Текст книги "Опер. Капкан для мёртвых (СИ)"

Автор книги: Лан Дремич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Там и сиди, пока не позовут! – гневно заорал вслед Михалыч. – Наберут курей во флот, ни нырять, ни плавать, – прокомментировал он уже тише.

Из кустов послышались характерные звуки.

Киту подумалось, что лучше уж здесь, чем на месте преступления.

– Надеюсь, до конца выложится, – эхом мыслей откликнулся Аркадий Соломонович. – Еще не все, – предупредил он, ловко поменяв пробирку.

– Ты ему-то хоть что-нибудь оставь, – заволновался Михалыч через спинку сиденья, – все не выкачивай.

– Я ему гематогенку подарю, – отозвался медик, – за примерное поведение. Вон какой тихий, прямо как мои клиенты, всем бы так. Ну вот, перехвалил, – меланхолично констатировал он, сунув Киту под нос нашатырь и прижав руку с проспиртованной ваткой.

– С утра не ел, только кофе, – попытался оправдаться Кит. Сквозь звон в ушах собственный голос показался слишком хриплым.

– То есть, сейчас завтракать будешь, – с облегчением подколол Михалыч. – Да уж, старость – не радость.

Хорошо, если старость, а не последствия неведомой отравы.

Аркадий Соломонович обстоятельно сложил инструменты обратно в чемоданчик, заботливо свернул полотенце и газетку, затем достал гематоген и бутылку воды. Гематоген вручил Киту.

– Мне уже можно? – донесся из кустов жалобный голос стажера.

– А может, ну тебя? – в тон ему тоскливо буркнул Кит, шурша оберткой.

– Сначала рот прополощи, – Аркадий Соломонович протянул бутылку в открытую дверь и укоризненно покачал головой.

– Бензином сильно воняло, вот и… – нашел оправдание стажер.

Это он зря. Оскорбленный до глубины души Михалыч резко дернул с места в карьер – тот едва дверь успел захлопнуть, чуть мимо сиденья не грохнулся.

Глава 3

Под обиженное нытье Кит дожевал предложенный гематоген и снова достал флешку. Подсоединил к переходнику, воткнул в телефон и приготовился наблюдать шутника. Или шутников – если не один такой смелый нашелся. Спрашивать у Аркадия Соломоновича про сроки смысла не имело. Кит точно знал, что сделано будет в первую очередь, и результаты он узнает сразу же.

Запись с флешки, наконец, запустилась, и Кит поставил быструю перемотку.

Систему наблюдения в своем дворе он наладил не сразу. Сначала довольствовался общей, подключенной при переезде. Затем, когда обживаться начал, втихаря поставил вторую, скрытую. И пока стандартные камеры прилежно смотрели в положенные стороны, полулегальные перекрывали все местность, иногда даже накладываясь друг на друга – для надежности.

В принципе, он не сомневался, что увидит кого-то из подростков. У кого еще хватит ума лезть в дом к полицейскому, местной легенде, считай, чтобы в старых игрушках порыться. Оставалось опознать и провести с родителями воспитательную беседу. Или лучше лично поговорить – может, там совсем все плохо, и не от хорошей жизни в дом залезли. В крайнем случае – уши надрать и к делу пристроить.

Михалыч затормозил слишком резко. Кита бросило вперед, но благодаря ремню безопасности он вовремя ткнул в паузу. Как парень попал в дом, пока было неясно – через двор он точно не проходил. Зато соседей опрашивать, очевидно, не придется. Кит и так его узнал. Буквально на днях парнишка разбился, шагнув с крыши дата-центра.

Насмерть.

– Приехали, – объявил Михалыч, видя, что Кит не торопится.

– Секунду… – может, ошибка?

Кит быстро мотнул назад и включил покадровое воспроизведение. Точно, обознался. У того волосы по-другому лежали, да и выглядел свежее.

Парень на записи подошел к одной из скрытых камер второго этажа – лицо оказалось по центру экрана. Черт. Все-таки глюк. Или близнец. Или просто родственник, но очень похожий.

Между тем парень открыл рот. Губы беззвучно зашевелились.

– Убей себя, – медленно и отчетливо проговорил он в камеру, глядя Киту в глаза.

В груди нехорошо заныло.

– Никита Романович, мы на месте, – снова позвал Михалыч. Теперь почему-то голосом стажера.

Кит дернулся и с хрипом втянул воздух, промаргиваясь.

– Ну ты, Романыч, совсем себя не бережешь, – возмутился издали Михалыч. – Опять рубанулся. Отдыхать надо, хоть изредка.

Прямо перед Китом маячила физиономия стажера. Физиономия снова была нормального оттенка, только оттопыренные уши пламенно багровели:

– Какие будут распоряжения?!

Вместо ответа Кит хлопнул себя по карману. Флешки не было. Цапнулся за телефон – ни переходника, ни карты памяти. Отодвинув стажера, Кит привстал и осмотрел сиденье. Ничего, кроме выпавшей ватки.

И тут до него дошло, что перед уколом он сунул несчастную флешку в другой карман. Там пропажа и обнаружилась.

Значит, не было ничего. Приснилось. Примерещилось.

Ну и как тут дело вести? По-хорошему, надо отвод брать по здоровью – ждать, пока галлюциноген выветрится. А с другой стороны – кого вместо себя? Шугарина, что ли? Нет, он мужик хороший, правильный. И начальник – просто золото. Прикроет, когда надо, всегда премию выпишет. Но вот мозги у него под полицейское дело совсем не заточены. Привык карманников на курортных рынках ловить, а времена сейчас совсем другие.

Соберись, тряпка.

– Так, стажер, – Кит махнул рукой, показывая, чтобы выметался из машины. Выпрыгнул следом – земля под ногами не качнулась, фонари как лили ровный свет на дорогу, так и не мигнули. – Распоряжение такое. Идешь по окрестным домам, собираешь видеоматериалы.

– Э? – теперь у стажера не только уши покраснели. От мысленных усилий вся физиономия пятнами пошла.

– Вежливо просишь поделиться записями с камер видеонаблюдения, – пояснил Кит, закипая. – Видишь собравшуюся толпу? – указал он на десяток топчущихся за лентой оцепления зевак. Михалыч остановил машину шагах в двадцати от места. – Это потенциальные свидетели. Они тебе скажут, что ничего не видели, только мимо проходили. Спросишь адреса и паспортные данные. Половина тут же сольется. Оставшаяся половина тебе не нужна – они вообще здесь случайно оказались. Но ты каждого внимательно выслушаешь и запишешь – на диктофон! Уточняю для особо одаренных – все, что они скажут. Потом пойдешь по окрестностям…

Судя по осоловевшему взгляду, стажера укачало еще на стадии сбора паспортных данных.

Ясно.

– Короче, соберешь данные, подойдешь ко мне. Нет, не подходи, – Кит нацелил указательный палец ему в грудь. – За ленту оцепления вообще не заходи. Закончишь с данными, позови меня, я подойду, скажу, что дальше делать. Понял? Повтори.

– Любопытствующих разогнать, у оставшихся спросить паспорта с пропиской, – приободрившись, отрапортовал стажер.

– Ну, почти, – Кит одобрительно кивнул. Суть парнишка ухватил верно, может, и научится чему. – Еще вопросы? Нет? Тогда вперед.

Но стажер замялся:

– А, это самое, на тело можно посмотреть? Ну, улики там. Как вы, это самое… работаете.

Интересно, как у него получится не смотреть на тело, когда свидетелей опрашивать пойдет.

– На фотографиях рассмотришь, – отрезал Кит. – Во всех подробностях. Иди, работай.

Тоже, цирк нашел. Если из профессии не вылетит, такого насмотрится, лучше бы никогда не видеть.

Под ногами захрустели мелкие камешки. От центра влево ночная дорога выглядела совершенно обычно. Хорошо освещенный ровный асфальт, обочина, канава, за ней кусты и заборы частного сектора.

Направо ситуация менялась. Там, за лентой оцепления оборвалась чья-то жизнь, и оставшиеся по эту сторону хотели понять, почему.

– Граждане свидетели, не расходимся, предъявляем паспорта! – ускакавший на пару шагов вперед стажер приступил к работе.

Как Кит и предполагал, от десятка зевак тут же отделилось человек пять и тихо растворилось в темноте. Оставшиеся заволновались. Кажется, кто-то утверждал, что знает потерпевшую.

– Да Томка это, Тамара. Настькина жиличка, дом у нее снимала, – уверенный женский голос вонзился в уши.

Кит сжал руку в кулак, другой поднял ленту и поднырнул под нее. Нет. Только не Тамара. Не она.

– Ну где ты ходишь? – Шугарин возник из ниоткуда, потянул за рукав в сторону. Кит отмахнулся, шагнул вперед – грохот в ушах перешел в рев.

Нет, не она.

Худенькая, даже слишком, на взгляд Кита, блондинка в купальнике – полная противоположность роскошной черноволосой Тамаре – лежала на боку, подложив руку под голову. На спящую не тянула даже сквозь кровавый туман в глазах. Даже с учетом загораживающего половину обзора Аркадия Соломоновича.

Знакомый облик, слишком знакомый.

Кит рывком развернулся, нашаривая телефон, цепляя взглядом лица, каждое впечатывая в долговременную память. Я же тебя убил. Пристрелил, как собаку.

Телефон едва не вывернулся из сведенной руки. Кит резко выдохнул, нажал на запись и принялся снимать оставшихся зевак. В сознании понемногу прояснялось. К моменту, когда в кадре крупным планом всплыло потное от злости Шугаринское лицо, до Кита дошло еще кое-что:

– Извини, Павел Сергеевич, – подвинул он начальника. – Аркадий Соломонович, опишите, пожалуйста, что вы наблюдаете?

Медик поднял голову, недоуменно приподнятая бровь почти сразу скользнула на место:

– Крашеная блондинка, – изобразив привычный покер-фейс, принялся перечислять он, – астенического телосложения, предположительно начальная стадия дистрофии. Лежит на боку, одна рука вытянута, на ней покоится голова, другая согнута в локте и прижата к телу. Ладонь сжата в кулак, испачкана засохшей жидкостью, предположительно кровью. Ноги…

– Да вы поэт, – раздраженно вмешался Шугарин. Повернулся к Киту и зашипел, разбрызгивая слюну: – Что за цирк ты тут устраиваешь? – от возмущения у него даже очки запотели. – Все ведь ясно, как белый день: пошла с дружком купаться, по дороге что-то не поделили, он ее того, а сам в бега. Иди и поймай его, пока домой не сбег, а то уедет к себе, ищи потом по всему бывшему Союзу.

Надо же, как просто – всплыло в голове с язвительными интонациями Царицы-Крокодилицы.

– Я этого «дружка» уже по всему бывшему Союзу ищу, – севшим голосом сказал Кит, наперев на «уже». – Помнишь, как меня сюда занесло? – начальник молча кивнул. – Похоже, опять объявился, – Кит шагнул к медику: – Аркадий Соломонович, проверьте кулак жертвы, пожалуйста.

Тот кивнул и осторожно приподнял руку девушки. Кит стиснул зубы.

– Не хватает безымянного пальца. Отсечен небрежно, возможно, после наступления смерти. Крови мало для такой травмы, – пояснил свою мысль Аркадий Соломонович. Кит уже набрал воздуха попросить проверить рот, но указаний не потребовалось: в их среде подробности среди профессионалов разлетались мгновенно. – А вот и сам пальчик, – нажав на нижнюю челюсть жертвы, Аркадий Соломонович посветил ей в рот фонариком. – Здесь доставать не буду, не проси. Вот следачка приедет, тело заберем, в лаборатории все отснимем, сделаем, как положено, тогда и приходи. Можешь при вскрытии поприсутствовать, если есть желание.

Желание отсутствовало напрочь.

– Я буду, – пообещал Кит, с трудом разжав сведенные челюсти, и отвернулся от девчонки, не в состоянии смотреть на выступающие ребра. Наверное, на диете сидела, как все они. Очень хотела иметь идеальную фигуру, чтобы купальник хорошо смотрелся. Черт. Наверняка чувствовала себя курортной красавицей, поэтому и остановилась запросто поболтать – с кем? С костлявым юнцом или сухоньким дедком? Кто не вызвал у отдыхающей ни тени опасения?

– А может, совпадение? – дернул Кита за рукав Шугарин. – Придушил, испугался и решил под маньяка закосить. Дело-то, хоть и давнее, но громкое было, подробности по всем нашим каналам передавали.

– Как ты себе это представляешь? – поинтересовался Кит. – Он щипцы с собой на пляж брал? Медуз отпугивать? Или так испугался, что сбегал на съемную хату, там все перекопал, нашел в чужом доме подходящий инструмент и вернулся пальцы пилить?

– Ты как со мной разговариваешь? – обиделся Шугарин.

– Извини, – Кит потер лоб. – Ну прости, вырвалось. Я же его…

– Ладно, бывает, – Шугарин понятливо покивал. – Ты его тогда почти поймал. Я тоже думал, в следующий раз где-нибудь на границе с Китаем всплывет.

Пятнадцать минут назад Кит был уверен, что гад не всплывет никогда. Разве что в виде очередного скелета с огнестрелом, начисто обглоданного рыбами.

– Почти – не считается, – буркнул он. – Аркадий Соломонович, знаю, что не положено, но посмотрите, пожалуйста, под телом – нет ли посторонних предметов.

Паспорт с пропиской девушка вряд ли с собой на пляж брала. Бумажник тоже скорее всего отпадает: вечером продавцы чурчхелы и кукурузы предпочитают более людные места. Зато без телефона сейчас никто никуда не выходит.

– Только ради тебя, Николай Романович. И если Павел Сергеевич отвернется.

– Павел Сергеевич вообще уходит, – Шугарин снял очки и подышал на стекла. – Из района не раньше, чем через час приедут. Будут спрашивать, майор за старшего, – повысил он голос для остальных.

– На связи, – подтвердил Кит, хлопнув себя по карману с мобильником. – Ну что там? – повернулся к медику всем телом и изобразил повышенный интерес к разговору. В итоге, чуть косоглазие не заработал, пытаясь понять, действительно ли придорожные кусты мелко потряхивает. При полном отсутствии ветра, между прочим.

– К сожалению…

Нет, не примерещилось. Кит с места рванул к обочине, продрался сквозь вымахавшие в человеческий рост ветки и сцапал здоровенного мужика в черной майке. Заломил руку за спину и выдернул через канаву под фонарный столб – поближе к свету.

– Ты офигел? – простонал мужик, едва обретя относительное равновесие. И вдруг добавил: – Нападение на сотрудника, идиот.

– Чего? – Кит от неожиданности чуть руки не разжал. Опомнился, не отпустил, но перехватил уже милосерднее: – Какого сотрудника?

– Пусти, зараза. Кинолог я. Ки-но-лог, – мужик выдернул руку, повернулся, растирая плечо, а Кит внезапно рассмотрел камуфляжные штаны и форменные ментовские ботинки. В смысле, полицейские, конечно.

– А документы где? Вы же, вроде жилетки какие-то должны носить, с бейджами? – припомнил Кит.

– В кустах мои документы. Свеженайденную дрянь дожирают, – буркнул кинолог, пропустив мимо ушей пассаж про бейджи. Посмотрел Киту через плечо, помахал медику с Шугариным – кстати, загибавшимся от смеха – и полез назад в кусты.

За кустами начинались поля – бывшие колхозные угодья, в настоящее время частично приватизированные, частично заброшенные.

– Блин, так и знал. Фу! Выплюнь, я сказал, – долетело до Кита. – Ну что ты всякую пакость подбираешь… умница моя! Эй, как там тебя, сюда иди!

Кит почти сразу понял, что это уже ему. Хотя, конечно, паузы не мешало бы делать, меняя собеседника.

– Ай, молодец, ай, хорошая собака! Да ты вон там пройди, там проплешина, – очевидно, уже Киту. – Ай, умница, иди сюда. Ко мне, ко мне! – это снова без паузы.

Кит пожал плечами и приготовился к потерям.

Продраться сквозь кусты на чистом адреналине – это одно, а постараться, не выколоть себе глаза – совсем другое. Совет насчет проплешины немного запоздал, Кит вылез за обочину уже порядком потрепанный. Зато находка искупала и мелкие царапины, и оставшуюся небольшую неловкость.

– Держи, хороший зверь, – кинолог протянул подошедшей псине лакомство и ткнул рукой в гущу побегов.

Но Кит и сам уже видел неясное пятно полотенца, надежно запихнутого вглубь куста.

– Ну что, берем? – кинолог вытащил из кармана штанов перчатку. – Кстати, Анатолий, можно просто Толик, – переложил перчатку и протянул руку для пожатия.

– Никита, можно просто Кит. Не цапнет? – Кит поднял ладонь навстречу и кивнул на усевшуюся рядом собаку. Небольшая овчарка с остренькой мордочкой и чуть скругленными ушками смахивала бы на лисичку. Если бы не общие габариты.

– Нет, ты что, она у меня умница, – обменявшись рукопожатием, Толик вздохнул и натянул перчатку. – Только жрет, что попало. Вон какой батон. Да, Максюта?

Действительно, на фоне толстенького тельца лапки для овчарки казались коротковатыми. Почувствовав общее внимание, Максюта навострила уши, вывалила язык и часто задышала.

Кит достал телефон и сфотографировал улику для криминалиста.

– Так следак с криминалистом уже тоже здесь? – пропустив Толика к полотенцу, уточнил он. – Ничего не понимаю, медик их там сидит, ждет.

– Нет, эти вредители еще полночи ехать будут. Пока машину выделят, пока то, да се. А мы с Мусей на велосипед пересели, – пояснил Толик. – Я качаюсь, она худеет. Ну, в теории, – с сомнением посмотрев на Мусины лоснящиеся бока, добавил он. Опустился на одно колено и вытянул перед собой полотенце: – Давай, Максюта, нюхай. Ищи!

Максюта встала и вильнула хвостом, умильно косясь на кусты позади кинолога. У Кита создалось впечатление, что гораздо с большим удовольствием она сейчас доела бы найденную «дрянь». Однако, нет. После третьего или четвертого «ищи» хвост у Максюты заходил наподобие маятника.

Ткнувшись носом в землю – в одно место, в другое – собака с места заперебирала лапами с такой скоростью, что Толик едва успел подхватить ее за ошейник. Прицепил поводок и кивнул Киту: – Есть след.

Муся повела их напрямик через поля, почти перпендикулярно шоссе. Несмотря на полноту, бежала резво, иногда даже чересчур. И вела себя при этом очень серьезно – на вспугнутых птах не отвлекалась, за мышами не гонялась. Иногда, правда, притормаживала, виляла туда-сюда, принюхиваясь и отфыркиваясь. Наверное, скошенная трава неприятно колола собачий нос. Тогда Толик снова предлагал ей понюхать полотенце, повторяя свое «ищи, ищи».

Во время одной из таких пауз Кит набрал стажера:

– Что хочешь делай, найди телефон жертвы до приезда следственной группы. Отдашь мне в руки. Только мне. Не криминалисту, не следователю – мне. Понял? Пакет для улик не забудь, голыми руками не цапайся. Повтори.

Ну не ходит сейчас никто и никуда без мобильной связи. Разве что бабульки – и то, если из-за склероза аппарат дома забудут. А криминалисту только дай улику, тут же запакует и в лабораторию уволочет. Выцарапывай потом с кучей бумажек и рапортов.

– А… как я вам его найду?! – на заднем плане бубнила толпа. В голосе стажера явственно слышалась паника.

– Прояви смекалку, – посоветовал Кит и сбросил звонок.

Ладно, здесь закончить, потом там самому заняться.

Глава 4

– Надеюсь, ты понимаешь, что след может и не привести к убийце, – кинолог успел немного отдышаться. Разговор со стажером по поводу телефона явно вызвал у него профессиональное сочувствие. Неудивительно: в их деле криминалисту требуются никем не тронутые улики, а кинологу, как и оперу, позарез нужно с ними срочно поработать – вот прямо здесь и сейчас. Конфликт интересов, как есть.

На самом деле, Кит запыхался не меньше, а ведь Толику еще приходилось сдерживать пылающие энтузиазмом килограмм двадцать-двадцать пять, если не все тридцать. С другой стороны, они же его и вперед тянули.

– Без вопросов, – проявил ответное понимание Кит. – Я с кинологами уже работал, понимаю, за что настоящие профессионалы Мухтара ненавидят.

– Мухтара? А, ну да, – Толик одышливо рассмеялся и дернулся утереться уликой. Вовремя остановился, провел по лбу предплечьем. – Не, пес классный, то есть, все кто его играют, классные. Дрессировка – просто блеск! Одно непонятно, нафига там вообще кинолог, только под ногами у Мухтара путается.

Муся снова резко стартанула с места.

– А мне вот объяснили, – похвастался Кит, светя себе под ноги телефоном. Ни черта не помогало в такой гонке, но все-таки. – Главный герой красивый, и он Мухтару бланки заполняет. Пока тот сам не научился… Или уже научился? – засомневался Кит.

– Понятия не имею, я дальше первой серии не продвинулся, такое зло взяло, – на бегу поделился Толик. – Начальство насмотрится, потом от нас того же требует. «Я сама видела, как в телевизоре собачка по обрывочку фантика террориста и двух украденных детишечек нашла», – пискляво изобразил он кого-то. – А мне потом не доказать, что не может собака одновременно и следовой и по наркотикам работать. И еще при этом охранником быть! Если она не Леонардо да Винчи собачьего мира.

Последняя фраза вряд ли принадлежала Толику. Наверное, пытался объяснить кому-то, что человек не может быть гением в математике и одновременно играть на всех инструментах, рисовать и писать стихи. Интересно, кто такой образованный нашелся – сходу возразить, да так, чтобы запомнилось.

Канаву Кит заметил в последний момент, чуть в нее не навернулся. А вот Толик не заметил. Или Муся невовремя шагу прибавила. Однако, на общем настроении это никак не отразилось:

– Ну, помолимся, – Толик выбрался из канавы и отряхнул с колен налипшую траву, придерживая рвущуюся через дорогу Мусю. – Частный сектор, дворы, глядишь, прямо сейчас раскрытие будет, – скороговоркой выдохнул он.

Навскидку и ночью местность выглядела почти точной копией места преступления, только без трупа и толпы. Кит прикинул, что они наискосок пропахали плюс-минус километр колхозного поля и вышли к перпендикулярно прилегающей дороге. За канавой шел ровный асфальт с фонарями, а дальше тот же ландшафт: кустарник, за ним заборы и дома.

– Давай, Муся, не подведи, – Кит приготовился к еще одному бешеному рывку, но Муся действительно не подвела.

Прямо через дорогу, чуть направо – рукой подать. Довольно широкий въезд утыкался в высокие железные ворота. Щитовой забор им ничуть не уступал – возвышался в полтора человеческих роста, недавно покрашенный и надежно поросший кустами.

Насколько Кит рассмотрел в свете придорожных фонарей, двор за забором тоже что-то освещало – скорее всего, лампочка над входом в дом.

Муся поводила мордой под воротами, поскребла лапой, повернулась к Толику и присела. Тут же вскочила и снова закрутилась взад-вперед, всем видом показывая, что ей срочно нужно дальше.

– Ай, молодец, ай хорошая моя, – Толик, склонился к Мусе, чтобы потрепать по шее. Как бы невзначай задел ворота, затем подцепил пальцами и подергал. – Заперто, зараза! – с досадой отметил он. И нетерпеливо добавил: – Других собак нет, Муся бы предупредила.

Если бы охотничий азарт мог материализоваться, ворота уже летели бы клочьями, прихватив большую часть забора.

Отставший на пару шагов Кит одобрительно проследил за манипуляциями из положения «согнувшись, упершись руками в колени». Дыхалки катастрофически не хватало.

– Погоди, – он пришлепнул на шее комара и смахнул со лба заливающий глаза пот. – Оружие при тебе?

– Да блин, за ним в оружейку не наездишься, – подосадовал Толик.

– Ну да, – согласился Кит, прикидывая дальнейшие действия, – у тебя свое оружие.

Вообще, он имел ввиду собаку. Но Толик согласно покивал и гордо похлопал себя по бицепсу – довольно внушительному, кстати.

– Ладно, – решился Кит. – Сначала попробуем по-хорошему.

Толик придержал Мусю, пропустив его к воротам. По пути Кит подобрал с земли ветку, которой и ткнул в красовавшийся сбоку звонок. Скорее всего, бесполезная предосторожность, но привычка – вторая натура: вдруг отпечатки понадобятся.

Прислушались. В наступившей тишине слышалось только тяжелое «хаканье» Муси. Ни звона, ни сирен, ни трелей, ни даже собачьего лая – некоторые умельцы вместо живых собак разные имитации наловчились приспосабливать. Где-то вдалеке проехала машина.

– Не работает, – подытожил Толик.

– Или звукоизоляция в доме хорошая, – не согласился Кит. Еще немного потыкал в кнопку, выкинул ветку и, пятясь, отошел назад к дороге. Задрал голову, посмотрел через забор – на плохо освещенные верхушки деревьев и край крыши – затем по сторонам. Ни слева, ни справа параллельных тропинок не наблюдалось.

– Ты – туда, мы с Мусей – сюда, – на лету подхватил идею Толик. – У меня шурин тоже себе отдельную калитку сделал, чтобы ворота не портить, и каждый раз туда-сюда не тягать.

Со стороны Кита канавка тянулась без перерывов до соседнего дома. И заканчивалась лишь у следующего въезда. Шагая назад, Кит отметил, что дворы здесь стояли забор в забор, без просвета между ними.

– Ничего, – развел руками идущий навстречу Толик. Муся понуро трусила рядом – кажется, обижалась на хозяина. – Слушай, там кто-то кричит, тебе не кажется? – Толик умело изобразил тревогу. – О, снова. Помогите, я несовершеннолетняя, тут мужик с топором, – фальцетом пропел он, нацелив ухо на ворота.

– Вариант, – согласился Кит. – Но сначала попробуем еще кое-что.

Отодвинул Толика, развернулся и от души долбанул пяткой в железо:

– Эй, хозяева! Есть кто дома?!

Подумал и добавил еще.

– Отворяй, свинья, медведь пришел, – сквозь грохот прокомментировал впечатленный Толик.

Муся села рядом, склонила голову набок и навострила уши. Судя по взгляду – налево, сквозь кусты и забор, слышала она гораздо больше Кита с кинологом. Кит сделал паузу и тоже прислушался.

– Хулиганы! Вот я сейчас в полицию позвоню! – высокий женский голос взрезал затихающее эхо с деликатностью бензопилы. В принципе, на то и было рассчитано. – Всех соседей разбудили! На часы смотрели?!

На ходу Киту подумалось, что теперь уж точно – всех.

– А не надо звонить, – с привычной уверенностью перебил он поток, снова подойдя к воротам соседнего дома. – Полиция уже здесь. Белов Никита Романович, старший оперуполномоченный, замначальника уголовного розыска.

– И штатный кинолог с собакой, – негромко подсказал Толик. Настроение у него явно повысилось. По крайней мере от комаров он отмахивался гораздо энергичнее, чем прежде.

– Извините за беспокойство, – вспомнил Кит старые привычки. – Если позволите, нам бы несколько вопросов задать по поводу вашего соседа. Вот мои документы, – предъявил он в потемневший глазок раскрытое удостоверение.

За воротами – кстати, еще более внушительными и ухоженными, чем те, в которые Кит безуспешно ломился – щелкнуло и гулко лязгнуло.

– Не надо документов, – невысокая статная женщина в домашнем платье открыла створку и шагнула назад, жестом пригласив незваных гостей во двор. – Я вас узнала. Вы тогда в банке нас спасли, – абсолютно нормальным голосом добавила она. Прикрыла ворота и обернулась.

Свет упал на лицо – точно, знакомое.

– Галина… Владимировна, – припомнил Кит.

– Васильевна. Надо же, вспомнили, – восхитилась она, покачав головой.

– Работа такая, – влез приосанившийся Толик, скрещивая на груди руки. – Я бы вас тоже… запомнил, – Муся куда-то побрела, дернула поводок и не дала взыграть мускулами.

Ну-ну. Широкий двор, облагороженный стараниями садовников, почти целиком состоящий из газона с мощеными дорожками. Ни сада, ни огорода, ни даже клумб с пышными цветами, которые местные любят выращивать на продажу. Камни и еще какая-то фигня, кажется, называется сухим ручьем. И дом – не дом, а хоромы с широкими ступенями. Кинологи не столько получают, чтобы таких женщин запоминать. Хотя…

– Скажете тоже, – Галина Васильевна заправила за ухо несуществующий локон и снисходительно улыбнулась. – Какая у вас собачка милая, не укусит?

– Ну что вы, она красивых девушек не трогает. Если они ее не трогают, – быстро добавил Толик.

Галина Васильевна отдернула руку. Муся села и приняла невинный вид.

Тридцать семь лет, семейное положение – не замужем, всплыло в памяти у Кита. Работает в банке администратором, не деле – непонятно, кем, но должность высокая.

– Ваш сосед справа – вы знакомы? – осторожно приступил он к прощупыванию почвы.

– А, Сергей. Что-то натворил? – Галина Васильевна уверенно шла по стопам безумного количества ранее опрошенных Китом. Почему-то все они хотели что-то вызнать, перед тем как отвечать.

– Почему вы так решили? – как можно искреннее удивился Кит.

– Видите ли… – ожидаемо замялась Галина Васильевна, – он, вообще-то мужчина приличный. Но, можно сказать, нелюдимый. Жен… гостей не водит, с работы приезжает в одно и то же время…

Понятно. Одинокая симпатичная Галина, очевидно, уже не раз пыталась наладить контакт с соседом. А тот вежливо сворачивал авансы. Обидеть, скорее всего, не обидел, но четко дал понять, что не заинтересован.

– Если и пьет, то дома, в одиночестве.

Да, это вам не Питер, где большинство толком не может сказать, кто с ними в одной парадной проживает.

– А сегодня внезапно гулянку устроил, – в голосе Галины Васильевны послышалось что-то вроде хорошо скрытой обиды. – Соседей на шашлыки пригласил. Но только замужних, с мужьями. То есть, женатых, я хотела сказать. Парами.

Дедушка Фрейд сейчас аплодировал бы себе стоя.

– Надо же как странно, – подлил масла в огонь Кит.

– Ко мне Наталья заходила, – ощутив поддержку, заторопилась Галина Васильевна, качнувшись ближе, – она сейчас разводится, очень сложный период, сами понимаете, – Кит сочувственно кивнул – мол, очень хорошо понимает и заранее поддерживает. – Так вот, Сергей сначала их пригласил, а когда Рябкин, как всегда, в одних трусах выполз и Наталью подвинул, оказалось, что приглашен только он, без нее. Представляете, какой неловкий момент?

– О как! – осуждающе крякнул Кит.

– Он же туда девицу свою привел, вместо Натальи!

От густой смеси искреннего негодования, сочувствия и злорадства, прозвучавшего в словах Галины Васильевны, Кита слегка коротнуло.

– И долго они гуляли? – поторопился он с вопросом. Тут же, правда, исправился: – А Наталья ваша откуда все знает?

– Так у нас же общий забор, – словно это все объясняло, выдала Галина Васильевна. – В смысле, калитка есть, – явно сообразив, как все это выглядит, исправилась она.

И замолчала, снова поправляя несуществующий локон, глядя куда-то между Толиком и скучающей Мусей.

– Я понял, – подбодрил Кит. – Вы с подругой вышли в сад, утешали ее, прогуливались, и случайно увидели, что ее «пока еще муж» привел другую женщину в гости к соседу. Так?

– Именно! – горячо поддержала его версию Галина Васильевна.

Объяснение Кита явно нравилось ей больше происходившего в реальности. Сам Кит, как наяву, видел двух теток, засевших в кустах– подглядывавших или подслушивающих, а скорее всего, и то, и другое.

– А скажите, Галина Васильевна, там ничего больше странного не происходило? Может, ссора какая-нибудь, драка? Спор, наконец, на повышенных тонах?

– Ну… – забегавший взгляд дамы яснее ясного дал понять, что происходило там многое, возможно, все сразу – спор, ссора и драка. Можно даже допустить, что с участием самой Галины Васильевны – в качестве поддержки для пока неизвестной Натальи.

– Дело в том, что у гулянок бывают последствия, особенно, если к шашлыкам прилагается спиртное, – посетовал Кит. – И…

– Да нет же, – повысив голос, заторопилась Галина Васильевна, – она же вообще не пила, только коньяк, одну рюмку, чтобы успокоиться. Я сама ей налила. Это соучастие? – опомнившись, убито спросила она.

Кит поморщился. Вряд ли неведомая Наталья накушалась настолько, чтобы на глазах у изумленной публики сцапать девушку своего бывшего, вытащить со двора, проволочь через все колхозное поле, а потом задушить и отрезать палец. Безымянный, между прочим, и на правой руке. Давняя идея – чтобы обручальное кольцо некуда надеть было. Жертва вообще не отсюда шла, если только здесь на шашлыки не принято в купальниках ходить.