Текст книги "Не моя девочка (СИ)"

Автор книги: Ксения Каретникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

Артем

Так вот что это за мероприятие…

И об этой развлекательной стороне бизнеса Лейтовича меня не предупреждали. Полагаю просто не знали.

Все начинается вроде бы нормально. Парни присматриваются друг к другу, прикидывают свои шансы. Боксируют. Правда без перчаток.

Первый раунд даже скучно заканчивается. Без особых последствий. Но вот второй и последующие… как будто в боксирующих бес вселяется. Глаза у обоих горят, после каждого прилетевшего удара все бешенней и бешенней. И чудится мне дело не только в адреналине, в их крови еще кое-что гуляет. Со мной Митя так себя не вел. Сейчас же он зверь, дикий. И соперник ему практически не уступает.

Пошла первая кровь, но ее словно никто не замечает. Это не бокс. Тут нет правил. Все на потеху пьяным зрителям. С садисткими наклонностями.

Пожалуй только Бэлла единственная, которой явно не нравится происходящее. Тогда зачем она здесь? Чего сидит и на все это смотрит?

И зачем она после своего выступления за стол к Саиту села? Видел я, что ей не хотелось.

Приказали? Хозяина нет, а приказы идут?

И то, что меня во все это просветили… это хорошо или плохо?

Блядь, Йонас же спрашивал занимался ли я боевыми единоборствами. И несколько людей Лейтовича видели, как я умею кулаками махать… только вот оказаться на месте Мити мне не хочется. Кажется только что парень лишился зуба. Я молчу про уже заплышие глаза и в мясо разбитые кулаки.

Мне до ужаса противно на все это смотреть. Но я держусь, изображая заинтересованность и, разумеется, болею я за "нашего". А те, с кем рядом Бэлла сидит, болеют за второго. Полагаю тут еще и ставки делают. И не маленькие.

Бой длится уже долго. Парни однозначно под чем-то. Ведут себя так, словно боли не чувствуют. И совершенно не понятно кто победит. А главное что будет с проигравшим.

Наконец одним ударом Митя соперника в угол отправляет. И идет к нему, полный ярости. Я как будто вижу, что будет дальше – Митя сейчас просто убьёт парня. И подобное здесь произойдёт скорее всего не в первый раз.

На секунду, чтобы не видеть фатального, оборачиваюсь на зрителей. Саит в эту секунд резко поднимается с места и делает говорящий жест рукой, который замечает мой друг детства.

– Стоп! – громко кричит Лёшка. Удивительно, но обдолбанный Митя слышит и даже понимает. Все происходящее на ринге останавливается.

Побежденного тут же уводят, даже практически уносят с ринга, парень никакой, как кукла тряпичная. Но живой. Митю тоже уводят и тоже никакого. А я с облегчением выдыхаю. Замечаю такой же выдох Бэллы. На ней лица нет. Бледная и испуганная. Такое зрелище не для ее глаз.

Зрители сразу не расходятся. Живо бой обсуждают. Саит явно подавлен проигрышем своего парня, но тоже в беседе участвует, нахваливая победившего.

– А Бэлла здесь зачем была? – улучив момент, спрашиваю у Лехи на ухо.

– Так надо, – фыркает Леша, – приказы хозяина мы не обсуждаем. Да и Белка, поверь, она и не такое видела, – он хлопает меня по плечу и спрашивает: – Тебе-то как?

– Зрелищно. Под чем они были?

Леха с усмешкой качает головой, потом смотрит на часы и говорит:

– Отправляйся на свой выходной, Темыч.

Разумеется я не отказываюсь и не спорю. Иду к выходу, давя в себе желание обернуться. Но все же это делаю. Леха к Бэлле подходит и что-то ей говорит.

Не мое дело. Не мое. Хватит лезть.

Домой буквально мчусь. Ни о чем не думаю.

Захожу в подъезд, подхожу к квартире, но не к своей. К соседской. Достаю ключ, что сверху на наличнике лежит и им дверь открываю. Захожу. В прихожей стоит стационарный телефон, набираю выученные наизусть номер. Трубку снимают после третьего гудка:

– Чисто?

– Да.

– Завтра, – произношу я.

– Понял, – отзываются на том конце и я кладу трубку.

Мама меня не дождалась, спит. У нее уже выработанная привычка с годами. Мне бы такую. И такой же крепкий сон.

Завтракаю маминым блинчиками, и меньше чем через час родительницу на вокзал уже везу. В машине она без умолку трещит, все про Бэллу меня выспрашивает. И опять говорит, что Бэллу где-то раньше видела.

Я бы мог сказать, что внешность у Бэллы типичная. Мало ли, похожа на кого. Но таких глаз я точно больше ни у кого не видел.

Провожаю маму до касс, наблюдаю за тем как ее поезд набирает скорость и вскоре прочь уносится. Затем в машину сажусь и набираю номер Лизы.

Договаривариемся, что я к ее дому подъеду.

Честно, кинотеатры я не люблю. Особенно сеансы на популярные фильмы. Народу много, большинство из них жрут, пьют и довольно громко разговаривают. Это мешает. И раздражает.

Лиза вроде бы заинтересованно фильм смотрит. А я нет. Я думаю. О том, что вчера в подвале "Baltas" видел. Я в круг избранных вошёл. Слишком быстро. Про наркоту Лешка промолчал, но понял, что я, блядь, понял.

После кино веду Лизу в кафе. Она у меня все про личное выспрашивает, да и про себя немного рассказывает. А мне не то, что не интересно. Не цепляет. Ни разговоры, ни сама девушка. Хорошая, красивая, но – не мое.

Так что продолжения нашему свиданию не будет. Хотя Лиза и говорит на прощанье, что хорошо провела время и намекает, мол, дома у нее есть чистый, колумбийский ром. Я тактично вру, отвечая, что такое не пью.

Еду в сторону дома по пути заезжая в магазин. И всю дорогу по сторонам смотрю. Не чувствую слежки, просто перестраховываюсь.

Ровно в девять вечера, как и было давно обговорено, выхожу из квартиры. Но не на улицу иду, а на чердак поднимаюсь. Сначала по обычной лестнице, потом по пожарной. Дверь открыта, не без чужого участия.

В самый конец чердака иду, к последнему подъезду, повторяю маневр, только уже обратный, спускаюсь по пожарной лестнице, затем на один пролёт по обычной, и вот я уже у двери стою и условным сигналом стучу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Дверь чуть прикрывается, вижу лицо знакомое. После дверь открывается шире и я внутрь захожу. Квартира еще меньше моей и почти пустая. Свет нигде не горит, на улице еще светло, но окна зашторены. Потребуется немного времени, чтобы глаза привыкли.

– Привет, Бой, – с улыбкой произносит временный хозяин этой квартиры.

Бэлла

То что сегодня происходит на ринге мне ой как не нравится.

Парни под дурью. И мало кто этого не замечает.

Не знаю, может подобное Йонас давно уже практикует, я на такое шоу в последний раз ходила почти год назад.

И тогда меня силой заставили прийти. Посмотреть на показательное наказание. Один из парней Йонаса сильно провинился, как именно не знаю, мне не сказали, и его на ринг отправили. Нет, не драться. А умирать. Парня до смерти избили и на этом еще и больших денег заработали.

А сегодня меня зачем сюда притащили? Тоже показать? Что не просто так Йонас с Саитом связался, что теперь в этом царствие разрешены наркотики? Неужели у Йонаса настолько плохо идут дела, что он пошел против своих принципов?

Я рассказывала ему. Он меня внимательно слушал. И сочувствовал. Жалел, прижимая и поглаживая. Считал наркоту злом.

Тётка моя со своим мужем сидели на ней. Они до этого были не подарком, а наркота им совсем разжижила мозги.

Вспоминаю вдруг события пятилетней давности.

Как прихожу я домой, на кухню захожу, чтобы воды попить, а родственники сидят за столом. Жрут мою жареную картошку и пиво пьют, потому что денег на другое у них нет.

– Ты где была? – интересуется тётка.

– Гуляла, – отвечаю и хочу мимо пройти, обратно, в свою комнату. Но мне не позволяют. Дядя с места поднимается, замирает у двери, преграждая мне путь.

– Садись с нами, – слишком уж сладко говорит тетя, – пиво будешь? – и наливает в пустой стакан дешевое пойло, пододвигает ко мне.

– Не хочу, – отвечаю я.

– Да ладно, лучше ты здесь попробуешь, с нами…

– Говорю же – не хочу.

– Правильная, вся в мать, – фыркает тётка и тут же просит в своей манере, вроде бы ласково, но при этом требовательно: – Денег дай.

– Нет у меня денег.

– Не пизди. Есть.

– Откуда?

– Дай денег, – по слогам, настойчиво произносит тётка и резко смотрит на мужа, тот подходит ко мне и хватает за руки, а тётка уже шарит по моим карманам. Мысленно стону, сопротивляться бесполезно. Так уже не в первый раз. Раньше деньги под матрас прятала – они находили. И другие нычки в квартире тоже.

Я б ушла, да некуда. И помочь мне некому. Других родственников нет. Мои друзья теперь воротят от меня носы, знакомые и коллеги родителей вообще делают вид, что меня не знают. И это так после смерти мамы и папы. Слухи дурные поползли.

Мне б чуть чуть продержаться, полгода, до совершеннолетия. Я прописана в этой квартире, у меня есть доля, продам ее и до свидания.

Мои деньги в теткиных руках. Не все, что у меня есть. Но все же… Тётка довольно улыбается, а потом замахивается и бьет меня по лицу:

– За то, что врёшь, – усмехается она. Дядька меня отпускает и я сильно ударяюсь о дверной косяк. Слезы просятся, от жалости и безысходности. Но я держусь. Смотрю на них зло и спрашиваю:

– И не стыдно?

– А почему нам должно быть стыдно? – хмыкает тётка и пересчитывает деньги. – Я тебя к себе взяла, приняла. Не позволила в детский дом попасть. Ты ж красивая, тебя бы там быстро оприходывали. Так что ты мне должна, – она внимательно на меня смотрит, а потом обращается к мужу: – Звони Ильдару.

Дядя кивает, достает телефон. А я иду к себе в комнату. Открываю книгу и читаю.

Хочу в следующем году в институт поступить. В этом году не смогла. Я и школу-то закончила с трудом, после трагедии тяжело было, а потом с этими попойками родственников заниматься было трудно. Но я старалась. Я всегда хорошо училась. И молчала. Молчала о том, что дома происходит. Да и не дом мне это.

Много раз я думала: почему так со мной случилось? За что?

Хорошо, что руки не опустила, не скатилась до уровня тёти и дяди.

Но позднее, этим же вечером, понимаю, что не ела сегодня толком, на работе перекусила резиновым и безвкусным пирожком, да чай выпила. Желудок сжимается и в голове мутно. Есть хочу. Должно же было хоть что-то остаться.

Иду на кухню, и в прихожей слышу голоса. Теткин, дядькин и кого-то третьего. Захожу, молча, вижу на столе шприц использованный и бутылку водки. Все как всегда. Мои деньги опять пошли на чужой кайф.

А еще замечаю, что гость выглядит не так, как другие гости этого дома. Одет прилично. На запястье часы не дешёвые, у папы были похожие.

Мужчина меня разглядывает. Пристально, внимательно, исподлобья.

– А ты права, племянница у тебя красивая, – произносит мужчина.

– Ну, а я про что, – фыркает тётка.

На секунду встречаюсь взглядом с мужчиной. Неприятный у него взгляд, мурашки от такого по телу. А еще желание прикрыться, хотя я и так одета.

– А глазищи-то какие, – улыбается он, – садись, красавица, с нами. Поговорим.

– Не о чем, – бросаю я и достаю из холодильника питьевой йогурт. Тетка с дядей такое не едят, а мне как раз.

Уже уйти собираюсь, но меня тормозят вопросом:

– Хочешь денег заработать? – мужчина произносит это странно.

– Как? – спрашиваю.

Горячая и мохнатая рука касается моей талии:

– Лаской, девочка.

Мужская ладонь скользит ниже и вот уже гладит мое бедро. Отстраняюсь, на тётку с мольбой смотрю, в надежде на помощь. Но нет, тетка усмехается и кивает, мол, давай, соглашайся.

У меня сердце стучит. По позвоночнику бежит холод. Я уже давно не маленькая, понимаю чего именно он хочет от меня.

Мужчина вновь тянется ко мне рукой и улыбается:

– Иди сюда, – другой рукой он хлопает по своим коленкам.

– Нет, – резко бросаю и спешу покинуть кухню. В коридоре, понимая, что за мной никто не идет, замираю у стенки, пытаясь отдышаться, успокоить сердце.

– Хочу ее, – слышу голос мужчины. И тут же доносится ответ тетки:

– Будет. Я ее говорю, Ильдар. Или заставлю. Но ты знаешь чего мы хотим…

– Не вопрос.

Забегаю в комнату, запираюсь на замок. На улице уже темнеет, свет не включаю и забираюсь с ногами на кровать. Вское гость покидает квартиру, слышу шаги и голоса в прихожей, а потом ко мне стучат. Но я не отзываюсь. Стучат еще минут десять. А я лежу, мне даже громко дышать страшно. Но именно страх заставляет принять решение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда из соседней комнаты доносится громкий храп, я достаю сумку из шкафа, кидаю в нее только самое необходимое.

И ухожу в ночь навсегда из этого дома.

Глава 16

Артем

– Проверили, есть слежка? – спрашиваю я, устраиваясь за столом на кухне. Семен Валерьевич садится напротив.

Штор здесь нет, окно просто куском фанеры прикрыто. Но свет мы все равно не включаем. Квартира эта не жилая.

– Иначе я бы дал отбой и мы бы встретились по-другому, – отвечает он. – Ничего нет, даже телефон твой чист.

– И что, меня совсем не проверяли? – слегка удивляюсь.

– Проверяли, – фыркает Семен Валерьевич, – и в Академию звонили и в воинскую часть. И через ментов справки наводили. Все чисто, им не к чему придраться. А теперь давай к делу, что там у тебя?

– Меня еще не полностью посвещают во все дела. Кое-что сам подглядел, кое-что удалось сфотографировать, – я телефон из кармана достаю, на стол его кладу. Этот телефон у меня второй, брат-близнец основному. В этом аппарате симка не стоит и все, что фотографируется, тут же в тайную папку летит. Основной же телефон я дома сейчас оставил.

Я рассказываю все, что со мной происходило за эти дни, начиная с моего первого появления в развлекательном комплексе. Валерьевич слушает внимательно, но видно, что я пока ничего нового ему не рассказал.

– В подвале "Baltas" что-то вроде бойцовского клуба. Вход только для избранных, – вот здесь шеф в лёгком удивление брови поднимает, такого ни он, ни его ребята не знали, – ну и еще, прибалт связался с наркотой, вот, этот, – я открываю папку и тыкаю пальцем в снимок на экране, – Саит Садеков.

– Знаем такого, не раз встречались, – фыркает Семен Валерьевич. – Та еще сволочь.

– И еще, – я достаю пистолет и отдаю его Валерьевичу, – мне вручили.

Шеф берет оружие в руки, разбирает, внимательно изучает при помощи фонарика от телефона.

– Узнаю почерк, – говорит он, – месяца два назад мы задержали партию с точно так же спиленными номерами на границе двух областей.

Хмурюсь, пытаясь кое-что вспомнить. А потом снова листаю снимки, ищу нужную фотографию:

– Вот, – я показываю фото Семену Валерьевичу, на котором Йонас сидит за столом в ресторане, рядом с ним мужчина со шрамом, – все думал, где я его видел…

– Барон, – фыркает Валерьевич, – да, партия та его была. Только доказать это мы не смогли.

Потом я открываю снимок договора, который мне удалось сфотографировать в кабинете Лейтовича. Валерьевич его читает и хмурится. А после подключает свой телефон к моему и скачивает все фотографии.

– А что друг твой, Леша? – спрашивает он.

– Леха предан Лейтовичу, не иначе как хозяином его не называет. Мне доверяет, обращается "брат", но если ему придется выбирать: я или прибалт, то он точно выберет не меня.

– Ясно, – кивает Валерьевич, – что ж, молодец, Бой, неплохая работа. Продолжай в том же духе. А мы, раз уж не можем к прибалту подобраться, понаблюдаем пока за Бароном и Саитом.

Киваю, а затем спрашиваю:

– А вы сделали то о чем я вас просил?

– Конечно, – шеф возвращает мне телефон и начинает: – Иванова Бэлла Александровна, двадцать три года, образование высшее. По паспорту она родилась в этом городе, прописана тоже, там где сейчас и проживает. Только вот паспорт в местном отделении она получила в восемьнадцать лет. И все что было с девушкой до – неизвестно. Про родню нет никакой информации.

– Она говорила, что ее родители погибли семь лет назад, – вспоминаю я, – тогда ей, получается, было шестнадцать, – Валерьевич разводит руками, – что про вторую?

– Андреева Елизавета Владимировна. Двадцать шесть лет. Образование высшее. И все остальное тоже самое. Нет информации, – хмурюсь, потому что это очень странно. – Скорее всего паспорта девушкам сделал прибалт. Видимо есть что-то в их прошлом чего нужно скрыть.

– Или они сами от кого-то скрываются, – задумчиво произношу и вспоминаю, как Бэлла испугалась, встретив ту женщину в торговом центре. И ее реакцию на город, который назвала мама.

Валерьевич тихонько пальцами по столу стучит, смотрит на меня внимательно, а после задаёт вопрос:

– Ты хочешь кого-то из них двоих на нашу сторону переманить?

– Пока не знаю. Бэлла – любовница прибалта, только кажется мне, что ей она быть уже не хочет, я с девушкой вождением занимаюсь, по приказу Лейтовича. Не скажу, что мы подружились, но общаемся нормально. Лиза работает в ресторане администратором, знает только то, что ей разрешают знать. Она мне, хм, определённые знаки внимания оказывает.

– Бой, я тебя умоляю, только не влюбись. Трахнуться с кем-то – пожалуйста, но чувства отключай нахер. Как говорится – во всем виноваты женщины. Ни одного агента и шпиона сгубили именно они.

Киваю, мысленно соглашаясь.

Хотя такие слова как "агент" и "шпион" это слишком громко сказано. Но я и не "стукач". Я просто выполняю свою работу. И как всегда к делу ответственно подхожу.

Маркина Семена Валерьевича я знаю с детства. Полковник полиции. Тридцать лет отдал службе. Именно из-за него я когда-то тоже решил служить на благо государству.

А еще Валерьевич много лет назад за моей мамой ухаживал. И несмотря на то, что мама выбрала не его, связь с ней он не терял. А потом помогал и мне. Я думал и надеялся, что мама все же передумает, видеть Семена Валерьевича своим отчимом я хотел. Но нет, не сложилось. У него семья, жену он любит. Но к моей маме продолжает питать нежные и дружеские чувства. А я ему, как сын. У Валерьевича две дочери.

Семен Валерьевич связался со мной, когда мне оставался месяц службы по контракту. И предложил работу. Да, вот такую, под прикрытием. Основной причиной того, что его выбор пал на меня стало даже не то, что мы знакомы, а то что Лёшка, мой друг детства – человек Лейтовича. А им нужен такой, как я, который смог бы во вражеские ряды через знакомых затесаться.

Принимая решение, со своей совестью я не боролся. Много людей, которые встречались в нашей жизни, изменились в волю обстоятельств, и в прошлом остались. Лёшка не исключение. И он давно мне не друг. Но я все же снисхождения для него попросил, если наша операция завершится успешно для органов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Конечно я нервничал, специфика моей работы была другая. Да, я в военной части служил. Только мои войска далеко не ракетные.

Бэлла

До квартиры добираюсь сама. Артем сразу после боя уходит. Лёшка остается в подвале, чем он там занимается, не знаю. Скорее всего деньги делит, которые люди ставили на бойцов.

Саит уходил вместе со мной, предлагал даже меня подвезти, но я отказалась. Странно он себя вел, фривольно я бы сказала, неужели его не предупредили, что так нельзя? Что Йонас не одобрит. Что он не любит, когда ко мне клеятся. А я обязательно ему расскажу. И выскажу все, что думаю. Плевать каким будет очередное наказание.

Утро заползает в комнату ярким светом. Я уснула в гостиной, на диване. В белье, лишь платье сняла. И сейчас я хочу в душ. А потом кофе.

Душ принимаю, а вот кофе решаю выпить не дома.

В соседнем доме есть кафе и в нем варят отличный кофе навынос.

Иду, покупаю бодрящий напиток и направляясь с ним в ближайший парк. Он находится не так далеко от спортбазы.

Кошусь на здание и искренне жалею, что сегодня у меня нет занятий. Артем отменил, у него выходной. Интересно, чем он на нем занимается? И может даже не один. А с Лизой например. Артем ей нравится и у Лизы есть все шансы соблазнить парня. Она красивая. А главное – она свободная.

В парке много зелени, мост с резными перилами через речку, хотя это скорее большая лужа, много скамеек, детская площадка. А еще много людей, несмотря на утро. В основном мамочки с колясками и с детьми, да собачники с питомцами. Но мне нравится. Нравится сидеть и наблюдать вокруг себя жизнь.

Я же не просто так вспомнила вчера про свою старую жизнь. Ту, ее не самую лучшую часть. Про тётку и дядю. Я же тогда, черт дери, смогла уйти. С небольшой сумкой, ночью, прокралась к двери. Забрала деньги, которые смогла накопить и спрятать в тайнике на чердаке и уехала на поезде в этот город. В надежде встретиться с лучшим другом отца.

Встретиться не получилось. Да и сам город встретил меня не ласково. А потом я встретила Йонаса, и мне показалось, что я наконец сменила черную полосу в своей жизни. Только вот она лишь в самом начале была светлой, а на деле – обман зрения.

Трясу головой, допиваю кофе из стакана и смотрю по сторонам. В паре метрах от меня стоят двое. Мужчина и девочка. Ребенок с испугом слушает старшего, трогая руль велосипеда. А потом девочка садится, начинает крутить педали, едет, мужчина бежит рядом, придерживая сиденье велосипеда… отец учит дочь. Понимаю, потому что вспоминаю как папа учил меня.

И вдруг думаю о Йонасе. Точнее о наших отношениях. Когда мы с ним познакомились и он проявил ко мне тепло… я восприняла его… как своего отца. Похожее отношение и заботу. Я хотела такого. Мои отношения с папой были более близкие, чем с мамой.

Все по Фрейду. Это сейчас я понимаю. С моей стороны не было любви, как к мужчине. Мужу. С моей стороны была нужда в защите. Как от потерянного отца. Йонас дал защиту. Помог. Только потом рассмотрел во мне не ребенка. Женщину.

Я отдала себя. Он не был первым. Но был надёжным. Защитником глупой девочки. Черт, а я ведь сама виновата.

Меня оправдывал возраст. Я была очень юной. А он взрослый. И он не понял в чем именно я нуждаюсь.

Я смогла уйти от тетки. Только вот из одного ада попала в другой, сытый и богатый.

Да, от тетки уйти было проще. Но я же смогла. Должна смочь и сейчас. Надо просто все продумать. Дальше с Йонасом нельзя. Дальше я просто сойду с ума. Или сопьюсь. Гены же. Тетка пила и их с мамой отец тоже. И умер дед от цирроза печени.

Но я не такая, да? У меня нет необходимости пить каждый день. Иногда. Хочется.

Господи, кого я обманываю?

Выбрасываю стаканчик в урну и поднимаюсь со скамьи. Домой идти не хочу, в ресторан тоже. Иду, бездумно, просто гуляю по городу.

На улице становится жарко и душно. Нестерпимо. Хочется пить и в тень. Но я упрямо иду, гуляю. Голову печёт, на лбу и под носом испарина.

В какой-то момент останавливаюсь и понимаю где я нахожусь. Магазин. Здесь продают хлебобулочные изделия. До сих пор. Именно в этом магазине и состоялась наша первая встреча с Йонасом.

Я захожу в магазин, зачем не знаю. Смотрю на витрины, на ассортимент и на продавца. Теперь здесь работает другая женщина. И перестановку хозяин сделал. Покупаю булку с корицей, просто потому что продавщица с подозрением смотрит. Булка, кстати, точно такая же, как и тогда… Истрерично хохоча, выхожу из магазина и выбрасываю булку. Если бы можно было так же легко выбросить все то плохое, что со мной когда-либо случилось.

Гулять больше не хочется, иду в сторону дома, по пути захожу в магазин. Готовка мне обычно помогает расслабиться и отвлечься. А то так тоскливо, хоть волком вой.

Когда я уже выхожу из магазина с увесистым пакетом, у меня звонит телефон. Номера нет в записной книжке, но трубку я снимаю:

– Алло.

– Привет, – отвечает мне знакомый голос, – это Томас.

– Привет, – чуть удивленно отзываюсь, – откуда у тебя мой номер?

– Не важно. Ты чем занимаешься?

– Гуляю.

– О, хочешь я тебе компанию составляю? Погода отличная.

– Я уже домой иду, – отвечаю я ему спокойно и даже ласково. Хотя совсем не понимаю зачем он мне звонит и что ему от меня надо?

– Домой? А, ну ладно. Я перезвоню.

Он кладет трубку, а я замираю на месте, уставившись на экран телефона. Что это только что было?

Убираю телефон в сумку и продолжаю свой путь. И вскоре перед своим подъездом застаю такую картину: Томас восседает на новом мотоцикле, довольно улыбается, глядя на меня, а в его руках букет цветов. Небольшой букет, но красивый, из гербер.

– Ты какими судьбами? – интересуюсь я, подходя вплотную.

– Вот, это тебе, – он сует мне букет, – хотел снова предложить тебе покататься.

– С пакетом и букетом это будет очень неудобно.

– Так отнеси домой и покатаемся, – он хлопает ладонью по сидению.

– Томас, – начинаю я со вздохом, – что тебе от меня надо?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Нравишься ты мне, – отвечает он со слишком самоуверенной улыбкой.

Хмурю брови.

– Мне, конечно, приятно, но…

– Я тебе не нравлюсь?

– Почему, ты очень симпатичный парень…

– У тебя кто-то есть?

– Томас, лучше не надо. Ничего не надо. Максимум, что я могу тебе предложить – это дружба.

Парень удивлён. Ну не привык он слышать отказов.