерок ластит запястье, на котором вычерчены красные болючие следы от цепких пальцев ледяного мальчишки. До сих пор не понимаю, что на него нашло…
Боже мой, да я же еле-еле вырвалась.
Смущенно наблюдаю за действиями Димы, а потом перевожу взгляд на соседний ряд чуть повыше, где сидит Марк. Сложив руки на груди, в расслабленной позе, со скрещенными ногами. Высокомерно приподняв подбородок, слегка прищурив глаза, он наблюдает за нами не отрываясь, и отчего-то это меня дико будоражит.
Марк никогда не пугал меня. Все его зловредные деяния я отражала с неистовой силой. Но с того вечера в его комнате, когда его губы были так близко, когда возникла эта странная неконтролируемая и такая запретная химия, я словно потерялась. Мне трудно сориентироваться в неизвестных обстоятельствах, потому что я не знаю этого нового парня в лице ледяного мальчика. Он другой. Он делает то, чего я никогда не делал.
Он…
Говорит нежно
Смотрит жадно.
Касается сладко…
Что с ним происходит?
Мы враждуем с третьего класса. Мы ненавидим друг друга с девяти лет. Что-то поменялось? Он все-таки хочет дружить? Или это моя бурная фантазия?
А может… я ему нравлюсь?
Нет, конечно нет. Быть не может… невозможно.
И почему при мысли об этом так сильно стучит сердце?
Наверное, это от того, что я его очень сильно ненавижу…
Отвожу глаза от Марка и вновь смотрю в добрые глаза своего ненаглядного милого Димки. Отличного, доброго парня, которого я хорошо знаю, который никогда не причинит мне вреда. Он искренний, он интересный, он славный. Он другой. Ему я посвящала свои стихи и мысли последние пару лет.
– Прости меня, – уже который раз извиняется Дима. – Если бы я знал, Лиза… если бы я только знал…
– Дим, ну, что ты, – улыбаюсь я. – Я рада, что у тебя появилась девушка. Уверена, она очень хорошая.
А вот с сестрой и с Васнецовой нужно поговорить. Катька не имела право рассказывать Диме о моих чувствах. Еще и про стихи заикнулась. Змея…
– О, да, моя девушка, Анечка, она славная, – хмуря брови, говорит Дима. – Но почему ты раньше не призналась мне?
– Не знаю, Дим, – безэмоционально перевожу глаза на преподавателя, который что-то чертит на доске. – Стеснялась, наверное.
На самом деле, я знаю почему.
Потому что я струсила. Сколько раз я убеждала себя быть храброй. Быть той, кто не боится бороться за свою любовь. Но вновь и вновь я закрывалась, потому что не хотела снова быть сломанной. Старательно оберегала свое сердце.
Я стала одной из тех людей, которые теряют свое счастье из-за трусости, хотя всегда осуждала таковых. В плане сердечных дел мне проще закрыться, поддаться течению. Вот такая я глупая, глупая Лизка. А теперь у моего Димы есть девушка, я потеряла свой шанс, как несчастный герой романтичного фильма.
Дима хмуро утыкается в учебник, крутя в руках ручку, немного сгорбившись, будто он сильно устал. А я не могу удержаться и плавно перевожу взгляд на Марка. Он в свою очередь, мгновенно почувствовав мое внимание, поворачивает голову и пристально смотрит в ответ.
Но внезапно меня отвлекает хруст. Ручка в руках Димы трещит, ломается и сыпется. Маленькие пластиковые осколки падают на тетрадь.
– Ох, Дима, – выдыхаю я напугано, накрываю его руки своей ладошкой. – Ты не порезался?
– Лиза, – он поднимает голову и глядит на меня глазами, полными лихорадочного блеска. – Я расстанусь с ней.
– Что? – не сразу понимаю, о чем он говорит. – Ты про что?
– С Анечкой. Я расстанусь с ней.
– Дим, да ты чего, – смеюсь. – С ума сошел? Нет, не нужно. У вас же любовь. Ты сказал, что она славная.
– Славная, но… Она не ты, – выдает он с запалом. – Я ведь не думал, что объект моих вздыханий, моих желаний… тоже думает обо мне. Я же мечтал о тебе, Лиза, каждый день, каждую ночь… но я не знал, как сказать… я нравлюсь тебе, ты нравишься мне, – и добавляет уже с придыханием, более громко, да так, что нас начинают оборачиваться. – Будем встречаться!
О, боже мой. Я попапала в сон.
Обвожу аудиторию растерянным взглядом. На нас все пялятся, даже преподаватель. Катька хмыкает и выкрикивает: Аллилуйя! Можете не благодарить! При этом поднимает руки вверх и хлопает в ладоши. Преподаватель мычит: Эх, молодые…
– Ты согласна? – добивает Димка.
Я молчу. Одногруппники начинают шепотом скандировать: Соглашайся, соглашайся, соглашайся!
Мне так неловко становится. Аж до икоты. Я с трудом справляюсь с собой, чтобы вместо «Да» не сказать: Ии-и-ик….
Кошмар.
Мне не хочется быть разлучницей, но и отказывать Димке на глазах у всех, означает опозорить его. Вон уже Кудрявцев уставился, противненько ухмыляется напару с Катькой.
– И твой ответ… – подгоняет меня Дима.
– Я…
Сижу опустив голову. Мне выступать, а тут такие события. Жизнь кипит. А ведь еще неделю назад быть тухло. И тут, вдруг, парень моей мечты признается, что я давно ему нравлюсь. И даже готов бросить свою девушку ради меня. Но почему-то мне становится жаль эту незнакомую славную Анечку. А вдруг, она сильно любит Димку? А я, получается, стану разлучницей?
И нет долгожданного чувства радости и счастья от его признания.
– Что? – спрашивает он в тишине.
Все ждут. Даже преподаватель, тяжко вздохнув, не отвлекает нас, а что-то старательно выводит на доске, будто ничего вокруг не замечая.
– Я…
К моему облегчению раздается трель звонка.
Вздыхаю и поднимаюсь с тяжелой головой, вяло улыбнувшись Диме.
– Мы не закончили… – слышу тихое вслед.
Все идут в буфет. Женька окликает меня, но я отнекиваюсь на ее предложение пойти поесть, и на ее вопросы по поводу произошедшего отвечаю:
– Женечка потом… я волнуюсь перед конкурсом талантов.
На самом деле я совсем не переживаю по поводу танца. А вот начет Димы… тут да. Есть о чем подумать.
Что мне ответить ему? Ситуация крайне сложная для меня. Скажу "нет" – потеряю парня мечты. Скажу "да" – стану разлучницей.
Ощущение растерянности не отпускает меня пока иду до аудитории, где будет выступление. Но уже у двери, где стоит несколько студентов с гитарами, мне становится легче, и я вникаю в общую атмосферу волнения. В конце концов, ничего страшенного не произошло. Даже наоборот. Я всегда мечтала об ответных чувствах Димы.
Музыканты о чем-то спорят, галдят. Подхожу к ним, чтобы выведать обстановку:
– Что происходит?
– Просмотр в другую аудиторию перенесли, и даже не предупредили.
– А куда?
– Сейчас узнаем, – отвечает один из парней и сняв гитару с плеча, отправляется к декану.
Пока они выясняют, решаю выпить кофе.
Стою у кофе-автомата и с наслаждением тяну по маленькому глотку, и вдруг ощущаю этот запретный томящий жар, сковывающий все тело. Забирающий в себя каждую клеточку.
И я догадываюсь в чем, а точнее в ком причина.
Встречаюсь глазами с Марком и меня прошибает током. В его взгляде горит темное пламя.
– Что ты ответишь ему? – вонзается стальной голос.
– Ч-что?
– Что ты ответишь Ему?
И почему все это так странно и волнующе? Почему мое сердце так сильно стучит?
– Тебе то что? – грубо спрашиваю его с легкой улыбкой на губах. – Неужели, ревнуешь, Маркушенька?
– Лиз-з-зии, – тянет с придыханием, наклоняясь ближе ко мне. – Ты же Моя, Лиззи…
– Да что ты, – деланно удивляюсь я, силясь остановить волну мурашек. – С каких это пор?
– С тех самых пор, как ты отдала мне свое маленькое сердечко, ненаглядная Моя Лиззи, – дерзко посмеивается Марк.
И эти слова ножом по сердцу.
Жмурюсь. Не хочу об этом вспоминать. Не хочу, не хочу, не хочу! Я мечтаю забыть об этом навсегда.
– Ты же знаешь, я тебя больше всего на свете ненавижу.
– Взаимно, Синичкина, взаимно…
– И дружить с тобой никогда не стану…
– Никогда, – повторяет Марк.
Я не хочу открывать глаза. Не хочу, не хочу, не хочу… не буду…
Чувствую, как раскаленное дыхание касается щеки. Искорками разбредается по коже, жгучими, маленькими, яркими. Бесконтрольными.
– Я скажу ему Да, – выдыхаю, сжимая горячий стаканчик кофе в руках. Распахиваю веки и с вызовом смотрю на ненавистного мальчишку.
– Ты же видел мой дневник. Сам все знаешь.
Пока Марк выпрямляется, переваривая услышанное, я разворачиваюсь и уверенно шагаю от него подальше.
– Ты не выполнила мое желание, – прилетает вслед.
Резко стопорюсь и разворачиваюсь.
– Выполнила, – с протестом. – Ты подвез меня до дома.
Марк медленно надвигается на меня.
– Ты правда думаешь, что я потратил бы свое желание на то, чтобы довезти тебя до дома? – спрашивает со смешком, и мои щеки начинает гореть от осознания своей глупости. – Я просто пожалел тебя, птичка моя.
– Ладно, – смиренно отвечаю. – Чего ты хочешь?
– Чтобы ты сказала ему Нет.
Глава 12
Очечная ярмарка
– «Нет» я скажу только тебе, Маркушенька, – с издевкой прощебетала я, и развернувшись, пошла прочь.
От всего происходящего у меня из головы вылетело, что мне выступать.
– Ты не можешь не выполнить желание, ты проиграла, – догнал меня парень и развернул, придерживая за плечо. Глазища его недобро сузились. – Так нечестно.
Я гневно уставилась в его очаровательное надменное лицо.
– Какая тебе разница, что я скажу ему? – выдохнула со сладкой улыбочкой. – Впрочем, нет, подожди… понимаю… тебе нравится наблюдать, как я страдаю, правильно?
– Правильно, – угрюмо отозвался Марк, играя жевалками. – Все верно поняла, Синичкина.
– Хмм… – сделав вид, что задумалась, я натужно вздохнула и медленно провела языком по верхней губе. Марк внимательно проследил за моим действием, мрачнея еще сильнее. – На этот раз я не доставлю тебе такого удовольствия. Я буду играть нечестно!
И снова куда-то зашагала, не видя ничего вокруг. В глазах потемнело, дрожащие руки нервно сжались в кулачки.
– За неисполнение желания следует жестокое наказание, Лиззи, – насмешливо окликнул Марк.
– Уже боюсь, – таким же насмешливым тоном отозвалась я, закидывая пустой стаканчик от кофе в урну.
– А я ведь тоже умею играть нечестно…
– Кто бы сомневался!
Мой путь в неизвестном направлении длился недолго. Прозвенел звонок, и народ хлынул по кабинетам. Я стояла в центре холла, меня задевали плечами, что-то фыркали и отталкивали в сторону.
Мне все равно. Пусть делает, что пожелает… я не боюсь…
Я уселась у стенки, согнув ножки в коленях и уложив рядом рюкзак. Перебирая пальцами волосы, потирая виски, пыталась не думать о нем. О его словах…
Терпеть не могу, этого парня. Больше всего на свете… терпеть не могу…
И как я могла думать о дружбе с ним? Он жаждет моих страданий, он хочет видеть, как разбивается мое маленькое сердечко… снова.
Ледяной Мальчишка… жестокий, зловредный… плохой.
Он плохой.
Просидев какое-то время на месте, я заметила знакомую группку музыкантов, направляющихся к лестнице.
– Эй, вы узнали в каком кабинете будет проходить выступление?
Парни остановились, переглянулись и странно ухмыльнулись, глядя на меня. Тут же уловила этот неприятный сальный взгляд, таким же частенько окидывает жених Ирки.
Я поправила юбку, гармошкой задравшуюся гораздо выше коленей, и нехотя поднялась, забирая с пола рюкзак. Один из парней зашагал ко мне, высокомерно приподняв голову и оттопырив губу.
– Жюри ждут в аудитории 123-б, – протянул музыкант неприятно улыбаясь. – Давай проводим тебя, детка.
– Не стоит! – дерзко воскликнула я, отшагивая подальше. – Сама дойду.
– Уверена? – парень сделал столько же шагов ко мне, сколько я до этого от него. Я уперлась в стену, почувствовала холод затылком. – Ты же первокурсница. Не заблудишься?
Музыкант поставил ладонь возле моего плеча, не давая пройти. Наклонился, обдавая табачным ароматом. В животе неприятно свело, меня затошнило.
– Не заблужусь, – твердо ответила я, глядя прямо в глаза наглого парня. Показывая ему, что я не из боязливых.
– Хорошо, – ухмыльнулся музыкант. – Давай, зажги, птичка.
И он ушел к парням, все также поджидающих его у лестницы. Они еще раз глянули на меня со смехом.
Настороженно переждав минут пятнадцать, чтобы они ушли, и быть может, начали выступать вперед меня, я пошла в названую аудиторию.
Когда подошла, дверь распахнулась, и оттуда вышла женщина в строгом длинном платье.
– Там кто-то выступает, или уже можно?
Она обернулась и удивленно прошлась по мне взглядом, через такие же строгие, как и ее платье, очки в темной оправе.
– Ты будешь выступать? – холодным тоном переспросила меня, высоко приподнимая бровь.
– Ну да, – решительно отозвалась я.
– Странно, мне показалось, больше нет желающих.
– Есть, как видите, – хмыкнула я.
– Девочка моя, а ты уверена в своих силах?
– Да-а, – начиная раздражаться от ее снисходительного тона. – Я же пришла.
– Что ж… – поправив очки, она распахнула передо мной дверь. – Проходи, коль не шутишь… Я же только рада.
В аудитории было темно, высокая сцена почти не освещалась, лишь на экране, вытянутом вдоль стены горела блеклая надпись: «Спасибо за внимание!» А под надписью красовались какие-то непонятные чертежи.
Я прошла в центр сцены и огляделась. Так тихо… лишь короткие шепотки звучат… Прищурилась, но разглядеть ничего не смогла. Наверное, жюри где-то там, вдали сидит.
– Извините, у нас внезапно возникли какие-то проблемы со светом, – произнес голос из темноты. – К сожалению, мы ничего не можем поделать. Но это не должно сильно помешать. У вас все готово?
– Да, – закивала я.
– Хорошо, ставьте флешку и приступайте, на сегодня вы последняя.
Я уверенно подошла к стойке, на которой стоял небольшой ноутбук, бросила рюкзак, и вставила флешку. Включила музыку со световыми эффектами и вернувшись в центр, широко улыбнулась и приступила отжигать.
Дэнс, дэнс, дэнс!
Руки врозь, ножку вперед, покрутила, хоб!
Попу соблазнительно выставила, хоб, хоб, хоб!
Подпрыгнула, грудь вперед, и по кругу, аля «танец живота» только грудью. Но потом и бедра пустила в работу.
Хоб, хоб, хоб. Из стороны в сторону. Покружилась.
Голову вперед, наклонила, волосами потрясла, словно я рок-звезда, и назад, и снова вперед, и хоб!
«Взмах попой» раз, два три. Юбочка в размашку. Я сама Мерлин Монро.
Раз, два, три.
И взлетела, подрыгала коленками.
Легла на пол, поерзала там в роли половой тряпочки, ножками в воздухе пошерудила, вскочила и еще раз попой Хоб!
Хоб!
– Дэээнс! – протянула на высоких нотах под конец, помогая исполнительнице вытянуть песню.
И улыбнувшись еще шире, так, что заболели щеки, громогласно сообщила:
– Перед вами выступала Синицына Лиза! Всем Спасибо!
Коротко, но со вкусом. Уж извините, дольшего позора я не вынесу.
Присела в глубоком реверансе, грациозно откинула руку, словно я лебедь птица, и тут свет включился.
Голову подняла, так и застыв в наклоне, с вытянутой рукой. Улыбка сползла с моих губ, я быстро-быстро заморгала.
В аудитории было полно народу, половина из них черных костюмах и очках. С ошеломленным выражением лица.
Боже мой, куда я попала?
Может быть, это выставка очков? Очечная ярмарка?
Но что-тут делает ректор?
Впереди молодые парни сидят, тоже в очках и милых костюмчиках с подтяжками. Похоже, старшекурсники. У всех рты приоткрыты, щечки порозовели, а в глазах застыло трогательное выражение восхищения.
А может это и не восхищение вовсе, но давайте будем оптимистами.
Да, с овациями не спешат. Настойчиво молчат.
Несколько смельчаков неловко откашлялись.
И на том спасибо.
На дальних рядах только знакомый довольный говнюк показывает руками «Класс». Ну ничего, пусть пока радуется, бесенок. Масштаб разрушений будет огромен.
Он нарвался на настоящий апокалипсис.
– А я вам говорил! Говорил, Ольга Викторовна! Нашим студентам это неинтересно! Занудные планы, графики, чертежи! – вскочил мужчина с места. – Это другое поколение! Их надо завлекать другими методами! Им скучно-о-о! Им эти ваши заумные факультативы не нужны!
– Что вы предлагаете, Михаил Эдуардович? Дать им плясать вместо освоения дополнительных архитектурных технологий? – недовольно поинтересовалась женщина, которую я встретила у двери. – Пустить все на самотек? Пусть тупеют?!
Началась шумиха. Голоса наперебой.
Я медленно разогнулась, придерживая поясницу, и подошла к микрофону.
Надо, наверное, объясниться, пока не началась драка…
– Нужна новая стратегия привлечения! Нужен вызов! Им же ничего не надо! Они же сидят все в своих… ну… этих… как его там…
– Мессенджерах, – нашелся ректор.
– Точно! Мисс… сиссинджирах! В своих переписках сидят! Им не до того!
– И что вы хотите? Закрываем лавочку для умных студентов и открываем бюро странных танцев?
– Почему странных? – просипела я в микрофон, насупившись. – Открывайте бюро восхитительных танцев. Обращайтесь, если что, подсоблю…
Уже в холле, после пятиминутки позора, меня догнал худенький парнишка в огромных круглых очках и брекетах, отчаянно краснея, ежесекундно поправляя спадающую на нос оправу, произнес:
– Уважаемая Синицына Елизавета, ваш танец был такой… такой волнительный. Вау. Вы меня покорили…
– Спасибо, – вежливо улыбнулась я и быстро зашагала от еще одного неожиданного поклонника.
Какой уже за сегодня? Мама была бы счастлива.
У этого еще и подштанники с подтяжками. Миленький похудевший Карлсон. С таким я точно не пропаду.
Следом меня догнал следующий «фанат». Точнее – антифанат.
– Ты порхала, словно птичка, Синичка моя, – горячо прошептал Марк, утыкаясь носом мне в макушку. Шумно, с жадностью втягивая мои волосы, опаляя горчим дыханием, тесно вжимаясь. Захватывая крепкими ладонями талию, поднимая и кружа в воздухе, пуская по телу предательскую дрожь.
Я сморщилась, уворачивая голову, вспоминая, что один из музыкантов тоже назвал меня «птичкой». Теперь все понятно.
– Понравилось? – коснувшись ногами пола, развернувшись, гордо посмотрела в вечно насмешливые глаза ненавистного парня. – Думаешь, мне стыдно? Да мне плевать. Ха-ха-ха! – делано рассмеялась я. – Я ни капельки не смутилась. Твое наказание ни о чем! Раньше придумывал ситуации поинтереснее. Сдаешь позиции, Маркушенька. Стареешь, что ли?
И грубо скинув его руки с талии, уверенно направилась на пару. На самом деле я просто в бешенстве. В моих неунывающих мозгах точится план мести.
– Я знал, что тебе понравится мое наказание!
– Ага, – фыркнула я.
– Ты скажешь ему «Нет»!
– Я скажу ему «Да»! Ведь свое наказание за неисполнение твоего желания я уже получила, – делая оборот вокруг своей оси, раскинула руки и мило улыбнулась.
– Интересно-о-о, – плавно протянул ледяной мальчик. – Как ты запоешь, если я выложу видео твоего выступления в общую группу университета…
Я споткнулась. Перестала дышать. Медленно обернулась.
– Врешь…
Марк повернул экрана смартфона, а я там прыгаю под светомузыку.
– Предупреждал же… я тоже умею играть нечестно… – повторился он.
С буйным кличем, откинув волосы за спину, бешеная фурия кинулась на этого говнюка, полная решимости отобрать телефон. Он звонко рассмеялся и вытянул руку вверх.
– Отдай, – шумно дыша, я начала подпрыгивать, силясь дотянуться.
– Не доросла, колобочек, – с издёвкой произнес парень, ехидно глядя на мои прыжки.
– Ты не посмеешь, Марк! – встав в стойку затарабанила по его твердым мышцам живота. – Не посмеешь!
– Еще как посмею, – засмеялся он, уворачиваясь от моих ударов. – Еще как, Лиззи.
– Ненавижу, ненавижу, ненавижу! – закричала ему в лицо, схватив за рубашку. – Ты получишь, Маркуша! Ты у меня получишь!
– Ууу, – затянул в ответ, все еще пряча от меня руки. – Опять проснулась опасная дьяволица…
Я отпустила его. Скрипя зубами, отступила на шаг.
Мы уставились друг на друга.
Разгораясь. Полыхая. Разлетаясь искрами.
Лазурные глаза, эти лазурные глаза… ненавижу, ненавижу…
Эти губы, эти скулы, эти плечи…эти руки…
Ненавижу…
Его глаза…
Всего его ненавижу.
Прозвенел звонок. Студенты начали выползать из кабинетов.
А мы продолжили недобро пялиться друг на друга.
Искры, искры, искры…
Откуда летят эти искры?
– Лиза, – ко мне подошел Дима. – Как выступление?
Марк вздрогнул от голоса Димы, изменился в лице и вклинил в него яростный кипящий взгляд.
Медленно отводя глаза от ледяного мальчишки, я произнесла.
– Дим, будем встречаться.
– Что? – утонул Мой парень в счастливой улыбке.
– Я говорю тебе «Да».
