Текст книги "Детективный романс (СИ)"
Автор книги: Ксеня Роу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава семнадцатая
Как-то раз Дина обсуждала с бабушкой, в чем разница между «моложавой» и «молодящейся» женщиной. Кажется, что это очевидно, но выразить словами очень трудно. Бабушка сформулировала так: моложавой женщине всегда дают меньше лет, чем ей есть на самом деле. А молодящаяся хочет, чтобы ей давали меньше. Дине очень понравилось это выражение, и она сожалела, что не сама стала его автором.
В приемной сидела моложавая, элегантная, статная дама. Ирина Вадимовна Хейфиц, художница, коллекционер – так было написано на ее визитке. Выглядела она сногсшибательно, начиная от эффектной короткой стрижки, заканчивая неброскими, но дорогими украшениями.
Ирина Вадимовна наотрез отказалась делиться любыми подробностями своего визита. Так и сказала:
– Я, пожалуй, дождусь вашего руководителя. Вы позволите?
Дина обменялась с Милой выразительными взглядами и кивнула – еще бы они не позволили!
В ожидании Федора Ирина Вадимовна любезно согласилась выпить кофе, но поставила условие – исключительно в компании с прекрасными леди. Ирина Вадимовна похвалила напиток, а Дина в который раз похвалила себя – все-таки не напрасно заставила полку банками с растворимой арабикой.
Ирина Вадимовна втянула девушек в разговор о фотобиеннале. Впрочем, говорила преимущественно она, а Дина с Милой предпочитали помалкивать. О фотобиеннале они знали не так уж много.
– Знаете, я в юности презирала фотографию. – У Ирины Вадимовны был очень приятный голос, Дине на секунду показалось, что она могла слышать ее, озвучивающей какую-нибудь аудиокнигу. – Мне казалось, что лишь художник – истинный творец, а фотографы… Так, для снимков на документы.
– А потом? – поинтересовалась Мила.
– А потом я вышла замуж за фотографа. Правда, мы через полгода развелись. Но я благодарна ему за то, что изменил мое мнение. О фотографии – в лучшую сторону, о мужчинах – в худшую.
Все рассмеялись, Дина предложила:
– Еще кофе?
– Нет, благодарю.
– Ирина Вадимовна… Я не настаиваю, но, может быть, вы прочтете договор или ознакомитесь с нашим прайс-листом?
– Зачем? Я лишь потрачу время напрасно, если вы мне не подойдете.
– Разумно.
– В ваших глазах, Дина, я читаю вопрос: разве мы не тратим время напрасно на пустые разговоры?
– Боюсь, что вы не правы. Но мои глаза могут и приврать – у меня в них линзы.
– Вы мне определенно нравитесь, Дина.
– Это неудивительно, она всем нравится, – подмигнула Мила.
– Между прочим, это большой дар. – Ирина Вадимовна подняла вверх указательный палец. – Бывают люди, в которых есть что-то… Неуловимо прекрасное. При этом вовсе необязательно быть красивым в общепринятом смысле слова. – Она покосилась на Милу, лицо которой выражало скептицизм. – Вижу, вы не слишком серьезно относитесь к моим словам, но я все-таки всю свою жизнь имела дело с предметами искусство, а не лук чистила. Так что попробуйте поверить.
– Кому тут нужно во что-то поверить? – Федор вошел в приемную, стягивая на ходу джинсовую куртку.
– Пожалуй, что мне. – Ирина Вадимовна поднялась и протянула ему руку. – Мне необходима ваша консультация.
***
После той злополучной статьи за авторством Ильи Данилова поток клиентов резко сократился. Если раньше Федор стабильно получал по несколько заданий в неделю, то последние пять дней прошли в звенящей тишине. Хотя нет, была парочка звонков. Текущие клиенты в одностороннем порядке разрывали договор.
В общем-то, статья была вольным пересказом текста из CrimeBlog. От себя автор добавил витиеватостей, бестолковых предположений и, разумеется, рассказал о встрече с «криминальным детективом». Правда, интерпретировал он ее по-своему: дескать, господин Збруев явился лишь для того, чтобы угрозами заставить храброго журналиста отказаться от идеи статьи, а все вопросы по теме проигнорировал.
Поначалу Федору захотелось превратить фантазии горе-писаки в реальность и подкараулить его где-нибудь неподалеку от редакции. Желание угасло довольно быстро. Этим ничего не решишь, если еще и не усугубишь. Можно было бы начать судебную тяжбу – клевета, защита чести и достоинства, но Федора волновали проблемы посерьезнее. С одной из них обещал разобраться Андрей Алексеевич. А вот насчет того, как остановить потерю клиентов, предстояло серьезно поразмыслить самому.
Поэтому Федор несказанно обрадовался визиту Ирины Вадимовны. Возможно, дама заглянула сюда от скуки – такое тоже нередко случалось, но это все-таки лучше, чем ничего.
Федор приказал Дине не переводить на него звонки и расположился с Ириной Вадимовной в кабинете.
– Я здесь подготовила некоторые документы. На всякий случай. – Ирина Вадимовна вытащила из стильного клатча несколько сложенных пополам листков. – Как видите, я абсолютно здорова, не принимаю наркотики и не имею психических заболеваний.
Федор бегло осмотрел листки и сказал:
– Очень за вас рад. И?
Ирину Вадимовну его тон нисколько не смутил:
– Я собрала все нужные справки по двум причинам. Во-первых, дабы самой удостовериться в том, что со мной все в порядке, я не больна. Во-вторых, чтобы вы не смогли отказаться от моей просьбы. Могу себе вообразить, что вы подумаете: бабка выжила из ума!
– А почему я должен так подумать?
– Потому что в моем доме происходит нечто необычное. Необъяснимое. Поверьте, молодой человек, я не плюю через левое плечо, если увижу черную кошку. Я не хожу к знахаркам, если чувствую недомогание, а сдаю анализы в приличной клинике. Я…
– Я понял, вы несуеверны, – перебил ее Федор. – Можно подробнее насчет необычного и необъяснимого?
– Извольте. Все началось несколько недель назад. Я собрала небольшую компанию по случаю авторской выставки, состоявшейся накануне. К слову, я составила список гостей, если вам это необходимо.
На Федора это произвело впечатление. По крайней мере, он кивнул и перестал отбивать пальцами чечетку по столу.
– Мы чудесно провели вечер, кто-то уехал на своем автомобиле, для некоторых я вызвала такси. К чему эти подробности, спросите вы? А я отвечу: я отправилась провожать гостей, меня не было в доме… Ну, приблизительно минут пятнадцать.
– Вы живете в собственном доме?
– Да, у меня небольшой коттедж. Когда я вернулась, на крыльце не горела лампочка.
– Перегорела?
– Я тоже об этом подумала. Но когда я взглянула на окна, стало ясно – свет не горит во всем доме.
– Скачки напряжения, – предположил Федор.
– И это могло быть. Я вошла в дом и… Повторюсь: я не верю в потусторонние силы. Но то, что я увидела и услышала, невозможно ничем объяснить. Стена в холле полыхала огнем. Повсюду раздавались страшные звуки – у меня до сих пор бегут мурашки, когда я об этом вспоминаю. Это был не вой, не крик, не скрежет. Что-то утробное, глухое, дикое. – Ирина Вадимовна запнулась и глубоко вздохнула. – Я, как дура, выскочила из дому, была такая теплая летняя ночь, а меня просто колотило, зуб на зуб не попадал. Бросилась к своим соседям – чудесная молодая пара, они меня привели в чувство. Они предложили всем вместе вернуться в дом. И что бы вы думали?
– В доме было все в порядке, никаких огней на стене и зловещего воя, – уверенно сказал Федор.
– Именно! – воскликнула Ирина Вадимовна. – Признаться, я решила, что мне почудилось…
– Ирина Вадимовна, простите за вопрос: вы пили алкоголь тем вечером?
– Бокал красного сухого вина считается?
– Не думаю.
– Вот и я так считаю, – усмехнулась Ирина Вадимовна. – Впрочем, я приняла, как мне показалось, верное решение: выпила пустырник, легла спать и на следующий день записалась к невропатологу.
– Ваше хладнокровие достойно уважения. Вам было не страшно оставаться в доме одной?
– Почему одной? Со мной осталась моя домработница, Елена. Предвосхищаю вопрос: где же она была, когда произошел этот кошмар? У нее разыгралась мигрень еще до прихода гостей, и она отправилась отдыхать. Ее комната находится на втором этаже, поэтому наше скромное пиршество ее не могло потревожить. И да, я считаю, что мои люди вне подозрений.
– А ваши люди – это… – Федор помахал листком со списком имен гостей.
– Нет, это как раз список тех, кого я бы не сбрасывала со счетов. Ведь именно с того вечера все и началось. А мои люди – это Елена и мой литературный редактор Евгений. Одну я знаю почти двадцать лет, другого практически вынянчила.
– Ирина Вадимовна, но ведь это был не единственный инцидент? Иначе вряд ли вы бы пришли сюда через три недели после происшествия.
– Вы проницательны, молодой человек, – засмеялась Ирина Вадимовна. – Я посетила доктора и немного успокоилась – с моим здоровьем все в порядке. Мало ли, что может показаться? Но звуки стали повторяться. И огонь на стенах. Самое ужасное даже не то, что я это видела и слышала, а то, что никто не мог этого подтвердить. Я всегда находилась в доме одна. Знаете, я хотела однажды подойти к огненной стене – ведь совершенно ясно, что это какая-то оптическая иллюзия. И не смогла. Такое странное оцепенение. А позавчера кто-то проник в мою мастерскую и испачкал холст кровью.
– Может быть, все-таки краской? – мягко поправил Федор.
– Кровью, – упрямо проговорила Ирина Вадимовна. – В мастерской стоял специфический запах.
– Ну холст-то наверняка кто-то видел?
– Да нет же! – Ирина Вадимовна в сердцах ударила кулаком по столу. – Я его сфотографировала, покинула мастерскую, а через час на подрамнике стоял белый холст! А фотография из телефона была удалена.
Федор кивал и думал о том, что дело яснее ясного. Кто-то сознательно пытается сделать из Ирины Вадимовны выжившую из ума старуху. Оставалось только понять, кто именно за этим стоит. Но тут имелись свои подводные камни: хотя «дьявольский план» не отличался хитроумием, злоумышленник предпочитал действовать исподтишка, не выдавая себя и не развивая активность – для избавления от пожилой дамы имелись более жестокие и менее аккуратные способы. Значит, вламываться с открытыми расспросами не стоит, лучше занять наблюдательную позицию.
– Что же, предлагаю следующий план. – Федор потер ладоши. – Под каким предлогом я могу попасть к вам в дом и наладить контакт с вашей компанией? Вы ведь художница? Может быть, сделаем из меня вашего ученика?
– Из вас? – Ирина Вадимовна смотрела на него озадаченно. – Молодой человек, не сочтите за грубость, но у вас на лице написано – служитель порядка.
– Да ладно, так и сказали бы – рылом не вышел, – хохотнул Федор. – Тогда рабочий, буду проводить какой-нибудь косметический ремонт.
– Да? И под каким соусом, по-вашему, я буду знакомить рабочего со всеми своими приятелями? – Ирина Вадимовна закатила глаза и прощебетала: – Ах, Генрих, я просто обязана представить тебе Федора, который клеит обои! Взгляни, какой художественный вкус, какие ровные швы! Ты ведь хозяин галереи, тебе наверняка понравится!
Федор не удержался от смеха и задумался. Может быть, и в самом деле не нужно усложнять себе жизнь? По очереди проверить каждого из списка, а там видно будет. Да и повод можно выдумать серьезный – допустим, пропажа какой-то ценности. Хотя, маловероятно, что Ирина Вадимовна согласится…
– Молодой человек, – нарушила его размышления Ирина Вадимовна, – мне понравилась ваша идея насчет ученика. Возможно, мне стоит привести в дом ученицу?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, на эту роль вполне сгодилась бы одна из ваших очаровательных помощниц. Кажется, ее зовут Дина. Изысканная девушка, с таким вкусом…
– Исключено. Дина не моя помощница, а мой секретарь. И с расследованиями она знакома только по детективным романам. Но…
– Другая ваша помощница тоже необычайно мила, и все-таки я предпочла бы Дину.
– А вот насчет другой можно подумать.
– Давайте остановимся на первой?
– Ирина Вадимовна, прошу прощения, но я не эскорт-агентство, чтобы предоставлять «выбор девушек».
– Довольно грубо, молодой человек.
Федор раздраженно развел руками, Ирина Вадимовна трактовала его жест по-своему:
– Я прощаю вам эту неловкую ситуацию. Чего мы только не наговорим по молодости лет?
– Я не могу отправить Дину к вам в дом.
– Почему? Судите сами: я пообщалась с нею каких-то полчаса, и была очарована. Она мила, образована, хороша собой. Ее появление не вызовет никаких подозрений. Все отлично знают, какую благосклонность я питаю к юным дарованиям.
– Она рисовать не умеет.
– И что же? Кто увидит наши занятия? И потом, всегда можно сказать, что она великий примитивист. Ну, или абстракционист, если все совсем плохо.
Федор понимал, что Ирина Вадимовна просто хочет добиться своего. Дина просто ей приглянулась. В любой другой день Федор бы долго не раздумывал и вежливо отказал своенравной даме. Но эта дама была первым клиентом за последнюю неделю. Он предпринял последнюю попытку:
– Может быть, мы пока не будем подписывать договор? Вы оставите свои координаты, я хорошо все обдумаю и предложу…
– К чему такие сложности? – невозмутимо откликнулась Ирина Вадимовна. – Нет так нет, я обращусь в другое агентство. И потом, вы прекрасно все придумали, и почему-то сами же отказываетесь от своей великолепной идеи!
– Я не отказываюсь. – Федор подавил вздох, нажал на кнопку телефона и проговорил в динамик: – Дина, зайди ко мне.
Глава восемнадцатая
Инструкции Дине были выданы самые подробные, она могла бы повторить их наизусть ни разу не запнувшись.
– У тебя одна задача – наб-лю-дать, – говорил ей Федор. – Просто смотреть. Изучать людей. Участвовать в разговорах. Представь, что тебя действительно пригласила в гости какая-то дальняя родственница или… Короче. Никаких действий, никакой «слежки», просто смотри и слушай. А завтра я к тебе присоединюсь.
– Присоединишься? – удивилась Дина.
– Да, – нахмурился Федор. – Буду твоим ревнивым бойфрендом, который пасет любимую художницу.
От слова «любимая» Дина ощутила приятную дрожь, и Федор тут же все испортил:
– Тебе нужно выдержать один вечер и одну ночь. Постарайся, пожалуйста, не сделать ничего такого, что мне потом придется разгребать.
– Я, по-твоему, совсем безнадежная? – взвилась Дина. – Зачем тогда все это затевать? Я обещала ни во что не вмешиваться – я не вмешиваюсь, а ты…
– Дина. – Федор взял ее за плечи. – Ты обещала не вмешиваться, а я обещал твоему отцу, что не стану подвергать тебя даже минимальной опасности. Мы оба сейчас свои обещания нарушаем. И ты это делаешь из-за меня.
Дина смотрела ему в глаза и таяла, хотя понимала, что он смотрит на нее и касается ее лишь для того, чтобы слова звучали убедительнее.
– Да ладно, мне самой интересно… – залепетала Дина.
– Вот именно. Тебе интересно. Я не хочу, чтобы ты питала какие-то иллюзии на мой счет. Ты в этом участвуешь только потому, что у меня нет выбора. – Федор грустно улыбнулся. – Нет, выбор есть, но мне он не нравится.
– То есть ты признаешься, что… – Дина подыскивала подходящее выражение. Не найдя никакой осторожной и безобидной фразы, она сказала: – Что ты используешь меня в своих целях?
– Да. Ты можешь отказаться.
– Это удивительно. Я впервые встречаю мужчину, который честно заявляет о своих намерениях.
– Мои намерения от этого не становятся менее эгоистичными.
Дина рассмеялась:
– Я представила, как ты знакомишься с девушками. «Привет, я Федор, я на тебе никогда не женюсь». Хотя нет. Ты, наверное, из тех, кто не знакомится, если не собирается жениться?
– Снова ты меня идеализируешь, Дина. Я бы тогда в монахи ушел, – хмыкнул Федор. – Ты меня поняла?
– Насчет женитьбы? Абсолютно.
– Дина, если ты продолжишь в том же духе, я могу и передумать.
– Ой, ну я просто разряжаю обстановку! Тоже мне, великая спецоперация – потусить с богемой!
– Если что-то покажется тебе необычным, странным – звони. В любое время. Я всегда на связи.
– А если мне вообще ничего не покажется, я могу позвонить? Просто так?
– Какая же ты все-таки… – Федор сощурился. – Звони.
В его взгляде читалась теплота.
***
Ирина Вадимовна охарактеризовала свой дом как «небольшой коттедж», но даже Дина, привыкшая к просторным квартирам и дорогим интерьерам, осталась под впечатлением. Двухэтажный особняк выделялся среди домов на улице элитного поселка – остальные на его фоне смотрелись скромно. Из-за высокого кирпичного забора выглядывали макушки елей, двор был идеально убран – зеленели подстриженные газоны, клумбы с цветами походили на праздничные салюты, в увитой плющом беседке на лавке лежали разноцветные подушки.
Внутри Дина ожидала увидеть старую-добрую классику – много натурального дерева, бархатные шторы с подхватами, хрустальные светильники и объемную мягкую мебель, но она ошиблась. В доме Ирины Вадимовны царил холодный минимализм. Больше всего Дину удивили стулья: они были какой-то невероятной «текучей формы».
– Мне это что-то напоминает… – Дина нахмурилась. – Часы на картине Дали!
Ирина Вадимовна заинтересованно на нее посмотрела:
– Выходит, я в вас не ошиблась. Вы кое-что смыслите.
– Вообще-то, не очень. Просто «отец угнетал нас воспитанием».
– О, даже и Чехова цитируете. Видите ли, Дина, я недолго преподавала. Недолго лишь потому, что у меня не хватило душевных сил и терпения. Мне было элементарно скучно с бестолковыми девочками и безголовыми мальчиками. Так что мне отлично известна – как это говорится? – средняя температура по больнице. Поверьте, вы неплохой экземпляр в среде своего поколения.
– Вот и папа мой говорит, что я – тот еще экземпляр. – Дина поспешила перевести разговор в шутку. Лесть начала ее немного утомлять.
– Ирэн, ты здесь?
В гостиной появился молодой мужчина. На вид чуть младше Федора. «И некрасивее», – добавила про себя Дина, хотя вошедшего нельзя было упрекнуть в непривлекательности. У него были тонкие правильные черты лица, густые светлые волосы, идеально ровная осанка.
– Диночка, познакомьтесь, – расплылась в улыбке Ирина Вадимовна. – Это Евгений, мой добрый друг и помощник. Мы с Женей задумали написать мемуары. Я давно этого хотела, только не решалась. А он помог мне собраться с мыслями и с силами. Гениальный юноша.
– Это честь для меня, Ирэн. – Женя учтиво поклонился. Дине захотелось назвать его Эжен или Жан – возможно, из-за манеры держаться в сочетании с грассирующей «р».
Женя и Ирина Вадимовна продолжали непринужденную светскую беседу, а Дине казалось, что она попала в дурацкий сериал. Не могут нормальные люди так разговаривать, да и метаморфоза, произошедшая с Ириной Вадимовной, обескураживала. Там, в агентстве, она показалась Дине весьма прагматичной женщиной, современной и твердо стоящей на ногах. Но как только они приехали к ней домой, как только появился «друг и помощник» Женя, Ирина Вадимовна будто бы навесила на себя маску – скажем, «благодушная потомственная аристократка».
– А Диночка будет брать у меня уроки. – Ирина Вадимовна приобняла Дину за талию. – У этой девочки большой талант и огромное будущее.
– Рад встрече. – Женя протянул Дине руку. – В какой манере вы пишете?
Ирина Вадимовна напряглась, а Дина, не проявляя ни малейшего беспокойства, ответила:
– Мне по душе импрессионизм. Но я не смею причислять себя к мастерам.
– Диночка очень скромна.
«Диночке повезло, что она по дороге почитала Википедию», – подумала Дина.
– Я ненадолго вас оставлю.
Проводив взглядом Ирину Вадимовну, Женя ухмыльнулся:
– Диночка, тебя взяли под крыло?
Его интонация изменилась так резко, что Дина растерялась.
– Что ты имеешь в виду?
– Ирэн – добрая старушка. И одинокая. Ей нравится окружать себя кем-то вроде нас с тобой. Симпатичными, юными, смотрящими ей в рот. Подходим по всем параметрам. Ей с нами повезло.
За Ирину Вадимовну стало обидно, но Дина предпочла промолчать. И лихорадочно соображала, какое выбрать для себя амплуа: высокомерная выскочка? Восторженная фанатка Ирины Вадимовны? Так ничего и не решив, Дина осторожно проговорила:
– Думаю, это мне повезло оказаться рядом с ней. Я давняя ее поклонница и…
– Речь долго заучивала? – прервал ее Женя. – Учти, дом большой, но место есть не для всех. И каждый за свое держится, потому что здесь можно неплохо устроиться. Знаешь, какое у Ирэн хобби? Душить заботой.
– Это грубо.
– Это правда. И не пытайся казаться лучше, чем есть. Мы здесь одни. – Женя взмахнул руками. – Признайся, что она тебе пообещала? Выставку?
Дина повела плечом и едва заметно улыбнулась. Ее бессловесный ответ можно было толковать как угодно, Женя сделал однозначные выводы:
– Я так и думал. Что ж, надейся и жди. Только имей в виду, что в самый неожиданный момент она может все переиграть по-своему. Кроме того, тебе бы поторопиться. В последнее время Ирэн здорово сдала.
– Да? – делано удивилась Дина. – Не заметила. По-моему, она прекрасно выглядит.
– От галлюцинаций лицо язвами не покрывается.
Дина округлила глаза и приоткрыла рот:
– Галлюцинаций? Боже, ты хочешь сказать, что она не в себе?
Женя сладко улыбнулся:
– Тебя не ввели в курс дела, да? Милая, запирай ночью спальню на всякий случай. Мало ли что старушке привидится: так решит, что ты приспешница сатаны, и окажешься ты не на выставке в Париже, а на каком-нибудь кладбище. Но, уверяю, на элитном! Ирэн легко это устроит.
Женя удалился, а Дина присела на низкий черный табурет, совершенно обескураженная.
«Здесь и правда кукушка может слететь, – подумала она. – Ирэн, блин. Добрый друг, блин. Кладбище, блин, элитное. Если Федор завтра не приедет, то у меня самой глюки начнутся. Интересно, а он ждет нашей встречи?».
***
– …Сегодня тут почти никого и не было. Приезжал Генрих, владелец галереи. По-моему, он к Ирине Вадимовне неравнодушен: притаранил огромную корзину фруктов и цветы. Приятный дядька, но ничего особенного.
Речь Дины в трубке изредка прерывалась. Наверняка она ходила по комнате во время разговора, и в каком-то месте не ловила сеть.
– Ты рассказывай, в ком есть особенное, – направил ее в нужное русло Федор.
Конечно, он нервничал. Старался уговорить себя: в этом конкретном расследовании нет ничего опасного, пребывание в доме Ирины Вадимовны не представляет для Дины никакой угрозы. Максимум, что может произойти – она тоже испугается какого-нибудь потустороннего визга и впадет в истерику, но эту проблему легко решить валерьянкой. И все же, слушая ее приглушенный, но очень довольный голос, – еще бы, пустили козла в огород! – Федор испытывал необъяснимую тревогу и непреодолимое желание прыгнуть в машину и прямо сейчас помчаться к Ирине Вадимовне.
– Ты знаешь, они тут все со странностями, – послушно затараторила Дина. – И все Ирине Вадимовне что-то советуют. Вот домработница: прямо ходит и зудит над ухом, что это место – проклятое, и нужно отсюда бежать в городскую квартиру. Может, она это шоу устраивает?
– Зачем?
– Из-за дома, например. Кто-то хочет его купить, а Ирина Вадимовна против…
– Не подходит, – отмел идею Федор. – Она бы мне рассказала, если бы ей делали подобные предложения. Женщина она, конечно, специфичная, но рациональная. Давай дальше.
– Генрих тоже свои предложения делает, и тоже насчет переезда. Намекает на свой дом, но Ирина Вадимовна его всерьез не воспринимает.
– А ему это, по-твоему, зачем?
– Ну… – Дина шумно вздохнула. – Я же говорила, что он к ней особенные чувства испытывает. Вдруг Генрих устал от неразделенной любви и теперь решает вопрос радикально?
– Дина, тебе бы не детективы, а мелодрамы сочинять, – рассмеялся Федор. – Я не хочу сказать, что это невозможно, но такой мотив я бы рассматривал в последнюю очередь.
– Еще здесь есть такой… – Дина попыталась подобрать нужное слово, но не смогла. – Женя тут есть. Племянник подруги Ирины Вадимовны и по совместительству – литературный секретарь. Типа, помогает писать мемуары. По шкале мерзости он где-то между моим бывшим и мадагаскарским тараканом.
– Не хотел бы я быть твоим бывшим.
– Да ты и моим настоящим быть желанием не горишь. Так вот, этот Женя при Ирине Вадимовне весь такой рафинированный, тонкий, разве что реверанс не делает. А когда мы остались на пару минут вдвоем, он почти открыто назвал ее сумасшедшей. – Дина немного подумала и добавила: – А еще обрисовал мое ближайшее будущее, если я останусь в доме. При хэппи-энде меня – цитирую – «задушат заботой». При трагическом финале я окажусь на кладбище.
– Он тебе угрожал? – Федор повысил голос.
– Ты неправильно понял. На кладбище меня отправит Ирина Вадимовна. Типа, померещится ей, что у меня рога растут и хвостик тянется, и привет.
– Думаешь, он всерьез?
– Не знаю. Но ему явно не нравится, что я приехала.
– В этом ничего странного нет. Хочет юноша входить в ближний круг обеспеченной пожилой леди, а конкуренты ему не нужны. Придется делить внимание.
В трубке повисло молчание. Федор крикнул:
– Ты тут?
– Да, – протянула Дина. – Я просто думаю. Знаешь, Ирина Вадимовна тоже со своими тараканами. Вроде бы такой прагматичный человек, а дома ведет себя, как… Как на сцене не самого приличного театра. У нее даже интонация меняется, представляешь?
– Дина, если ты намекаешь на психические отклонения, то это исключено. Я проверил, да и она сама себя проверила. А дома она может хоть на голове ходить. Но к делу это отношения не имеет.
– А если имеет? Если она все это придумала?
– Зачем? – опешил Федор.
– От скуки. Ей нравится быть в центре внимания. Ей нравится, как выразился Женя, «когда ей смотрят в рот».
– У тебя за пять минут разговора образовалось четверо подозреваемых. Одного из них ты назвала мерзким, но веришь ему на слово. А другая одновременно и жертва, и исполнитель. Для детективного романа, конечно, отлично, но…
– Ты сам просил рассказывать все, – обиделась Дина.
– Ты права. – Федор на секунду запнулся. – Честно говоря, я просто волнуюсь. Ты никак себя не выдала?
– Вряд ли. Я стараюсь помалкивать. Это трудно!
Федор рассмеялся:
– Могу представить!
– Не можешь, – простонала Дина. – Я два раза хотела нахамить этому Жене, а не нахамила ни разу! Я три раза хотела поприкалываться над Генрихом, а не прикольнулась ни разу!
– Ну что я могу сказать? Растешь над собой.
Они замолчали. Дина думала о куче вещей одновременно: о своем разговоре с Женей и о странностях в поведении Ирины Вадимовны, о забытых дома наушниках и рецепте пирожных, которым обещала поделиться домработница Елена, и уместно ли будет просить рецепт, если Елена окажется виновницей происходящего… И самое главное: что значит «растешь над собой»? Снова он говорит так, что ничего не ясно: то ли смеется, то ли хвалит.
На последний вопрос Федор дал ответ спустя секунду:
– Горжусь тобой. Выбрасывай все из головы и ложись спать. Завтра приеду.
Он отсоединился, а Дина еще долго улыбалась, глядя в экран, на котором высвечивалось «Федор – разговор длился 34:11»
