Текст книги "Не моя девочка (СИ)"

Автор книги: Ксения Каретникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 25

Артем

Нет, он не сильнее меня.

Просто херней накачанный.

Не просто же так Леха настойчиво предлагал эту дрянь и мне. Для зрелищности. Чтобы азартней мы дрались и боли не чувствовали. Все на потеху тем, кто за нами наблюдает.

А я вот боль чувствую. Мышцы давно не разминал толком, и они сейчас огнём горят. От напряжения, когда бью, и когда сам удары получаю. Губа разбитая саднит, мой спарингпартнер уже трижды в одно и то же место мне всадил. Даже десну мне разбивает, кровь изо рта течет, и брызгает в стороны от очередного удара.

Третий раунд. И кажется, что он самый длинный.

Нет, я так долго не смогу. Чувствую, как уже совсем вяло отвечаю. Как землю и опору под ногами теряю, как перед глазами все плывёт – и от боли, мне бровь рассекают, и от пота. Я даже уже не бью, а просто защищаюсь.

И в какой-то момент пропускаю прямой удар по голове, в ушах звенит, а тело не слушается. Я тупо падаю лицом на пол и как в замедленной съёмке вижу Бэллу, точнее ее спину. Девушка уходит, не оборачиваясь. А за ней Йонас.

Думаю, ну все, сейчас меня прибьют. Соперник надо мной нависает и к удару готовится.

Но прежде чем выйти из помещения, Лейтович резко останавливается и кому-то что-то рукой показывает, и тут же я голос Лехи слышу, как буд-то издалека:

– Стоп!

И все. Облегченно выдыхаю и глаза закрываю, отключиться хочу. Мне похер кто на кого ставил. Похер, что я слабаком мог показаться. Против лома нет приёма. Не зря же профессиональным спортсменам допинг запрещен – чтоб преимущества ни у кого не было. Это же не честно. И вот со мной поступили так же – нечестно.

Только вот почему?

Зачем меня заставили на ринг выйти?

Леха и еще один парень из охраны меня поднимают и в раздевалку провожают. Сам ногами перебираю, иду, но опираюсь на их плечи.

Меня сажают на скамейку. Дают пить, умыться. В ушах все еще звон, но уже не такой, рассеивается потихоньку.

– Ты как, брат? – спрашивает Леха и в глаза мне посмотреть пытается.

– Нормально, – отвечаю и без стеснения сплевываю на пол. Кровь. По инерции зубы языком проверяю. Целы, слава богу.

– Где находишься, помнишь? – это уже второй спрашивает. – День недели какой?

– Ресторанный комплекс "Baltas". Понедельник.

Поднимаю на них голову, но шея плохо слушается. Словно защемило и мышцы одеревенели.

Ничего, скоро отпустит. С непривычки. Это все от удара по голове. Но до сотряса там далеко. Знаем, не раз уже было.

– Сань, иди, объявляй второй бой, я тут пока, – говорит Леха и парень уходит. За ним еще двое парней раздевалку покидают.

– А ты молодец, достойно держался, – произносит Леха и по плечу меня хлопает. Больно, блядь, морщусь. – Ой, Темыч, прости. Сейчас Марата вызову, он тебя до дома доставит.

Леха телефон из кармана достает и звонит этому самому Марату.

– За что? – сипло спрашиваю я, когда друг мой телефон обратно в карман убирает. – За что Лейтович меня наказал?

– Эх, брат, – вздыхает Лёшка, – тебя же предупреждали – не сближаться с Белкой.

– Блядь, – выдаю я, – я и не сближался.

– Хозяину показалось иначе, – пожимает плечами Леха.

– Йонас Томасович сам меня попросил с девчонкой вождением позаниматься. Я что, должен был рядом с машиной бежать, чтоб придуманную им дистанцию не нарушить?

– Не в этом дело. Ты как-то особенно на Белку смотришь.

– Как? – повышаю голос. – Да, она красивая девка. Но смотреть, это не трогать. Нахер нужно. Других баб вокруг полно…

– Я пытался хозяина переубедить… В общем, решено было для профилактики тебя немного помять. Показательно, – и это говорит мне мой друг. Пусть и детства, черт его дери!

– Показательно для кого? – спрашиваю старательно спокойно.

– В первую очередь для Бэллы.

Думаю о ней, представляю, что она видела и все мои будущие гематомы и растяжения сильней болеть начинают. Бедная девочка.

– Жестоко, – почти шепотом произношу.

– Привыкай, Темыч. И знай что будет, если ты посягнешь на чужое.

Очень хочу его сейчас нахер послать. И всех других. А Йонасу так вообще хлебальник разбить.

Едва сдерживаюсь. Снова кровь сплевываю.

Приходит Марат. Стоит и ждет с невозмутимым лицом. Я не без труда поднимаюсь. Больно, но терпимо. Со мной и хуже бывало. Так что за два дня я я оклемаюсь.

– Если что надо будет – звони, – произносит Леха и я киваю болванчиком.

Футболку свою натягиваю, вещи из шкафчика забираю и вслед за парнями из раздевалки выхожу.

Леша идет к рингу, мы же с Маратом движемся по стене, за зрителями, которые поглащены новым боем и нас совсем не замечают.

На лестнице сталкиваемся с прибалтом. Я поднимаюсь, он спускается. И так будет и дальше. Но чуть позже. Лейтович на дне окажется, клянусь.

Бэллы с ним нет. И в зал с рингом она не возвращалась.

Ушла? Надеюсь.

Смотрю на того, кто себя хозяином мнит, не со злом, но и не как проигравший.

– Хороший бой, Артем Боев, – произносит нарочито добродушно. – Как в себя придёшь, премию получишь.

Марат меня до порога доставляет, даже дверь моими ключами открывает. Захожу, прощаюсь с парнем и захлопываю дверь. В прихожей темно, наступаю на что-то, спотыкаюсь и на пол лечу, таща за собой куртку, за которую успеваю ухватиться, и вешалку, на которой она висела.

На шум в прихожую Петрович выглядывает:

– Артем? Это ты? – он подходит ко мне, свет включает, за соседом и Машка прибегает. – Господи, кто тебя так?

– Не поверишь, Петрович, свои, – пытаюсь улыбнуться. – С пацанами побоксировать решили. Не рассчитали.

– Ну-ну, – не верит он и помогает мне подняться. А затем ведет меня к комнате.

– Нет, мне бы в душ, – произношу я и сосед меня в ванную ведет.

Стою под струёй воды. Все тело щипет. Но я терпеливо смываю с себя чужие удары и этот гребанный вечер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Выхожу, обмотавшись полотенцем. Петрович меня у двери ждет.

– Может тебе надо что? – спрашивает он. – Таблетки? Или водку? У меня там осталось.

– Нет, спасибо. Я спать.

Захожу к себе и на кровать поверх покрывала ложусь. И вскоре ко мне приходит сон. Но не глубокий, поверхностный. Сквозь него я вдруг слышу как звонит дверной звонок.

Бэлла

Резко встаю, на ринг не смотрю и, пока Йонас увлечён беседой с Саитом, буквально бегу к выходу.

Чувствую как слезы наворачиваются на глаза.

Артема мне безумно, безумно жалко. И я больше, чем уверена, что на подобное он согласия не давал. А значит его заставили…

А что если Йонас догадался о нем? Или узнал как-то?

А что если сегодня, вот прямо сейчас, его убьют?!

Нет!

Несусь по ковру, поднимаясь по лестнице. Вот – я уже в коридоре, рядом с гримеркой. Но захожу я не туда. А в уборную.

Сердце бешено колотится в груди. В ушах жуткие звуки ударов, а перед глазами кровь. Ее на ринге было немного, но…

Включаю воду, холодную, умываюсь и слышу как открывается дверь.

Йонас.

Увидев меня, он хмурится, а затем, прикрыв за собой дверь, идет ко мне.

– Ты чего ушла? – ехидно спрашивает.

– Ты же знаешь, что я не могу спокойно на такое смотреть.

Он впивается в меня своими такими тёмными сейчас глазами. Холодными. Чужими. Давно ненавистными.

От него пахнет алкоголем. И глаза уже пьяные.

– Я был не прав, что разрешил ему учить тебя вождению, – шипит он как змея. – Я же вижу, он слишком сблизился с тобой. И я хотел его за это наказать. Так, чтобы ты видела. Бой уже окончен. Парень жив и почти здоров. Его сейчас отвезут домой.

– Так за что именно ты его наказывал?

– За тебя.

– Еще раз спрашиваю – его за что? Наказал бы меня. Парень тут причем?

– Он тебе нравится. Ты сама сказала.

– Черт, Йонас! Мне бариста из кафе напротив тоже нравится. А еще Данила Козловский и Бред Пит, их ты тоже на ринг отправишь?

– Если увижу их рядом с тобой, да, – совершенно серьезно отвечает он. Делает шаг ко мне, тянется рукой, чтобы прикоснуться. И совсем не ожидает, что я тоже делаю шаг. От него.

Упираюсь пятой точкой в раковину.

– Это не нормально, – шепчу я.

Йонас смеётся. Тихо и нервно.

– Ты таким меня сделала. Тогда еще, когда связалась со своим музыкантом. Ты хотела от меня уйти. После всего, что я для тебя сделал.

– Я ни о чем тебя не просила.

– Словами да, но вот твои глаза. Они умоляли, просили о помощи.

– Может и просили. Об обычной, человеческой помощи. Я была маленькой, потерянной и брошенной девочкой. Одной в этом большом и злом мире. Встретив тебя, я подумала: неужели мне повезло? Вот он человек с большой буквы… а по итогу…

– Что по итогу?

– Я твоя вещь, Йонас. Игрушка. Кукла. Которую ты в красивые вещи одеваешь. Любуешься. Другим показываешь. Но вот прикасаться не позволяешь никому. И, знаешь, я все жду, когда же ты наиграешься.

– Ты меня не любишь? – чуть удивленно спрашивает он.

Молчу. И пониманию, что порой молчание говорит больше слов. И Йонас это тоже понимает.

– А я тебя люблю. Настолько, что убить готов, – он нависает надо мной. Хочет запугать. Но я не тушуюсь как прежде под таким натиском, не прогибаюсь. Я смотрю ему прямо в глаза. – Потому что ты мне всю душу вымотала. И я никогда, слышишь, никогда не смогу смириться с тем, что кто-то другой говорит тебе "люблю" и трахает. И, главное, что ты любишь кого-то другого и стонешь под ним.

Не сдерживаюсь, смеюсь истерично.

– Говорю же – я твоя кукла. Бездушная и безвольная. Точнее – кукла же должна быть такой. А что у нее там, внутри, какие чувства и эмоции, тебе плевать. Главное что на видном месте лежит и послушно разгибается. Но при этом ты мне о любви что-то говоришь и от меня ее хочешь. Тех же самых чувств. Сам себе противоречишь. И ты меня не любишь. Когда любят так как ты себя не ведут. Когда любят – доверяют.

– Бэлла, – цедит он сквозь зубы.

– Что Бэлла? Снова меня накажешь? Запрешь в доме, побьешь, изнасилуешь? Да хватит уже. Лучше убей. Прямо сейчас. Я больше не могу. Не хочу быть куклой.

Странно, но Йонас сейчас не в диком гневе. Удивлённый, даже подавленный, но не злой.

И он отступает. Освобождает мое интимное пространство.

– Что изменилось? – спрашивает.

– Я изменилась. Причем давно. Ты не замечал, что я стала холодной и равнодушной? Я порой жить не хочу. Потому что то, как я живу, жизнью не считаю.

– И что тебе надо?

– Свободы. Чтобы я могла делать то, что хочу. Не быть затворницей твоих желаний. А найти свои. И сама их воплотить.

Йонас щурится. И думает.

– Пойдем, – вдруг говорит он спокойно и протягивает мне раскрытую ладонь.

Игнорирую руку Йонаса, но иду.

Он ведет меня к чёрному входу, возле которого стоят двое парней.

– Отвезите Бэллу домой, – говорит хозяин своим ребятам. А затем обращается ко мне: – Завтра поговорим.

Я выхожу на улицу в сопровождении Паши. Мы садимся в одну из машин на парковке и едем в сторону моего дома.

И я облегченно выдыхаю. Наверно впервые в жизни я сказала Йонасу все, что хотела. Все что кипело у меня уже давно. Только вряд ли меня услышали правильно.

Дома раздеваюсь, смываю косметику и принимаю душ. Спать не хочу и бесполезно слоняюсь по квартире… думаю об Артеме. Он скорее всего уже дома. Йонас сказал, что его должны отвезти.

И вдруг, поддаюсь порыву. Впервые за долгое время собираюсь сделать то, что по-настоящему хочу.

Натягиваю джинсы, надеваю первую попавшуюся футболку, кроссовки и покидаю квартиру.

На улице темно и безлюдно. Но я не боюсь.

Двигаюсь вдоль дороги, пытаясь заказать такси. Однако слышу шум сзади и, обернувшись, вижу машину этой службы. Она замедляет ход и водитель предлагает меня подвезти.

Сажусь в салон. И называю адрес Артема.

Доезжаем очень быстро.

Перед подъездом немного теряюсь. Почти два часа ночи, Артем может уже спать. Но заметив свет в его кухонном окне и любопытную мордочку Машки, решительно захожу в подъезд. И не раздумывая, давлю на кнопку звонка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дверь мне открывает мужчина лет шестидесяти.

– Здравствуйте, – говорю я. Мужчина хмурится, внимательно меня разглядывает. Тут же из квартиры выглядывает кошка, выходит и начинает тереться об мои ноги. Наклоняюсь и, погладив животное, с улыбкой произношу: – Привет, Машка.

– Вы к Артему? – спрашивает у меня мужчина и я киваю. – Проходите.

Захожу и сразу же направляясь к комнате Артема. Но не успеваю я постучать в дверь, как она резко передо мной открывается.

– Бэлла? – удивленно спрашивает Артем. – Ты… ты зачем пришла?

Глава 26

Артем

– Я волновалась за тебя, – отвечает Бэлла.

Мне с одной стороны безумно приятно ее видеть, а с другой… зачем она пришла? Зачем так рискует?

– Со мной все в порядке, – отзываюсь я.

– Ага, я вижу, – качает она головой, разглядывая мое лицо, а затем плечи. – Ты ссадины обработал?

– И так заживёт.

Бэлла снова качает головой и обращается к Петровичу, который так и стоит за ее спиной:

– Аптечка есть?

– Есть-есть, сейчас, – отвечает сосед и спешит в сторону кухни.

А Бэлла длинный шаг делает, заходит в мою комнату.

Оглядывается и снова на меня смотрит. Особенно долго на полотенце, которое вокруг моей талии обмотано. Я невольно его поправляю, и этим жестом вызываю у Бэллы забавную улыбку. Такую, на грани смущения.

Виснет странная пауза. Во время которой мы просто друг на друга смотрим. Тишину разрывает голос Петровича:

– Вот, принес, – он, не заходя в комнату, сует Бэлле аптечку. И закрывает дверь.

И вот, ощущение, что мы не одни здесь и сейчас, тут же исчезает. Достаточно было закрыть дверь. Теперь мне все слишком интимным кажется. Теперь есть только я и Бэлла, девушка, которая все сильнее в мое сердце проникает.

Бэлла открывает полупрозрачную коробку и внимательно ее содержимое изучает. Достает флакончик и с ним делает ко мне шаг.

– Не надо, – произношу я, уже на интуитивном уровне ощущая, как будет больно и неприятно.

– Надо, Артем, надо.

Послушно на край дивана сажусь. Бэлла наносит прозрачную жидкость на ватный диск, их упаковку она тоже в аптечке находит, и начинает точечно промокать мою бровь.

Смотрю на девушку снизу вверх, на то как Бэлла сосредоточена сейчас. Но при этом она улыбается.

– Я думал ты с Йонасом сейчас, – произношу я тихо.

– Я отмазалась от него. Дней на пять, – с усмешкой отвечает Бэлла. – А еще, мы с ним поговорили. Он признался, что специально тебя на ринг отправил, хотел наказать…

– Я знаю, – киваю. – Вы поругались?

– Странно, но нет, – отаечает Бэлла и, приподняв пальчиком мое лицо за подбородок, начинает обрабатывать рану на губе, – я заявила, что свободы хочу. Что устала. Не ответила признанием на его признание любви. И высказала все то, что накипело.

– А он? – слегка удивляюсь я.

– А он просто отпустил меня домой, – фыркает Бэлла. – Кажется я открыла ящик Пандоры. И что-то да будет. Потому что Йонас всегда все понимает неправильно. По-своему… Но я не жалею. Я сейчас не с ним. Я к тебе пришла…

Хватаю ее за руку, останавливая очередное прикосновение к разбитой губе. В глаза ее необычные смотрю.

На Бэлле ни капли косметики, волосы собраны в небрежный пучок и надето на девушке не шикарное платье. Но она сейчас все равно безумно красивая.

– Ты зачем пришла? – повторяю я свой вопрос и продолжаю держать ее руку. Аккуратно, не сильно сжимая и даже поглаживая нежную кожу большим пальцем.

– Захотелось, – отвечает Бэлла и опускается передо мной на корточки. – Ты весь в синяках, – подмечает она и смотрит на мои плечи, грудь. А затем осторожно касается меня горячими пальцами свободной руки.

– Пройдет.

– Прости меня, – шепчет.

– За что?

– Не знаю. Просто чувствую себя виноватой.

– Ты ни в чем не виновата, – качаю головой и тяну девушку к себе за руку.

Глаза в глаза, губы напротив губ.

Секундный порыв – я чуть вперёд подаюсь. И Бэлла, она тоже, тянется ко мне.

При этом мы смотрим друг другу в глаза. И тянемся, тянемся…

Сперва наши губы лишь немного соприкасаются. Робко. С осторожностью. Как будто мы подростки и целуемся в первый раз…

И несмотря на то, что мне будет больно, я хочу ее поцеловать.

И целую.

Быстро убираю нафиг всю робость и осторожность. Целую с напором. Вкладывая и страсть и нежность. И да, мне больно. Но и приятно одновременно.

Помню, мама мне говорила когда-то, что если девушка во время поцелуя закрывает глаза, значит ей очень нравится. Глаза Бэллы сейчас закрыты. А губы все сильней раскрываются, пропуская мой язык, углубляя наш поцелуй.

Это наш второй поцелуй. Но он совсем, совсем другой. Настоящий, страстный. И вкус крови, моей крови, без него, увы, не обошлось, его совсем не портит. Добавляет странного желания, животного, дикого.

Руку Бэллы я отпускаю, и обеими руками обнимаю девушку. Глажу ее спину, опускаясь на талию. А потом резко поднимаюсь, одновременно поднимая Бэллу, и, развернувшись, кладу ее на диван. Сверху нависаю.

Бэлла довольно хихикает, и с какой-то особой заботой и нежностью кровь с моей губы вытирает.

– Необычно, – шепчет она, – но мне нравится. Ты вкусный, – и, потянувшись, снова требует от меня поцелуй, устраивая свои горячие ладошки на моей груди.

Целую, жадно впиваясь в ее губы. Рядом ложусь. Дышу тяжело, возбуждение с головой накрывает. Да такое, что ничего, кроме желания не ощущаю. Словно нет на мне следов после боя.

Трогаю ее тело, даже нагло. Наглаживаю, сжимаю. Бедра, талия. Грудь. Идеальная она, упругая, но женственная.

Чувствую и слышу, как и у Бэллы дыхание учащается. Как девушка дрожать начинает. Как каждая клеточка ее тела отзывается на мои прикосновения. Не сопротивляется и, кажется, что не сомневается. Кажется, что и она меня хочет не меньше.

Но, твою мать, но…

– Бэлла, – хриплю я, – у тебя есть последний шанс все остановить, – шепчу я ей на ушко, лизнув языком мочку.

– Не останавливайся, – шепчет она и ведет ноготочками по моему животу, ниже.

Член вовсю стоит. Упирается в бедро Бэллы. Она тянет за край полотенца, избавляя меня от него, оголяя.

Сама же Бэлла полностью одетая. Я приподнимаюсь, резким движением приподнимаю Бэллу и стягиваю с нее футболку. Что под ней нет ливчика, я уже почувствовал. Уже представлял на ощупь ее грудь. Да и почти видел, на озере, под мокрой маечкой. Но вид полностью обнажённой груди окончательно мне крышу рвёт. Наклоняюсь и затягиваю в рот по очереди твёрдые горошины сосков. Играю с ними языком, сам кайфуя от того, что делаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Бэлла содрагается, выгибаясь в спине. А я, не останавливая игру своего языка с женской грудью, расстегиваю джинсы Бэллы. Приспускаю плотную ткань и просовываю руку. И опять никакого сопротивления. А на пальцах своих я ощущаю влагу. Мокрая девочка. Моя, здесь и сейчас.

Бэлла

В моей жизни, в сексуальном плане, было немного мужчин. По пальцам одной руки посчитать можно: Саша – одноклассник, Йонас, Слава… и вот теперь будет Артем.

Черт! Вот почему?

Зачем этот мужчина появился в моей жизни?

Зачем поцеловал тогда?

И зачем сейчас я к нему пришла?! Сама!

Когда ехала сюда, к нему, о таком развитии событий я даже не думала. Я просто захотела его увидеть. И проверить все ли с Артемом в порядке.

Но его красивое, подкачанное тело – линии, рельефы мышц, разбудили во мне нечто… ах да, желание это называется. Желание.

В последний раз я его ощущала со Славой. В самом начале. Но все равно не так. С Артемом как-то ярче. Острее.

Хочу его. Хочу и все, как капризная девочка, да! Артем мне сразу понравился. Он другой, совсем не такой мужчина, которые окружают меня в последнее время.

Его длинные и волшебные пальцы сейчас доставляют мне особенное удовольствие, честно, никто и никогда со мной не делал это вот так. Я не знала что так хорошо бывает. Что я начну стонать и изгибаться. Что оргазм начнет приближаться бешеной волной, смывающей все на своем пути. Но…

Я сильно сжимаю бедра, останавливая резкие, но умелые движения мужской руки. Не потому что не хочу кончить, очень хочу. Но еще я хочу, чтобы хорошо сейчас было не только мне.

Артем отстраняется и чуть удивленно смотрит на меня. А я опускаю глаза и смотрю в его пах. На довольно большой, аккуратный член, покрытый выпирающими венами. Он стоит, практически идеально прямо. Если это словно можно отнести к этому органу, то я бы назвала его красивым.

Тянусь рукой, прикоснуться хочу, но коснувшись, одергиваю руку. Как будто ошпарилась. Горячий. Как и весь Артем.

Черт, может у него температура?

Ему плохо, наверно, после боя. Какой тут секс?

Хочу озвучить свои мысли, но Артем, словно почувствовав неладное, наклоняется ко мне и начинает ласкать языком мою грудь.

Боги!

Как же это хорошо. Импульс, колючий, но приятный, бежит по телу – от набухших сосков, по груди, вниз по животу, в пах. Между ног уже вовсю бьется похоть. Жажда.

Кусаю губу. Хочу и позволяю себе эту слабость – стремление полностью отдаться. Довериться.

Артем отрывается от моей груди и, схватив за талию, сажает меня на свои бедра.

Не люблю быть сверху. Одно хорошо в этой позе – мужчина быстро кончает. Во всяком случае Йонас. Но желание уже настолько сильное, спорить не хочу. Плавно скольжу промежностью по твёрдым бёдрам Артема, устанавливаю с ним зрительный контакт.

– Черт, – ругается Артем, – у меня нет презервативов…

– Я предохраняюсь, – сообщаю я.

И пусть это может показаться неправильным и неразумным. Но я бы и сама не хотела сейчас использовать презерватив. Я хочу почувствовать все естество Артема.

Максимально прямо вытягиваюсь в спине и медленно опускаюсь на член.

По-немногу, буквально по сантиметру, позволяю проникать в меня. И чем глубже, чем сильнее становится чувство наполненности, кажется даже, что во мне слишком тесно. Хотя я такая влажная, как никогда. Готовая.

Наконец он полностью во мне. Прогибаюсь, кладу руки на плечи Артема. Тянусь за поцелуем. Дерзким, ненасытным. Даже кусаюсь, слегка, вовремя вспоминая его разбитую губу. А затем снова ощущаю вкус крови. Сладкий такой, чуть-чуть солёный.

Поднимаюсь и снова опускаюсь, на этот раз быстрее. Как будто самой не терпится. Начать. Любить… да, любить. Очень хочется заняться именно любовью. С тем кто нравится. По-настоящему.

Снова поднимаюсь и опускаюсь, потом еще и еще, ускоряясь, тихонько постанывая. Потому что хорошо. Даже слишком хорошо.

Артем горячими ладонями сжимает мои ягодицы, помогает двигаться, держать темп. А затем и сам подстраивается, двигается со мной. Участвует в процессе. И целует, коротко и жадно.

Вцепившись сильней в плечи Артема, запрокидываю голову назад, сдавливаю в себе рвущийся стон, я обычно молчалива во время секса, а тут не могу. Хочется кричать как мне хорошо, стонать в такт своим движениям.

Мне жарко. Я вся горю, сердце бьется как сумасшедшее – вот-вот и выпрыгнет. Но я не останавливаюсь ни на секунду, мышцы в приятном спазме. Сжимаются до предела, умоляют и просто заставляют ловить наслаждение.

Резко опускаю голову и, прикусив губу, смотрю в карие, немного опьяненные, глаза Артема. Он следит за моими эмоциями. И кайфует от того, что видит.

Я уже готова, почти… царапаю Артема ногтями. И чувствую в эту секунду, как Артем кончает. Эти порывистые содрагания внутри меня помогают и мне получить оргазм. Такой долгожданный и даже немного нереальный. Я как в тумане, ничего не вижу, не различаю, и я как птица, только бьюсь не в клетке, а в удовольствии.

И так сижу на Артеме еще несколько секунд, тяжело дыша, но с блаженой улыбкой на губах, подняться не то что нет сил, просто все мышцы скованы. А голова немного кружится.

– Бэлла, – ласково произносит Артем и гладит меня по груди. Вижу, понимаю – он хочет мне что-то для него важное сказать.

И я очень боюсь, что он сейчас в чем-то признается. Например в любви. Так когда-то сделал мой первый парень и Слава.

Не надо признаний. Не хочу слышать. Я чувствую – этого достаточно.

Затыкаю Артема поцелуем. Кажется он помогает отвлечься, целуемся мы уже не так страстно, но до покалывания в сердце нежно. Трепетно. Как будто оба говорим друг другу "спасибо" за только что произошедшее.

Останавливаю поцелуй, встаю, чуть покачиваясь, и тихо спрашиваю:

– В душ проводишь?

– Могу даже присоединиться, – кивает он и тоже поднимается. Подходит к шкафу, достаёт из него два полотенца.

Безшумно выходим в коридор, Артем первым, проверяя где находится сосед. Судя по храпу, который доносится из приоткрытой двери соседней комнаты, мужчина спит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В душе моемся молча. Я не стесняюсь своей наготы, Артем тоже. И позволяем друг друга ласкать, намыливаясь мылом. Как будто случайно.

– Ты уйдёшь сейчас? – спрашивает Артем аккуратно, передавая мне полотенце.

А я не знаю что мне делать.

Уходить не хочу. Хочу уснуть и проснуться в объятиях Артема. Тем более вижу, что и он не против. Он хочет, чтобы я осталась.