Текст книги "Маскарад стерв (СИ)"
Автор книги: Ксения Квин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Виктория метнула на обоих уничтожающий взгляд. Тоже еще нашлась святая! Да что она из себя строит? Можно подумать сама не тратит бешеные деньги на гардероб! Она, Виктория, знает таких мнимых святош. Обожает детей, хочет родить троих? Ха, ха, ха! Да она, эта подлая лицемерка, их ненавидит. А рожать боится до полусмерти, потому что склонна к полноте и страшно переживает, что поправится после родов. Все эти красивые высказывания о детях явно из какой-то книги выдрала! И какая еще клиника для больных детей? Ерунда! А этот и вообще вздумал ее отчитывать! Она искренне не понимала, почему именно она, Виктория, должна думать о каких-то больных. Никто же о ней не думает. Да, их можно пожалеть, но не более. О больных должно заботиться государство. Причем здесь она вообще? Почему ей ставят в упрек то, что она живет в свое собственное удовольствие? Да всю эту благотворительность придумали для повышения собственной значимости, самооценки, словом – для себя, дабы ощущать себя хорошим, для собственного чувства удовлетворения, а вовсе не из благородных побуждений к ближнему. А еще ее называют лицемеркой!
– Ваша клиника очень вовремя, – без тени иронии и насмешки в голосе сказал Александр, обращаясь к Элине. Так серьезно он почти не обращался с Викторией и это ее задело. – Я решил открыть благотворительный фонд помощи детям, которые больны раком. Вот совпадение! Всегда тоже очень любил детей, именно за их искренность и непосредственность. Часто у родителей нет денег на лечение в дорогих иностранных клиниках. Кто-то должен им помогать. Мы могли бы сотрудничать с вами.
Элина улыбнулась и кивнула.
– Конечно, будем сотрудничать.
– Когда вы планируете строительство? – спросил он.
– Оно уже началось. Потихоньку закуповываю оборудование.
Дальше Виктория слушать перестала. Мало того, что ей было нудно, но кроме этого ей стало ужасно обидно, что о планах мужа она совсем ничего не знала. Он ей попросту не сказал! А теперь мило и доверительно беседует с Элиной, будто это она его жена! Виктории это не нравилось. Ей захотелось попустить подругу. Тем более, она прекрасно знала, что та притворяется.
С деланной наивной улыбкой она обратилась к Элине:
– Дорогая, я тут вспомнила один забавный случай. Помнишь, нам когда-то поручили в школе отвезти свои старые вещи в детский дом, а мы их продали в секонд-хенд. Ты еще первая не хотела ехать в детский дом, боясь, как ты тогда выразилась – “этих отбросов общества”.
Даже сквозь обильный слой тонального крема было видно, как Элина покраснела. Но как всегда растерянность ее длилась недолго. Она быстро взяла себя в руки.
– Это было так давно, – сказала она. – С тех пор я изменилась и многое в жизни осознала.
– И не боишься уже поправиться после родов? Помнится, это была одна из главных причин, почему ты всегда не хотела детей.
– Уверена, что сумею быстро привести себя в форму после родов. Ради детей можно пойти на многое. Фигура это пустяки по сравнению с радостью материнства.
Элина сверкнула глазами улыбающейся Виктории. Каждая ее высокопарная фраза звучала фальшиво. Виктория ликовала.
Александр смотрел на обеих и качал головой. Было заметно, что он-то раскусил обеих.
– Вика, оставь ее. Мы не договорили о важных вещах.
Виктория принялась беззаботно болтать с Кристиной о неделе моды в Париже, на которую они вдвоем сговорились полететь, но взгляд ее то и дело возвращался к двум благотворителям, которые возобновили свой разговор. Виктория вдруг приревновала. Да, это было именно то пресловутое чувство. Она и впрямь ревновала. Это было глупо, но все же.
– Пойдемте, покажу вам весь дом, – предложила она, уводя всех из гардеробной.
Они обходили комнату за комнатой. Кристина восхищенно все комментировала, но Александр и Элина продолжали беседовать о своих благотворительных делах, чем все больше раздражали Викторию. Правда, несмотря на разговор, Элина все же успевала метнуть завистливый взгляд кругом, ничего не упуская из вида, ни малейшей детали.
Осмотрев весь дом, они снова вышли в сад. В беседке и по всему периметру сада сновали розово-малиновые люди. Они пили самое дорогое спиртное, ели изысканно приготовленные закуски, разговаривали, смеялись. Все как обычно.
И тут Виктория заметила в толпе Дмитрия. Его толстое брюхо вываливалось из нежно розовой рубашки. Маленькие глазки лихорадочно блестели. Все-таки пришел! Теперь половина дела сделано. Главное было его сюда заманить. Далее уже дело за малым и зависит от нее.
Медленным шагом она направилась в его сторону. Он заметил ее издали и покраснел. Разные чувства читались на его лице: от радости до смущения, от беспокойства до надежды. Подходя, Виктория окатила его лучезарной улыбкой, после чего он вовсе смешался, как-то неуклюже усмехаясь.
– Признаться, не ожидал, что ты меня пригласишь, – промямлил он. – Когда пришло приглашение, я...
Виктория его перебила, невинно поинтересовавшись:
– Почему же не ожидал?
Он еще больше растерялся.
– Ну, после всего, что было...Ты ведь сказала..., – начал он и запнулся. – Прости меня, Вика! Я идиот! Как будто в голове что-то помутилось. Я не хотел тебя обидеть!
Виктории стоило неимоверных усилий, что бы сдержаться и продолжать в той же манере свою игру. Воспоминания с новой силой нахлынули на нее.
– Перестань, – спокойно сказала она, сдерживая гнев и дрожь в голосе. – Прошлое есть прошлое. Его не вернуть. Давай не будет это вспоминать. Что было, то было.
Дмитрий просиял.
– Так ты меня прощаешь? – словно малый ребенок спросил он.
Виктории захотелось зарядить ему кулаком по жирной роже. Прощает ли она?! Как можно такое спрашивать? Как можно простить то, что он убил ее отца? Пусть не сам лично, но позаботился об этом. Простить то, что из-за него же и покончила с собой ее мать, не выдержав лишений и бедности! Она вновь попыталась себя сдержать и еле заметно улыбнулась.
– Это не то слово. Скорее, я просто пытаюсь забыть. И давай больше не будем об этом говорить. Мне еще слишком тяжело.
Дмитрий энергично закивал и стал вдруг сильно похож на собаку. На жирного бульдога.
Виктории в один миг стало слишком противно и невыносимо с ним говорить.
– Ты пришел с женой? – спросила она.
Лицо его омрачилось.
– Да, – нехотя ответил он. – Она встретила знакомых и отошла.
Затем, видно, решившись, проговорил:
– Зачем ты вышла замуж за этого грача? Я бы развелся. Мы были бы счастливы вместе.
Виктория почувствовала, как застучало в висках. Вдруг стало плохо слышно и видно. Чертов идиот! Она решила, что на сегодня хватит его общества, иначе она за себя не ручается и все испортит.
– Мне было некуда деваться, – соврала она. – Не терплю бедность. Я к ней не приучена. А тебя я прогнала.
Дмитрий снова стал похож на бульдога. Щенячья радость и преданность озарили его лицо.
– Так давай теперь разведемся со своими и поженимся! Ты ведь его не любишь!
– Вон идет твоя жена. Поговорим потом.
И Виктория почти побежала от него прочь. Не оборачиваясь, она чувствовала, как он сверлит ее взглядом.
Она вошла в беседку, взяла с ярко розовой скатерти бокал мартини и залпом его выпила.
К ней подошел Александр.
– Как поговорили? – спросил он. – Держалась ты на удивление хорошо. Настоящая лицемерка. Зачем замутила всю эту игру? Я тебя еще раз предупреждаю – добром все это не кончится. С ним нельзя связываться, он невменяемый.
– Я же не лезу в твои разговоры с Элиной. Не лезь и ты в мои, – раздраженно ответила Виктория.
– О, Господи! – сквозь зубы прошипел Александр. – Да я же о тебе переживаю! Он испоганит нам обоим жизнь, ты это понимаешь? С тобой разговаривать как со стеной. Ты все перекручиваешь.
– Как и ты!
Они помолчали.
– Ты, правда, собираешься открыть этот фонд? – вдруг спросила Виктория. – Почему мне ничего не сказал, а? Я ведь твоя жена все-таки.
– Правда, собираюсь. Тебя же благотворительность не интересует. Вот и не сказал. Кроме вечеринок и своего гардероба, тебя, кажется, ничего вообще не интересует. Ты помешана только на деньгах и дорогих вещах.
– Ну, не книги же мне читать. Для этого есть ничтожная старость, – презрительно заметила Виктория. Затем насмешливо спросила, подозрительно прищуривая неестественные глаза: – А тебя, значит, благотворительность заинтересовала? С чего это вдруг?
– Да потому, что я кое-что понял. Больше десяти лет я зарабатывал и копил деньги, стремился к богатству как одержимый. А теперь, когда у меня все есть, понимаю, что не имею ничего в итоге. Я стал потребителем, не более. От меня никакой пользы в этом мире. Чего я достиг? Что останется после моей смерти, кроме никому не нужных дорогих материальных вещей?
Александр помолчал с минуту, затем сказал:
– Еще раз прошу тебя, оставь свою затею. Ты не сможешь отомстить ему, а только сделаешь еще хуже.
Виктория отвернулась от него.
Подошла улыбающаяся Кристина.
– Пойдем, покажу наш бассейн! – предложила ей Виктория, лишь бы отделаться от поучений мужа и, взяв подругу под руку, повела в другой уголок сада, где в отдельной постройке располагался бассейн с вмонтированным в него элегантным фонтаном.
Сзади послышался звон разбитой посуды. Но Виктория даже не обернулась.
Глава 7
1
Все лето Виктория провела в развлечениях. Бесконечные вечеринки, которые она устраивала у себя дома, приемы, на которые любила ходить сама, ночные клубы, шоппинг с подругами, салоны красоты, снова съемки в журналах в качестве модели – наконец прошлая жизнь, которую она так любила, вернулась к ней.
Но она позабыла, что теперь была замужем и совсем не задумывалась о том, что ее мужу может что-то не нравится. Не привыкла она считаться с чужим мнением. А мужу между тем не нравилось все больше и больше.
Зато Виктория шаг за шагом исполняла свои замыслы. На все свои вечеринки она регулярно приглашала Дмитрия, отчего усыпила его бдительность. Ей удалось убедить его в том, что она давно забыла о прошлом, живет настоящим и имеет даже кое-какие планы насчет него в будущем. Этих туманных перспектив было достаточно, что бы Дмитрий забыл обо всем на свете и летал, словно на крыльях. Она умело строила из себя дурочку, не интересовавшуюся ничем, кроме вечеринок, одежды и своей внешности. Он не должен был догадаться, что в мыслях она только и думает о мести. Впрочем, нельзя сказать, что такой образ жизни был ей неприятен. Ей больше не доставляло особого труда притворяться. Она совмещала приятное с полезным, и была далеко не несчастна.
Последней каплей в море претензий мужа стало ее возвращение с Парижской недели моды, куда она ездила с Кристиной. Виктория прекрасно провела там время и даже не предполагала, что дома ей начнут портить настроение. Показы от Кутюр, на которых они присутствовали не иначе, как в первом ряду, вечеринки после показов, известные и богатые люди, звезды мирового шоу-бизнеса – все это ее так отвлекло, что приехав домой, она мыслями все еще была там. Не успев переступить порог дома, она уже устроила вечеринку, в честь своего возвращения. Их замок, после короткой передышки, вновь стал полон народу.
После окончания вечеринки, примерно в половине четвертого утра, когда Виктория, уставшая и довольная, собиралась ложится спать, в комнату вошел серьезный, недовольный Александр. Странно, но Виктория думала, что его и вовсе нет дома – все время она была занята гостями. Он сел на кровать и уставился на нее грозным взглядом темных глаз. Виктория как раз собиралась раздеваться. Он оценивающе оглядел фигуру, обтянутую серебристым платьем с откровенным декольте. На этом декольте его взгляд остановился, а брови нахмурились.
Виктория выжидающе на него посмотрела.
– Что такое? – не выдержала она.
– Ничего, – хмуро ответил он. – Это новое приобретение в Париже?
Александр кивком головы указал на платье.
– Ну, да. А что – не нравится? Кристиан Лакруа.
– Мне абсолютно все равно какой набор букв на бирке этого тряпья. Я бы предпочел, что бы платье было немного скромнее. Ты все-таки замужем.
Виктория только поморщилась и махнула рукой.
Александр еще больше разозлился.
– Нам нужно серьезно поговорить, – начал он. – Мне надоели постоянные вечеринки у нас дома. Надоели эти глупые павлины, торчащие здесь целыми днями изо дня в день. Сегодня была последняя вечеринка. Я тебя предупреждаю.
– Ты что же решил мне запретить? – изумленно спросила Виктория.
– Мне не нравятся твои знакомые, – властно сказал он. – Они плохо на тебя влияют. Ты снова превратилась в глупую, избалованную деньгами девчонку.
Теперь и Виктория по-настоящему разозлилась.
– Ах вот как! Смотрю, это ты слишком умный. Меня уже тошнит от твоей заносчивости! Что я, по-твоему, должна делать, когда ты в Москву ездишь? Одна дома сидеть и ни с кем не общаться, так что ли? И вообще не нужно мне указывать, что делать!
Неожиданно у Виктории свело желудок. Она схватилась рукой за живот и села на резной стульчик напротив кровати. Ее часто мучили боли в желудке от постоянных диет, недоедания и беспорядочного режима дня.
Александр не сводил с нее нахмуренного взгляда.
– Ты что-нибудь ешь вообще? Сколько можно себя гробить диетами?
– Какое тебе дело до этого? – с раздражением огрызнулась Виктория.
Александр резко вскочил с кровати, и в две секунды оказался возле нее. Глаза его метали молнии.
– Я твой муж и ты будешь со мной считаться, ясно? – крикнул он. – Что значит, какое мне дело? Я за здоровье твое беспокоюсь, дура! В конце концов, мне нужны здоровые дети!
Виктория тоже резко встала.
– А я не хочу никаких детей, терпеть их не могу! – в гневе сказала она. – Сам ты дурак, уже достал меня своими упреками! Еще говорил, что любишь меня. Все это неправда! Последнее время только и слышу, что замечания моему стилю жизни. Мы не в мусульманской стране живем. С кем хочу – с тем и общаюсь! Я не собираюсь сидеть дома и заплывать жиром! Кстати, я намерена решиться на липосакцию. Еще бы надо скулы подкорректировать, а еще...
– Только через мой труп! – перебил ее муж. – Ты что совсем ума лишилась? В общем, я не разрешаю тебе уродовать свое тело, а тем более лицо, гребаными модными операциями, поняла меня?! Кстати, флиртовать со всеми подряд ты тоже дальше намерена?
– Что плохого, если мне нравится мужское внимание? В отличие от тебя, другие мною восхищаются! А ты никогда и лишнего комплимента не скажешь. От тебя слышишь одни язвительные слова, да насмешки. Да я забыла, когда в последний раз слышала от тебя слова любви!
– Да как же ты не поймешь, что пустые комплименты не значат любовь, – невозмутимо сказал муж. – Где тебе увидеть мои чувства, когда ты дальше своего носа ничего не видишь и не слышишь! Если я не хвалю тебя каждую секунду, это совсем не означает, что ты мне безразлична и что я тебя не люблю. Самовлюбленная эгоистка, вот ты кто! А брак это в первую очередь компромисс и умение понимать друг друга, прислушиваться к мнению любимого человека. Как раз в самой тебе совсем нет любви. Ты не способна любить кого-то, кроме себя!
Виктория направилась к двери.
Александр схватил ее за локоть.
– Куда собралась? Мы не договорили, – настойчиво произнес он.
– Подальше от тебя, – выкрикнула она, вырываясь. – Я уезжаю.
– Куда? Ты что с ума сошла садиться за руль в таком состоянии? Сколько ты выпила?
– Отстань от меня, не твое дело!
– Не веди себя как обиженный капризный ребенок. Тебе нельзя за руль! Куда ты поедешь? Хочешь где-нибудь разбиться?!
– А хоть и разобьюсь, тебе ведь все равно! Я тебе видно надоела. Да ты меня никогда и не любил, решил просто поиграться. Так и знала! Пусти меня!
Виктория оттолкнула его и выбежала из спальни. Ее водило от нехватки сна и выпитого, еще не до конца выветренного алкоголя. Она то и дело истерически всхлипывала, задыхаясь от пьяных рыданий.
Усевшись за руль своей красной Феррари, Виктория покатила по улицам еще не пробудившегося Питера. Дороги оказались почти пустыми, и можно было хорошенько разогнаться. А скорость она любила. Быстрая езда снимала гнев и обиду, царившую в ее душе и усилившуюся за счет выпитого на вечеринке алкоголя. Она откинула верх и стала жадно вдыхать прохладный утренний осенний воздух. Улицы сменяли друг друга с головокружительной скоростью. Цифра на спидометре перевалила далеко за двести. Слезы полились из ее глаз. Почему он так к ней относится? Она любит его, правда любит. Вот только по-своему, как умеет. В этом сама себе она может признаться, да еще в нетрезвом виде. Но она не может открыться ему, пока у него такое к ней отношение. За что он так с ней? Она, Виктория, не верит в его любовь. Она всегда боялась зависеть от мужчины. И не только в денежном плане, а еще и в духовном. Ведь любовь – значит зависимость. А зависимость – это потеря самой себя как личности. Она не хочет, что бы ею управляли, диктовали, как жить. Не хочет выполнять чьи-то указания и подчиняться правилам. Но в то же время, конечно, как любая женщина, хочет, что бы о ней заботились, что бы ее любили. Черт, совсем в голове каша! Мысли путались и сосредоточиться как следует не удавалось. Почему он не может себя вести так, как все нормальные мужчины ведут себя с ней? Тогда бы и она знала как себя с ним вести. А так – в ней только закипает дух противоречия.
Мысль резко оборвалась. Она не справилась с управлением. Громко заскрежетали тормоза. Машина перевернулась. Все вдруг окунулось во мрак, и Виктория потеряла сознание.
Очнулась она в больнице. Голова раскалывалась, но в целом самочувствие было неплохим. Она не могла понять, что с ней. То ли все хорошо и она осталась жива, то ли находится при смерти и ей уже не больно. Будто сквозь туман она различила лицо врача.
– С вами все в порядке, – произнес он, как показалось Виктории, как-то слишком громко. – Необыкновенно повезло. Ни одного перелома. А могли бы вообще разбиться насмерть. Видно, не судьба еще. Немного ударились головой, но это пройдет. Лежите спокойно и пока не вставайте. Здесь ваш муж, он скоро подойдет. Пока вы были без сознания, я думал, он тут всех убьет. Переживает. Видно любит вас сильно.
Виктория удивилась, что она вообще может сегодня встать. Ей казалось, что смерть настолько близко подошла к ней, что ей не уцелеть. Так глупо рисковать своей жизнью! Ей вдруг стало страшно. А ведь она действительно могла умереть! Да еще так по-дурацки.
Врач вышел, чему-то усмехаясь, и она осталась одна в палате. Взгляд понемногу прояснялся. Она заметила, что находится в дорогой клинике. Видно по машине определили ее статус. Как почему-то все глупо! Странное чувство.
Она все еще была одета в серебристое платье. На теле и впрямь практически не царапинки. Просто удивительно! Только на голове чувствовалась огромная шишка. Не иначе, как везением, подобное не назовешь. А ведь она летела на бешеной скорости! Второй раз она избегает смерти.палату вбежал Александр. Лицо страшно обеспокоенное, так что жалко было на него смотреть. Но когда он заметил, что она очнулась, выражение его резко изменилось – он сразу нахмурился.
Несмотря ни на что Виктория ему улыбнулась. Настроение у нее сделалось миролюбивое. Она только что избежала смерти и готова была радоваться новому рождению.
Но муж ее радости совсем не разделял. Он не мог скрыть гнев, в который, видимо, вылился перенесенный стресс. На этот раз она частично его понимала. Это был действительно глупый, необдуманный и рискованный поступок.
– Ты хоть понимаешь, что чуть не натворила? – в гневе выкрикнул он.
Лицо его озверело. Казалось, он сейчас сам ее убьет. В его взгляде смешались самые противоречивые чувства – смертельный страх за ее жизнь и бесконечная нежность боролись с яростью и возмущением.
Но с трудом взяв себя в руки, добавил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Представь себе, – медленно проговорила она, – единственное, о чем я жалела, когда на секунду подумала, что умру, так это о том...
Александр не выдержал и перебил ее:
– Идиотка, ты и меня чуть в могилу не свела своим бесшабашным поступком!
– Так ты меня любишь? – наивно спросила Виктория.
– Лучше бы не любил, – уклончиво ответил он. – Слишком много нервов на тебя уходит.
– Но ведь ничего не поделаешь, правда?
– Правда.
Александр успокоился. Стресс понемногу отступал.
Виктория поднялась с больничной кушетки. Сделав шаг, она пошатнулась, но Александр ее удержал.
Она обняла его. Он крепко держал ее в объятиях, ласково гладя по голове и покрывая лицо поцелуями.
– Отвези меня домой, – попросила Виктория. – Я хочу спать.
На следующий день Виктория проснулась только к вечеру. Александра дома не было. Умывшись и причесавшись, она вновь легла. Делать ничего не хотелось, она до сих пор чувствовала небольшую слабость. Зарывшись на огромной кровати в одеяло, она и не заметила, как в спальню вошел муж. Лицо его было каменным и суровым. Виктория сразу поняла – что-то снова произошло. Она приподнялась на постели, одарив его непонимающим взглядом.
– В твоей крови кроме алкоголя, обнаружили наркотики, – строго проговорил он. – Что на это скажешь? Ты еще и наркоманка?
Виктория совсем забыла, чем они вчера баловались с Кристиной. Ей не хотелось признаваться. Они понюхали немного и если бы не авария и анализ крови, никто бы ничего не узнал.
Виктория молчала.
– Я, кажется, тебя спрашиваю! – с иронией и еле сдерживаемым гневом властно настаивал он. – Почему молчишь?
Виктория спокойно пожала плечами.
– Это должно быть ошибка. Я ничего не принимала.
– Не ври мне! – крикнул он, беря с ближайшего столика фарфоровую, невероятной красоты, фигурку ангела. – Скажи мне хоть раз правду или я запущу тебе это в голову!
Виктория выпрямилась и даже не подумала встать с кровати.
– Ну же, давай! Запускай! У тебя только на это и хватает видно ума.
Избавляясь от накопившегося гнева, он разбил фигурку о мраморную колонну кровати. Естественно Викторию даже осколки не задели. Кровать была огромной, и колонна находилась на порядочном расстоянии от нее.
– Ну что, легче стало? – насмешливо спросила Виктория. Теперь она вздумала над ним насмехаться. – Между прочим, эта статуэтка стоила огромных денег. Антиквариат из Голландии.
Александр промолчал, что было вовсе на него не похоже. Виктория удивилась его задумчивому, отстраненному виду.
– Собирайся! – вдруг властно сказал он.
– Куда? – не поняла Виктория. Она уже было подумала, что он решил ее выгнать из дома и развестись.
– На Мальдивы. Будем спасать наш распадающийся на мелкие кусочки брак.
Он раздраженно оглядел осколки, на которые разбилась фигурка ангела.
– Завтра вылетаем. И что бы я не видел больше возле тебя этих паршивых наркоманов.
С этими словами он вышел из спальни, громко хлопнув дверью.
Виктория еще минуту находилась в оцепенении и нерешительности. Затем направилась в свою шикарную гардеробную. Что ж, Мальдивы – так Мальдивы. Она не против. В конце концов, может, так действительно будет лучше. Провести время только вдвоем, вдали от всех. Солнце, море, пляж – и это в то время, когда в Питере уже осень.
Теперь перед ней стояла только одна проблема. Ведь нужно до завтра сделать так много – подобрать, а перед тем перебрать целый свой необъятный гардероб!
2
Мальдивы и впрямь имели лечебное свойство. Как только они оказались вдвоем на теплом, прекрасном частном острове, на котором кроме них, не было ни души, и который Александр полностью арендовал для них, вместе с огромной виллой, бассейном и собственным пляжем – ссоры прекратились. То ли так действовало уединение от всего прежнего общества, то ли неповторимая романтическая атмосфера жаркого курорта, но они смогли найти общий язык. И язык этот был языком любви. Прогулки набережной во время заката, совместные купания, полное уединение и отсутствие лишних людей – все способствовало примирению.
Они лежали вдвоем на шезлонге, напоминающем кровать с балдахином, посреди пляжа, наблюдая как закат окрашивает золотисто-розовым светом все небо. Вечерний прохладный ветерок покачивал ветки пальм и приятно обдувал тело. Лазурная океанская волна то накатывала на берег, то мягко, не спеша, отступала. Пахло океаном, свежестью и мокрым песком.
Виктория наблюдала, как постепенно садится на горизонте солнце. Непревзойденное зрелище в этих местах. Прекраснее может быть только звездная ночь, спускающаяся незаметно, окутывающая местность бесконечным звездным сиянием. Подобную картину не увидишь в городах, только здесь, на далеком острове. Тишина, уединение и покой – роскошь в двадцать первом веке. Не говоря уже о непревзойденном явлении, которое случается здесь, на Мальдивах, когда темнеет. Невероятное количество живых организмов придают воде яркое свечение – настолько захватывающее, потрясающее и волшебное зрелище, что напоминает мираж или какую-то чудесную сказку.
Александр взял ее за руку. Виктория повернула к нему улыбающееся, радостное лицо. Он тоже улыбнулся ей. Темные глаза его светились нежностью и, несмотря ни на что, любовью. Видно прочитав что-то и на ее лице или в глазах, он сжал сильнее ее руку.
– Не правда ли, замечательно вот так проводить время? – спросил он. – По-моему, намного лучше, чем бесконечное мелькание вокруг тысяч фальшивых физиономий.
Виктория медленно кивнула.
– Может быть. Но изредка. Я не выношу одиночества. На меня накатывает тоска.
– Неужели тебе со мной скучно? – лукаво спросил он, пододвигаясь к ней поближе.
– Что-что, а не скучно нам с тобой, так это точно, – со смехом выговорила она, обнимая его за шею.
Александр медленно, растягивая удовольствие, поцеловал ее в губы. Затем покрыл поцелуями шею.
– Секс на пляже моя давняя мечта..., – пропела донельзя сладким голоском Виктория и засмеялась.
– Неужели? – с искусственным изумлением спросил Александр. – Еще скажи, что всегда представляла именно меня в этой роли и я стану счастливейшим из смертных, любимая.
– Опять ты смеешься...
– Да нет, я вся серьезность.
Он заглянул ей в глаза.
– Признайся, наконец, что любишь меня!
– Слова любви должен говорить женщине мужчина. Никак иначе.
– Но ты о моих чувствах и так знаешь.
– А ты разве не знаешь о моих? В таком случае ты плохой наблюдатель.
– Возможно. Тогда я еще раз повторяю, что люблю тебя...
– И я тебя...,– еле слышно проговорила Виктория.
– Что, что? Я, кажется, глуховат.
– Люблю..., – громко сказала она. – Но если ты меня когда-нибудь бросишь, я тебя убью!
Александр закрыл ей рот поцелуем. Далее слова стали лишними.
