Текст книги "Мой ледяной принц (СИ)"
Автор книги: Лана Ирис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Потом тот игрок все-таки хотел помочь, но ко мне с трибун подбежал Димка. Он помог подняться. Кто-то из толпы сочувственно заохал, фотограф тоже заторопился. Началась суматоха.
«Да уж, поцеловались так поцеловались!» послышалось из толпы.
«С полами она поцеловалась!», «Я бы уже на ее месте сквозь землю провалилась»
Но Дима при всех увел меня от камер. Словно рыцарь. Он стал моим героем. Парнем мечты.
Я видела, что Марк на секунду двинулся, а потом остановился и замер, провожая нас холодными сверкающими глазами.
Мы прошли мимо толпы, осматривающей меня сочувствующе, только какая-то темноволосая девушка у выхода глянула на меня, как на врага народа.
Затем, я сидела в буфете и задумчиво смотрела вдаль, через панорамное окно высотки, прижав ладошку ко рту.
Ждала Димку, убежавшего за мазью. Возможно, со стороны я казалась мечтательницей.
На самом деле я прокручивала в голове еще один позорный момент своей жизни, утроенный ледяным мальчишкой.
Первый поцелуй не удался. Кажется, я вообще больше никогда не смогу ни с кем поцеловаться. У меня теперь фобия поцелуев.
Это просто катастрофа для шестнадцатилетней девушки, скажу я вам!
Прищурилась, увидев в окне свое отражение.
Мои губы будто побывали на ночной пати в ботокс-салоне.
– Лиззи…
Я повернулась, и увидела ледяного мальчишку.
Он выглядел бледным. Но глаза по-прежнему сверкали зловредным огнем.
– Пфишел насладиться моим пофором? – усмехнулась я.
Ладно, я шепелявила, потому что губа действительно взбухла.
Он молча подошел, поставил на стол перекись, достал вату, лед. Присел на колени передо мной.
– Мне твоя помощь не нуфна! – воскликнула я. – Отвали! Не тфогай меня! Запомни, я тебя тефпеть не могу!
Стукнула его по руке.
Гордо взяла лекарства, и сама обработала рану.
Но он все же приложил к моим губам лед. Я вздрогнула и увернулась.
– Скафала фе, не тфогай! – повернула к нему разозленное личико. – Еще скафи, фто ты софалеешь, что толкнул! Никогда не повефю!
Но Марк продолжал молчать. Это было неприятно.
Мне захотелось врезать ему в глаз. Как в детстве.
– Уходи.
Он также молча встал, посмотрел на меня сверху вниз. Желваки на лице заиграли. Повернулся и зашагал прочь. И даже не извинился.
Козел.
– Не думай, фто я хотела тебя пофеловать! Мне было бы пфотивно! – гневно воскликнула ему в спину. – Потому фто я тебя ненавифу!
Это взыграли остатки моей покореженной девчачьей гордости.
Он остановился. Чуть повернул голову.
И ледяным голосом прошептал:
– Взаимно, Синичкина.
Тогда наша война с ледяным мальчишкой вспыхнула с новой силой.
Глава 41
Перегорело
По запаху ощущаю ледяного мальчишку.
Хвоя. В джунглях.
Этот безумный запах хвои внезапно обвивает меня.
Губ касается…
Не открывать глаза, не открывать… я не могу…
Сердце вырывается из груди.
Я не могу его остановить.
И не хочу.
Его горячее дыхание жадно проглатываю.
Он захватывает мои губы, словно голодный зверь.
Сминает жестко.
Обнимает меня руками, не дает двигаться, держит…
Обволакивает…
Его пальцы скользят под свитер.
Мурашки скорябают кожу, до дрожи.
Я вспыхиваю, словно спичка.
Сгораю…
И…
Вздрагиваю от мелодии звонка.
Взбудоражено хватаю телефон и резко сажусь в кровати.
Это он?
– Алло?
– Слушай, у меня такой завал на работе, ты могла бы вместо меня съездить померить платье? – спросила моя любимая сестрица Ирка. – У нас же похожие фигуры.
Это не он…
Я разлепила веки и проморгалась. Протяжно зевнула. Время шесть сорок утра. Ну что за нелепость, а?
– Что? Но это твоя свадьба, ты невеста и сама должна выбирать платье.
– Отправишь мне фото, и все такое.
– Я занята на эти выходные, – пробурчала, разминая шею.
– Когда сможешь? Очень надо.
Я положила трубку, не дослушав. Телефон снова завибрировал. И снова.
И снова.
Ирка явно играет на моих расшатанных нервах.
Эгоистично решила игнорировать. Почему все обязанности спихивают на меня? Я им что, Мать Тереза?
Я же главная эгоистка в этой семье.
Черт, я опять спала как на иголках. Что со мной такое? Это все тот самый нервоз. Он мучает меня уже несколько недель.
Скрючившись, пробралась в ванную комнату. Привела себя в порядок. Кое-как уложила волосы и подкрасилась. Через два часа я планирую отправиться в аэропорт и встретить Маркушу.
Нет, я его не предупреждала. Мы не созванивались. И я больше не писала ему со дня всех влюбленных.
Мне показалось, он был груб со мной. Но это же Маркуша, он часто бывает таким.
Я подслушала разговор преподавателя и нашей старосты. Выяснилось, что ей не нужно высылать Марку задание, потому что он возвращается в эту субботу.
Добираться часа два, не меньше. Но я договорилась с папой.
Достала из шкафа свое любимое теплое пальтишко и сапожки. Снег тает, скоро затопит наш прекрасный городок.
– Пап, ты позавтракал? – выбежала на кухню.
Но меня встретила тишина и пустота. Лишь записка:
«Лиза, тебя отвезут, не волнуйся»
Ну нет, как так можно? Я же сказала, что это очень важно.
Странно, куда все подевались. Пожала плечами. И кто меня отвезет?
Кто мой спаситель?
– Привет, – села в машину и устало прикрыла глаза. – Дима…
– Лиза, не надо так вздыхать, будто я достал тебя, – завел машину, и мы поехали. – Я знаю, ради кого тебе надо в аэропорт. Это я попросил твоего папу дать мне шанс. Он правда сопротивлялся, но я подключил и твою маму.
– Отличное решение, – пробурчала я надуто. – Перед моей мамой никто не устоит. Она может уболтать самого дьявола. Ее сторонятся все его приспешники. Она уже давно навела бучу даже в его темном царстве.
Димка засмеялся, посмотрел на меня с добротой и пониманием. Я не удержалась и улыбнулась в ответ.
– Слушай, я тоже устал, – произнес он, и действительно, я увидела, что у него под глазами темные круги собрались. Будто он вообще не спит ночами и сильно переживает. – Устал доказывать тебе, что мы подходим друг другу.
– Так может, не надо? Доказывать…
– Больше не буду. Сама все поймешь, – процедил он сквозь зубы. – Я просто буду рядом. Я делал это всегда, я ждал. Мне не привыкать. Подожду еще. Давай, наслаждайся видами за окном.
Я устремила глаза на возвышающиеся вдали горы. Снег на них еще не растаял.
Вершины, обрамленные зимними красками, будто переходят в другое измерение, в таинственное место, где мир замирает и все проблемы исчезают. Там лютая зима. Там время остановилось.
– Красиво, – прошептала. – Спасибо, что взялся меня отвезти. Я думаю, нам можно общаться, как друзья.
– Ага, – Димка сжал губы в тонкую полоску. – Посмотрим.
– Кто тебе постоянно названивает? – спросила, услышав, как вибрирует у него в кармане телефон. – Каждые пять минут то сообщения, то звонки.
– Настойчивая фанатка, – засмеялся Димка.
– Оо…
Отвернулась к окну. К моему счастью или сожалению, я совершенно не ревную. Димка и правда стал выглядеть лучше, он подкачался, и стал больше заниматься хоккеем профессионально. Он молодец и я не сомневаюсь, что у него могла появиться поклонница.
Два часа пролетели незаметно. Мы почти не разговаривали. Слушали музыку и иногда обменились комментариями.
– Ты можешь ехать, – сказала, повернувшись. – Я сама домой доберусь.
– Ты хочешь сказать, что вернешься с Марком, – Дима кивнул, будто убеждаясь в своих мыслях. Кисло улыбнулся.
– Все верно, – я вздохнула и достала из сумки кольцо, которое носила с собой долгое время, но не решалась вернуть ему. – Забери, Дим. И не обижайся на меня. Я не хотела делать тебе больно.
Открыла дверцу и вылезла в весеннюю прохладу. Зашла в здание аэропорта, увидела много встречающих.
Я сняла шарф, который до сих пор хранил приятный запах хвои, сводящий меня с ума. Этот шарф мне отдал Марк. Когда мы катались на лыжах. Я его не носила, и специально не стирала, чтобы не потерять аромат. Положила в пакет и иногда доставала, вдыхая и наслаждаясь. Я не хотела его возвращать.
Ох, боже мой, я реально втюрилась! Влюбилась так сильно, что словами не описать. Опять. И все в того же Ледяного Мальчишку. Зловредного Маркушу. Это проклятие какое-то! Может быть Димка прав? Настоящая любовь не может перегореть. В детстве я запрятала чувства, поклялась, не вытаскивать их, отгородилась. Но от правды не уйти…
Я сдаюсь. Сдаюсь своему Ледяному Принцу.
Я снова отдам ему свое сердце. Пусть делает с ним все, что пожелает.
Встаю на носочки, высматриваю его в толпе прибывших.
У меня даже дыхание прихватывает, но я заставляю себя:
Дыши, дыши, дыши.
Но когда вижу его силуэт, его улыбку, сердце делает переворот, и я перестаю дышать.
Потому что он снова с этой девушкой, своей подругой. Она держит его за руку. Среди толпы она останавливает его, что-то говорит, а он смеется. И тут, она встает на носочки… приближаясь к его лицу.
Я зажмуриваю глаза, боюсь увидеть, поцелует ли он ее в ответ.
Я просто отворачиваюсь, сжимая кулаки. Глаза щиплет от сдерживаемых слез. Сердце сжимается и болит.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Не надо так со мной…
Но я обещала себе не плакать больше по ледяному мальчишке.
Отчаянный вдох, и я бегу вперед, утыкаюсь носом в чью то грудь. Меня по-свойски обнимают.
– Я же говорил, – шепчет Димка, чмокая меня в макушку. – Не плачь, все будет хорошо, Лизка.
– Не плачу…
Роняю ароматный шарфик, оставляя валяться среди толпы торопящихся прохожих.
Мы возвращаемся домой. Димка остается у нас на ужин. Он выглядит довольным сложившейся ситуацией. В его глазах горит триумф. И мне становится очень неприятно.
Я сижу с кислой миной всю трапезу, а потом возвращаюсь в комнату и пишу Марку сообщение:
«Никогда больше ко мне не приближайся!»
Ответа на это сообщение не следует.
Спать ложусь в гудящей головой, а утром иду мерить платье. Мама идет со мной, чему я очень удивляюсь.
В салоне нас встречает мать Димки, и у меня закрадывается ужасное подозрение, что моя семья опять обвела меня вокруг пальца. И даже любимая сестрица Ирка. И даже… отец. Почему все меня обманывают? Начинаю ощущать себя самой огромной дурой на планете.
Заходит Михайлова с подругами, они начинают поздравлять меня с подготовкой к свадьбе с Димкой.
У меня глаза на лоб лезут.
Потом они долго обсуждают неожиданное событие, произошедшее с какой-то компанией в нашем городе. Разглядываю газету, мама что-то бубнит мне через дверку примерочной:
– Вот так вот, Лизка! А я уже давно подозревала, что у них дела идут плохо!
Я не слушаю никакие сплетни. Руки дрожат, а в висках стучит от обиды.
С горем пополам управляюсь с молнией. Нервно снимаю огромное воздушное платье и убегаю, даже не среагировав на оклики.
Закрываюсь в комнате и на каждый стук матери молчу. Она делает несколько попыток. И даже призывает достучаться до меня папу. Но я больше и ему не доверяю. Вообще никому. Понимаю, что мое терпение окончательно лопнуло. Не выхожу из комнаты, пока все не засыпают.
Дом погружается в гробовую тишину. С карниза окна настукивает подтаявший снег.
Кап… кап… кап…
И даже это действует мне на нервы.
Возвращаясь на учебу я игнорирую Димку. Он маячит передо мной каждую секунду, когда возникает возможность. Но я лишь зло дую губы и качаю головой. Отталкиваю его и говорю, что мы больше никогда не будем общаться. На нас все смотрят удивленно и шепчутся. Димка злится, бледнеет. Но мне все равно. Я полностью погрузилась в собственную боль.
Не сразу улавливаю, что Марк не явился. Опять. Осознаю это с каким-то болезненным отголоском внутри.
– Слышала новость? – Женька с выпученными глазами подсаживается ко мне после пары. Я от всех отгородилась и сижу одна.
– Смотря какую, – вздыхаю устало. – Если о моей свадьбе, то…
– Компания Prince закрылась.
– Что? – не понимаю я.
Протягивает мне газету, которую вчера обсуждала моя мать с Михайловой и остальными.
Разворачиваю и быстро вчитываюсь в текст. Обрывками доходит до меня, но насколько я понимаю и горнолыжный курорт с гостиницами семьи Принц временно не работают. Статья вышла вчера, и вчера же я написала Марку, чтобы он ко мне больше не смел приближаться. Черт…
– А еще… – выдает подруга с придыханием.
– Что?
– Маркуша сегодня рано утром забрал документы из универа. Он уезжает…
Не верю своим ушам. Резко встаю, хватаю сумку и выбегаю из аудитории.
Натягиваю пальто уже на улице, по пути звоню ему несколько раз, но он скидывает.
Дышу шумно, сердце будто на последнем издыхании работает.
Пишу ему сообщение:
«Нам нужно поговорить, я сейчас приду к тебе»
Долгая тишина повисает. Я уже бегу мимо своего дома, на пути к озеру.
И тут сигнал. Он отвечает:
«Нет, я не один»
Я останавливаюсь посреди тропы. Зависаю и еще раз перечитываю. Оглядываюсь.
Замираю.
Снег по бокам уже сильно подтаял. Лед на озере поблескивает от весеннего солнца. Он слепит глаза. Впереди темнеет хвойный лес. Там вороны гортанно кричат: «Карр… каррр…».
Разбушевались.
– Это всегда плохо, – шепчу я напугано.
Пишу ему сообщение:
«Я жду тебя на озере. Сейчас.»
Он не отвечает… я не знаю, придет он или нет.
Придет или нет… да или нет?
Да. Он пришел.
Решительно вскидываю на него взгляд.
Марк подходит ко мне с легкой улыбкой на губах и ужасающим безразличием в глазах.
– Синичкина… – говорит он низким вибрирующим голосом. – Что тебе нужно?
От его холодного голоса я зависаю. На губах и острых скулах. На глазах. Угождаю в капкан его ледяных лазурных омутов. Стою и пытаюсь дышать.
Дыши, дыши, дыши.
Вдыхаю приятный аромат хвои. Насыщенный и любимый. Он так близко.
Что мне нужно? У меня миллион вопросов.
– Марк, почему ты уезжаешь? Почему ничего не объясняешь? Разве ты не говорил, что без ума от меня?
Он ухмыляется, глядя своими огромными лазурными озерами. Которые явно покрылись льдом. Совершенно никаких эмоций.
– Перегорело, Синичкина, – шипит он жестоко.
Перегорело. Так бывает…
Меня оглушает звук пульса в ушах.
Бум, бум, бум!
Смотрю на него, смотрю, смотрю. А он молчит.
– Лиза, если больше нечего сказать, я пойду. Меня ждут.
Он даже называет меня по-другому. Он совершено другой человек.
– Нечего…
И он уходит.
А на меня обрушиваются нереальные эмоции. Я не могу сообразить, что делаю.
Просто тоже разворачиваюсь и иду, случайно ступаю мимо тропы. Куда попало. Лишь бы быстрее попасть домой.
По снегу, в который проваливаются потяжелевшие сапожки. Я вся чувствую себя очень тяжелой. Не могу толком двигаться и не вижу направления. Ноги засавывает этот мокрый бесячий снег. Ступаю кое-как, выбираюсь на лед озера.
По нему идти легче. Так сокращу и окажусь дома. Шаг за шагом. По замерзшему озеру.
Лед такой хрупкий, покрыт извилистыми трещинами. И отблеск слепит глаза. Из-за этого в слезы бегут.
Только из-за этого… не из-за ледяного мальчишки.
Точно не из-за него.
Останавливаюсь посередине. Маленькие извилистые трещинки, словно ниточки покрывают лед, переплетается окружность паутиной. Я залипаю.
Вытираю эти дурацкие соленые слезы ладошкой. Она становится вся мокрая и тоже соленая. Я снова делаю шаг.
Хочу поскорее домой. Накрыться теплым родным одеялом. Спрятаться от всего мира.
«Лиззи, Лиззи, Лиззи!» стучит в голове. И будто кто-то бежит за мной. Но это мне только кажется…
И снова этот треск. Паутина становится больше. Затягивает.
А я становлюсь все тяжелее.
О, нет… пожалуйста! Стой!
Вдох, выдох.
Нет, нет, нет!
Лиззи!
Секунда, и я падаю. Проваливаюсь. Вниз, в бездну.
Под лед.
Напролом. Прямиком в горящую холодом пучину.
В панике зажмуриваю глаза, ледяная вода окутывает каждую клеточку моего тела. Шок настигает организм, боли почти не чувствую, лишь дикий страх накрывает.
Нет, нет, нет…
Всплываю выше, пытаясь спастись. Кричу. Дергаю руками. Делаю последние попытки вобрать кислород, но в рот забирается лишь ледяная вода. Я вся ею покрываюсь. И я больше не могу дышать.
Ладонь прикладываю, а там лишь стена. И выхода нет.
Снова и снова пытаюсь выбраться. Но… Кругом лишь стена.
Ледяная стена.
И запах хвои на губах…
Глава 42
Апокалипсис
Ладонь прикладываю… а там лишь стена… ледяная стена…
Нет, нет, нет!
Выхода нет.
Кругом лед. Воздух заканчивается…
Ледяной мальчишка, у тебя глаза – ледяные озера… не дай мне в них утонуть…
Дышать. Дышать. Дышать.
Я не могу дышать…
Но чувствую… аромат хвои… на губах…
– Очнулась, красна девица, – первое, что я слышу, когда просыпаюсь.
Голову поворачиваю, разлепляя веки. Матушка смотрит на меня с превеликим осуждением. Сетку с апельсинами разрывает и выкладывает несколько на тарелку, стоящую на прикроватной тумбе.
По белым стенам и установленной капельнице, я понимаю, что нахожусь в больнице. На подоконнике стоит ваза с огромным букетом подсолнухов. Концентрирую на них внимание, справляясь с шоком.
– Уходи, мам, – переворачиваюсь на другой бок, накрываюсь одеялом с головой. Здесь я и отдохну. – У меня нет настроения ничего выяснять сейчас…
– У тебя никогда нет настроения, Лизка! – бубнит под ухом. – Две недели отдыхала, а нам какого? Димка очень злится! Лизка, что расскажу…
Убирает одеяло. Я накрываюсь снова и прикрываю глаза. Вздыхаю.
– Послушай же, семья Поповых похоже выкупит компанию Prince! Они уже забрали себе сеть гостиниц. Переговоры ведут, Ксюша поведала мне.
– Не интересно, мам.
– А что тебе вообще интересно?! Они скоро самые влиятельные в городе станут! Шанс еще есть, извинись перед Димочкой!
– Мам! – выкрикиваю. – Уходи! Я плохо себя чувствую.
– Да как ты можешь плохо себя чувствовать? Ты две недели валялась, а всего-то переохлаждение получила.
– Мам…
– Неужто из-за Маркуши? А что я говорила тебе? Я права оказалась, – смеется. – И сейчас советов плохих не дам.
Слава всем святым приходит медсестра и выпроваживает ее. Трескотню мне слушать не хочется, в голове итак трещит.
Я не помню, как выбралась. Я вообще ничего после того, как случайно упала под лед, не помню. Видимо, просыпалась, но была в бреду.
К вечеру меня навещает Женька.
– Счастлива, что ты очнулась. Сейчас нужно быть крайне осторожными, лед хрупкий… Ты всех напугала…
– Я и сама испугалась, – принимаю сочувствующий взгляд.
– А у нас столько нового происходит в университете. Димка-то наш теперь шишка важная, ой ты бы видела его. Отец-то у него все себе сгребает, что семья Маркуши оставила. Так вот, ходит по университету, звезда звездой. Девки вокруг него вьются, к нему теперь не подступится.
– Я надеялась очнуться, а вокруг апокалипсис, – сиплю, опираясь на подушке и принимая от Женьки чашку с чаем. – Кругом зомби лютуют, а я такая…
– Какая? – выпучивает глаза подруга.
– Красивая, – мечтательно тяну.
– Да уж, на грани фантастики, – жалеет меня несчастную.
– Спасибо. Женечка.
– Всегда пожалуйста. Так вот, слышала я, что Димка о тебе плел… говорит, на коленях перед ним еще стоять будешь, прощения просить за позор всей его жизни. Слухи-то по всему городу ходят, как ты отшила его перед свадьбой. У вас ресторан был оплачен на кругленькую сумму.
– Не знала, – отзываюсь безразлично.
– Это главная сплетня сезона. Деньги не возвращают. Его отец там свирепствует.
– Чуть позже поучаствую в обсуждениях, а пока что другие планы, – указываю на капельницу.
– Цветочки Дима прислал? – на букет кивает.
– Наверное, – пожимаю плечами. – Мне все равно кто.
– На себя ты совсем не похожа, – делает вывод подруга.
– Это хорошо. Я бы не хотела возвращаться к себе той. Начну все с чистого листа.
– Из-за Маркуши? Что у вас случилось?
– Кто ж там разберет…
Молча пьем чай с конфетами. Уходит подруга поздно, а я остаюсь одна. Через два дня меня выписывают, но мне бы этого не хотелось. Я поняла, что меня больше не тянет домой. Я перестала испытывать к своей семье какие-либо трепетные чувства.
Но все же приходится.
Папа все такой же отстраненный, мать без умолку раскидывает советы, Аленушка шипит, что я размазня, а Ирка говорит слушаться маму. Кроме этого никакой поддержки я не получаю.
В университете и правда все по-новому. Димка на меня смотрит, будто я ему всю жизнь разрушила. С окружающими ведет себя высокомерно. «Корону» надел и не снимает. Даже Кудрявцев диву дается, да только сделать никто ничего не может.
Как-то шла по холлу универа, а тут он навстречу. Вокруг как назло никого.
– Лиза, ты собираешься извиняться? – загородил мне дорогу. – У меня уже терпение лопается, а ты все молчишь.
Надо же, целых три дня терпел, бедненький.
– За что, Дим?
– Ты свадьбу нам сорвала! – закричал зло. – Всю мою семью опозорила!
– Дима, я же в больнице лежала. А про свадьбу вообще не в курсе была, – пытаюсь вразумить парня.
– Ты будешь исправлять ситуацию, или нет?
– Нет, – улыбаюсь немного грубо. – Я ничего не сделала, Дим. Это вы все обманывали меня.
Парень багровеет и сжимает ладони в кулаки.
– Я из-за тебя свою Анечку бросил, – и внезапно толкает меня в живот.
Падаю на пол, роняя сумку.
Такого я точно не ожидала. Дыхание сковывает, делаю болезненный захват кислорода коротким рывком и держусь рукой за ребра. Димка оглядывается вокруг, будто проверяя, не видел ли кто, и уходит.
Поверить не могу. Вот тебе и парень мечты.
После этой ситуации все переворачивается с ног на голову.
Настоящий апокалипсис, как я и хотела.
Буквально через несколько дней я возвращаюсь домой, а там семья на сумках сидит. Мать на меня смотрит, как на прокаженную.
– Натворила делов, глупая, – шипит злобно. – Дом у нас забирают.
– Почему? – не понимаю я.
– Покачену! Долгов у нас много!
– Но мы же справлялись раньше.
– Раньше было раньше, – швыряет в меня чемодан. – Поповым дорогу лучше не переходить. Отец Димки добился своего, папку твоего теперь нигде не берут на работу!
– Почему? – по-прежнему не понимаю я. – И как?
– Не задавай вопросов! – мать начинает всхлипывать. – Собирай свои вещи, дуреха, мы уезжаем.
Иду в свою комнату и закидываю самое основное.
Мы всей семьей едем к Олегу с Иркой. Живут они в центре города, квартирка хорошая, но на всю семью места немного. Да и по Олегу заметно, как он нервничает и не хочет нас принимать. Но деваться некуда. Мы же почти родственники.
Он противно ухмыляется, глядя как я укладываюсь на одеяло, расстеленное на полу кухни.
– Спокойной ночи, Лизок.
– Ага.
Свет выключает и уходит.
– Почему, ну почему ты не послушала мать, – бубнит мама под ухом, укладываясь рядом. Аленушка ложится с другой стороны. А папа на раскладушке уже похрапывает, ему на пол нельзя, у него спина больная. – Посмотри, что ты натворила! Посмотри! Нравится?
– Я работу нашла, – говорю спокойно. – Полы буду мыть в Ледовом. Его еще не выкупили. От вечерних занятий отказалась.
– Нужны нам твои копейки, – усмехается мать. – Они нам погоду не сделают. Завтра же поедешь извиняться перед Димой. Как хочешь прощения вымаливай. Сделай все, что он потребует.
– Ага. Бегу и спотыкаюсь.
– А потом еще перед всей своей семьей извинишься! Посмотри, даже Аленушке приходится спать на полу! Она же такая нежная девочка, ей так нелегко!
Та услышав, тяжко постанывает.
– Бедняжка. Щас переломится, – бормочу я, зевая.
– Какая же ты эгоистка, Лизка. Ведь ты во всем этом виновата.
Не выдерживаю упреков, беру подушку, встаю и бреду в спасительную комнату.
Залезаю в чугунную ванную. Удобно укладываюсь.
Лежу, смотрю в потолок. Тут хоть и твердовато, но все же лучше. Тут можно спокойно поспать.
Глаза прикрываю. Только мысли уснуть не дают…
