Текст книги "Детективный романс (СИ)"

Автор книги: Ксеня Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава седьмая

Мила зажмурившись стояла у огромного зеркала. Ощущала, как лицо щекочет кисточка, пахнущая чем-то сладковатым. Иногда хотелось чихнуть и, когда желание становилось почти непреодолимым, она смешно дергала носом. Дина называла ее крольчонком – уверяла, что так мило морщиться могут только крольчата.

– Потерпи еще секундочку, завершающие штрихи!

Мила переступила с ноги на ногу. И зачем только согласилась заниматься такой ерундой? Ведь так здорово проводили время! Обсуждали любимые книжки, вспоминали дурацкие истории из детства, ели купленное Диной мороженое и пили принесенный Милой «Тархун». И вдруг, когда ничто не предвещало, Дина загорелась идеей «сделать из Милы куклу». Хотя, нет, – предвещало, конечно. Глупо вышло: Мила испачкала подбородок мороженым, Дина протянула ей салфетку, а она возьми да и ляпни:

– Да можно и так оставить, хуже не будет.

Всем понятно, что это шутка! Может быть, своеобразная, но такое уж у Милы чувство юмора. Вот Федька бы посмеялся, еще и дотронулся бы ради забавы липкой ложкой до носа. И только Дина помрачнела, вскочила и настояла на том, чтобы Мила просто попробовала немного подкраситься.

«Немного подкраситься» растянулось на час с лишним. Если Милин набор косметики ограничивался гигиенической помадой и огрызком черного карандаша, которым она пользовалась еще со старших классов школы, то запасы Дины поражали воображение. Туалетный столик в ее комнате был завален множеством палеток с тенями разных оттенков – пастельные и яркие, с блестками и матовые; помадами практически всех имеющихся на свете марок, щеточками, спонжами, кистями, фломастерами, тюбиками, баночками, пудреницами… То ли Дина задумывалась о карьере визажиста, то ли просто любила экспериментировать с внешностью. Иначе чем объяснить такое разнообразие?

– Я не знаю, понравится ли тебе, но я в восторге! – воскликнула Дина. – Все, можешь смотреть.

Мила ненадолго задержала дыхание и приоткрыла один глаз.

…Однажды она увидела в автобусе двух девушек, своих ровесниц. Они были до того похожи, что сомнений не оставалось – близняшки, привлекательные темноглазые брюнетки. Девушки о чем-то весело переговаривались, а Мила почему-то не могла оторвать от них взгляд. Было ощущение, будто она пытается решить головоломку «найди десять отличий». Парадокс: несмотря на феноменальное сходство, близняшки все-таки были разными. Если одну девушку можно было назвать настоящей красавицей, то вторая, скорее, могла считаться симпатичной или миловидной. Разница практически неуловима – чуть длиннее носик, немного другой разрез глаз, едва заметные отличия в форме подбородка… Тогда Мила подумала, что даже природа может создать лишь один неповторимый оригинал, а копия всегда окажется менее удачной.

Глядя на свое отражение в зеркале, Мила не хотела закричать «боже, это не я!». Определенно, это была она, Дина не сделала ее похожей на Кайли Дженнер. Она превратила ее – это было так неожиданно – в идеальную Милу. Как будто Мила за час стала собственной красавицей-близняшкой.

Дина с явным удовольствием наблюдала за реакцией Милы. И хотя Мила молчала, все было видно по глазам.

– Ловкость рук и никаких пластических хирургов, – хохотнула Дина. – Нравится?

– Как это может не понравиться? Чудо какое-то. Я никогда не думала, что я – такая.

– Эй, только не вздумай реветь! – переполошилась Дина, заметив, что у подруги заблестели глаза, и причиной тому точно был не искусный макияж. – Во-первых, мне потом все стирать и заново переделывать придется. А во-вторых, надо кайфовать!

Дина поправила Милину густую челку и добавила:

– Кстати, я бы еще тебе прическу сменила. Если ты захочешь, конечно.

– Если она будет такая же крутая, как мейк, то я очень хочу!

Дина плюхнулась прямо на кремовый пушистый ковер, Мила устроилась рядом и с грустью сказала:

– Но это все равно немножко не я.

– Глупости! Ты – хорошенькая, и вовсе не потому, что я тебя намазюкала. Просто относишься к себе как к… – Дина старательно подыскивала сравнение поточнее. – Как будто ты – магл, а кругом одни Гарри Поттеры.

– Неплохо сказано, – тихо рассмеялась Мила. – Не знаю, я привыкла, что красота – это не обо мне.

– Но теперь-то ты понимаешь, что о тебе?

– Мне надо привыкнуть, – неуверенно проговорила Мила. – И сама я такое, – она очертила тонким пальчиком овал лица, – вряд ли повторю.

– Ерунда, я тебя научу. Но, знаешь, тебе и повторять не нужно. Просто запомни, что в отражении – ты, и я не загипнотизировала тебя, а всего лишь подкрасила глаза.

Мила поводила рукой по ковру, то вороша, то приглаживая ворс.

– А если бы Рома меня сейчас увидел, я бы могла ему понравиться?

Дина закатила глаза и простонала:

– Ну какой нафиг Рома? Это не для него, а для тебя! Измерять свою самооценку в Ромах – плохая идея. Одному Роме не понравится твое лицо, другому – грудь, третий вообще предпочитает восточных красавиц всем прочим, а четвертого в принципе не интересуют девушки. Нет связи, Мил.

– Еще скажи, что внешность – не главное.

– Не скажу. Главное, конечно. Точно так же, как и твоя порядочность, ум, чувство юмора… Но это такие размытые критерии… Вот мой бывший говорил, что я слишком принципиальная, а он такое не заказывал.

Интонация Дины резко изменилась, лицо как-то осунулось. Мила молчала, хотя вопросы так и крутились на языке. От очевидного предположения «он тебе изменил?» до удивленного «как можно быть слишком принципиальной?».

Дина стянула с дивана небольшую подушку цвета морской волны – кстати, подушки были одним из немногих ярких акцентов в светлой комнате, подложила ее под голову и заговорила:

– Его звали Дима. Хотя, почему звали, и сейчас зовут. Прикинь, Дима и Дина, какая романтика. Мы вместе в школе учились, он постарше, сначала тусовались в одной компании, потом стал меня домой провожать – прямо как в добром кино. Папа от него был в восторге, хотя еще лет в тринадцать мне сказал, что кавалеров до совершеннолетия будет спускать с лестницы. А смотри-ка, этот жучара его как-то обаял.

Дина перевернулась на живот, уткнулась лицом в подушку и пробубнила:

– Короче, мы встречались-встречались, целых четыре года. Потом он сделал предложение – с размахом таким, с фейерверком, куча друзей вокруг. Честно говоря, мне такое не очень нравится, но, в конце концов, это ведь и его праздник тоже? Он сделал предложение осенью, а я хотела свадьбу летом. Хорошо, что так получилось.

Дина замолчала. Мила выдержала паузу, отсчитав десять секунд – где-то она читала, что этого времени достаточно, чтобы дать собеседнику собраться с мыслями, и спросила:

– У него появилась другая?

– Да лучше бы другая! – Дина со злостью стукнула кулачком по ковру. – У моего папы начались трудности в бизнесе. Кризис-фигизис, и этим поторопились воспользоваться конкуренты – ты себе представить не можешь, сколько народу продажей цветов занимается. Короче, сначала Димочка предлагал хорошенько подумать, стоит ли в таких обстоятельствах жениться. Я посоветовалась с родителями, они удивились – никто не умер, чтобы свадьбу откладывать. И тогда мой суженый-ряженый заявил, что еще неизвестно, чем дело кончится, поэтому о том, чтобы стать моим мужем, ему еще предстоит хорошенько подумать. Нужно ли связываться с такой проблемной семейкой? – Дина невесело усмехнулась. – Так я и осталась в девках.

– А… А почему ты слишком принципиальная-то?

– А потому что он потом вернулся. Когда у отца все наладилось, конечно.

– А ты?

– А я принципиальная. Самое противное, что дело не только в «несчастной любви». – Дина показала пальцами кавычки. – Вот подружки меня не бросили, и это вроде бы хорошо. Но каждая говорила, что Диму можно понять. Одна вообще сказала: а представь, ты встречаешься с парнем, а он через пять лет превращается из красавчика в жирного борова. Как с ним дальше быть? Типа, жизнь течет и все меняется, и реагировать на изменения совершенно нормально.

– Ненормально, – замотала головой Мила. – Точнее, да, но не в таком случае.

– Ну это тебе так кажется.

Мила не знала, что ответить. Дина не спешила продолжать.

– Но вообще-то, катастрофы не случилось, – наконец сказала Дина. – Даже хорошо, что так сложилось. Во-первых, я не вышла замуж за козла. Во-вторых, я не вышла замуж в восемнадцать лет. Что ты смеешься, это тоже плюс! И в-третьих… Знаешь, есть фраза: оценивайте поступки, а не слова? Полная фигня. Они равнозначны. Дима часто говорил, что со мной просто. Что мы друг другу подходим, потому что оба «альфы». – Заметив, как Мила поморщилась, Дина уточнила: – Я эту биологическую градацию не поддерживала. Но и внимания всерьез не обращала. Как оказалось, зря. Сама виновата.

– Ты не виновата, – начала было Мила, но Дина перебила:

– Виновата. Выходит, он меня предупреждал: я была нужна ему в конкретных обстоятельствах и условиях. Короче, теперь я и смотрю, и слушаю. И значительно проредила число знакомых. Друзей, как оказалось, у меня особенно и не было. Подгрузила я тебя, да?

– Немного, – не стала лукавить Мила. – И я этому почему-то рада.

– Я тоже.

Девушки рассмеялись. Дина прислушалась и нахмурилась:

– Мне показалось, или чей-то телефон звонил?

– Мой молчит.

Дина на коленях подползла к дивану, переворошила подушки и плед, вытащила свой мобильный и увидела новое сообщение.

ну привет, журналистка Дина))

с какой целью интересуешься статьей? за умеренную плату можем предоставить координаты автора.

редакция CrimeBlog.

Не отрываясь от экрана, Дина поинтересовалась:

– А Федор с женой развелся тоже из-за…

– Не знаю, – даже не дослушав, ответила Мила. Наткнувшись на обиженный взгляд Дины, поспешила пояснить: – Я правда ничего не знаю. Он никогда такими вещами не делится. Была жена – нет жены, работал в полиции – уволился, решил открыть агентство – открыл. А о причинах он как-то не распространяется.

– Его право.

Дина передернула плечами и, немного подумав, удалила сообщение.

***

Заливистая трель разнеслась по всей квартире. Федор хотел по привычке отбросить планшет на тахту, но вовремя вспомнил, что этот – уже второй. Первый, стараниями Тюти, дважды побывал в ремонте, и в итоге приказал долго жить. Поэтому Федор благоразумно положил его в шкаф и плотно прикрыл дверцу.

Звонили настойчиво. Скорее всего, Афанасия Львовна снова набрала в магазине полные сумки – тут тебе и запас продуктов, с которым можно на долгие годы спрятаться в бункере и переждать зомби-апокалипсис, и бытовая химия в виде порошков и моющих средств, и почти наверняка земля для цветов – она давно собиралась пересадить несколько комнатных растений.

Федор возился с замком и злился: ведь просил же ее дождаться его машину из ремонта! Съездили бы спокойно, закупились на сто лет вперед! Он уже готовился произнести гневную тираду, но слова застряли в горле.

– Привет, Збруев.

Неудивительно, что Афанасия Львовна наградила Жанну определением «фотомодель». Выглядела она ослепительно. Тоненькая, длинноногая. С копной золотисто-рыжих кудрей – перекрасилась все-таки, хотя Федор раньше был категорически против, ему очень нравились ее пшеничные волосы. Глубокие карие глаза смотрят чуть насмешливо, на пухлых губах играет улыбка.

– Привет, – выдохнул он, стараясь не встречаться с ней взглядом. Так глупо себя он давно не чувствовал.

Можно спросить «что тебе нужно?» – грубо, зато по теме. Или «как ты меня нашла?» – это ничего не объяснит, но оттянет предстоящий разговор. Или можно ее просто обнять.

– Я войду?

Несмотря на вопросительную интонацию, она не спрашивала: произнося слова, Жанна уже просочилась в прихожую. В нос ударил цветочный аромат ее духов.

– Проходи, конечно. – Федору наконец удалось взять себя в руки. – Только у меня мало времени, я…

– Тю-ю-ютька! – воскликнула Жанна, присев на корточки и распахивая объятия бегущему навстречу коту. – Хулиган, как я по тебе соскучилась! Морда такая же хитрая, усищи такие же длинные. И такой же худой! Збруев, ты его кормишь вообще?

– Кормлю.

– Мало! Котик должен быть пузатым, а Тютька – ребристый. Я его ребра чувствую.

– Я, видимо, упустил момент, когда ты перешла работать в общество защиты животных. Проверка завершена, мы свободны?

Федор подхватил Тютю на руки – тот недовольно мяукнул и выпустил коготки, оцарапав предплечье.

Улыбка сошла с лица Жанны, но она не смутилась:

– Ты как девятиклассник. Обычно именно в этом возрасте мальчики хамят, когда хотят скрыть чувства.

– Может, я хамлю, потому что хам, а ты слишком глубоко копаешь?

– Раньше я за тобой такого не замечала.

– Раньше и Петербург Ленинградом назывался.

– Я поняла, ты не в настроении. – Жанна подняла руки вверх. – Сдаюсь. Не получится дружеской беседы, перейду сразу к делу. Мне нужна твоя помощь.

Федор отлично знал, что стоит за словами «мне нужна помощь». За семь лет совместной жизни они ссорились вдрызг четыре раза. По разу на два года – не так уж и много. После выматывающих скандалов, от которых еще несколько дней гудела голова и лихорадило точно от гриппа, Жанна сбегала. Сначала к родителям, позже пережидала у подруг. Всякий раз разворачивался одинаковый сценарий: Федор искал примирения, упорно названивал и ждал с цветами у подъезда, однажды даже написал ей письмо, которое она на его глазах, не раскрывая конверта, разорвала на мелкие кусочки. Потом уставал от беготни – сколько можно? Почему вина всегда лежит на нем одном? И как только он мысленно решался взять паузу и все хорошо обдумать, взвесить, звонил телефон, и Жанна просила ее выручить. Как правило, дело оказывалось пустяковым – не знает, как оформить документы (а в интернете, конечно, посмотреть нельзя), проблемы на работе (тут и вовсе непонятно, в чем может заключаться помощь – в хорошем совете?), мама не хочет ехать в санаторий (это было самое смешное, учитывая, что родители Жанны были не в восторге от выбора дочери). Они встречались, начинали говорить, а на следующее утро Федор обнаруживал себя в кухне, варящим кофе на двоих.

Правда, никогда раньше расстояние между расставанием и просьбой о помощи не измерялось парой лет.

– Жанн. – Федор отступил назад, желая увеличить между ними дистанцию, но Жанна тут же сделала шаг навстречу. – Больших денег у меня нет, каких-то космических связей с нужными людьми – тоже. Не представляю, чем могу быть тебе полезен.

– Ты себя недооцениваешь. – Жанна улыбнулась. – У тебя есть ты. Этого мне хватит.

Глава восьмая

Дина возвращалась с обеда в одиночестве – Мила даже не успела допить свой любимый белый чай, когда получила Федора сообщение со срочным заданием. Расцеловала Дину в щеки и убежала.

Конечно, Мила по-прежнему предпочитала свободные балахоны облегающим кофточкам, не спешила в парикмахерскую, чтобы кардинально сменить прическу, не торопилась постигать азы визажа – косметички в ее сумочке так и не было. Но Дина не могла не заметить, что Мила стала реже смущаться и краснеть при общении с противоположным полом, начала больше улыбаться и шутить. Дина считала это их общей маленькой победой.

Усевшись за компьютер, Дина по привычке бросила взгляд на соседний стол, за которым стояло пустое кресло. Все-таки, даже если они были заняты работой, даже если не могли переброситься парой слов или сделать перерыв на чай, одного переглядывания порой было достаточно, чтобы приободриться и с новыми силами взяться за дела.

– Вы здесь работаете? – послышался чей-то голос.

Дина ойкнула и подскочила:

– Вы кто? Вы где?

– Я здесь.

Из-за стеллажа с книгами показалась коротко стриженная голова. Молодой мужчина, самой обычной наружности, расстроенный и какой-то жалкий. Дина осторожно приблизилась к нему и спросила:

– Почему вы прячетесь?

– Я не прячусь. Я… Я просто не знаю, что мне делать.

– Вы записаны к Федору Александровичу?

– Записан.

– Вас проводить?

– Не надо, я уже там был.

У парня задрожала нижняя губа. Дина растерялась. Она плохо понимала, что происходит, почему юноша побывал на консультации, но затаился в приемной, из-за чего у него глаза на мокром месте и как, черт возьми, утешить плачущего мужчину?

– Как тебя зовут?

– Павел.

– Вот что, Павел. – Дина взяла его за руку – рука была ледяной несмотря на то, что в офисе было очень тепло. – Подожди меня здесь. Я на минутку.

Впервые Дина вошла в кабинет Федора без стука, и это он не оставил без внимания:

– А чего дверь с ноги не выбила?

– Ноги берегу, – в тон ему ответила Дина. – Федор, там посетитель…

– Какой? – Федор с удивлением посмотрел на часы. – Ближайшая запись, кажется…

– Нет, я неправильно выразилась, – перебила Дина. – Он уже у вас был. Молодой человек, Павел. Он так и стоит в приемной.

– Он к тебе пристает? Мешает? – Федор выглядел обеспокоенным.

– Нет. Просто он там.

– Так попроси его уйти.

– Но он расстроен.

– Ничего страшного. Пусть выйдет, воздухом подышит, в себя придет.

– То есть мне просто вышвырнуть вон человека, который чуть не плачет?

– Я могу это сделать сам.

Федор начал подниматься, но Дина жестом его остановила:

– Нет уж! Не нужно. С вашими солдафонскими замашками лучше к нему не подходить.

Похоже, «солдафонские замашки» Федора не слишком задели, потому что он внимательно посмотрел на Дину и сказал:

– Если что-то пойдет не так – зови меня.

«Все-таки мужчины не умеют держать баланс. Одни, вроде Федора, искренне считают, что без них мир рухнет. Другие, вроде этого Павла, совершенно беспомощны и слабы», – думала Дина, покидая кабинет.

Павел так и стоял посреди приемной, как будто Дина, уходя, нажала кнопку «выкл.».

– Ты в порядке? – спросила Дина.

Он отрицательно покачал головой.

– Ладно. Пойдем.

Дина уверенно провела его по длинному коридору – Павел и не сопротивлялся, не спрашивал, куда и зачем они идут. Они вышли к лестнице, Дина запрыгнула на подоконник, достала из объемной кожаной сумки бутылку минеральной воды и протянула Павлу:

– Пей. Я ее еще не открывала.

– Спасибо.

Дрожащими руками он откупорил бутылку, пролив немного на пол. Опустошил ее почти наполовину и глубоко вздохнул.

– А теперь рассказывай, – приказала Дина.

– Что рассказывать?

– Зачем ты приходил в агентство?

– У меня невеста пропала. Соня. – Взгляд Павла затуманился. – Я должен ее найти. Мы должны быть вместе.

– Я тебе очень сочувствую… И что? Федор сообщил плохие новости?

– Он вообще ничего не сообщил, твой Федор! – зло воскликнул Павел. – Козел!

Он с силой ударил кулаком в стену, потом еще раз, еще… Дина схватила его за запястье, но рука продолжила по инерции двигаться, и она получила ощутимый удар в бок.

– Ты больной?!

– Я нормальный. – Павел улыбнулся. – Извините.

– Бывает, – недовольно протянула Дина. – Что значит «вообще ничего не сообщил»? Не нашел?

– Он отказался ее искать. Сказал, что такое случается. Девушки приходят и уходят, а сбежавшая невеста перед свадьбой – это слишком расхожий сюжет, чтобы выстраивать невероятные теории.

«Вот свинья! – едва не выпалила Дина. – Наверное, считает себя самым умным, эдакий холодный одинокий циник. Тоже мне, Онегин. Сам, небось, рыдает под романтические комедии».

– И, самое главное, – я ему на блюдечке все преподнес! – продолжал Павел. – Я знаю, что с ней все хорошо. Я даже догадываюсь, как она исчезла.

– Как?

– Ее мать куда-нибудь увезла. Она, понимаешь, против того, чтобы мы были вместе. – Он опустил голову. – И стоило мне подарить Сонечке кольцо – она пропала. Телефон молчит, дома ее нет, соседи ничего не знают – говорят, уезжала с мамой на такси. Я все больницы обзвонил, все сводки происшествий проверил – ничего. Значит, мать ее спрятала. Мне бы только знать, где – я бы горы свернул.

Он говорил с таким чувством и с такой болью, что у Дины сжалось сердце. Ей очень хотелось помочь этому нелепому, но отчаянному пареньку. И где-то в глубине души она понимала, что не меньше ей хочется утереть нос Федору.

– Так! – Дина спрыгнула с подоконника. – Что у тебя есть?

– В каком смысле?

– В прямом. Телефоны, адреса, сообщения – все давай.

Павел вытащил из кармана спортивных штанов старенький кнопочный телефон и протянул Дине:

– Вот.

Дина пролистала записную книжку и удивилась:

– У тебя нет никого на букву «С».

– Она не на «С», она на «Л».

«ЛЮБИМАЯ!!!!!» – такой контакт действительно был, записанный большими буквами с пятью восклицательными знаками.

– А номер мамы есть? – поинтересовалась Дина.

– Есть.

Ошибиться было невозможно, в книжке имелся и контакт «мама ЛЮБИМОЙ».

Дина быстро достала собственный мобильный, набрала номер, поглядывая на экран телефона Павла, и прошептала:

– Как маму зовут?

– Мою?

– А я что, твоей звоню?

– А… Анна Михайловна.

Дина выждала шесть длинных гудков, прежде чем услышала усталое «алло».

– Анна Михайловна? – бодро начала Дина. – Добрый день, курьерская служба «Метеор» беспокоит. Будьте любезны, примите посылочку!

– Какую посылочку? Я ничего не заказ…

– Вам посылка из Санкт-Петербурга, вес – три двести, вы должны расписаться по вручению! – тараторила Дина, стараясь не дать собеседнице опомниться.

– Девушка, мне никто из Петербурга не может ничего прислать – у нас там никого нет.

– Как же? А Константинопольский Антон Антонович?

– Это кто?

– Это отправитель.

– Понятия не имею, кто это, – твердо стояла на своем Анна Михайловна. – Девушка, извините, мне пора.

– Подождите! Ну, может быть, это ошибка… А что же мне делать? – плаксиво протянула Дина. – Знаете, как нас гоняют? Анна Михайловна, я с этой посылкой уже неделю хожу, первый раз вам дозвонилась. Миленькая, пожалуйста, напишите заявление, что посылка не для вас, а там пусть начальство разбирается! Умоляю, а то меня уволят!

– Вы только не плачьте! – перепугалась Анна Михайловна. – Что писать? Куда отправить?

– А никуда не надо отправить, я к вам могу хоть сейчас подъехать, хоть куда, с бланком! Вы просто заполните, а я в офис отвезу.

– Но прямо сейчас мне неудобно, я работаю… Впрочем, ладно, что с вами поделаешь. Записывайте.

Записывать Дина не собиралась – просто запомнила адрес, сердечно поблагодарила Анну Михайловну и с победоносной улыбкой посмотрела на Павла:

– Ну?

– Где она?

– На Школьной, дом двадцать семь. Поезжай.

– Погоди, но это ведь рабочий адрес?

– А какая разница? Хочешь – встреться и поговори, хочешь – дождись окончания рабочего дня и проследи… Дело твое. – Дина поразмыслила и великодушно предложила: – Я могу с тобой поехать.

Павел как-то кривовато улыбнулся, прищурился и негромко ответил:

– Спасибо. Я, пожалуй, справлюсь сам.

И он побежал вниз по лестнице.

Дина хотела добавить что-нибудь вроде «борись за свою любовь!», но решила, что это было бы слишком пафосно.

***

– Где Дина?

Федор появился в приемной неслышно, Мила вздрогнула:

– Господи, если ты еще раз подкрадешься, я поседею.

– Дина где?

– Понятия не имею. Я сама вернулась минут десять как.

– И где ее носит десять минут?

– Федь, ты издеваешься? – Мила посмотрела на него с непониманием. – Что случилось-то?

В эту минуту Дина распахнула дверь приемной.

– Ты где была? – набросился на нее Федор.

– Я? – Дина уселась на свое место и спокойно ответила: – Выполняла вашу работу.

– Что-что ты делала?

– Представляешь, Мила, – не глядя на Федора, проговорила Дина, – возвращаюсь я с обеда. А здесь, – она ткнула пальцем в стеллаж, за которым прятался Павел, – стоит парнишка и чуть не плачет. Это он так удачно с господином детективом пообщался. Я его утешила, как могла, предложила помощь…

От Федора можно было ожидать чего угодно – например, что он развернется и уйдет, не дослушав тщательно продуманный монолог Дины. Или что он прервет ее и заставит говорить конкретнее. Но того, что обычно сдержанный и невозмутимый, он подскочит к Дине и начнет трясти ее за плечи, предположить было никак нельзя, однако случилось именно это.

– Какую ты ему предложила помощь? Что ты сделала?

– Ничего я не сделала! – крикнула Дина и попыталась вырваться, но Федор держал крепко. – Просто дала ему адрес!

– Чей?

– Мамы его невесты, – сбивчиво объяснила Дина. – Его невесту Соню мама куда-то увезла, а он ее искал, он ее очень любит…

Федор отпустил ее, сжал пальцами переносицу и тихо сказал:

– Куда он поехал?

– На Школьную, дом двадцать три… То есть нет, двадцать семь. У меня номер остался. – Дина протянула Федору свой телефон и заметила, что у нее дрожат руки.

– Мила, отмени запись, пожалуйста, – попросил Федор и обратился к Дине: – Ты уволена.

– Да за что?! – Дина интуитивно понимала, что совершила какую-то чудовищную ошибку, но в ней слишком кипела обида, чтобы прислушиваться к внутреннему голосу.

– За то, что ты самонадеянная дура. Все, я уехал.

В полной тишине Мила подошла к Дине и осторожно дотронулась до ее плеча:

– Этого парня звали Паша, да?

– Да, и что?

– Вообще-то, он на учете в ПНД состоит. И эта Соня никакая ему не невеста. Он преследует ее, наверное, полгода. Она переезжала уже дважды, заявление на него писала – без толку. Как-то он ее сладкой водой из ведра облил.

– Зачем?

Мила пожала плечами:

– Откуда я знаю? Он и к Федьке не в первый раз приходит, но Федька всегда клиентов проверяет. И Соню всегда предупреждает. Если Паша переходит к активному поиску – значит, обострение.

Больше всего Дине хотелось картинно сползти по стене на пол или упасть в обморок. Но ноги держали крепко, а голова даже не кружилась и соображала достаточно хорошо для того, чтобы понимать, что она натворила. Дина закусила губу и тихо спросила:

– Мил… Он ничего им не сделает?

– Надеюсь.