Текст книги "Призракам не платят сверхурочные (СИ)"
Автор книги: Ксения Томашева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Глава 16
Кажется, я начинаю получать удовольствие от компании старого неприятеля. Приятная музыка, вкусная еда, выпивка, которая наконец-то перестала деваться не пойми куда и ударила, куда и полагается – в голову. Я расслабилась. События последних дней отступили на второй план, перейдя в разряд не слишком приятных воспоминаний.
Вытянув все, что только можно, из странного поведения Пэм накануне гибели, мы замолчали. Удивительно: в компании этого человека я обычно чувствовала себя подозреваемой, а сейчас мне было просто комфортно сидеть вот так рядом и молчать. Неужели, то, что Гленн Боум в данный момент играл на моей стороне, настолько меняет отношение? Мне всегда казалось, что мы с ним не сможем подружиться ни при каких обстоятельствах. Слишком мы из разных миров, в которых правят разные принципы. Даже в работе. Хотя казалось бы: одно дело делаем, оба раскрываем тайны и преступления.
Для меня главное – решить загадку, раскрыть дело так, чтобы в нем не осталось невыясненных моментов. Для меня невыясненных. И плевать на доказательства, которые можно предъявить суду. Капитану же важнее собрать улики против виновного, а на детали и нюансы плевать. Именно на этой почве у нас случались самые острые конфликты в прошлом – те самые стычки, после которых я оказывалась запертой в кутузке, один раз даже на пару суток. Выполняя заказ родственников жертвы преступления, полезла добывать доказательства в квартиру убийцы. Понимаю, что тем самым поставила под сомнение законность улик в суде, но… Не разделяю я святую веру капитана Боума в нашу судовую систему. Тот гад, наверняка, ушел бы от ответственности, отделался условным сроком, а то и вовсе откупился бы. Что значит жизнь малявки из трущоб, покончившей собой после изнасилования, против слова толстосума? Да он бы в два счета доказал, что девчонка сама у на его шее повисла, никакого изнасилования не было, а то, что ей потом в голову пришло с крыши спрыгнуть – так он не виноват, мало ли что женщине может стрельнуть. Всем известно, что мы – существа непредсказуемые. К тому же, у девчонки наверняка имелись проблемы с дурью – в тех трущобах они у всех имеются.
В общем, повздорили мы тогда крепко, Боум меня арестовал за проникновение со взломом на территорию чужой частной собственности. Но через два дня пришлось выпустить. Жертва проникновения погиб в автокатастрофе. Несчастный случай. Очень своевременный: заявление на меня тот убийца написать не успел. О том, что я успела передать родственникам найденные в его квартире доказательства совершенного насилия, я предпочла капитану не говорить. А также о том, что муж старшей сестры изнасилованной малявки – жиппи. Думаю, Боум обо всем догадался, но промолчал: на тот момент он и сам понял, что даже не потревожь я “целостность улик”, засадить насильника на положенный по закону срок ищейка бы не сумел.
Догадался, понял, но не простил. С тех пор мы при каждой встрече ходили кругами друг вокруг друга, точно два бойцовых пса – высматривая у соперника потенциальные слабые места. Так, на всякий случай. Вдруг тому придет в голову нарушить хрупкое перемирие и вцепиться в глотку.
– Мисс Каро, помимо того, что наворотила ваша секретарша, как вы замешаны в этом деле? – прервал затянувшееся молчание Боум.
– “Лицо бога” было при Пэм, когда вы с ней виделись? – начала я одновременно с капитаном.
Мы замолчали, глядя друг на друга.
– Давайте, сначала вы, – предложила я. – Мне дольше рассказывать.
– А вы расскажете? – голос Гленна Боума был полон сомнения.
– То, что смогу, – кивнула я.
Всегда предпочитаю быть честной и не давать мужчинам напрасных надежд.
– Так я и думал, – усмехнулся ищейка. – Как я понимаю, обязательства перед клиентом, и все такое?
Кивнула. Врать вслух не хотелось – ведь Каэл меня не просил детали дела держать в тайне – а правду говорить не хотелось и подавно.
– “Лица бога” – если я правильно понимаю, так вы называете маску, которую стащила ваша секретарша – при ней не было. Насколько я уяснил с ее слов, девушка припрятала маску где-то в “надежном месте”. Где именно, говорить она отказалась наотрез. Только заявила, что там “у него будет достаточно зеркал, чтобы потеряться в них и не найти путь наружу”. При этом она так хихикала, будто опереточного злодея изображала. Что это за место, я из нее так и не вытянул.
– Да уж… – я призадумалась. В свете новой информации понятны становились и требования жиппи, говоривших так, будто мафиози были уверены, что артефакт уже у меня, и “привет” от неизвестного доброжелателя в виде головы Пэм…
– Капитан, а как вы поступаете с трупами, которые нет возможности держать в морозильнике? – Кстати, о Пэм. – Есть ли какая-то возможность их сохранить, чтобы не воняли и не разлагались?
Вертится у меня подозрение, что Пэм существует в виде призрака лишь до тех пор, пока от ее тела хоть что-то осталось. Но таскать стремительно портящуюся голову с собой в условиях нынешней, не слишком прохладной, погоды – не вариант.
Боум, вознамерившийся сделать глоток, подавился выпивкой. Пока он кашлял, выразительно глядя на меня покрасневшими от натуги изумленными глазами, к нашей компании присоединился виновник нынешней случайной встречи.
Каэл деловито перегнулся через перегородку и так треснул капитана по спине, что тот кашлять мигом перестал, но принялся хватать ртом воздух, стремясь восстановить сбившееся дыхание. Карни с невозмутимым видом присел рядом со мной по свою сторону перегородки и сделал знак официанту.
– Могла бы и у меня спросить, зачем господина капитана шокировать? – ухмыльнулся он. – Лучший вариант – очистить кости от плоти. Черепа вполне достаточно.
Хм. Хорошая идея. Только вот как такое обстряпать, я представляла слабо. Ладно, подумаем над этим позже.
– О чем это ваш секретарь? – Боум наконец-то прокашлялся.
– Да так, ни о чем конкретном, – я уже пожалела, что завела этот разговор. – Считайте это шуткой. Я обещала рассказать, как эта история касается меня. Каэл?
Карни понятливо кивнул. Хорошо, когда можно переложить неудобное решение на кого-то другого.
– На Ри открыта охота, – коротко доложил он. – Украденный Пэм артефакт интересует многих влиятельных людей. Как предмет искусства он не слишком ценен, однако, легенды, окружающие его, притягивают внимание поклонников оккультизма. Всем хочется вкусить легкого могущества.
– Легенды? – насторожился Боум.
– Нет оснований утверждать, что хоть что-то из окружающих артефакт слухов – правда. Как и нет оснований считать, что припрятанный покойной блондинкой объект – оригинал, а не копия, сделанная Крутым Ханни, как он сам же и уверял.
Я с удивлением вытаращилась на Каэла. Откуда он знает, что Пэм украла “лицо бога”, если все время нашего разговора терзал гитару в другом конце, пусть и не слишком просторного, но все же не такого и маленького зала. Одно из двух: либо у карни слух феноменальный, либо он видел Пэм с Боумом в “Меланхолии” четыре дня назад и слышал, о чем они говорили тогда.
– И все же… – казалось, ищейка совершенно не удивлен осведомленности моего “секретаря”.
– Это не имеет значения в данный момент, – отрезал Каэл. – То, что значение имеет – это желание некоторых, не самых приятных, личностей завладеть артефактом во что бы то ни стало. Сколько у нас претендентов на него? – обратился карни ко мне.
Боум удивленно переводил взгляд с Каэла на меня. М-да. Как-то я не подумала, что наши отношения со стороны могут показаться весьма странными. Особенно, учитывая, что в первое знакомство с карни капитан вообще решил, будто мистер Нейт – мой любовник, потом я карни представила секретарем… А теперь Каэл обращается ко мне так, будто мы полноправные коллеги, к тому же, хорошие друзья. Ладно, душевное спокойствие Гленна Боума, в общем-то, не моя проблема.
– Жиппи, “большой человек”… – начала перечислять, загибая пальцы, я и осеклась. – Знаешь, а возможно, их не так уж и много, как мы предполагали.
Каэл согласно кивнул:
– Да, я тоже так подумал. Жиппи – те себе на уме. Они могли ввязаться в гонку по собственной инициативе, просто предположив, что вещица достаточно ценна, раз на нее возник внезапный спрос. Все остальные могут быть просто наемниками, конкурирующими за один заказ.
– Значит, за какую бы ниточку мы ни потянули…
– …она приведет к заказчику, – закончил карни мою фразу.
– И сколько у вас этих ниточек набралось? – вмешался в нашу идиллию Боум.
– Минимум четыре, – Каэл не дал мне возможности соврать. – Ребята, которые первыми напали на Риин, Мирчи, Пэм, тот, кого хотел впечатлить Сэллин Вернон…
Вот уж… карни! Я впервые в жизни пожалела, что зону для карни и людскую в общественных местах разделяют перегородки. Каблук зачесался посильнее впиться в ногу слишком болтливой клыкастой личности. С чего он решил, будто с Боумом можно так откровенничать?
Каэл мой пылающий гневом взгляд проигнорировал.
– Правда, из всех этих следов на данный момент доступно лишь полтора. Наиболее просто разговорить Вернона. – Вот уж не думаю. Толстяк явно дал понять, что сообщать подробности своей неудавшейся сделки мне не намерен.
– Этого… – Боум скривился так, будто лимон проглотил. – Может, лучше с Мирчи начать? У меня на пройдоху имеется кое-что. Зная его, могу гарантировать, что за разговорчивостью дело не станет.
– Это вряд ли. Боюсь, время, когда его еще можно было разговорить, закончилось примерно… – Каэл призадумался, подсчитывая дни, – позавчера. Даже с учетом того, что его труп, скорее всего, в морг доставили оперативно, и оно еще не начало разлагаться, дух уже давно отлетел.
– Мирчи сдох? – Не скажу, чтобы по капитану было слишком заметно, что он расстроен фактом смерти похожего на таракана детектива.
– Угу. И прикончили его те, кто преподнес Ри голову ее секретарши.
– Твою мать, Нейт! – взревела я. Да что такое творится с этим карни? Он же меня сейчас под статью подводит. Сокрытие улик.
– А, так вы об ЭТОЙ голове, – Боум начал спокойно, даже радостно, и только потом, по всей видимости, до него дошел смысл происходящего. – Мисс Каро, получается, вы мне и про свою неосведомленность о смерти секретарши соврали? Или это было уже после нашего разговора? – обернулся он к Каэлу.
– До. И да, она соврала, так как не было уверенности, что вы не заодно с нападавшими.
– Эй, я вообще-то до сих пор в этом не уверена, – возмутилась я. – Гленн, вы ведь понимаете, что все еще под подозрением? Да, Пэм сочла уместным обратиться за помощью именно к вам. Что творилось в ее белокурой головке в момент принятия этого решения, я не знаю, а спросить в данный момент, к сожалению не могу. Но ведь и уверенности в том, что вы не воспользовались доверием девушки и не сдали ее убийцам, у меня нет. Именно после разговора с вами ее убили и обезглавили.
– Я же говорил: я отвез девушку домой и уложил спать.
– Угу, переколотив все зеркала в доме.
– Именно.
– И вы не знаете, как ее труп мог попасть в галерею “Готлиб”, пристроившись рядышком с трупом ее владельца?
– Понятия не имею.
– Не нужно заливать, а? – Устала я от этих пикировок и недомолвок. – Вот уж не поверю, что квартиру Пэм до сих пор не обыскали и не определили, сама она оттуда ушла, или ее вынесли уже трупом.
– Можете не верить, но это так. Я же говорил – вы очень не вовремя “умерли”, – вздохнул Боум. – Труп опознать было некому. Пока мы отыскали дальнего родственника вашей секретарши для опознания тела, пока получили ордер… Вы умудрились снова отвлечь внимание полиции на себя даже после вашей мнимой смерти. Вы ведь в курсе, что ваша квартира сгорела? Я ведь не ошибся – это ваш автомобиль промчался мимо дома, когда мы выехали туда вместе с пожарными?
– Не ошиблись. Вы в другом ошиблись. У Пэм нет родственников. Ни дальних, ни ближних. Она, как и я, сирота. Причем, даже не усыновленная, а интернатская. Мы обе из Гринвиля.
Катастрофа, имевшая место двадцать лет назад, стала причиной многих сломанных судеб. Не всем так “повезло”, как мне. Приемных семей на всех не хватило, кое-кому посчастливилось попасть в спешно созданные школы-интернаты. Пэм не жаловалась, по ее словам, в школе было даже весело. Только вот отношения со своими бывшими одноклассниками девушка не поддерживала, предпочтя обустраиваться в жизни самостоятельно. И неплохо в этом преуспела. Пока не повстречалась со мной. Права она была: мы все носим на себе проклятие Гринвиля. Наши жизни, чудом спасенные из руин разрушенного города, продолжают рушиться и рушить все, к чему мы прикасаемся.
Эту свою теорию Пэм вывалила на меня при первом нашем знакомстве, и я решила не говорить девушке, что я ее землячка. В тот момент мне отчаянно хотелось иметь подругу. А Пэм казалась вполне подходящей кандидатурой на эту должность. Как и на должность секретаря свежеиспеченного “Детективного агентства Риин Каро”, позволяя добавить к названию агентства приписку “и партнеры”. И я позорно промолчала. А потом стало поздно: мы и в самом деле подружились. Пэм, конечно, возмущалась, мол, она мне все про себя рассказала, а у меня сплошные тайны. Но потом смирилась. Думаю, она прекрасно понимала, что я все еще дрожу над своими тайнами, как скряга над чулком с накопленными монетами, но давить на меня перестала.
– Как это нет? – Боум нахмурился. – Мы дали объявление в газеты, и сегодня нам позвонил ее двоюродный дядюшка. Сейчас он уже, наверняка, в участке – подписывает документы об опознании и согласие на обыск принадлежащей Памеле квартиры на…
– Вы хотите сказать, что сообщили адрес Пэм первому попавшемуся проходимцу, назвавшемуся ее родственником? Еще и на обыске ее квартиры, наверняка, предложили поприсутствовать? – Снова карни у меня фразу с языка снял.
Глава 17
– Мисс Каро, вы же, надеюсь, понимаете, что как сотрудник полиции, я не могу участвовать в незаконном проникновении…
– Как сотрудник полиции, вы можете подождать снаружи и постоять на стреме, – отрезала я. – А я пока, как лучшая подруга, зайду и полью цветы.
– У Памелы нет цветов. Я видел. А у вас нет ключей от ее квартиры.
– А у вас нет доказательств, что она мне их не давала, – я огрызалась вяло, не отрываясь от своего занятия – колупалания выуженной из прически шпилькой в дверном замке квартиры покойной подруги. Ключ Пэм мне, конечно, давала, вот только где я, а где ключ. Он сгорел вместе с офисом, где валялся в одном из ящиков стола.
Замок у Пэм не то, чтобы сложный, но повозиться с ним придется. Язычок заедает, его даже ключом не всегда просто открыть. Я давно говорила Пэм, что замок стоит сменить, рано или поздно он вообще сломался бы, и девушка осталась бы ночевать на улице. Но у Пэм руки не доходили. Поэтому она ограничилась тем, что сделала дубликат ключа и торжественно вручила его мне – на случай, если замок заклинит, когда она будет дома, чтобы я могла приехать и вызволить ее.
С тихим треньком и громким матом шпилька сломалась, но мне было уже все равно: замок поддался. А поцарапанный до крови палец можно и пережить. Каэл, правда, этого мнения не разделял. При виде крови, карни побледнел, челюсти знакомо напряглись, сжимаясь.
– Держи, – он протянул мне платок. – И дверь хорошенько протри, не оставляй кровь.
Боум бросил удивленный взгляд на карни, а я послушно взяла предложенный платок и замотала палец. Обсуждать его боязнь крови мы при капитане не будем, а длинный список вопросов, которые я планирую задать Каэлу наедине, только что пополнился еще одним, о котором я почти забыла, отвлекшись на куда более странные вещи в поведении духа.
* * *
Квартира выглядела так, будто по ней прошелся торнадо. Зеркала Пэм любила. Еще больше любила свое в них отражение. И на этот предмет интерьера тратиться не скупилась. Огромное, в полный рост, в крашеной “под позолоту” раме зеркало в прихожей – прямо напротив входной двери; старинное трюмо в спальне – его Пэм выкупила у какого-то старьевщика за бесценок и долго возилась, заботливо реставрируя напитавший сырости и покосившийся туалетный столик, на котором оно было установлено; зеркальные створки навесной тумбы в ванной… Даже на кухне, на широком подоконнике, за клетчатой занавеской пряталось небольшое зеркальце со слегка вогнутым стеклом – оно немного увеличивало изображение в отражении, и за ним было удобно краситься. Пэм и меня уговаривала такое прикупить, но я не видела смысла тратиться, не так уж часто я и крашусь.
Вот его и забыл разбить Гленн Боум. Все остальные зеркала в доме превратились в крошево мелких осколков, в которых можно было поймать отражение разве что клопа. Капитан основательно подошел к просьбе девушки.
– Вот как он до нее добрался, – отодвинув занавеску, Каэл кивнул на примостившееся на подоконнике зеркальце.
Я поежилась, но подходить к зеркальцу поостереглась. Карни кивнул, отметив мою осторожность, и смахнул зеркальце с подоконника. Наступил на осколки каблуком, и еще и попрыгал сверху для верности. “Я с тобой, тебе ничего не угрожает, – шепнул, проходя мимо меня в спальню. – Но все равно умничка, что осторожничаешь”, – Каэл одобрительно скользнул рукой по моей щеке.
Надеюсь, Боум не заметил моих покрасневших ушей. И с чего бы мне вдруг реагировать на прикосновение карни, как юной деве на первый комплимент, услышанный в жизни?
Боуму было не до моих ушей, и вообще не до чего ты то ни было – он осматривал квартиру.
– Квартиру обыскивали, но аккуратно. И скорее всего, уже после того, как Памела покинула дом самостоятельно и добровольно, – предположил он, в пятый раз вернувшись из ванной.
– Откуда такая уверенность? – Вопрос я задала скорее для порядка.
Густо усеивающие пол осколки зеркал сбивали с толку, но я была склонна согласиться с капитаном. Кровать смята, но так, будто в ней спали, никаких следов борьбы. Пятен крови и разбитых вещей – помимо зеркал, конечно – в квартире тоже не наблюдается. А учитывая количество фарфоровых вазочек и статуэток, которыми Пэм наводнила свое обиталище, вытащить сопротивляющуюся девушку из этой фарфоровой лавки, ничего не разбив, было бы проблематично. Значит, девушка не сопротивлялась.
Вещи в спальне были разбросаны: один чулок висел на спинке стула, второй, украшенный длинной неприятной стрелкой, скомкан и засунут под кровать. В приоткрытой дверце шкафа виднелась беспорядочно разворошенная одежда, рукав батистовой блузки свешивался с полки. Да и ящики комода задвинуты были кое-как
– Пожалуй, вы правы: Пэм ушла сама. И судя по этому, – я указала на чулки, – собиралась она, как на свидание.
Водилась за подругой такая привычка. Стоило на горизонте замаячить свиданию с привлекательной мужской особью, как Пэм превращалась в стихийное бедствие. Сколько бы времени у нее ни было на сборы, за десять минут до выхода девушку неизменно можно было застать в образе урагана, носящегося по квартире в поисках идеального наряда на вечер. Но все равно, с вещами Пэм обращалась аккуратно, примеренные и отвергнутые платья педантично возвращались на место. Она содержала свой гардероб в идеальном порядке, и ни за что не положила бы легко мнущуюся блузку на полку вместо того, чтобы повесить ее на плечики. Значит, в шкафу порылся кто-то другой.
Зато чулки неизменно проигрывали битвы за красоту хозяйки. Порванные в спешке чулки после ухода Пэм печально свешивались со всех стульев… И ведь все равно в итоге она останавливалась на одном из трех вариантов: маленьком черном платье с рукавами в три четверти, элегантной синей “тройке” с удлиненной юбкой-карандашом или огненно-красном приталенном, с пышной юбкой-клеш, сарафане с открытой спиной. Выбор строго соответствовал типажу мужчины, с которым ей предстояло встречаться.
– Богатый, любящий роскошь, слишком старый, чтобы интересоваться девушкой, как личностью, – вынесла вердикт я. – Такому подавай хорошенькое личико и стройные ножки. На трупе ведь был ярко-красный сарафан, верно?
– Да, – удивленно моргнул Боум.
– Похоже, после того, как вы спели девушке колыбельную, она убежала на свидание к Дэю Готлибу.
– Ничего неожиданного. Их трупы нашли вместе, – Боум нахмурился.
– Да только вот время смерти у них разное, – покачала головой я.
– С чего вы взяли?
– А с того, что Пэм умерла не позже заката одиннадцатого числа, а Дэй Готлиб в это время был живехонек и вовсю давал интервью газетчикам по поводу предстоящего открытия выставки.
* * *
– Ребята, если вы вламываетесь в чужую квартиру, стоит хотя бы дверь за собой прикрывать. Бдительные соседи ведь и полицию могут вызвать, – Лейк появился на пороге спальни Пэм бесшумно, но эффектно.
Вздрогнули все, даже карни, который, впрочем, быстро взял себя в руки и чему-то удовлетворенно усмехнулся.
– Лейк? – удивленно вскинула брови я. – Как ты нас нашел.
Лучший способ избавиться от чувства вины – заставить оправдываться жертву твоей невнимательности. А ведь я совершенно о парне забыла, увлеченная мыслью о том, что в квартиру Пэм мог проникнуть ее самозваный “дядюшка”, опередив нас и полицию.
– Я оставил для него записку, – пояснил находчивость моего ассистента Каэл.
– Угу, если бы ты еще потрудился в ней точный адрес указать, – буркнул парень.
– Я его не знал, – карни пожал плечами. – К тому же, это ведь не создало больших проблем.
Кстати, странный этот дядюшка. Мне только сейчас пришла в голову мысль, что адрес Пэм – не такая и тайна, раз уж Лейк его в два счета раздобыл. Адрес многие знали, тот же Сэл, к примеру. Но “дядюшке” зачем-то понадобилось выдавать себя за родственника девушки, разыгрывать спектакль перед полицией – и все, чтобы проникнуть в ее квартиру. Убийца, уважающий чужую частную собственность больше чужой жизни? Или ему нужно было что-то другое, не адрес?
– Если выяснить, где живет ваша секретарша, так просто, то что могло потребоваться самозванному родственнику? – Боум озвучил мою мысль. – Может быть, вы ошибаетесь, и у Памелы все-таки имелась родня? Просто она вам о ней не рассказывала.
– Нет, – покачала головой я. – Пэм – болтушка. Она бы точно упомянула дядюшку, если бы сама знала о его существовании. Гленн, – мне внезапно в голову пришла одна мысль: – А родственникам отдают личные вещи жертв преступления?
– Да, после того, как те перестанут считаться уликами, – кивнул капитан. – А на это, зачастую, уходит несколько лет: пока преступление раскроют, пока дело передадут в суд… Забрать вещи можно лишь по окончании процесса и всех апелляций по нему. До этого родственникам предоставляется только опись найденных при жертве вещей.
– Уж не за ней ли “дядюшка” охотился на самом деле? Может, и нам стоит взглянуть? Вдруг, там подсказка на то, куда эта забывчивая “лицо бога” спрятала… – я сердилась. На Пэм – за то, что она не могла внятно описать последние часы своей жизни. Найдется, я ей такой разнос устрою!
Но еще больше я злилась на себя. Почему отмахнулась от призрака, почему не расспросила, как следует, пока была такая возможность? А теперь Пэм пропала, а скорее всего, попала в плен к существу из маски. А я продолжаю топтаться на месте, виски в компании ищейки попиваю, культурно развлекаюсь, шастая по выставкам…
Удивленно взглянув на меня, Боум, однако, против разумности предположения возражать не стал и направился к телефону. Правильно, не стоит тянуть, лучше выяснить, пока нас не опередили.
– Ри, так а ты меня на полном серьезе отправила соседей Крутого Ханни опрашивать или просто хотела избавиться от моего общества, чтобы поворковать с капитаном наедине? – вполголоса обратился ко мне Лейк, когда Боум отвернулся от нас и принялся крутить диск аппарата. – Потому что я кое-что интересное выяснил.
– Что? – спросила без особого интереса.
Честно признаться, этот застаревший след я уже не считала таким уж перспективным. Ведь на данный момент единственным человеком в мире, который знает, где находится артефакт, является Пэм. А так как сама девушка недоступна, то остается только вычислять, куда она могла его спрятать. Найдем артефакт, Каэл над ним пошаманит, загонит его обитателя обратно в будку, вызволит Пэм, и тогда можно будет спокойно допросить призрак и попытаться выяснить личность убийцы.
– Ханни на старости лет стал шарахаться от своей тени – ну, это ты знаешь, наверное. Он все зеркала в доме переколотил и разогнал всю прислугу-карни, – поделился добытыми сведениями Лейк.
Кивнула, да это я знаю. Потомок на лекции то же самое говорил. Значит, тупик.
– Карандаш есть? – оторвался Боум от телефона.
Я пошарила взглядом по комнате, припоминая, где у Пэм могло заваляться что-либо для письма. Обычно она держала блокнот и карандаш на телефонном столике, но раз там нет… Подоконник в гостиной – на нем подруга любила разложиться, заполняя счета. Подоконник был широким, а окно, в отличие от прочих, смотрящих в глухую стену соседнего здания, выходило на оживленную улицу и давало достаточно много света.
– Ри, ты меня совсем не слушаешь, – обиделся Лейк. – Если неинтересно, то так и скажи, что я впустую потратил время и деньги на такси.
– Да, да, конечно, – рассеянно кивнула я, передавая авторучку Боуму через Каэла. – В смысле, интересно, я слушаю.
Угу слушаю. А заодно любуюсь на громадную вывеску на стене здания через улицу напротив. Яркая, расцвеченная мигающими неоновыми огнями. Новомодная игрушка, реклама которой заполонила в последнее время все доски объявлений. “Калейдоскоп” называется. Чаша, в которую насыпаны мелкие цветные камешки, бусинки, осколки стекла и пуговички. И система зеркал, которые, поворачиваясь, создают удивительные геометрические узоры из этого мусора.
– Каэл, – позвала карни я. – Это – достаточно зеркал, чтобы “потеряться в них и не найти путь наружу”?
– Не слушаешь, – печально вздохнул Лейк. – Я сказал, что Ханни разогнал всю прислугу-КАРНИ. Приходящий слуга-человек у него оставался до самого конца. И угадай, потомок кого, по уверениям старушенции, живущей через дорогу от дома Крутого Ханни, “в люди выбился, но нечистый бизнес у него, нечистый”?
– Этого слуги?
– Ага. И как думаешь, какой была фамилия того парня?
– Какой? Давай без этих твоих игр в угадайку, – раздраженно оборвала севшего на любимого конька Лейка я, указывая подошедшему карни на вывеску в окне. – Не до них сейчас, и если ты сомневаешься, что я ценю проделанную тобой работу, то можешь быть спокоен: ценю. Настолько, что если это дело благополучно разрешится, и все, кто еще жив, останутся живы, я возьму тебя не работу, обещаю. АССИСТЕНТОМ детектива, – добавила поспешно, увидев, как загорелись глаза “ценного сотрудника”.
– Вернон.
Оп-па. Круг замкнулся.
– Негусто, обычный хлам, который есть в каждой дамской сумочке, – Боум закончил разговор и вернулся к нам. – Зеркальце – разбитое вдребезги, кстати; помада, расческа, ключи, чек из галантереи за 11 июня – явно домашние запасы чулок не выдержали сборов Пэм; входной билет на…
– …“Круглогодичную ярмарку”, закончила я за опешившего Боума. – Использованный 10 июля, верно?
Капитан кивнул.
– Зеркальный лабиринт, – мы с Каэлом переглянулись.
– Да, неплохая задумка, – подтвердил он. – Только вот не учитывает все нюансы.
– Какие?
– Разбитая губа. Кровь уже была пролита, жертва намечена. Если лабиринт оказался не полностью замкнут, то…
– Эй, вы о чем? – Боум явно не понимал сути разговора, да и Лейк кривился скептически. Верно, парень ведь не видел ночного представления, устроенного нашим шаманом.
– Проверим?
Карни молча двинулся к выходу.
– Гленн, а “дядюшке” этот список уже предоставили? – я последовала за Каэлом.
– Когда я звонил, дежурный как раз заканчивал оформлять бумаги, – капитан моргнул, а потом хлопнув себя по лбу, поспешил за нами. – Думаете, там она украденное спрятала?
– Это подходящее место, – пожал плечами Каэл. – Наверное, самое подходящее из доступных… Нужно будет извиниться. Девушка оказалась умнее, чем сдается на первый взгляд.
Извиниться… Значит Каэл уверен, что мы сумеем вытащить Пэм? Ура! Он и раньше не говорил, что Пэм пропала насовсем, но и обнадеживать насчет вероятности ее спасения не спешил.
