Текст книги "Маскарад стерв (СИ)"
Автор книги: Ксения Квин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 8
В Питер они возвратились с большой неохотой, но отдохнувшими от постоянных ссор и полными любви. Александр почти сразу отбыл по делам в Москву. Виктория же на этот раз решила отнестись с пониманием и даже не закатила вечеринку сразу после его отъезда, как делала это ранее.
На следующий день после отъезда мужа, к ней прибыл сияющий и какой-то подозрительно радостный Дмитрий. Она заприметила его здоровенный Хаммер и мордоворотов-телохранителей издалека, из окна помещения, где находился бассейн. Виктория собиралась поплавать, когда его машина с шумом въехала во двор. Охранники знали его и по ее приказу всегда пропускали.
В окно она видела как ему указали ее местонахождение. Через несколько минут вошел и сам Дмитрий. Казалось, он был на седьмом небе от счастья. Жадно оглядел ее стройную фигуру в шелковом красном халате, накинутом поверх купальника. В этот момент он напоминал собой жирного кота, облизывающегося на сметану. Виктории был неприятен этот взгляд, но она заставила себя выдавить приветливую улыбку.
– Почему такой довольный? – шутливым тоном спросила она.
– Вика, я развелся с женой! Мы можем пожениться, как ты и хотела. Признаю, что предлагая тебе когда-то роль любовницы, я оскорбил тебя. Тебе не к лицу такая роль. Ты королева. Моя королева.
Он попытался схватить ее за руку и прижать к себе, но она ловко увернулась. Виктория не ожидала такого поворота событий и теперь не знала, как себя с ним вести. Ей не хотелось спугнуть его, пока не свершилась месть, но не хотелось и слишком обнадеживать.
– Заметь, лично я тебя об этом никогда не просила, – сказала она, все же не сдержавшись.
Любовь к другому все больше давала о себе знать и мешала ей играть роль. Ей теперь было все равно. Она впервые любила по-настоящему. Чувства же других ее всегда мало заботили. Тем более, чувства тех, кого она ненавидела. А к Дмитрию она испытывала только эту эмоцию.
Лицо его переменилось, сделалось вдруг мрачным и каким-то злым.
– Как? – изумленно проговорил он. – Ты ведь постоянно намекала, что только это и есть преграда!
И тут Виктория вспомнила, что действительно, за неимением других отговорок, что бы поближе держать его возле себя, и в то же время не переступая дозволенных границ, постоянно напоминала ему, что он женат, и потому между ними ничего не может быть.
Виктория молчала, подбирая слова.
А Дмитрия уже понесло:
– Ты же говорила, что вышла за него замуж только ради денег, что не любишь его!
Виктория вначале растерялась, но затем так упорно сдерживаемый гнев застелил ей глаза и разум.
– Мало ли, что я тебе говорила, – спокойно ответила она, беря себя в руки. Тон получился небрежным и равнодушным. – Когда это было? Я не припоминаю. Да будет тебе известно, что я действительно люблю своего мужа и не собираюсь с ним разводиться.
Маленькие глазки Дмитрия на его круглом жирном лице бешено заблестели. Он стал похож на сумасшедшего.
– Что ты сказала? – выкрикнул он. – Я тебе не верю! Это он заморочил тебе голову. Ты не можешь его любить!
– Почему же? – с иронией проговорила она. Ей доставляло удовольствие видеть его отчаяние. – Потому, что тебе так хочется? Но не всегда бывает так, как хочется.
– Посмотрим, – сквозь зубы проговорил он и направился к выходу.
Виктория лишь равнодушно пожала плечами, сняла халат и с разбегу нырнула в бассейн. Чертов идиот! Как он ей надоел! Скорее бы уже найти способ, как ему отомстить!
Примерно через три недели после отъезда Александра в Москву и визита Дмитрия, она ждала мужа домой. Необходимые дела должны быть улажены и, казалось, ничто не мешает ему вовремя вернуться домой. Но как всегда, все самое плохое, как и хорошее, случается неожиданно и тогда, когда меньше всего этого ждешь.
Недаром говорится, что случайности не случайны. Надо же было именно в тот день, час и минуту включить Виктории телевизор, который она смотрела раз в несколько месяцев, именно ту программу и тот канал, что бы узнать ужасную новость. Из телевизора страшно спокойным и недопустимо безразличным тоном проговорили, что вчера поздним вечером в Москве скончался в автокатастрофе известный бизнесмен – Александр Римский. Предполагали, что он не справился с управлением, в итоге машина взорвалась вместе с ним. Из телевизора на Викторию смотрел крупный план того, что когда-то было знакомой ей черной Мазерати, а теперь напоминало груду железа.
Простояв с минуту в ступоре, не веря своим собственным ушам, не веря телевизору и этим бесчувственным людям, говорившим, по ее мнению, полный бред, она оперлась рукой о диван, почувствовав, как подкашиваются ноги. Здесь явно какая-то ужасная ошибка! Не может этого быть!
Немного придя в себя и все еще не веря в правдивость случившегося, она схватила трясущимися руками айфон и принялась звонить мужу. Но абонент оказался недоступен. Ее бросало то в жар, то в холод. Ладони стали мокрыми от нервного возбуждения и страшного предчувствия непоправимой беды. Глаза заволакивала пелена, а сердце стучало так, будто собиралось выпрыгнуть.
Еле отыскав нужный номер, она позвонила в московский офис его фирмы. Трубку долго не брали, но когда какой-то человек сухим и недовольным тоном подтвердил всю информацию, услышанную ею по телевизору, Викторию охватило бессильное отчаяние. Мысли путались, мозг всеми силами вновь гнал от себя реальность, придумывая возможность невероятных и всевозможных ошибок. Вдруг это не он был за рулем? Может, машину угнали? Или еще что-то могло произойти! Столько вариантов! Но почему тогда он не звонит? Почему не спешит переубедить ее, опровергнуть слухи о своей смерти? В конце концов, он не может разбиться, он, ездивший всегда так аккуратно!
Но оглушительный телефонный звонок прервал этот самообман и снова вернул ее к реальности происходящего. Полицейский подтвердил всю ранее услышанную ею информацию, хладнокровно добавив подробности инцидента. Машина действительно взорвалась, тело полностью сгорело, соответственно хоронить нечего. Человек был, и вдруг его не стало. Совсем не стало, даже тела. Виктории показалось, что она сходит с ума. Третья смерть это уже слишком для ее любившей беспечность психики. Снова ее мир рухнул. Вновь от нее ушел человек, которого она любила. Ушел безвозвратно – в мир, откуда уже не возвращаются.
Виктория тяжело опустилась на диван. В висках стучало, она слышала каждый учащенный удар своего сердца. Поистине, она, Виктория, проклята. Иначе как объяснить тот факт, что все ее близкие люди умирают, да еще так внезапно? Но тут неожиданная мысль пронеслась в ее голове. Виктория дернулась, точно ее поразила молния. Перед ее мысленным взором предстал Дмитрий. Его злость и разочарование в момент их последней встречи. Его реакция на ее признание о любви к мужу. Неужели это он своими подлыми интригами снова разрушил ее счастье?! Слепая ярость застелила ей разум. Казалось, стоял бы он сейчас перед ней – она застрелила бы его собственными руками и глазом не моргнула.
Она резко вскочила с дивана. Сейчас она, Виктория, поедет прямо к нему, к этому убийце и все ему выскажет, выведет его на чистую воду, заставит во всем признаться! Да она готова руку свою дать на отсечение, что это его происки!
Виктория не помнила, как домчалась до офиса Дмитрия. Не помнила, как прошла к кабинету, окинув грозным взглядом что-то протестующе пищавшую ей секретаршу. Наконец, открыла долгожданную дверь. Но в кабинете Дмитрий оказался не один. Он беседовал с тремя мужчинами представительного вида. Когда она вошла, точнее, вбежала, с грохотом отворив настежь дверь – все взгляды обратились к ней. Все четверо обвели ее удивленным взглядом. На лице самого Дмитрия отразилось беспокойство. Не иначе, как он был уже в курсе всего! Ну, конечно, что и доказывало его вину!
Очевидно выражение лица Виктории было красноречивее всяких слов, потому что Дмитрий жестом попросил мужчин удалиться. Когда они закрыли за собой дверь, он встал, и как показалось Виктории, страшно наигранным тоном произнес:
– Вика, что случилось? На тебе лица нет!
Он попытался взять ее за руку, но она отпрянула от него, точно от заразной и омерзительной крысы.
– Можно подумать ты не знаешь! – со злостью, совсем позабыв о контроле над собой, крикнула она.
– Да что я должен знать? Я тебя не понимаю! Откуда столько агрессии, любимая?
Виктория пристально всматривалась в его хитрые маленькие глаза. Они беспокойно бегали, но все же выражали непонимание. Но нет, он не обманет ее своей дешевой актерской игрой!
– Ты убил моего мужа так же, как нагло и бессовестно убил отца! Я тебя засажу в тюрьму, в самую отдаленную и страшную, ты понял?! А еще лучше самого закажу!
Дмитрий изумленно выпучил глаза. Затем на мгновение лицо его озарилось радостью и торжеством, но он вовремя спохватился и скрыл все это за маской наигранного беспокойства.
– Так он умер?! Как это случилось?
– Тебе лучше знать! Ты ведь это и подстроил!
– Клянусь, я ничего не знал об этом и тем более не делал! Ты должна мне поверить, я здесь ни при чем! Я не виноват в его смерти!
Виктория недоверчиво покосилась на него. То ли он был прекрасным актером, то ли действительно ничего на этот раз не делал. И дело было не в словах, а в выражении его лица. Было видно по глазам, что новость для него стала такой же неожиданностью, как для Виктории. Для пущей уверенности она принялась рассказывать ему как все произошло, даже нарочно стала касаться подробностей, не спуская в то же время глаз с его мимики и жестов. Дмитрий слушал, и было видно, что он сам не может до конца поверить в смерть ее мужа.
– Но ты уверена, что это он разбился? – переспросил он, о чем-то усиленно размышляя.
Минуту они молчали. Виктория попыталась взять себя в руки. Гневом ситуацию не исправить.
– Как-то все очень странно выглядит, – тихо, почти шепотом проговорил он себе под нос, задумчиво почесывая подбородок, обросший щетиной. Но она услышала. – Впрочем, твое состояние... оно яснее ясного все подтверждает. Видимо, он действительно взорвался в своей машине.
После чего он поднял на Викторию приторный сочувствующий взгляд и таким же приторным ласковым голоском, обращенным к ней, произнес:
– Что ж, такое бывает. Обычный несчастный случай, каких случается тысячи. Но, Вика, прошу тебя, не обвиняй меня в том, к чему я не имею ни малейшего отношения. Это мне разрывает сердце.
Виктория вдруг почувствовала себя дурой. Зачем она сюда пришла? Если он и был виноват, в чем она уже начала сомневаться, то все равно бы ни в чем ей не признался сам. К тому же на этот раз это действительно мог быть несчастный случай.
Она вдруг почувствовала какую-то безысходность. Тоска и гнев на судьбу разрывали ей душу. Вдруг голова закружилась, кабинет стал плыть перед глазами. Захотелось расплакаться, но она себя сдержала. Ни слова не говоря, она выбежала из кабинета. Ей показалось, что боковым зрением она уловила торжествующую улыбку на лице Дмитрия. Хоть и не ясно было до конца – он или не он убрал соперника, но его радость от такого стечения обстоятельств была полная и безоговорочная.
Виктория кое-как добралась домой. Но там успокоения так же не было. Пустые стены, воспоминания... Бесконечные звонки с соболезнованиями. В конце концов, она отключила телефон. Безучастно легла на диван, рассматривая бездумным, отупевшим взглядом изгибы золотистого лепного потолка гостиной. Этот потолок будто давил ей на грудь, стягивая в тугие тиски. Она задыхалась.
Во дворе послышался шум подъезжающей машины. Виктория не обратила на него никакого внимания. Видно заехал кто-то, чтобы ее пожалеть. Она ведь отключила телефон. Кто же такой настырный? Нужно будет отослать всех вон. Она никого не хочет видеть. Абсолютно никого. Не нуждается она в жалости!
Затем она услышала какой-то шорох уже в прихожей. В полной тишине ясно слышались чьи-то шаги, которые неумолимо приближали их обладателя к гостиной. Виктория приподнялась на диване. Кто посмел сюда явиться, не удосужившись даже доложить о себе? Она никого не звала. Между тем шаги все приближались. Она всмотрелась в тень под аркой. Там явно кто-то стоял. Может, и ее пришли убить? На секунду безотчетный страх сковал душу. Но это чувство быстро прошло. Какая разница, хоть и убьют? Ей уже было все равно. Впрочем, кому она нужна? Она равнодушно улеглась снова. Вот только почему этот кто-то молчит, почему не подходит ближе?
Любопытство пересилило все другие чувства. Виктория встала с дивана и внимательнее всмотрелась в тень человека. В это самое время тень вышла на свет, и Виктория рассмотрела высокого темноволосого мужчину. Ей показалось, что она сошла с ума. В груди бешено забылось сердце. Не может этого быть! Он жив! Она, Виктория, знала, что это была лишь ужасная ошибка, и он не мог вот так взять и умереть!
Она кинулась ему навстречу и только хотела закричать от радости, как разочарованно остановилась. Слова радости застряли в горле комком. Надежда угасла. Приблизившись, она поняла, что перед ней стоит совсем другой мужчина, хоть и сильно походивший внешностью на мужа. Такой же рост, типаж. Но совершенно другое лицо, с более мягкими, немного женскими чертами и моложе на вид. Мужчина этот был ей незнаком.
Виктория стояла в оцепенении, готовая в любую минуту расплакаться и только смогла удивленно выдавить из себя:
– Вы кто? Что вы делаете в моем доме?
Мужчина слегка улыбнулся, отчего на его щеках заиграли ямочки. Такие же были и у Александра, когда он улыбался. Страшное поразительное сходство. Мистическое и непонятное. Виктория на секунду подумала, не пора ли ей в психиатрическую клинику.
Видимо все эти переживания отразились на ее лице, потому что молодой человек вдруг произнес:
– Вам плохо?
И опять этот голос сильно напоминал другой, тот, который она, по всей видимости, уже никогда больше не услышит. Неужели над ней так издевается собственное воображение? Ведь не может же быть в природе таких похожих друг на друга людей? Если только они не...
– Вы, наверное, испугались, – быстро проговорил гость. – Я Артур – родной брат Алекса, то есть вашего мужа.
Родственники. Ну, конечно! Как же она не догадалась сначала! Но удивление от этого меньшим не стало.
– Как родной брат? – изумилась Виктория. – Почему же я о тебе ничего не знала раньше, почему никогда не видела?
Виктория была так поражена, что незаметно перешла с ним на ты.
– Все это время я был за границей – сначала учился, а потом строил усиленно карьеру, – пояснил он. – Прилетел как только узнал о несчастье с братом...
Виктория не смогла больше сдерживать слезы. Они градом полились из ее глаз. Она вдруг громко и судорожно зарыдала, морально не выдержав психологического напряжения.
Артур видимо не ожидал от нее такой бурной мгновенной реакции и не знал как себя вести с ней. Он побледнел, лицо стало серьезным и сочувствующим. Сам он видно переживал меньше или же умело скрывал свои переживания, что бы еще больше ее не расстраивать.
Он бережно усадил ее на диван. Затем, порывшись в баре, налил целый бокал вина, который она залпом выпила. Но боль не уходила. Стало еще хуже и печальнее. Только в голове затуманилось и захотелось спать.
Артур присел рядом с ней на диван. Он казался каким-то удивленным и совершенно обескураженным. Казалось, ее реакция и слезы привели его в полную растерянность.
Но Викторию уже было не остановить. Ей хотелось выговориться, выплакаться. Хотелось, что бы кто-то был рядом – послушал, понял и утешил. Пусть этот кто-то даже совершенно незнакомый ей человек. Тем лучше. Перед ним не нужно притворяться.
– Почему все люди, которых я действительно люблю, умирают? – в отчаянии сказала она, вытирая слезы. – Чем я провинилась? Зачем у меня всех забирают? Да я не идеальная...но я живой человек. Неужели я заслужила такое?
Артур хотел что-то ответить, но почему-то промолчал. Лицо его исказилось болью и даже каким-то гневом, неизвестно на кого направленным. Казалось, ее слушать – было ему сущей мукой.
Но Виктории в этот момент было все равно. Она встала, налила себе еще бокал вина и залпом выпила. Натощак вино быстро ее опьянило. Голова закружилась. Она снова села на диван рядом с Артуром.
– Нет, я знаю за что мне все это..., – медленно проговорила она. – Не буду на этот раз лицемерить и искать виновных там, где виновата лишь я одна. Это мне наказание за мое поведение... никогда я не говорила людям, которых любила этих простых слов, слов любви. Не родителям, не мужу. Думала, они сами знают. А теперь поздно говорить. Все поздно. И раскаиваться поздно и думать об этом. Ничего не изменить. Слова любви нужно говорить людям при жизни. Теперь им все равно. Он ведь так и не узнал, как я его любила на самом деле. Ну, не умею я показывать свои чувства, боюсь, что их используют против меня. Боюсь показаться слабой, сентиментальной что ли. А зря... он умер и до последнего, наверное, думал, что я вышла за него замуж только ради денег. Нельзя прожить всю жизнь под эгоистичной маской стервы, вот мне и наказание.
– Уверен, все они знали, что ты их любишь. И он тоже знал, не мучь себя понапрасну. Лучше поплачь хорошенько. Станет легче.
Виктория вдруг почувствовала, что страшно устала. Она слишком много разболтала незнакомому человеку, которому все ее пьяные откровения были совершенно ни к чему.
– Извини, но теперь я хочу остаться одна. Попробую уснуть.
И Виктория направилась к выходу из гостиной. Уже возле арки она спохватилась и повернулась к гостю:
– Располагайся в любой из комнат, какая больше понравится. Там есть все необходимое.
Артур кивнул, а Виктория поднялась по широкой лестнице на второй этаж в спальню.
Но уснуть она, как ни старалась, все же не смогла почти до самого утра. Мысли не давали. На минуту ей удавалось забиться, но сон оборачивался кошмаром и она в ужасе просыпалась. Мысли, воспоминания, переживания, сожаления снова возвращались и тогда уже рыдания не давали ей уснуть. И так до утра. Под утро вконец обессиленная, она забылась тревожным сном.
На похоронах, без которых естественно нельзя было обойтись, Виктория держала себя спокойно, без позорных, по ее мнению, истерик и слез. Она не рыдала, не причитала, не падала в обмороки. Всю боль утраты она пережила наедине и на людях вела себя тихо и достойно. Впоследствии в газетах написали, что она не очень-то, видимо, и переживала по поводу гибели супруга. Виктория страшно разозлилась. Неужели если бы она в слезах падала вслед за пустым гробом – это могло доказать истинную скорбь, любовь и привязанность? Цирковые представления были не по ее части.
Артур во всем ее поддерживал. Если бы не его помощь, Виктории бы пришлось еще тяжелее. Как всегда ближайшие подруги и друзья не удосужились поддержать ее в минуту горя. Веселясь с нею на вечеринках, они не желали разделять с ней печаль. Все они ограничились парой слов соболезнования и недолгим присутствием на похоронах. Не более. О помощи никто из них даже не заикнулся. Дмитрий предусмотрительно держался на расстоянии, что было разумно с его стороны и очень даже кстати. Виктория не могла доказать его причастность к автокатастрофе, но не могла и выносить его назойливого присутствия.
Не прошло и месяца со дня похорон, как Виктория, что бы заглушить страшную пустоту внутри и ноющее сердце, устроила вечеринку. У каждого ведь свой способ бороться с горем. Она улыбалась и казалась веселой, в то время как душа ее страдала и разрывалась на части. Все кто только мог, безжалостно, как это может делать общество, осудили ее за это. Но только одна она знала, что лишь этот шаг, хоть как-то всегда возвращающий ее к жизни, удерживал ее от того, что бы не наглотаться таблеток.
Глава 9
– Что теперь намерен делать? – спросила Виктория у Артура, который развалился в кресле, обтянутом красной кожей. – Вернешься за границу?
Они сидели вдвоем в гостиной возле большого электрического камина. Артур читал какую-то книгу, а Виктория безнадежно скучала.
Он поднял глаза от книги и внимательно на нее посмотрел.
– Нет, не вернусь пока. Нужно привести в порядок бизнес брата, разобраться со многими делами. Ты сама со всем этим не справишься.
Виктория безразлично пожала плечами.
– К тому же, как я оставлю тебя одну в таком состоянии? – добавил он, невесело усмехнувшись.
– И в каком же состоянии? Я в полном порядке, честно, – соврала Виктория. – При всем моем уважении к тебе – нянька мне не нужна.
– Я и не собирался быть тебе нянькой. Но в том, что бы постоянно пить, нет ничего хорошего, – он кивнул в сторону пустых бутылок из-под мартини, небрежно разбросанных на прозрачном журнальном столике. – Женский алкоголизм неизлечим.
– По-твоему, я алкоголичка? – равнодушно спросила Виктория. – Так знай – я еще и наркоманка.
– Это не смешно, – серьезно заметил Артур. – С такими делами шутки плохи.
Затем немного мягче добавил:
– Тебе нужно развеяться, уехать куда-нибудь. Путешествия всегда самое лучшее лекарство.
– И куда же? – безразличным тоном спросила Виктория.
– Не знаю. Куда ты хочешь?
– Никуда не хочу. А ты полетишь со мной? Не выношу одиночества.
– Почему я? У тебя уйма подруг. Езжай с ними.
– Да они все дуры и меня раздражают, – пренебрежительно махнула рукой она. – Рядом с ними я деградирую. И потом бабский коллектив это кошмар. Они прожужжат мне все уши нытьем о своей внешности. Сейчас я не в состоянии это слушать.
Артур улыбнулся, еле сдерживая смех.
– Ну, не хочешь со мной лететь, как хочешь, я упрашивать тебя не стану, – сказала Виктория. – Полечу одна в Дубай. Там, по крайней мере, сейчас тепло.
Она посмотрела сквозь круглые окна во всю стену с шикарными золотисто-красными портьерами на улицу, где падал крупный пушистый снег.
– Кстати, о дурах-подругах, – спохватилась Виктория, весело подмигивая Артуру. – Кристина меня уже утомила расспросами о тебе. Ты что же, не замечаешь, как она строит тебе глазки?
– Это та, что дизайнер, блондинка? – уточнил Артур, хмуря лоб.
Виктория кивнула.
– Она не в моем вкусе, – прямо ответил он. – К тому же, со своими деланными губами она похожа на утку – так смешно их выпячивает. И вообще, по-моему, она слишком увлекается пластической хирургией и уже похожа на ожившую куклу Барби. Все это чересчур. Я все же за естественность во внешности.
– Да она не просто увлекается – она на ней помешана. Хлебом не корми, дай что-нибудь убрать или накачать. И все же очень жаль, она расстроится, – с нескрываемой иронией проговорила она. – Говорит, что очень трудно сейчас найти умного, читающего, интеллигентного и образованного мужчину. Но вот нашла, а он нос воротит и вся ее переделанная пластикой красота не помогает. Ох, печалька.
– А сама она разве умная, образованная и читающая? – улыбаясь, сказал Артур. – На днях она выдала мне, что, к сожалению, не читала Рембрандта. Интересно, какое из несуществующих произведений она все-таки имела в виду. Твоя подруга явно изо всех сил поддерживает свой статус блондинки.
Виктория залилась хохотом.
– Да это же, кажется, вообще художник.
– Ну, слава Богу! – саркастически заметил он. – И откуда у нас такие глубокие познания?
– Да так, был у меня как-то поклонник, помешанный на искусстве. Все по выставкам разным таскал. Только и говорил, что о картинах. В итоге он мне быстро надоел. А ты, противный, не смей насмехаться над бедной вдовой. Тебе должно быть стыдно.
– Ничуть. Как можно не интересоваться тем, что существует прекрасного на нашей планете? Не понимаю. Сам я люблю искусство и литературу, и меня поражает такое невежество.
Виктория задумалась, погрустнела. Но не об искусстве, литературе и своем невежестве она думала. Она вдруг вспомнила погибшего мужа.
– Твой брат тоже любил искусство. Как-то раз он подарил мне картину...
Артур посмотрел на нее с сочувствием и нежностью.
Виктория сразу опомнилась и не пожелала раскисать дальше.Да и потом, – быстро заговорила она, чтобы скрыть накатившую грусть, – в нашу защиту скажу, что нам – девушкам с возможностями, светским львицам, вовсе не подобает быть чересчур умными и начитанными. Максимум, что мы можем прочитать, так это глянцевые журналы, да еще модную сейчас философию Пауло Коэльо, ну это уже на любителя, скорее для понтов, чтобы в тусовке сочли образованным и читающим. Современные красивые девушки занимаются более важными делами, чем чтение. Это занятие страх как устарело. Что толку от книг? Миром правит действие. Да и зачем нам быть начитанными? Совершенно ни к чему! Ум, образованность, начитанность – это для уродин, которым больше нечего предложить.
Артур раздраженно вздохнул.
– Совершенно не согласен. Гармоничная личность должна быть гармонична во всем. Для девушки мало внешней красоты, если внутри она пустая. Интересоваться нужно всем. Как же развитие? Довольно странно хотеть себе умного, читающего, интеллигентного и образованного мужчину, когда сама далека от подобных достоинств. О чем такой будет с ней говорить? Это как минимум смешно. Нужно ведь и самой соответствовать уровню.
– Кто же тогда в твоем вкусе, можно узнать? – иронично спросила Виктория. – Хотя бы подскажу бедняге к чему стремиться.
– Иностранки. Пусть многие из них и помешаны на карьере, все же это приятнее, чем поголовное помешательство наших девушек на моде и внешности. Очень интересно, что в Милане или Париже – одних из главных столиц мировой моды, куда вы так любите летать за обновками, все люди одеты на самом деле очень посредственно и просто. Вот где молодцы – подсадили нас на итальянскую и французскую моду от Кутюр и своих дорогущих дизайнеров, а сами на одежду почти внимания не обращают и денег таких бешеных не выбрасывают. А что до наших девушек, то у них слишком много понтов, кричащего пафоса и бессмысленных стереотипов. Они настолько боятся остаться одинокими от какой-то своей нереализованности, что бросаются на всех подряд, без разбору. Я здесь совсем ничтожное время, а уже устал от постоянной на меня охоты. Твои подруги караулят меня с удочками, точно карася какого. Надоело. Меня это раздражает.
Виктория рассмеялась.
– Скорее, лосося, – шутливо поправила она. – Простого карася они бы так не стерегли. И нет, я не замечала, как одеваются в Милане или Париже местные. Я не смотрю на людей, пусть другие смотрят на меня. Да и вообще считаю, что ты не прав. Просто у наших девушек есть вкус, в отличие от иностранок. Наши девушки яркие и красивые и нет ничего плохого в том, что они это желают подчеркнуть.
– Теперь уже я не соглашусь с тобой, – возразил Артур, улыбаясь. – Неужели можно назвать хорошим вкусом все эти бесчисленные блестки на одежде, слишком короткие наряды, туфли на высоченных шпильках, которые я называю не иначе, как копытами, или эти ужасные сапоги-ботфорты, от которых шарахаются приезжие иностранцы, потому что такие сапоги у них надевают только проститутки, а у нас ходят по городу обычные девушки. А метросексуалы? От них же в дрожь бросает – все они похожи на женщин, так же ухаживают за собой. У нас все предпочитают тратить деньги на покупку одежды, лишь бы выделиться и показать свой статус. Но на самом деле часто оказывается – чем кричаще и пафоснее одет человек, тем он беднее. В Европе же бизнесмены, зарабатывающие миллионы, могут ходить в одежде из секонд-хенда и ничуть не париться по этому поводу. Все дело в менталитете. У них нет такого культа одежды, как у нас. У нас же девушки отдадут последние деньги за одежду и эти наращивания, лишь бы никто не заподозрил их в бедности. В Европе люди предпочитают одежде путешествия и впечатления. И я согласен в этом с ними. У нас же наряду с одеждой люди отдадут последнюю копейку или даже влезут в кредит, чтобы сыграть непонятно для кого свадьбу на сто человек, до которых им даже дела нет или чтобы купить себе как у всех айфон, забывая, что дорогая игрушка, которая им не по карману, не поправит никогда их финансового положения, не прибавит престижа. Странные здесь у нас люди. И неважно богатые они или бедные. Это я говорю как видевший оба мира.
– Не знаю, я не считаю, что желание выглядеть красиво, ухожено и дорого – это такое преступление или совсем уж бессмысленное занятие, – возразила Виктория. – Впрочем, бедные девушки действительно часто одеты безвкусно. Но это все от нехватки средств и воспитания. Хотя менталитет безусловно влияет. Но дело в том, что от него не так просто избавиться. Недаром говорят, что наших видно везде. Что же до этих метросексуалов, то это действительно кошмар. Между прочим, это явление пришло как раз от них. Современная мода на них ужасна. Мужчина все же должен оставаться мужчиной. Настоящих мужчин и так почти не осталось, еще и уродуют оставшихся. Не выношу, когда парень ухаживает за собой больше, чем это делаю я. Это как-то неправильно, страшно и похоже на фарс.
– Если они есть, эти метросексуалы, значит это кому-то нужно, – задумчиво произнес Артур. – Мода на что-то никогда не бывает случайна. Кто-то за ней стоит, изначально задумав какую-то цель. Нам только кажется, что все меняется и появляется само по себе, на самом деле кто-то же это придумывает и придумывает со своей и только своей выгодой. Превращать мужчин в женщин кому-то выгодно вот и все.
Они помолчали.
– Представляешь, что пишут эти проклятые газетные писаки? – сменила тему разговора Виктория. – То, что у нас роман и что я быстро утешилась. Вот гады! Не удивлюсь, если они вдруг придумают, что мы и убили Сашу.
– Не читай все эти глупые сплетни, – невозмутимо ответил Артур. – Нельзя обращать внимание на все ту чушь, что они пишут.
Затем немного помолчав, добавил:
– Если хочешь, я могу пожить в другом месте. Тем более, скоро уеду в Москву по делам.
– Ты что? – запротестовала Виктория. – Меня никогда не пугали сплетни. Пусть говорят, что хотят. В доме сорок комнат. Кому в них жить? К тому же я сойду с ума, если останусь здесь совсем одна.
Артур больше не настаивал. Виктория уже давно успела заметить его немногословность. Он всегда говорил кратко и по существу.
Со двора послышался рев мотора. Подъехала машина.
Виктория вскочила с кресла и подбежала к окну. Из черной сверкающей Бентли выходила Элина.
Виктория усмехнулась и повернулась к подошедшему Артуру.
– Что-то она сюда зачастила в последнее время, – насмешливо проговорила она. – Ты прямо первый парень на деревне.
Артур снисходительно на нее посмотрел, но промолчал.
– Иди, встречай подругу, – только и сказал он.
Элина как раз входила в гостиную.
– Мартини, дорогая? – сразу предложила Виктория.
Элина скользнула по ней оценивающим проницательным взглядом ехидных глаз. Казалось, от ее острого взгляда ничего не укрылось – от пустых бутылок на журнальном столике до утомленного и болезненного вида самой Виктории.
