Текст книги "Детективный романс (СИ)"

Автор книги: Ксеня Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава девятая

– И что же, он тебя выгнал?

– Как дворнягу! – убито подтвердила Дина.

Дина сидела в бабушкиной уютной кухне, пила уже третью чашку чая и в красках описывала произошедшее в агентстве.

Ей бы и в голову не пришло отправиться со своей бедой куда-то еще. Точнее, к кому-то еще. Признаваться в собственной глупости родителям – тошно. Папа сразу скажет, что предвидел подобный финал. А с мамой случится истерика: как же, ее малютку, ее Диночку едва не прикончил какой-то псих. И не имеет значения, что Дине ничто не угрожало. Мама легко додумает, а после двухнедельного отдыха в Чехии ей такие переживания ни к чему.

Многочисленные приятельницы поохают, позакатывают глаза, предложат расслабиться в каком-нибудь баре и будут весь вечер расспрашивать о том, насколько сексуален и привлекателен шеф. Янка обязательно выпросит фотографию и выдаст что-нибудь вроде: «хм, я была бы не против, если бы такой красавчик меня наказал». Хорошо еще, если позже девочки не обсудят Динин прокол в общем чатике, похохатывая над ее глупостью.

Оставалась Мила, и Дине ужасно хотелось набрать ее номер, попросить совета, узнать, чем закончилась история. И закончилась ли? Все ли в порядке с Соней и ее мамой? Вернулся ли Федор? Но было страшно. Ожидание плохих новостей бывает хуже самих новостей. Кроме того, Дина считала, что Мила примет сторону брата, и будет права.

Поэтому Дина пришла к человеку, который наверняка будет с ней по одну сторону баррикад. Бабушка обожала свою «несносную Динку», и внучка платила ей тем же. Во всех спорах между собственной дочерью, зятем и Диной, бабушка безоговорочно поддерживала внучку. Хотя потом, за закрытыми дверями, Дине приходилось выслушивать целые лекции о своем безобразном поведении и неправильных решениях.

– Ну уж, как дворняжку. – Бабушка заправила Дине волосы за ухо. – И что ты думаешь делать?

– Не знаю, – развела руками Дина. – Я даже думать об этом не могу.

– Стыдно?

– И противно. И я не совсем одна в этом виновата! – вскинулась Дина. – Я к нему приходила, я его предупреждала, а он даже не намекнул! А если бы этот Павлик-психопат на меня с ножом кинулся? А если бы он меня в заложники взял?

– Динка, ты сейчас договоришься до того, что Павлик-психопат открыл на тебя охоту и ты уцелела по чистой случайности, – хмыкнула бабушка. – Успокойся.

Легко сказать – успокойся. Если бы можно было отмотать время назад, Дина бы изменила хоть что-то: например, сообщила Федору о своих планах, или обратила внимание на странное поведение Павла, или… Что угодно. Пусть бы Федор ее ругал, пусть бы ехидничал насчет неуемного нрава и безграничного любопытства, но не считал бы ее кругом виноватой.

– Ба, а как бы ты поступила на моем месте? – спросила Дина, обводя пальцем узор на скатерти.

– Я бы на твоем месте… – Бабушка задумалась, а потом хитро сощурилась. – Итак, мне двадцать один год, и я красавица. Я бы отправилась на танцы.

– Бабушка, ну я же серьезно!

– А серьезно тебе стоит переживать только из-за девочки и ее мамы. Сейчас же позвони своей Миле и узнай, как дела.

Дина покрутила телефон, несколько раз сняла и снова включила блокировку, и заклацала по клавиатуре:

– Нет, не буду я звонить. Не хочу ни с кем разговаривать, кроме тебя. Напишу сообщение.

Мила ответила почти мгновенно:

Все хорошо, не волнуйся. Федька успел раньше. Пашу в больницу увезли.

И следом написала:

Без тебя так скучно. Встретимся завтра?

– Вот! Она спрашивает, встретимся ли мы завтра! – Лицо Дины горестно вытянулось. – Значит, Федор меня не ждет.

– А чего ты хотела, Динка? – удивилась бабушка. – Мало того, что ты к нему попала, так сказать, по знакомству, мало того, что ты так и хочешь сунуть нос не в свои дела, так ты еще и через голову прыгнула! Признайся, умыть его хотела?

– Ну, хотела, – неохотно ответила Дина. – Облом.

– Именно. Но я бы на твоем месте – я ведь все еще на твоем месте? – так уж по этому поводу не страдала. У тебя впереди масса начальников, которым не понравится то, что ты сделаешь, и масса ситуаций, в которых ты что-нибудь да отчебучишь… Уж я-то твой характер знаю! Кто не совершает ошибок? – Бабушка бросила на Дину косой взгляд и проницательно добавила: – Разумеется, если только причина не в том, что тот, кто стал свидетелем твоей ошибки, тебе небезразличен…

– Бабушка!

– Я бабушка уже не первый год, и отлично знаю, когда моя внучка просто переживает из-за совершенной глупости, а когда за этим скрывается нечто большее.

– Ничего там большего не скрывается, – упрямо заявила Дина. – Просто я очень хотела, чтобы…

Вдруг Дина осознала, что едва не произнесла «чтобы он меня заметил». И разницу между этими словами и, например, «хотела показать себя», или «хотела помочь», она тоже понимала. Перед ней возникло суровое лицо Федора, который ругал ее, шутил с абсолютно ровной интонацией, хвалил так, будто зачитывает телефонный справочник, – от любого из воспоминаний в районе солнечного сплетения разливалось тепло.

– Так чего бы ты хотела? – насмешливо поинтересовалась бабушка.

– Детектив я хотела написать! – отрезала Дина, но поняла, что звучит очень грубо. – В общем, выпендриться я хотела, если честно.

– Динка, чтобы выпендриваться, нужно владеть предметом.

– Это я уже поняла. Ба, я хочу туда вернуться. Думаешь, не позовет?

– Ну ты и наглая! – Бабушка расхохоталась. – С чего бы ему тебя звать? Сам выгнал – сам вернул? Нет, милочка, так не бывает. Нужно брать все в свои руки. А ты даже подружке Миле боишься звонить, потому что она там работает – разве это моя сильная, храбрая Динка? Это тютя какая-то!

– У него кота зовут Тютя, – тихо проговорила Дина. – Мне Мила рассказывала.

Зажужжал телефон. Абсолютно уверенная в том, что Мила написала новое сообщение, Дина уставилась в экран.

журналистка Дина, привет!)

что, передумала материал писать, денег не хватает или конкретно Збруев больше не интересует?)))

редакция Crime Blog

Дина посмотрела на бабушку и спросила:

– Ба, а если я хочу выяснить о ком-то… Короче, если я что-то узнаю о человеке за его спиной – это плохо?

– Это никак, – пожала плечами бабушка. – А вот дальнейшее зависит от тебя – используешь ты полученную информацию во вред или во благо.

Дина кивнула и набрала текст:

Привет. Нет, не передумала.

Сколько?

***

В салоне автомобиля пахло цитрусовым ароматизатором, по радио играла какая-то попсовая песня про любовь и расставания. Федор включал музыку крайне редко, и это могло означать только одно – на болтовню он не настроен. Ехали молча, Мила лишь в самом начале робко поинтересовалась:

– Как все прошло?

– Нормально. Все целы, – коротко ответил Федор.

Как продолжить диалог, Мила не знала, хотя очень хотела. Было боязно неверно сформулировать мысль, быть неправильно понятой, нарваться на каменную стену молчания или оказаться прерванной на полуслове.

«Федь, Дина нормальная девчонка… Нет, не так. Федь, ты тоже отчасти виноват в произошедшем, потому что… Еще хуже».

Мила и сама не смогла бы точно ответить на вопрос, почему ей так хочется заступиться за Дину. Очевидно, потому что это было бы справедливо – разделить с ней ответственность. В конце концов, она всего лишь старалась помочь несчастному влюбленному, а не науськивала сумасшедшего на жертву. И Федор, даже если не желал посвящать секретаршу в детали, мог бы как-то намекнуть на возможные последствия. Или решить проблему кардинально – вышел бы в приемную и отправил Пашу куда подальше.

Наверное, впервые Мила так явственно ощутила смысл выражения «меж двух огней». С одной стороны – горячо любимый, но такой упрямый Федор, не терпящий вмешательства в свои дела и решения. С другой – Дина, к которой Мила успела здорово привязаться, которая умудрилась стать ей другом всего за несколько недель. И, кстати, такая же упрямая. Мила с удивлением подумала о том, что между Диной и Федором куда больше общего, чем может показаться на первый взгляд.

Машина плавно остановилась на светофоре. Миле нравилось, как брат водит: никаких тебе лихих маневров, опасных обгонов и желания проскочить на мигающий желтый – аккуратно, спокойно и при этом быстро. С таким водителем не ощущаешь напряжения. Можно откинуться на сиденье и провожать взглядом проносящиеся мимо городские пейзажи.

– Сможешь завтра пораньше прийти? – нарушил тишину Федор. – На полчасика?

– Без проблем. – Мила так обрадовалась прервавшейся паузе, что готова была согласиться на что угодно. – А зачем?

– Утром билеты привезут. Намечается маленькая командировка.

– Хорошо. – Мила расхрабрилась, понимая, что другого шанса может и не быть: – Но вообще-то, у тебя для этого секретарь есть.

– Нет у меня секретаря. Кстати, если будет время – займись завтра поисками. Размести объявление на каких-нибудь сайтах. Или как ты это обычно делала?

– Это несправедливо.

– Ладно, не надо, я сам.

– Нет, ты не понял, – покачала головой Мила, хотя что-то подсказывало – Федор отлично понял, что она имела в виду. – Да, Дина накосячила. Но ты – не меньше.

– Чего? – Федор рассмеялся. – Милка, что ты мелешь? У нее синдром супергероя, а я накосячил не меньше?

– Да. – Мила заговорила увереннее. – Ты с самого начала относился к ней предвзято, хотя… Я тоже поначалу считала, что придет какая-то фифочка, которая будет только в соцсетях картинки лайкать, ногти красить и качать права. Ошиблась. И хорошо, что вовремя это поняла… – Мила осеклась. – А ты так и не понял.

– Мне ей памятник поставить за то, что она не фифочка? Работу, которую она выполняет, может делать любой человек. Для этого не нужно ни образование, ни, извини за выражение, креативность, ни наличие каких-то особенных мозгов. И вообще, какая связь между тем, что святая Диночка не красит ногти, и тем, что она натворила?

– Ты прав, никакой.

– Тогда о чем мы говорим?

– О том, что если бы ты относился к ней иначе, никакого «натворила» могло бы и не случиться.

Мила заметила, что у Федора задергалось веко. Плохой сигнал. Он начал сердиться, а с раздраженным Федором разговор никогда не складывался. Но неожиданно он усмехнулся, ругнулся сквозь зубы и спросил:

– То есть ты думаешь, что, гладь я ее по головке за каждую принесенную чашку кофе и каждый распечатанный файл, она бы… Что? Резко изменила свой характер? Превратилась из безголовой оторвы в послушную милашку? Извини, не верится. Если ты помнишь, она изначально в агентство не за этим явилась.

– Именно! – торжествующе воскликнула Мила. – Ты прекрасно знал, зачем она явилась. И ни разу не дал понять, что тебя это волнует.

– Да с чего вдруг меня должно это волновать?!

– С того, что ты согласился ее принять на работу. С того, что ты заранее понимал, чем это может закончиться.

Федор закивал:

– Угу. Вот все и закончилось. Мил, меня утомила эта тема и эта девочка. Пожалуйста, найди мне нового секретаря.

– А если не найду? – Мила говорила скорее из вредности.

– Значит, примешь часть обязанностей на себя. Не вздыхай так, за это полагается доплата.

Собственно, Мила вздыхала вовсе не поэтому. Ей было не так уж трудно выполнять дополнительные обязанности. Было жаль, что не удалось убедить Федора, и еще больше жаль, что завтра на работе она не увидит свою подругу.

Глава десятая

Уговорить себя, что поступает правильно, Дине оказалось непросто. Точнее, уговорить, что не поступает неправильно.

Всю ночь перед встречей с автором статьи из Crime Blog Дина ворочалась, несколько раз вставала попить воды, а под утро вышла на балкон любоваться рассветом. Часы показывали половину шестого, голова была ватной, а вокруг будто замедленная съемка: мерно шуршали метла дворников, плавно шелестели деревья, редкие машины проезжали с тихим шорохом. От этого слипались глаза, но Дина знала, что стоит ей улечься в постель и сон уйдет.

В чувство привел пронесшийся по шоссе байкер. От оглушительного рева мотоцикла Дина дернулась, больно ударилась мизинцем о горшок с диковинным цветком, название которого постоянно забывала, ойкнула и похлопала себя по щекам.

Итак, стоит начать сначала. Зачем она вообще написала «дорогой редакции», представившись журналисткой?

Да просто из любопытства. Было интересно, что там за скелет в шкафу у шефа. Кроме того, Федор не походил на человека, который будет бросаться на кого-то с кулаками. Тем более, спьяну, тем более из-за того, что ему якобы что-то показалось.

Можно было расспросить отца, но это глупо. Ведь если он в курсе, то не посчитал нужным поставить Дину в известность. А если не в курсе (чего быть не могло, но мало ли), то он попросту запретит Дине работать. А кто бы разрешил, узнав о такой занятной истории?

Теперь ее детективная карьера бесславно завершилась, а в агентстве почерпнуть для романа так ничего и не удалось. «Тоже мне, детективы, – злилась Дина, – истеричные тетки и сумасшедшие пацаны. Потрясающий опыт!». В глубине души Дина понимала, что думает так от отчаяния – наверняка у Федора была куча интереснейших дел, только ее в них он посвящать не собирался.

Правда, и полицейская карьера Федора закончилась так же бесславно – об этом Дина думала одновременно с сожалением и злорадством. Так почему бы не положить именно эту историю в основу детективного романа? Разумеется, предварительно выяснив подробности и как следует разобравшись.

Внутренний голос был категорически против. Или это был голос совести: она робко говорила, что это похоже на шпионаж, и вообще как-то некрасиво лезть в чужое прошлое. Дина сопротивлялась: во-первых, это не шпионаж – история уже стала достоянием интернета, в ней может покопаться любой желающий. Во-вторых, она честно пыталась поговорить о Федоре с Милой и узнать обо всем почти из первых уст. И что? Да Мила даже о его личной жизни ничего не знает. Ну, или делает вид.

Встреча была назначена на двенадцать на фуд-корте торгового центра. Уснуть Дине так и не удалось, поэтому она прослонялась по дому, вызвав подозрения отца:

– Динка, а ты работать сегодня не собираешься?

– Отстань от ребенка, – послышался с кухни голос мамы. – Не сходит один день – никто там не умрет. Устала, Динуль?

– Ничего я не устала.

Они с папой стояли у зеркала в прихожей. Он поправлял галстук, а она старательно замазывала круги под глазами.

– А чего тогда не одеваешься, не торопишься? Мы обычно вдвоем выходили. – Андрей Алексеевич шутливо толкнул ее в бок, Дина дернула рукой и мазнула корректором по брови.

– Пап! Шеф в командировке, у меня сегодня выходной. Вопросы есть? Вопросов нет.

– А красишься ты куда? – Андрей Алексеевич не терял бдительности.

– Для вас с мамой, чтобы вы любовались красавицей, – проворчала Дина и скрылась в ванной.

Значит, Федор еще не оповестил отца о том, что Дина уволена. Почему? Не принял окончательное решение, оставил эту почетную миссию ей или… Ясное дело, Федор принял Дину на работу не просто так. Что же отец ему пообещал? Офис побольше? И, возможно, именно поэтому Федор не торопится докладывать о том, что натворила дочурка могущественного папки?

«Вот ведь хитрый гад! – подумала Дина. – Ничего, я его выведу на чистую воду».

***

Федор похлопал себя по карманам. Ключи от машины, от квартиры, от офиса. Все на месте.

Он вышел из подъезда и с наслаждением втянул носом прохладный воздух. Ночью прошел дождь, и несмотря на то, что градусник показывал почти тридцать, духоты не ощущалось, только приятная утренняя свежесть.

– Неплохая погодка, да?

Федор повернул голову и увидел Жанну. Она стояла, облокотившись на капот его машины, расслабленная и такая же красивая, как всегда. Облегающий короткий сарафан выгодно подчеркивал длину тонких ног и соблазнительные изгибы фигуры.

– А весной обещали, – продолжала Жанна, – что лето будет холодным. Кому можно верить в этой жизни?

– Не знаю, я даже себе не всегда верю.

Федор открыл дверцу, залез в машину и поинтересовался:

– Мне с тобой на капоте ехать?

– Почему нет? Эффектно.

– Не спорю. Но боюсь, если дождь начнется, тебя дворниками сметет.

– Буду считать, что это комплимент моей изысканной худобе, – хихикнула Жанна. – Поговорим?

– Мне некогда.

– Как не стыдно! – притворно возмутилась Жанна. – Я тебя ждала минут сорок, не меньше!

– Зря потратила время. – Федор завел мотор. – Жанн, отойди.

– Ладно, – покладисто ответила Жанна, – давай так: ты меня подбросишь в центр, а по дороге мы поболтаем. Тебе ведь по пути?

С одной стороны, Федору не удавалось отыскать причину, по которой он мог бы отказать Жанне. Ему действительно по пути и кроме собственного нежелания ехать с ней вдвоем предъявить было нечего. С другой стороны, как только она сядет в салон, сразу заведет свою шарманку, а в очередной раз выслушивать ее идиотский, какой-то неадекватный план – удовольствие ниже среднего.

– Я тебя подвезу, если ты будешь молчать, – предложил Федор.

Жанна тут же запрыгнула в машину и пропела:

– Так неинтересно! Предлагаю по-другому: ты, если хочешь, молчи, а я чуть-чуть поговорю. Идет?

Федор не ответил. Машина мягко тронулась, Жанна бросила быстрый взгляд в боковое зеркало, поправила волосы и произнесла:

– Я не понимаю, чего ты так завелся. От тебя, в сущности, ничего не требуется. Нужен только ты, паспорт и полчаса времени. – Она покосилась на него в ожидании реакции – тишина, Федор сосредоточенно следил за дорогой. – Если для тебя это так важно, я даже госпошлину сама готова заплатить!

– Да, именно госпошлина меня больше всего волнует, – хмыкнул Федор.

Ободренная тем, что Федор все-таки вступил в диалог, пусть даже с единственной ехидной репликой, Жанна заговорила быстрее:

– Скажи, что плохого в том, что я хочу сделать карьеру? Я не виновата, что у этой бабы пунктик – отбирать исключительно семейных кандидатов, особенно если речь идет о девушках. Хотя, это логично. Кто знает, может, я буду не переговоры переводить, а в вечной любви топ-менеджменту клясться?

Жанна звонко рассмеялась, Федор невольно улыбнулся. Шутка про переговоры была не такой уж забавной, но ее смех всегда пробуждал в нем желание улыбаться. Просто так, без причины.

Изменение в настроении от Жанны не укрылось. Она скинула балетки, поджала ноги под себя и развернулась к Федору:

– Я хороший переводчик. И ты это знаешь. И я не хочу терять шанс, который, может быть, раз в жизни выпадает – такая крутая компания! – из-за того, что мы развелись. По глупости.

– По глупости терять шанс или по глупости развелись? – брякнул Федор и тут же пожалел об этом.

Жанна стрельнула глазами:

– А сам как думаешь?

***

На фуд-корте было шумно. Куча подростков, у которых начались каникулы, потягивали коктейли и колу, жевали картошку фри и громко болтали. И еще было холодно, потому что кондиционеры в торговом центре работали на полную мощность. Дина пожалела, что не послушалась маму, которая заботливо предлагала накинуть на плечи джинсовку перед выходом из дома.

Дина окинула взглядом многочисленные столики. Из поиска сразу можно исключить школьников и девушек – по телефону она договаривалась о встрече с парнем. Взрослых мужчин оказалось всего четверо: один сидел с семьей, другой кормил девушку мороженым с ложечки и что-то проникновенно ей говорил. Оставались двое, и Дина направилась к тому, что сидел за столиком поближе.

– Антон?

Парень оторвал взгляд от телефона и расплылся в улыбке:

– Нет, но ради тебя, кисуля, могу сменить имя!

– Буду иметь в виду.

Без сомнений Дина подошла к следующему молодому человеку – пухлому, неопрятно одетому, с длинными волосами, захваченными в хвост на затылке, плюхнулась на пластиковый стул и сказала:

– Привет, Антон.

– Мы знакомы? – удивился парень.

– Нет. Я Дина, мы договаривались о встрече.

– А! Журналистка. Привет-привет. Ну, рассказывай!

– Я думала, рассказывать будешь ты.

– Какая хитренькая. – Антон сощурился. – Как же я могу рассказывать, если знаю, что тебя интересует только в общих чертах? И потом: от того, какие подробности тебе нужны, зависит сумма гонорара.

Последние слова он произнес с особым значением.

Дина лениво потянулась:

– Ну, вряд ли ты сможешь предоставить мне уникальную информацию.

– Это почему? – обиделся Антон.

– Потому что я читала твой текст. Эмоций много, воды – хоть залейся, а фактов почти нет.

– У меня вода? У меня эмоции? – Антон задохнулся от возмущения, сделал глоток минералки из картонного стаканчика и надменно проговорил: – Если хочешь знать, меня все издания рвут на части – от «Комсомольской правды» до «Форбс»!

– Бедолага, как же ты уцелел? – с издевкой протянула Дина. – Что ж не соглашаешься?

– А я свободный художник, – гордо ответил Антон.

– Так, художник, все с тобой понятно. – Дина вытащила из сумочки телефон, включила запись диктофона и скомандовала: – Рассказывай, откуда взялась основа для текста.

– Выключи, – прошипел Антон. – Сейчас же выключи.

Дина нажала «паузу» и шепотом поинтересовалась:

– Что, не любишь, как твой голос в записи звучит?

– Люблю. Мне вообще предлагали авторскую передачу на радио, но…

– …Но ты свободный художник, ясно.

– Какая тебе нужна информация?

– Вся. Где наткнулся на саму историю? Кто дал тебе такие подробные сведения – аж знаешь, о чем за закрытыми дверями говорилось? Почему так однобоко написано? И почему ты не хочешь говорить под запись?

Антон оценивающе оглядел Дину. Его взгляд не имел ничего общего со взглядами, например, тех парней, которые хотели с нею познакомиться, или на глазок пытались определить размер груди. В голове у Антона явно работал калькулятор: сколько отдала за джинсы, сколько за сережки, сколько стоит сумочка.

– Пять.

– Что – пять? – не поняла Дина.

– Тысяч. – Антон пожевал губу и добавил: – Рублей.

По Дининым меркам сумма была вполне приемлемой, вот только стоит ли ее Антон? Впрочем, не велика потеря – иногда она тратила большие деньги на большую ерунду.

– Разве художник не должен быть голодным? – проворчала Дина, потянувшись за кошельком.

Антон похлопал себя по животику, на котором была туго натянута рубашка:

– Должен. Но иногда очень кушать хочется.

Спрятав рыжую купюру в задний карман брюк, Антон почти улегся грудью на стол и наклонился к Дине:

– В общем, это был заказ.