Текст книги "Пророчица (СИ)"
Автор книги: Ксюша Ангел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
Глава 27. Старый знакомый
Новая жизнь, в общем‑то, мало отличалась от старой. Работа, вечера с книгой… Казалось, я перечитала уже все, что можно было прочесть. Иногда сидела, глядя на совят, заполонивших широкий подоконник в моей комнате, и думала о будущем. После того дня, когда очнулся Влад, я часто размышляла о том, что будет со мной завтра, как сложится пасьянс и что мне это принесет.
Плохое решительно отметала, оставляла лишь бытовое, человеческое. За страхами и магическими влечениями я совершенно забыла о не так давно планируемом спокойном быте с Матвеем, подготовке к новой для меня роли. Понятно, что сейчас это уже потеряло актуальность, но мысли упорно возвращались к известию, которое тогда я так и не успела осмыслить. И когда это происходило, в груди начинало невыносимо щемить, а необъяснимая грусть не отпускала до вечера.
Мама ведь смогла построить семью. Пусть ненадолго, пусть это за версту разило фальшью, но я родилась, и отец любил меня…
А потом я понимала, что так не смогу. Не после того, что узнала об атли, не после того, что пережила. Связать жизнь с обычным человеком, скрывать свою истинную сущность и болезненную тягу к другому…
Влад, и правда, восстановился быстро. Никто не успел опомниться, как в доме уже звучал его проникновенный голос, а жизнь завертелась в прежнем ритме. Впрочем, спустя неделю после приезда из больницы, он отправился в Лос Анжелес, и стало спокойнее дышать. Во всяком случае, мне. Мы не возвращались к прежним разговорам о венчании, он никак не намекал на нас и вообще мало со мной разговаривал. Обиду я прогнала сразу, отругав себя за ненужные переживания, а потом долго собой гордилась.
После хельзы внутри поселился страх, напоминающий о злосчастном ритуале.
Может, я и правда наивная дура, если считаю, что проклятие остановит Влада? Глеб убежден, что я в опасности. А ведь он знает Влада с детства, не то, что я.
Жертва.
Это слово совершенно не нравилось, особенно когда примеряла на себя. Если Влад и правда решится, смогу ли дать отпор? Похоже, пора всерьез об этом задуматься. В хельзе на счету у него было шесть нали. Два – не так много. Возможно, он пропустил через себя и их. А это значит…
Холодок страха пробежал по позвоночнику. Пробежал и исчез.
Я не буду подозревать его! Лучше сразу отречься и уйти, чем не доверять тому, кто призван меня защищать. Бояться уснуть, потому что Влад может войти и взять ночью мою кровь.
Но даже не это самое страшное. У меня было время подумать и решить для себя. Нельзя оставаться слабовольной, списывая собственные ощущения на последствия мести давно почившей ведьмы. Ведь они во многом настоящие. Реальные. Мои.
Мне нравится в нем все. То, как он смотрит, как двигается, говорит. Как идет ему стрижка, какие удивительные у него глаза. Как бешено стучит сердце, когда он приближается с полуулыбкой – немного хищной, но в то же время ласковой.
Я не могу отбросить это и списать на проклятие. Потому что тягучую, невыносимую тоску нельзя подделать. Потому что хочу видеть его счастливым независимо от того, будем ли мы вместе.
Если Влад действительно решится провести ритуал, у меня просто ничего не останется. Поэтому нельзя верить. Просто нельзя.
И я не верила. Жила себе, пока другая, более реальная и осязаемая опасность не появилась в жизни атли.
Яркая вспышка заставляет вздрогнуть, зажмуриться, но уже через секунду помещение погружается в темноту. Я продвигаюсь на ощупь, примерно знаю направление. Ощущение опасности – дикое, рождающее дрожь по телу – не отпускает ни на секунду. Но я иду, потому что нужно узнать, где Глеб.
Впереди дверь – она закрыта, но в щель у пола проникает свет. Я осторожно приоткрываю ее…
Глеб сидит на стуле, его голова опущена. То ли без сознания, то ли спит. Темные волосы спутанными космами падают на лицо. А склонившись над моим другом, стоит охотник…
В голове кавардак, я уже готова переступить порог, но охотник вскидывается, улыбается, и я узнаю его. Это тот, коренастый из подворотни. Тот, что чуть не убил Кирилла, а затем меня, вселившись в Славика.
Первая мысль: он выследил атли, несмотря на то, что я сбила его со следа. Оно и немудрено, город‑то маленький. Но размышлять об этом некогда. Глеб там один на один с ним.
А потом понимаю, что это не так…
Охотник смотрит налево и улыбается. Туда, где стоят Рита с Владом. А потом я буквально слышу, ощущаю физически, как рвется жила хищного.
Пол в коридоре на поверку оказался невероятно твердым, и ушибленная рука болела. Или же твердой оказалась стена, о которую меня с силой швырнуло? Я мало помнила, но знала одно: есть два человека, которым я должна позвонить. Осторожно пошевелив рукой, убедилась, что она не сломана. Телефон нашла в нескольких метрах от себя – видимо, выронила при падении. Батарея лежала отдельно, чуть поодаль. Нужно было покупать какую‑нибудь противоударную модель, с моим‑то даром. Что ж, рано или поздно придется – не думаю, что эта выдержит многочисленные падения.
Время на перезагрузку показалось вечностью, длинные гудки раздражали – я потеряла им счет, и когда Глеб взял трубку, громко выдохнула:
– Где тебя носит?
– Фига се, приветствие!
– У меня было видение. Плохое. Охотник засек тебя, так что где бы ты ни был, Измайлов, дуй домой!
– Хочешь сказать, я на крючке? – совершенно безэмоционально поинтересовался мой друг.
– Не знаю…
– Если это так, мне нельзя домой.
– Плевать мне на всякие нельзя! – выкрикнула я, а потом добавила умоляюще: – Глеб, пожалуйста…
– Не дрейфь, Полевая. Прорвемся! – выдал он и повесил трубку.
Такого я точно не ожидала. Застыла, уставившись на потемневший экран и часто моргая. Шок медленно уходил, и я понимала, что Глеб не вернется домой. Во всяком случае, пока не будет уверен, что атли в безопасности. И я знала об этой его черте, могла предположить… Вот и что теперь делать?
Набрала его еще раз, но приятный женский голос вежливо оповестил о недоступности абонента – Глеб выключил телефон.
Думай, Полина, думай. Я рванула назад в комнату, схватила куртку.
Он может прятаться от охотника, но я‑то его знаю: где бывает, чем живет. Не раз ездила с ним на эти байкерские сборища, внушавшие непонятный ужас и трепет. Я найду его и заставлю вернуться домой!
Со скоростью звука спустилась вниз, пробежала мимо застывшей в недоумении Риты и вальяжно раскинувшейся на диване Лары.
У выхода обернулась, посмотрела на сестру.
– Звони Владу, – бросила, наспех натягивая куртку и открывая дверь. – Скажи, у меня было видение. Охотник. Глеб на крючке.
– Постой, а ты куда? – испугано спросила Рита.
– Как куда? Искать его, разумеется! – ответила я и выбежала в ночь.
Пришла домой под утро, утомленная и в отчаянии. Либо Глеб знал, что я брошусь на розыски, либо затаился где‑то, чтобы не нашел охотник. Он ведь мог вселиться в любого из знакомых Глеба, а если тот будет один… Впрочем, охотник всегда найдет способ выследить хищного. Вопрос времени, а его у нас не так много.
– Не нашла? – Сестра встретила в гостиной. Бледная, с мешками под глазами. Видно, что провела бессонную ночь.
Я покачала головой.
– Филипп тоже ищет, Полина. И Кирилл. Фил просил передать, чтобы ты не выходила из дома.
– Пусть катится! Глеб мой друг.
– Влад так и сказал. Что ты не будешь сидеть на месте. – Она осуждающе нахмурилась. – Он скоро приедет.
– Это радует.
– Поспи. На тебя смотреть жалко. – Рита взяла меня за руку, ободрительно сжала. – Вот увидишь, найдем мы его.
До вечера я маялась в доме, обзванивая тех из друзей Глеба, кого не успела навестить ночью. Тщетно – никто его не видел или не признавался, что видел. Я злилась на себя за то, что сказала о видении, на него – за то, что такой упрямый. На охотника, который вновь вернулся запугивать нас. Как же надоело бояться!
Под вечер полностью выбилась из сил. Прилегла и задремала в свете закатного солнца, расплескавшего золото по светлому покрывалу. Снилась какая‑то муть – я бежала, падала, поднималась. Снова бежала. Страх проник и в сны, заполнив их тревогой и отчаянием. Проснулась, когда уже стемнело. Наспех приняла душ и спустилась в гостиную.
Дом, казалось, опустел. То ли все настолько боялись охотника, что попрятались, то ли наоборот дружно отправились на поиски Глеба.
Одна лишь Рита копошилась у входной двери, тщетно пытаясь влезть в рукав, который постоянно ускальзывал назад.
– Уходишь? – спросила я, подходя ближе.
– Влад вернулся, – сонным голосом ответила Рита, продолжая натягивать пальто.
– Это замечательно!
У меня немного отлегло от сердца, потому как выключенный телефон Глеба и его исчезновение со всех горизонтов тревожило неимоверно. Я боялась, что больше никогда его не увижу. Не помню, когда в последний раз я за кого‑то так сильно боялась. Глеб просто был рядом, говорил колкости, но никогда не оставлял. Если бы не он, Юлиана точно закончила бы начатое, и не факт, что я бы не умерла. А теперь он в опасности, и страшный охотник может его убить…
Но с возвращением Влада вернулась и уверенность. Этот точно знает, что делать. Всегда.
Маргарита тем временем успела одеться и целенаправленно двинулась к двери.
– Эй, ты куда? – опомнилась я.
– Нужно идти, – так же безлично ответила Маргарита, скользнув по мне пустым взглядом. Секунды хватило, чтобы понять… Я уже видела такой взгляд в тот день, когда приходил Тан. Чернокнижник призывал ее специальным ритуалом, замешанным на крови. А это значит… Нет, не буду паниковать!
Я бросилась к входной двери и перехватила руку сестры. Рита дернулась, но я улыбнулась и погладила ее по голове.
– Ты права, – сказала, – надо.
В полном молчании мы сели в красный «Форд», и сестра тронулась. Честно признаться, ехать в машине ночью с человеком в трансовом состоянии за рулем – то еще удовольствие. Рита лихо вырулила на трассу и нажала на газ. Я влипла в сиденье, посылая небу просьбы о благополучном прибытии, хотя и не знала, куда мы направляемся. Сестра же в свою очередь выглядела уверенной и целеустремленной.
Лишь в машине я поняла, что телефон оставила дома – он благополучно почивал рядом с моей уже год не пополняемой коллекцией совят. И как теперь связаться с Филиппом? Так, стоп! Рита сказала, Влад вернулся…
И тут я поняла. То есть не то, чтобы полностью была уверена в догадке, но видение не могла игнорировать. Охотник призывает родню Глеба, а значит, сам Глеб у него. И если Влад в Липецке…
Додумать я не успела – Рита резко завернула в переулок и затормозила у серой «хрущевки». Она вышла из машины и направилась к подъезду, не удосужившись даже поставить авто на сигнализацию. Плохой знак. Очень плохой.
Ночное небо нахмурилось, соглашаясь. Я поспешила за сестрой, хотя поспевать за ней было весьма проблематично. Порыв ветра забрался под воротник, где‑то вдалеке залаяла собака, и я поежилась.
Что я делаю? Нужно остановить Риту, придумать план, а не идти прямо в логово к охотнику.
Поздно. Она вошла в подъезд – как назло, на двери не оказалось кодового замка или домофона. Впрочем, охотник наверняка предусмотрел бы это.
Одинокий фонарь отбрасывал желтую кляксу на черную гладь асфальтовой дорожки. Мимо шнырнула кошка, я дернулась, и она отскочила в сторону. Сердце стучало гулко, но в то же время медленно, словно застыло в смоле. Мысли спутались и превратились в вязкую кашу. Войти? Охотник молод, нас будет минимум трое против него. Выстоим? Я не боевик, Глеб в моем видении был без сознания, а Рита боится собственной тени. К тому же она под заклятием.
Можно найти телефон, позвонить Филиппу. Впрочем, пока он приедет, все будет кончено…
Что ты сделаешь, Полина? Пойдешь за сестрой? Убежишь? Будешь стоять в нерешительности?
Я вспомнила торжествующий взгляд охотника, уверенность в моей смерти, дикую боль от прикосновения смертоносных щупалец к жиле… и шагнула в подъезд.
Только войдя, поняла, что не знаю, на какой этаж подниматься. Вот дура, нужно было не сомневаться и идти за Ритой сразу! Что теперь делать? Как найти нужную квартиру? Звонить в каждую? Отличный план, Полина!
– Иди домой! – услышала рядом знакомый голос. Обернулась.
Влад подвинул меня и прошел мимо, словно мы были едва знакомы, и я просто встала на его пути. Поднявшись на один пролет, остановился. Обернулся. Глаза пустые, ничего не выражают.
– Иди домой, Полина, – повторил настойчиво и продолжил путь.
– Ага, как же! – прошептала я и, стараясь не шуметь, направилась за ним.
Правая дверь на третьем этаже была приоткрыта. Влад неслышно скользнул в проем и скрылся в темноте коридора. Я глубоко вздохнула и нырнула за ним.
Темнота настигла резко, полностью лишив ориентиров и остатков уверенности. Квартира пугала неестественной тишиной, а ведь тут было помимо меня четыре человека. Теперь я не сомневалась, что на Влада тоже влияет кровное заклятие… Сможет ли он дать отпор охотнику? Что, если нет?
Рука скользнула по стене, нашарила выключатель и случайно нажала на кнопку. Хлынул яркий, проникающий свет, я зажмурилась и попыталась выключить, но лампочка треснула, и коридор вновь погрузился во тьму.
Я замерла, не дыша. Наделать шума в квартире разъяренного охотника – только я могла так лажануться. Спасательница, называется! Гаечка недоделанная!
Я поморгала, чтобы привыкнуть к темноте, а затем увидела свет из‑под двери…
Мои видения никогда не ошибались прежде. Охотник там – в комнате. Вместе с Глебом, Владом и сестрой. И вряд ли они смогут противостоять ему сейчас…
Каждое движение давалось мне с трудом, словно невидимая паутина оплела ноги, мешая двигаться. Один шаг, второй… До заветной двери каких‑то полметра. Я осторожно приоткрыла ее и заметила, как дрожит рука.
Глеб сидел на стуле – в той же позе, как и в видении. Рита стояла справа, положив руку ему на плечо. Натянутая, как струна, испуганная, с застывшими слезами на глазах.
А невдалеке – Влад. Именно на него смотрел охотник и улыбался.
– Совсем по – другому себя чувствуешь, да? – зло спросил он. – Когда именно твои родные в опасности. Когда знаешь, что через секунду кто‑то из них умрет.
– Ты сдохнешь быстрее! – тихо сказал Влад.
«Кто‑то на крючке, – пронеслось у меня в голове. – Может, Глеб, но скорее всего Рита. Да, именно Рита – она боится пошевелиться, застыла, как статуя». Нужно что‑то делать, Полина. Огреть охотника, пока он не убил кого‑то.
Я метнулась в темноту коридора, пытаясь нащупать что‑то тяжелое, но наткнулась лишь на пустое трюмо, больно ударившись рукой.
Свернула влево, нашарила еще один выключатель. На этот раз оказалась на кухне. Миленькой кухне с тюлевыми занавесками и клетчатой скатертью на столе. Как‑то не вязалась такая обстановка с хозяином квартиры, готовым убить мою сестру.
Я открыла пару ящиков, нашла скалку и, не раздумывая, схватила. Размышлять о том, зачем охотнику скалка, не стала – времени не было. Решительно вернулась назад, набрала в грудь побольше воздуха и приоткрыла дверь. Все остались в тех же позах, что и когда я уходила – наверное, каждый из них был напряжен и готов к атаке. Ну, каждый, кроме Риты и Глеба – они точно никого бы атаковать не стали.
Не раздумывая, я распахнула дверь и ринулась вперед. Охотник повернулся и ловко перехватил мою руку, а через секунду я застонала от дикой боли в животе. Скалка с глухим звуком упала на пол, и краем глаза я увидела, как дернулся Глеб. Дернулся и снова обмяк.
– Какое милое нападение, – улыбаясь, произнес охотник. – Так отважно. И глупо!
Вблизи он оказался совершенно обычным. Про таких еще говорят «среднестатистический». Круглое лицо, приплюснутый нос, внимательные глаза чайного цвета. И ореол смерти.
Я перевела взгляд на Влада. Он хорошо держался. Уверена, мысленно он уже убил меня за то, что я пришла, самым изощренным способом, но лицо оставалось бесстрастным. Почему‑то вспомнилась его просьба в больнице не подвергать себя опасности. Да уж, отличная атли из меня вышла, ничего не скажешь!
Охотник медлил. Странно, ведь он мог уже несколько раз убить меня или Риту. А Глеба так вообще давно – ведь именно его кровью он завлек сестру и Влада в квартиру. Но он ждал. Чего?
– Ты, наверное, считала, что молодой охотник может не заметить твоего присутствия, но того грохота, что ты устроила в прихожей, невозможно было не услышать.
Я молчала. Смотрела ему в лицо и готовилась к боли. Говорят, когда рвется жила, боль невыносимая, словно вырывают внутренности.
– За кого ты мстишь? – тихо, но саркастично спросил Влад. – Сестра? Мать? А может, все прозаичнее, и это девушка?
– Заткнись! – выдохнул охотник и дернулся, а я вновь застонала от боли.
Что Влад задумал? Разозлить его? Что ж, тогда я буду первой, кого он убьет.
– Ты думаешь, вам все позволено, потому что вы сильнее? Думаешь, такие, как мы, должны страдать из‑за вашего голода? Алчности? Я порву жилу девчонки, ты и моргнуть не успеешь!
– И тут же умрешь, – спокойно парировал Влад. – Она слаба, так как с момента посвящения не выпила ни одного ясновидца. А вот я, – Влад сладострастно улыбнулся, – взял немало. И среди них было много самородков. Но наверное, ты из тех трусов, которые бьют лишь женщин и детей.
Влад отвлекал его. Пытался переключить внимание охотника на себя.
– Твоя смерть была бы подарком небес, – ответил охотник, улыбаясь. – Но я могу убить зверушку и уйти. А ты будешь смотреть, как ее смерть добавит мне сил. Потом я вернусь и убью всех, кого ты любишь. Поодиночке.
– Это глупая затея, – прокашливаясь, усмехнулся Глеб. – Он не любит никого.
В душе я выдохнула с облегчением, так как боялась, что он не очнется. Мысли, эмоции, логика – все работало на пределе. Не хочу, не хочу умирать!
Впрочем, теперь в комнате было два воина, хотя один и остался привязанным к стулу.
– Он прав, – бесстрастно сказал Влад. – Можешь убивать. Но ты не уйдешь – не успеешь.
Я не могла ничего поделать, разве что заставить себя успокоиться. Отбросить панику, она только мешает. Поэтому я осторожно осмотрелась. А квартирка ничего так. Приятная обстановка, светлая стенка, телевизор, мягкий диван с разбросанными подушками. Журнальный столик, на нем пульт и журналы для автомобилистов. На окне – тюль, как и в кухне. Очень уютно, даже не скажешь, что здесь живет убийца.
Интересно, как именно становятся охотниками? Я читала, что сильнейшие из ясновидцев удостаиваются превращения, но как? Что именно произошло, чтобы мирный человек обозлился настолько?
Глупый вопрос. Потери меняют…
– Это не вернет их, – невольно сказала я, и охотник отвернулся от Влада. – Не вернет тех, кто ушел.
– Я не идиот. – Он горько улыбнулся. – Но я живу по законам справедливости. Жизнь за жизнь, маленький отважный зверек. – Покачал головой, грустно улыбнулся. – Не нужно было приходить сегодня.
– Это не справедливость, а глупость! – выдохнула я. Напряжение в жиле стало невыносимым – она ныла, сжималась, пытаясь увернуться от цепких щупалец убийцы. Ладони зачесались от прилива кена, в голове шумело.
– Мир вообще несправедлив, – ответил охотник и потянул щупальца на себя.
Говорят, критические ситуации активизируют мозг, и люди становятся способными делать что‑то, о чем и подумать не могли в нормальном состоянии. Некоторые противостоят целой банде отморозков в темном переулке, иные, надышавшись дымом, спасают себя и родных из горящего дома. Кто‑то выживает после продолжительного пребывания на лютом морозе.
Когда чувства отключены, включаются инстинкты.
Боль отступила на задворки сознания. Я выставила руки вперед, защищаясь, и из них мощным потоком выплеснулся кен. Меня отбросило назад, и я упала, больно ударившись головой о стену. Охотник полетел в противоположную сторону. Открыв глаза, я увидела, что одежда на его груди обуглилась, а кожа покрылась волдырями.
– Фига се! – сказал Глеб и замолчал, а Рита громко всхлипнула.
Я взглянула на Влада.
Удивить его всегда было непросто. Вернее, невозможно. Но в этот раз он ошеломленно смотрел на меня, как на какое‑то чудо света. Округлившимися глазами с диким выражением лица, словно видел не меня, а что‑то неизведанное и опасное. А затем опустил глаза, резко развернулся и подошел к лежащему в углу охотнику.
– Нет! – воскликнула я, вставая и потирая ладонью ушибленную голову. Она тут же взорвалась тысячью разноцветных искр и ослепительной болью. – Влад, не нужно!
Подошла к нему, ухватила за руку, которую он уже занес для удара.
– Отойди! – прохрипел вождь атли, даже не взглянув на меня, однако руку не отнял.
– Убьешь его, и будешь не лучше.
– Он – охотник. – Влад повернулся ко мне, сверкнул глазами. – Заманил нас сюда, чтобы убить. Сейчас нет времени рассуждать о справедливости!
– А когда будет время? Когда ты сделаешь что‑то, о чем потом будешь жалеть?
– Я никогда не буду жалеть об этом! – раздраженно ответил Влад, стряхивая мою руку.
Вместе с головной болью во мне поднялась злость. Он всегда все решает сам. Всегда. Не обращая внимания на желания близких, на их потребности. Делает то, что заблагорассудится, идет по головам. Сильный, твердый и ужасно упрямый.
Странно, мне раньше это даже нравилось, но сейчас почему‑то взбесило. Я встала между Владом и приходящим в себя охотником.
– Я буду жалеть, если позволю.
И он снова удивился. Похоже, сегодня мой рекорд по непредсказуемости. Наверное, будь ситуация иной, я бы собой гордилась. Но не сейчас – сейчас неподходящее время.
– Отойди, Полина.
Показалось, что если сейчас не послушаюсь, первым делом Влад ударит меня. Та часть, что прогибалась под него, тянула в сторону. Отойти, дать ему прикончить врага. Завершить этот ужасный вечер, забыть.
Я тряхнула головой и выставила ладони так, как сделала это с охотником. Черт, что я творю вообще? Серьезно пойду против Влада? Раньше мне такое и в голову не могло прийти, и вот я стою и выступаю против него на глазах у Глеба и Риты. Странно, но страха не было – только злость и решимость. С непонятной силой во мне словно проснулось что‑то, и именно оно говорило сейчас за меня.
– Нет.
Влад, казалось, не воспринял мои слова всерьез, потому что дернулся вперед с целью отодвинуть меня с дороги. Тогда я выпрямилась и подняла руки выше, обращая его внимание на то, что вовсе не шучу.
Секунда – и в его глазах замешательство. Еще секунда – недоверие. А потом злость. Что ж, моя сильнее. Я уже убила раз по его указке. Того древнего, который даже не попытался навредить мне. Не хочу больше смертей, плачущих ясновидцев, ужасных опасностей!
– Не нужно. Этого. Делать. Влад.
Он закрыл глаза, спокойно выдохнул. Затем посмотрел прямо в глаза одним из своих самых пронзительных взглядов. Психологическая атака – его сильная сторона.
– Ты угрожаешь мне? Я твой вождь, забыла?
– Нет, – сказала я, – не забыла. Но интуиция пророчицы говорит, что не нужно убивать охотника. И я не могу ее не послушать, извини.
Время словно остановилось, и казалось, я не смогу выдержать его взгляд. Никогда не хотела, чтобы он смотрел на меня так – как на врага. Что ж, желания иногда ничего не значат. Я все ждала, когда он ударит – мысленно готовилась к этому. Влад не проигрывал. Никому и никогда. И не прогибался.
Но он вдруг отвел взгляд и отошел. Просто отошел в сторону, и я поняла, что победила. Выиграла. Но что? Зачем я и правда рисковала? Ради чего?
Посмотрела на охотника. Мужчина был удивлен не меньше, да оно и понятно: не каждый день тебя защищает хищная после того, как держал ее жилу на крючке. Выглядел он скверно – рана на груди сочилась и пузырилась. Края обуглились, словно он получил горящий снаряд в грудь.
Что же такого в моем кене? Я же просто пророчица…
– Ты же знаешь, что я вернусь, – сипло выдохнул он, пытаясь встать. Помогать ему я не собиралась – хватит того, что спасла. Меня теперь будут судить – тут и к бабке не ходи. Интересно, какое наказание предусмотрено за спасение охотника?
– Если рискнешь убить кого‑то из атли, я лично тебя прикончу!
Сама не ожидала, что скажу это. Впрочем, остального тоже. Может, у меня раздвоение личностей, и теперь вторая «я» проснулась и жаждет крови? Бред. Все это стресс, я чувствовала, как меня начинает трясти.
– Рита, развяжи Глеба! – резко скомандовала вторая «я».
Влад не двигался и стоял спиной ко мне. Я не могла видеть его лица, но понимала: ничего хорошего там не найду. Ладно, потом подумаю об этом – сейчас нужно уходить, иначе охотник рискует увидеть мою истерику, и тогда эффект будет не таким ошеломляющим. Он же продолжал пялиться, что раздражало.
– Знаешь, я редко соглашаюсь с Вермундом, – произнес Глеб, подходя и потирая запястья, – но на этот раз… Какого черта ты творишь?
– Я же не спрашиваю, какого черта ты заставил меня не спать, переживая за твою жизнь!
Влад подошел к нам. На меня не смотрел, только бросил охотнику:
– Если вернешься, ты не жилец!
Затем добавил, обращаясь к нам:
– Уходим.
Взял Риту за руку и вышел из квартиры.
Сложно выигрывать у него. Еще сложнее, чем прогибаться. Хотя выигрывать, наверное, всегда сложнее.
– Ты идешь? – Глеб потянул меня за рукав, и я вынырнула из омута чайных глаз.
– Иду.
Выйдя из подъезда, я громко выдохнула, понимая, что напряжена до предела. Посмотрела на машину Риты, на припаркованный неподалеку черный «Ауди» и метнулась в сторону.
Я не бегала так быстро очень давно. Ветер хлестал по лицу, навстречу неслись дома, машины, прохожие – все это появлялось и тут же исчезало, заменяясь новыми, совершенно ненужными впечатлениями.
Не знаю, сколько я так неслась. Пришла в себя на лавочке в знакомом дворике, где прошла моя юность – уютном, с детской площадкой и развешанным на улице бельем. В окнах бывшего пристанища маняще горел свет, и лишь здесь, в отгороженном мирке, которые еще хранил отпечаток нормальности, я поняла, что плачу.
Напряжение постепенно уходило, и все, что оно сдерживало, хлынуло большой и мощной волной. И я позволила истерике завладеть собой – нужно выплеснуть страх, удивление, обиду. Все, что копилось во мне, но не находило выхода. Я обняла себя за плечи и зарыдала в голос.
