Текст книги "Детективный романс (СИ)"

Автор книги: Ксеня Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Детективный романс

Глава первая

Андрей Алексеевич откинулся на спинку стула – страшно неудобного, жесткого и низкого, вытащил из кармана пачку сигарет, зажигалку, но, едва поднес сигарету к губам, как услышал негромкое и уверенное:

– Здесь не курят.

Андрей Алексеевич удивился, но все-таки пачку убрал. Ему обычно позволялось курить, где вздумается, однако у этого малого, похоже, правила были едины для всех.

«Малый» – лет тридцати, высокий, плечистый, с неаккуратной щетиной – был, по всей видимости, немного напряжен. Стоял, засунув руки в карманы, и внимательно смотрел на своего собеседника.

– Андрей Алексеевич, хотелось бы сразу к делу.

– Да вы присядьте, Федор. Чтобы мы с вами были… – Андрей Алексеевич усмехнулся. – На равных, так сказать.

Федор чуть вздернул уголки губ, взгляд его остался настороженным. Промедлил несколько секунд – стало ясно, что делается это исключительно для того, чтобы не сложилось впечатления, будто он выполняет команду – и все-таки уселся напротив.

– Вы ведь с Соловьевым общались? – спросил Андрей Алексеевич.

– Да. Он мне обрисовал ситуацию. Вкратце. У меня, правда, остались вопросы…

– Да какие вопросы? Вам нужна секретарша, а я предлагаю кандидата на эту должность. Точнее, кандидатку.

– Это и смущает.

– Не понимаю?

Федор побарабанил пальцами по столешнице и сказал:

– Я ищу толкового секретаря, не более. Могу предложить скромную зарплату и гарантирую отсутствие карьерного роста.

Андрей Алексеевич хмыкнул. Он уважал тех, кто умеет над собой иронизировать, и тех, кто не боится быть прямолинейным.

– У нас не корпорация, не холдинг, даже не филиал какой-нибудь крупной компании, – продолжал Федор. – Обычное детективное агентство с тремя сотрудниками, один из которых – я.

– Я все это знаю. Вопрос в чем?

– Сюда не попадают по знакомству. И не в силу моей непоколебимой принципиальности, а в силу того, что пристраивать к нам детей, жен или любовниц в голову никому не придет. Почему это пришло в голову вам?

– Моей дочери Дине двадцать один год. Хорошая девочка, не пьет, не курит, наркотики не употребляет. Правда, она искренне считает, что деньги берутся из кошелька или с карточки, а продукты сами собой произрастают прямо в холодильнике. Я на это не обращал внимания – в конце концов, еще успеет упахаться, а пока пусть развлекается. – Андрей Алексеевич вздохнул. – Пару месяцев назад она бросила институт. До диплома не дотерпела чуть-чуть, как я ни уговаривал.

– Почему? – Не то чтобы Федору это было в самом деле важно, просто он придерживался правила Глеба Жеглова «говори с человеком о том, что ему интересно».

– Разонравилось. – Лицо Андрея Алексеевича начало покрываться алыми пятнами. – В седьмом классе ей разонравились танцы, в девятом – музыка, а перед самым поступлением она решила стать не управленцем, а журналистом. А кто все эти хотелки исполнял? Я!

– Может, не надо было?

– Да надо! Мы с матерью как думали: ну, ищет себя девчонка, когда этим заниматься, если не в ее возрасте? Но, понимаешь… – Переход на «ты» случился максимально непринужденно. – Сколько можно-то? Время идет. У нее нет профессии, нет толковых увлечений. Знаю-знаю, что ты скажешь: с вашими возможностями она может хоть сто лет веселиться. А потом замуж выйдет удачно. Так?

– Вам виднее, – усмехнулся Федор.

Андрей Алексеевич цокнул языком:

– Я не хочу, чтобы мой ребенок стал чьей-то побрякушкой. Я не хочу, чтобы она считала жизнь чем-то вроде безлимитной кредитки. Ведь все при ней – внешность, мозги, характер. Стартовые позиции, в конце концов. Обидно, если все впустую. Вот я в ее возрасте и близко такого не имел, а мир покорить хотел…

Вполуха слушая философские душеизлияния, Федор пытался сообразить, каким образом работа секретаршей должна помочь избалованной девице? Это такой воспитательный метод? Вроде как, поработай, детка, а то жизни не нюхала? Но почему именно в его агентстве? У папаши, судя по всему, возможности пусть не безграничные, но весьма обширные. Устроил бы ее в один из своих цветочных магазинов продавцом, а если не хочет к себе – куда угодно, хоть в салон сотовой связи.

Впрочем, даже эти вопросы были второстепенными. Меньше всего Федору хотелось иметь дело с инфантильными, незрелыми людьми – на них нельзя положиться. Так что такой секретарь не то что не облегчит, а только осложнит работу. Кроме того, быть воспитательницей, нянькой и психологом в одном лице в его планы не входило, а если верить рассказу, девчонку придется воспитывать, нянчить и психологически поддерживать.

Интересно, есть хоть какой-то способ отвертеться? Хотя, учитывая, что встречу с Андреем Алексеевичем устроил Соловьев, – фигура весьма масштабная – вряд ли.

Дождавшись, когда Андрей Алексеевич сделает паузу (речь зашла о не сложившейся карьере танцорши), Федор вклинился с вопросом:

– Прошу прощения, давайте вернемся к началу. Итак, ваша дочь оставила учебу. Дальше?

– А дальше она решила стать российской Агатой Кристи. Хочет писать детективы. Летом планирует поехать на какие-то литературные курсы, а сейчас уже начала… – Андрей Алексеевич крякнул. – Нетленку свою ваять.

Федор еле слышно застонал. Все оказалось еще хуже, чем он предполагал. Ему навязывают не просто капризную девочку, а девочку с амбициями. Она не будет выполнять свои обязанности вроде рассылки писем и ответов на звонки, а будет ходить хвостом и канючить. Она будет совать нос, куда не просят. Во имя своего романа, разумеется, который, скорее всего, никогда не напишет – хватит ее на пару-тройку страниц. С другой стороны, при таком раскладе ее может хватить и всего лишь на пару-тройку недель работы.

– Я ей сказал: у тебя нет никакого опыта, ты не юрист, не следователь, даже не криминальный журналист, – объяснял Андрей Алексеевич. – Ей – хоть бы что. Говорит мне: пап, по-твоему, детские книжки пишут дети, а фильмы про животных снимают котики и собачки? И ведь не поспоришь! Ну, я и подумал, что будет неплохо совместить, так сказать, приятное с полезным. И делом займется, и, может, действительно что-то почерпнет…

– Как почерпнет?

– На вас глядя.

Шумно отодвинув стул, Федор поднялся и отрезал:

– Это исключено.

– Это почему?

– Вы предлагаете мне принять на работу восторженного и – простите, но я исхожу из ваших слов – сумасбродного ребенка. Это все равно, что пятилетку, который посмотрел мультик «Король Лев», пристроить в зоопарк и строго-настрого запретить приближаться к клетке со львами. То, что ваша Дина может быть плохой секретаршей – не беда. Беда, если она куда-нибудь влезет. К нам, конечно, не обращаются с просьбой расследовать убийства… – Федор на секунду запнулся. Случалось всякое, но об этом вряд ли стоило распространяться. – И, тем не менее, дела бывают деликатные, сложные, клиенты попадаются разные. Я на себя такую ответственность взять не готов.

– Сядь.

Под тяжелым взглядом Андрея Алексеевича Федор скрестил руки на груди и присел на краешек тумбы.

– У нас с ней договор, – сказал Андрей Алексеевич, – напишет свою книжку – я ей помогу с продвижением. Не напишет – живет так, как я скажу.

– Книжку можно годами писать.

– Можно годами, – согласился Андрей Алексеевич, – но у нас четкие сроки. Двенадцать месяцев. Два она уже потратила, осталось десять. Поверь моему опыту, она столько не протянет. Одно дело – вдохновение ловить, лежа в гамаке, другое – реально что-то делать. Федь, мне тебя рекомендовали как очень надежного парня. Соловьев о тебе прямо-таки соловьем заливался, уж извини за каламбур.

– Лестно. Извините, что отнял у вас время, но я не считаю, что это хорошая идея.

Федор ожидал двух диаметрально противоположных реакций: Андрей Алексеевич молча встанет и уйдет, или вскочит с места и начнет кричать что-нибудь в стиле «да ты знаешь, кто я?!».

Но он не собирался ни уходить, ни закатывать скандал. Откашлявшись, он произнес:

– Что ж, не вышло по-дружески, попробуем по-деловому. Ты решаешь мою проблему, а я решаю твою.

– У меня нет проблем.

– Разве?

***

Противный писк заставил Милу оторваться от бумаг. Она всегда ставила устанавливала на напоминалки или будильники максимально неприятный сигнал – его так хотелось поскорее отключить, что шансы забыть, пропустить или проспать приравнивались к нулю.

«Федя, ветеринар!», – высвечивалось на экране.

Мила помассировала глаза – все-таки постоянное сидение за компьютером не лучшим образом сказывалось на зрении. Стоило бы посетить окулиста, но было страшновато: Мила считала, что очки сделают из нее законченного ботаника, а она и без того не слишком высоко оценивала свою внешность. Зато она точно знала, что, если ею заинтересуются, то не как красивой картинкой, а потому что это – она.

Мила во всем умела находить свои плюсы. Вот, например, маленькое помещение, которое они арендовали под офис: конечно, было бы здорово поставить в приемной диванчик для посетителей и маленький столик. Не помешал бы небольшой гардероб для верхней одежды – вешалка, по мнению Милы, смотрелась плохо. Но разве можно было бы в просторном холле постучаться в кабинет начальника, не вставая со стула?

У них с Федором установились правила: один стук – пришел клиент, два – «я по делу», три – «можно к тебе, чайку попить?». Такие шпионские игры немного разряжали обстановку.

Дважды стукнув в дверь, Мила сразу услышала:

– Я помню! Иду.

И действительно, через минуту Федор появился в приемной полностью готовый к выходу.

Они с Милой были троюродными братом и сестрой – седьмая вода на киселе, но отчего-то все считали, что они похожи. Казалось бы – миниатюрная рыжеволосая Мила с тонкими чертами лица, и Федор – плечистый шатен чем-то смахивающий на актера Дениса Шведова. Однако в мимике, жестах и особенно в улыбке определенно угадывалось что-то общее.

– Едем? – спросила Мила.

– Да. Завтра к нам приходит новый секретарь.

Федор всегда сообщал любые новости без долгих вступлений. Вообще без вступлений. Никаких «у меня есть разговор» или «я должен кое-что сказать». Он говорил, что это здорово экономит время и нервы; правда, оценить такую экономность могли не многие.

– Ух ты! – воскликнула Мила. – То есть мне, бедняжке, не придется больше совмещать основную работу с почетной должностью секретарши?

– Это как сказать, – хмыкнул Федор. – Хочется надеяться на лучшее, но готовиться надо к худшему.

– А если без ребусов?

– Видела, ко мне утром мужик приходил?

Милу разобрал смех:

– Это он твоей секретаршей будет?

– Нет, это папа нашей секретарши.

Они вышли из лифта и направились к автоматическим стеклянным дверям.

– Федь, ты шутишь?

– Не шучу. Это Андрей Холмский, слышала?

На мгновение Мила задумалась, едва не налетела на входящую в здание холеную даму – Федор вовремя схватил ее под локоть и увел в сторону, и сказала:

– Актер какой-то?

– Ну, почти, – засмеялся Федор. – Владелец сети «Аромат Востока».

Мила кивнула. Эти цветочные магазинчики были почти во всех районах города, а самый крупный из них располагался в центре. Флористы могли угодить даже тем клиентам, которые желали украсить свой дом эдельвейсами или экзотическими африканскими цветами.

– У него дочь, Дина, – продолжал Федор. – Хочет написать детектив, а для этого ей нужно…

– …Потусоваться с настоящими детективами, – закончила за брата фразу Мила. – Что-то мне подсказывает, – даже не знаю, интуиция, что ли? – что твое расписание она отслеживать не будет.

– Очень интересный вывод, я бы сам в жизни не додумался.

– Не злись, – мягко проговорила Мила. – А нельзя было этого восточного ароматизатора послать подальше?

– Нельзя.

Пока Федор искал в карманах ключи от машины, пока они усаживались на мягкие кожаные сиденья, пока он заводил мотор, Мила выжидающе на него смотрела. Поймав в зеркале заднего вида ее взгляд, Федор отрезал:

– Я сказал – нельзя.

Мила поняла, что забрасывать его вопросами бессмысленно. Можно было бы надуть губы, напустить на себя оскорбленный вид – в конце концов, кому Федор может доверять, если не ей? Хоть раз она позволила в себе усомниться – и не за время их совместной работы, а за всю жизнь? Но с Федором подобные штучки не срабатывали – пожмет плечами и включит музыку погромче, да и Мила устраивать такого рода спектакли не умела.

– Что ты мне всегда говорил? – Мила хитро улыбнулась.

– Что?

– Не делай выводов, пока не увидишь полной картины.

– Садись, пять. И?

– И мы пока понятия не имеем, что из себя представляет эта Дина. Может, она отличная девчонка. Может, у нее призвание – быть секретаршей. Может…

– Может, – перебил Федор. – Но мне проще поверить, что в заповедных зонах единороги водятся. Мил, у меня просьба: сделаешь так, чтобы я ее не слышал, ладно?

«Отлично, Федька договаривался, а мне ее развлекать», – подумала Мила, но вслух сказала:

– Без проблем. Только подскажи, где кляп купить?

– Зачем покупать? Я тебе одолжу из собственной коллекции.

Они переглянулись и усмехнулись – одинаково, уголком рта.

Глава вторая

Дина, прикрыв глаза, сидела на разложенном диване в позе лотоса. Не то чтобы ей была интересна йога или медитации, но показалось, что таким способом можно убить двух зайцев: попытаться поймать вдохновение и потренировать растяжку. Растяжка была отличной, а вот с вдохновением пока не ладилось, и это здорово сердило.

С одной стороны, Дина действительно далеко не все свои задумки доводила до конца. Но свою эту черту она не относила к недостаткам: зачем мучиться, если что-то перестало приносить удовольствие? Если ты не горишь как в лихорадке, если можешь мгновенно уснуть, едва голова дотронулась подушки, а не ворочаться и скрупулезно продумывать план действий? Глупо не давать себе свободы не делать того, что не нравится. Правда, папа говорил, что это не свобода, а безалаберность.

С другой стороны, если уж Дина что-то задумывала, то в ней просыпалось невероятное упорство и фантастическая страсть. На всякое дело, будь то желание обучиться латиноамериканским танцам или познакомиться с солистом любимой группы, она набрасывалась рьяно, а потом добивалась цели и быстро теряла интерес. Станцевала румбу на конкурсе? Поставила галочку. Познакомилась с кумиром – новая галочка. А продолжать – знакомство или совершенствование в танце – ей было не нужно. Мама считала, что из нее бы вышла отличная спортсменка – выиграла бы все турниры, сделала мысленные отметки и ушла бы на пике славы.

Сейчас ее комната – просторная, оформленная в светлых тонах, где был продуман каждый элемент (в период ремонта Дина постигала азы дизайна), была завалена книжками по литературному и сценарному мастерству, разноцветными блокнотами, исписанными листами А4, разномастными наборами карандашей и ручек. Дина рвалась в бой, но впервые не могла перейти от теории к практике. У нее не было ничего, кроме страстного желания написать роман – ни опыта, ни даже толковой идеи: как-то приснился отличный сюжет, но за завтраком Дина поняла, что это не оригинальный замысел, а один из эпизодов сериала «Шерлок».

– К тебе можно?

Дина неохотно открыла глаза и увидела стоящего на пороге отца.

– Пап, ты уже вошел. – Она потянулась и поинтересовалась: – Как день, цветы не вянут?

– Не успевают, их раскупают. – Андрей Алексеевич присел на подлокотник. – Чего беспорядок такой? Даже постель не убирала.

– Я думала.

– А, ну да. У вас, у творческих людей, свои заморочки.

– Пап, ты поприкалываться надо мной пришел? Круто, я оценила. Ха-ха.

Андрей Алексеевич скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на дочь. Ведь потенциал какой, и не как любящий папаша он об этом думает. Видная девица – высокая, спортивная, прехорошенькая, умеет эффектно выглядеть и подать себя. Неглупая, начитанная, наблюдательная, острая на язык. Упорная. И тратит все это на какую-то ерунду, которая ей в итоге оказывается вовсе не нужна.

– Дин, а с чего ты вдруг решила детектив писать?

Вопрос оказался неожиданным. И, по правде говоря, Дина и сама не могла на него ответить. Может быть, эта мысль пришла ей в голову зимой – тогда она увлеклась криминальными сериалами. Может быть, когда удалось выдумать для поклонника совершенно невероятную историю о ее похищении – и ведь поверил! А может быть, когда проходила практику: Дине стало ужасно скучно в редакции новостей культуры. Все эти заметки об открытии музеев на триста слов, обзвон экспертов с их не такими уж экспертными мнениями, банальные, зато утвержденные вопросы для интервью – тоска. Куда лучше придумывать что-то самой. А если придумывать, то нечто интригующее. А что интригует больше, чем детектив?

Чтобы снова не попасть под обстрел папиных шуток, Дина применила свой излюбленный метод – ответила вопросом на вопрос:

– А почему ты спрашиваешь?

– Из любопытства.

– Ну… – Дина обвела взглядом комнату. Как назло, ни один предмет не наводил на сколько-нибудь интересную мысль. – Понимаешь, это трудно объяснить…

– Ничего, я не тороплюсь.

– Папа, дело в том, что я… Я с детства хотела работать в полиции.

– Час от часу не легче! – воскликнул Андрей Алексеевич. – Дин, что ты несешь?

– Что?

– Да чушь ты несешь! Не женское это дело!

– Согласна, папа! – с жаром проговорила Дина. – Я тоже об этом подумала! Вы бы с мамой…

– Мы бы с мамой в жизни тебе этого не позволили!

– Это понятно. Но, если бы я настояла на своем, вы с мамой очень бы за меня тревожились. Я бы чувствовала себя очень плохим ребенком.

Низко опустив голову, Дина из-под ресниц наблюдала за папиной реакцией. Сперва на его лице отражалось недоверие, затем – недоумение, потом – паника. Похоже, вышло убедительно. «Может, не поздно подумать об актерской профессии?», – подумала Дина и тут же себя осадила. Нельзя отвлекаться от главного, если хочешь добиться цели.

– Ты меня извини, конечно, – протянул Андрей Алексеевич, – но раньше я за тобой заинтересованности в сыщицком деле не замечал.

– Ну, правильно. Я поэтому пыталась себя найти в чем-то другом. Как видишь, получалось плохо. И я решила: раз нельзя стать – не знаю, следователем, детективом? – по-настоящему, то почему бы не стать им хотя бы в фантазиях? – Заметив непонимание папы, Дина пояснила: – Ну, в книжке. На бумаге.

– Да, на бумаге, пожалуй, лучше. И давно это у тебя началось?

– Да как «Каменскую» посмотрела, так и началось.

– Неплохой пример для подражания. Но на уровне моральных ориентиров, безо всяких прямых ассоциаций. Понимаешь меня?

Андрей Алексеевич произнес эти слова с особой интонацией. Он прекрасно знал, что стоит Дине что-то вбить себе в голову, и она не отступит. Трезвые рассуждения о желании перенести свою сумасшедшую идею в выдуманный мир его приятно удивили, но не до конца успокоили.

– Понимаю, – кивнула Дина. – Восхищаться – можно, ловить преступников – нельзя.

– Именно. – Андрей Алексеевич с сомнением покосился на дочь. – Я уж теперь не знаю, можно ли тебе новости выкладывать…

– Какие новости? Почему «можно ли»? Рассказывай, пожалуйста, умоляю, ну па-а-а-ап! – И она сложила ручки в молитвенном жесте.

Поразмыслить Андрею Алексеевичу было над чем: возможно, этот детектив Федор был не так уж и неправ, настаивая на том, что пребывание Дины в его агентстве может навредить? Причем самой Дине: вдруг она и в самом деле влезет куда-нибудь, решит распутать дело, хотя… Что она там распутает? Как неверный муж развлекался с любовницей? Если это что и нарушит, то лишь ее веру в вечную любовь. И потом, отзывы о Федоре были самые лестные – надежный, умный, серьезный…

– Пап! – Дина потрясла папу за плечи. – Ты о чем-то задумался или так изощренно меня пытаешь? Имей в виду, я под пытками не сдаюсь, я от них зверею.

– Ты меня немного сбила с толку своими откровениями. – Андрей Алексеевич почесал затылок. – Но дело уже сделано. В общем, дочь, завтра ты выходишь на работу.

Дина изменилась в лице. Глаза округлились, брови взлетели вверх.

– Папа, но мы же договаривались… Один год на книжку… Как я…

– То есть, ты отказываешься?

– Да.

– И тебе абсолютно все равно, что это за работа?

– Да! – Дина скуксилась и отвернулась к окну.

Андрей Алексеевич поднялся, одернул пиджак – он так и не успел сменить деловой костюм на удобный спортивный, спешил сообщить дочери новость, и развел руками:

– Что ж, твое право. Если тебе неинтересна работа в детективном агентстве…

– Да мне вообще пофи… Что? – Дина на секунду замерла, потом вскочила и кинулась отцу на шею. – Пап, ты не шутишь?

– Кто ж такими вещами шутит? – Андрей Алексеевич был доволен произведенным эффектом. – Сегодня утром я разговаривал с владельцем, завтра он тебя ждет.

– А кем я там буду? Типа, ассистенткой? Всякие слежки, жучки, скрытые камеры?

– Еще чего не хватало! Во-первых, без специальной подготовки тебя бы на такую работу ни один вменяемый человек не взял. А с невменяемыми я дел иметь не собираюсь. Во-вторых, это небезопасно. Будешь секретарем.

– И зачем мне это? Кофе приносить я и у тебя в офисе могла.

– Динка, ты обнаглела! Я тебе даю возможность… Как ты там говорила? «Собрать материал»? Вот, собирай! Никакой благодарности, вот я в твоем возрасте…

Дина уже и сама поняла, что ляпнула, не подумав, и перегнула палку. Папа действительно ради нее старался – разве могла она еще вчера подумать, что буквально через день окажется там, где раскрываются настоящие преступления, где можно познакомиться с настоящим сыщиком и собственными глазами увидеть… Как их называют? Потерпевшие? Вот их.

И потом, в одной из ее любимых детективных серий – о Корморане Страйке – героиня тоже начинала свой путь с должности секретарши. И попала она туда совершенно случайно, а в итоге стала полноценным партнером детектива.

Перед глазами живо встала картинка: она, Дина, храбрая и сильная, попадает в самое бандитское логово, ее могут раскрыть в любую секунду, но она хитра, умна и обладает незаурядным актерским талантом. Ей удается добыть неопровержимые доказательства вины и ценные улики (какие именно – еще не придумала; впрочем, не придумала она пока и самого преступления). Она получает незначительное ранение, и к ней в больницу приезжает телевидение, чтобы снять сюжет о геройском поступке. Нет, лучше так – ей присваивают какую-нибудь награду!

Из заоблачных мечтательных далей ее вывел голос папы:

– …Если тебе и это не подходит, то я просто не знаю, что с тобой делать! Чем ты недовольна? Дин, ты слышишь меня?

«Стоп! – сказала самой себе Дина. – Так можно домечтаться до того, что я захочу поступать в какую-нибудь школу милиции, а не детектив писать».

– Папуля, спасибо! – Она звонко чмокнула отца в щеку. – Ты абсолютно прав!

– Чего?

– Я говорю, что ты прав. Секретаршей так секретаршей, они даже в кино всё про всех знают. Кстати, обрати внимание: в «секретарше» зашифровано слово «секрет».

– Так, лингвист-самоучка, ты меня кормить собираешься? – Андрей Алексеевич похлопал себя по животу. Весьма выдающемуся животу, стоит сказать. – Я на обед с поставщиками ездил, они предпочли суши-бар. А ты знаешь, как я ненавижу эти тунцы с лососями! Сырая рыба! Да эти заведения надо рядом с инфекционными больницами строить!

Дину разобрал смех:

– Что же ты ел?

– Я пил чай. Довольно гадкий. Мач… Матч… О, вспомнил – мачта!

– Пап, может, матча?

– Ну, или так. Что на ужин?

– Может, закажем что-нибудь? Пиццу?

– Динка, почему я должен давиться пиццей, когда у меня дочь – взрослая девка?

– А потому, папочка, что когда мама вернется из Чехии, мы пиццу не увидим долгие годы. – Дина хитро сощурилась и вытащила из кармана телефон. – Ну что, «Четыре сыра»?

– И грибную! – Глаза Андрея Алексеевича хищно загорелись.

– Кстати, пап, а владелец агентства – твой друг?

– Не совсем. Но мне его рекомендовали.

– А он молодой?

– Не старый.

– Ну, сколько ему…

– Динка, заказывай! – Андрей Алексеевич потоптался на месте и добавил: – И возьми еще крылышки какие-нибудь.