Текст книги "Ты пойдешь со мной? (СИ)"

Автор книги: Ксения Сальникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Я попятилась назад, судорожно вспоминая, сколько же времени прошло с того момента, как я обсыпала себя невидимым порошком, но память трусливо молчала, а фантазия рисовала совершенно невообразимые цифры. Зверь приближался, стремительно сокращая расстояние между нами. Я запнулась и шлепнулась на задницу. Вся моя храбрость мгновенно испарилась, оставив меня совершенно беззащитной перед диким ужасом. Мне ничего не оставалось, кроме как съежится в комочек, в ожидании неминуемой гибели. Я зажмурилась, всем телом чувствуя, как сотрясается земля под тяжелыми лапами, слыша тяжелое дыхание и чувствуя мускусный запах хищника, приближающегося ко мне. Время замерло. Секунды превратились в густой кисель, медленно перетекая друг в друга. Одна, две, три... Пусть все произойдет быстро – так, чтобы сознание быстрее покинуло тело, прежде, чем оно успело хоть что-то почувствовать. Семь, восемь, девять... Сердце сейчас взорвется. Я умру от разрыва сердца. Двенадцать, тринадцать, четырнадцать... От страха я ничего не чувствовала, не слышала, не воспринимала, а лишь считала секунды, периодически сбиваясь и теряя ритм. Двести три, двести четыре...

Погодите! Все давным-давно должно было случиться. Но я все еще жива. Очень даже. Голова кружится, сердце – словно отбойный молоток, а спина – в холодном поту, но снова вернулись ощущения и обоняние. Да, я определенно жива.

Я открыла глаза. Передо мной расстилались поляна и стена леса, совсем рядом. Фоса не было. Я все еще слышала его дыхание, чувствовала запах, который теперь не забуду никогда, но его самого не было. Робко оглянувшись, я увидела огромную косматую фигуру, неторопливо идущую к воротам замка. Тяжелая поступь и косматая длинная шерсть, колыхавшаяся в так его шагам. Он становился все меньше, постепенно сливаясь с окружающей ночью.

Все еще не до конца веря своим глазам, я тихо выдохнула. Спасибо Ирма. Спасибо, родная!

Только сейчас я почувствовала, какими деревянными стали мышцы, как слилось все тело в единый монолит и стало каменным. Меня снова обдало холодным потом от макушки до пяток. Мелкая дрожь пробрала все тело, а кровь резко отхлынула от головы. Не хватало еще упасть в обморок! Я опустила голову вниз, заставляя кровь бежать туда, куда нужно. Сейчас категорически нельзя валяться без сознания, ведь Фос может и вернуться, и тогда мое чудесное спасение обернется катастрофой. Все равно, что выжить, играя в русскую рулетку и, прыгая от радости, нечаянно упасть с обрыва.

Стало легче, и я, недолго думая, поднялась на ноги и кое-как побежала к лесу, ведь одному Богу известно, сколько еще удача будет на моей стороне, и испытывать Его терпение совершенно ни к чему.

***

Еще в замке, глядя в волшебный телескоп, я отметила для себя несколько ориентиров, достаточных для того, чтобы не сбиться с пути и не потерять нужное направление. Я уже миновала огромное высохшее дерево и, найдя взглядом возвышающееся над вершинами деревьев острие высокой, одинокой скалы, двинулась к ней. Дойдя до нее, нужно будет взять немного левее, а там, по руслу реки, вверх к водопаду. Все просто.

Я шла и думала о Фосе. Нет, я не боялась погони. Почему-то я была совершенно уверена, что ее не будет. Но из головы он никак не шел.

Почему медведь? Ведь я же совершенно уверена, что прежде он был волком. Перепутать было невозможно – этот зверь вызывал внутри чувства, которые ни с чем сравнить нельзя, и уж тем более перепутать. Еще до того, как включатся инстинкты, а мозг безошибочно выдаст слово "опасность", внутренности мгновенно пронизывает лед, и они становятся каменными, сердце замирает, легкие не дышат, и ты в считаные доли секунды перестаешь существовать. Страх на несколько миллисекунд прерывает твою жизнь. И лишь когда внутрь врывается паника, ты понимаешь, что страх этот рождается не внутри тебя. Он приходит снаружи. Этот зверь умеет передавать страх на расстоянии, как электричество, как радиоволну.

Даже сейчас, когда я чувствовала себя в безопасности, мысли о Фосе выворачивали мой желудок наизнанку. Огромный, косматый, он как минимум вдвое больше любого, даже самого крупного медведя. Его идеальные пропорции создают то волшебное равновесие силы, ужаса и красоты, которые манят к себе, несмотря на смертельную опасность. Он будит во мне то странное чувство, когда ты смотришь на хищника в зоопарке – находясь в безопасности, глядя на тигра в клетке, хочется его погладить, прикоснуться. Наверное, это желание стать частью чего-то столь сильного, не поддающегося контролю, пробуждает в нас самих древние инстинкты, ставшие для нас атавизмами, которые почти атрофировались, но все же еще живы. Они будят зверей в нас.

Я не сразу услышала гул воды. Точнее, слышала его краем сознания, но не понимала, что это. Где-то, совсем уже близко, шумел водопад. Деревьев стало меньше, подлесок тоже заметно редел, а звездное небо все чаще проглядывало меж крон. Впереди замаячила заветная поляна. Пробираясь меж огромных стволов, я думала, что волшебница, если она действительно обитает здесь, наверняка спит, и есть подозрение, что она мне не обрадуется. Может, подождать до утра? Ну уж нет. Такова твоя волшебная доля, и раз уж судьба наградила тебя таким даром, придется, так сказать, работать внеурочно. С этими мыслями, выпутываясь из высокой травы и паутины, я вышла на поляну. Крошечная – она скорее была маленьким окошечком посреди густой лесной чащи под звёздным небом. Водопад, действительно, был небольшой и не оглушал, а скорее нежно мурлыкал. Он образовывал небольшую речку, вода в которой, кристально чистая, звенела и переливалась. Воздух, прохладный и влажный, пах водой и хвоей. Река тонким потоком спускалась в низину и убегала в чащу леса, скрываясь за деревьями. Ее дно было устлано камнями, большими и не очень. Камней здесь вообще было очень много – они валялись по всей поляне. Бросив быстрый взгляд на это уютное место, я немного забеспокоилась – я ожидала увидеть маленький уютный домик, в стиле доброй колдуньи или загадочную пещеру в скале, да что уж там, избушка на курьих ногах была бы тоже очень кстати. Все же лучше, чем то, что я увидела – поляна была совершенно пуста. Никаких, абсолютно никаких следов человека.

Я растерянно оглядывалась в поисках хоть каких-то намеков на колдунью – шалаш, костер, котелок с зельем, сушеные мышиные хвостики, маринованные почки червей, мизинцы носорога... Хоть какой-то намек на то, что моя дорога была не напрасной. Но все мои поиски были тщетны. Никого тут не было. Повинуясь внезапному порыву нести добро, преодолевая бесчисленные препятствия, я как-то забыла уточнить, как именно я буду это делать. Где эта волшебница, как ее найти и как она вообще выглядит – все эти вопросы пришли в мою голову лишь тогда, когда их НЕКОМУ задавать!

Подбирая самой себе самые обидные прозвища, я обошла полянку, в поисках хорошо спрятанного секретного лаза или расщелины в скале. Завершая третий круг, я была вынуждена констатировать, что весь испытанный мною страх по дороге сюда был пережит абсолютно впустую и вернусь я в замок с повинной, в надежде, что Граф не настолько зол, что испепелит меня еще на подходе к воротам. Я была так зла на себя, что будь на то моя воля, вывернулась бы наизнанку, и чем дольше я ходила среди этого тихого великолепия, тем хуже мне становилось. Я подхватила с земли камень и что было сил, швырнула его в речку. Он возмущенно булькнул и опустился на дно. Я оглянулась вокруг в поисках очередной жертвы моей истерики, но камни поблизости были слишком большими, их мне не поднять. А вот там, в паре шагов, очень даже примечательный камушек. Я шагнула, но тут же споткнулась, и рухнула на землю, больно ударившись коленями. В приступе беззубой ярости, я набрала воздуха в легкие, и уже совсем было собралась громко и изобретательно ругаться, как вдруг отчетливо услышала возмущенный, сонный голос.

– Ну как можно быть такой растяпой? Эй, там! Аккуратнее!

Я не просто замерла, я застыла, не смея шевельнуться или моргнуть. Одними глазами я обшаривала поляну в поисках источника голоса, и возможно, единственной разумной здесь жизни. Скрепя каждым шейным позвонком в отдельности я повернула голову. Никого. Только камни. Боль от ушибов прошла мгновенно, а вот по внутренностям пробежал мерзкий холодок, неприятно перетряхнув все мое содержимое. Я знаю, что вы скажете – путешествие ночью, в волшебный лес, населенный магическими аборигенами, сам по себе сулит неприятности на всем известное место, но очень уж не хочется возвращаться в замок под злорадный хохот Графа, и смотреть, как он живот надрывает от смеха, глядя на мою седую голову и штаны, полные отработанной храбрости. Я взяла себя в руки и голосом овцы, которая всю свою жизнь курила исключительно «Беломор», прохрипела.

– Кто это?

В ответ лишь нежное журчание воды и стрекот сверчков. Я еще раз громко гаркнула: «Кто здесь?», чем, скорее всего, до икоты перепугала местных белок. Но никто мне не ответил. Я подумала, что в этом месте умом тронуться можно – то тебе говорят, что реальный человек из крови и плоти – всего лишь плод твоего воображения, то рот заклеивают, то слышатся голоса из ниоткуда. Точнее, не совсем из ниоткуда. Голос, явно женский, звучал глухо и очень близко, так, словно говорили из-под земли. От этой мысли мне стало совсем дурно, и затряслись колени. Я уперлась ногой в камень, об который споткнулась и собиралась подняться, но вскрикнув, отдернула ногу, потому что камень гневно заорал.

– Да перестань же топтаться по мне, глупая девчонка! Сейчас такое заклятье нашлю, что свои не узнают!

Я уставилась на камень – нет сомнений, голос шел оттуда. Разум мой отказывался верить глазам и ушам своим, но факт оставался фактом – камень только что наорал на меня и нахамил.

– Вы что, внутри камня?

– Ты с ума сошла? Придет же в голову... Я и есть камень!

– И правда. Это же совершенно логично.

– К твоему сведенью, я не просто говорящий камень. Я, помимо всего прочего, – Великая Волшебница. – последние слова она (оно? он!?) произнесла подчеркнуто надменно и величественно.

– Боже мой! Ведь именно Вас я и ищу! – я встала на четвереньки и подползла к камню как можно ближе. – Я сюда ради Вас и пришла! Точнее, к Вам, ради мальчишки и Влада, но обо всем по порядку. Мне очень, очень нужна Ваша помощь! Я потеряла Влада, а еще… в замке мальчик. Он потерял мышонка, и только я, то есть только Вы можете помочь найти его. А мышонок – не просто мышонок, это... Боже мой! Я только что бросила один из камней в воду! Это не Ваш коллега? Он же захлебнется! Подождите, я пойду, достану его…

– Это был просто камень. Живая здесь только я.

– Слава Богу, а то жутко было бы представить…

– Да погоди ты! – перебил меня камень с нескрываемым раздражением. – С чего ты вообще решила, что буду помогать тебе?

Я опешила. В моем представлении Волшебницы видели смысл своего существования в том, чтобы помогать (или вредить, в зависимости от того, кому что нравится) человечеству. По крайней мере, во всех книжках так было написано. Но оказывается, современные колдуньи задаются вполне логичным вопросом – какой мне прок от помощи вам? И тут, надо признаться, мне нечего было ей предложить.

– А... Разве вы не помогаете людям просто так?

– Нет.

– Хм. Ну... Может, я что-то могу сделать для Вас? Может перенести Вас на место потеплее? Здесь довольно прохладно...

– Нет, спасибо.

– Ну, а чего Вы хотите?

– Ничего. А что, собственно, ТЫ можешь дать МНЕ?

– Знаете, прозвучало довольно обидно.

– Знаю. Так и задумывалось.

Я замолчала. Я думала, что же мне делать? Остаться без Влада, похоронить единственную, за последнее время, возможность снова найти его? Вернуться в замок и сказать мальчику-тени, что единственная волшебница, которая могла мне помочь, оказалась на редкость неприятной особой с манией величия и полным отсутствием сострадания? Идти искать Влада самой? Или отправиться на поиски мышонка? Пройдет не один десяток лет, прежде чем я найду нужного. Но даже если он прямо сейчас появится передо мной, как я узнаю, что он – именно тот мышонок, которого я ищу? Чем он отличается от миллионов других? Я сверлила гневным взглядом камень в надежде на то, что ей (ему?) станет стыдно за свою чёрствость, во всех смыслах этого слова, но камень лежал спокойно, без каких-либо признаков угрызения совести. В сердцах, но совершенно искренне я заговорила, поднимаясь с земли и отряхивая колени.

– Я думаю, если Вы лежите здесь и ничего не делаете, то никакая Вы не Волшебница, а просто камень.

Я медленно повернулась и пошла, обходя стороной валуны под ногами.

– Подожди. – послышалось за моей спиной. Я остановилась и повернулась. Камень замолчал, явно о чем-то думая, но потом сказал. – Я помогу тебе. Но с условием.

– Каким?

– Ты останешься моим должником.

– И что это значит?

– Значит, что когда-нибудь ты сделаешь что-то для меня.

– Но что именно?

– Не знаю. Пока. Придет время, и мы обе это узнаем.

Я судорожно пыталась сообразить, что в волшебной стране может значить – быть кому-то должной. Что это будет – вечное рабство или стакан воды принести? Звучит весьма загадочно, кроме того, я этот камень впервые вижу. Что там у нее (него...) на уме? Ох, Ирма, как же мне не хватает твоего совета. Но тут я вспомнила крошечную фигурку на фоне светящегося дерева. Он согласился смело. Безрассудно? Возможно. Но смело. Сколько бы я ни гадала, сколько бы ни пыталась просчитывать варианты, я все равно не решу уравнения, не зная и половины переменных. Какой смысл искать выгоду, совершая доброе, хоть и совершенно безрассудное, а возможно, и вовсе провальное дело? Я уже пришла сюда, и сейчас, пройдя такой путь, развернуться и уйти?

– Я согласна.

Камень молчал, и я испугалась, что думала слишком долго. Но потом тихий и уже не такой заносчивый голос сказал.

– Ну, рассказывай, что там у тебя случилось.

Красочно, насколько это позволяло время, я рассказала обо всем. Она с каменным лицом (ха-ха) выслушала меня, ни разу не перебив, а когда я закончила, долго молчала. Знаете, довольно сложно общаться с камнями – вы не видите ни выражения лица, ни жестов, а потому понятие не имеете, думает ли он над вашими словами, или уже минут пять, как спит. Прошло добрых десять минут, прежде чем волшебница спросила.

– Так ты живешь в замке Графа?

– Нет, я там была заключенной.

– Ты не особо-то похожа на человека, которого держали против его воли.

– Будь моя воля, я осталась бы с Владом.

– Влад?

Я рассказала ей о том, как Влад спас меня от Фоса, о летучих ягодах, о собаке – заклинании и амбалах, служащих Графу, о том, как не смогла отыскать Влада, когда представилась такая возможность. В общем-то, на этом можно было и остановиться, но слова сами понеслись, и я рассказала, как скучаю по Владу, и как мне хочется, чтобы он знал, что я жива и у меня все хорошо. Я так увлеклась собственным рассказом, что не заметила, как слезы бегут по моим щекам, а когда непрерывный поток слов внезапно иссяк, всхлипнула и горько разрыдалась. Я всеми силами старалась успокоиться, закрывала рот руками, пыталась снова заговорить, но без толку – тоска внутри меня распоясалась и теперь безжалостно жгла меня, да так, что дышать не хотелось. Внезапно, в одну секунду, я почувствовала себя безумно одинокой, крохотной частичкой в огромной вселенной, которой до меня ровным счетом нет никакого дела.

– Про... Простите... – захлебывалась я – Я... Я... Я сейчас... успо... успокоюсь... – ревела я, продолжая заходиться плачем.

Не то, чтобы я сильно нуждалась в словах поддержки и сочувствия, но каменное молчание моей собеседницы уж слишком сильно контрастировало с огнем, бушевавшим внутри меня. Наконец, одиночество и страх вышли со слезами, и мне стало легче. Тяжело вздохнув, я окончательно взяла себя в руки.

– Простите. – на меня навалилась усталость и чувство стыда. – Я, обычно, не такая плаксивая.

– Да ладно. Я часто смотрю, как тут рыдают. Я уже привыкла.

– Да? Так значит, я не первая, кто льет слезы на глазах у почтенной публики?

– И не последняя.

Мы замолчали. Неловкую тишину приятно заполнял шум воды и стрекот сверчков. Она заговорила первая.

– Я сейчас скажу то, что тебе, судя по твоим рассказам, не очень понравится, но сделать нужно именно то, что я скажу. Поняла?

– Пока не очень.

– Сейчас поймешь. Тебе нужно забыть и Влада и, тем более, мальчика-тень. Им ты сейчас ничем не сможешь помочь. Помогать нужно Графу.

– Графу? А чего ему помогать – то?

– Ты этого не видишь, не понимаешь, но ему очень нужна твоя помощь.

– Да он не нуждается вообще ни в чьей помощи!

– Найди его любимую. Найди ту, которую он всем сердцем любит, и верни ее ему. И тогда все встанет на свои места. Каждый получит свое, головоломка соберется, и ты отправишься домой. А если все сделаешь правильно, то и еще кое-кого заберешь.

– Вы знаете, откуда я?

– Ну конечно!

– Кого? Какая головоломка? Я не понимаю, о чем Вы? О какой любимой идет речь, если...

– О девушке, которую он всем сердцем любит. Он всю жизнь ищет ее.

Надо сказать, меня что-то неприятно кольнуло в самое сердце. Не сильно, но ощутимо. В общем-то, какое мне дело? Но, судя по всему, меня это все же задело. Удивительно и довольно неприятно.

– Он был у Вас?

– Да. Он искал ее, и приходил не только ко мне. Он тогда меня не послушал, сделал по – своему и сделал несчастным не только себя, но и ее.

– Кого – ее? Любимую?

– Исправь то, что он натворил, и ты сделаешь счастливыми сразу нескольких.

– Я вообще перестала что-то понимать.

– Просто сделай так, как я говорю! Не спорь. Я вижу будущее, я знаю, что будет...

– Так скажите мне, где она! Где мне ее искать?

– Не могу.

– Почему!?

– Да потому, что слишком много знать иногда хуже, чем не знать ничего вообще. Все сложится, если мысли твои будут чисты, если разум не будет затуманен. Порой не знать – величайший дар, который я могу дать. Все приходят ко мне, чтобы узнать, а иногда знать не нужно. Иногда нужно слепо идти, не видя, но веря! Понимаешь? Нить судьбы тянется, связывается и переплетается, я не могу вмешиваться. Но я могу указать направление. Чаще всего мой дар тратится на самое сложное – невмешательство. Я вижу будущее, я точно знаю, что будет, и ИМЕННО ПОЭТОМУ я прошу довериться мне.

Я молчала. Вот уж кому-кому, а Графу помогать мне захотелось в самую последнюю очередь, и уж совсем сомнительным мне казалось то, что я буду искать человека, в то время как Волшебница прекрасно знает, где этот человек. Странно было услышать, что существует на свете девушка, которую он любит и ищет всю жизнь. Ведь этой ночью… Что все это значило? Улыбки, подмигивания, танец… Я почувствовала себя обманутой. И вроде бы, никто никого не обманул, ведь никто ничего не обещал, но… То, что слегка кольнуло меня прежде, хорошенько дало о себе знать снова, и на этот раз было больно. Все было таким странным, таким… личным. Очевидно, прочитав все это на моем лице, Волшебница заговорила, грустно и тихо.

– Когда Граф приходил ко мне за помощью, он так же, как и ты, услышал то, чего не хотел слышать. Но, вопреки моим словам, он сделал по-своему. Гордыня, гнев и отчаянье затуманили его разум, и он не послушал меня. Получив, как ему казалось, то, что сделает его счастливым, он стал заложником в собственном замке, потому что Фос ждет его снаружи. Знаешь, Фос ведь охотится именно за ним. Он ждет его. И получается, что он пришел ко мне за свободой, а получил тюрьму.

– Не понимаю, каким образом Фос и его любимая связаны?

– Меньше вопросов. – она вздохнула и добавила. – Я устала убеждать людей, что они – не центр мироздания, и что им нужно лишь идти за своей судьбой, задавая как можно меньше вопросов.

Мы снова замолчали. Я не видела ее лица, но ее голос, его интонации, давали мне все, что нужно было знать. Странно, но теперь я совершенно спокойно могу вообразить, как люди годами общаются, не видя друг друга. Сейчас не пишут писем, не звонят по заказному межгороду. Сейчас люди так просто могут поговорить друг с другом, что это обесценивает это самое общение, поэтому, наверное, так сложно представить себе, что оно может быть таким разным. Сейчас я прекрасно видела лицо Волшебницы – уставшее, задумчивое, обязательно красивое, с залегшей морщинкой на переносице, тонким, острым носом и глубокими, умными глазами, никогда не глядящими на тебя дольше минуты, немного скучающими, чуточку хитрыми. Удивительно, как много может рассказать о нас один только голос.

– Хорошо. Но с чего же мне начать?

– Возвращайся в замок.

– И что мне делать там?

– Просто возвращайся.

– Как загадочно... Ладно. – сказала я, поднимаясь на ноги.

– Подожди. Куда ты?

– Как куда? В замок... – пробубнила я, застыв в крайне неудобном положении.

– Ну не сейчас же. Ночь на дворе. Фос тебя слопает, стоит тебе нос из леса высунуть. Подожди до рассвета.

Я снова уселась на землю. До рассвета было несколько часов. Заняться мне нечем, и я решила, что не каждый день встречаешь Волшебницу, а потому заговорила нарочито небрежно, делая вид, что мне не так уж любопытно. – Ладно. Ну... Раз уж мы с Вами тут застряли... Вернее, я застряла, может, вы расскажете мне о себе немного больше. Все же не каждый день...

– А просто помолчать вместе мы разве не можем?

– Хм... Нет.

Хмуро промычав что-то невнятное про назойливость и неумение усмирять свой язык, она спросила: – Ну, так что же тебя интересует?

– Ну, хотя бы… как Вас зовут на самом деле?

– Да Волшебницей и зовут. Знающие добавляют "Великая", ну а такие неучи, как ты, просто Волшебницей.

– Ладно, поняла. Великая Волшебница. А меня Лера зовут.

Великая Волшебница вздохнула: – Лера, так Лера.

– А у Вас разве никогда не было, ну... человеческого имени?

– Ну, не больно-то я смахиваю на человека в этой жизни.

– В этой? Она у Вас что, не первая?

– И не последняя, я надеюсь.

Тут мое показное равнодушие, как рукой сняло. – Боже мой! Сколько же жизней Вы прожили?

– Уже и не помню. После шестидесятой и считать перестала.

– И каждую Вы помните?

– Ну конечно!

– Как же это возможно?

Еще один глубокий вздох.

– Объяснять это сложнее, чем оно есть на самом деле. Если коротко, то в какой-то момент моя жизненная линия преломилась и пошла параллельно временному потоку, в то время, как ваши так и остались перпендикулярно. Это и дает мне возможность видеть прошлое, настоящее и будущее, как единое. Наверное, не очень понятно.

– Да нет, понятно, просто очень неправдоподобно. Простите, конечно.

– Да ничего. Это совершенно нормально.

– А когда она преломилась?

– Не помню. Это было ОЧЕНЬ давно, даже для меня.

– И Вам неинтересно узнать?

– Не особо, не вижу в этом необходимости. Для чего знать, с чего вдруг на тебя свалилась манна небесная? Нужно просто наслаждаться ею и все.

Я настояла, и Великая Волшебница рассказала мне о себе подробнее. Мы долго разговаривали о предыдущих жизнях. Она рассказывала мне о временах, когда она была людьми. Временами она перевоплощалась в зверей. Жизнь в неодушевленном предмете была впервые, но ей, по ее словам, очень нравилось.

– Самой короткой была жизнь морской черепахи – по дороге к океану кто-то слопал. После этого и решила перевоплотиться в камень. Все подольше, чем все прочие. Перевоплощение – не самая приятная процедура. Вот уже вторая сотня лет пошла. Скучно? Скажешь тоже. Тихо и спокойно, пока не появляются посетители, вроде тебя.

Мы не заметили, как пролетело время. На востоке забрезжил рассвет. Я понялась, разминая затёкшие ноги.

– Подожди немного. – устало и немного грустно сказала она. – Солнце еще не встало.

– Мне до замка по лесу идти не меньше часа, это точно.

– Не выходи из леса, пока не убедишься, что Фос ушел.

– Конечно, конечно.

Помахав на прощенье рукой, я покинула поляну. Торопиться мне было некуда, кроме того, после длительного просиживания штанов мои ноги, спина и особенно копчик затекли так, что я получала томительное удовольствие просто от того, что иду. По дороге меня не отпускала мысль о том, что Великая Волшебница, возможно, и сама не отдает себе отчета в том, как тоскливо ей стало в этом лесу за пару сотен лет добровольного заточения. Послышалась ли мне тоска в ее голосе, когда мы прощались? Наверное, показалось. Хотя...

Не знаю, как это случилось, но уже через пятнадцать минут я смогла различить силуэт замка сквозь редеющие стволы огромных сосен. Неужели я настолько потеряла счет времени? Нет, в небе висели предрассветные сумерки, и лишь бледно-розовое марево на востоке говорило о том, что близится утро. Ох уж этот волшебный лес. Черт знает, что творится в нем, и пойди разберись, как это воспринимать. Я оглянулась на густую чащу за моей спиной, словно бы что-то там должно было разъяснить ситуацию. Но нет. Не разъяснило.

Аккуратно, стараясь ничем не выдать своего присутствия, я выглянула из-за дерева и осмотрела поляну. Она, хоть и была огромной, но просматривалась отлично. Фоса нигде не было видно. От кромки леса и до самых входных ворот было пусто. Я осторожно вышла из укрытия, озираясь по сторонам как полевая мышь. Никого.

Меня подмывало со всех ног броситься к воротам. Желание поскорее оказаться в безопасности, чувствуя, как камень и дерево надежно скрывают меня от бед, жгло пятки, заставляя меня топтаться на месте, словно необъезженную лошадь.

Нужно дождаться рассвета! – напомнила я сама себе.

Ну, так почти уже рассвело... – стонало мое взбудораженное сознание.

Не мели ерунду! – отвечала я ему – Ты знаешь, что именно имелось в виду. Фос не приходит днем. Нужно дождаться, когда станет светло.

Ну никого же нет... Я хочу в безопасное место! – упрямо твердило сознание.

Нет! – говорила я – Нужно ждать!

Ну, вот ты стой и жди, а я побежало! – бодро скомандовало оно, и рвануло мое тело вперед, дав команду приплясывающим ногам, которые понесли меня вперед.

Ах ты, бесхребетная скотина!!! – успела подумать я, на ходу понимая длинную юбку, путающуюся в ногах.

Еще никогда в своей жизни я не бегала так быстро. Спортом я никогда не увлекалась, а потому не приученное к таким смелым физическим нагрузкам тело уже через пару минут возмущенно закололо меня в правый бок, и стало потихоньку жечь легкие. Добежав до середины поляны, я бросила быстрый взгляд назад и убедилась, что точка невозврата пройдена. Теперь, что бы ни случилось – только вперед. Я прибавила ходу. Как же медленно приближаются ворота! Господи, успеть бы! Сердце бешено пульсирует в ушах. Ноги превратились в чужеродный моему телу механизм, который молотит по земле, ничего не чувствуя. В кровь выбросился адреналин, и открылось второе дыхание. Откуда во мне столько прыти? Я не знала, что могу быть такой легкой, такой быстрой. Словно пуля, я летела, почти не касаясь земли, чувствуя, что стоит мне расправить плечи, раскинуть руки – и я взлечу!

Ворота уже близко!

Ну же! Еще чуть-чуть!

Еще секунда, и я спасена!!!

Господи, я сделала это! – успела подумать я, а в следующую секунду меня захлестнуло, до боли, знакомое ощущение – ледяная рука схватила меня за позвоночник и прокатилась волной холода по позвонкам. Я взвизгнула от неожиданности и отчаянной злобы. Фос позади!

Медведь догонял меня, сотрясая огромными лапами землю, вспарывая дерн острыми, как лезвия, когтями. Огромное мускулистое тело локомотивом неслось на меня, обнажая в хищном оскале жемчужные клыки. Я услышала частое, сильное фырканье, и внезапно горячее дыхание обожгло мою спину. Время замедлилось и превратилось в удушающий кисель, и в отчаянной попытке разорвать его я завопила из последних сил

– ПОМОГИТЕ!!!

Над моей головой пронеслось что-то большое, яркое и горячее, а в следующее мгновенье, оно взорвалось за моей спиной. Взрывная волна подхватила меня. Я пролетела до самых ворот, приземлившись на солнечное сплетение. Воздух в горле стал твердым и встал поперек. Перед глазами все поплыло и стало темнеть. Мир закружился, погружаясь в хаос, теряя четкость и разрываемый гулкими ударами сердца.

Я слышала скрип ворот, взволнованный гомон нескольких голосов, чувствовала, как чьи-то руки, крепко схватили меня и подняли с земли. Дыхание со свистом ворвалось в мои легкие, и прежде, чем сознание покинуло меня, я обернулась туда, где еще секунду назад меня должны были разорвать на части – высокое, стройное тело застыло в боевой изготовке, готовое отразить удар, каждый мускул напряжен и натянут, как струна, жаждущий драться. Прекрасное лицо с правильными чертами искажено звериным оскалом, обнажая снежно-белые зубы, а в синих, как море, глазах – ледяная решимость. Он бросается на зверя как раз в ту секунду, когда медведь заносит огромную, мощную лапу, с когтями – лезвиями.

Глава 7. Чувство вины

Я открыла глаза и увидела огонь. Сумерки заполнили библиотеку серо-синим, расступаясь перед светом, льющимся из камина. Было совершенно непонятно, смеркается или рассветает. Я укрыта пледом, который уже успел полюбиться мне и, судя по всему, проспала довольно долго, потому как шея и левая рука затекли чрезвычайно. Дремота все еще клубилась в моей голове, затуманивая мысли, и я никак не могла вспомнить, как вчера ложилась спать. Внезапно, как это бывает спросонок, дымку полусна сдуло резким порывом вчерашних воспоминаний, и я подскочила со словами:

– Боже мой, Граф!

– Успокойся, милая. Граф жив. – тихо сказала Ирма, сидящая у меня в ногах. – Как ты себя чувствуешь?

– Господи, Ирма, как же я рада тебя видеть! – я откинула плед и бросилась в ее объятья. Она засмеялась. Теплая, нежная она гладила меня по спине и говорила, что я дома, и теперь все будет хорошо. И я верила ей, успокаиваясь под звуки ее тихого голоса и сильного сердца.

– Я думала, он убьёт меня.

– Мы тоже так думали, но слава Богу, Граф успел.

Она отстранилась от меня, накинула плед на мои ноги и расправила его, заботливо укутывая меня. Она взяла с маленького кофейного столика кружку и протянула ее мне. Чай все еще был горячий, но не обжигающий. Я сделала глоток, и тепло прокатилось по горлу, согрело желудок и отдалось эхом мурашек по телу.

– Уверена, что Фос тебя не задел?

– Нет, нет. Все нормально. Что с Графом?

– Он жив.

И тут, несмотря на неважное освещение, я вижу, как она прячет глаза.

– Ирма, что с Графом? – спросила я, понимая, что дело плохо. Знать бы – насколько? И тут вижу, что все ОЧЕНЬ плохо, потому как Ирма на грани истерики. Она не в силах скрывать слезы, лишь отчаянно машет головой, закрывая лицо руками, словно сама не желает слышать то, что нужно сказать.

– Ну, говори же.

Но говорить она не может – слезы душат ее, не давая сказать ни словечка.

– Где он?

Ирма подняла на меня глаза, полные слез и на какое-то мгновенье я вижу в них сомнение. Но оно мгновенно сменяется решимостью, и она говорит: "Идем".