Текст книги "Мой ледяной принц (СИ)"
Автор книги: Лана Ирис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Глава 6
Оливьешка удалась
И парень ушел к гостям. А я снова осталась на кухне одна. Что радовало: все почти готово. Лариса уже унесла легкие закуски, приготовленные еще до нашего приезда. Основное блюдо скоро допечется, таймер известит, и духовка выключится автоматически. Салат на столе, ароматный напиток уже подошел. Дело сделано. Можно пойти отдохнуть.
Когда я вошла в обеденный зал, то застала такую картину: вся моя семья расслабленно восседала за столом и поедала канапешки и брускетты. И ведь никто из них не пришел мне помочь!
С маман все ясно, она в центре новостей, вещает о смысле жизни кучке собравшихся светил нашей округи:
Михайловой само собой;
Кондратьевой, что является матерью моей приятельницы Женечки;
Васнецовой, у которой дочурка прекраснее Аленушки, а характер еще слаще, и которая, кстати, дружит с ней еще с пеленок. В жизни они закадычные подруги, а вот в любви… соперницы. Какое счастье, что это самая дочурка уехала на новогодние праздники в столицу к тетушке и сегодня не присутствует с нами.
Всех светил перечислила? Нет, не всех. Тут еще несколько важных персон.
Так Поповой, у которой сын Дима – вот чудо, вот это я понимаю парень мечты… а не какой-то там Маркуша.
Димка, ах, Димка. Любовь всей моей жизни. Безответная, конечно. Я так думаю. Ведь о своих чувствах Диме я не говорила. На такие мероприятия мой возлюбленный не ходит, потому что ему все это не нравится. Везет ему, он волен выбирать.
Он так отличается от остальных парней! И этим сильно меня притягивает. Ему не нужны все эти понты. Светские вечера и бесконечные сплетни…
Вот возьмем Кудрявцева Степку (семья которого тоже относится к местным светилам), моего беспечного одногруппника. Посмотрите на него! Уселся, словно он здесь важная шишка! Ушки развесил. В потом на парах опять девчонок будет обсуждать. Кто что надел, кто с кем заигрывал. А также вкус еды, стоимость напитков. И самое главное: кто больше всех их гостей опростоволосился. Не опозориться у нас – это очень важно.
А он еще и любитель все раздуть до необъятных размеров. Держит всех под контролем, кто не уважает его, а точнее – не слушается – тот у нас изгой. Однажды вот, до Женьки зацепился, это в школе еще было, в выпускном классе.
У нас тогда новенький появился, но его не приняли в коллективе. Загнобили до такой степени, что мальчик не выдержал, перевелся в другую школу под конец года. Но родители его перед этим заявление написали, потому что нередко сын возвращался побитый. А бил его никто иной, как Кудрявцев и его прихвостни.
Проверки всякие начались. Тогда за Степку весь класс горой пошел, потому что испугались. Все, кроме меня, Женьки и правильного Димки.
А, ну и еще Марка, но он просто в стороне остался. Держал нейтралитет, будто он особенный и его эта история не касается. Меня это, кстати, очень бесило.
Так вот, мы втроем показания дали, рассказали, как оно все было.
Кудрявцев потом начал нам мстить: первому досталось Димке, они его просто подкараулили у дома и поставили огромный фингал под глазом.
Следующая была Женька, про которую до конца года ходили слухи, что она вшивая. Да и сейчас, на первом курсе, по этому поводу до сих пор достается бедняжке.
Все ж свои, будто и не покидали школу, а отправились прямиком в «двенадцатый» класс.
Что касается меня, я до сих пор под прицелом. То ли Кудрявцев не смог придумать наказания, то ли руки не захотел пачкать, не знаю. Но на выпускном он подошел и сообщил мне, брезгливо скривив нос:
– Ты еще свое получишь, нищета.
Он вообще высокомерный парень. Меня так на дух не переносит. А все потому, что мои родители считаются бедными.
«Нищета» – единственное, что я слышу от него в свой адрес. Ну и лицо всегда морщит, когда видит меня, мол, противно ему. Он не может принять тот факт, что все праздники мы справляем вместе.
Но так уж получилось, что семью мою приняли в свои круги, благодаря Михайловой, маминой подруги детства. Но все же я часто вижу, как они все глаза закатывают и смеются над высказываниями моей матери. От этого тошно. Но она говорит, что ей все равно и еще: «Вот Аленушка станет женой Маркуши, вот тогда они все запоют». Вбила себе в голову эту идею, и все тут.
Кстати, о Марке. Все о нем, да о нем. Он у нас центральный персонаж. Улыбается и что-то отвечает одной из девушек, скалясь своей обаятельной мордашкой. Слава всем святым, меня его очарование не трогает, в отличии от сестры.
Аленушке то не повезло, кислая сидит в конце стола. Места возле принца не досталось. Не ест, не пьет, только молнии глазами в сторону толпы невест швыряет, периодически цепляя и маму, которая клялась и божилась ей помогать. Но так разговорилась, что о наставничестве своем важном забыла. Ей только дай возможность поболтать, язык без костей. Это даже хорошо, у нас с отцом хоть уши отдыхают.
Я выбираю место подальше от всех, напротив милой Аленушки. Она меня даже не замечает, помощница моя. Скоро блюда вынесут и мамань запоет, глядя на Марка:
«Как вкусно, как вкусно, Аленушка постаралась».
О, вот и оно. Михайлова поднялась, сейчас вынесет индейку. Народ зашевелился, вилками брякают, салфетки достают. Аленушка кинулась на кухню помогать.
– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок! – оживилась мамань, улыбаясь Марку. – А вы знали, что Аленка у нас на повара учится?
Гости закивали. Кто ж об этом не в курсе еще. Нет таких людей. Об этом и в космосе уже слыхали.
– Ждем, оголодали безумно, – высказался кто-то из светил.
Я тоже очень голодная была в ожидании, пока не увидела «предпобедный» взгляд Марка.
Ой, не к добру это.
Терпеть не могу, когда его огромные лазурные глаза загораются этим бесовским пламенем. Вот на меня не отрываясь глядит, гаденыш этакий.
У меня тут же все в горле комом встало, аппетит с важным видом удалился, и даже ручкой не помахал на прощанье. Я начала активно перебирать в мыслях, что могла упустить.
Что? Где? Когда?
В какой момент это произошло?
Но долго думать мне не пришлось. Лариска вошла на кухню с прискорбным видом, держа в руках огромное блюдо.
Ну Ё мое. Могла сразу догадаться, что никакого перемирия быть не может.
Довольный бесенок уже показывает мне пальцами новый счет:
Два: Один
И этот счет не в мою пользу.
На стол водрузилась черная обугленная индейка с пикантным сосусом. Неловкое молчание повисло в воздухе.
Но манеры превыше всего. Поэтому каждый скромно взял себе по маленькому кусочку уголька.
Не портить же праздничное настроение. Да и Лариска обидеться может. А обиженная Лариска – дело нешуточное. Эта дама злопамятная.
Алена раздала каждому милый стаканчик с вишневым ароматным глинтвейном, украшенный уютными завитушками корицы. У меня как раз резко во рту пересохло, и я сделала огромный смачный глоток. И…
И смысла нет плакать.
Слезы в данном случае не помогут разбавить ту поваренную соль, что осталась во рту. Надув щеки, я с трудом проглотила ядерную смесь. И тут же зачерпнула ложку салата, услужливо предоставленную мое сестрицей каждому гостю в стеклянной узорчатой пиалочке.
Ну что ж…
Оливьешка удалась.
– Аленушка постаралась, – насмешливо съязвил ледяной мальчик.
Гости рассмеялись.
Сестра на пару с матерью вонзили в меня обвинительный взгляд. Я тяжко вздохнула. Дома мне снова достанется.
Ну все Маркуша, с огнем играешь! Подожди, я тебе устрою сладкую жизнь!
Глава 7
Раскаленное прикосновение
– Ты очень меня разозлил! – фыркнула я, глядя в насмешливые лазурные глазища.
– Да ну, – иронично отозвался ледяной мальчишка, с интересом рассматривая, как я вожусь с тремя свитерами.
– Клянусь, Маркуша, ты разбудил во мне опасную дьяволицу!
Марк на мое заявление прыснул. Затем, расхохотался в голос.
– Дьяволицу! Ой скажешь тоже, – промямлил он в ответ. – Скорее грозного колобка я в тебе разбудил, Синичкина!
– Синицына! И это не смешно! Ты слишком далеко зашел, испортил людям праздник.
– А по-моему, как раз таки наоборот, – возразил парень. – Впервые на Ларискином застолье было столько веселья.
Тут с одной стороны не поспоришь, потому что соленый сок с корицей всех очень развесил. А с другой стороны…
С другой стороны, мама и Аленка. Весы явно перевешивают в их сторону.
Закутавшись шарфом еще похлеще, чем днем, так, что осталась виднеться лишь узкая полоска глаз, я уставилась на тяжко вздыхающего папу. Мама что-то бубнила ему под ухом и грозно на меня поглядывала. Даже не знаю, как ехать с ними в одной машине. Это просто самоубийство.
Я умру от бубнежа.
По-видимому, Ирка думает также, потому что краем уха я услышала, как она умоляет своего жениха вызвать такси:
– Я понимаю, что дорого до нашего дома… но, Олеж… подумай… наша мама…
Олег, конечно еще тот жмот, но тут все-таки сдался. Главный аргумент гремит словами: «Наша Мама». Кто ж тут не сдаться? Два часа наедине с пугающей всех женщиной, настроение которой на нуле. А тут еще Аленушка в придачу. Ужасающее комбо.
Итак, в машине будем ехать вчетвером: молчаливый папа, верещаяшая Аленушка, бубнящая мамань, и умирающая я.
Да уж…
Влипла по-крупному.
Я издала ни то протяжный вздох, ни то скулеж.
А может быть, это было завывание.
– Слушай, Синичкина, – с важным видом обратился ко мне Марк. – Раз такое дело…
– Какое дело? – не поняла я, поправляя лезущий в глаза шарф и удивляясь, чего это Маркуша до сих пор на входе топчется, когда уже давно собрался. Все гости по домам разъехались.
– Я же сегодня победил, – напомнил ледяной мальчик. – Желание за мной.
– Ааа, – с грустью отозвалась я. – Я то думаю, чего ты домой не сваливаешь. Портишь мне настроение своей очаровательной мордашкой.
– Так вот, – проигнорировал он мой выпад. – Я решил тебя подвезти.
Такое благое дело с его стороны меня очень удивило. И естественно, я напряглась. Просто так ледяной мальчик добро мне не сделает. Тут свои причины должны быть.
Явно корыстные.
– С чего это?
– Просто, – пожал он плечами.
– Подозрительно, – отозвалась я полушепотом.
– Синичкина, это мне нужно волноваться, в тебе же проснулась опасная дьяволица, – насмешливо произнес он. – Я буду ждать тебя в машине.
И он открыл дверь и вышел на крыльцо. Я проводила его опешившим взглядом.
– А твои родители? – окликнула я его.
– Они уже уехали! – бросил он, брякая ключами от авто.
Черный мерс на стоянке отозвался пиликаньем.
Хм… сложный выбор. Ненавистный Марк или… или…
Выбор очевиден.
Из двух зол выбираем меньшее.
– Мамуль! Папуль! Меня Марк до дома подбросит!
Выкрикнула и тут же со скоростью пули вылетела на морозную улицу, услышав вслед всполошенное:
– Чтооо?!
Стремглав устремилась к машине и открыв дверцу переднего сиденья заскочила в салон.
– Спасена! – выдохнула облегченно, глядя на пораженные лица своей семьи, уже стоящей на крыльце. А также важно кивающей, будто все на свете знающей, Лариске, выскочившей следом.
Марк рассмеялся и повернул ключ зажигания. Мы выехали за ворота и устремились вдаль, по темной дороге, окруженной дремучим лесом.
И тут мне стало немного страшно. Я же еду в машине с самим ледяным мальчишкой. Бесенком. Мы никогда еще не оставались с ним наедине.
Я громко вздохнула через ткань шарфа, втягивая приятный аромат, стоящий в салоне автомобиля. Никогда бы не подумала, что окажусь здесь. Уютно. Зимний пейзаж за окном завораживает.
– Я добавил тепла, – проговорил Марк, внезапно протягивая руку. Оттянул шарф с моего носа, пальцами касаясь кожи щеки. – Можешь снять это.
– А? – я вздрогнула от его раскаленного прикосновения.
Глава 8
Загорелый снеговик и небольшое происшествие
– Извини, – произнес Марк, одергивая руку.
– Да ничего, – смутилась я.
И так и не смогла понять, раскалённым прикосновение было, от того что горячее, словно пламя, или от того, что холодное, словно лед.
Но жжение на месте касания не исчезло.
Задумчиво уставилась на заснеженную искрящуюся дорогу.
Марк не гнал, но мы ехали не слишком медленно. Скорее всего папа плетется еще далеко за нами. А Ирка с Олегом потратят не мало времени, дожидаясь такси.
– Зима такая холодная в этом году, – промямлила я тихонько.
– Да, что ты, Лиззи, – засмеялся ледяной мальчишка. – Зима в этом году потрясающая. Как и всегда.
Я прищурилась, снимая рукавички и потирая ладошки. В салоне и правда стало тепло, и я также сняла шарф. И шапку.
Повернувшись, скинула все на заднее сиденье. И расстегнула пуховик.
Принц снял куртку полностью и сидел в своем красном рождественском свитере. Я засмотрелась на его идеальный профиль, с вычерченными высокими скулами и загорелой кожей. По-видимому, он почувствовал мой взгляд и улыбнулся краешком губ.
Я зависла на знакомой ненавистной мне ямочке на щеке и внутри сильно защемило. Они у него появляются крайне редко.
– Не делай так, – возмутилась я.
– Как? – удивился Марк, на секунду отвлекаясь от дороги и переводя лазурные глаза на меня.
Отвечать я не стала. Вместо этого фыркнула и сказала:
– А ты смотрю позолотился.
– Оценила мой загар? – с гордостью произнес Принц, проводя ладонью по своим гладким скулам. – Я летал в Грецию на несколько дней.
– И как? – спросила, не скрывая зависти. – Отогрел спинку на солнышке, пока мы тут морозились. Доволен жизнью?
– О, да, – ответил задумчиво. – Жизнь прекрасна…
Мы оба замолчали, каждый думая о своем. Я устремила взгляд через лобовое стекло на темное сияющее небо и заметила падающую звезду.
Еще одно редкое явление. Но я не загадываю желание. Больше никогда.
Знаю, что не сбудется.
– Мне идет? – внезапно спросил Марк.
– Что? – вздрогнула от оцепенения.
– Загар.
– Ты всегда был бледен, словно…
– Словно Дракула? – перебил он, хищно скалясь.
– Вернись с небес на землю, – облагоразумила я напыщенного парня. – Ты всегда был бледен, словно снеговик.
Марк усмехнулся.
– А теперь я выгляжу как фотомодель?
– А теперь ты выглядишь как загорелый снеговик.
Принц покачал головой и продолжил улыбаться.
Я находилась в машине с ненавистным ледяным мальчишкой, но отчего-то мне было легко. Два часа пролетели незаметно.
– Спасибо тебе, Марк, что подвез меня. Это было очень мило с твоей стороны, – вежливо сказала я, надевая шапку, шарф, и рукавицы. Готовясь выйти на небывалый холод.
– Ну не перебарщивай, – отозвался Марк. – Ты же не леди. И я тебе не нравлюсь.
Действительно. Чего это я так разошлась?
Я взяла себя в руки, покосилась на него, окинув холодным взглядом, полным презрения. Марк отразил мой взгляд с той-же мощью.
Вот. Теперь все так, как и должно быть.
Поежилась, поругалась немного на вредную погоду, и отравилась к небольшому домику.
Свет в окнах не горел, что было понятно, родители бы не успели догнать нас. Поэтому наш дом на фоне мрачного темного леса выглядел немного пугающе.
И тут резко остановилась. У меня же нет ключей. Дверь закрывала мама, а я свои не взяла, оставила висеть в ключнице.
Я потерла руки в рукавицах, отодвинула от губ шарфик, потом зубами стащила одну, а затем и вторую варежку. Ууу, зябко. На всякий случай порылась в сумке, и в карманах. Но нет. Достала телефон и набрала отцу. Гудки пошли, значит связь появилась. Что говорит о том, что они уже близко. На середине дороги связи почти нет, либо она постоянно пропадает.
– Алло, дочка, – ответил папа. – Я только хотел тебе набрать. Произошло небольшое происшествие. Мы сломались на полпути. Вернулись к Михайловым. Еле добрались, доехали с горем пополам. Машина трещит по швам.
– Что? Но… я же замерзну, – испугалась я.
Обернулась и вздохнула с облегчением, увидев, что автомобиль еще стоит. Марк не уехал.
– Подожди, дай мне трубку, – услышала я голос матери.
– Лиза, слышишь, Лиза! – закричала мама. Я, скривившись от сильного крика, отодвинула телефон подальше от уха. – Мы все еще ждем такси! Из-за резкого похолодания никто не хочет ехать! Слышишь меня?! Дурдом какой-то!!! Все говорят о какой-то буре… Надвигается буря!!! Буря!!!
– Тихо, дай сюда, – прервал ее отец. – Не кричи на нее. Буря не сегодня. Сегодня северное сияние.
– А вдруг сегодня! Ай, ай, ой, ой, – закудахтала мать. – Как же так… у Михайловых машина тоже на ремонте! Что за день сегодня! Все навалилось! Сначала Лиза с этой индейкой! Еще и сбежала, негодяйка такая! А мы тут одни теперь разбираться должны! Эгоистка!
– Лизонька, ты сможешь вернуться назад? – спросил отец, по-видимому отходя от мамы на расстояние. Звук ее голоса был слышан гораздо тише.
– Я не знаю, пап… перезвоню, – сказала я, увидев, что Марк вышел из машины, и накинув капюшон своего длинного черного пуховика, направился ко мне.
Положив телефон в сумку, быстро надела рукавички и посмотрела в лицо Марка. Он подошел почти вплотную, вопросительно глядя на меня.
– Машина родителей сломалась. Такси не едет так далеко. Я… не знаю, что мне делать. Может… Мне нудобно просить, уже поздно, добираться в обратную сторону два часа, но… Женечка еще не вернулась, она тоже уехала на новогодние каникулы, а больше мне не к кому…
– Поехали ко мне, – спокойно предложил Марк.
– Что? – за сегодняшний день Марк удивил меня во второй раз. – Ты приглашаешь меня к себе? Домой?
– Нет, к себе на улицу, – засмеялся Марк. – Конечно, домой.
Я выпучила глаза и осмотрелась по сторонам. Я точно не сплю?
Марк выжидательно смотрел на меня, выпуская пар своим теплым дыханием. А я уставилась на него, тоже дыша паром. Мороз становился все сильнее.
Выбора у меня нет. Зная зловредного Маркушу, он откажется везти меня назад. То, что он предложил мне пойти подождать у него, это уже чудо. Аж третье явление на сегодня. Не стоит возникать, иначе придется замерзнуть на улице.
– Поехали, – прошептала я, глядя на него во все глаза.
Марк повернулся и пошел к машине. А я потопала за ним.
– Ты можешь добавить еще тепла, – попросила я уже в салоне автомобиля.
– Какая же ты мерзлявая, – улыбнулся Марк. – В трех шерстяных свитерах умудряешься замерзнуть. У тебя даже нос покраснел.
– С самого утра очень холодно! – начала оправдываться я, потирая носик рукавичкой.
– Да не выдумывай! – засмеялся парень. – С утра тепло еще было, хоть снежки лепи. Это сейчас резкое похолодание.
Я не нашла, что ответить, и молча уткнулась в боковое окно.
Мы поехали дальше. Дом Марка недалеко, если сокращать летом по лесу через озеро, так вообще ерунда. Но зимой мы едем по основной дороге.
Город разбит на небольшие коттеджные поселки. Район, где живет Марк более элитный, как и у Михайловой. Там стоят особняки. А у нас небольшие скромные домики.
Подъехав к огромным узорчатым воротам, Марк нажал кнопку на своих ключах. Дверцы разъехались, впуская нас. Мы заехали на парковку у дома, я вышла из машины и направилась за Марком к особняку, любуясь видами.
Вдали, за лесом, возвышаются огромные заснеженные горы. Невероятное зрелище. Очень красиво. Во дворе стоит украшенная пушистая ель, по бокам от крыльца расставлены нарядные новогодние гномы в красных шапках с бумбонами.
И дом Марка потрясающий. С огромными панорамными окнами, весь увит гирляндами.
– Осторожнее, – Марк попридержал меня за локоть, когда я засмотревшись вокруг, не заметила ступенек и споткнулась, чуть не навернувшись.
Он открыл дверь, впуская меня.
– Заходи. Думаю, родители еще поехали к друзьям, продолжить отмечать рождество. Но наврятли надолго задержатся.
Я молча разделась, оглядывая просторный холл, за которой следовала огромная гостиная, также вся украшенная огоньками. Посреди комнаты еще одна нарядная ель, а под ней гора подарков, завернутых в блестящую бумагу.
Я уселась на уютный диванчик с маленькими расписными подушками, скромно сложив руки на коленях. Даже не верится, что я нахожусь дома у ледяного мальчишки.
Этот день нужно отметить в календаре. Невероятное событие. И хоть я очень осторожничаю, мне жутко интересно.
– Так красиво у вас, – на волне эмоций начала говорить я. – А эти горы за домом…
– Из моей комнаты на третьем этаже вид на горы нереально крутой, – отозвался он. – Можешь потом подняться, посмотреть. У меня есть телескоп. Сегодня должен быть звездопад.
– Хорошо, – согласно закивала я. – Это было бы… здорово.
– Ладно, включай телик, а я пока пойду горячий чай нам сделаю, – улыбнулся Марк.
Глава 9
Падающая звезда
По тв шла романтическая комедия, на которую я капитально залипла. Родителям отправила сообщение, что я у своего известного сокурсника, чтобы они не волновались.
Марка не было слишком долго, поэтому я не выдержала и пошла искать кухню, оставив телевизор включенным.
Любопытно озираясь по сторонам, не с первой попытки, но все же нашла ледяного мальчика. Он, к моему удивлению, во всю кашеварил.
– Ты голодная?
– Нет, что ты, – саркастично отозвалась я. – Наелась угольками и упилась пересоленным соком.
– Ты любишь омлет?
– Я не уверена в твоих кулинарных способностях.
– Не бойся, Синичкина, не отравлю, – улыбнулся Марк. – Присаживайся.
Я уселась за огромный стол и стала наблюдать за новым, неизведанным для меня парнем. Он очень уверено себя вел, достал овощи, вымыл их и быстро порезал. Затем, поставив нам по тарелке с омлетом и миску салата с двумя вилками, уселся напротив.
Взгляд его огромных лазурных глаз уперся в меня, он кивнул на еду, мол, не стесняйся. Только я не из стеснительных, скорее, из недоверчивых.
– Ты первый.
– Неа, – Марк лениво откинулся на спинку стула, уголки его губ дрогнули. – Дамы вперед.
– С каких пор ты стал таким галантным?
– Прямо с этой минуты, милая моя Лиззи.
Ладно. Была ни была. Я вздохнула, и перекрестившись, взяла вилку и положила омлет в рот. Зажмурилась.
Пережевала. Проглотила. Сделала глубокий вдох и…
И вроде ничего. В груди нет чувства сдавливания, рези и острых ощущений.
Но на всякий случай я еще проверила пульс.
Жизненные показатели в норме.
– Ну как? – со смешком спросил Марк, не отрывая от меня насмешливых глаз.
– Вроде, жива, – пожала я плечами, приступая к салату.
Мы управились с едой, взяли по чашке чая, горку шоколадных конфет, и пошли смотреть телевизор.
– Интересный фильм? – поинтересовался Марк, усаживаясь на диван, и ставя кружки на столик.
– Неплохой, – пожала я плечами. – Рождественский.
Мы уткнулись в экран, уминая шоколадные конфеты. Спустя какое-то время начался эпизод, где парень признавался девушке в своих чувствах. Она стояла на пороге своего дома, приоткрыв дверь. Он достал карточки, на которых маркером сделал надписи, включил музыку, и романтично, с некоторой долей юмора, не говоря ни слова сообщил, что влюблен.
«В рождество говорят правду,
Для меня ты совершенство.
И мое разбитое сердце будет любить тебя, пока ты не станешь вот такой»:
на карточке появился рисунок мумии, и мы с Марком рассмеялись.
– Странный он, – прокомментировала я поведение героя. – Давно бы признался ей, и тогда, возможно, все бы было по-другому.
– Не всегда обстоятельства позволяют, Синичкина, – ответил Марк. – Иногда легче скрыть правду.
– Глупости, – отмахнулась я. – Нужно бороться за свою любовь. Признайся он раньше, возможно, она не вышла бы замуж. А теперь уже поздновато спохватился. И останется один… и дальше будет мучиться от своих чувств. Вероятно, он просто струсил.
Марк промолчал. Повисла тишина. Стало немного неловко. Я вдруг поняла, что разговариваю о любви со своим давним врагом. И это странно.
А еще я поняла, что Марк сидит ко мне слишком близко. Его нога соприкасается с моей ногой. Его плечо касается моего плеча.
Не сразу ощутила из-за того, что одела триллион одежек.
Марк не отрываясь глядел на меня. Я почувствовала, что в моем профиле скоро прожжется дыра от его настойчивого взгляда.
Нервно поправила волосы и развернула еще одну шоколадную конфету. Глаза опустила в пол, щеки запекло. Закинула конфету в рот и нехотя прожевала. Если честно, во рту уже было нестерпимо сладко, потому что я их уже около пяти схимичила. Но мне хотелось чем-то себя занять.
Самое главное – не смотреть в ответ. Потому что это странно. Потому что…
Мы – враги.
Я не должна быть здесь. Я не могу смущаться его вот ТАК. По-глупому.
По-девичьи.
Я обещала себе… дала слово. Я никогда не буду обращать внимание на Марка, как на привлекательного желанного парня. Для меня он зловредный Маркуша.
Несносный Ледяной Мальчишка.
И я его ненавижу.
И мне слишком жарко. Поэтому я сняла один из свитеров и кинула его на спинку дивана. Марк внимательно проследил за моим действием.
– Может, покажешь телескоп, как и обещал? – предложила я, сдувая непослушные пряди с лица. Правда, сдуваться они не планировали, прилипли к разгоряченной мокрой коже.
– Пойдем, – хрипловато отозвался Марк, аккуратно помогая мне убрать волосы. Настолько аккуратно и грациозно, что даже не коснулся меня на этот раз. Просто задел прядки пальцем и отбросил к остальным непослушным локонам.
Я всеми силами держалась, чтобы не посмотреть на него в этот момент. По-прежнему гипнотизировала полы.
Он поднялся и пошел вперед. Я замедленно последовала за ним.
Что вообще все это было?
Это сон?
Мы поднялись на третий этаж, зашли в его комнату.
Я осмотрелась. Помещение огромное, и здесь царит минимализм. Преобладают серые оттенки, окрашивающие стены и постельное белье на высокой широкой кровати.
– Ты, наверное, не высыпаешься? – не удержалась я от ироничного комментария.
– Почему? – удивился Марк, настраивая телескоп у огромного панорамного окна, из которого даже в темноте было заметно, что вид шикарен.
– Тесноватенько, – я кивнула на кровать.
Марк лишь улыбнулся и покачал головой.
– Иди сюда, – он протянул руку, подав мне знак, и я подошла к нему.
Посмотрела в телескоп и замерла. Вид нереальный. Невероятный. У меня дыхание прихватило.
Звезды, звезды, миллионы звезд.
Мерцающее бесконечное небо.
– Если увидишь падающую звезду – загадывай желание, – произнес Марк.
Я подняла голову от телескопа и взглянула ему в глаза. Оказалось, что он не отошел, по-прежнему стоял очень близко ко мне. Слишком близко.
Запретно близко.
Возвышаясь надо мной, он склонил голову, и смотрел пронзительно, выжигая и плавя своими огромными лазурными озерами.
– Я не загадываю желаний, – прошептала я, снова чувствуя, как печет щеки. – Никогда.
– Почему? – также тихо спросил Марк, не отводя от меня по-мужски уверенного взгляда.
Его темные ресницы красиво трепыхали и я на некоторое время залипла.
И сильно смутилась.
– Они не сбываются.
Марк помрачнел. Цвет радужек словно стал темнее.
«Лазурное озеро покрылось толстой коркой льда».
– Если ты в это веришь – пожалуйста, – я уступила ледяному мальчишке место. – Загадывай.
– Уже загадал, – произнес Марк. – В машине, когда мы ехали.
Интересно. Возможно. мы видели одну падающую звезду.
Я продолжила смотреть Марку в глаза. А он в мои. И в какой-то момент он, вдруг, медленно склонился.
Ниже, ниже, ниже…
Я перевела взгляд на его пухловатые притягательные губы.
Которые были все ближе, ближе, ближе…
А я как загипнотизированная ждала. И сердце запрыгало быстрее. И стало еще жарче. Я начала гореть.
Плавиться.
Внезапно раздалась мелодия входящего звонка. Я вздрогнула, и резко отвернулась.
Отошла к кровати, достала телефон из кармана своих утепленных штанов.
– Дочка, мы скоро будем дома, – устало проговорил папа в трубку. – Смогли найти такси. У тебя все хорошо?
– Да, у меня все хорошо, – быстро протараторила я. – Тоже скоро буду дома.
И отключив, кинула телефон на кровать. А потом зачем-то сняла второй свитер и тоже швырнула на кровать. А затем, и третий. А под ним только тоненькая майка поверх нижнего белья.
– Ты полностью решила раздеться? – преспокойненько поинтересовался Марк, жадно пожирая взглядом полоску живота, когда я приподняла край майки.
О, черт. Похоже, от жары я начала сходить с ума.
Я распахнула широко веки и уверена, в моих глазах отразилось все:
растерянность, испуг, замешательство, оцепенение, и удивление. Вся гамма чувств, что всполошилась внутри.
Отчаянный вздох сорвался с моих приоткрытых губ.
Марк насмешливо вздернул уголок рта, ни капли не смущаясь в отличии от меня.
– Нет, ты не стесняйся. Я не против, – заверил он меня с наглой ухмылкой и кивнул на кровать. – Располагайся.
– Т-ты дурак, Маркуша, – все, что нашлась сказать в этот момент. – Не смешно. Мне жарко стало.
И я помахала рукой себе в лицо.
Марк шумно втянул воздух и опустил глаза.
– Тебя отвезти домой, или постелить в комнате для гостей? – уже серьезно спросил он.
– Отвезти домой, – выдохнула я. – Если я останусь здесь, мама… ну… ты понял. Мне нельзя. Аленушка… она… мне нельзя…
– Тогда одевайся, я буду ждать тебя внизу, – резко отчеканил он и вышел из комнаты.
Путь домой показался мне вечностью. От усталости я выключалась прямо в машине. Будь моя воля, я бы осталась ночевать в гостевой комнате Марка. Но, зная свою семью, уверена, что это была бы моя последняя ночь в жизни.
На этот раз я вяло попрощалась с Марком, без лишних благодарностей. Просто сказала: Пока.
И он ответил:
– Пока…
Вбежала в дом, где на кухне меня ожидала грозная мама.
– А вот и она, – процедила, ставя руки в бока. – Лизонька, солнышко, ты хотя бы понимаешь, что было с Аленушкой после того, как ты уехала с Марком?
– Мам, давай завтра поговорим, – сипло отозвалась я. – Спать хочу…
– Лиза, ты теряешь время! Тебе с ним все равно ничего не светит, – проговорила она. – Пойми, он красив, богат, успешен, а ты… ты милая, но… – она начала бегать глазами по кухне. – Для меня ты все равно миленькая, но… Мы найдем тебе хорошего парня, обещаю. Веришь мне, дочка?
– Верю, мам, – как и обычно податливо закивала я, позевывая.
Объяснять матери в сотый раз, что мне не нужно искать парня, жениха или мужа, мне не хотелось. Я уже свыклась с мыслью, что мама помешалась на этом. Иногда это даже весело. Иногда – раздражает. А прямо сейчас вообще без разницы.
– Ладно, дочка, иди, – кивнув, она отпустила меня.
И я уж думала, что на этом все. Что я легко отделалась. Но не тут то было.
В комнате я обнаружила бардак. А посреди этого бардака восседала злая-призлая Аленушка.
– Нагулялась? – вскочила она, уничтожая меня взглядом и интонациями. – Довольна?!
– Нагулялась, – грустно шепнула я, оглядывая гору документов, тетрадей, карандашей, альбомов, и других своих личных вещей, сваленных в одну кучу посреди комнаты. Такому срачу я точно недовольна. – Ален, а убирать кто будет?
– Ты так сильно меня ненавидишь? – яростно зашипела она. – Решила брать наскоком, да? Сразу кинулась к нему в постель? Правда думаешь, что тебе это поможет?
И она заливисто расхохоталась.
– Ален, я не хочу слушать этот бред. Пожалуйста, иди к себе, – вежливо попросила я.
– О, Дима такой хорошенький, Димочка такой красивый, Дима, Дима, ах, Дима, – зачитала она противным тоненьким голосом, открыв мой личный дневник. – Подари мне свое сердце, Дима… – она усмехнулась. – Быстро же ты переобулась.
– Ты… – начала задыхаться я. – Это личное!
