Текст книги "Опер. Капкан для мёртвых (СИ)"

Автор книги: Лан Дремич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Гы-ы-ы, – дошло до Геннадия Юрьевича. – За дурачка меня держите, хотите, чтобы пацанов сдал, – осклабился он. – Не выйдет! Либо адвоката давайте, либо выпускайте.

Не вышел номер. Да и ладно. Придурок уже столько наговорил, что допрос явно не последний. Хоть с адвокатом, хоть без. А судя по предыдущему месту жительства, где Геннадий Юрьевич умудрился из участников грабежа в свидетели переквалифицироваться, у следака сложностей с вычислением остальных не возникнет.

– Как скажете, – Кит пожал плечами и встал.

– Всё, что ли? – удивился Геннадий Юрьевич. Откинулся на стуле и попытался снова взгромоздить ноги на стол. – Вертел я вас и вашу полицию. Вы – позор нации, вас всех к стенке надо, чтобы генофонд не портили.

Ноги никак не громоздились, мешали прикованные к столу наручники. Наверное, в прошлый раз ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы нужную позу принять.

– А стрелять из чего будете? – наудачу спросил Кит, уже стоя в дверях.

– Найдем, – загадочно пообещал Геннадий Юрьевич. – Адвоката требую. Адвоката! – стуча по столу заорал он.

Кит молча вышел. Едва успел дверь за собой закрыть, как наперерез из смежного помещения вылетела разъяренная Аделаида Богдановна.

– Нет, вы это слышали? Вы слышали?

Царицу трясло. Действительно трясло – без преувеличений.

– Тише, – шикнул он, кивнув через плечо на дверь, и шагнул вперед, вынуждая выйти из предполагаемой зоны слышимости.

Пахло от Аделаиды Богдановны умопомрачительно. Особенно по контрасту.

– Что вы теперь скажете?! – вылетев в коридор, развернулась она к Киту. – Это же… – слов ей явно не хватало, поэтому в ход пошли руки.

Кит бы его помыл, потом напугал, чтобы имена сообщников узнать, а потом направил на психиатрическое освидетельствование. Полезный член общества из Геннадия Юрьевича вряд ли получится, но при правильном лечении и под наблюдением можно попробовать приобщить к какому-нибудь несложному делу. Улицы, там, мести или общественные туалеты чистить.

Но говорить об этом здесь и сейчас было явно не в тему.

– Н-да, дела, – в коридор вышел Шугарин. – Ловко ты его развел. Года на два, как минимум.

– Два года? – взвизгнула Аделаида Богдановна. – Чтобы он потом вышел и опять людям жизнь портил?! Их надо… их надо, – она стиснула кулаки и подняла пылающий взгляд на Кита. – Господи! – ужаснулась она. – Они же прямо сейчас могилы героев войны раскапывают! Вы сами слышали, как он сказал, что они оружие найдут! Срочно езжайте на кладбище, остановите их!

За ее спиной Шугарин осторожно развел руками:

– Из района гвардейцев выделили. Группа захвата уже на месте, – подтвердил он.

Кит испытывал серьезные сомнения по поводу послевоенных могил, в которых можно найти оружие. Еще больше он сомневался в том, что толпа уродов, разбежавшаяся из сквера при виде полиции, соберется в предполагаемом условном месте и прямо оттуда рванет на местное кладбище, мародерствовать.

Но приказ есть приказ. Да и с группой захвата не мешало бы побеседовать – хоть посмотреть, кого на этот раз дали.

– Служу России, – почти спокойно выдал он.

Развернулся на сто восемьдесят и пошел к другому выходу. Нервов не хватало – наблюдать за беснующейся Царицей-Крокодилицей и взятым за горло шефом. Лучше по улице все здание обойти, заодно воздухом подышать. К тому же, на выходе автомат с кофе притаился – недавно выпитый глоток только аппетит раздразнил.

Вспомнив про автомат с кофе, Кит прикинул, насколько реально выполнить задуманное на вечер и передвинутое на ночь. Очень хотелось пообщаться с Аркадием Соломоновичем, даже больше, чем нормально поесть. Хотя поесть тоже не мешало бы. В принципе, если группой захвата руководит капитан Береженко – мужик очень толковый – можно и планы построить. Учитывая, что на кладбище сегодня вряд ли кто явится, отъехать на пару часов проблемы не составит. В Нижнеморске все рядом, а с поголовным внедрением мобильной связи и наличием собственного транспорта, так вообще рукой подать.

В полном одиночестве дойдя до выхода, Кит повернулся к кофейному автомату, привычно потянулся за бумажником и чертыхнулся. Заготовленная для таких случаев мелочь тоже осталась в кабинете, в мокрой разгрузке. Ну не идти же обратно?

Скучающий на посту дежурный с готовностью сунулся физиономией в окошко:

– Здравия желаю, Никита Романович. Подождите, не уходите.

Видел, значит, пантомиму.

Дежурный вышел из комнаты, обошел пропускной пункт, встал рядом с автоматом и примерился. Дальше как-то хитро долбанул основанием ладони рядом с приемником купюр, вслух досчитал до четырех и добавил ногой по низу.

– Только для вас, – радостно объявил он.

Автомат мигнул, из нутра с характерным звуком выдвинулся стаканчик.

– Это же сколько надо было экспериментировать? – восхитился Кит.

– Я наблюдательный, – поскромничал дежурный.

– Спасибо, друг! – Кит дождался, пока стаканчик наполнится, вытащил из держателя, салютнул им дежурному и пошел на выход.

Свежий воздух больше не холодил, наоборот, после душного помещения небольшая прогулка до байка пошла исключительно на пользу. Перестал преследовать призрак зловонного аромата, из памяти почти стерлась гнилая улыбка задержанного.

Все-таки Кит решительно не понимал причин жгучей ненависти Царицы. У него, к примеру, было гораздо больше поводов для негатива – жертв грабежей за время службы он повидал достаточно. Из-за таких ублюдков, которые толком за себя отвечать не в состоянии, люди инвалидами оставались. Есть с чего трястись от бешенства. Особенно, когда поймаешь, а через неделю снова ловишь, потому что отпустили. Можно серьезно крышей поехать, если в руки себя вовремя не взять.

Нет, у Аделаиды Богдановны здесь точно что-то личное.

Глава 28

Кит на ходу выкинул опустевший стаканчик в урну, подошел к байку и отстегнул шлем.

Надо бы проверить, где Сергей обретался во время пребывания девушек в пансионате соседнего городка. Возможно, Тамара отдыхала в том же пансионате, что и Марина. И паспорт. Паспорт на имя Ложкина Сергея Павловича, древнего года рождения, судя по возрасту. Неужели никто не заметил, что подменыш лет на двадцать моложе? Или просто документ нигде не светился?

Оседлав байк, Кит достал телефон. Так и есть – сообщения не слышал. Зиночка, умница, прислала список вещей, оставшихся после оригинального Сергея Павловича. Одежда, еще одежда, обувь, средства гигиены – убогие, надо сказать – о, опасная бритва. Надо же, как у подозреваемого в доме. Кто, в самом деле, сейчас пользуется опасными бритвами? Паспорт, ювелирные украшения.

Недавно выпитый кофе встал поперек горла. Паспорт, черт с ним, значит, второй просто поддельный. Но ювелирные украшения – две штуки? Два обручальных кольца? Две серьги? Браслет и крестик? Блин, дебилы. Кто так опись составляет?!

Кит набрал номер аналитиков и принялся слушать длинные гудки. Не может быть, чтобы все по домам разошлись. Хоть до дежурного дозвониться, заявку оставить.

Но аппарат не переключался. А когда Кит набрал по новой, механический голос сообщил, что «абонент вышел из зоны действия сети». И это про стационарный. Точно, чертовщина.

С парковки Кит выезжал в серьезном раздражении. Ну правда, очень мутное дело. Оба дела мутные, что с маньяком, что с копателями. И Макс еще, третьим в компанию. Короче, либо на пенсию пора, наплевав на выслугу, либо раскрывать быстрее. По поводу пенсии Кит, конечно, откровенно кривил душой, вообще не представлял, что там делают. Вон, Шугарин сидит себе в начальниках и сидит. Сколько уже?

Кит попробовал подсчитать из полученных в курилке данных, но тут поток машин стремительно сгустился. Понятно – дождь закончился, всем срочно куда-то понадобилось в субботу, на ночь глядя. Пришлось снова притормаживать до разрешенных себе сорока.

И очень вовремя. Не скинь Кит скорость, ни за что не приметил бы бабульку, мечущуюся по тротуару у засбоившего светофора. Четырехполосная дорога никак не давала ей перейти на другую сторону. Если пропускала машина справа, за ней тут же выныривала другая. Вздрогнув от очередного сигнала, бедняга заскочила обратно на тротуар и там совсем поникла.

Кит свернул, припарковал байк у поребрика и подошел к бабульке:

– Вам через дорогу?

– Ой, миленький, – чуть не расплакалась та. – И едут, и едут! И гудят, и гудят. А светофор проклятущий все желтым светит и мигает. Сломался, что ли? Я, дура старая, у подруги дождь пережидала, а теперь, наверное, до ночи тут останусь. Туда мне, туда, – помахала она сухонькой ладошкой.

– Пойдемте, – Кит аккуратно, но крепко взял ее под локоть.

Сдернул шлем с отражателем и выставил в сторону потока. Хотя фонари и так давали достаточно света, чтобы и «зебру» разглядеть, и людей, по ней идущих. Довел бабульку до середины, там сменил дислокацию, заслонив собой и шлемом уже с другой стороны.

– Проводить или дальше сами дойдете? – выведя на тротуар, спросил он.

– Спасибо, внучек, сама дойду, – с неожиданной силой вцепившись в руку, бабулька развернула его к себе лицом.

Седые волосы аккуратно собраны пластмассовым гребнем, тонкие губы подрагивают, у глаз собрались добрые морщинки:

– Светлая ты душа, внучек. Город бережешь, со злом сражаешься. Я все вижу, кому что можно. Не говори с ним, только не разговаривай. Уничтожь, не грех это. Доброе дело сделаешь, от ненависти сохранишь.

Киту потребовалась вся сила воли, чтобы не шарахнуться.

– А меч мне дадут? – подыграл он, выдохнув.

Бабка моргнула и руку выпустила:

– Да что ты, милок, за сумасшедшую меня держишь? – обиделась она. – Я из потомственных. Есть у тебя оружие, – указала она пальцем на кобуру под разгрузкой. – Только говорить не разрешай, заморочит. Ну, благодарствую. Здоровья тебе.

Развернулась и шустро исчезла в темноте.

Кит тоже развернулся – в потоке машин как раз брешь образовалась.

Охренеть. Если Аделаиду Богдановну источники не подвели, то с копателями действительно пора заканчивать. Обещанной чертовщины с их приходом объявилось выше крыши. Люди в черном; призраки, продавливающие стекло; а теперь вот кто-то потомственный нарисовался. С очень добрыми глазами.

И томограмму мозга сделать – лишним точно не будет.

Кит с места дал по газам, дожимая до семидесяти, отметив, что транспорт вообще иссяк. Впереди маячил последний фонарь, дальше поле, и уже за ним кладбище.

На дорогу неожиданно выскочила собака, за ней еще несколько. Кит вильнул, прибавил скорость, врубил дальний свет, мельком оглянулся и въехал в темноту.

В последний момент он успел заметить натянутую веревку, мелькнувшую в свете фары, но по тормозам ударить уже не удалось. Только сообразить, что молодец, шлем надел, и крем глаза зацепить поднявшиеся из кустов фигуры.

Вырубило его качественно. Сначала показалось, что глаза он открыл почти сразу. Но хоть в голове и гудело, удалось понять, что падал он на асфальт, а лежит лицом в траву. Сразу потянуло проверить удостоверение и оружие. При первом же движении выяснилось, что его не только оттащили с дороги, но и тщательно добавили ногами. Болело все – каждая мышца, каждый сустав. Стон удалось сдержать, лишь накрепко стиснув зубы.

Дальше выяснилось, что несмотря на боль, кости, вроде как целы. Оружие осталось при нем, а вот удостоверение нащупать не удалось, как и телефон.

Облившись холодным потом, Кит с трудом встал на четвереньки – шатало, как пьяного, а затем кое-как сел, чтобы снова не упасть. Где-то сбоку, очень низко, пролетел вертолет. Судя по дребезжащему звуку – настоящее ведро с гайками, устаревшее еще в прошлом веке. Свет луны казался ненормально ярким, контрастом резало глаза. Сквозь наворачивающиеся слезы никак не удавалось разглядеть, в какой стороне остался город. Ни дороги, ни огней, только шум моря со стороны скал и пара чахлых кустов метрах в двадцати прямо по курсу.

– Эй, мужик! – громким шепотом позвали сзади.

Кит схватился за пистолет и развернулся. То есть, попытался схватиться – мышцы свело, голова закружилась. Из глаз вновь выступили слезы, и сквозь них, как сквозь линзы, Кит отчетливо разглядел окликнувшего.

Макс.

Резко стало не до боли. «Не давай ему говорить», «уничтожь», «надо по-тихому» и еще целый хор предупреждающих голосов взвился в несчастной голове, подавляя рассудок и лишая воли.

Сцепив зубы, видя, как Макс воровато оглядывается и, пригнувшись, подбирается ближе, Кит на одном ослином упрямстве дотянулся до кобуры и отстегнул-таки ремешок. Ствол лег в руку, но именно этой рукой пришлось упереться в землю.

– Мужик, ты живой? – Макс рухнул рядом на колени, всмотрелся в лицо, затем бросил взгляд на руку с оружием и отпрянул: – Эй, ты чего?! – рот скривился, ладони беспомощно загребли траву – Макс попытался отползти, плюхнулся на задницу и чуть не завалился навзничь. – Это же я тебя вытащил! – отчаянным срывающимся шепотом выпалил он. – Я тебя…

– Заткнись, – у Кита так тряслись руки, что в Макса он мог бы с первого раза и не попасть. По виску скользнула капля пота, по спине вообще ручьем текло. Непонятно, что ему повредили во время избиения, но ощущал он себя как после двух недель тяжелой горячки. Каждое движение вызывало волну боли и слабости. – Где город? В какой стороне? Молча! – выдохнул он, помня, что заговорить дать нельзя. – Рукой покажи.

Макс открыл рот, закрыл. В глазах плескался ужас.

– Какой город? – не выдержал он. И зажмурился, прижав руки и сжав их в кулаки.

Явно решил, что Кит сейчас пальнет.

– Нижнеморск, – с трудом выдал Кит. В голове мутилось, зрение отказывало. На миг показалось, что это точь-в-точь те же скалы, по которым он весной гнал убийцу.

– Ты ничего не понял? – ужаснулся Макс. Даже бояться, кажется, перестал.

– Заткнись, – повторил Кит, как заклинание. К слабости, как и к боли, он более-менее притерпелся, удалось даже вес тела перенести, высвободив руку с пистолетом. – Где. Направление покажи.

Макс молча махнул в сторону рокочущего моря. Под дулом «Макарова» он явно чувствовал себя неуютно, но больше не паниковал. И правильно. Попытайся тот сбежать – Кит точно выстрелил бы.

Как в ту сволочь.

– Там море, – сообщил Кит очевидное.

Передернув затвор и дослав патрон в патронник. Пальцы все еще тряслись, но чем дальше, тем лучше слушались.

Макс подгреб под себя ноги, поднялся на колени, развел руки вверх и в стороны, опустил голову и закрыл глаза:

– Я буду молчать, обещаю. Просто покажу, – выпалил он.

После каждой фразы он морщился и чуть отворачивал лицо, очевидно ожидая выстрела.

До Кита неожиданно дошло, что над ними висит убывающая луна. Еще вчера была растущая. И нет – он точно не мог неделю тут валяться.

Жуткое ощущение обернулось мгновением паники и таким выбросом адреналина, что встать, хоть и с трудом, удалось без посторонней помощи. Вдогонку осознанный факт, что он беседовал с покойником, к эмоциям не добавил уже ровным счетом ничего. В конце концов, Макс его боялся гораздо больше.

Ну, или так казалось.

– Показывай, – дернул он пистолетом.

По лицу текло – то ли пот, то ли слезы – Кит быстро утерся предплечьем. От движения Макс шуганулся, но тоже встал, стараясь не делать резких движений.

– Тут недалеко, – подбодрил он. – Ой, – и зажал себе рот руками.

– Заткнись, – в третий раз повторил Кит. Нарочно с нажимом, чтобы тот не почувствовал слабины.

Макс до боли напомнил ему стажера Вячеслава, и это было очень плохо.

В контрастном мертвенном свете Кит спотыкался обо все подряд. Иногда лучше никакого освещения, чем такое. В отдалении вновь пророкотал вертолёт, а может Киту уже просто мерещилось от слабости. Ноги заплетались настолько, что пришлось втихаря поставить пистолет на предохранитель, чтобы ненароком себя же не подстрелить при падении. По пути обнаружилось, что удостоверение, как и телефон, у него все же подрезали.

По-настоящему проникнуться потерей не удалось: бездорожье закончилось, и Макс вывел их на более-менее утоптанную тропинку, тянущуюся вдоль скалистого берега вниз.

Шли не больше двух минут. Кит почти успел свыкнуться не только с грядущими неприятностями, но и с предположением, что провел в глубоком обмороке не меньше трёх суток. Тут бредущий впереди Макс оглянулся, поманил за собой и исчез.

Хорошо, Кит сразу не выстрелил – чугунная голова помешала и замедленная реакция. Макс высунулся из расщелины и снова махнул рукой.

Киту казалось, что лучше никакого освещения, чем контрастное? Он ошибался.

Пробираться пришлось ощупью. Макс достал непонятную фигню – Кит в первый раз такое видел – и слабо светил себе под ноги. Точно не фонарик, больше похоже на химический источник света, но настолько странного вида, что впору счетчик Гейгера искать.

Впереди чуть посветлело. До Кита внезапно дошло, что говорить он с Максом не стал, как и было велено. Нет, он поступил гораздо круче: поставил пистолет на предохранитель и поплелся следом в неизвестном направлении, как баран на убой.

– Стой, – скомандовал Кит, снова приведя «Макаров» в боевую готовность.

– Да пришли уже, – возмутился Макс из-за ближайшего угла.

Вдохнув-выдохнув, Кит снова облился потом и шагнул следом, настроившись палить во все, что дернется.

Рука с пистолетом опустилась сама собой.

Прямо и направо перед ним простиралась огромная пустая пещера, цивилизованно отделанная старым мелким кафелем примерно на высоту два человеческих роста. По периметру пещеры шел широкий и глубокий желоб в форме подковы, верхушка которого упиралась в здоровенную блестящую колонну цвета несвежего мяса. Едва вдохнув местный спертый воздух, с привкусом затхлости, Кит уже знал, где видел эти стены. В своем видении, когда Макс звал его из зеркала. Вот чего он в прошлый раз не заметил – так это нацистской символики, присутствовавшей здесь буквально везде.

Свастику Кит узнал сразу, стилизованные буквы «СС» рунами – тоже. На их фоне чаще и крупнее других выделялся знак, Киту совершенно не знакомый. Нечто вроде меча в… то ли в петле, то ли в галстуке.

– Что это? – с трудом выдавил Кит, свободной рукой, чтобы не упасть, упершись в край разлома, через который они пришли.

Нет, он не рухнет тут, как какой-нибудь слабонервный лейтенантик. Вдох-выдох. Затхлый воздух отдавал плесенью, но легкие понемногу вентилировал.

– Нижнеморск, – Макс бросил ненужный осветитель на деревянную тумбочку. Похожие Кит видел в детстве в фильмах про войну – во всех больницах такие стояли. – Может, уберешь уже пистолет? Это ведь я тебя отсюда вытащил. Ну, почти. Но я на тебя навел, – похвастался он, указав на желоб.

Кит понял, что до сих пор избегал туда смотреть. Пялился куда угодно – на столб, на символы, хоть и без удовольствия.

Потому что уже знал, что там увидит.

Глава 29

Тела.

Много тел в абсолютно прозрачной жидкости. Точно не вода – слишком гладкая и слишком прозрачная. На вид вроде бы как даже вязкая, хотя соваться туда голыми руками Кит не стал бы даже под дулом пистолета.

Оттолкнувшись от стены, Кит подошел к желобу и заставил себя смотреть. Перед глазами плыло, но он все равно отметил, что навскидку закономерности отсутствуют: разный пол, разный возраст, разная одежда, в конце концов. Наверное, ему мерещилось, потому что невозможно, чтобы человеческое тело из плоти и крови истаивало прямо вместе со всем, что на нем надето. И как это в рапорте отражать – разная степень прозрачности?

Слева в глубине примерещилось движение. Кит дернулся туда, машинально поставив пистолет на предохранитель, уже закатывая рукав свитера.

– Нет, стой! – Макс встал рядом, схватил за локоть. – Там не всех можно трогать, иначе убьешь окончательно.

Кит выдернул рукав, присмотрелся внимательнее, и не сдержался – застонал, как от боли.

Стажер. Стажер Вячеслав. Черт. Черт-черт-черт! Белобрысый и круглолицый, даже слишком. Слишком низкие надбровные дуги, вывернутые губы и еще несколько признаков человека – как это? – с ограниченными способностями.

Нет, не он – их Вячеслав классный парень. Увлеченный, умный, на лету все схватывает.

Или…

– Из них тут умственно отсталых делают? – вырвалось у Кита страшное предположение.

– Нет, зачем? – удивился Макс. – Я думаю, что это матрица, а это, – он кивнул в сторону колонны, – что-то вроде главного компьютера.

Кит посмотрел в указанном направлении, вгляделся – и его всерьез замутило.

– Что за… – то, что казалось поблескивающей разновидностью гранита, на деле обернулось безобразно раздутым гигантским куском органики в прозрачной колбе. То ли мясо, то ли мозг.

– Я называю его Ктулху, – безрадостно сообщил Макс. – Ну, что делать будем? – спросил он. Причем так, словно только Кита и ждал, чтобы решить всю эту проблему. – Только, может пойдем отсюда? А то тут есть один – всплывает, а потом обратно ныряет. Но не уходит. И еще бабка, которая тебя наверх отволокла.

Кит чувствовал себя как после взрыва головного мозга, когда ошметки беспорядочно стекают внутри черепа, размазывая по стенкам обрывки последних мыслей.

– Стоять, – проговорил он. – Ну-ка, скажи мне, как ты сюда попал?

– Ты не поверишь, – убежденно сказал Макс.

– Правда? – Кит обвел рукой помещение.

Макс пожал плечами:

– Хорошо, – согласился он. – Я попал в аварию, и мне явился ангел. Он предсказал, что в больнице на реабилитации я встречу девушку. Велел сделать все, как она скажет.

Кит пришлось себе напомнить, что свидетеля, даже бредящего, перебивать не стоит.

– Ангел сказал, – вдохновленный поощрительным молчанием Кита, продолжил Макс, – что я не должен уходить, пока не спасу рыбу. Рыбу я пока не нашел, но может, он имел в виду вот это? – ткнул он в гигантскую колбу с мясом. – Что? Ты чего?

– Ты псих, – с трудом выговорил Кит, зажимая рот ладонью. Он прекрасно понимал, что его веселье больше смахивает на истерику, тем более, что уже и слезы из глаз потекли. – А рыба – это я.

– А, – ничуть не удивился Макс. – Значит, я все правильно сделал.

Кит отошел обратно к стене и сполз по ней на пол. Стало понятно, почему все тело ломит и слабость такая, словно неделями лежал, не вставая. Потому что действительно лежал. Или висел, или плавал – черт его знает.

– Дальше, – потребовал он, судорожно прикидывая, кто и зачем отправил его наверх избавиться от Макса.

И ведь почти получилось убрать живого человека руками Кита. А как одежду старую ювелирно заставили надеть! И пистолет прежний взять. Ну, Аделаида Богдановна, ну ведьма… Наверняка назад планировала вернуть и дальше использовать.

В ненормально пустой голове отдельные штрихи привычно-профессионально складывались в общую картину. Только проникнуться никак не удавалось – вообще. Будто из-под толстого слоя стекла за самим же собой наблюдал.

– Ну, я приехал, стал по Севкиной наводке Нижнеморск искать, – продолжил Макс. – Это она вычислила место, которого нет ни на одной современной спутниковой карте, только на старых довоенных. Она из черных копателей, думала, что золотую жилу здесь найдет. Только она в аварии сильно пострадала, а на нормальную реабилитацию деньги нужны. Замкнутый круг получился, вот я и предложил вписаться.

Уточнять Кит пока не стал. В качестве рабочей версии решил, что Сева – та самая девушка, на которую Максу шизофрения указала, с повелением сделать, как скажет.

– В общем, нашлась бабка, обещала провести на какое-то старое место, – Макс подумал и тоже сел на пол напротив Кита. А об желоб спиной оперся. – Честно сказать, я уже хотел дальше ехать, решил, что ошибся. Это я сейчас понимаю, что старая карга меня облапошила и сюда засунула, – он постучал костяшкой пальца в металл. – А тогда показалось, что мне повезло, как всего один раз в жизни бывает. И работа любимая, и жилье, и платят столько, что за две жизни не потратить.

Кит хмыкнул.

– У тебя тоже? – невесело улыбнулся Макс. – Хотя мне говорили, что в Нижнеморске еще недавно такой криминал творился – взятка на взятке, на улицах стрельба, как в девяностые. Наверное, страшилки тоже в программу входили, чтобы ценил, что имею, – подытожил он.

– А вот это не факт, – задумчиво возразил Кит, прикинув, сколько могло пройти, когда он за дело взялся. – И что потом?

Последние слова Макса о криминале и стрельбе пошевелили интересную мысль. Требовалось только время, чтобы ее как следует рассмотреть и обдумать.

– Потом непонятки начались. У меня есть чувство времени, – попытался объяснить он, – я всегда знаю, который час, и сколько у меня еще свободного. В Нижнеморске вообще перестало работать. Ну и котики, – добавил он как само собой разумеющееся.

– Котики? – переспросил Кит.

– Ты заметил, что там нигде нет котов? – Макс отлип от желоба и наклонился вперед. – Их там даже в сетке нет, а они правят миром и интернетом.

– Точно, – вот черт! Он же и сам сто раз внимание обращал, но додумать постоянно что-то мешало.

– Подожди, я сейчас расскажу почему именно котики, – тоном завзятого тамады пообещал Макс.

Киту подумалось, что парень здесь, очевидно, слишком долго пробыл – совсем крышей поехал. Сидит, на желоб с телами облокачивается, будто байки у костра травит. Прямо будущий политик, для которого человечество не люди, а ландшафт.

– Расскажешь, – согласился Кит, поднимаясь по стенке. – Давай сперва посмотрим, кто здесь еще живой остался. Может, кто не растворился, все-таки лучше вытащить?

Прозвучало откровенно кошмарно.

Макс тоже вскочил:

– Нет, нельзя! – чуть ли не выкрикнул он. – Понимаешь, они там, – потыкал пальцем в желоб, – живые. А если вытащишь, могут умереть, и тогда только там останутся. Ну, в Нижнеморске, в матрице.

– Живые, – уточнил Кит, ни черта не понимая.

– Короче, это лаборатория Аненербе, – пристроившись следом, зачастил Макс. – Я документы нашел. Знаки видишь? Они тут свои опыты проводили, но что-то пошло не так. Должен был открыться переход в другой мир. Если я правильно перевел, то eine bessere Welt, – с натуральным раммштайновским акцентом выдал он, – означает лучший мир.

Пожалуй, с Кита было довольно. В течение суток – две или три жертвы, потом два или три маньяка, еще мертвый Макс, оказавшийся живехоньким, и лаборатория Аненербе с запечатанным в ней любимым Нижнеморском. Кто угодно потребует передышки. Информация просто больше не лезла: в одно ухо влетала, из второго вылетала, и внутри даже не тревожила ничего.

– У тебя телефон есть? – Кит машинально хлопнул себя по пустому карману.

– Есть, – живо отозвался Макс. – Только он давно разрядился.

– Значит, нет, – подытожил Кит, задумчиво глядя на возвышающуюся колонну плоти в три обхвата. Отвращения он больше не чувствовал, только пронзительную до содрогания жалость к жертвам бесчеловечных опытов. Каким образом здесь это появилось, он даже представлять не хотел. Но то, что оно до сих пор было живо, сомнений не вызывало.

И что делать-то?

В принципе – на нынешнюю дурную голову – он пока видел два варианта. Скрыть – и оставить все, как есть. Или сделать достоянием гласности, и обречь всех живых и относительно живых обитателей Нижнеморска на черт знает что. Почему-то сомнений, в том, что все это начнут исследовать и, соответственно, экспериментировать над людьми, как-то не возникало.

– Ну-ка, скажи мне, ты, когда с крыши шагнул, здесь очнулся? – ловя за хвост ускользающую идею, спросил Кит.

– В общем и целом, да, – немного подумав, ответил Макс. – Только ты не думай, что я такой умный, специально упал. Просто повезло. Или не повезло, даже не знаю, – почесал он макушку.

То есть, Нина Андреевна, сбив Сергея на машине, оказала ему неоценимую услугу. Больной на всю голову урод очухался в подземелье, сделал выводы, и принялся развлекаться с подыханием и восставанием.

– А если бы ты уже растворился, то мог бы и окончательно погибнуть, – Кит больше версию выстраивал, чем хотел от Макса подтверждение услышать.

Но Макс об этом не догадывался:

– Слушай, не знаю, – влез он в размышления. – У меня не настолько хороший классический немецкий, к тому же они тоже из манускриптов переводили. Вроде, должно от общего настроя зависеть. Если не верят, что умер, то можешь и восстать.

– Особенно, если здесь страховочное тело лежит, – вцепился Кит в пойманную мысль. – Можно там помереть, здесь воскреснуть, нырнуть обратно и там ожить. Интересно, а появиться можно, где угодно? Или только там, где повесился? Наверное, где угодно…

– Эй, – Макс дернул его за рукав. – Бормочешь, как припадочный. Пошли, поедим, чтобы лучше думалось. Я запасы нашел.

Кит невольно усмехнулся. Надо же, поколение диванных бойцов. Да они круты, как вареные яйца. Подумаешь, из мира в мир проскочил, чудом живым несколько раз остался. А обед-то по расписанию. И, кстати, ерунду творящуюся гораздо быстрее Кита вычислил.

– Так, подожди, а если тело здесь уже растворилось?.. – шагнув за Максом, снова уточнил Кит.

– Будешь там жить и здравствовать, пока кто-нибудь не укокошит. Или пока остальные не поверят, что помер. Натуральный капкан для мёртвых. Пошли, – Макс потянул за собой.

Капкан, говоришь?

На глаза попался лежащий у постамента ржавый штырь с заостренным концом. Очевидно, приготовленный на случай, если капкан открыть вздумается.

Еще шаг, пока не осознавая, почему так не хочется отходить от центра зала, сосредоточенного в колонне. Оказалось, инстинкты сработали вперед разума, зафиксировав шевеление у разлома.

Тело слушалось хреново, но как только по глазам шарахнуло ярким светом, Кита хватило шатнуться назад и достать из кобуры пистолет.

– Федеральная Служба Безопасности, – под потолок взлетело эхо, заметалось и заглохло в стуке не меньше дюжины ботинок.

Кит четко понял, что в сегодняшнем театре абсурда ему не хватало только ФСБ с автоматчиками.

Так вот откуда взялся вертолёт. Давешнее ведро с гайками на ручном управлении. Более современный, видимо, просто местность не распознал бы, раз её на спутниках совсем нет, только на старых бумажных картах.

– Капитан Стелянский, доложите обстановку.

Обращались явно к Максу.

– Ну и сволочь же ты, капитан, – с горечью резюмировал Кит, шагнув назад, целясь четко в затылок недавнему помощничку – единственное, что он ещё более-менее чётко видел. – Не советую стрелять, – громко заявил он. – Главный образец в стеклянной баночке испортите, – имея в виду не себя, естественно, а результат экспериментов, – вас потом прилюдно четвертуют.

– Кто капитан? Я капитан? – проблеял Макс срывающимся голосом и развернулся к Киту, с явным намерением за него спрятаться.

– Не испортим, – уверил кто-то, невидимый за лучом прожектора.

Ботинки простучали по сторонам, рассредоточиваясь по залу.

Ну да, если сбоку стрелять, то самое главное действительно не испортят. Только его. Ну и Макса зацепить могут.

За спиной глухо и мерзко хлюпнуло. Макс, перекошенный от ужаса, не обращая внимания на пистолет, скакнул за Кита и вцепился в него сзади. Кит нацелился его отпихнуть – чтобы не покалечить, и чтобы не мешал, но тут в желобе снова взволновалось, и на фоне багровеющей колонны изнутри поднялся объемистый столб жидкости.