Текст книги "Дом на Харрен–стрит. В сетях шпионажа"

Автор книги: Ладислас Фараго

Соавторы: Сверре Хартман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

У Циммера созрел блестящий план. Он знал, как связаться с союзниками. Среди его знакомых был титулованный итальянец, который вел двойную игру и «заглядывал по обе стороны забора», – барон Паралли, бывший представитель американских автомобильных компаний в Европе. Паралли был, с одной стороны, фашистом, другом Вольфа, а с другой – поддерживал связь с некоторыми либеральными кругами в Швейцарии.

Циммер рассказал Паралли о настроениях Доллма–на, о том, что среди высших чинов СС царит недовольство войной, и добавил при этом, что, видимо, и сам Вольф заражен такими же настроениями. Паралли обещал передать эти сведения союзникам. В итоге сведения о пораженческих настроениях среди даже самых отъявленных эсэсовцев попали к Даллесу.

Сообщение это не было для Даллеса неожиданностью. Его агенты уже докладывали ему о появлении явных признаков глубокого недовольства среди немцев в Италии. Даллес решил доложить обо всем этом в Вашингтон и запросить разрешение вступить в переговоры с теми немецкими руководителями, которые считали нежелательным дальнейшее пребывание немецких войск на территории Италии. Такие переговоры, несмотря на необходимость быстро принимать решения, как правило, требуют массу времени. Только 8 марта Вольф активно подключился к подготовке вывода немецких войск из Италии. В этот день он был встречен на швейцарско–итальянской границе, в районе Чиассо, и доставлен к Даллесу в Цюрих.

Даллес молча выслушал болтливого нациста, обещавшего отдать союзникам Северную Италию. Он одобрил намерения и планы, изложенные Вольфом, но ему было ясно, что у группы немецких офицеров во главе с Вольфом недостаточно сил и мало возможностей для успешного выполнения этого плана. В то же время Даллеса пугала мысль, что даже его собственный замысел был рискованным. Никогда прежде разведке не приходилось проводить таких огромных по масштабу операций. На карту ставилась судьба сотен тысяч солдат. Пожалуй, не меньшее значение имели и политические последствия операции, которую должна была осуществить агентура Даллеса. Западные союзники, как известно, обязались перед Советским Союзом не заключать сепаратного мира с Германией, а группа германских армий в Северной Италии была слишком велика, чтобы не вызвать возражений со стороны русских.

Чтобы уберечь себя от неприятностей, Даллес попросил фельдмаршала Александера, находившегося в штабе союзных войск в Касерте, назначить для участия в переговорах с немцами несколько высших офицеров. Александер согласился и поручил вести переговоры генерал–майору американской армии Лемнитцеру и генерал–майору английской армии Эйрию. Специальный отряд управления стратегических служб США тайно доставил их в Швейцарию. Они остановились в доме Даллеса на Херрен–стрит. Не обошлось, конечно, без некоторых досадных инцидентов и нарушения конспирации, которую должны были соблюдать эти делегаты. Во время длительного ожидания переговоров генерал Эйрий раздобыл себе где–то собачонку по кличке Фрицель. Вопреки правилам конспирации Эйрий иногда выходил из дома на Херрен–стрит в город, чтобы погулять с собачкой.

Вольф вызвался убедить Кессельринга в необходимости вывода немецких войск из Северной Италии. И как раз в то самое время, когда фельдмаршал, казалось, был готов согласиться с этим, его отозвали в Германию и на его место прибыл генерал фон Фитингоф, решительно отказавшийся сотрудничать в подготовке вывода немецких войск из Италии. Вслед за ним прибыл генерал войск СС Гарстер, который должен был следить за Вольфом, так же как в свое время Вольф следил за Кеосельрингом. Гарстер, которому Вольф по своей наивности признался в подготовке заговора, немедленно доложил об этом Гиммлеру, а последний приказал Кальтенбруннеру заняться этим делом и ликвидировать заговор.

Тем временем русские узнали о подготовке американцами переговоров с немецким командованием в Италии и так нажали на своих союзников, что 23 апреля Александер приказал Даллесу прекратить переговоры. Переговоры были прекращены, но лишь на несколько дней, после чего они были возобновлены, так как союзники увидели, что предложение немцев слишком заманчиво, чтобы не воспользоваться им только из–за возражений русских.

Наконец 27 апреля, то есть через три месяца после первой попытки Циммера связаться с союзниками, два представителя германского верховного командования в Италии вылетели к Александеру в Касерту и подписали по уполномочию Фитингофа и Вольфа документ о прекращении военных действий. Этот документ был доставлен в Больцано, где Фитингоф и Вольф должны были его ратифицировать, но в это время к ним прибыл нежданный гость – гаулейтер Франц Гофер из Австрии, человек, которому была поручена организация мифического редута в Австрийских Альпах. Гофер немедленно донес об обстановке Гиммлеру и Кессельрингу.

В то время как Даллес в Берне и Александер в Ка–серте ждали сообщения о том, что война в Италии окончена, в германском верховном командовании с новой силой разгорелась борьба. Кессельринг срочно вернулся в Италию, принял на себя командование и приказал арестовать Фитингофа и Вольфа. Однако приказы Кес–сельринга не были выполнены. Вольф отказался подчиниться. В 10 часов вечера 1 мая германским войскам в Италии был отдан приказ прекратить огонь. В 11 часов вечера германское радио сообщило, что Гитлер мертв, но Кессельринг все еще отказывался дать санкцию на капитуляцию войск в Италии. Наконец в 4 часа 30 минут утра он уступил и согласился на капитуляцию. Через семь с половиной часов война в Италии была прекращена.

Даллес своими действиями доказал, что секретная служба, играющая в войне такую большую роль, способна создавать из хаоса и сметения мир, умело используя заговоры в лагере противника. Таков был главный урок из операции, проведенной Даллесом, урок, которым мы пренебрегли 20 июля 1944 года в Германии и который мы, к прискорбию, недоучли летом 1945 года в Японии.

С. Хартман. В сетях шпионажа

ВСТУПЛЕНИЕ

«…Но еще более ошеломляющее впечатление на норвежцев произвел тот неопровержимый факт, что их «немецкие друзья на протяжении многих лет вынашивали планы нападения на Норвегию и превращения норвежцев в рабов. Немецкие туристы и их дети, которым добродушное население нашей страны оказывало самое теплое гостеприимство, являлись агентами разведки и выполняли секретные задания. Пользуясь нашим доверием, они изучали норвежский язык, пробирались в норвежские учреждения и предприятия, преследуя при этом единственную цель: подготовить почву для захвата Норвегии и установления в ней своего господства…»

Cуществовало и по сей день существует широко распространенное мнение, будто немецко–фашистские шпионы и агенты на протяжении многих лет собирали различные сведения о Норвегии, уточняли географические карты, составляли схемы военных сооружений, превращая нашу страну в некий видовой альбом для тех, кто готовил вторжение. Эту точку зрения разделяют не только рядовые люди, но и руководящие деятели нашей страны. И в этом нет ничего удивительного. Ведь нападение на Норвегию было проведено настолько внезапно и умело, что подействовало как гром среди ясного неба. Разумеется, такому удару должны были предшествовать длительные приготовления.

Цитированные выше строки взяты из книги бывшего президента стортинга [3]3
  Стортинг – норвежский парламент. – Прим. ред.


[Закрыть]К. Хамюро «Первые месяцы». Книга была написана летом 1940 года и предназначалась прежде всего для американских читателей военного времени. В 1945 году она была впервые издана в Норвегии. Однако картина, нарисованная Хамбро, более соответствует нынешней международной обстановке, чем условиям 1939 года. Шпионаж в настоящее время ведется куда более интенсивно, утонченно и уж, конечно, в более широких масштабах, чем в те времена.

Германия перед второй мировой войной действительно вела широкую разведывательную деятельность во многих странах. В некоторых из них нацисты создали «пятую колонну». Однако, учитывая военный опыт прошлого, Германия по крайней мере до середины 30–х годов не считала Норвегию страной вероятных военных действий. Поэтому деятельность германской военной разведки в Норвегии носила довольно ограниченный характер. Наша страна, так же как Швейцария, Португалия и Швеция, находилась в большой финансовой зависимости от крупных держав и использовалась в качестве арены для ведения разведки и контрразведки против других стран.

Германская миссия в Осло постоянно держала свое министерство иностранных дел и другие заинтересованные учреждения в Берлине в курсе всех текущих событий, происходивших в Норвегии, используя в качестве источника информации легальные каналы, и прежде всего норвежскую прессу. И хотя нельзя сказать, что велась какая–то более или менее всесторонняя и систематическая работа по составлению досье, картотек и т. п., тем не менее документы германского министерства иностранных дел показывают, что Германия имела отличное представление о положении в стране на основании сообщений норвежской печати. Газеты зачастую были крайне откровенны. Поэтому в целом ряде областей было совершенно незачем прибегать к какой–то особой разведывательной деятельности. Тот, кто имел хоть немного логики и был достаточно терпелив, мог из газет черпать различные интересующие его сведения. Немцам не нужно было затрачивать много усилий на то, чтобы получить хорошую информацию (впрочем, также и дезинформацию!) как о политическом, так и о военном положении страны.

Генеральные штабы всех великих держав разрабатывают свои оборонительные и наступательные планы с учетом различных политических и военных факторов. Однако Норвегия ни разу вплоть до 1940 года не являлась объектом конкретного планирования какого–либо генерального штаба. В октябре 1939 года некоторые шаги в этом направлении предприняло командование германских военно–морских сил. И это было все. Захват Норвегии фактически явился чистейшей импровизацией. В другой раз, если что–либо подобное произойдет, подготовка, конечно, будет проводиться совершенно иначе. Она будет более основательной, систематической и заблаговременной. Ведь в 1940 году нападение на Норвегию было успешным только потому, что страна оказалась очень слабой в военном отношении.

Вполне естественно, что подчас бывает весьма трудно, а может быть, и вообще невозможно добыть достоверные и сколько–нибудь исчерпывающие материалы о шпионаже великих держав в Норвегии на определенном историческом этапе развития. Однако некоторые счастливые обстоятельства, и в первую очередь поражение Германии, а также солидная сумма случайностей дали нам возможность составить довольно полную картину деятельности германской военной разведки в Норвегии перед вторжением немцев в страну в апреле 1940 года, в период военных действий после капитуляции норвежских войск 10 июня 1940 года.

При расследовании многочисленных причин, которые привели к тому, что Дания и Норвегия оказались втянутыми во вторую мировую войну, нам удалось собрать большой материал о военных приготовлениях в германских штабах, о мерах, которые были приняты в целях сохранения этих планов в глубокой тайне, в целях обмана руководителей нейтральных и враждебных государств. Кроме того, автору в немалой степени помогли откровенные и подробные беседы с некоторыми влиятельными в то время лицами вроде генерала Эриха Бушенхагена, который был начальником штаба группировки фон Фалькенхорста [4]4
  Фон Фалькенхорст – немецко–фашистский генерал, командующий специальной группой 21, на которую была возложена задача ведения операции против Дании и Норвегии. – Прим. ред.


[Закрыть], подполковника Эриха Прука, бывшего начальника группы абвера в Норвегии, и подполковника Бертольда Бенеке, являвшегося тогда руководителем «ВО–Норвеген» [5]5
  «ВО–Норвеген» – отделение военной разведки абвера (разведывательное управление гитлеровского вермахта) в Норвегии до оккупации страны. – Прим. ред.


[Закрыть], а позднее ставшего начальником отделения разведки при группе абвера в Норвегии.

Устные высказывания многих лиц частично подтверждены собранными документальными материалами, донесениями, военными дневниками, записками агентов разведки и другими материалами.

К рассказу о том, каким образом отдельным офицерам германской разведки обеспечивался статус дипломатической неприкосновенности, следовало бы добавить, что большинство западных держав всегда прикрывало своих разведчиков дипломатическими паспортами и званиями советников посольств и миссий.

Глава первая. НОЧЬ НА 9 АПРЕЛЯ

Под утро 6 апреля 1940 года майор Бенеке, начальник немецкой шпионской организации в Норвегии, получил из Берлина важную шифровку следующего содержания: «Два господина прибудут в 10 часов на аэродром Форнебу [6]6
  Центральный аэропорт, близ Осло.


[Закрыть]. Встречайте».

Господа прибыли точно в указанный срок и были тотчас доставлены майором Бенеке в дипломатической автомашине под номером «КД–А–66» в торговое представительство германской миссии по адресу Клингенберггатен, 7. Всю дорогу оба хранили глубокое молчание, и, только когда переступили порог торгпредства, один из прибывших господ отрекомендовался подполковником X., представителем ставки верховного главнокомандования в Берлине. Он передал майору устную инструкцию начальника центрального управления германской военной разведки адмирала Канариса: «Встречайте нас во вторник, 9 апреля, в 4.30 утра в порту Пипервикен [7]7
  Пассажирский морской порт в Осло.


[Закрыть]. Явитесь к генералу Энгельбрехту [8]8
  Командир десантной группы в составе 163–й пехотной дивизии, которая высаживалась с военных кораблей в Осло и Осло–фиорде с целью захвата столицы Норвегии. – Прим. ред.


[Закрыть]на крейсер «Блюхер». Подготовьте подходящий дом для командующего и его штаба. В остальном действуйте по своему усмотрению».

Собственно говоря, никаких инструкций и не требовалось, потому что адмирал совсем недавно совершил инспекционную поездку в Осло и еще тогда предоставил Бенеке полную свободу действий. Уже за четыре недели до этого помощник торгового атташе снял несколько комнат в доме по улице Клингенберггатен, 7, для расширения торгового представительства. Из окон этого симпатичного здания, несколько возвышавшегося над другими, открывался красивый вид на крепость Акерсхюс.

Бенеке тут же собрал своих главных агентов и поручил им точно выяснить, что за немцы находятся проездом в Осло, их фамилии и возраст, а также узнать, в каких гостиницах города они остановились. Во второй половине дня 8 апреля помощник торгового атташе сообщил четырем немецким коммерсантам о том, что они должны явиться в торговое представительство германской миссии до 18 часов того же дня.

Три коммерсанта явились в назначенное время, и на сей раз Бенеке представился им как майор – представитель верховного главнокомандования.

– Положение радикально меняется, – заявил майор. – Господа считаются мобилизованными и с полуночи должны быть готовы к активным действиям. Никто не имеет права покидать канцелярию торгового представительства. Все немецкие граждане рискуют быть расстрелянными, если попадут в руки врага. Всем, кто находится здесь, будут повышены воинские звания.

Главные агенты позаботились о питании, воде и сигаретах. Было приведено в готовность все личное оружие. Бенеке подробно ознакомил вновь прибывших с обстановкой. Он обратил их внимание на то, что англичане в течение ночи, возможно, попытаются напасть на представительство. Поэтому нужно было подготовиться к обороне, особенно надежно обеспечив охрану подъездов на улице Клингенберггатен, 7.

Три коммерсанта, вначале ошеломленные свалившейся на них новостью, быстро пришли в себя. Один из них, Вериер Биркхольц из Берлина, оказался чрезвычайно энергичным человеком; он взял на себя обязанности личного адъютанта и шофера майора Бенеке.

Вечером в доме 7 по улице Клингенберггатен собралось несколько офицеров абвера. Среди других здесь были майор Эрнст Поль, вернувшийся 6 апреля из поездки в Берлин, и «доктор Дитрих», покинувший здание представительства через несколько часов, чтобы выполнить специальное задание в порту Осло. Здесь же оказался и начальник контрразведки абвера, старший правительственный советник Берг, который обычно останавливался в гостинице «Гранд–отель». Рядом с майором Бенеке сидел его телеграфист, некто Опитц, следовавший за своим начальником как тень.

Семь немцев готовили канцелярию торгового представительства к обороне, в то время как их норвежские помощники находились в засаде недалеко от здания. Им было поручено наблюдать за подступами к дому.

В подъездах через определенные промежутки времени менялись двойные посты. Но на площади Фритьофа Нансена и на улице Клингенберггатен все было тихо и спокойно. Жизнь в ночных ресторанах шла своим чередом. В «Военном обществе» адвокат Бреггер читал веселую лекцию «Застольные радости в историческом освещении», на которой присутствовали норвежский король, сотрудники генерального штаба и другие высшие военачальники. В сообщениях, регулярно поступавших в германский шпионский центр, указывалось, что норвежские войска, расквартированные в городе Осло и его окрестностях, не проявляют ни малейших признаков беспокойства. Это обстоятельство больше всего удивляло собравшихся на Клингенберггатене офицеров абвера. Хотя норвежские газеты на протяжении многих месяцев непрерывно писали о немецких военных приготовлениях, а в последние дни даже перепечатывали слухи о концентрации в Северной Германии и погрузке на суда большого количества войск и военных материалов, норвежцы, казалось, не думали об опасности. Тревожные сообщения вызвали в них совершенно противоположную реакцию. Судя по всему, именно эти многочисленные, действующие на психику газетные сообщения сделали норвежцев безучастными и равнодушными ко всему.

…Майор Бенеке стоит у приоткрытого окна, которое выходит на площадь Фритьофа Нансена. Свет в комнате погашен. Никому и в голову не может прийти, что в этом тихом и спокойном доме притаились люди, готовые ежеминутно к решительной схватке. Прохладный ночной ветер доносит приглушенный звон колокола. Полночь…

Пока все идет хорошо. Бенеке закрывает окно и диктует телеграмму: «Никаких оборонительных мер не обнаружено. Все спокойно. Д–р Альтфатер».

Аппарат Морзе стучит почти бесшумно. После того как Берлин подтверждает, что сообщение принято, в комнате воцаряется гнетущая тишина. Томительно медленно тянется время. Каждая минута кажется вечностью. Даже сам воздух в этом помещении словно пронизан напряженностью момента. Немцы чувствуют себя сидящими на вулкане. Неизвестность угнетает, изматывает нервы.

Вот, прикрывая огонь шляпой, осторожно закуривает один из офицеров. Спичка идет по рукам. Все ищут успокоения и отдыха в кольцах табачного дыма.

Полночь. В подъездах сменяются часовые. Наступает 9 апреля – день, который подведет итог утомительным неделям и месяцам беспокойной работы Бенеке. Становится немного грустно. Еще несколько часов – и он, Бенеке, сбросит с себя эту маскировку. Дипломат, торговый атташе, руководитель военной организации – все эти титулы останутся в архивах…

Около половины первого ночи. Встревоженно завывают сирены воздушной тревоги. Они заставляют людей, задержавшихся на улице, спешить домой. Чуть позднее слышатся глухие удары взрывов где–то у входа в Осло–фиорд, и снова воцаряется мертвая тишина.

Проходит еще два–три часа. Район порта по–прежнему погружен в непроницаемую тьму. В передовом штабе оперативной группы еще ничего не знают о складывающейся обстановке. Медленно приближается момент встречи майора Бенеке с генералом Энгельбрехтом.

Дипломатическая переписка

Каждый из офицеров–шпионов, находившихся в ту ночь в германском торговом представительстве, с напряжением ожидал этого утра. В предшествующие дни и недели каждый пережил много сложных, полных драматизма событий.

В один из мартовских дней норвежец Улав, один из лучших и наиболее преданных агентов майора Бенеке, сообщил ему сенсационную новость.

– Начальник управления полиции по делам иностранцев, – сказал он, – сегодня утром занимался вашим делом. Судя по его телефонному разговору, можно рассчитывать, что германской миссии завтра будет вручена нота королевского министерства иностранных дел. Очевидно, они объявят, что помощник торгового атташе Бенеке больше не является «персоной грата». Норвежское правительство потребует вашего отзыва в течение двадцати четырех часов.

Майор Бенеке немедленно отправился к германскому посланнику, чтобы информировать его о полученных сведениях.

– Что будем делать? – спросил доктор Брэйер.

– Господин посланник! Мой отъезд из Норвегии совершенно исключен. Отношения Норвегии с Германией обостряются. Я должен сообщить вам, разумеется строго доверительно, что в самом ближайшем будущем должно произойти нечто решающее. Что? Я не могу и не смею говорить об этом. Но сейчас необходимо выиграть хотя бы несколько дней. Окажите любезность, предоставьте мне свободу действий. Не могли бы вы также дать мне на время посольскую автомашину? Думаю, что я уже нашел решение…

Автомашина БМВ под номером «СД–66», принадлежавшая Бенеке, была хорошо известна в Осло. Используя автомобиль посла с одетым в ливрею шофером, Бенеке решил показать, что выполняет официальное поручение своего начальства. Поэтому он немедленно поехал к себе на квартиру, облачился в костюм для визитов и тут же отправился в «логово льва» – к начальнику центрального паспортного управления Норвегии.

Войдя в приемную, помощник торгового атташе передал свою визитную карточку. Служащий поднял на него удивленный взгляд:

– Разрешите доложить о вас?

Служащий повертелся немного в приемной и нерешительно направился к двери кабинета начальника. Бенеке бесшумно следовал за ним по пятам. Не успел чиновник закрыть за собой дверь, как Бенеке быстро перешагнул порог и стрелой прошмыгнул мимо удивленного секретаря. Начальник паспортного управления был явно ошеломлен. Воспользовавшись возникшим замешательством, Бенеке решительно захватил инициативу.

– Прошу извинить меня за то, что я вошел к вам так бесцеремонно. Я уже давно собирался к вам. Но вы, конечно, знаете, какую огромную и напряженную работу я выполняю. У меня, если можно так выразиться, постоянный цейтнот. А сегодня мой шеф, то есть господин посланник, заявил мне, что я должен вызвать сюда мою супругу. У нас еще совсем маленький сын, меньше года. Поэтому приехать раньше она не могла. Сейчас она вполне могла бы выехать, но ей не удается получить норвежскую визу. А здесь такая замечательная холменколленская [9]9
  Холменколлен – крупнейший в Норвегии лыжный трамплин, расположенный в окрестностях Осло. Любимое место отдыха норвежцев в летнее и зимнее время. – Прим. ред.


[Закрыть]погода. Вы знаете, я снял для семьи прекрасную виллу в Блумменхольме. Но она до сих пор пуста, без хозяйки. Будьте любезны, замолвите за меня словечко вашей миссии в Берлине. Пусть они поскорее выдадут моей жене визу. Вот здесь все данные на мою жену, ее девичья фамилия, сведения о дате рождения и анкетка на малыша. В общем, очень прошу вас: помогите моей семье переехать сюда.

Начальник центрального паспортного управления ответил не сразу. Бенеке показалось, что своим маневром он поставил своего собеседника в затруднительное положение. Видно было, что его обуревают самые противоречивые чувства и мысли. Он знал, что в доме германского торгового представительства находится шпионский центр с радиопередатчиком и радиоприемником. В то же время он никак не мог понять, почему сам шпион приходит и просит разрешения на въезд в Норвегию его семьи, и в том числе грудного ребенка. Нет, здесь что–то не так. И, задав Бенеке для приличия пару вопросов, начальник центрального паспортного управления обещал телеграфно дать указание в Берлин.

А через три дня после этого разговора жена помощника торгового атташе с ребенком и прислугой праздновала новоселье на одинокой вилле в Блумменхольме.

В связи с приездом семьи Бенеке в Норвегию полиция по делам иностранцев вынуждена была еще раз заняться изучением дела Бенеке. В конце концов нужно было разобраться, имеются ли основания для его высылки. А недели шли. И Бенеке и абвер выиграли драгоценное время.

1 апреля германская миссия в Осло получила послание королевского министерства иностранных дел Норвегии. В нем указывалось, что министерство предлагает германской миссии направить своего представителя к 11 часам 2 апреля для переговоров с начальником протокольного отдела. К назначенному времени в министерство прибыл советник германской миссии барон фон Нейгауз.

– Министерство иностранных дел, – заявил ему начальник протокольного отдела, – просило бы германскую миссию позаботиться о том, чтобы господа Бенеке и Опитц покинули Норвегию, поскольку они являются «персонами ион грата». Норвежским властям известно, что эти господа тайно пользовались радиопередатчиком для незаконных переговоров. Кроме того, некоторые лица, работающие вместе с Бенеке, подозреваются норвежской полицией в шпионаже.

Министерство иностранных дел Норвегии решило сообщить об этом миссии неофициально, не предавая гласности известные обстоятельства. Начальник протокольного отдела не настаивал на строгом выполнении указания о сроке отъезда названных господ. Он полагал, что они могут покинуть Норвегию в течение недели.

Барон фон Нейгауз слушал норвежца и делал вид, будто ошеломлен услышанным.

– Полагаю, что это достойное сожаления недоразумение, – произнес он. – Если в ваших утверждениях есть хоть небольшая доля правды, то я, безусловно, приму меры. Вы знаете, я сам часто встречался с помощником торгового атташе Бенеке, в том числе и вне службы. Это очень приятный и любезный собеседник.

– Да, – неопределенно подтвердил начальник протокольного отдела, – приятный и любезный собеседник, но…

– Господии начальник протокольного отдела, – прервал его барон, – я обещаю подробно информировать об этом деле посланника, и мы попытаемся все это проверить.

С этими словами фон Нейгауз простился и вышел из кабинета.

Сообщение фон Нейгауза вызвало в миссии большой переполох. Посол доктор Брэйер решил безотлагательно побеседовать с майором Бенеке. В первой половине дня состоялось совещание высших чинов миссии, на котором присутствовал и фон Нейгауз. Он дольше всех работал в германской миссии в Норвегии и поэтому лучше других знал положение дел. Совещавшиеся пришли к единодушному мнению о том, что нужно постараться выиграть время. Для этого было решено проделать следующее.

Миссия должна была направить министерству иностранных дел Норвегии ноту, в которой указывалось, что выдвинутые против помощника торгового атташе Бенеке обвинения являются настолько серьезными, что посланник счел необходимым немедленно лично расследовать дело. О результатах расследования норвежское правительство будет проинформировано в самое ближайшее время.

В тот же вечер доктор Брэйер отправил срочную шифровку начальнику военного отдела при министерстве иностранных дел в Берлине – человеку, который знал самые строгие тайны и который был постоянно осведомлен о планах верховного главнокомандования и его военной разведки, Упомянув о случившемся, доктор Брэйер подчеркнул, что не видит возможности договориться с норвежцами о том, чтобы господа Бенеке и Опитц остались в Норвегии. Норвежские власти располагают весьма точными данными об их деятельности. Правда, Бенеке очень сомневается в обоснованности доказательств, имеющихся в руках норвежского правительства. В связи с этим посланник предлагал следующий вариант действий.

Он брался доказать начальнику протокольного отдела министерства иностранных дел Норвегии, что ему не удалось «обнаружить каких–либо фактов, подтверждающих подозрения норвежских властей. Однако в связи с серьезностью обвинений, выдвинутых против Бенеке и Опитца, он считает необходимым прекратить их деятельность в Норвегии. Несмотря на то что эти утверждения основаны на весьма сомнительных источниках, продолжение дискуссии по этому вопросу едва ли приведет к тому, что подозрения будут сняты. Даже если это и случится, указанные лица все равно покинут Норвегию. Однако посланник должен сохранить за собой право вернуться к этому вопросу и потребовать от норвежских властей дополнительных доказательств. Далее посланник решил просить о том, чтобы ему было предоставлено право самому определить время отъезда Бенеке и Опитца в течение последующих восьми дней. Дело в том, что Бенеке должен был передать дела старшему правительственному советнику Полю. Чтобы обезопасить деятельность последнего, посланник предлагал объявить Поля сотрудником миссии. Вот полный текст этой телеграммы.

№ 436

Срочно! Совершенно секретно!

2 апреля 1940 года, 18 час. 55 мин.

Берлин, министерство иностранных дел,

советнику фон Гейден–Риншу (лично)

2 апреля в 11 часов дня начальник протокольного отдела норвежского министерства иностранных дел г–н Юханнессен пригласил г–на Нейгауза к себе и передал ему просьбу правительства Норвегии выслать из пределов страны гг. Бенеке и Опитца, поскольку они объявлены «персонами нон грата». Причиной тому является обнаружение у Бенеке и Опитца тайного радиопередатчика, который они используют для незаконных целей. Помимо этого, окружающие г–на Бенеке лица находятся на подозрении у норвежской полиции как вероятные шпионы. Министерство иностранных дел Норвегии желает уладить дело неофициальным путем, поэтому г–н Юханнессен, первоначально настаивавший на немедленном выезде г–на Бе-. неке, готов предоставить ему на это недельный срок. Учитывая точность сведений, собранных норвежцами о гг. Бенеке и Опитце, я, к сожалению, не могу даже пытаться продлить их пребывание здесь. На мой вопрос относительно источников информации, которыми пользуется норвежское правительство, г–н Бенеке ответил, что у него есть кое–какие подозрения, однако он не может сказать точно, какими обвинительными материалами располагает правительство Норвегии.

Предлагаю следующий план действий. Я буду пытаться убедить начальника протокольного отдела МИД Норвегии, что после тщательного расследования дела я не смог найти подтверждений предъявленному обвинению, но что я, принимая во внимание серьезность подозрений и не желая обострять отношения с норвежцами, предпочитаю прекратить деятельность указанных господ в Осло. Одновременно я оставляю за собой право позднее пересмотреть это дело и потребовать более веских доказательств их вины. Срок отъезда гг. Бенеке и Опитца я попытаюсь установить сам. Вероятно, удастся оттянуть его на восемь дней.

Для продолжения работы, начатой Бенеке, вполне подошел бы старший правительственный советник Поль, которого для большей легализации можно включить в состав миссии. Разумеется, в ближайшее время работать придется еще более осторожно.

Я хотел бы получить дальнейшие указания не позднее вечера 3 апреля,

Брэйер

На следующий день, поздно вечером, доктор Брэйер получил сообщение о том, что верховное главнокомандование одобрило предложенный им план действий. Посланник получил, кроме того, полномочия предпринимать любые шаги в Осло без предварительного согласования с Берлином каждого «шахматного хода». Майор Бенеке телеграфировал адмиралу Канарису, что требование о его отъезде будет отсрочено еще на несколько дней.

Ранним утром 4 апреля фон Нейгауз позвонил начальнику протокольного отдела министерства иностранных дел Норвегии и попросил аудиенцию на 11 часов того же дня. При встрече советник германской миссии точно изложил полученные им от посланника Брэйера инструкции.