Текст книги "Мальчишки из Икалто"

Автор книги: Ладо (Владимир Леванович) Мрелашвили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Ладо (Владимир Леванович) Мрелашвили
МАЛЬЧИШКИ ИЗ ИКАЛТО

Повесть

Рисунки Г. Тотибадзе

В ГРОЗУ

Гром грохотал с такой силой, что заглушал треск и скрип деревьев, сгибающихся под порывами ветра. Ливень хлестал как из ведра. Шумные ручьи сломя голову неслись по скатам и низвергались в овраг Икалто, где пенился и рычал, ворочая камни, вздувшийся поток. Вокруг не было ни души. На балконах домов и под балконами, уткнув носы в тёплые пушистые хвосты, лежали лохматые псы. И только за околицей, возле леса, в старом, заброшенном сарае молния высвечивала два мальчишеских лица, Судя по их выражениям, мальчишкам были нипочём гроза и ветер, бушующие за стенами.

– Ну и ночка! – проговорил один из них и опустился на солому, устилавшую весь сарай.

– Да, вовремя мы сюда добрались, не то не просохнуть нам до утра.

– Ха-ха-ха! Дома-то сейчас уверены, что я у тебя. А твои старики думают, что ты у нас…

– Потише, Гоги, не смейся так громко!

– Ничего, Сандро, в таком шуме всё равно никто не услышит.

– Да, хороший хозяин сейчас и пса не выгонит из дому, но нам всё-таки лучше не шуметь, – сказал тот, которого назвали Сандро, и тоже присел на солому.

– А ночь прямо для нас. Что скажешь?.. В погожий день собака Грозного и птицу не подпустит к этой яблоне. Хотя, между нами говоря, я не понимаю, почему мы крадём именно у него. Разве у Мелано не те же яблоки? – Гоги попытался разглядеть в темноте лицо друга, но, так ничего и не увидев, неуверенно добавил: – Давненько мы с тобой не таскали яблок…

– И слава богу! Уж не маленькие – яблоки таскать! – строго сказал Сандро. – В пятом классе учимся, голова твоя садовая!

– Да, но… Мелано ведь тоже не собрала ещё своего «турашаули»,[1]1
  Турашаули – сорт яблок (груз.).


[Закрыть] а её сад куда как ближе.

Сандро вытянулся на соломе и, глядя в двускатный потолок сарая, раздумчиво сказал:

– Мелано – женщина одинокая, единственный её внук погиб на фронте. Не красть у неё, а помогать ей надо! Мы и у Грозного не крадём. Нет, дело совсем в другом: помнишь, мы просили его пустить нас в подземный ход академии?..[2]2
  Академия. – Имеется в виду знаменитая академия в Икалто, где, по преданию, во второй половине XII века учился великий грузинский поэт Шота Руставели.


[Закрыть] – Сандро помолчал. – Грозный не только не дал ключей, но так погнал нас, что мы еле ноги унесли.

– Ну и что?

– А то, что теперь мы обдерём его любимую яблоньку, и пусть старик позлится!

– А куда мы их денем, яблоки-то?

– Схороним здесь же, в соломе.

– И зимой съедим! Верно? – оживился Гоги» и солома под ним зашуршала.

– Э, брат, ты только думаешь, чем бы брюхо набить! – рассердился Сандро. – Нет, мы заставим его покряхтеть, попотеть, а потом откроемся: «Так, мол, и так, дедушка Димитрий, если ты пустишь нас в подземный ход, мы найдём пропавшие яблоки и все до единого вручим тебе». Понял?

Гоги молчал и скрёб в затылке. Он думал.

– Понять-то я понял, – наконец сказал он, – но почему мы не взяли с собой остальных ребят? Ведь Грозный их тоже не пустил в подземный ход. А нам они ох как пригодились бы.

– На что нам целая орава? Яблонька эта маленькая. Мы и вдвоём отлично управимся.

– Хотя бы Снайпера взяли! – не унимался Гоги.

– Снайпер не в нашем звене.

– Ну и что? Парень он что надо, а звено тут ни при чём. Мы же из одного класса… – Гоги опять замолчал и вдруг, словно ему в голову пришло то, что давно должно было прийти, крикнул: – Сандро, давай примем его в наше звено!

– Да ты, никак, спятил! Ты же был там, когда Нико чуть не надавал нам подзатыльников из-за этого. Да и старший пионервожатый не разрешил: «Нельзя же, чтоб в звене собрались одни ребята, извольте, говорит, двух девочек к себе взять».

Гоги задумался, и через некоторое время при свете молнии Сандро увидел его открывшиеся в улыбке зубы.

– Чего смеёшься?

– Послушай, Сандро. Давай мы никому не скажем и примем его тайно?

– То есть как это тайно?

– Будут знать только наши ребята и он сам, а вожатому ни слова.

Сандро помолчал, обдумывая предложение друга.

– А ты молодец, голова два уха! – Он хлопнул Гоги по плечу. – Ведь мы можем и других так принять. Тех, которые не маменькины сынки…

– А я о чём говорю! – Гоги даже подскочил от возбуждения. – Тогда и футбольная команда у нас будет своя! Представляешь, Сандро? Футбольная команда из одного класса. Да нет, не из одного класса, а из одного звена! Все в звене будут футболистами! Звено Бучукуртели – футбольная команда! Ты понимаешь, Сандро, что это такое?

Сандро присел на соломе и, довольный, рассмеялся:

– Чёрт, ты прямо мудрец! Как это тебе в голову взбрело? Я буду капитаном!

– А я твоим заместителем.

– Ещё чего! Не бывает у капитана никакого заместителя. Если хочешь, поставлю тебя вратарём.

– Нет, Сандро, в ворота поставим Хахабо. Он ни единого мяча не пропустит: у одной штанги ляжет, головой запросто в другую упирается. А я во вратари не гожусь. Лучше мне в нападении играть – буду центром нападения.

– Не пойдёт. Центром нападения буду я.

– Ну, хочешь, пусть Вано стоит в воротах, только лучше Хахабо никого не найти.

– Вано пригодится в защите. Вот если б и Туджишвили был в нашем звене, знатная у нас подобралась бы защита.

– За чем же дело стало? Примем и его.

– Надо принять, верно. А Нугзар вспыльчивый, будет хорош крайним нападающим.

– Лео тоже горяч, а вот Залико немного неповоротлив, но он сильный и в защите сойдёт.

– Не напоминай мне о Залико.

– Почему?

– Залико – ябеда и завистник. Он не будет играть в нашей команде.

– Что же это получается: в звене числится, а играть не будет?

– Не будет! Я исключу его, а вместо него приму другого. Он мне «Как закалялась сталь» не дал, жадина!

– А ребята поддержат тебя? Он ведь тут же побежит жаловаться вожатому, – сказал Гоги.

– Пусть только попробует! Увидишь, как я ему тогда всыплю. А с ребятами нужно договориться.

– Ладно, поговорим с каждым в отдельности. Но трогать его не советую: он парень не промах и, чего доброго…

Сандро вскочил, словно его подкинули, и зло прорычал:

– Заткнись, Гоги, не то и тебе перепадёт!

– Ладно, ладно, – пошёл на попятную Гоги. – Ты настоящий Караман.[3]3
  Караман – герой средневековой грузинской героической повести «Караманиани».


[Закрыть] Безвинного не обидишь, но и себя в обиду не дашь… А всё-таки интересно, что за кулаки были у этого Карамана?

– Откуда я знаю, какие у него были кулаки?

Гоги задумался, припоминая приключения и битвы Карамана, рассказанные ему другом, потом спросил:

– Интересно, курил Караман или нет?

– А как же! «Казбека» из зубов не вынимал! – фыркнул Сандро.

– Слушай, о папиросах заговорили, мне что-то покурить захотелось, – оживился Гоги.

– Погоди ты. Нельзя здесь курить. Лучше скажи, который теперь час.

Гоги извлёк из кармана огромный будильник.

– Ну, ты даёшь!..

– Ночь-то безлунная. На маленьких часах и не разглядеть, чего они показывают.

– Лишний груз, да и ваши могут догадаться.

– Ни о чём они не догадаются. Я их провёл: остановились, говорю, часы, к дяде Левану в починку, мол, отнесу. Мои старики знают, что твой отец умеет чинить часы.

– Всё равно лишний груз… Ого! Без десяти двенадцать. Гаси спичку – увидят. Пора!

– Да, но как ты собираешься перебраться на ту сторону? Перед сельсоветом, у моста, слишком светло, а в других местах не пройти: река взбесилась так, что даже твоему Караману её не одолеть.

– Не беспокойся – об этом я позаботился. Вот смотри… Сам наточил.

– Да, брат, хороша. Но ведь это пила, а не ковёр-самолёт?

– Возле родника, ты знаешь, река сужается – там русло не шире шести-семи шагов, а прямо над рекой стоит высоченный тополь. Он-то нам и нужен.

– Неужели ты хочешь спилить такой тополь?

– Много ты понимаешь! Не орех же это, в конце концов, чтобы о нём жалеть. Да и ветер его достаточно потрепал.

– Ну, положим, мы спилим, только на что тебе этот тополь?

– Ох, и глуп ты, однако! Он стоит на скате над обрывом. Надо его немножко подпилить, а дальше он сам свалится и упрётся в противоположный берег. Лучшего моста нам и не надо!

Гоги от удивления разинул рот.

Мальчишки разделись, припрятали одежду и в одних трусах вышли из сарая в дождь и ветер. И, словно с трудом дождавшись их выхода, ливень обрушил на них целые потоки воды, и ветер хлестнул по плечам и спинам. Вокруг гнулись и скрипели деревья, захлёбывались ручьи, шумела листва под ливнем. Сандро шагал, перекинув через плечо невесть где найденный потёртый хурджин[4]4
  Хурджин – перемётная сума.


[Закрыть] и то и дело сдувая капельку, повисающую на кончике носа. Молния освещала путь мальчишкам. Но они даже с закрытыми глазами нашли бы старый тополь, растущий на склоне, у реки.

А через некоторое время заскрипело подпиленное дерево, рухнуло, ломая сучья, и упёрлось верхушкой в противоположный берег. Сандро взобрался верхом на ствол, дополз до веток, поднялся и через минуту был на том берегу.

Когда Гоги услышал под собой шум вздувшейся реки, ему сделалось не по себе. В свете молний он увидел разъярённую стремнину, несущую мутные волны, и попятился назад. Но в это время Сандро окликнул его. Гоги приободрился, собрался с духом и решительно ступил на шаткий мост.

Минут через десять они были уже в саду у Грозного.

– Переходя через реку, никогда не смотри на воду – голова может закружиться.

– Ладно, без тебя знаю.

– Всё-то ты знаешь, а вот испугался… Хорош же солдат из тебя будет!

– Ты опять за своё?.. Погоди, кажется, пришли. Вроде вот эта яблоня-то.

– Тише! Видно, Грозный забыл спустить своего пса, рычания чего-то не слыхать. Обойдём-ка с той стороны, чтобы не с подветренной…

Отвесно падал дождь на яблоню и на двух мальчишек. Грохотало небо. Молния, вылетавшая из чёрных, жутких туч, гасла и тут же вспыхивала с новой силой.

Глухо урчал забившийся в кусты смородины огромный пёс.

Мальчишки наполнили свой хурджин и пошли прочь от яблони.

– Тьфу ты! И это называется пёс! А страху-то, страху сколько было… Давай, Сандро, закидаем его камнями, недотёпу этого?

– Ты что, одурел? Не болтай лишнего да пошевеливайся, скоро светать станет! А пёс… Попробовал бы ты с подветренной стороны подступиться к яблоне, пол-ляжки оставил бы ему на завтрак. Пошли быстрее, не то я скоро в сосульку превращусь.

Гоги, услышав, что Сандро тоже холодно, перестал стискивать челюсти, и его зубы отбили такую дробь, что Сандро чуть не рассмеялся.

Когда мальчишки вернулись в сарай, до рассвета оставалось не больше трёх часов и ливень уже затихал. Они спрятали добычу в солому, отжали трусы, надели сухую одежду и сразу же улеглись спать. От разворошённой соломы душновато пахло прелью. Шум дождя за стенами постепенно слабел.

Едва Гоги согрелся и задремал, как Сандро ткнул его в бок и велел поставить будильник на восемь часов – хотя бы в половине девятого нужно быть в школе.

– Ты что, рехнулся! – недовольно заворчал Гоги. – Целую ночь промучались, надо хоть до десяти поспать.

– Делай, что тебе говорят!

Гоги, ворча, приподнялся на соломе, зажёг спичку и посмотрел на часы. Потом он подморгнул кому-то в темноту, с плутоватой улыбкой поставил будильник на половину десятого и снова улёгся. «Ничего страшного, если мы пропустим первый урок…»

Когда Сандро раскрыл глаза, яркий утренний свет бил в щели между брёвнами и в тесовой крыше. Будильник молчал. «Видно, Гоги забыл завести его», – подумал. Сандро и даже обрадовался, так как звонок, доносившийся из заброшенного сарая, мог услышать какой-нибудь прохожий.

Он растолкал сладко посапывающего дружка.

– Вставай, соня! Погляди, который час.

Гоги протёр глаза и недовольно уставился на Сандро.

– Ну куда ты спешишь? Не на свадьбу же! Ещё только восемь.

– Вставай! Расхныкался вроде моей бабушки!

Зная, что дальнейший разговор ни к чему не приведёт, Гоги вскочил, сунул будильник в бездонный карман своих штанов; хлеб и курятину, завёрнутые в бумагу, сунул под мышку и побежал за другом.

Мальчишки умылись у родника на опушке и, весело шагая по дороге, принялись на ходу закусывать.

В ШКОЛЕ

Школа стояла на берегу реки. Широкий двор с одной стороны граничил с пришкольным участком. С другой стороны двора тянулась тенистая просёлочная дорога, сзади зеленел фруктовый сад, а перед школой внизу текла река. По склону, словно рыбаки, засучившие штаны, стояли огромные вязы и гляделись в воду.

Солнце жарко и высоко взошло над селом Икалто, и от промокшей земли валил пар. Мальчишки, пришедшие до начала занятий, толпясь за школой, жадно глазели на краснобокие яблоки в соседнем саду и сочные жёлтые груши и принюхивались, как ищейки. Прозвеневший звонок прервал их мучения, и они, галдя и толкаясь, вбежали в классы.

Немного погодя появились Сандро и Гоги. Они поздоровались с ребятами и сели за парты. К ним подошёл Вано Бердзенишвили. – Хотел бы я знать, где вы пропадали вчера ночью. Пришёл к Сандро – мне говорят: он у Гоги занимается. Я подался к Гоги, и на тебе – его папаша чуть секачом меня не хватил! «Ты, говорит, не по хорошему делу сюда повадился, сбили моего мальчишку с панталыку! Книгу в руки не берёт».

Гоги усмехнулся.

В классе стоял визг и гвалт. Мальчишки срывали с девчонок банты, дёргали их за косы, перебрасывались шапками и как оглашенные носились по партам.

Сандро наклонился к Бердзенишвили и что-то прошептал ему на ухо. У Вано вытянулось лицо, глаза от удивления полезли на лоб. Он задрал голову, словно собирался чихнуть, и закричал:

– Ура! Ур-а-а!.. Вот это да-а! – и так как шапки на нём уже не было, он стянул с ноги ботинок и швырнул его вверх.

Вахтанг Мрелашвили, прозванный Снайпером за меткость в стрельбе из рогатки, с трудом пробился к друзьям. Узнав, в чём дело, он поднял правую руку и повелел:

– Бант Лили – ко мне!

Нугзар Гареджели сорвал с визжащей Лили бант и поднёс его Вахтангу.

Снайпер внимательно оглядел девочек и опять воздел руку.

– Булавку Дали – ко мне!

Гареджели тотчас исполнил приказ.

Вахтанг приколол бант к груди Сандро и объявил:

– Награждается за верную службу во славу школы, звена и отечества!

– Да тише вы! Разорались на весь свет! – обозлился Гоги. – Хоть святых выноси.

Снайпер вдруг сорвался с места и побежал к своей парте.

В дверях стоял учитель географии. Дети бросились по местам. Не поспел только один – увлёкся рисованием у доски.

Учитель географии – Сардион Аладашвили – состарился на преподавательской работе. Ему уже не раз советовали выйти на пенсию, но старик и думать об этом не хотел. День, когда он не слышал шума и гомона детей, был ему не в радость.

Учитель медленно подошёл к столу, положил классный журнал и обернулся к доске.

На доске был нарисован лысый, носатый мужчина.

Учитель не сказал ни слова. Заложив руки за спину, прошёлся взад-вперёд перед доской, затем вернулся к столу и внимательно оглядел класс.

Класс насторожился.

– Я немного опоздал, и вы, конечно, тут же воспользовались этим, – сказал учитель. – Чьё это рукоделие – пусть встанет.

Класс молчал.

– Лучше, если он признается сам. Вы же знаете, что от меня ничего не скроешь.

Класс молчал.

– Значит, смелости не хватает?

Класс не реагировал.

Учитель выпрямился и внимательно поглядел на смуглого черноволосого мальчика, сидящего перед ним.

– Ну-ка, Бачиашвили, пойдём-ка к доске, дорогой! – ласковым голосом проговорил он.

Мальчик вышел к доске.

– Ну-ка, дорогой, сотри это «прекрасное» творение.

Мальчик стёр с доски рисунок.

– Ну-ка, теперь выйди из класса. И чтоб я тебя сегодня не видел! – вдруг крикнул учитель, и морщинистое лицо его покраснело от натуги.

Бачиашвили вышел.

Класс облегчённо вздохнул.

Учитель подсел к столу и стал читать список.

Отсутствовало четверо учеников.

– Что вы все вместе отвечаете! Разве у вас нет дежурного?

– Как же, как же! Сегодня у нас Лукич дежурит.

– Я тебе покажу Лукича! Неужели вы не понимаете, что прозвище унижает вашего товарища. Это же простая истина: прозвище – признак неуважения.

– И вовсе не мы его так прозвали. Он и есть Лукич. Папашу его Лукой величают.

– А ты, Бердзенишвили, не адвокатствуй! Он сам сумеет за себя постоять! – Учитель рассеянно похлопал по карманам, достал очки и, водрузив их на длинный нос, сказал: – Дайте-ка мне учебник.

Гоги подал учителю книгу.

Тот перелистал её от корки до корки и, не найдя нужного материала, недоуменно уставился на обложку.

– Что за чертовщина! Где же этот урок? – пробормотал старик, снова принимаясь листать. Наконец он сообразил, что в обложку учебника для пятых классов был вложен учебник для шестых классов.

– Торадзе!

Гоги поднялся, встревоженно поглядывая на Сандро.

– Не стыдно тебе? Что всё это значит?

– А что? – не понял Гоги.

Учитель вынул книгу из обложки и показал ему обе половины. Гоги сразу же узнал работу Лукича-Снайпера. Он стоял, опустив голову, не зная, как выкарабкаться из такой ситуации. Предать товарища он не мог.

Учитель не без удовольствия смотрел на взволнованного мальчишку.

– Стало быть, дружок, ты хотел протянуть время и придумал такую хитрость? Не надеешься ли, что я и тебя выставлю из класса? – Голос у учителя подобрел. – Нет, мой дорогой, изволь-ка выйти к карте, – заворковал он.

Гоги направился к карте.

«Этот чёртов Снайпер мог хотя бы предупредить!» – подумал он, неохотно принимая протянутую ему указку.

Учитель ещё раз оглядел стоящего перед ним мальчишку, и тут его внимание привлёк непомерно раздувшийся карман штанов Гоги. Он поправил очки и пригляделся.

– Ах, вот оно что! – Учитель встал. – Скажи-ка, это вчерашние трофеи или с утра успел? Ну-ка, поделись, чьи баштаны осчастливил ты своим посещением. Чёрт возьми, это же простая истина: все знают, какой ловкач Гоги Торадзе, и карман у него достаточно раздут, так сказать, соответственно его достоинствам. Что это – яблоки или груши? Не успел по дороге съесть?.. – Учитель, притворно сокрушаясь, покачал головой.

Гоги стоял, притихший и смущённый. Щёки его пылали, он не знал, куда девать огромный, страшно оттопыренный карман.

– Значит, не говоришь? – вкрадчиво продолжал учитель и подошёл к притихшему мальчику. – А карман у тебя что надо, с запасом…

И он потянулся было к карману мальчика, но в ту же секунду, словно рука угодила в крапиву, отдёрнул её – карман затрещал, зазвенел с такой силой, что заглушил все другие звуки.

Класс напрягся – он весь был внимание и ожидание. И наконец, когда учитель извлёк из кармана одеревеневшего Гоги огромный будильник, класс взорвался.

Ребята от смеха буквально валились друг на друга и утирали слёзы. Учитель смотрел то на примолкшего у доски мальчишку, то на будильник.

– Чёрт меня побери, если я хоть что-нибудь понимаю! Таскать с собой такие часы очень неудобно – это же простая истина.

– Они испортились, я нёс их в починку, – исподлобья поглядывая на учителя, проговорил Гоги.

Учитель недоверчиво покосился на него.

– Но ведь я учитель, а не часовщик. К тому же они совсем непохожи на испорченные.

_{– Они испортились, я нёс их в починку.}

Только сейчас Сандро понял, почему утром молчал будильник. Но он не мог оставить друга в беде и сказал, поднимаясь:

– Это правда. Гоги просто не успел передать мне часы. Мой отец умеет их чинить.

– Дорогой мой, ему не нужно твоё заступничество. С его язычком и чёрта провести нетрудно. Хотел бы я знать, что не в порядке в часах, которые так чудесно звонят.

– Там не хватает камней.

– Каких ещё камней?

– Сандро прав, – вскочил Снайпер, – этим часам явно не хватает камней! Дайте их мне, и чинить не придётся!

Учитель глянул на встревоженного Гоги и вернул ему будильник.

– Если ты принёс их не ради баловства – бери, но если ещё раз отнимешь у нас учебное время, твои часы перейдут на расправу в руки Мрелашвили. Уж он-то найдёт для них подходящие камни…

В шуме развеселившегося класса учитель так и не успел рассказать нового урока. Он понял это, когда прозвенел школьный звонок, и со вздохом развёл руками.

Стоило только ему закрыть за собой дверь, как в классе поднялся такой гвалт, что Сандро пришлось кричать во всё горло:

– Гоги, предупреди звено о сборе! Этих, с бантиками, не надо – дело будет серьёзное-

СБОР ЗВЕНА

После уроков в опустевшем классе собралось человек десять мальчишек.

– Прочти список! – сказал Сандро.

И Гоги, который к этому времени совсем оправился от смущения, раскрыл тетрадь.

– Гигаури Алекси!

– Здесь.

– Харатишвили Ладо!

– Тут.

– Бучукуртели Сандро!

– Я.

– Бердзенишвили Вано!

– Ваш покорный слуга.

– Энукишвили Coco!

– Здесь.

– Энукишвили Серго!

– Их бин хир.[5]5
  Я здесь (нем.).


[Закрыть]

Сандро покосился на него.

– Ты что, по-грузински разучился?

– Гареджели Нугзар!

– Я.

– Бачиашвили Луарсаб!

– Тут как тут.

– Лачашвили Залико!

– Здесь.

– Торадзе Гоги! Это я. – Гоги ткнул себя пальцем в грудь и продолжал: – Давиташвили Лена.

– Нет её.

– Джавахишвили Лили.

– И она не соизволила.

– Вот и отлично! И не нужно, у нас дело серьёзное. – Сандро встал и, оглядев притихших ребят, сказал: – Среди нас есть предатель!..

Мальчишки насторожённо переглянулись. У Залико забегали глазки.

– Что это за сбор звена! – вскочил он. – Ни пионервожатого, ни учителя!

Сандро зло уставился на него.

– Классный руководитель и вожатый не могут присутствовать на каждом сборе. И не твоё дело, где они. – Он обернулся к остальным мальчишкам. – Ребята! Я не раз замечал, что Лачашвили ябедничает. Что бы мы только ни делали в звене, пока эта ябеда находится среди нас, мы всегда будем преданы. Правильно я говорю?

Мальчишки переглянулись, потом посмотрели на Залико и, оттого, что им чем-то был неприятен этот аккуратный и хитрый малый, в один голос сказали:

– Правильно! Верно!

– Так нужно нам или нет избавиться от него?

– Нужно!

– Кто за то, чтобы из звена Сандро Бучукуртели был исключён Залико Лачашвили?

Семь рук медленно поднялось вверх.

Залико от удивления разинул рот. Он пришёл в себя только тогда, когда Сандро велел ему покинуть сбор.

Задыхаясь от слёз, Залико вскочил и закричал:

– Кто дал тебе право исключать меня?! Ты и так без всякого разрешения принял в звено Энукишвили. Я же молчал! Я же никому не говорил… Значит, ты меня исключил, да? Ну ладно!..

– Ты ещё грозишься? Уноси ноги, пока цел, ябеда! Это дело решённое!

Залико Лачашвили, грозясь и ругаясь, выбежал из класса.

– Энукишвили, ступай за ним и постой возле учительской, чтобы он не сунулся туда по привычке.

Серго вышел следом за Залико.

– Теперь второй вопрос: приём в звено нового члена – Автандила Туджишвили!

Из-за парты поднялся рослый для своих лет, плечистый малый.

– Кто может его охарактеризовать?

Худенький, шустрый Coco Энукишвили завозился за партой и встал, весело озираясь.

– Ну-ка, Блоха, доложи!

– Что скажешь, Блоха?

– Он в этом году перешёл в нашу школу. Он мой двоюродный брат, – бойко начал Блоха, поглядывая смешливыми глазами на своего «подопечного».

– Этого недостаточно.

– Он смелый парень и сильный.

– Вот это другое дело.

– Не то говоришь. Он просто хороший парень!

– Ладно, запиши его, Гоги. Дальше. Лукич тоже переходит в наше звено.

– Ох, он и чё-орт!

– Кремень!

– Принимаем! Принимаем! – зашумели мальчишки.

– Ещё бы не принять… Остался Вахтанг Дедабришвили.

– Этого каланчу все знают!

– Что и говорить! Вахтанг такой длинный, что даже лая собак не слышит.

– Он через Алазани вброд пройдёт, не замочив колен!

– Примем его?

– Примем!..

– Ну хорошо. А теперь третий, самый главный вопрос: мы должны узнать, в самом ли деле подземный ход, начинающийся за оградой академии под Преображенской церковью, выходит к пещере святого Шио… – начал Сандро.

– Как мы можем это узнать, когда подземный ход закрыли и навесили на него пудовый замок? – прервал его Блоха.

– А ключ от замка у Грозного в кармане, – прибавил Вано Бердзенишвили.

– Говорят, это подземелье кишмя кишит змеями и ящерицами, – вмешался долговязый Дедаб-ришвили, – а вокруг только скелеты и черепа человеческие…

– Верно. Я тоже слышал, что так говорят. Все за версту обходят эти пещеры.

Сандро насмешливо оглядел встревоженных мальчишек. Пожалуй, только Гоги и шустряга Снайпер казались беспечными: один верил Сандро и готов был идти за ним хоть на край света, другой же вообще не знал, что такое страх. Никто никогда не видел слёз на его светлых нагловатых глазах, хотя бабка Мелано не раз стегала его крапивой по голым ногам, перехватив в своём саду, куда Снайпер забирался, как только на яблонях завязывались плоды.

– Что с вами, ребята! – возмутился Сандро. – Стыдно нам не знать Икалтойской академии. Ведь там учился Шота Руставели!

– Мы знаем! – зашумели мальчишки. – Мы по сто раз обшарили в ней все ниши и назубок знаем, где лежит каждый черепок.

– А ведь подземный ход находится на территории академии. Ещё ни один человек не спускался туда, и неизвестно, вправду ли он выводит к пещере святого Шио. Говорят, что раньше, во время нашествий, туннелем пользовались как потайным ходом. Но это ещё не доказано, и никто не должен опередить нас. – Сандро сделал небольшую паузу и сказал: – Я знаю наверняка, что Грозный что-то затевает там…

Мальчишки оживились: если уж сторож академии посмел приблизиться к таинственному подземелью, то им и сам бог велел.

– Идём туда! – зашумели они. – Хоть сейчас пойдём!

У звеньевого отлегло от сердца.

– Да, но как мы собираемся осмотреть подземный ход, когда ключи от него у Грозного и неизвестно, где спрятаны?! – спросил Лукич.

– Снайпер прав: если мы не получим ключей, извини-подвинься, туннеля мы не увидим! – согласился с ним Бердзенишвили.

– Стянем!

– Сломаем замок!

– Если у кого есть похожий ключ, пусть принесёт – примеримся.

– Можно гвоздём отомкнуть!

Гоги еле успокоил расшумевшихся мальчишек.

– Я вот что предлагаю: поручим Снайперу выпилить ключ – его дядя кузнец, ему и карты в руки.

– Всегда пожалуйста! – согласился Лукич. – Но я никогда не видел ключа от туннеля.

Мальчишки приуныли.

Гоги немного приободрил их:

– Мы с Луарсабом видели его, когда сажали деревья в монастыре… Помнишь, Луа?

– Конечно, помню, я даже могу нарисовать.

– Ух ты! – вскричали мальчишки. – Луа так рисует, что одно загляденье! Пусть он нарисует, а Снайпер по рисунку выточит ключ.

– Верно, так и сделаем.

– А когда мы пойдём туда? Если Грозный нас заметит, достанется нам дубинки.

– Вот мудрец! Просто Соломон! – Coco искоса поглядел на Хахабо. – Никто и не собирается Грозному на глаза попадаться.

– Надо туда ночью отправиться, – сообразил Хахабо.

– Ребята, ночью там ничего не увидишь, – заволновался Туджишвили, – если уж осматривать, то днём.

Снайпер выругался и насмешливо уставился на крепыша.

– У тебя, братец ты мой, вместо головы тыква на плечах. В этом туннеле, поди, и днём ни черта не видать!

– Ты бы укоротил свой язык! – взъерепенился Туджишвили.

Снайпер оглядел внушительные плечи и кулаки Автандила и рассмеялся:

– Ты просто пёстрая кукушка, вот ты кто!

Автандил вскочил и, толкая Харатишвили, стал выбираться из-за парты.

– Пусти-ка меня, Ладо! Пусти к нему!..

Гоги понял, что пора вмешаться – иначе будет поздно.

– Тише, ребята! – крикнул он. – Нашли время ссориться! Мы решаем серьёзный вопрос, а у них руки чешутся.

– Верно, не время драться, – поддержал его Алекси. – Подземный ход нужно осмотреть ночью.

– Да, но нам понадобится свет.

– А как же без света! Вот у Сандро есть карманный фонарик.

– Фонарика недостаточно, пусть каждый принесёт по свечке, – посоветовал Алекси.

– Но как же мы туда спустимся, если там змеи и ящеры? – опять засомневался Туджишвили.

– Да ты что, неужели гадюки боишься? – подзадорил его Блоха. – Снайпер вон их за хвост ловит.

Снайпер даже бровью не повёл на эту похвалу и важно сказал:

– Надо будет захватить твой маузер, Сандро!

– Я так и сделаю! – с той же важностью в голосе ответил звеньевой.

– На раскопках в монастыре я нашёл кинжал, – вскочил Гигаури. – Пожалуй, он нам пригодится!

– А я прихвачу шампур, – заявил Туджишвили.

– Ты и треножник не забудь, – еле проговорил сквозь смех Вано Бердзенишвили, – шашлык станем жарить.

– Ладно, будет вам! Кому что подвернётся, то и берите.

– Но мы совсем забыли о стене, о каменном заплоте. Хотел бы я знать, как вы собираетесь перемахнуть через него. Ворота в академию заперты, да если и не заперты будут, нам всё равно не пройти – Грозный засечёт.

– Ты прав, перемахнуть через заплот невозможно, – закивал долговязый Хахабо.

– Невозможно? – передразнил его Снайпер. – Вот ещё! Со стороны вырубок стена почти развалилась и только для вида восстановлена.

– Мы знаем это место, Лукич, – посадил Гоги на место разгорячившегося Снайпера. – Этот участок сложен из здоровых валунов, так что без шума его не разобрать.

– Что же делать?

– Нужно перейти через стену, – сказал Сандро. – Мы уже выработали план этой операции.

Под «мы» звеньевой подразумевал себя и Гоги. Услышав это, мальчишки с уважением посмотрели на «правую руку» командира, а тот зарделся от удовольствия.

– Выкладывайте, что у вас за план! – крикнул кто-то.

– Мы перейдём через стену по лестнице, – сказал Сандро.

– Вот это голова! Вот это капуста!..

– Нет, брат, я не согласен тащить лестницу в такую даль.

– Что ты дрейфишь, Снайпер! Не из села вовсе мы будем её нести.

– Не хочешь ли ты сказать, что Грозный сам подставит нам лестницу и ещё попридержит, чтобы мы не ушиблись, а?..

– Нам и не нужна лестница Грозного. Мы сами её сделаем.

– Тю-тю! Вот так-та-ак! Сколачивать лестницу, да ещё в лесу, ночью. Нет уж! Слуга покорный…

– Не паникуй, Снайпер, не такое это сложное дело, как кажется.

– Тогда скажи, что ты задумал.

– А вот что: я недавно прочитал, как в одной стране руководитель восстания рабов спас своё войско…

– Расскажи, Сандро!

– Расскажи!..

– Теперь не время. После как-нибудь расскажу. Ну, а Спартак – его Спартаком звали, мы о нём и по истории будем проходить – вот что придумал: с трёх сторон они были окружены, а с четвёртой– скала высоченная. Он и решил сделать лестницу и по ней спустить своё войско.

– Враки всё это! Где он мог взять такую длинную лестницу?

– Если тебя припрёт, ты тоже найдёшь, где взять лестницу.

– Э, брось! Вы с Гоги мастаки рассказывать сказки.

– Это не сказки, – обиделся Сандро, – это быль. Он велел сплести из прутьев лестницу и по ней спустил со скалы своё войско!

– Выдумка всё это! – крикнул кто-то.

– Рационализатор он, твой Спартак, что ли?

– Что ж, сплетём и мы лестницу, – согласился Вано Бердзенишвили.

– Да, но как мы спустимся в туннель? Он глубокий, – удивился Туджишвили.

– Нужно добыть верёвку, – сказал Сандро.

– Где ты найдёшь такую длинную? – не унимался Туджишвили.

– Можно связать несколько.

– Нет, на связанную верёвку надежда плохая.

Блоха, до сих пор помалкивавший в уголке, хитро прищурился и сказал:

– Я принесу верёвку, ребята.

– Где ты её возьмёшь? – заинтересовались мальчишки.

– Не ваше дело. Я принесу верёвку – и баста!

– Отлично! – сказал Сандро. – Твой отец работает на ферме, у вас должны быть верёвки.

– У нас такой длинной не найти, но зато виноградник бабки Мелано граничит с нашим.

– При чём тут виноградник?! – возмутились мальчишки. – Мы тебе одно, а ты нам…

Блоха ухмыльнулся.

– Когда корову Мелано не забирают в стадо, старуха привязывает её на краю виноградника. Верёвка на корове толстая и достаточно длинная, – сказал он.