Текст книги "Отзвуки сердца (ЛП)"

Автор книги: Л.А. Кейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Глава 31

Фрэнки

Четыре месяца спустя…

Прохладный, бодрящий воздух, шелест чьих-то разговоров вдалеке, тихий плеск волн и холодная гладь воды. Эти несколько вещей были моим утешением, когда мысли становились настолько громкими, что хотелось кричать.

Поздний июльский вечер сопровождался потрясающим закатом, который дарил покой, несмотря на хаотичность разума. Четыре месяца. Прошло четыре долгих месяца с тех пор, как я в последний раз видела Риска у черного входа в «Мэри Уэллс». Я прислонилась к перилам пирса, где в последнее время проводил все больше и больше времени. Если позволяла погода, по вечерам часто гуляла по пирсу, чтобы расслабиться после долгого, тяжелого рабочего дня.

Я опустила глаза и улыбнулась, когда почувствовала легкий толчек в животе.

2021 был для меня бурным годом и сейчас только двадцать восьмое июля, полдень. Риск Келлер, мой бывший парень и любовь всей жизни, ворвался обратно в мою предсказуемую, спокойную жизнь и само его присутствие перевернуло всё с ног на голову. Несмотря на то, что наши отношения быстро возродились и так же быстро пошли под откос, я рада, что всё это произошло. Потому что привело меня к настоящему моменту.

Быть матерью его ребенка.

Мне стало известно об этом два месяца назад. Риск к тому времени уже был в реабилитационном центре, так что я держала это при себе. Мэй периодически сообщал свежие новости о нем, когда сам получал их. Срок пребывания Риска в реабилитационном центре закончился чуть больше трех недель назад. Каждый раз, когда я задумывалась о том, почему он до сих пор не приехал за мной – чувствовала себя виноватой. То, что Риск завершил свою трехмесячную программу реабилитации, не означало, что он мог просто взять и вернуться в то место и к тому человеку, из-за которых у него случился рецидив.

Но, как же я ждала, чтобы он вернулся.

Я закрыла глаза, пытаясь отогнать страх и сомнения, которые закрадывались в разум всякий раз, когда думала о его возвращении домой. В моем первом текстовом сообщении, когда он возвращался в Лос-Анджелес, было сказано: если еще будешь хотеть меня, ты знаешь, где искать. Это сообщение все еще оставалось в силе. Риск был моим единственным. Я верила, что принадлежу ему. Я могла только молиться о его возвращении в Саутволд, по тому что теперь двое ждали его возвращения домой: наш малыш в моем животе и я.

Но мы могли подождать еще.

Пока Риск сам не решит приехать. И оставался еще вопрос: пойдет ли ему на пользу возвращение в Саутволд? Я ни за что не собиралась связываться с ним и сообщать, что беременна, потому что знала – он прилетит в Англию ближайшим рейсом. Если он решил не возрождать наши отношения, мне будет адски больно, но я выживу. О том, что у нас будет ребенок, мне хотелось рассказать ему только после того, как он примет свое решение. Не желаю, что бы эта новость повлияла на его выбор. Если бы Риск захотел жить без меня, это была бы уже моя проблема, с которой необходимо будет разобраться. Я знала – он никогда не отвернется от своего ребенка.

Незнание – тревожило. У меня не было особо много времени, ведь дело касалось растущего в моем животе ребенка.

– Боже, – произнесла я, подняв глаза в небо. – Подай мне знак… что-нибудь, что угодно. Просто дай намек на то, что мне нужно сделать, пожалуйста.

Волны, бьющиеся друг о друга под пирсом, были моим ответом… пока мне не ответил голос.

– Какой знак ты ищешь, Вишенка? Может быть, я смогу помочь в поисках.

Время остановилось. Я медленно обернулась, испугавшись, что мне почудился его голос и остолбенела. Он стоял в нескольких метрах от меня с большими пальцами, в карманах черных джинсов, в черных ботинках и футболке Nirvana с дырками, а копна белокурых волос слегка завивалась на концах.

Потрясающий. Счастливый, здоровый, улыбающийся… мой Риск.

– Риск. – Я положила руку на грудь. – Я как раза думал о тебе.

– Знаю.

Я только моргнула.

– Правда?

– Да, – кивнул он. – Пирс, море и я – вот три твои любимые вещи. Ты всегда думаешь обо мне, когда смотришь на море.

Не помню, чтобы когда-нибудь говорила ему это. Не важно. Это же все равно правда.

– Ты действительно здесь.

– Я действительно здесь. Я был бы здесь еще пару недель назад, – сказал Риск. – Но мне нужно было уладить кое-какие дела.

– Правда?

– Да, – ответил он. – Понимаешь, я покупал землю рядом с пляжем, чтобы построить новый дом.

Боль пронзила мою грудь.

– Ты строишь пляжный домик? – Нервно сглотнула. – Счастливчик. Где-нибудь в хорошем месте?

– В очень хорошем месте.

Решив, что он не хочет говорить, где находится это место, я не стала настаивать.

– Как получилось, что ты тут, на пирсе?

– Видел, как ты шла от своего коттеджа сюда около получаса назад… Решил подойти и поздороваться.

Я смотрела на него, а он на меня.

– Тебя кто-нибудь видел?

– Нет. Никто не знает, что я здесь, кроме Нолана и ребят. Он взял на себя работу Криса на время. Они внизу у входа на пирс. Джейкоб и Тобиас сказали, что будут отпугивать всех, кто захочет прогуляться здесь.

Я моргнула.

– Но на пирсе уже есть люди. Я прошла мимо двух рыбаков и несколько человек наблюдали за закатом ближе к сувенирным магазинам.

– Отлично, – усмехнулся Риск. – Парни не позволят никому, кто выглядит так, будто ему платят за съемку, следовать за мной на пирс… удовлетворена?

Я усмехнулась.

– Тебе следовало просто начать с этого.

– Возможно, – улыбнулся Келлер. – Как ты держишься?

Красивое лицо мамы промелькнуло в голове.

– Некоторые дни хуже других, – честно ответила я. – Сегодня чувствую себя спокойно. Могу думать о маме, улыбаясь. Вчера не могла дышать от боли так скучала по ней. Это вызвало приступ, но Майкл был со мной, так что всё в порядке. Завтра? Кто знает. Неизвестно, что я буду чувствовать, пока не проснусь.

Беспокойство отразилось на лице Риска.

– Как у тебя дела? – поинтересовалась я. – Ты выглядишь изумительно, Риск.

Он действительно выглядел намного здоровее, чем когда мы виделись в последний раз.

– Четыре месяца трезвости, – сказал Риск, дотрагиваясь до монеты, которая висела у него на шее. – Это второй раз, когда получаю эту монету, но знаю, на этот раз она будет моей последней.

– Я так горжусь тобой. Искренне рада за тебя, родной.

– Фрэнки, – он засунул руки в карманы. – Прости меня за все, что сделал, за причиненную боль. Произошедшее на «Уэмбли»… Ненавижу себя за это.

– Не надо, – велела я, решительно направляясь к нему, пока не оказалась в нескольких сантиметрах. – Ты уже извинился. Мы не можем изменить того что произошло. Я знаю, что тебе жаль и ты не хотел причинять мне боль. Понимаю, в тот момент ты даже не осознавал, что мы находимся на сцене, твой разум был занят осознанием того, что я сделала. Там, на сцене, в тот момент, тебя медленно убивала мысль, что я не слышала ни одной песни. Знаю, что ты говоришь через свои песни… я не могла послушать их до концерта, поскольку слишком боялась услышать, что ты хотел сказать.

Печаль в глазах Риска не давала покоя.

– Могу я тебе кое-что сказать?

Он кивнул.

– Я поклялась, что забуду тебя, когда убежала со стадиона, – сказала ему. – Когда уезжала из Лондона, пообещала себе, что просто вычеркну тебя из своей жизни, чтобы научиться дышать без тебя, но не смогла.

Он выдохнул. Боже, отец моего ребенка выглядел таким испуганным.

– Потому что ты любишь меня, хотя эта любовь причиняет боль?

– Потому что любить тебя – удовольствие, которого я желаю на всю жизнь.

– Почему? – спросил он. – После всего через что я заставил тебя пройти?

– Потому что ты – мой риск, и я молюсь, чтобы быть твоим.

Он придвинулся ближе и положил руки мне на плечи.

– Так и есть, Фрэнки. Это всегда была ты, с тех пор как мне исполнилось тринадцать. Только ты.

– Значит, ты принял решение? – спросила я. Живот скрутило в ожидании решения.

– Я стою перед тобой, не так ли?

– Мне нужно услышать, как ты это скажешь. – Я положила руки ему на талию. – Мне нужно услышать от тебя, что ты хочешь меня, правда. Что выбираешь меня.

– Я хочу тебя. Я выбираю тебя. – Его руки переместились к моему лицу. – Боже, женщина, я хочу тебя на всю жизнь.

Слезы наполнили мои глаза.

– Хорошо, потому что у меня есть вторая причина, по которой мне действительно нужно было это знать.

– Что ты имеешь ввиду?

Не хотелось затягивать разговор, поэтому сказала прямо.

– Я беременна, – сказала я, глядя в его расширяющиеся глаза. – Прости, понимаю, что это последнее, что сейчас нужно тебе в жизни, но скрывать не хочу. Это твой ребенок.

– Ребенок? Ты беременна моим ребенком? – прохрипел Риск. – Он – это значит мальчик?

Я кивнула, чувствуя, как в горле образовался комок.

– На прошлой неделе ходила на УЗИ, и врач по ошибке назвала мне пол, но я не жалею, что узнала. Да, у нас будет мальчик.

– Сколько ты беременна? – Риск посмотрела вниз. – Я имею в виду, на каком сроке?

Я обтянула тканью своего летнего платья растущий маленький животик.

– Сегодня девятнадцать недель и три дня, – ответила ему. – Нам почти пять месяцев. Я должна родить девятнадцатого декабря.

Риск ничего не сказал, но выглядел бледным.

– Я узнала об этом только через несколько недель после Лондона, когда ты уже был в реабилитационном центре. Не хотелось разрушать твой прогресс. Мучилась вопросом как сказать тебе об этом. Нельзя же просто написать что-то настолько важное в сообщении… Признаюсь, меня подмывало сказать Мэю, чтобы он рассказал тебе… но я рада, что сейчас ты просто появился здесь.

– Фрэнки. – Его голос был едва слышен. – Чёрт. Я не могу думать.

– Всё в порядке, – сказала я. – Понимаю, это шок. Закрой глаза.

Он сделал это в одно мгновение.

– Медленные вдохи. Вдох через нос и выдох через рот, – инструктировала я. – Вот так, родной.

Всё еще с закрытыми глазами, он протянул руки и прижал ладони к моему животу. Несмотря на то, что между нами был тонкий слой ткани, контакт послал электрический разряд по всему моему телу. Я негромко застонала, когда Риск опустился на колени и приблизил лицо к моему животу. А когда он задрал платье, чтобы увидеть мой живот – ахнула.

– Риск, кто-то может фотографировать…

– Все думают, что я в Лос-Анджелесе, – сказал он, заправляя платье под лифчик, чтобы оно не упало. – Кроме того, никто с пляжа не может видеть нас. Мы далеко, Нас загораживает здание. Здесь только ты, я и море.

Я положила руку ему на щеку.

– И наш ребенок.

Риск наклонился и прижался губами к нижней части моего животика, чуть выше трусиков. Его руки по обе стороны от живота, лицо, прижато так нежно… у меня даже перехватило дыхание от интимности этого момента.

– Ты ведь не сердишься? – Спросила я. – Из-за ребенке? Клянусь, я не планировала этого. Ни разу не пропустила прием таблеток, да еще и Оуэн пнул меня в живот той ночью. Это просто… случилось. Он просто случился.

Риск посмотрел на меня снизу вверх, а потом встал во весь рост, что вынудило меня запрокинуть голову, чтобы сохранить зрительный контакт. Он взял мое лицо в ладони и сказал:

– Ты сделала меня самым счастливым человеком на земле. Есть только одна вещь, которая может сделать меня еще счастливее, чем то, что ты родишь моего ребенка.

Я замерла.

– Какая?

– Снова быть с тобой. Просыпаться и первым делом видеть твое лицо по утрам. Обнимать тебя, когда засыпаю ночью. Я хочу тебя, Фрэнки. Сейчас больше, чем когда-либо.

Риск опустил мое платье обратно, не сводя с меня глаз.

– Не только потому, что я беременна? – Настаивала я. – Ты хочешь меня такой, какая я есть, верно?

– Конечно, именно такой. Я хотел бы отмотать время назад и вернуться в наши восемнадцать, что бы никогда не расставаться. – Он покачал головой. – Единственная разница в том, что сейчас я сражаюсь за тебя и свою семью. Не уйду, даже если прогонишь. Я буду сражаться за тебя, за нас, пока в моем теле не останется дыхания.

Меня словно затянуло в повторяющийся сон, в котором я слышала, как Риск говорил мне все это раньше. Было так страшно, что проснувшись, снова окажусь в полном одиночестве.

– Я люблю тебя. – Риск Келлер прижался своим лбом к моему. – Ты же любишь меня?

– Да, – ответила без колебаний. – Больше всего на свете. Я люблю тебя.

– Тогда будь со мной, – сказал он. – Просто стань моей снова… Всё остальное мы решим по пути. Пока мы вместе – сможем разобраться во всем.

– Хорошо, – произнесла я, удивив нас обоих быстрым согласием.

– Да? Так просто?

– Да, – прижалась я к нему. – С тех пор как мне было пятнадцать, я хотела быть твоей и только твоей. Ничего не изменилось, рок-звезда. Не думаю, что для нас настанет идеальное время, чтобы встретиться, но я больше не буду терять время. Я хочу быть с тобой. Смерть мамы показала, что я должна жить полной жизнью. Должна создать свое собственное счастье. И это счастье – с тобой.

– Слава Богу, – Риск взял мое лицо в свои руки. – Потому что у меня была надежда, что ты будешь жить со мной не как соседка, когда я построю новый дом.

На меня накатило замешательство.

– Не понимаю.

– Участок земли в нескольких сотнях метров в ту сторону продавался весь последний год. – Он указал на красочные пляжные хижины и улыбнулся. – Сегодня сделка закрылась. Земля находится сразу за пляжем. Хотя пляж останется общественным, земля будет нашей. Мы можем построить на ней все, что захотим. Просыпаться каждое утро и видеть океан и пирс – две вещи, которые нравятся нам обоим.

От удивления я потеряла дар речи.

– Ты… здесь, в Саутволде… а как же Лос-Анджелес?

– Вишенка, – Улыбнулся Риск. – Я могу жить в любой точке мира. В Лос-Анджелесе было проще, потому что там было много работы, но еще потому, что он был далеко от тебя. Мне нужно было быть далеко от тебя, если нет возможности быть с тобой. Мы с ребятами всё обсудили и решили разделить наше время. Эйнджел хочет продолжать жить в Лос-Анджелесе, его девушка только что переехала к нему. Его мама и сестра живут там, так что это был очевидный выбор для него. Хейс и Мэй оставят свои дома в Хиллз, как и я, но они оба покупают дома в Лондоне. У Мэя уже есть дом его детства здесь, в городе, который, я уверен, он будет с удовольствием посещать и дальше.

Я просто проглотила язык.

– Нолан позаботится о нашем расписании. Он исполняет обязанности менеджера вместо Криса и ищет компетентного помощника, на данный момент. Когда мы захотим записать альбом, то составим расписание. Когда нужно будет продвигать наши песни и музыку, гастролировать, ездить на вручение наград и заниматься прочей рабочей ерундой, мы будем знать обо всем заранее. Ты сможешь решить, хочешь поехать со мной или остаться здесь до моего возвращения.

Всё было слишком быстро и просто, чтобы в это поверить.

– Не может быть, что бы все было так просто… не может быть.

– Именно сейчас мы добились успеха и зарабатываем хорошие деньги. Когда мы только начинали это и не было невозможно, но теперь, Вишенка, возможно всё.

– Почему это звучит так, будто ты знал, что мы снова будем вместе? – поинтересовалась я. – Попахивает заранее продуманным планом, Риск.

Он убрал выбившиеся пряди волос с моего лица.

– Ну, потому что на этот раз я не собирался уходить, Фрэнки. Я собирался встать на колени и умолять тебя, если понадобится. Боже, детка, ты понятия не имеешь, как сильно я тебя люблю, не так ли?

Вот если бы это было хоть немного похоже на то, как я его любила, тогда да, знала.

– Возможно, у меня есть смутное представление.

– Только смутное? – Его губы дрогнули. – Думаю, мне лучше поторопиться и дать тебе понять, как сильно я тебя люблю.

– Поторопись.

Он наклонил свое лицо к моему.

– Что ты предлагаешь?

– Что ж, – Я улыбнулась во все тридцать два зуба. – Думается, поцелуй был бы хорошим началом.

– Сначала один вопрос.

– Задавай.

Я резко втянула воздух и закрыла рот руками, когда он опустился на одно колено. Полез в задний карман и вытащил великолепное кольцо с бриллиантом.

– Не думал, что буду делать это прямо сейчас, – сказал он. – Я купил это кольцо в тот день, когда прилетел в Лос-Анджелес. Носил с собой все время, потому что знал: однажды точно попрошу тебя выйти за меня замуж. Сегодня утром был у Майкла, просил у него разрешения жениться на тебе, когда вновь завоюю твое доверие. Он немного поворчал на меня, но пожал руку и сказал «да». Ты – мой свет, Фрэнки Фултон. Так было с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Ты сделаешь меня самым счастливым и удачливым человеком на свете, если окажешь мне честь и станешь моей женой. Ты выйдешь за меня замуж, Вишенка?

– Да! – прокричала я, заливаясь слезами. – Да, Риск.

Риск надел кольцо на мой безымянный палец и вскочил на ноги. В тот же миг его губы оказались на моих. Так началась наша общая вечность.

Глава 32

Фрэнки

– О чем ты так напряженно думаешь, милая?

Посмотрев на Майкла, только пожала плечами.

– Обо всем, – ответила я. – Не могу сосредоточиться на чем-то одном, какая-то неразбериха в мыслях.

– Знаю это чувство, – он поставил передо мной чашку чая.

Я была в доме, который делили Майкл и моя мама. Все выглядело точно так же, как и тогда когда мама была жива, но ощущения уже не те. Словно её присутствие исчезло, хотя её вещи всё еще были здесь. Может где-то в глубине души, я надеялась, что когда приду сюда смогу ощутить ее незримое присутствие и побуду с ней таким образом. Увы.

– Хочу спросить, как у тебя дела, но думаю, что тебе уже надоел этот вопрос, впрочем как и мне.

Правда. Жители Саутволда много сделали, что бы почтить память моей мамы. Они присылали цветы, открытки, приносили домашнюю еду и предлагали своё участие круглосуточно и каждый день, если Майклу или мне это понадобится. Я любила свой город и еще больше любила людей, что жили в нем.

– Сегодня хороший день, – призналась я. – Но, Боже, я скучаю по ней, Майкл. Мне ее так не хватает.

– Мне тоже, милая. И всегда будет не хватать.

– Хоть это и странно, – я погладила ручку на своей чашке. – Но женщина, которую мы знали, покинула нас давным-давно, а теперь, когда она ушла полностью, кажется, что мне снова приходится оплакивать ее уход.

– Это просто скорбь, Фрэнки. Не старайся найти в ней смысл. Мы знаем, что у горя есть стадии, но ни один человек не горюет одинаково. Люди не созданы для того, чтобы просто смириться с тем, что те, кого любим больше всего, могут уйти навсегда. Именно поэтому нам так долго приходится жить с болью. Потом наступает момент, когда при мысли о них хочется лишь улыбнуться. Даже улыбка при воспоминании об ушедшем любимом человеке – это скорбь. Не позволяй никому и никогда говорить тебе обратное.

– Ты прав, – согласилась я. – Понимаю. Просто хочется найти способ справиться с этим чувством. Это больно.

Майкл потянулся и сжал мою руку.

– Знаю, дорогая.

Мое сердце разбилось, когда я посмотрела на отчима.

– Майкл, я когда-нибудь, по-настоящему, говорила, как сильно люблю тебя? – спросила я, сжимая его руку. – Пусть называю тебя по имени, но ты очень похож на моего отца. Ты знаешь это, правда?

Он широко улыбнулся, а в его глазах заблестели слезы.

– Конечно, я знаю, что ты любишь меня, – сказал он. – А ты – моя малышка. Фрэнки, ты мне как дочь.

Встав одновременно, мы крепко обнялись и заплакали. Оба чувствовали боль, потому что нам чертовски не хватало невероятной женщины.

– Я должна поговорить с тобой кое о чем.

– Это как-то связано с тем булыжником у тебя на пальце?

– Риск вернулся, – Я улыбнулась, как влюбленная дурочка. – Но думаю, ты уже знаешь, верно?

То, как я взглянула на Майкла, заставило его рассмеяться.

– Он ведь встал на одно колено, как следовало?

– Да. Встал. Ты такой проницательный.

Майкл взял мою руку и провел кончиками пальцев по обручальному кольцу. Мне все еще не верилось, что оно мое, что Риск попросил меня выйти за него замуж и я согласилась. Сегодня утром, когда я проснулась, меня мучила неопределенность моего положения, вопрос о том, как сказать ему, что я беременна, после всего, через что мы прошли. Сейчас же, я уже обручена с этим человеком и планирую совместное будущее для нашей семьи. Нашей семья. Я, Риск и наш сын. Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. С этого момента я буду благодарить Бога за каждую секунду нашей вечности.

– Он взволнован? – спросил Майкл. – Новостью о ребенке?

О беременности я сообщила Майклу, когда была на двенадцатой неделе. Он очень обрадовался, что станет дедушкой.

– Безумно. – Покачала головой. – Ты был прав, не о чем было волноваться.

– Я же говорил.

Хмыкнула я в ответ.

– О, да.

Я посмотрела на человека, который когда-то был для меня не более чем семейным врачом. Теперь он – единственный родитель у меня, который остался жив. Осознание этого порождало какие-то грустные мысли в голове.

– Что случилось?

– Риск не может постоянно оставаться в Саутуолде круглый год. – С болью выдохнула я. – Ему приходится много путешествовать по работе, но он сказал, что у нас всё получится. Большую часть года мы будем проводим здесь, в Саутуолде, но будут гастроли или необходимые поездка в Штаты. Я хочу быть с ним в это время.

– Я бы не ожидал ничего меньшего, чем жена, желающая быть со своим мужем. – Майкл улыбнулся. – В чем же проблема?

Я опустила глаза.

– Мне… не хочется оставлять тебя и маму.

При мысли об этом я чувствовала себя ужасно.

– Посмотри на меня, малыш.

Я подняла глаза на Майкла и увидела как ярко светилась в них его любовь ко мне.

– Твоя мама будет с тобой, куда бы ты ни пошла. – Он сжал мою руку. – Она больше, чем кто-либо другой, знала, как сильно ты любишь Риска. Уверен, ей бы хотелось, чтобы ты провела с ним счастливую жизнь.

Я захныкала.

– Но как я могу просто оставить ее здесь… как я могу оставить тебя здесь совсем одного?

– О, милая, – улыбнулся Майкл. – Я не одинок. У меня есть друзья рядом и, как у тебя, у меня всё еще есть твоя мамочка.

– Мне просто… Мне так страшно. Саутволд так долго был моей жизнью.

– Ты боишься, что всё снова изменится, если ты уедешь?

Я молча кивнула.

– Я понимаю. – Большой палец Майкла ласково скользнул по моим костяшкам. – Ты была здесь так долго из-за мамы. Посвятила ей последние девять лет своей жизни, но теперь, малыш, пришло время тебе прожить свою жизнь. Для себя.

Нужно переварить нашу беседу.

– И не бойся, что не вернешься, – добавил он. – Ты будешь здесь большую часть года, а остальное время будет для тебя, как отпуск. Тебе не удалось бы остаться в Саутволде, даже если бы попыталась. И ты это знаешь.

Удивленный смех сорвался с моих губ, а из глаз потекли слезы. Майкл улыбнулся, а затем притянул в свои объятия. Я обняла его так крепко, как только могла и он ответил тем же в десятикратном размере.

– Я люблю тебя, – сказала я ему. – Ты знаешь это, не так ли?

– Знаю. – Он поцеловал меня в макушку. – И ты знаешь, что я люблю тебя, верно?

– Верно.

Покинув дом Майкла, я почувствовала такое облегчение и счастье, какого не ощущала уже давно. Я пошла в направлении пирса и написала Риску, куда иду. Он с ребятами пошел в «Мэри Уэллс» перекусить, а я – поговорить с Майклом. Мне не хотелось есть. Просто пройтись и подышать – было бы замечательно. Сколько себя помню, никогда не дышалось так легко. Уже стемнело, когда я достигла любимого места на пирсе. Сиял маяк и ярко горели огни причала.

Мой телефон запищал.

Риск: Когда впервые вернулся в Саутволд, я начал писать песню, которая, к моему удивлению, была о тебе. В процессе написания разных частей у меня возникали разные чувства. Когда боялся снова увидеть тебя, когда радовался, что ты ненадолго стала моей, когда был разбит после того, как всё закончилось между нами на «Уэмбли» и на пирсе. Пусть эта песня будет последней, которую я когда-либо напишу о тебе, в которой есть сомнения и слова «должен был бы, должен был бы». Необходимо закрыть главу моей жизни, в которой есть тоска и нерешительность в отношении тебя. Хочу смотреть в будущее, зная, что всегда буду видеть себя рядом с тобой, а тебя – рядом со мной.

Я написал это для тебя.

Ты для меня – отзвуки сердца.

Мне тебя никогда недостаточно.

Я люблю тебя, Вишенка.

Дрожащими руками я кликнула на MP3-ссылку, которая была прикреплена к сообщению и надела наушники. Нажала кнопку «play» и закрыла глаза. Гитарные рифы и ритм ударных окружили меня раньше, чем голос Риска.

Меня не оставляют равнодушным твои зеленые глаза,

Твоя нежная кожа и милая улыбка.

Моя жизнь стала намного лучше благодаря тебе,

Просто находясь рядом. Ты – мой духовный целитель.

Ты понимаешь меня как никто другой, моя защитница, моя любимая.

А затем начинается шторм, и ты переключаешься,

Чтобы подчеркнуть, что тебе реально плевать.

А я люблю тебя. Я показываю это, ты используешь это против меня, И ты знаешь это.

Я ненавижу тебя, ты мне не нужна,

Это чистая ложь, я не могу дышать без тебя.

Я вхожу, ты уходишь,

Бросаешь меня, в чем дело?

Просил тебя, умолял,

Я всё поставил на кон, ты не веришь.

Я бы отдал свою жизнь за твою, думать не надо,

А ты бы сделала то же самое для меня, о, вишенка милая моя?

Но неважно, что было сказано или сделано,

Ты всегда будешь моей недостаточностью.

Мне никогда не будет достаточно.

Мне никогда не будет достаточно.

Ты всегда будешь моей недостаточностью.

Надо было сказать тебе это, когда ты мне доверяла,

Когда смотрела на меня и видела настоящего.

Как бы мне хотелось, чтобы всё сложилось иначе,

Мою фамилию и наших общих детей для тебя.

На части ты меня разбила, я не выдержал,

Но если бы сейчас позвонила, то знаешь, я бы прибежал.

Всё это случилось не просто так, как ты мне рассказывала,

Но я не могу оправдать это. Это прожигает во мне дыру.

Я скучаю по твоим рыжим волосам, по твоему нежному смеху,

По твоим адским поступкам, и тому, как ты прикрываешь мне спину.

Конечно, я всё испортил, но, детка, и ты тоже,

Наша пара создалась в аду и я не отделим от тебя.

Возможно, уже слишком поздно, вероятно, ты двигаешься дальше,

Но мне нужно знать твое отношение к этим словам.

Потому что неважно, что было сказано или сделано,

Ты всегда будешь моей недостаточностью.

Мне никогда не будет достаточно.

Мне никогда не будет достаточно.

Ты всегда будешь моей недостаточностью.

Ты всегда будешь моей недостаточностью.

Мне никогда не будет достаточно.

Мне никогда не будет достаточно.

Ты всегда будешь моей недостаточностью.

Ты всегда будешь моей недостаточностью.

Мне никогда не будет достаточно.

Мне никогда не будет достаточно.

Ты всегда будешь моей недостаточностью.

Слезы полились из моих глаз. Я прослушала песню от начала до конца еще раз десять. Слезы не прекращали течь. Мы столько всего пережили, причинили столько ненужной боли, но всё это привело нас к настоящему моменту. Мы сделали то, о чем я всегда молилась. Преодолели наши проблемы, не сдавались и в конце концов перешли на другую сторону и стали сильнее благодаря пройденным испытаниям. Я вытерла слезы и взяла телефон.

Фрэнки: Ты тоже моя недостаточность, рок-звезда. Ты мой навеки.

Отправила сообщение и стала смотреть на океан, вдыхая морской воздух полной грудью. Я вдруг подумала, что могу сделать всё что угодно. Хорошо. Действительно хорошо. Я почувствовав вибрацию и посмотрела на экран телефона.

Риск: Тебе понравилось?

Фрэнки: Мне понравилось. Честно говоря, дар речи даже потеряла. Не знаю, что сказать.

Риск: Это впервые, мой телефон заполнен сообщениями от тебя. Ты пишешь эссе.

Фрэнки: Умник.

Риск: Умник, за которого ты выходишь замуж.

Фрэнки: Ах, черт возьми, верно. Мне до сих пор не верится, что ты станешь моим мужем. Так хочу тебя поцеловать. Где ты?

Риск: Примерно в десяти метрах от тебя.

Фрэнки: Это будет жутковато, если я обернусь и ты будешь там.

Риск: А хотел быть романтичным.

Фрэнки: Не буду двигаться.

Риск: Я буду.

Как только положила телефон обратно в карман платья, сильные руки обхватили мою талию и устроились на животе, а твердое тело прижалось к спине, соединяя кусочки целого – нас.

– Должна вас предупредить, сэр. – Я откинула голову назад. – Мой жених очень меня оберегает, он бы надрал вам задницу за то, что вы ко мне прикоснулись. Может, вам стоит оставить меня в покое?

– А может, он позволит мне показать его даме, как хорошо провести время в конце пирса?

Я рассмеялась и шлепнула Риска по бедру. Он усмехнуться и поцеловал меня в макушку.

– «Никогда недостаточно» – это прекрасно, – сказала я, сильно воодушевленная. – В ней было всё, что нужно: наша боль, гнев и замешательство, но больше всего наша любовь. Я услышала тебя. Мне понравилось, Риск. Очень понравилось. Я люблю тебя, дорогой.

Он повернул меня лицом к себе. Его руки переместились к моему лицу.

– Я женюсь на тебе, – сказал мужчина моего сердца, не в силах скрыть улыбку. – У нас будет ребенок. Это та жизнь, о которой я всегда мечтал, Фрэнки. Создавать музыку с «Blood Oath» и иметь рядом с собой тебя и маленькую банду наших малышей. Думаю, тебе всегда казалось, что «Blood Oath» – моя единственная мечта, но это не так. Вот моя мечта. Ты, я и наша семья, а еще музыка, парни и группа. Всё это. Теперь моя мечта исполнилась.

Я расплакалась. Снова.

– Эти гормоны заставляют меня постоянно плакать. Ты должен перестать быть таким чертовски милым.

Риск улыбнулся, смахивая пальцами мои слезы, затем наклонился и провел губами по моим губам.

– Ты моя мечта, Фрэнки.

– Ты – моя недостаточность, Риск.

Я обняла за талию мужчину, которого так сильно любила и посмотрела ему в глаза. Он был не просто моей мечтой, он был для меня всем. Моим риском в этой жизни. Всем моим миром. И этот мир – полностью мой.