Текст книги "Мальчишки из Икалто"

Автор книги: Ладо (Владимир Леванович) Мрелашвили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Давай, дедушка, прихвати свой большой фонарь, – предложил Гиви старику. – Да керосину не жалей, я возмещу.

Экспедиция опять спустилась по скользкой лестнице в подземелье. Прошли через пролом в стене, и тут Георгий Бахсолиани поскользнулся и, не устояв, плюхнулся в лужу.

Мальчики схватили его за руки и помогли подняться.

Бахсолиани отжимал штаны и отплёвывался.

Вдруг Гиви перестал смеяться и попросил старика посветить ему большим фонарём. Лучи двух фонарей упёрлись в землю. Все замолчали.

Ломящая зубы ледяная вода, лопоча и захлебываясь, била из-под земли и струилась по руслу, проложенному с незапамятных времён.

– Ребята! – закричал Гиви Вардуашвили. – Вы знаете, что мы открыли, ребята?!

– Что случилось? – недовольным тоном спросил Бахсолиани.

– Вода, Георгий! Настоящая вода!

– Вот обрадовал! Воды, что ли, тут мало? – Георгий похлопал себя по мокрым штанам и выпрямился. – Какая ещё вода?

– Холодная вода, чистая вода, сладкая вода! – почти пропел Гиви.

Бахсолиани не понял, в чём дело, и решил подразнить приятеля.

– Кому воды? Холодной воды? Стакан две копейки! Стакан две копейки?

– Ты шутишь, Георгий, а от радости плясать бы должен.

– Всегда пожалуйста! «Гандаган» или «Хоруми»[13]13
  «Гандаган» и «Хоруми» – грузинские народные танцы.


[Закрыть] тебе?

Гиви, светя себе фонарём, присел над водой и, улыбаясь, сказал:

– Эх, дорогие вы мои парни! – Он вдруг вскочил, схватил в охапку опешившего Гоги и расцеловал его. – Вы не парни, а тигры! Настоящие тигры! Теперь в Икалто будет воды хоть залейся! Урра-а!

Члены экспедиции переглянулись, лица их просветлели. Они сгрудились вокруг родника и молча присели на корточки. Так промокшие в дождь до костей пастухи садятся потом у костра.

СБОР ОТРЯДА

Звено Бучукуртели было очень удивлено, когда на большой перемене у них в классе собрались вожатый и совет отряда в полном составе.

Нугзар Гареджели сообщил:

– Заседание совета отряда…

Когда же по окончании уроков вожатый объявил сбор отряда, удивление мальчишек достигло предела.

– Ого! – воскликнул Бучукуртели. – Что-то этого сбора я в плане не помню. Почему так неожиданно?

– Верно, какое-нибудь такое дело…

– Какое ещё такое?

– Да уж какое-нибудь эдакое.

– Не дурачься!

– А ты не лезь в бутылку! Подожди немного и узнаешь, в чём дело.

– Стоп! – вскочил Гоги. – Может быть, хотят объявить благодарность за воду, которую мы обнаружили?

– Верно! Я тоже так думаю.

– Посмотрим, что нам скажут интересного. Может, наградят? – обрадовался Сандро.

– Ещё бы! За такое-то дело?

– Если награждать, то всех! – насупился Вано Бердзенашвили. – Вы смылись с Гоги, ни слова нам не сказали. И вам ещё награду за это?!

– Верно! Верно! – зашумели остальные.

– Мы тоже колупались в той стене.

– Всем награды!

– Всему звену!

Сандро успокоил ребят, пообещав, что награда, какой бы она ни была, достанется всем. И звено шумной, взволнованной гурьбой ввалилось в класс.

Вошли мальчишки в класс да тут же от удивления рты поразевали: за столом, кроме классного руководителя и старшего вожатого, сидели их бывший вожатый Нико и Георгий Бахсолиани. Но больше всего ребят удивила большая корзина на столе, прикрытая синим сукном.

Дав мальчишкам сесть за парты, Гиви объявил собрание открытым и предоставил слово председателю совета отряда.

Сандро Куршиташвили, простывший после купания на Алазани, встал и, шмыгая носом, сообщил, что красть чужие фрукты стыдно и что это позорит пионеров.

Ребята слушали, недоумевая, зачем ради такого ясного дела затевать длинный разговор.

Члены звена Бучукуртели тоже переглянулись и пожали плечами.

Сидящий за первой партой долговязый Хахабо потянулся к корзине и тихонько приподнял край сукна.

В первое мгновение мальчишкам показалось, что Хахабо хватил столбняк.

Потом он вдруг отдёрнул руку, словно наткнулся на раскалённый добела шампур.

Через минуту он обернулся к товарищам, и лицо у него было испуганное и растерянное.

Мальчишки не могли понять, что с ним происходит.

– Ребята, там яблоки!.. Наши яблоки! – еле слышно прошептал Хахабо, и его слова в мгновение ока облетели мальчишек.

Куршиташвили дал слово бывшему вожатому отряда.

Нико встал…

И сразу всё стало ясно.

Так вот кто украл яблоки из их сарая! Но каким образом этот шакал учуял их? Не по запаху же?..

Послушаем, что он скажет…

А Нико говорил:

– Вы все знаете, что комсомол направил меня вожатым в ваш отряд и я добросовестно выполнял свои обязанности. – Кто-то в классе фыркнул, но Нико не обратил внимания. – Однако если в двух звеньях мне удавалось вести какую-то работу, то с третьим звеном я ничего не мог поделать. Я говорю о звене Сандро Бучукуртели. В нём как на подбор собраны все нерадивые и недисциплинированные ученики этого класса. Самоуправство Бучукуртели зашло так далеко, что он самовольно исключил из звена пионера Залико Лачашвили.

По классу прошёл гул.

– Ссылалась лиса на собственный хвост! – послышалось из задних рядов.

Нико глянул туда и недовольно поморщился.

– Он исключил Лачашвили и вместо него тайно принял в звено братьев Энукишвили, Вахтанга Дедабришвили и самого испорченного во всей школе Вахтанга Мрелашвили, а также Туджишвили Автандила, который сначала был примерным учеником, а теперь…

– Ты о Туджишвили не беспокойся! – обиделся Автандил. – Если хочешь мне что-нибудь сказать, скажешь наедине.

Классный руководитель призвал учеников к порядку.

– Пожалуйста, конкретнее… – добавил он, обращаясь к Нико.

– А разве это не конкретно? Он не допускал девочек из своего звена на сборы, а сборы устраивал где-то в сарае на опушке леса.

– Ты выкладывай, что у тебя на душе. А про звено тебя никто не спрашивает: хотим – и устроим сбор у чёрта на куличках!

Гиви строго глянул на Сандро.

– Видите, он и сейчас не даёт мне говорить!

– Ну и не беда! Будто у тебя что ни слово, то золото!..

– Тише, ребята! – встал председатель.

– Вот такие хулиганы и бездельники собрались в его звене.

– Сам ты бездельник!

– Неправда! – горячился Нико. – Значит, я вру? Ну-ка, спросите у своего звеньевого, какие у него отметки по русскому и по арифметике! А кто в вашем классе вечно препирается со старшими? Спросите, кто таскается ночью по чужим садам?

– Что до чужих садов, ты тоже был не прочь прогуляться! – крикнул Гоги. – Но после одного вечера тебе отбили охоту…

От этого напоминания Нико пришёл в ярость.

– Вы предлагаете мне говорить конкретнее? Хорошо, я буду конкретнее. Однажды ночью этот Бучукуртели, его «правая рука» Ефремыч, Бердзенишвили, Гигаури, Харатишвили, короче, все, кто входит в его звено, спилили у родника тополь, перекинули через разлившуюся речку, перебрались на другую сторону, залезли в сад к дедушке Димитрию и обобрали его лучшую яблоню. Добычу они спрятали в сарае, чтобы зимой съесть яблоки… Вот они, те яблоки! – С этими словами Нико сорвал с корзины покрывало, и оттуда розово засветились, словно заулыбались, гладенькие, краснощёкие «турашаули».

По классу пробежал гул.

Нико наслаждался произведённым впечатлением.

Хахабо глотнул слюну и, чтобы избежать искушения, отвернулся. Старший пионервожатый молчал. Гиви крутил в руках указку и исподлобья оглядывал свой отряд.

Только учитель арифметики не смог скрыть удивления:

– Неужели всё это правда?

– Истинная правда! – приложил руку к груди Нико. – Я и Бахсолиани забрали эти яблоки из их сарая! – он обернулся к своему приятелю: – Верно, Георгий?

– Верно, – как-то неохотно подтвердил тот.

– А как вы узнали, что яблоки хранятся у них в сарае?

Нико заколебался.

Члены третьего звена подозрительно оглядели друг друга, потом все, как один, уставились на Лену. Девочка почувствовала, что на неё смотрят, и заволновалась, заёрзала на парте. «Неужели они думают, что я их выдала?»

Десять пар глаз с презрением и угрозой смотрели на неё.

Нико преодолел минутное колебание и продолжал:

– Однажды на просёлочной мне повстречался Мрелашвили. Ни с того ни с сего он обругал меня, запустил камнем и попал в ногу…

– Хорош левша!

– Молодец Снайпер! – послышалось с разных сторон.

– Тише, ребята! – Старший пионервожатый поднял руку.

– А сам убежал, – продолжал Нико. – Я погнался за ним. Уже вечерело, но я не выпускал его из виду. Он вышел за село, у последних плетней пошептался с кем-то, а потом направился к старому сараю на опушке. Я обошёл стороной их «часового», пробрался к сараю и, прижавшись ухом к стене, стал слушать. Мне всё было слышно. Там я узнал и про эти яблоки. Я сходил к Бахсолиани и уговорил его забрать яблоки из сарая.

Сандро постепенно приходил в себя.

– Кто тебя просил забирать их оттуда?

– Может, его под конвоем вели?..

– Не-е, он добровольный!

– Знаем таких!

– Кто тебе сказал: пойди и забери эти яблоки?

– Мне сказала моя совесть! – торжественно ответил бывший вожатый и огляделся.

– Тогда докажи, что у тебя есть совесть! – вскочил Сандро. – А я докажу, что не крал яблок.

– Здесь нечего доказывать. Всё и так ясно.

Класс гудел. Председатель совета отряда опять призвал пионеров к порядку.

– У тебя всё? – спросил Гиви у Нико.

– Нет, ещё не всё.

– Ну, тогда продолжай.

– И продолжу. Такова, товарищи, история ограбления дедушки Димитрия. А кто, по-вашему, обобрал бахчу бабушки Мелано? Кто срубил у неё чернослив? Кто пропорол плетень у Захарии? Кто обрезал хвост кобыле Михи Безарашвили? А?..

Нико прервал град «обвинений» и перевёл дух.

Гоги воспользовался этим и продолжил вместо него:

– А по чьей вине волки задрали корову бабки Мелано? А? По чьей вине у Ильи перевернулся «Москвич» и Илья вывихнул ногу? А почему у Отара Шатирашвили прыщ на носу вскочил, а у Давидки-косого глаза в разные стороны глядят?

Гиви еле унял вошедшего в раж Ефремыча.

– А что он всё на нас сваливает? – не успокаивался Гоги.

– Кроме нас, мальчишек, что ли, в деревне нет?

– Тоже, фашистов нашёл! – зашумели и остальные.

– Всё на наш счёт хочет списать!

– С больной головы на здоровую валит! Дудки!..

– Отдышись, Нико! Небось от такой болтовни коленки подкашиваются.

– Оставь нас в покое, не то груша у Грозного ещё не срублена!..

Нико густо покраснел.

– Что вы тут базар устроили! – вскочил Гиви. – Дайте друг другу высказаться. Ты что хочешь сказать, Бердзенишвили?

– Я? – удивился Вано. – Что я скажу? Что Нико не мешало бы поумнеть? Но это и без меня всем ясно.

– Будет болтать! – посадил его Гиви на место. – Если тебе есть что сказать, говори, а нет – не отнимай время, выставлю вон из класса! – Он обернулся к своему поникшему однокласснику. – Продолжай, Нико.

– Что ещё я могу сказать? – проговорил Нико. – Даже здесь они мне рот затыкают! Ну, что я мог с ними сделать, когда был вожатым?! С этим звеном невозможно работать. Я предлагаю освободить Бучукуртели от обязанностей звеньевого.

– А тебя, между прочим, никто не спрашивает, что ты предлагаешь! – крикнул Сандро.

– Если бы ты был хорошим парнем, – надул губы Хахабо, – тебя оставили бы нашим вожатым. Мой дед говорил…

Гиви вовремя унял Дедабришвили, строго оглядел класс и обернулся к Нико:

– Ты кончил?

– Да. – Нико опустился на свободный стул у доски и утёр лоб.

– Кто хочет выступить? В классе стало тихо.

Потом кто-то сидящий у окна поднял руку.

К столу вышла звеньевая первого звена Дали Поцхишвили.

Она нервно отбросила назад коротенькие косички и сказала:

– Всё, что здесь говорилось о Сандро Бучукуртели, правда…

Девочка замолчала и обвела взглядом класс.

Вахтанг Дедабришвили, выпятив губы, смотрел на неё и хмурил бровь.

Луарсаб прижимал мизинец к носу и усмехался.

Гигаури и Харатишвили одновременно с сожалением качали головами.

А Вано Бердзенишвили постукивал кулаками друг об дружку, словно грозился.

Дали заметила это.

– Ты меня не пугай, я не из пугливых! Нико говорил чистую правду. Сандро переманил из моего звена трёх мальчишек, и теперь в его звене пятнадцать человек, а в моём только семь.

Дали перевела дух, взглянула на старшего пионервожатого и быстренько закруглилась:

– Поэтому я предлагаю вернуть членов моего звена, а Сандро примерно наказать.

На место Дали вышла Зизи Арсенишвили.

– Раньше Сандро и вправду был шалун. Но теперь он не безобразничает, только придумывает вечно что-нибудь. Взбрело ему сделать из своего звена футбольную команду! Вот он и стал переманивать мальчишек. Луарсаб Бачиашвили раньше был в моём звене, а потом попросился к Сандро. Он был хороший, умный мальчик, мы с ним вместе занимались по арифметике, а теперь он и близко ко мне не подходит: «Я же не девчонка, чтобы быть в твоём звене. Все настоящие мужчины собрались у Сандро!» – передразнила она Луарсаба. – А Сандро пользуется их доверием и заставляет делать всё, что захочет…

– А что мы сделали плохого? – вскочил Сандро.

– Сядь, Сандро! – прикрикнул на него Гиви. – На твоём месте я постеснялся бы людям на глаза показываться.

Сандро раскрыл рот, словно хотел что-то сказать, но смолчал и порывисто сел на место.

– Я тоже прошу вернуть обоих членов моего звена и наказать Сандро за самоуправство. И ещё за кражу яблок. Переизбрать его!

Сандро встревоженно огляделся.

Большинство друзей избегали его взгляда.

– Гоги! – шепнул Сандро. – Ты должен выступить, Гоги!

– Я не смогу, – шёпотом отозвался тот.

– Иди, не бойся!

– Я не боюсь, я просто не смогу…

– Кто ещё хочет сказать что-нибудь? – во второй раз спросил председатель совета отряда.

– Иди, иди!

Гоги неохотно поднялся и вышел к столу.

– Нико всё наврал! Мы никаких яблок не крали и в сарае не прятали. Наверное, это он сам нарвал их и принёс туда, чтобы свалить на нас, – негромко, но внятно проговорил он.

Это неожиданное заявление взволновало весь отряд.

Те, кто понаивнее, поверили:

– Молодец Ефремыч!

– Вот это выдал!

– Так его!.. – послышалось со всех сторон.

Поддержка друзей раззадорила Гоги.

– Он с самого начала привязался ко мне и Сандро: без конца подзатыльники, ни в «лахти», ни в мяч нельзя было поиграть. Теперь он не может ничего с нами сделать, потому как не вожатый он больше, вот и пришил нам новое дело.

Шум в классе усилился.

– Бердзенишвили, ты что там мельтешишься? Никак покоя не найдёшь! Выйди скажи, в чём дело?

– А дело, по-моему, в шляпе.

– Ты всё-таки выйди сюда, вместо того чтобы сколачивать кружок…

Вано, зло косясь на Нико, вышел к столу и поглядел на классного руководителя.

– Ну говори…

Вано молчал.

– Ты что, язык проглотил? – крикнул Нико. – Там он у тебя до полу свисал! Говори!

Вано с презрением оглянулся на Нико, но смолчал.

– Что ты хотел нам сказать? Говори, не стесняйся, – вмешался старший пионервожатый. – Ты признаёшь вину?

– Какую вину? – удивился Вано. – Пусть вину признаёт тот, кто провинился. А я только хотел сказать, что на прошлой неделе в колхозе пропал комбайн, и как бы теперь и это на нас не свалили.

В ответ на его слова класс грохнул, да так весело, что даже старший вожатый и учитель арифметики рассмеялись.

Бахсолиани не хотел обижать приятеля, но и он не удержался от улыбки.

– Ступай на место, Вано, – сказал Гиви, – и будь паинькой, если не хочешь смотреть на наше собрание через окно. Комбайн никуда не пропадал, его просто отвели в МТС…

– Погоди, Гиви! – вскочил Нико. – Ты даёшь слово тем, кто молчит о его проступках. Ну-ка, пусть Залико Лачашвили выступит!..

– Не могут же все говорить одновременно! – обиделся Гиви. – Залико, у тебя есть что сказать?

– Я с места…

Звено Бучукуртели насторожилось.

У Сандро пропала последняя надежда. Теперь Залико «заведётся» и выложит всё. Жаль, нет Снайпера – этот чёрт придумал бы что-нибудь. Надо же – накануне собрания приволок в класс петуха! А позавчера разбил окно в клубе и ругал завклубом за то, что его в кино не пустили. День без кино у Снайпера – траурный день… И такой парнишка шатается где-то как неприкаянный, а Залико тут разглагольствует. Но погоди, что это он говорит?..

– Сначала мы были в плохих отношениях, – говорил Лачашвили, – во всём соперничали друг с другом…

– То же мне Кучук-Караман!

Сандро коленкой толкнул друга.

– Помолчи, Гоги, пусть говорит.

– Ну, он взял и исключил меня из звена.

Нико улыбнулся и кивнул на Залико с видом фокусника, которому удался фокус.

– Говори, Залико! И никого не бойся.

– А за что он меня исключил? За то, что я наябедничал на Вахтанга Мрелашвили, когда тот докторову курицу камнем пристукнул.

У Нико от удивления отвисла нижняя челюсть.

Залико умолк и стал пальцем что-то чертить на столе, но, видно, чертёж не получился, он поднял голову и продолжал:

– Конечно, Сандро не имел права исключать меня, но сейчас я понимаю, что он поступил правильно. Вот… Последнее время Сандро хорошо относится ко мне. Мы вместе работали на уборке кукурузы. Он позвал меня на сбор звена, и теперь мы с ним товарищи.

– Ну, эту песенку мы слышали!

– Мы совсем помирились. С тех пор я не ябедничал ни на кого и не буду ябедничать… Клянусь, не буду!

Залико так расчувствовался, что чуть не заплакал, но пересилил себя и сел, закрыв лицо руками.

Девочки с сочувствием смотрели на его кучерявую голову, лежащую на парте.

Нико был вне себя.

Что за муха укусила этого Лачашвили?

Кто-то ещё в задних рядах поднял руку. Ему дали слово.

Это был Како Шашвиашвили. Он вышел к столу и застрочил, как из пулемёта.

– Виновных нужно строго наказать! Что мы тут цацкаемся? Украл Сандро чужие яблоки? Значит, отстранить его от звена. А Лачашвили тоже не святой. Его и вовсе надо исключить из школы. Сначала они были дружки, потом рассорились, а теперь, по всему видать, опять снюхались. Если спросить меня, то не только Сандро – всё звено нужно исключить из школы. Намедни они чуть на кол меня не посадили. Хорошо, что не дотянулись. А всему Снайпер заводила, в стороне стоял и ржал.

– Да мы хотели просто попугать тебя! Эх ты, трусишка!

– Ты это потому, что мы в звено тебя не приняли!..

– А почему вы не приняли его в своё звено? – спросил классный руководитель.

– Потому, что он трус! – крикнул Ладо Харатишвили.

– Хорошо, Ладо, сядь! – Учитель обернулся к старшему вожатому. – А самому Сандро вы не дадите слова?

– Конечно, дадим… Мы слушаем тебя, Сандро, говори.

Сандро вышел к столу, красный как помидор.

Некоторое время он стоял, низко опустив голову, потом заговорил глухо, не поднимая головы. Но постепенно он овладел собой, и отряд услышал его прежний твёрдый и звонкий голос.

– Да, это мы обобрали яблоню деда Димитрия. Но в ту ночь в саду у Грозного нас было только двое: я и Гоги Торадзе.

– А когда вы все вместе лазили к Грозному? – спросил старший вожатый.

– Только один раз. И то не за яблоками.

– Что же вы там делали, в таком случае?

– Лучше всех об этом знает Нико…

Бывший вожатый готов был сквозь землю провалиться.

– Чья-то корова забралась в сад, и они гнали её оттуда, – соврал он.

– Верно! – засмеялся Гоги. – Мы её поймали и привязали к дереву, чтобы она не попортила весь сад.

Нико позеленел от злости.

– Да, но зачем за одной коровой гонялось целое звено?

– Такая уж эта корова! Поодиночке она всех нас вздела бы на рога.

– Она лягаться большой мастер!

– Нашли время говорить о корове! – заметил учитель. – Продолжай, Сандро. Значит, яблоки украли только ты и Гоги.

– Мы собрали эти яблоки, но мы их не крали, – сказал Сандро.

– Как тебя понимать?

– Мы собрали эти яблоки не для того, чтобы, как говорил Нико, съесть их зимой…

– Может, ты скажешь, что хотел школьную ёлку ими украсить? – вскочил Нико.

– Нет. У нас была своя цель: дед Димитрий не пускал нас в подземный ход, где мы обнаружили воду… Вот мы и решили собрать урожай его «турашаули», припрятать, а потом сказать, что мы вернём все яблоки до единого, если старик даст нам ключ от туннеля… Потом мы долго не собирались в сарае и слишком поздно узнали о пропаже яблок, и не смогли их вернуть хозяину. В этом вся наша вина! За это мы попросим прощения у деда Димитрия…

Гиви радостно заулыбался и закивал Сандро.

– Есть у кого-нибудь вопросы? – спросил он.

– Какие могут быть вопросы? Всё и так ясно! – бросил Нико.

– Ладно. Ты сядь, Сандро. Пусть Лена скажет, что она думает обо всём этом.

Лена вышла к доске.

– Сандро говорит, что ты знала об их намерении вернуть яблоки. Это правда? – спросил Сандро Куршиташвили.

– Правда, – сказала Лена.

– Но почему ты не пришла к нам и не сказала обо всём.

– Это ещё зачем? – Лена косо глянула на председателя. – Я знала, что наши яблоки в надёжных руках. К тому же дедушка решил подарить их третьему звену.

– Неправда! – вскинулся Нико. – Это неправда! Она боится, что Сандро прибьёт её, и врёт, чтобы спасти шкуру.

– Не Лена, а ты врёшь! – не удержался Бучукуртели. – Когда это было, чтобы я девчонок трогал?

– Я не боюсь ни Сандро, ни вас, Нико! – рассердилась Лена. – Я говорю правду: дедушка подарил эти яблоки всему звену за то, что они выстроили нам курятник. И Нико не имел никакого права брать из сарая чужие фрукты. Значит, он их украл. А если такой взрослый мальчик крадёт чужие фрукты, чего же он удивляется, что наши мальчишки лазают по садам?

– Говорил я тебе – не затевай этого дела! – шептал Бахсолиани на ухо приятелю.

Нико вспотел от волнения и то и дело утирался рукавом рубахи.

– Я требую… – сказала Лена. – Я считаю, – поправилась она, – что Нико должен вернуть яблоки звену Сандро Бучукуртели… это всё равно, что вернуть их дедушке.

После выступления Лены больше никто не брал слова.

Все ушли. Оставили Сандро одного и ушли.

Только Гоги задержался, уговаривая его идти вместе со всеми, но Сандро, не поднимая головы, локтем оттолкнул его.

И вот он сидит один-одинёшенек в пустом классе.

Как чудесно всё началось!

Спасибо ещё, оставили его звеньевым. Но ребят у него отобрали – эх, каких ребят! Один только Снайпер стоил троих! А остальные?.. Хахабо, славного долговязого губошлёпа Хахабо, в звено к Зизи, Луарсаба – к Дали. Да что перечислять! Видать, конец твоему звену, Бучукуртели!

Тьфу, на кой чёрт в самом деле потащились они в ту дождливую ночь в сад к Грозному? Нет. Никогда ещё Сандро не вёл себя так глупо. И этот курятник ничуть не искупает его вины. Просто нужно было раньше шевелить мозгами и выпросить у Лены ключ от подземелья. Хотя и ей порядком перепало за кражу ключа.

Эх, всё смешалось, брат, всё пошло к чёрту! Как ложка дёгтя портит бочку мёда, так и эти яблоки испортили все их славные дела, и даже подземное водохранилище не кажется уже большой заслугой. Наверное, теперь и письма о нём не пошлют в «Юный ленинец», а напишут совсем о другом, и все будут потешаться над Сандро и его звеном. Да, думает человек одно, а получается совсем другое.

Давно мечтал Бучукуртели совершить какой-нибудь славный поступок, и на тебе! Смехота одна!

Мальчишка застонал от горечи и стыда и медленно поднял голову.

Перед ним сидела Лена.

Никто никогда не видел слёз на глазах этого крепкого, как кремень, мальчишки, и ему был не по душе свидетель минутной слабости. Он поджал губы, собираясь сказать колкость; но в лучистых глазах девочки было столько сочувствия, что Сандро передумал.

– Ты давно здесь?

– С самого начала, – ответила Лена. – Я ждала тебя во дворе, но ты всё не выходил, и я вернулась.

– Зачем меня ждать? До дому я и сам дойду.

– Не сердись, Сандро! Что с того, что тебя поругали? Ты, конечно, был неправ, но не настолько.

Сандро махнул рукой.

– Нечего меня утешать, Лена! Ты-то ведь знаешь, что яблоки мы украли не с дурной целью. А вот как оно обернулось! Теперь дари их нам или не дари, делу уже не поможешь… А всё-таки, когда он сказал, что дарит нам яблоки?

– Никогда, Сандро! – еле слышно проговорила девочка. – Никогда дедушка не говорил этого. Он и сейчас не знает, кто украл яблоки.

– Что?! – вскочил Сандро. – Но ты же перед всем отрядом сказала…

– Да! – прошептала Лена. – Я обманула…

Сандро во все глаза смотрел на Лену.

Значит, эта девчонка, которая никогда не лгала, сказала неправду, чтобы облегчить его положение. Вот она, оказывается, какая!..

Сандро почувствовал, как какой-то комок подкатил ему к горлу.

– Ладно, Ленка, хватит об этом! Кто старое помянет, тому глаз вон! Только бы с Нико рассчитаться!

Лена замотала головой.

– Сандро, обещай мне, что ты не станешь мстить ему.

– Нет, Лена, что касается Нико – либо я, либо он. Вот увидишь, мы такое ему устроим, что придётся самим же на носилках тащить.

– Ох, Сандро! Ты только о драках и думаешь. Ты и раньше говорил: к носилкам прикуём его. Что это ещё за затея?

– Ладно, Лена, хватит о нем. И, пожалуйста, при мне не упоминай его имени. А теперь пойдём. Я должен попросить прощения у твоего дедушки.

Лена радостно схватила сумку и пошла к двери.

Сандро, опустив голову, вышел следом за ней.